Твоим сердцем. Глава 5.

Вставать рано в особняке не любили.

Эккарт просыпался к десяти, оставляя Фир нежиться в постели – в последнее время ее посетила леность, наверняка связанная с беременностью. Беленус с Аили вставали не раньше одиннадцати, чтобы проследить за делами. Феи-крошки просыпались на заре, а спать укладывались с заходом солнца, хотя в последние пару веков, с появлением электрического света, их пристрастия сильно поменялись. Ану же исчезала и появлялась совершенно неожиданно, не считаясь со временем. Еще была Ольга, предпочитавшая проводить время в своей комнате, и Вики, сидевшая сейчас напротив.

Недовольно вздохнув, Вадим потянулся и чуть не упал со стула. Она вытащила его из кровати в семь утра лишь потому, что не могла сама приготовить себе какао. Мелкая тиранка. Сначала, в аэропорту, девушка ему безумно понравилась. Ее тонкое гибкое тело, худощавое и грациозное как у всех сидхе, длинные белоснежные волосы и глаза льдистого цвета... Пожалуй, парень был очарован. К счастью или нет, это быстро прошло, сменившись чувством досады на самого себя. Как можно было принять за принцессу это ледышку? Вики оказалась гордячкой, самовлюбленной и надменной, с которой не хотелось иметь никаких дел. Парень встал, решив, наконец, заняться приготовлением напитка.

– Господи, ты что, не можешь двигаться быстрее? – ее недовольный голосок разнесся по кухне, понизив температуру на несколько градусов.

– А ты могла бы помочь, – недовольно пробормотал Вадим.

Держа в руках чашку и пакет с порошком какао, он раздумывал, что отправить на стол первым. Подросток был «совой», и ему очень трудно давались такие ранние подъемы. Настолько, что голова совершенно отказывалась включаться и выдавать даже самые простейшие решения.

– Госпожа – Сида. Она не обязана тебе помогать, – Мокка отвлекся от колупания рафинада и соизволил просветить наивного оборотня. – Более того, ты обязан слушать ее, низший.

– Угу, прямо сейчас, только шнурки поглажу.

Такие споры происходили вот уже несколько месяцев, с того самого момента, как Вики и Мокка переехали в дом. Пока Вадим терпел – она все же была девочкой, а бабушка учила, что женщин обижать нельзя. Но все больше в его душе росло желание послать ее к лешему и, наконец, заставить прислуживать себе самой. Он же не раб, в конце концов. Да и что-то внутри говорило ему, что все в доме поддержат такое решение. Впрочем, они поддержали бы и обратное, лишь бы ему самому было комфортно в том, что он делает. Это вообще было негласным законом – делай то, что тебе нравится, если это не наносит вред другим.

– Я думал, вы не верите в бога, – примирительно произнес он. – Ну, в такого, которого верит большинство.

– А мы и не верим, – Вики крутила в руках кусочек льда, взятый из морозилки. – Так часто говорила моя наставница, которая учила меня русскому языку. Приставучее слово.

– Ану говорила, что у вас два бога.

– Богиня и Бог, – поправила его девочка. – И Великий Дух над ними.

– Они правят реальностью вместе? – Вадим спрашивал у Жрицы, поэтому знал ответ наверняка, но бабушка говорила, что всегда есть другие версии, просто нужно уметь слушать.

– Когда-то давно Даннан решила, что дети ее не достойны больше даров, и уснула, – решила пояснить маленькая сида, – Кернуннос остался один и в гневе сошел с ума. Наши боги отвернулись от нас, поэтому перестали рождаться дети, а могучие семьи пришли в упадок.

– Ану говорила, что Даннан устала, а Кернуннос сошел с ума от горя, думая, что потерял ее навсегда, – Вадим покачал головой, – и теперь, когда она проснулась, былое величие вновь возвратиться.

– Жрица просто сошла с ума, – Вики махнула рукой, совершенно взрослым жестом, наверняка подсмотренным у кого-то из старших. – Жрец давно сумасшедший, она просто следует за ним.

