Карта ролевой игры "Наследство дона Терессио"

Дон Молинаре чуть поморщился, выслушивая соболезнования от очередного незнакомца. На похоронах было слишком много чужих людей, Арриго, личный телохранитель Дона Молинаре, уже не таясь, отталкивал очередного сочувствовавшего, и поглядывал на своего дона. Молинаре игнорировал эти взгляды и внимательно смотрел на подъезжавшие к кладбищу машины.
Все семейства Нью-Йорка прибыли выразить свои соболезнования его прелестной дочери, но главное - все они прибыли по его зову. Новая война была бы слишком утомительной и затратной, поэтому семейства рассчитывали на мирный передел. Черт возьми, ещё два года и никакого передела бы не было. Семейства Молинаре и Терессио были бы объединены под руководством одного дона. Молинаре, конечно.
Лучия стояла рядом, её глаза были абсолютно спокойными, но Пауло сообщили: узнав о смерти супруга, его дочь плакала. Он никогда не мог понять женщин, да и не пытался забивать голову такими глупостями. Лучия будет вести себя как должно и не опозорит семью. Это единственное, что могло бы волновать Молинаре.
Вскоре подъехала машина дона Френческо Корелли. Это был относительно молодой мужчина, довольно высокий. Доном он стал совсем недавно, после смерти дяди. Семейство Корелли держало в подчинении так называемый Верхний Нью-Йорк, все, что происходило в районе было с позволения и веления дона. Его люди устраивали спортивные тотализаторы, под его началом было несколько игровых клубов и казино. Местные магазинчики приносили свою долю, наслаждаясь "защитой" дона Корелли. Френческо  славился своей рассудительностью и деликатностью, он был одним из самых мудрых людей, которых когда-либо знал Пауло. В свое время именно по предложению Корелли семейство Молинаре вложилось в злачные места Гаваны, эти вложения сделали обоих донов очень богатыми людьми.
Следом подъехала машина дона Дрэго Гуэрра. Самый опасный и непредсказуемый из всех, так бы его охарактеризовал Пауло. Ни один человек в мире при встрече с доном Гуэрра не смог бы догадаться о жестокости, с которой тот правил своим обширным королевством - Бруклин и Стейк-Айленд, лишь обоюдная аккуратность в делах уберегала семейства от новой войны. Дон Гуэрра не признавал переговоров, если кто-то пытался попасть на его территорию, ответ следовал незамедлительно и с особой жестокостью. За время его правления в семействе произошла колоссальная чистка, за глаза дона Дрэго называли "Кровавым доном", разумеется, тот знал о прозвище, и оно его очень устраивало. 
Последним из донов прибыл Франко Ламберти . Он вел дела великолепно, рационально, но и не гнушаясь пролить кровь, если это было необходимо для блага семейства. Франко держал своих людей в ежовых рукавицах, обладал обширными связями в политических кругах. Дон Ламберти властвовал в районе Нью-Джерси и доках Вест-сайда. Источником доходов семейства служили игры и спортивные тотализаторы, так же дон был прочно связан с руководителями профсоюзов порта. В его руках были сосредоточены игорные дома не только Нью-Йорка, но и всего побережья. Люди семейства поставляли девушек в публичные дома по всей стране. 
Все трое были истинными сицилийцами - деловыми, грубыми мужчинами с четкими принципами и готовностью добиться своего любой ценой. Пауло тяжело вздохнул и ответил на очередные соболезнования. Судьба всего Нью-Йорка будет решена на этой Комиссии.

Ламберти галантно выразил соболезнования, и Молинаре снова задумался. Стоял ли за убийством Джино именно он? Франко был хитер и изворотлив, дерзкое убийство не его стиль, но вот обезглавливание всей семьи, кроме случайно упущенного Моррисона, - да.
Молинаре кивнул в ответ, и обернулся к очередному скорбящему.

Кивок в сторону дона Гуэрра. Молинаре сначала хотел предложить девчонку именно ему, но его сицилийский расчет подсказывал - неизвестно успеет ли Пауло убрать Дрэго до того, как сам Гуэрра попробует убрать его.

На глаза попалась любовница Джино. И Молинаре досадливо поморщился, мало ему было проблем, как ещё эта прискакала прямо на церемонию. Пауло рассчитывал приехать к ней после совета, сунуть деньги и считать, что распоряжение Терессио улажено. Он помнил, что певичка была любовницей Джино много лет, и не сомневался, что ей что-то причитается. Возможно, она действительно скорбела, но Молинаре не касалась её скорбь. Главное, чтобы она молчала.

