Тернии Роз (СЛР, 18+)

Всем привет! Леночка, спасибо большое за пролог и классное оформление!
Родных, конечно, не выбирают, но жаль, что Светка взяла на себя такой важный вопрос, с кем быть Максу?
И лишний раз убеждаюсь, что каждый получает то, что заслужил!
Роза - молодец, сделала в этой ситуации для Макса все возможное!
Теперь он на свободе, документы у него будут чистые и можно начинать жизнь с чистого листа!
А Игорь Розовский выполнил не только просьбу невестки, но у него явно был и свой интерес!
Понял он, что Макс - незаурядная личность и сочетает все качества, необходимые для ведения бизнеса, а ему такой человек в его большом хозяйстве, точно, пригодится!
Значит, Кло-змея, никак не угомонится! Ведь, что удумала, зараза!
На Розу организовала покушение! Совсем у нее крышу сорвало!
И в том, что Макс оказался рядом и спас Розу, есть что-то уже символичное!
Вот, всегда мне нравился Макс! Еще с тех пор, как встретился он с Розой!
Он действительно, влюбленный рыцарь и спаситель Розы! Надо же, какая встреча у них получилась!
Вот, только не всегда он рядом с Розой!
Посмотрим, что дальше будет?
Похоже, много терний будет в жизни героев!
Но то, что будет интересно, уверена на 100%!
___________________________________

Лена , привет. Поздравляю с открытием темы.
Люблю героев и нравится история, но пока не знаю...начинать ли читать.
Если будешь обижать Стаса, то точно не выдержу и залезу в домик)))
Вдохновения, Лена

Спасибо!✋🎉🎇🎆
Да ужжж.. Олигарх пробил досрочную досрочку..
Чтобы зэк минимизировал косяк телохранителя Цветочка..
Розе бы.. пока без поцелуев с хранителем-ангелочком..)
После зоны.. медосмотр не помешает Рыцарю..
Так что обнимашкам - тож отсрочка!

Лена, привет.
Ура, долгожданная история нашей троицы!
Однозначно, я с тобой!
Да, досрочный выход Макса из зоны омрачился известием о замужестве Розы. Да еще и известие, что Папа Игорь поучаствовал в ускорении его освобождения и ждет с ним встречу!
Но вышел вОвремя! Опять ему удалось сохранить Розе жизнь.
Вот же Кло! Никак не успокоится. Думаю, теперь ей это так не обойдется.
Вдохновения тебе!!!
_________________

Дождались! Хорошо то как!
Макс наш герой)

С новым романом! Желаю творческих успехов!
Я даже забыла о существовании голосования в первой части. Пришлось вернуться. Перечитала парочку своих комментариев. И прям что-то в раздумьях каких-то.
Но сейчас хочется желание поменять - и хочется прочитать.
Я перечитала свои комментарии, где мне не нравилась Розка. Что не могла определиться с кем ей быть. Точнее выбора-то не было - Рыцарь в тюрьме. Остается только Прынц. И вот этот самый момент, где она как бы с ПрЫнцем, но потом всё же не удерживает себя, и рвется к Рыцарю.
Эх... я всё думаю, про финал...
Не знаю. кому не повезёт...
И по поводу Стаса... Ожидание 2 главы. где он покажет себя во всей своей "красе", как я поняла из комментариев. Мне бы не хотелось, чтобы он превращался в скотину и сволочь. Мне ощущается, что в первой части он не был таким. В том плане, что разговор про брачную ночь, учитывая предупреждение о насилии, циничном сексе, неприглядной стороне семейной жизни... Похоже тут у Стаса будет главная роль.
Вообще, наверное, перечитаю бегло первую часть, потому что откровенно говоря - я многое забыла.

Привет. Принимайте в читатели.
Название говорит само за себя...

Леночка! С началом тебя!
Хоть я и была против продолжения, но я здесь! До последнего надеялась, что папа Игорь в последний момент отменит свадьбу.... Кукловод хренов.....А может Кло все-таки отвоюет себе Стасяна? Светка - дура завистливая. Макс!..... нет слов!
_________________

Определенно в читателях 💐, безумно интересно что будет дальше 💝

Поздравляю с новой темой, я в читателях

Добрый день, Терновник))
А вот и продолжение...
Лена, с открытием темы Честно - для меня нежданчик)), так как пропадаю постоянно в реале... А тут увидела баннер...
Что сказать после прочтения пролога - сердце ускорило свой ритм, волнительно. Обидно ли мне за Макса, который узнает после выхода на волю такие новости? Пока не знаю. Еще не решила. Хотя сомнений нет, что самому Рыцарю, ой, как все это неприятно. Хочется сначала узнать, что все это время делала Роза - оставшаяся тогда в салоне красоты перед угрозой свадьбы, и в итоге оказавшаяся сама в золотой "клетке"... Папа Игорь еще свое возьмет с Макса за освобождение - он ничего безвозмездно не делает, даже если Роза на него как-то в этом повлияла. Но кто такая Роза со своим "влиянием", чтобы тягаться с Папой Игорем? Так что, думаю, Батя еще спросит, с обеих сторон.
Судя по предупреждениям - будет до жути интересно То, что все события не обойдутся без крови - сомнений нет - главное, чтобы все это обошлось малой кровью, а не как в фильмах о бандитских разборках - умерли все.