– У Фир будет ребенок, – парень освободил руки, поставив на стол и чашку, и пакет. – И он будет сидхе! Полный волшебства дом ожил, превратившись в настоящий сидхен! Даннан снова говорит с Ану! Я сам видел вашу Богиню!

– Ты? – девочка высокомерно подняла бровь. – Да она даже внимания бы на тебя не обратила. Ты даже не фейри.

– А ты курица слепая! – разозлился рысенок, – сама себе готовь!

Его глаза сверкнули, обозначив злобу, готовую вырваться в гневном мяуканьи. Она попросту не понимала, но как же твердолобо отстаивала то, что в нее вдолбили!

– Ссоримся с утра пораньше?

Шаги Ану были легкими и неслышными – она наверняка снова ходила босиком. Вокруг замелькали яркие пятна крылышек пикси, и послышался обычный перезвон их голосков. Несколько особо резвых крошек уже залезли в сахарницу, вытаскивая квадратики рафинада, иногда заменявшие им завтрак.

– Не стоит придавать значение таким пустякам, – в голосе Жрицы слышалась обычная мягкая улыбка. – Боги, это всегда Боги, верим мы в них или нет. Они ведут себя так, как считают нужным, и никому не в силах изменить это. Вадим, безусловно, прав, и все то, что он описал, действительно происходит. Но и Вики права. Боги действительно отвернулись от нас, поэтому перестали рождаться дети, и множество семей потеряли свое положение. Причина не важна, важно событие, так ведь? Но, быть может, это было нам во благо?

– Не понимаю, – нахмурилась юная сида. – Как потеря могущества может быть нам во благо?

– Вспомни, почему сидхе решили уйти в Волшебную Страну, – первым догадался парень.

– Да, – кивнула Ану. – Сохранив свои силы, оставшиеся на земле сидхе снова попробовали бы завоевать власть. Люди сильны, суперы тоже. Младшие фейри, оставшиеся с нами, множились, ведь в них все еще цветет та частица магии, которая дремлет в большинстве из нас. Как думаешь, долго ли продержатся сидхе, если станут агрессорами? И плохо ли вы устроились сейчас, владея большой частью мира, лишь с помощью денег?

– Ты говоришь так, будто не относишь себя к сидхе, – с упреком заметила Вики.

– Я не отношу себя к тем вам, которыми вы стали, – со вздохом заметила женщина. – Раньше сидхе были воплощением счастья и веселья, а теперь превратились в безжалостных селекторов собственной расы. Слово «любовь» перестало что-то значить, оставшись звуком, не способным тронуть ваших сердец. Ты даже не понимаешь, о чем я, ведь правда, позднее дитя?

Вики нахмурилась. Она знала, как быть примерной дочерью, как вызывать восхищение, как приковывать взгляды, но любовь... Маленькая сида, безусловно, слышала это слово, но его значение всегда ускользало, как вода сквозь пальцы. Возможно, будь она чуть старше, Вики попыталась бы соотнести его с другим ощущением из известного ей спектра, но в период своего духовного и душевного роста она еще могла воспринять то, что видит. Именно за этим знанием послал ее отец. За возможностью научится любить.

Взяв поставленную Вадимом чашку, Ану добавила еще две и начала готовить. Себе кофе – она предпочитала ароматный эрзац без кофеина натуральному напитку, а подросткам – какао. Она вполне понимала обоих. Вики, жившую в американском сидхене, а потому не понимавшую некоторых простых чувств. Возмущение Вадима, который просто не мог представить, что такие люди бывают. Его бабушка, возможно слишком строгая и серьезная женщина, все же смогла донести до мальчика всю важность любви, которую он теперь пронесет через всю жизнь. И, конечно же, подарит кому-то еще.

Неспешные утренние манипуляции и обиженное сопение двух подростков приносили ей Жрице успокоение и отвлекали от собственных, более серьезных проблем. Они все сами поймут, позже. Время всегда расставляло все по местам, как бы ни хотелось подправить. Возможно, не будь того давнего предсказания о ее собственной судьбе, Ану сама не смогла бы вынести всего, что ей уготовано. И Дарен... Жрец, который определенно был ее слабостью, был бы мертв уже много столетий.

– Ану?!

