Пробуждение (любовно-исторический роман, 18+)

Нефер, ты противоречишь сама себе. Мария Федоровна состоятельная помещица, она может из своих крестьян выделить кормилицу Анне. Ну и Анна получила большое наследство, о чем говорит опекунше, она совершенно не бедна. Либо я совсем запуталась и ничего не понимаю

Увы, нет, не состоятельная помещица Марья Фёдоровна! Уже в самом начале романа я отмечаю, что война очень пошатнула дела поместья. По поводу наследства Анны. Разве ты не помнишь, что Сергей сначала очень был недоволен свалившимся наследством? Потом, понимая, что Анна может остаться одна (в случае его ареста), разрешил ей наследство принять. Но на момент рождения сына Анна пока что только утрясает все эти наследственные дела и только спустя год (года Сергей уже давно в тюрьме, и сын уже подрос) она становится полноправной княгиней Черкасской (в разговоре с тёткой она говорит об этом).
Конечно, найти кормилицу - не проблема, не нужно быть княгиней, но Анна сама изъявила желание кормить сына! О причинах этого желания я уже писала. Кормилицу ей находит Синявский ещё в столице, сразу после ареста Сергея, когда у Анны пропадает молоко.
___________________________________

Вика, Ульяша, дорогие девочки!
Огромное вам спасибо за важную и очень интересную информацию!
По поводу отношения к детям - конечно, семьи, как и в наши дни, во все времена были разные. И я лично верю, что среди дворянок было множество женщин, которые не просто любили своих детей, но и уделяли им внимание. Что касается Пушкина, да у него были сложные отношения с родителями. Но ведь это нормально - кто из нас не проходил через сложности с родителями? А ведь Пушкин ещё и поэт! Да и по характеру - личность очень непростая! Наверное, истину нужно искать посередине. И я лично верю, что его мама его любила и как могла заботилась.
Ульяша, ты очень верно привела цитаты из мемуаров! Я тоже, когда погружалась в эти детали, была очень удивлена таким фактам. Вот это всё было при "жестоком" царском режиме! И невольно сравнивала с условиями ГУЛАГа (мне пришлось в "Мемориале" заниматься личными делами узников советских лагерей, поэтому сравнение просто само собой рождалось).
История не чёрно-белая, а разноцветная, истина всегда лежит посередине, а тем, кто берётся писать роман на историческую тему, важно это помнить и нужно стараться избегать крайностей.
___________________________________

Привет!
Нефер, большое спасибо за новую главу!
Эх, Сергей, Сергей - бросил кормящую мать на произвол судьбы... долг доя него был превыше. А ведь и сомневался уже, колебался... но выбрал не Анну.
а Анна выбирает его, принимая решение следовать за ним в Сибирь.
Сергей должен понимать, что не достоин такой женщины.
мне тоже несколько не по себе, что Анна такого долгожданного ребенка оставляет на чужих нянек, кормилиц и крестного отца с испорченной репутацией. Она должна была стать хорошей матерью, нетипичной (ведь очень сильно убивалась по нерожденному младенцу), но - снова долг? Теперь уже жены перед богом.

грустно это все.
Но иногда думаю: а вот убили бы они царя, как планировали, как бы сложились их судьбы? Все равно бы общество их не поддержало, мне кажется.

Хочу также отметить прекрасную графику в теме!
___________________________________

Нат, огромное спасибо за отклик!
Конечно, история грустная.
Мне тоже кажется, в случае удачи восстания общество не приняло бы декабристов и даже больше - как и в случае всех революций, между самими декабристами началась бы вражда, ведь единства не было изначально. И постепенно всё это вылилось бы в реки крови...
___________________________________

Девочки, спасибо за сердечки! Рада, что информация о матери Пушкина вас заинтересовала.



Погуглила и нашла, что эта информация - содержание романа беллетриста Бушкова Александра Александровича "Россия, которой не было. Гвардейское столетие".
Сведения Бушков в основном взял из воспоминаний Завалишина - декабриста, который не пользовался любовью своих товарищей и мало о ком отзывался хорошо. К примеру:
история Василия и Камиллы Ивашевых кажется настолько "книжной", что по сей день вызывает у некоторых излишне недоверчивых людей сомнения. А начало они берут, скорее всего, от воспоминаний декабриста Д.И. Завалишина, уверявшего, что "мать Ивашева купила за 50 тысяч ему невесту в Москве, девицу из иностранок, Ледантю; но, чтобы получить разрешение государя, уверили его, что будто бы она была еще прежде невестою Ивашева..." Известно, что Завалишин мало о ком отзывался одобрительно, а в данном случае, возможно, на него повлияло то, что Василий Петрович "был по семейному соглашению жених [его] сестры".