Корелли. На нём Молинаре и его консильери вчера остановили свой выбор. Молодой, амбициозный, холостой, он по достоинству мог оценить выгоду от предложения.Насколько Пауло слышал, у него не было постоянной любовницы или невесты, а значит Лучия вполне годная партия. Главное - всё решить до Комиссии, тогда и проблем не возникнет.

Рядом тоненький женский голосок выражал соболезнования, и Молинаре заметил одну из племянниц Терессио. Девчонке давно следовало быть замужем. Правда, на свадьбе Лучии об этом был разговор... Пауло отмахнулся от неважной мысли и снова обвёл взглядом толпу.

Молинаре не понравилось такое наглое обращение к его дочери. Дрэго решил напугать Лучию, чтобы разозлить его?

Молинаре холодно посмотрел на зарвавшегося наглеца и едва заметно кивнул в ответ.
- Все люди смертны. Кто-то носит сейчас твою пулю, и сам об этом не знает. Вся хитрость в том, чтобы умереть от старости до того, как она тебя найдёт.

Молинаре легонько кивнул капо Терессио, вернее, уже бывшему капо. Его люди всё ещё охраняли дом вместе с людьми самого Пауло.

На кладбище появилась синьорина Дамиани, внучка прошлого дона семейства, Молинаре легко кивнул ей и принялся ждать. Она пришла неспроста.

- Корелли, - короткий кивок в ответ.

Все эти соболезнования слишком затянулись, Молинаре посмотрел на дочь, поймав её взгляд, указал глазами на могилу. Лучия без слов поняла приказ отца, она бросила горстку земли и перекрестилась. Ещё один пристальный взгляд на капо Мицци, тот пошёл к вдовствующей синьоре. Его дочь в безопасности. Самому ему предстояло решить ещё несколько воспросов.
- Дон Корелли, - задержал Пауло мужчину на секунду. - У меня к вам есть деловое предложение. Ваш консильери сможет выслушать его потом из ваших уст, это разговор для донов.
Молинаре кивнул Витторио, тот едва заметно поклонился. Телохранители шли немного в стороне:
- Френческо, я сейчас буду говорить не только, как глава одной семьи с главой другой, но и как давний знакомый. Смерть Терессио была неожиданной и бессмысленной, но раз уж так распорядились небеса...
Молинаре на секунду замедлил шаг, давая собеседнику высказаться.

- Друг мой, такие вещи всегда происходят неожиданно. Как ни планируем мы жизнь, она преподносит свои сюрпризы...

Молинаре почувствовал угрозу за секунду до выстрела. Его пытались убить уже не год и даже не два, последнее десятилетие за голову дона Молинаре было назначено вознаграждение, которое обогатило бы любого. Тишина стала пугающей, и Пауло сбился шага. Пожалуй, это и спасло ему жизнь. Мимо просвистела пуля, с чавкающим звуком угодившая в Корелли. Может, его дочь и правда чёрная вдова, едва Пауло подумал о новом браке, и жених мертв.
Арриго кинулся прикрывать босса, вскидывая оружие. От входа бежали ещё несколько его солдат, сам Молинаре, пригнувшись, укрылся между забором, окружающим кладбище, и развесистым деревом. На Пауло был бронежилет, но оружие дон, по обыкновению, не взял. Выстрела раздавались и тут и там, однако нападавшие укрылись за машинами. Арриго подбежал к дону и сказал, что Сантино побежал за машиной, как только он подъедет люди Молинаре проведут к ней своего дона.
- Ты и ты, - дон кивнул двоим из своих солдат, - достаньте мне голову стрелявшего.
Не дожидаясь ответа и не сомневаясь, что его люди выполнят приказанное, Молинаре посмотрел по сторонам, Мицци был ранен, кто-то из солдат семьи поддерживал Альму, Лучия приподняв юбку и наклонившись пыталась укрыться. Глупая девчонка.

Люди Молинаре словно живым щитом прикрыли своего дона. Выстрелы теперь слышались лишь с одной стороны. Значит, стрелявшего в него и Корелли достали. Тот, кто сделал это получит от своего дона благодарность, люди должны знать, что дон Молинаре всегда платит по счетам.
Если Корелли мёртв, то это вносит значительны коррективы в планы самого Молинаре. В этом случае было бы неплохо, чтобы и Дрэгго, и Ламберти последовали бы в мир иной. Сам Молинаре с удовольствием бы этому поспособствовал.

