Карта ролевой игры "Вкус темноты. Эксперимент "Любовь""

Милли, подперев ладонью щеку, скучала на этом празднике жизни, пока пальцами второй руки крутила ножку бокала (судя по аромату, в бокале было вино), который удалось нащупать в кромешной тьме. Почему-то в голове настойчиво пульсировала мысль о том, что присутствуй здесь кто-нибудь из тех, кто где-то всю ночь тусовался или отжигал, не зная устали, - не важно кто, - то непременно обрел бы покой и сон в одной из тарелок на столе. Милли старалась не вслушиваться в негромкие голоса тех, кто находился вокруг, стараясь абстрагироваться от всего происходящего. Перебирая в голове мелодии, сменила положение, откинувшись на спинку стула, и положила ногу на ногу. Сейчас бы гитару в руки, коснуться подушечками пальцев напряженных струн, выбивая негромкие аккорды. Качая носком в такт мелодии, которая крутилась в голове, Милли потянулась за бокалом. В комнате было довольно жарко, так что хотело пить. Воду искать не стала, решив, что и вино сойдет. Пригубив немного легкого алкоголя, так и оставила в бокал с руке, раздумывая о том, что перед сном все же нужно будет сходить на пляж и искупаться, раз это не получилось сделать днем. Стоило надеяться и на то, что завтрашний день пройдет более резво, без заполнения тесто, анкет и прочей психологической ерунды.
Мысли Милли нарушило какое-то движение неподалеку, а после что-то довольно ощутимо опустилось на стул около нее, со скрипом ножек о пол придвигая стул ближе к столу, а после что-то коснулось ее кожи на оголенном плече. Так что Милли вздрогнула, уже жалея о том, что напялила на себя майку без рукавов. Сжавшись, хотела отодвинуться подальше, не желая, чтобы ее личные границы были нарушены, но услышала голос, от которого буквально передернуло. Голос вчерашнего засранца.

Милли даже опешила от его слов.
- Надо же, даже извинился! - не скрывая сарказма, Милли расправила плечи и отставила бокал на стол. В голове моментально созрел гениальный план. - Да ты герой!
Ладонь Милли принялась в едва слышное путешествие по столу, пока не наткнулась на тарелку с ее кулинарными изысками. Выудив из нее кусочек "лакомства", Милли выдала оцередную дозу "комплиментов" в сторону соседа-болвана.
- А героям положена медалька на грудь. Медальки нет, но! - Милли грозно прижмурилась, предвкушая свой триумф. - За проявленное мужество ты заслужил угощение! Открывай рот!
Губы Милли расплылись в ироничной улыбке. Да, стоило провести немного времени на кухне, готовя свое славное лакомство, именно для этого момента. Момента, когда Милли будет торжествовать, слушая, как этот засранец станет отплевываться от мексиканского арбузика.

- Мозги промыл? С трудом верится, но примем к сведению, - Милли фыркнула в ответ.

Почувствовав прикосновение горячего языка к своим пальцам, Милли вздрогнула, вцепившись свободной ладонью в сидушку стула.
Как-то она не учла этот момент, когда в голове возникла идея накормить засранца.
Наградой прозвучали хрипящие звуки кашля, которые доносились со стороны ее соседа.
Милли, слушая его чертыхания, довольно улыбалась во весь рот. Зло отмщено! Душа Милли пела и плясала, пока он, наверное, корчился на стуле, отплевываясь от вкуса лакомства.
Однако дальнейшие слова засранца повергли Милли в глубокий шок.

Да он мазохист! - пронеслось в голове, пока она не успела переварить первую часть фразы. Когда же до нее дошел смысл сказанного, Милли готова была придушить этого идиота.
- Какая семья, ты! Ты придурок - вот ты кто! Еще хочешь? Да пожалуйста!- кипя от злости - надо же, он снова высадил ее на коня! - и нащупав тарелку с кусочками арбуза, Милли схватила ее и вывернула содержимое на голову того самого придурка.
Вот он - настоящий момент триумфа.
- Все же не зря старалась. Вкусно? - зло прошипела Милли и встряхнула руками, на которые пролился сок из тарелки, когда она, совершенно не думая, выворачивала ее на соседа по столу.