П.А. Кропоткин о Завалишине:
В своем «Дневнике» под датой 9 февраля 1863 г. Кропоткин сделал следующую запись:

«Сегодня утром познакомился с Горбачевским, один из декабристов, оставшихся в Забайкалье. Он живет в Петровском Заводе и теперь выехал прокатиться, по совету докторов. Он остановился у Завалишина (между прочим, они на "вы", Завалишин, говорят, не был любим своими товарищами, он чуть ли не фискалил что-то).

Мое мнение: к воспоминаниям подобного человека, склонного чернить других людей, нужно относиться с большой осторожностью.

Содержание декабристов тоже было настолько тяжелым, что некоторые сходили с ума.
___________________________________

Получается, что Анна идет по дороге Марии Волконской, которая родила сына сразу после 14 декабря или около того, и оставила его ради поездки в Сибирь? Она и есть прототип Анны?

Нифер, спасибо за главу! Очень рада продолжению романа. Мне кажется, Людмила Кожевникова очень подходит под описание гувернантки. Голосую за нее!
_________________

Виктория ВВита, я много где читала, когда писала свое, и все сходились во мнении о том. как содержались декабристы, и про девку в бочке тоже, я многие дневники и воспоминания читала, процитировала то, что было ближе, и как бы к Завалишину не относились, врать от бы не стал, к тому же там дневники и воспоминания не только его. И даже приводятся слова советского историка, который признает, что содержание не было таким уж строгим и так далее. И это я еще не стала цитировать про содомию, посчитала это лишним.


Лера, я не автор, но могу только сказать, что Мария Волконская мужа не любила, равно как и он ее, там все было непросто и в ее браке, и в ее отъезде (ее родственники хотели оформить опекунство, чтобы получить деньги, а она отдала опекунство сестрам Волконского), и в жизни там.
___________________________________

Ульяша, конечно, декабристам, принадлежавшим к богатым аристократическим семействам, легче жилось благодаря хлопотам их влиятельных родственников и участию жен, другие же сполна хлебнули все "прелести" жизни в Сибири. Но что касается Завалишина, то мемуары других декабристов не подтверждают его сведений о большом количестве прислуги у их товарищей. И еще, откуда Завалишин узнал, что мать Ивашева "купила" тому жену-иностранку за 50 тысяч? Это не та информация, которую будут сообщать постороннему человеку, правда это или нет. Поэтому повторю еще раз - к свидетельствам человека, который склонен чернить других людей, нужно относиться с большой осторожностью.
___________________________________

Вита, давай не будем засорять тему автора, но про Ивашову я читала не только у Завалишина.
Просто мне же тоже нужно было найти, как отправить невесту в Сибирь.
___________________________________

Из всех декабристок наверно только Полина и любила своего ммм... декабриста

Тем не менее мы идем пока что по канве Волконской, надеюсь в нашем случае малыш выживет