Прибежали двое солдат, которых он отравил за головой стрелявшего, они притащили с собой молодого итальянца. Молинаре презрительно поднял бровь:
- Мне нужна только голова, остальное оставьте здесь.
Сбивчиво его люди прояснили, что именно этот мужчина застрелил ублюдка, который осмелился поднять руку на их дона. Молинаре легко кивнул:
- Проверьте, чтобы у него не было оружия, капо его опросит потом. А сейчас позаботьтесь о Миции, подгоняйте машину, он уезжает первым.
Консильери одобрил бы такую прозорливость, все солдаты Молинаре уверены, что тот поставил безопасность их командира выше собственной. Молинаре же просто не собирался рисковать и возвращаться на своей машине.
- Лучия поедет со мной, на машине Мицци.

Дом его дочери был довольно большой, он не мог поразить архитектурой, но был построен добротно и напоминал дома старой Сицилии.
Лучия, как и положено хозяйке дома, удалилась следить за последними приготовлениями. А Молинаре размышлял. Покушение было нацелено на донов, кто окажется на пути пули Молинаре или Корелли не взялся бы рассчитать даже самый отчаянный. Наверно, убить хотели обоих.
В дом зашёл солдат Моррисона, который оповестил, что дон Гуэрра, и дон Ламберти так же подверглись нападению. Чёрт, оказывается убить планировали всех. Очень кстати. Пауло приказал принести кофе в кабинет, туда же проводить любого из прибывших донов.

Молинаре затушил очередную сигарету и кивнул, Витторио продолжил:
- Мальчишка солдат Корелли, он отомстил за ранение своего дона. Выстрелов в Гуэрра никто из наших людей не заметил, но в одной его руке был пистолет, а в другой синьорина Флейм. - Консильери позволил себе шутку, что означало - дальше будут неприятные новости, - Мицца в больнице, врачи не дают прогнозов. Его семья уже там, они молятся, дон.
- Я поеду к нему после ужина, поменяй маршрут и водителя. Так что Корелли?
- Ранение в плечо, несерьёзное, я не уверен, кто был целью...
- Ламберти?
- Цел. Но в него стреляли определенно, кто-то из людей закрыл.
- Ничего не меняется, все и каждый могли бы организовать эту перестрелку.
- Ничего не меняется, дон Пауло.

Прибыл Ламберти, значит совещание пока откладывается, Пауло был уверен, что дочь отправит дона в кабинет, где они с Молинаре выпьют по бокалу граппы и только потом пойдут ужинать. Пауло снова обернулся к Витторио:
- Потом отправь ко мне синьорину Дамиани.

Дон Молинаре пожал протянутую руку, знаком он велел своему консильери удалится, чтобы оба дона остались наедине.
- Муж моей дочери умер, и это её горе, дон Франко, - дон Пауло пожал плечами. Они оба прекрасно знали, что смерть Терессио была невыгодна лишь Молинаре. - Вино, анисовая водка?

Пауло закурил сигарету, единственную уступку американскому против итальянского, и продолжил:
- Моя дочь осталась вдовой всего в восемнадцать лет, это печально. Она ещё так молода и вполне могла бы подарить своему мужу сыновек. - Молинаре сделал вид, что задумался, предлагая Ламберти подумать об информации, затем Пауло продолжил. - Нам надо дать понять Моррисону, что ему не стать доном семейства. Для этого весм придётся выступить одним фронтом, я слышал, что часть людей верны ему, но он всего лишь итало-американец, - последние слова Молинаре произнёс с видимым презрением. - Чтобы американец стал доном итальянской семьи? Не бывать этому...

Стук в дверь оповестил о прибытии дона Гуэрра. Молинаре кивнул на столик в напитками и предложил:
- Угощайтесь, дон Дрэгго. Слышал, вы не пострадали в перестрелке.
Молинаре внимательно следил за реакцией мужчины, надеясь, что если заказчиком был именно он, то Гуэрра выдаст себя словом или взглядом.

Пауло взял непочатую бутылку, налив примерно на палец в один из бокалов, он сделал глоток, довольный кивок подтвердил качество напитка.Налив два стакана, Молинаре предоставил Ламберти выбрать один из них, и с удовольствием закурил.