Елена, муза Вам неугомонного. Как не будет страшно, ужасно и кроваво - я с Вами А против царапин и ссадин от Терновника есть пластыри))
___________________________________

Оооо!!! Вот это я удачно зашла! Елена, благодарствую!!!! Так я была не настроена на открытый финал! Вдохновения, словоохотливого муза, ну... и читателей благодарных в чьих рядах и я
Это спасибо от меня за приятные минуты и часы за чтением
_________________

Лена, с почином! Помню хорошо, что не хотела проду истории с трагедийным финалом, но... пальчик сам нажал на название и я уже прочитала начало)))
Макс - рыцарь, конечно) выследил и вник, что происходит фигня какая-то вокруг его принцессы... интересно, принц в курсе этой возни? Поэтому кругом охрана и полная опека Розы?

Читаю Тернии! Удачи
_________________

Лена, привет. Пятница 13-е - отличный день для того, чтобы опять погрузиться в историю Розы и Принца.
___________________________________

 » Глава 1. Мендельсон разбитых сердец

The lady in red is dancing with me cheek to cheek
(Леди в красном танцует со мной щека к щеке)
Крис де Бург, Lady in Red

Роза

В чувство меня приводят мерзкий нашатырь и басок маникюрши:
— Тю, брюхатая! Так и знала, что брак по залету.
— Отпустите, — шепчу, глядя в бездонные озера Милены, склонившейся надо мной. — Пожалуйста, меня принуждают.
— Девушка в шоке, — голос Дмитрия за спиной. — Станислав Игоревич сейчас будет, успокоит.
Финита! Моя песенка спета. Парикмахершу еще можно уговорить, женщина все-таки, а не грубая баба, как маникюрша, но с охраной не договориться.
По вине работающего кондиционера окна закрыты. Можно броситься к одному из них, когда охранник вернется в прихожую, только они выходят на улицу, где припаркован джип, чья синяя крыша видна даже с моей сидячей позиции. Обязан быть пожарный выход. Но кто меня туда пустит? Хозяйка салона выглядит потрясенной, но вряд ли сострадание к подневольной невесте пересилит страх недовольства венценосного жениха, без победы меркантильности над человечностью предпринимателем не стать. О помощи Любы и думать не стоит, взгляд санитара-надзирателя на пациентку психушки, полное презрение к убогой, мощные руки скрещены на груди.
— Мне еще плохо, — давлю на жалость, — дайте отдышаться, посидеть спокойно.
— Конечно-конечно, — частит Милена. — Водички?
— Спасибо, не откажусь.
Под «водичку» пытаюсь ликвидировать разброд и шатание в мыслях, нужно сосредоточиться и найти выход, но он упорно не желает находиться.
— Вы сидите, а Люба приступит к маникюру. — Хозяйка салона забирает у меня опустевший стакан.
— Нет! — Прячу кисти под мышки. — Руки я ей не доверю, ноги тоже! — Выкуси, вредная бабища! Как аукнется, так и откликнется! Вряд ли тебя за это уволят, но отчитают наверняка, судя по холодному взгляду шефини.
— Роза Викторовна, нет времени вызывать другую сотрудницу, а лично я на этом не специализируюсь, — Милена на стезе уговоров.
— Не страшно, обойдусь без полировки ногтей.
— Но как же…
Её реплику прерывает вихрь в белом смокинге, жених явился, не запылился. Взгляд в зеркало, бледна, круги под глазами, губы искусаны — подходящий вид для предстоящей мизансцены. Буду давить на жалость, презрение и отвращение, авось передумает брать такое убожество в жены.
Стас нависает надо мной:
— Ты как, Роза? — обеспокоенно.
— Плохо. — Взгляд побитого дрянным хозяином щеночка.
— Что он с тобой сделал? — с тревогой и злостью.
Ага, значит, осведомлен, где я и с кем пропадала, на этом надо сыграть. Если он расстался с бывшей из-за её измены, то, чем черт не шутит, может, и меня пошлет за связь с Максом.
— Любил, нежно и долго, всю ночь.
Его лицо багровеет под цвет рубашки:
— Выйдите все! Покиньте помещение! — кричит Милене, Любе и Дмитрию.
Охранник тут же выводит дам на улицу, оставляя меня наедине с разъяренным быком. Суши весла, Роза, понадобятся для обороны.
— Зачем? — рычит Стас, орошая мои глаза и щеки брызгами слюны.
— Таков мой выбор! — Сопротивляюсь инстинктивному желанию зажмуриться.
— Ты согласилась стать моей женой! — сквозь зубы.
— А ты передумал. Я это приняла и отпустила тебя. — Вытираю с лица слизь его ротовой полости.
— Так отпустила, что решила отомстить мне с зеком!
— Это не месть! — кричу в багровую харю, растеряв недобитки осторожности. — Я всегда его любила! А ты стал препоной! Мало тюрьмы-разлучницы, так еще ты со своей одержимостью! Да я вздохнула с облегчением, когда увидела тебя на вручении дипломов! Специально туда пошла, хотела проверить, что к тебе чувствую. И поняла, что ни-че-го! — по слогам для уничижительной убедительности. — Все кончено, Стас! Оставь меня в покое!
Он с силой толкает кресло, в котором сижу, оно врезается в тюльпан для мойки волос. Вскакиваю, готовая бежать куда угодно, лишь бы подальше от человека, пылающего жаждой насилия.
Стас ловит меня у двери, прижимает к косяку:
— В Батайск собралась? Зека ждать? — яростно.
Так вот где собака зарыта! Меня заложил либо Колян, либо Светочка. Первый — вряд ли. Вторая — наверняка.
— Зачем? Дома останусь! Бегать от тебя еще, много чести! — гордо.
— Отсюда только два выхода, в ЗАГС со мной сейчас или в мой подвал. Посидишь там, подумаешь над своим поведением, осмыслишь содеянное, разберешься, кого любишь. А я помогу, — рука мне под юбку, — с выбором.