- Видимо, не долечила, - Милли процедила сквозь зубы, пытаясь отыскать на столе салфетку. Поиски успехом не увенчались, а потому она вытерла липкие ладони прямо о скатерть.
Какое ей дело до его мозгов? Никакого. Нет мозгов - считай калека. Одно радовало - получил по заслугам за все.
За что "все" - сейчас Милли была не в состоянии думать. Потому что злость продолжала клокотать, снося к черту все трезвомыслие, красной пеленой стоя перед глазами. И засранец только подливал масла в огонь, неся ахинею и при этом шаря по столу в поисках не ясно чего. Видимо, хорошо пошел арбузик и сосед оценил всю прелесть сегодняшнего ужина, раз на месте усидеть не мог.

Крепко сжав кулаки, Милли едва не застонала от бессилия. Еще минута и она его проткнет вилкой, что валялись на столе.
Дыши, Милли, дыши...
- Губу закатай, - выдала с тихим гневом и поднялась со своего места. - И кстати, добавки нет, так что даже и не проси. Да и если бы была, таким, как ты, она не положена. Спокойной ночи, дорогуша.
Подозвав к себе официанта, жестом попросила провести ее к выходу.

Третий день пребывания Милли на райском острове прошел лучше некуда. Что, в общем-то, было удивительно, учитывая, как проходят ее вечера в темной комнате - хуже некуда.
В шумной компании сестриц по несчастью она вдоволь накаталась на водных лыжах, разминая соскучившиеся по быстрой езде с горных склонов мышцы.
Мастер-класс от девушки-барменши произвел на Милли неизгладимое впечатление. Впрочем, ловкие манипуляции барменов всегда приводили ее в трепетный восторг, когда она бывала в ночных клубах. Споро работая руками, подбрасывая, встряхивая и играя шейкером, эти ребята демонстрировали настоящие чудеса. Советы от мастера сделали свое дело, позволив Милли почувствовать себя барменом, пусть и пока начинающим. Не все получалось сразу, но Милли даже умудрилась сделать "Мохито", затем пребывая в состоянии эйфории. В общем отпуск практически удался. За исключением некоторых неприятных моментов.
Вспомнив про задание от оргов, Милли взгрустнула. Идти на ужин чертовски не хотелось, но все же пришлось. Для вечеринки Милли решила сделать "Кровавую Мэри" - заодно и решит вопрос с анестезией в случае, если ей снова доведется скрестить мечи с ее вчерашним соседом по столу.
Собираясь к ужину, нарядилась в простого покроя легкое шелковое платье, волосы подвязала лентой в тон наряда.
Еще находясь в техническом помещении перед темной комнатой и привыкая ко мраку вокруг, услышала мелодию, что доносилась из-за двери впереди. Судя по звукам - танго. Танцевать Милли не собиралась. Поприсутствует для галочки и только. С такими мыслями и вошла в комнату в сопровождении официанта, который подвел ее к столу, на котором где-то находился и ее поднос со всем необходимым для коктейля.
Краем уха услышала голос Шэрон, которая беседовала с.... Глаза Милли мстительно сузились, когда она узнала голос Слепого засранца.
И надо же, они беседовали о ней. Милли стало интересно, а потому, сделав несколько осторожный шагов в их сторону и ориентируясь на голоса, пододвинулась чуть ближе, стараясь не обнаружить себя.
Милли прыснула от беззвучного смеха, когда услышала слова Шэрон. Инквизитором ее еще никто не называл. Забавное прозвище. Инквизитор Кудряшка - звучит довольно миролюбиво.