Молинаре кивнул, соглашаясь со словами Ламберти:
- От слишком обильных яств бывает несварение желудка. Сегодня похороны, и мы позволим себе горевать. А на комиссии обсудим этот вопрос.. На правах близкого родственника, я оповещу вас о распоряжениях относительного имущества дона Терессио. Разумеется, большую часть он оставил своей вдове и дочери, но есть и особые указания.

Молинаре приподнял бровь, подавив усмешку:
- Гуэрра, ты приписываешь мне несуществующее. Я лишь высказал мнение о нашем общем везении, когда как Корелли не был столь удачлив. Сейчас ты чуть было не оскорбил меня недоверием.

В комнату зашла одна из служанок, передав, что все уже собрались за столами, и синьора Терессио просит узнать - готовы ли доны присоединиться или прислать запоздавший обед в кабинет.
- Синьоры, я должен поддержать дочь в этот непростой для неё час. От её имени, я приглашаю вас присоединиться к нам за столом, а так же предлагаю свой кров на сегодняшнюю ночь. Неизвестно, кто стоял за покушением, на дороге возможны засады. Уверен, что Лучия уже подготовила гостевые комнаты.

Молинаре нахмурил брови, он, разумеется, знал, что Гуэрра вырос на улице, там же и получил свое воспитание. Но его консильери следовало бы просветить дона по поводу хороших манер:
- Вы приехали на похороны мужа мой дочери, почтить его память и принести соболезнования. На Сицилии, - Пауло намеренно подчеркнул, что он сам вырос в Италии и с горячем солнцем юга впитал сицилийские традиции, - не принято оскорблять недоверием тех, кто пришёл в твой дом в скорбный час, Гуэрра.

- Ирландцы объявили мне личную вендетту, - Пауло пожал плечами, говоря очевидные вещи, - слышал, что любого солдата готовы сделать капореджиме, стоит тому достать меня. Но в том, что дона хотят убить нет ничего нового. Думаю, что с Моррисоном проблем не возникнет. А если и да, что все проблемы могут быть зарыты на два фута под землю.

Поминальный ужин проходил, как должно: слуги постоянно подносили еду и наполняли бокалы. Молинаре хорошо воспитал свою дочь. Лучия сидела в окружении родственниц покойного и казалась сейчас совсем юной. Ламберти безусловно понял невысказанное предложение, Лучия была достойной партией: из хорошей семьи, достаточно молода и воспитана. А то что осталась вдовой - не её в том вина.
Стоило дону Молинаре подняться, как все посчитали это знаком к окончанию ужина. Лучия снова поблагодарила гостей и напомнила, что все присутствующие могут на сегодня остаться на территории семейства. Донам и их сопровождению были предложены гостевые комнаты в доме. Их солдатам в домике для прислуги, дальних родственников из Италии было решено разместить у друзей семьи, которые могли позаботится об их безопасности.



На выходе из зала Молинаре встретил его консильери, сообщив, что синьорина Дамиани ждёт его в малом кабинете, а капо Мицци всё ещё цепляется за жизнь. Пауло кивнул:
- Проследи, чтобы нас с синьориной Мерседес не беспокоили, и отправь в Мицци Лучию, пусть поблагодарит его и утешит. Я поеду в госпиталь, как только улажу вопрос с синьориной Дамиани.
В малом кабинете Молинаре встретил не только саму Мерседес, но и Моррисона:
- Моррисон, синьорина Дамиани, доброго вам вечера. Джейсон, мы с синьориной Мерседес должны поговорить о её будущем. Терессио мёртв, но он оставил ряд распоряжений на её счёт.
Дон Пауло указал взглядом на дверь, не сомневаясь, что Моррисон, как хороший капо, подчинится. Дождавшись пока дверь за капо захлопнится, Пауло налил в оба бокала немного коньяка, один из них он протянул девушке:
- Вечная память дону Терессио.

Ночь. Кабинет

Мерседес приподнялась навстречу Пауло и поздоровалась. Ему нравилась синьорина Дамиани, она никогда не позволяла себе проявить непочтительность и не лезла на рожон.