Обеспокоенный вскрик Вадима заставил Жрицу вернуться в настоящее. Снова отвлекшись на собственные мысли, она пролила кипяток, едва не попав на себя.

– Задумалась, – она ободряюще улыбнулась мальчику, – ничего. Я не обожглась.

Вики осуждающе глянула на нее, а потом на оборотня. «Я же говорила» – читалось в ее взгляде. Лед в руках девочки так и не таял.

***

Последние несколько месяцев она плохо спала. Ольга, конечно, знала, что ничего в этом доме ей не угрожает, но давно отчаялась объяснить это собственному подсознанию, рисовавшему в дремотной полуяви ужасные картины. Это было вполне объяснимо и ожидаемо – ей даже предложили пройти курс реабилитации в центре оборотней, но девушка так и не смогла найти в себе сил, чтобы согласиться. Несколько дней плена превращались в ее голове в века, когда Оля просто начинала думать об этом. Рассказывать то, что не хочется вспоминать, было самым настоящим подвигом, к которому она пока не была готова.

Знакомая обстановка помогала плохо: кремово-розовые обои раздражали, белое постельное белье с цветочным запахом нагоняло тоску. Даже когда-то любимая коллекция медвежат, привезенная из разных уголков Великобритании, совершенно не радовала. Все просто казалось пустым и ненужным. Как и она сама. Конечно, все было бы гораздо хуже, окажись она в клинике – знакомая комната и люди вокруг создавали так необходимое чувство защищенности, помогавшее не сойти с ума окончательно. Но этого было мало. Не хватало уверенности, будто при сборке собственной души назад пропал кусочек паззла.

Сегодня уснуть оказалось на редкость легко. Может быть, сказалась давняя непроходящая усталость, или уверенность Эккарта, когда он заявил о неприступности их жилища – Ольга не знала. Но это сработало. Мозг просто отключился, окунувшись в темную бездну сна, не мучая девушку воспоминаниями, и это было здорово. Никаких тебе собственных криков. Никакой тощей мужской фигуры, стоящей наверху и уверенно задающей вопросы. Никакого ожидания удара по лицу от тренированного воина или чего похуже. Все исчезло и растворилось в дымке забытья.

– Прости меня, милая, – в этих объятьях было так спокойно, – я должна была помочь.

– Мама? – удивилась Оля.

– Прости меня, маленькая моя, – женщина поцеловала ее в лоб мягкими губами и немного отстранилась.

Мягкие волосы неуловимого цвета, который все время менялся, спадали на ее плечи, но Ольга просто знала – это мама. Не та, которая ее родила, а потом отказалась от ребенка со странными способностями. Не та, которая вырастила, давно встретив никому не нужного ребенка в парке, а они вместе. Странным образом соединенные в одну личность, любящую и такую нужную.

– Мама, – дымка в глазах девушки дрогнула и покатилась вниз нескончаемым потоком слез.

Соленые прозрачные капли впитывались в одежду, крепко прижимавшей ее к своей груди и шептавшей неясные слова утешения женщины. Когда неконтролируемые рыдания поутихли, она начала гладить Ольгу по волосам и плечам, все еще приговаривая то самое заклинание, которое знает любая мать, дитя которой упало и расшиблось и нуждается теперь в утешении. Девушка же просто дрожала в ее объятиях, выплакав все слезы, на которые была способна.

– Слушай меня внимательно, моя хорошая, – голос женщины стал тверже. – Ты – моя умница, ты все сделала правильно. За это я пошлю тебе Солнце, и оно согреет тебя своим теплом. Восход будет совсем скоро, моя маленькая.

– Мама?

Ольга нерешительно приподнялась, пытаясь заглянуть ей в глаза, но не смогла. От женщины исходило настолько яркое сияние, что было больно глазам. Прикрыв веки, девушка недоуменно нахмурилась и сразу почувствовала, как мягкие руки гладят ее по щекам.

– Да, да! Он будет, как солнце, – теперь голос был старческим, воркующим, хотя и тем же самым тоже. – Яркий, большой и теплый. С ним будет безопасно, и он поможет побороть все страхи.