— Пусти! — Отпихиваю мерзкую конечность. — Ты меня не похитишь! Кишка тонка!
— Рискни проверить её толщину! — Его пальцы вторгаются в меня вместе с тканью белья, стыдно, неприятно, даже больно. — Рассчитываешь, что дружки зека меня остановят, или доблестный мент Гаврюша защитит? Зря. Тебя даже искать не станут. Ты одинокая, нелюдимая Колючка, никому ненужная, кроме меня! — ударом под дых, психологическим, до истерики, на которую не имею права, но сдержать не могу.
Все верно! Я никому не нужна, кроме Стаса и Макса. Но Рыцарь далеко, не спасет, не вытащит из темницы, сам за решеткой.
— Розочка! — Высочество сжимает хохочущую меня, трясет до икоты. Оплеуха, одна, вторая, обжигают щеки, возвращая в шаткую эмоциональную норму.
— Отпусти, — скулю, повиснув на лацканах белого смокинга. — Пожалуйста, Стас, прошу.
— Не могу. Без тебя я совсем больной. Ты нужна мне, очень, Роза. Иначе свихнусь и, черт возьми, прикончу тебя. Пойми это, наконец! — Боль в его глазах резонирует с моей.
— Я люблю другого, — остаточный всхлип смеха.
— Неправда! Ты разозлилась на меня, решила, что предал. А я не посчитал нужным найти возможность тебе объяснить, думал, сама поймешь, но вышло, как вышло. Ты отомстила, я понимаю. — Пауза. — И прощаю.
— Это не месть, Стас! Макс всегда был важен для меня. Ты же читал мой дневник. Знай я, что Грозовой сел из-за меня, ни за что бы тебя к себе не подпустила.
— Из-за тебя? — удивленно. — Роза, он человека убил, забил до смерти!
— Не он. Косяк. Макс за преступление бригадира сел, был должен. Вернее, я должна за избавление от отчима-педофила.
Стас отводит взгляд, смотрит в стену, размышляя над услышанным, но рук с моих плеч не убирает:
— Значит, ты к нему из благодарности поехала, — желанный для него вывод.
— И поэтому тоже, но причина в другом. Я пыталась забыть его с твоей помощью. Знаю, что подло поступала, играя твоими чувствами…
— Не ври! — Он встряхивает меня. — В новогоднюю ночь ты была абсолютно моей, отдалась полностью, согласилась провести со мной жизнь. Ты не лгала ни душой, ни телом. Сдержи слово, Роза!
— Не могу. Я обещала Максу, что дождусь и выйду за него.
— Пусть станет в очередь! Через мой труп! Только так он тебя получит! А я позабочусь, чтобы он из тюрьмы если и вышел, то вперед ногами!
— Нет! Ты Макса не тронешь! — Колочу его в грудь. — Не смей! Слышишь? Не смей покушаться на моего Рыцаря!
— Зека, Роза! Что он за рыцарь, если воспользовался слабостью девушки?
— Ты не понимаешь. — Обмякаю в его руках. — Слышишь только себя, как та канарейка. Ты страдаешь солипсизмом, Стас!
— Да, я влюбленный в тебя до безумия канареечный эгоцентрист. — Слова разделены поцелуями, покрывающими мое лицо, лишающими меня как аргументов, так и сил урезонить оппонента и оттолкнуть.
Уловив слабину в обороне, он стягивает с моих бедер трусы. Его пальцы совершают во мне похотливые фрикции. Возрожденная попытка сопротивления заканчивается тем, что меня грубо волокут за штору-перегородку, толкают поперек подлокотников педикюрного кресла, доступ к насилию открыт. Стас одной рукой возится с ширинкой, другой — удерживает жертву, давя пятерней между лопаток.
— Что, до первой брачной ночи дотянуть слабо? — пищу, пойманная в капкан его безудержной страсти.
— Ты согласна? — Он замирает, прижимаясь к моим беззащитным булкам оголённым пахом. Корень его мужественности бодр, тверд и готов к продолжительному сношению неверной невесты.
— Да! — Предельно выворачиваю шею, чтобы узреть насильника. — Но на моих условиях. — Не самая удачная поза для торга, но Стас все равно меня получит. Нужно воспользоваться его одержимостью с максимальной выгодой для Макса, даже если придется пожертвовать личным счастьем с любимым человеком.
Засомневавшийся насильник оглаживает нежно полушария моей пятой точки, рисует незамысловатые узоры на коже и отвешивает чувствительный шлепок.
— Не надоело заключать половые сделки? — Он нещадно хлещет мои ягодицы.
Прикусив губу до крови, терплю кару, попа больше заточена под экзекуции, чем лицо и прочие части тела.
— Молчишь! — рычит вошедший в раж жених. — Самое время диктовать условия!
Хочешь истерики, дорогой экзекутор, получи! Выпускаю на волю эмоции. Шлепки резко идут на спад. Стас сдергивает меня с кресла, поворачивает к себе и доказывает любовь поцелуями. Продолжаю хохотать. Пусть извиняется, просит прощения и соглашается на мои условия, раз отпускать не собирается. Только не переигрывай, Роза, иначе твоя многострадальная попа окажется меньшим злом.
— Ста-а-ас! — икаю от смеха. — Хватит меня терзать! — Утыкаюсь носом ему в шею. — У меня есть долги, — спотыкающимся шепотом. — Либо я плачу их сама, либо ты в обмен на брак. — Ой, зря я это сказала! Ревнивец еще не дошел до кондиции принятия моих аргументов.
— Попросишь вытащить зека из тюрьмы? — Он снова зол.
— В точку, но это не все. Твои адвокаты добьются снятия судимости, а будущий свекор заставит криминальных авторитетов отступиться от Макса, что вполне ему по силам.
Высочество молчит, пристально рассматривая меня, словно ищет слабину, наконец-то прерывает затянувшуюся паузу, которая уже ощутимо треплет мне нервы:
— У меня встречное условие, безупречная верность и беспрекословный секс.
Ну, хоть любви до гроба не требует! Блюсти верность ненасытному трахальщику труда не составит. Ничего, не сотрусь, как-нибудь стерплю ради лучшего будущего для Макса.
— Согласна, — подписываю себе приговор.
Стас тут же заваливает меня на кресло, разводит бедра и пристраивает свое достоинство ко входу в глубины моей чувственности.
— Сперва роспись! — Ёрзаю, увиливая от вторжения. — В ЗАГС опоздаем! Мне еще маникюр, педикюр, прическа и облачение в платье!
— К черту! — Он хватает меня за руку, приводит в вертикальное положение. — Едем так!
— Э-э-э нет! — Отталкиваю его в грудь. — Ты публичная личность, а у нас и без того мезальянс. Золушка должна стать принцессой в сногсшибательном подвенечном платье. — Натягиваю сползшие до щиколоток трусы. — Народ тебе не простит разочарования в сказке. — Оправляю юбку.
— Вертишь мной, как хочешь, Розита! — Потерпевший фиаско насильник застегивает ширинку, нехотя, но, тем не менее, признавая мою правоту. — Могла бы и на полшишки дать, — с упреком. — Быстро бы управился после полугодового воздержания.
— Не заливай, — скептически. — Неужели ни разу не присунул бывшей невесте? — без тени ревности.
— У меня только на тебя стоит. Забыла? — Неудовлетворенный мужлан снова подбирается к моей юбке.
— Тем более быстро и на полшишки не получится. — Отступаю, огибая чертово кресло. — Потерпи до ночи и оторвешься на всю катушку.
— Уговорила. — Плотоядный оскал. — Готовься к семейной жизни, дражайшая Колючка. Прощайся с шипами. Это последнее твое динамо!
Навязчивый жених покидает педикюрную нишу. Обессиленно опускаюсь в кресло, чуть не ставшее местом насилия надо мной. Что я наделала, дура? Лицо находит убежище в ладонях, но очередного приступа истерики допускать нельзя, парикмахерша и маникюрша уже в салоне, судя по звукам.
— О, никак передумала! — Беспардонная Люба отодвигает занавеску.
— Да! — Окидываю её высокомерным взглядом без пяти минут Розовой принцессы. — Маникюр, педикюр, самую сложную прическу, которую можно сотворить из моих волос, и макияж всем на зависть.
— Роза Викторовна, сделаем все в лучшем виде! — Улыбка Милены, выглядывающей из-за гренадерского плеча маникюрши, искрит заискиванием.
— Приступайте, — тоном избалованной богатой стервы. Самое время оттачивать новую роль на обслуживающем персонале. Пусть пыхтят, особенно грубиянка Люба. Использую пособниц Высочества для оттягивания конца неизбежного краха счастливого будущего с Рыцарем.
К работе над ногтями придираюсь: «Вот тут заусеница, а здесь шероховатость, цепляет, попробуйте… Нет, цвет не тот, красный слишком вульгарен. Может, французский маникюр… Розовый на ногах выглядит аляповато в сочетании с красными босоножками, не находите, пожалуй, красный больше подойдет…» Мои беспочвенные претензии кажутся обоснованными и звучат исключительно вежливо, чтобы не довести до взрыва хамоватую маникюршу. Она чует, что над ней измываются, но поделать ничего не может, не хватает изощренности ума достойно осадить мою придирчивость, приходится терпеть капризы «тупой модели», выдавая недовольство сопением.
Хозяйка салона пять раз переделывает мне прическу. Свободно ниспадающие локоны, башня из волос, сложное плетение косичек — все испробовано и резюмировано: «Неплохо. Но чего-то не хватает. Можно это как-то соединить?» Милена, подавив тяжкий вздох, принимается импровизировать, создавая сложную конструкцию из косиц, завитков и начесов, чтобы потом все расчесать, распустить, расплести, ибо результат слишком вычурен, на мой вкус. В конечном итоге возвращаемся к свободно ниспадающим локонам, украшенным парой лоскутных роз на виске, а-ля Кармен.
Макияж я принимаю с первого раза. Разъяренный ожиданием Стас требует закругляться. Несмотря на вспышку гнева заказчика, хозяйка салона, она же косметолог по совместительству, смотрит на него с благодарностью за избавление от капризной клиентки.
Облачение в подвенечный наряд унизительно из-за надзора Любы. Гордостью давлю оскорбленную скромность, пусть толстая бабища завидует моему стройному юному телу. К платью прилагаются алые кружевные стринги. Бюстгальтер не предусмотрен, лиф снабжен соответствующими вставками.
Напяливать чулки в тридцатиградусную жару, властвующую за стенами салона, не комильфо из-за босоножек. Фантазийное переплетение алых ремешков со стразами в местах пересечения, безупречная конструкция от Jimmy Choo, низводит результат кропотливого пыхтения Любы до неприметности. Её стараний мне не жать, зато стопы превентивно оплакиваю из-за двенадцатисантиметровых шпилек.
Алая подвязка приводит в недоумение. К чему она, если чулки отсутствуют? Ох, уж это слепое подражание заокеанской брачной традиции, закрепленное в нашем сознании Голливудом! Будто у своих нелепостей нет, вроде кражи туфли невесты. Нехотя натягиваю кружевное недоразумение на бедро, радуясь, что вчера, несмотря на утомленность поездкой, побрила ноги, интим и подмышки, как попой чуяла. Согласитесь, подвязка на щетинистой конечности новобрачной смотрелась бы не эстетично при публичном снятии. О чем я вообще думаю! Если Стас прилюдно рискнет залезть мне под юбку для стягивания зубами подвязки, огрею его по макушке подвернувшейся бутылкой или вазой.