Мерседес взяла бокал из его рук и ждала пока Пауло заговорит. Однако Молинаре не спешил, он внимательно рассматривал девушку и размышлял. Внучка прежнего дона, Терессио был к ней добр, вероятно, Мерседес считает убийство Джино личным оскорблением. Пауло оно тоже не принесло выгод. Поэтому дон Молинаре и синьорина Дамиани на одной стороне:
- Дон Джино мёртв, - наконец заговорил Молинаре, - это беда для всех нас. Я знаю, что ты относилась к Терессио с уважением. И, возможно, попытаешься отомстить.
Пауло опустился в кресло и кивком предложил сделать тоже самое Мерседес. Он снова внимательно посмотрел на девушку - молодая, красивая, истинная итальянка:
- Я солидарен с тобой в этом вопросе, Меседес, убийство Джино нарушило и мои планы, оставило мою дочь вдовой. Я тоже хочу мести. Не буду лукавить, мои люди не знают, кто стоит за смертью Терессио. Но я бы не стал списывать со счетов никого из донов. Думаю, не лишним будет присмотреться и запомнить их привычки и повадки, когда мы решим нанести удар и отомстить эта информация нам очень пригодится. Как внучка старого дона ты всегда можешь бывать в моём доме или доме Лучии. Как женщина, за которой я ухаживаю, ты сможешь появляться повсюду, Мерседес. Я предлагаю тебе работу, синьорина Дамиани.
Пауло внимательно смотрел на девушку напротив. Мерседес была красива, она была хорошей партией, пожалуй, слишком опасной, но это предавало ей особое очарование. Молинаре хотел, чтобы она согласилась на его предложение и бал готов на многое, чтобы его желание исполнилось

Ночь, чуть позднее
Его люди отчитались, что Лучия ещё в больнице, и Молинаре недовольно нахмурил брови. Хотя в этот раз недовольство было связано не с самой Лучией, а с его собственным решением. Его дочь - хозяйка дома, ей следует проследить за тем, чтобы гости остались довольны, а за Мицци помолятся другие. Машина доставила его в госпиталь, на ней же он отправил Лучию домой.
Его капо был на краю, об этом сообщил какой-то доктор. Пауло недолго провел в палате больного не только горюя по верному солдату, но и размышляя о том, кого поставить на его место. Отдав приказ немедленно сообщить об ухудшении состояния больного или его смерти Молинаре тоже отправился домой.

Утро
В Нью-Йорке каждую неделю проводились новомодные гонки на ипподроме. Пауло слышал о них, даже был на первых, но не нашёл в этом развлечении ничего занимательного. Однако, сегодня ему придётся посетить эти гонки. Джино Терессио их обожал, он вкладывал баснословные суммы в какого-то мальчишку и ожидал высоких результатов. Этой любовью воспользовались и организаторы. Нынешние гонки официально будут проведены в память о покойном, который распорядился подарить ипподром городу. Джино Терессио - столп светского общества. Пауло усмехнулся и покачал головой.

Гонки проводились на грунтовом овале в парке Гошена. На миджетам - маленьких машинках, которые по мнению Пауло были крайне малы и непредставительны, но умудрялись разогнаться более чем до ста миль в час. Эти мини-автомобильчики. гоняющие на коротких трассах были крайне популярны в Америке после окончания войны, трибуны не вмещали всех желающих зрителей. А трассы были переполнены теми, кто хочет глотнуть пыли или накормить этой пылью соперников. Машинки были сделаны по одной схеме: простенькая тележка с мощным мотором. Сигарообразные кузова были метра два длинной, а компоновка оказалась настолько плотной, что внутри не хватило места для ручника и рычаг разместили снаружи. Пауло пробормотал крепкое итальянское ругательство о глупцах, которые рискуют жизнью ради славы.

Разумеется у Терессио была собственная огороженная трибуна, куда и были приглашены доны и сопровождающие.

Дон Молинаре стоял перед окном в кабинете мужа своей дочери. Покойного мужа, так будет точнее. Во дворе сновали люди Гуэрра, возможно Ламберти или что-то из гарпунов Моррисона, разумеется, люди самого Молинаре. Настоящий проходной двор. Пауло недовольно нахмурил брови - настоящий проходной двор. И это дом его дочери. Как только комиссия закончится, Молинаре наведут здесь порядок. Витторио откашлялся, словно напоминая о своём присутствии, и Молинаре отвернулся от окна.
- Как только всё закончится, сегодня или после Комиссии. Я хочу вычистить это место, здесь слишком много сорняков.
- Дон, мы должны решить, что делать с отрядом Мицци. Тони предлагает поставить своего человека...
- Нет. этим мы оскорбим людей.Мы должны взять кого-то из них... Принеси мне три имени, Витто, и я выберу из них одно.
- Ирландцы? - Тон консильери стал чуть насмешливым.
- Сегодня вечером начнёте. Они уже отработали своё, вырезайте всех без разбора. Не важно в семье ли человек или нет, никаких ирландцев на нашей территории.
Витторио посмотрел на часы и кивнул. Пора.