Я в разных мемуарах - и декабристов, и их жён - встречала свидетельства, что не всё так плохо было с содержанием. Поэтому я не склонна не верить Завалишину - его свидетельства подтверждены другими. Хотя, безусловно, основываясь на тех или иных мемуарах, мы должны учитывать специфику этого источника - субъективность.
Вот, что вспоминает С.П. Трубецкой в своих "Записках", писавшихся им в 1844-45 и 1854 годах. "Когда меня привели в назначенный мне №7 равелина, велели раздеться и, оставив на мне только рубашку, портки и чулки, подали халат и короткие туфли, которые через несколько дней переменили на большие изорванные. Окно моё не было замазано подобно другим окнам: причины этому я никогда не мог узнать.
Окошечко в дверях, завешенное снаружи, давало возможность видеть меня во всякое время, а мне воспрещалось видеть, что делается в коридоре. На ночь горела на окне лампада...Мебель состояла из жёсткой очень постели, маленького столика, стула и судна... Вечером подали свечу... Ножей и вилок не давали, посуда была оловянная. Через несколько дней жена моя прислала мне белья, и мне давали его в перемену. Осматривали пристально, чтоб ничего не было остроконечного ... Пищу давали: поутру чай с белой булкой; обедать суп или щи, говядину и кашу или картофель;вечером чай и ужин ("ужин" - автор не расшифровывает, из чего этот ужин состоит)".
Итак, что мы видим? Человека поместили в замкнутое помещение, раздели почти донага (унижение!)и выдали неудобную одежду, постель жёсткая, свет тусклый, за ним следят "во всякое время" (даже в очень интимные моменты (!), а он (у него есть окно не замазанное, а у других окна вообще замазаны!) не может никого видеть. Конечно, это очень плохо сказывается на психике. И поэтому вполне естественно, что вынести такое могли не все, у некоторых психика не выдерживала и они сходили с ума.
После следствия и приговора несколько человек осталось в Петропавловской крепости, а большую часть «расселили» по прочим крепостям – кого в Свеаборг, кого в Кексгольм, кого в Шлиссельбург. Свидетельств больше всего осталось о Шлиссельбурге – там оказались братья Бестужевы, Николай и Михаил. Младший, Михаил, оставил воспоминания об этом заключении. Сидели в одиночках, переговаривались перестуком, и главная пытка заключалась в том, что не знали толком, что будет дальше. Вроде приговорили к каторге – а держат в тюрьме. Опять же это вредило рассудку! Так что моральное давление на декабристов, конечно, отрицать нельзя.

Но всё же такие условия содержания (в сравнении с более поздним временем и тем более - в сравнении с тюрьмами ГУЛАГа) были несравнимо мягкими.

Когда они ехали в Сибирь, очень многие пользовались деньгами, которые передавали не только родственники, но и просто сочувствующие люди. был разработан специальный регламент вывоза осужденных преступников. Главной задачей было соблюсти секретность: чтобы никто не знал кто едет, чтобы не успели пообщаться в дороге с другими преступниками. Отправлять ночью, везти в кандалах, на каждого преступника по жандарму, везти маленькими партиями. Ехали не через Москву, а через Ярославль – в Москве жило слишком много родственников и знакомых. И то известно, что родственники всеми правдами и неправдами прорывались на почтовые станции – чтобы увидеться в последний раз, ведь это свидание могло стать последним в жизни!
И конечно, декабристы были в кандалах. Однако, они не шли пешком, как это делали обычные преступники (пешком в кандалах до Сибири!), их везли. И везли с комфортом. Они ночевали в станционных гостиницах.


Как они ехали в Сибирь? Трудно ехали, долго и с приключениями.

Началось с того, что многие из них ожидали отправки в заключение по году (а некоторые и дольше). После следствия и приговора несколько человек осталось в Петропавловской крепости, а большую часть «расселили» по прочим крепостям – кого в Свеаборг, кого в Кексгольм, кого в Шлиссельбург. Свидетельств больше всего осталось о Шлиссельбурге – там оказались братья Бестужевы, Николай и Михаил. Младший, Михаил, оставил воспоминания об этом заключении. Сидели в одиночках, переговаривались перестуком, и главная пытка заключалась в том, что не знали толком, что будет дальше. Вроде приговорили к каторге – а держат в тюрьме.

Пока они там мариновались, был разработан специальный регламент вывоза осужденных преступников. Главной задачей было соблюсти секретность: чтобы никто не знал кто едет, чтобы не успели пообщаться в дороге с другими преступниками. Отправлять ночью, везти в кандалах, на каждого преступника по жандарму, везти маленькими партиями. Ехали не через Москву, а через Ярославль – в Москве жило слишком много родственников и знакомых. И то известно, что родственники всеми правдами и неправдами прорывались на почтовые станции – чтобы увидеться в последний раз, ведь это свидание могло стать последним в жизни!