Последний взгляд в зеркало. Оттуда «ободряет» меня диковатой улыбкой приговоренная к брачной казни Принцесса Роз. Наряд буквально вопит о соучастии Инги. Королеву выдает как любовь к брендам, так и безупречный вкус.
При виде суженой, облаченной в красное, взор жениха загорается страстью быка, узревшего мулету матадора. Стас галантно поддерживает меня под локоть, пока спускаемся по ступенькам крыльца и усаживаемся в авто.
Путь в белом «Лимузине» к центральному дворцу бракосочетаний недолог, а жаль, еще бы немного насладиться воздухом личной свободы, но нет, и так опаздываем на два часа из-за моего измывательства над парикмахершей и маникюршей. Жених зол, сверлит меня недобрым взглядом, сидя напротив.
В салоне авто мы одни, ни охраны, ни свидетелей. Водитель отгорожен занавеской. Стекла тонированы. Запросто можно забраться невесте под юбку и отоварить полушишкой в качестве аванса первой брачной ночи. Размышляя о такой перспективе, нервно тереблю ножку букетика лилий, куда импровизаторша Милена воткнула оставшиеся лоскутные розы. Что белые, что красные цветы — подделка, мертвая бутафория, как и наш еще не рожденный брак. Очень символичный подарок достанется кому-то в конце лицедейства, когда швырну его в толпу гостей.
Свидетелями матримониальной сделки выступают невозмутимый Дзержавский и перепуганная Ксю. Её зрачки расширены, пальцы нервно теребят воланы юбки коктейльного платья, черного, само собой, верный Геша отсутствует. Остальные гости — настороженные бодигарды, то ли караулят, чтобы невеста не сбежала, то ли охраняют «дражайшую Колючку» от похищения криминальными дружками зека.
Мендельсон режет слух своей неуместностью, его торжественность и величие не годятся для марша разбитых сердец, тут больше «Реквием» подойдет. Стас ведет меня по ковровой дорожке, будто жертву на заклание, предварительно опоённую, чтобы не испортила церемонию брыканием и криками: «Пощадите! Спасите! Помогите!»
Нарядная чиновница, ожидающая нас у стола-алтаря, обильно потеет, не от жары, воздух вполне кондиционирован. Обращаясь ко мне, она не смотрит в глаза, на Стасе тоже не фокусирует взгляд, словно страдает косоглазием. Такое поведение давнего работника брачных услуг наводит на мысль, что жених не получил отцовское благословение. Тайная роспись дает надежду на аннулирование брака, что прибавляет твердости моей вялой руке, когда ставлю подпись, но от состояния общей прострации не избавляет.
Вместе с обручальным муж надевает мне кольцо с брильянтовой каплей. Яркий блеск граней, поймавших солнечный луч, пробуждает меркантильные мысли, что, когда гнилой колосс нашего брака падет, оставлю каплю себе, продам и буду безбедно существовать очень долгое время. Сотня тысяч баксов — сумма немалая для среднего россиянина, проживающего в провинции.
Проклюнувшуюся было надежду аннулировать свершившийся мезальянс губит обилие представителей СМИ на паперти дворца бракосочетаний. Охрана теснит попрошаек пера. Стас подает журналистам только улыбками, на слова скупится. Я тоже цвету оскалом «счастливой» новобрачной, отчего в глазах Ксю мелькает обеспокоенность моим психическим состоянием.
К месту празднования едем кортежем из белого «катафалка» со мной, мужем и свидетелями на борту и черных меринов сопровождающей охраны. Зоологический сон не обманул, свадебный сабантуй состоится на крыше пентхауса Высочества. Здесь все оформлено в лучшем виде, круглые столы под кремовыми скатертями сервированы на пять персон, блеск хрусталя бокалов, фаянс пока еще чистой посуды, льняные салфетки трубочкой в серебристых кольцах, вазы и напольные вазоны с белыми лилиями и красными розами. Дискомфорт послеполуденного зноя скрашивают большой шатерный тент и ветер, свободно гуляющий на высоте. Для новобрачных накрыто в беседке, увитой цветущими розами и украшенной лентами.
Гостей немало. Пятеро моих одногруппников, не считая Ксю. Великолепная Инга в розовом наряде с открытыми плечами, как модно в этом сезоне. Мама Таня в скромном, но дорогом фиалковом платье. Обе спешат нас поздравить. Королева успевает первой, порывисто обнимает меня, поблескивая влагой радости в синих глазах:
— Роза, наконец-то ты вошла в нашу семью! Я так рада! Так рада!
Её искренность нечаянно трогает, но подвенечной красной тряпки, в которую облачена, я ей не прощу.
Мама Таня, уже поздравившая Стаса, меняется с Ингой местами:
— Все-таки свершилось, Розочка, — шепчет мне на ухо после поцелуя в щеку. — Уж и не думала, что получится. Игорь Константинович очень недоволен. Но не переживай, Стасик отстоял ваше право на счастье. — Она вытирает слезы радости.
Я тоже готова всплакнуть от такой обнадеживающей новости. Есть шанс сыграть на неудовольствии всесильного свекра. Боязно, конечно, после позорной сделки с угрозой несчастного случая, но праздновать труса в моем положении непозволительно.
Череду поздравлений выдерживаю стойко. Благо, Влад с Прицепрошкой укатили в свадебное путешествие на Лазурик. Бабы Сони тоже среди гостей нет. Стас не озаботился пригласить мою единственную родственницу.