Пауло вышел во двор, Арриго, как и всегда был рядом, машина была заведена. Молинаре дождался пока выйдет его дочь и пропустил её в машину первой. Едва та тронулась Пауло заговорил:
- Лучия, сегодня во время гонок, ты сошлешься на плохое самочувствие и поедешь домой. Солдаты любого семейства подтвердят, что полночи ты провела в больнице, это не вызовет никаких вопросов. Но проследи, чтобы закуски были расставлены, а прислуга помнила своё место.
Не дожидаясь ответа, Молинаре снова обратился к Витторио:
- Я говорил вчера с Ламберти, думаю, он понял моё предложение, ответа я жду до Комиссии.

На ипподроме было довольно многолюдно, но Молинаре не пришлось идти сквозь толпу, к трибуне дона Терессио вели личные ворота.
Реконструкция на ипподроме ещё велась, на это и был расчёт. Вип-трибуна была не слишком высокой, было свободное место перед заграждениями. Именно там чаще всего и стояли болельщики, чуть сбоку Лучия распорядилась поставить столы, на которые выставлялись закуски.
Обычные болельщики топились. прижимая друг друга к таким же ограждениям, но у людей семейства была масса свободного места. Один из гонщиков подъехал совсем рядом к их трибуне и остановился. Арриго с интересом смотрел на машину. и Молинаре решил всё же подойти, чтобы понять что хорошего в этой маленькой капсуле, кроме скорости.

- Синьорина Альерри, - Молинаре коротко кивнул племяннице покойного дона.

К машине подбежал мальчишка лет семи, Молинаре напомнил себе, что это внук покойного. Следом подошла и его мать - синьора Ди Чиара. Пауло вежливо поклонился молодой вдове.
- Синьора Альма, вижу вы решили составить нам компанию.

Молинаре подошел к машине. самая обычная тачка на колесах, маленькая и невместительная. Может, от погони в такой и уйдёшь. вот только пока заберёшься - пристрелят. Странно, но колеса были разного размера: передние больше задних, а левые уже правых. Да и профиль у шин был разный. Идиотизм чистой воды. Гонщик почтительно объяснил, что гоняют «миджеты» по овальным профилированным трекам против часовой стрелки, всегда поворачивая налево. Поэтому автомобиль с разноразмерными шинами был устойчивее и быстрее. Висящий снаружи ручник притормаживал левое заднее колесо. Молинаре презрительно скривил нос и отошёл от треку, пусть водитель насладится вниманием от других.
Молинаре подошёл к столу с закусками и легко кивнул вновь прибывшему. Дон Гуэрра решил почтить их своим присутствием, остались Ламберти и Корелли.

Молинаре с досадой посмотрел на дочь. Не ей ли он говорил, чтобы она не задерживалась сегодня на ипподроме? Пауло покачал головой, неужели так сложно выполнить маленькую просьбу? Витторио принёс своему дону сигареты и напомнил, что гонка скоро начнётся. А значит, Лучии лучше поторопиться.

Мимо Молинари прошла синьорина Флейм с ребёнком, Пауло с интересом посмотрел на мальчишку. Поговаривали, что это сын Терессио. Если призадуматься, то, пожалуй, похож. Говорили, что и Лучия похожа на самого Пауло, но в дочери он видел лишь её мать. Досадливо поморщившись, Молинаре проводил певичку взглядом - ему ещё предстояло выполнить волю покойного и поговорить с девицей. лучше всего, конечно, отправить к ней Витто...

Дон Молинаре поприветствовал Мерседес. Он ненадолго удержал её рядом, поцеловав руку и расспрашивая, о делах, словно это было интересно. А затем дождался обещания присоединиться к нему через пару минут.

- Корелли, - Пауло едва заметно кивнул, - рад, что ты оправился. Вижу, что ранение было пустячным.

Машины наконец-то отправились занимать свои места на старте, скоро наконец-то всё начнётся.