«Выехав из Петербурга, где все было погружено во мраке, мы прибыли ночью на первую станцию и вышли обогреться в комнату смотрителя, - вспоминает Н. Басаргин. - Железа нам очень мешали и не давали свободно ходить. Мы, по совету его [опытного фельдъегеря], подвязали их и уладили сколько возможно удобнее для ходьбы… Когда мы сели отдохнуть около стола, а фельдъегерь вышел распорядиться лошадьми, смотритель сделал знак Фонвизину, и тот сейчас вышел. Его ожидала на этой станции жена… Пока запрягали новых лошадей, нам подали чай, и человек, вошедший с подносом, указал знаком на дверь смежной комнаты. Мы подошли к ней и узнали, что там находится Надежда Николаевна Шереметева, теща одного из наших товарищей, Якушкина, ожидавшая тут со своею дочерью, а его женою, проезда зятя своего. Мы обменялись с нею несколькими словами, а когда выходили садиться в повозки, то встретили ее вместе с дочерью, державшею на руках грудного младенца, в коридоре, посреди толпы собравшихся любопытных. Они обняли, благословили нас и все время не осушали глаз. Жена Якушкина была тогда 18-летняя молодая женщина замечательной красоты. Нам было тяжко, грустно смотреть на это юное, прекрасное создание, так рано испытывающее бедствия этого мира…»

Н. Д. Фонвизина оставит детей и сможет поехать вслед за мужем, а вот для юной жены Якушкина это будет последнее свидание с любимым человеком.

«Нас посадили по одному в каждые сани с жандармом, которых было четверо, столько же, сколько и нас, и лошади тихо и таинственно тронулись…» - так описывает начало пути в Сибирь А. Беляев. Он тоже встретил по дороге Якушкину: «Когда мы с братом сели в повозку, в воротах под сводом к нам поспешно подошла очень молодая дама чудной красоты и, протянув руку, хотела нам всунуть пачку ассигнаций. Мы с братом, конечно, отказались, сказав ей, что мы деньги имеем у фельдъегеря, но она настаивала на том, чтоб мы взяли, но тут раздалось грозное слово "Пошел!", и мы расстались, с чувством пожав ей руку… Потом, уже в Сибири, мы узнали, что одна, а именно та, которая давала нам деньги, была жена Ивана Дмитриевича Якушкина».
Таких свидетельств множество.
___________________________________

Милые девочки!
Вы не засоряете тему! Вы делаете её интереснее! Ваши комментарии весьма информативные и, следовательно, очень полезные как для автора (наводят меня на размышления, подают новые идеи), так и для читателей!
Поэтому смело "засоряйте"!
___________________________________

Ульяша, позволю себе процитировать, как вспоминал окружной начальник Петровского завода Алексей Кузьмин:"Большая… часть арестантов Петровского острога были холосты все люди молодые, в которых пылала кровь, требуя женщин. Жены долго думали, как помочь этому горю. Анненкова наняла здоровую девку, подкупила водовоза, который поставлял воду в острог, подкупила часовых. Под вечер девку посадили в пустую бочку, часовой растворил ворота острога, и, выпущенная на двор, проведена была другим часовым в арестантские комнаты. Голодные декабристы, до 30 человек, натешились и едва не уморили девку. Тем же порядком на следующее утро девку вывезли из острога. Анненковой и после этого несколько раз удалось повторить ту же проделку. Быть может, об этом знали или догадывались начальники, но смотрели сквозь пальцы. Сколько было благодарностей от арестантов!»

В условиях мужского общежития проявлялись и другие привязанности. «Еще в первом самом каземате в Чите начали с того, что стали заставлять мальчишек-каморников приносить тайно водку, поили их до пьяна и завели с ними педерастию, — вспоминал Завалишин (я в этом случае склонна ему поверить, потому что декабристы были прежде всего людьми, а человек по своей природе грешен ). — Самые благородные усилия своих товарищей, устроивших школу для образования бедных мальчиков, попустились употребить самым страшным образом во зло… Когда в Петровском заводе учеников-мальчиков сделали орудием педерастии, то они сделались нестерпимо своевольны и дерзки. Но скандалы этим не кончились. Вдруг открывается, что два главные деятеля 14 декабря, Щепин-Ростовский и Панов, находятся в гнусной связи… В Петровском каземате, когда даже тюремщик не считает нужным запирать комнаты заключенных на замок, Щепин на ночь запирает Панова, чтобы никто другой не мог воспользоваться его благосклонностью»
Читать о таком неприятно, жутко, но ....
___________________________________