Рассаживаемся за столы. Игоря Константиновича не видно, наверное, бойкотирует женитьбу младшего сына. Рано радуюсь. Он является с красоткой лет на тридцать младше его. Эффектная брюнетка в красном вечернем платье держит на руках трехлетнего мальчика. Вот так демарш! Неужели олигарх решил сменить Ингу на молодую любовницу, родившую ему очередного отпрыска?
Кошусь на мужа, до боли стиснувшего мою талию, как вцепился после обмена кольцами, так и не отпускает, то за руку возьмет, то под локоть держит, то за плечи обнимает, то похотливо поглаживает спину. Даже боюсь пойти в туалет, вдруг и туда за мной потащится, чтобы начать брачную ночь еще днем.
Игорь Константинович со спутницей и малышом направляются к беседке поприветствовать молодоженов. Слева от меня ёрзает на венском стуле Ксю. Справа от Стаса окаменел бдительный Дзержавский, но на встречу с большим боссом нас выпускает. Я кусаю от волнения губы, муж тоже не в себе, о чем говорит грубый хват моего локтя.
— Поздравляю, дети. Совет да любовь, — беззастенчиво врет свекор.
— Спасибо, отец. — Муж обнимается с родителем, наконец-то отпустив мою руку.
Тут бы возрадоваться минутной свободе, но, представив, что придется принимать поздравления Розовского-старшего, не получается.
— Роза, дай обниму тебя, доченька. — Объятия свекра крепки, троекратное целование щёк. — Дорогая невестка, позволь представить тебе мать моего внука и его самого. — Указующий жест на спутницу и ребенка. — Виталина и Стас-младший, прошу любить и жаловать.
Он еще обнимает меня, чему неожиданно рада, а то села бы на пол. Реакция моя продиктована неожиданностью знакомства, а не приступом ревности, не обольщайтесь. Бесконечно давно, когда увидала вульгарную мамашу и Максима Максимовича, трехлетнего малыша, похожего на Рыцаря, сперва впала в ступор, потом взорвалась обидой, горечью, болью, сорвалась и понеслась, не разбирая дороги, что чуть не угодила под колеса тачки будущего мужа. Сейчас смотрю на Станислава Станиславовича и никаких негативных эмоций не испытываю, наоборот, полна умиления, еще одно доказательство нелюбви к супругу.
Стасик-старший прячет глаза и от меня, и от бывшей любовницы, но действующей матери своего ребенка. Ксю из заднего ряда выдает протяжное: «О-о-о!» — выводящее меня из аналитического транса, как слово-ключ клиента гипнотизера.
— Какая приятная неожиданность! — Шаг к мамаше с малышом, ускользая из объятий свекра. — Рада знакомству! — Протягиваю руки к милому малютке. — Можно подержать пасынка?
— Роза, прекрати! — осаживает меня муж.
— Почему? — ложное удивление. — Так здорово, что у тебя есть наследник! — Подтекст: не придется рожать розанчиков.
— Хорошая реакция, невестка. — Черная роза выдавливает из себя скупую улыбку. — Правильная.
Бинго! Мы союзники. Он жаждет избавиться от меня, а я — от его сына. Если Стас не вытащит Макса и не отмажет его от криминала, пойду к Игорю Константиновичу и заключу сделку уже с ним.
Розовощекий малыш, копия папы в детстве, тянет ко мне пухлые ручки. Но Виталина не желает выпускать свое сокровище, вцепилась мертвой хваткой. Ребенок начинает скисать, готовый разразиться плачем. Сразу видно породу «яжемать», раз сын не против пойти на руки к незнакомой тетке с опытом работы няни. Отступаюсь от притязаний потискать пасынка. Для полного счастья нам еще детских слез нехватает, которых, как известно, ничто не стоит.
— Приятно познакомиться, — протокольно вру бывшей любовнице мужа. — Наслышана о вас, — не кривлю душой. Стас упоминал о попранной предательством первой любви, только упустил несущественную деталь, сына.
— И мне очень приятно. — Зеленоглазая брюнетка силится придать губам вежливую улыбку.
Готова поспорить, красный цвет её наряда неслучаен. Она либо демонстрирует свой статус: смотрите, люди, я тоже имею право на брачный пурпур. Либо это насмешка над нашей свадебной символикой. Обрядиться в красное ей наверняка посоветовал дражайший свекор, организовавший это несвоевременное знакомство. С другой стороны, не пригласить на свадьбу сына мать своего внука от этого самого сына — элементарно невежливо, раз отпрыск не удосужился позвать бывшую любовницу на столь значимое семейное торжество.
Надо признать, Виталина хороша, сохранила фигуру, несмотря на роды. Глубокое декольте демонстрирует загорелую грудь. Похоже, она только с курорта, где интенсивно принимала солнечные ванны без сына. Белокожий малыш выглядит контрастом рядом с бронзовой мамашей. Ей впору позавидовать, получила ребенка и достаток без довеска из мужа, ревнивого кретина.
Кстати, о нем. Пришедший в себя Стас снова завладевает моей талией, другой рукой взъерошивает сыну волосы, извиняется перед бывшей, кивает отцу и утаскивает меня обратно в беседку.
Едва занимаем свои места, тамада требует публичного лобзания. Муж страстно завладевает моими губами, пока Папа Игорь уводит Виталину с внуком за столик, занятый Ингой и облаченной в серебристый туалет красивой дамой без спутника. Эта эффектная блондинка мелькала среди зрителей на показах в доме моделей, наверное, близкая подруга свекрови. Кажется, Стас называл её Аллой, когда она его поздравляла, кстати, весьма страстно, что наводит на мысль о близкой связи. Даже гадать не берусь, скольких из присутствующих здесь особ женского пола не обошел своим интимным вниманием мой благоверный.