– Но я не понимаю, – пожаловалась ведьма.

– Просто помни, – теперь голос был девичьим и задорным. – Все будет хорошо.

Ольга попыталась привстать и... проснулась.

Оттолкнувшись руками от пропитанной слезами подушки, девушка села и огляделась. Та же комната, залитая утренним светом. Те же светло-розовые обои. Набор мишек на полке: из Лондона, Глазго, Дублина, Уэльса, глядящих на нее своими любопытными пуговками-глазами. И запах роз в комнате, легкий, свежий, будто на столе рядом стоит целый букет свежесрезанных цветов.

– Оллин? – Тихий звенящий голосок принадлежал Кайле, старейшине пикси.

Не смотря ни на что, она всегда была рада любому из фейков. Хотя, честно говоря, эта фея-крошка было для ведьмы гораздо ближе, чем любой из обитателей дома. Насколько бы хорошо ни относилась к Оле Ану, именно Кайла всегда ассоциировалась у девочки, а потом девушки и молодой женщины, с матерью. Всегда спокойная и рассудительная, она была так похожа на мать, которой, по сути, у ведьмочки так и не было.

– Да, Кайла, – Ольга улыбнулась.

– Я волновалась, – пикси подлетела ближе, положив крошечные ручки на лоб девушке, – у тебя сегодня непривычно тихо.

Да уж... Сегодня она проснулась не от собственных криков. Сегодня...

– Кайла, – Оля прикусила губу, – а как является Даннан?

– Она всегда разная, – старейшина присела на пудреницу, – и меняется неуловимо быстро. Внешность, голос – все. Но она всегда очень красивая. И добрая. Ты никогда не увидишь ее лица, потому что это табу, но всегда почувствуешь запах. Это будет запах, напоминающий о твоем самом любимом аромате, либо просто розы. Ее любимые цветы.

– О...

– А почему тебя это так интересует? – Кайла поправила невидимые глазу складочки на своем платье. – Ты видела Дану, Оля?

– Я думаю, да, – задумчиво сказала ведьма.

Наверное, было что-то в ее позе или выражении лица, что пикси поняла сразу и с филигранной точностью. Или, может быть, фейри жила настолько долго, что научилась предугадывать происходящее с другими не хуже предсказателей? В любом случае, ее вопрос ударил точно в цель.

– Она тебе что-то говорила?

Кайла обернулась к зеркалу, отражавшему ее во весь рост. Светлые волосы, большие золотые крылья, тонкое пышное платье – глава фей-крошек тщательно следила за собой, не допуская ни малейшей оплошности. Она была рождена королевой и полностью соответствовала этому званию, никогда не теряя достоинства. Глядя на Кайлу, всегда верилось в величие фейри, древнее как само время.

– Она изъясняется, как близнецы, – улыбнулась Ольга, – но мне кажется, я поняла.

– Хорошо, – пикси кивнула.

Богиня обычно не являлась простым смертным. Возможно, Ольге была уготована судьба большая, чем всем думалось. Или, как давно предполагали они с Ану, в девочке все же есть примесь крови сидхе? По крайней мере, ей подчинялась магия, а это означало очень многое. Следовало поговорить со Жрицей и Оракулами еще раз.

– Мне не нужно сказать Ану? – в голосе девушки сквозило сомнение.

Кайла покачала головой. О факте явления богини она скажет сама. Если Ольге и уготовано что-то, о чем Даннан не сочла должным сообщить, то девочка должна узнать это только сама. В дела богов вмешиваться было не только опасно, но еще и рискованно. Фейри была слишком мудрой, чтобы привлекать к себе внимание Богини.

– Тебе не обязательно говорить об этом кому-то еще. Если послание было только для тебя.

Ведьмочка кивнула. Есть вещи, которыми не делятся.

– Ты спустишься к завтраку? – Кайла встала и прошлась по туалетному столику, звонко цокая изящными башмачками. – Нам всем тебя не хватает на утренней трапезе.

– Думаю, да, – ведьма кивнула. – Мне было бы приятно побыть со всеми.

Оставаться наедине с собой было страшнее. Но вслух она этого так и не сказала.