Восстановив дыхание после затяжной публичной демонстрации мужниной любви, я бессильно опускаюсь на стул. Ксю ловит мою вялую ладонь, сжимает под скатертью, сочувственно смотрит в глаза. Хватаю её бокал и осушаю, поправ внутренний запрет на употребление алкоголя. Шипучий напиток похож на перебродивший сок, но не дурен, действует почти сразу, вызывая легкую эйфорию. Лидию с её пристрастием к алкогольной анестезии можно понять, только она пила от отсутствия мужа, а я из-за присутствия супруга решилась вкусить зелье зеленого змия. Стас мое действие не комментирует, во взгляде еще тень вины за утаивание бастарда. Отлично! Пусть и дальше опасается семейного скандала.
Ловкие официанты в белых рубашках и черных галстуках-бабочках разносят закуски. Жую снедь, не чувствуя вкуса. Покорно реагирую на крики «Горько», мечтая придушить тамаду за неуемную инициативность. Выпиваю еще два бокала шампанского, пока муж не накладывает вето на употребление спиртного. Отпрашиваюсь с Ксю в туалет. Супруг нехотя отпускает, посылая охранника скрытно присмотреть за нами, но глазастая подруга замечает шпика в отличие от нетрезвой меня.
— Азка, зачем пьешь? — восклицает Ксю в гостевой уборной. — Понимаю, эта мымра бывшая — удар ниже пояса, тот еще свадебный подарочек от свекра. Но ты сама говорила о наследственной зависимости. На кой создаешь себе проблемы?
— Отстань, Ксю! Хочу надраться до состояния фейсом в салат, чтобы смыться в Лимб и пережить первобрачный кошмар, который мне предстоит.
— Ты о чем, подруга? Ты же раньше плевала на половые связи Розанчика. Ребенок на стороне, конечно, неприятное известие, но Стас на тебе женился, а не на этой Виталине.
— Ничего ты не знаешь, Ксю! Я тут пленница, заложница, жертва принуждения! — Хихикаю, захлебываясь икотой.
— Ты не хочешь замуж за Принца?
— Не хочу! — кничу, вызывая дерганье охранником дверной ручки и обеспокоенное: «Роза Викторовна, у вас все в порядке?»
— Да-да, все отлично, — отвечает Ксю моим голосом, наловчилась пародировать меня по телефону во время шпионофобии.
Охранник оставляет дверь в покое, но наш диалог продолжается шепотом. Рассказываю, что была у Макса, что люблю его, что дала денег на его досрочку, что собиралась сбежать в Батайск и дожидаться его там, но была поймана и принудительно окольцована ненавистным бывшим женихом.
— Что планируешь делать? — спрашивает взбудораженная и обеспокоенная Ксю.
— Ждать, когда Стас выполнит мои условия. Потом — без понятия. С Максом мне уже не быть, так или иначе я его предала. Но со Стасом стопроцентно разведусь. Будет удерживать, доведу брак до такого кошмара, что сам сбежит или вышвырнет меня.
— Или убьет, — добавляет проницательная дочь потомственного психиатра.
Сползаю по стеночке на пол от её правоты. Стас хоть и мягок, но в ярости себя не контролирует, может придушить сгоряча или из ревности.
Она присаживается на корточки подле меня:
— Не грусти, Аза, прорвемся. Поддерживаю тебя в желании напиться, а то, и правда, слетишь с катушек от стресса.
— Стяни из бара бутылку шампанского. Меня к спиртному уже не подпустят.
— Этого мало. Сооружу я тебе пару коктейлей. Водка или виски с шипучками валят с ног даже крепких мужиков, а тебя, неопытную, вырубят почти сразу. Но учти, похмелье будет тяжелым.
— Справлюсь, тащи свои убойные антидепрессанты.
Далее начинается веселье. Под видом грейпфрутового сока вливаю в себя водочный коктейль — вполне терпимо, алкогольная горечь почти не чувствуется. Черед колы с виски — специфический привкус даже приятен. Мне уже хорошо и слезно, только ноги изнывают от желания сбросить брендовые шпильки сперва с себя, потом с крыши. Чтобы не выдать опьянение, сижу на месте, пока Ксю таскает мне конспиративные коктейли. По её словам, лицо у меня вполне трезвое, несмотря на состояние. Благо, «Горько!» больше не кричат, потому не рискую выдать себя мужу спиртным амбре.
Мою скрытную заправку прерывает объявление танца новобрачных. Гиперактивный тамада вызывает стойкое желание отправить его в вслед за проклятой обувью, на которой мне предстоит ломать конечности в объятиях постылого мужа. Выползаю из-за стола, подбадривая себя перспективой отдавить партнеру ноги.
Стас выводит пошатывающуюся меня в свободный от столиков центр террасы. Гости готовы к представлению. Муж зол, судя по жесткому хвату, поймал-таки жену на нарушении сухого закона. Ну и ладно! Мне так хорошо, что плевать и на девятибалльный шторм вестибулярки, и на кисло-угрюмую рожу супруга, на его жесткие пальцы на моей талии, от которых потом останутся синяки.
Под чарующий голос Криса де Бурга, повествующего о танце щека к щеке с леди в красном, меня накрывает приступом романтики, висну на Стасе и реву, уткнувшись носом в белую бабочку на рубашке цвета крови. Муж сжимает меня в объятиях и плавно вальсирует, отдаюсь его умению вести, он обучался танцам в отличие от неуклюжей меня, тренировавшейся только с Мариной перед выпускным. На четыре ничтожные минуты мы возвращаемся в прошлую новогоднюю ночь, но финальный аккорд развеивает морок.
Стас нехотя разжимает кольцо рук, смотрит в мои заплаканные глаза и понимает, что это просто пьяные слезы. Его взгляд темнеет, хватка на запястье отзывается болью даже сквозь алкогольную анестезию.
— Еще хоть капля спиртного, накажу так, на задницу сесть не сможешь, — ласково, с улыбкой, пусть люди думают что, жених успокаивает растроганную невесту.
— Слушаюсь и повинуюсь, господин муж. — Хлопаю ресницами, смахивая предательские капли. Губы тянут улыбку, хочется потереть отпущенное запястье, но сдерживаюсь.
— Не нравится мне твоя покладистость, — шепчет муж, ведя уже прилично шатающуюся меня к беседке.
— Стас, сама понимаю, что мне хватит.
Он пронзает меня взглядом, полным недоверия и обещания исполнить угрозу, который выдерживаю стойко вопреки желанию моргнуть. Мои веки отяжелели, будто свинцом налились. Алкоголь действует, но хватит ли его для полного аута, не ведаю, первый опыт.
Подруги-сообщницы рядом нет, её черное платье мелькает среди танцующих. Фокусирую взгляд на топчущейся толпе, вдохновленной почином новобрачных. Ксю вытащила на танцпол Тролля с Марса, то бишь Авдеева. Конвоир сидит на своем месте, бдит, наверняка уполномочен дегустировать жидкости, которые собирается принять на грудь невеста, если венценосный жених изволит отлучиться. Надо менять тактику, но нетрезвый мозг отказывается искать новые пути обхода мужниного запрета. Одна надежда на хитрую и куда более трезвую Ксю.
Ко мне подсаживается Инга, занимая пустующий стул свидетельницы:
— Розочка, девочка моя! — Берет меня за руку, ту самую, которую столь страстно тискал её пасынок. — С тобой все в порядке? — обеспокоенно на мой сморщенный болью лик. — Тебе плохо?
— Да, мне что-то нехорошо. Наверное, перебрала шампанского, но оно такое вкусное.
— Тебе нужно освежиться, милая моя. — Гладит красные следы на моем запястье, как добрая матушка.
— Вы правы. — Я почти рыдаю от представившейся возможности смыться от тирана на краткое время, чтобы залить в себя недостающее до полной отключки топливо. — Надо прогуляться, подышать свежим воздухом. — Заодно маякнуть виночерпию, куда нести универсальный антидепрессант.
— Идем, дорогая, провожу тебя. — Она встает, не выпуская мою болящую конечность.
Выскальзываю из-за стола с грацией брюхатой коровы, неверные ноги задевают стул Ксю, только что покинутый Королевой, спинка бьет её под колени. Подол моего платья цепляется за ножки мерзавца, посмевшего осквернить голеностоп свекрови, сбитой кеглей заваливаюсь на новообретенную мать.
К нашей повальной композиции добавляется блондинка, поспешившая к подруге в неблагоприятный момент. Инга ловит Аллу за талию, как единственно доступную соломинку в море разгорающегося конфуза. Отчаянный рывок в бок спасает «соломинку» от погребения под нашими телами в ущерб платью, она падает рядом с нами, оставляя юбку в руках Инги. Необезображенные возрастным целлюлитом бедра притягивают похотливые мужские взоры и завистливые женские. Хозяйка привлекательного филея тут же принимает модельную позу, ничуть не смутившись публичного оголения, несмотря на кружевные танга.
Зачинщица безобразия, ваша покорная слуга, утыкается носом матушке в декольте. Гибкая свекровь успела в падении повернуться, подставив мне грудь в качестве амортизирующей подушки. Приподнимаюсь, чтобы не давить ей на грудную клетку, но больное запястье не позволяет закрепить успех, шмяк обратно лицом маме в сиськи.
Юбка задралась, выставив на всеобщее обозрение неуместную подвязку, прохладные пальцы ветра, скользящие по коже ног, заверяют в этом. Вперед, благоверный супруг, пользуйся случаем, исполни заокеанскую брачную традицию!
Шок публики недолог, разинутые рты сменяются дамским хихиканьем и откровенными улыбками джентльменов. Не стоит забывать о смартфонах, верных поставщиках фото и видео в социальные сети. Ксю давится смехом рядом с обалдевшим Троллем, не спускающим горящего взгляда с полуобнаженной Аллы. Престарелой прелестнице внимание юноши прибавляет прогиба в спине. Она протягивает ему руку в жесте «что же вы застыли, молодой человек, помогите женщине, пардон, девушке, подняться». Сцена столь тошнотворна, что меня выворачивает в декольте Инги, розовый шифон безбожно испорчен содержимым моего желудка.
Мир сливается в какофонию и стопкадры. Открытый в немом крике рот Инги. Стакан воды в руке Ксю. Авдеев сдергивает скатерть с ближайшего стола, за которым одиноко сидит потрясенная Татьяна Станиславовна, чтобы Алла прикрыла свою неувядающую попу. Посуда со снедью летит на пол, брызжа осколками и объедками на нерасторопных гостей. Матерящийся муж в попытке добраться до меня валит стол рядом с нашей живописной композицией. То ли ваза, то ли бутылка бьет меня по затылку, выплескивая влагу на волосы и спину. Под веками фейерверк. Королева сбрасывает с себя мою оглушенную тушку. Провал.
Мою ушибленную голову бережно укладывают на чьи-то колени, глаза открыванию не поддаются. Заборовская что-то говорит, из-за звона в ушах не разобрать. Холодное стекло касается губ, дробь зубов о край стакана, мерзкий вкус водки. Дикое вращение подхватывает меня и уносит прочь из свадебного вертепа.

_________________