Потом послышалась возня с шейкером, затем довольно странная перепалка Шэрон с каким-то мужчиной. И они отошли в сторону. Милли же стало интересно, с чего это хам вдруг заинтересовался ее личностью.
- Собираешь досье, чтобы после проекта прикончить меня за то, что устроила тебе арбузную головомойку? - выпалила Милли, обнаруживая себя, живо представляя выражение лица этого засранца, когда он поймет, что она слышала практически весь его разговор с Шэрон.

Сегодня Милли решила игнорировать этого засранца.
Правда, одно дело стараться игнорировать, а другое - делать это. Потому что засранец так и норовил заставить желать ему медленной и мучительной смерти.
До того он бесил ее каждым своим словом.
Руки так и чесались приложиться своими острыми ноготками к его лицу.
Пластическая операция пойдет ему на пользу, отбивая охоту хамить в ее адрес.

- Так сильно тарелкой о голову приложила вчера, что разум помутился? - с мнимым сочувствием Милли проворковала в ответ, понимая, что игнорить его вряд ли получится. Ядовито поинтересовалась: - Головка не болит?

- Надо же, да ты экстрасенс! Почти угадал. И твои слова звучат практически как комплимент моим скромным кулинарным наклонностям! Садизм - дело тонкое и требует тщательной подготовки. Признайся честно - после вчерашней дегустации ты стал моим фанатом, правда? Может, автограф дать?
Милли пододвинулась ближе к столу, пытаясь нащупать свой поднос, на котором стояло все необходимое для приготовления "Кровавой Мэри"

Милли сначала опешила, когда услышала ответ этого... Но не сдержалась, чтобы не съязвить.
- Что, сексуальная докторша не пришла на выручку и не сняла напряжение с... - Милли запнулась, а после прочистила горло. - Не важно.
И какой ей, собственно, дело до его самочувствия? Ровным счетом никакого.

- Скорее, сделки с дьяволом, - хмыкнула Милли, сложив руки на груди. - Слишком соблазнительно предложение побыть твоей сиделкой. Не опасаешься, что распрощаешься с жизнью от моих садистских рук?

Брови Милли в недоумении приподнялись. Видимо, этому засранцу промыли мозги слишком сильно.
- Мне уже бояться? - Милли негромко расхохоталась от абсурдности ситуации, но решила подыграть. - Сейчас сюда ворвутся копы и закуют меня в наручники? Без суда и следствия? Ордер покажи - вот тогда и поговорим, решая, кому же из нас светит срок. И за что.

- Конечно! Живого места не оставлю - так распишусь! - Милли нащупала на подносе нож. - Ты что предпочитаешь - ножи, иглы?
Раз уж назвалась садисткой, следует и марку держать.

- Убьешь тебя... - едва слышно Милли пробормотала себя под нос, нащупывая пальцами второй руки хайбол и протянула его в сторону засранца-прокурора. - Держи! Будем готовить "Кровавую Мэри". Как видишь, все довольно прозаично, за исключением того, что я держу в руке нож.

- Что, настолько сильно впечатлил мой талант садиста-кулинара? Апплодирую твоей смелости.

И угораздило же ее вот так вляпаться. На проекте десять мужчин, а ей в экспериментальную пару достался этот болван.
- Уверен, что именно наслаждение станет причиной твоей кончины? Смотри, не захлебнись от счастья, когда наслаждение получать будешь. И слушай, ты точно мазохист, - озвучила Милли свои догадки.

Милли сглотнула, когда услышала его голос так близко от своего лица, а затем почувствовала шершавое покалывание на щеке. Она словно заледенела от этого едва ощутимого касания к коже, всего на долю секунды. Он был слишком близко, нарушая границы ее личного пространства. Милли резко дернулась назад, увеличивая дистанцию между ними. Щека горела огнем. Его шепот даже среди шума вокруг был отчетливо слышен. Словно удав, что гипнотизирует свою жертву. Милли это не понравилось.
- Только попробуй. И тогда точно узнаешь, что за наслаждение - смерть от моих рук, - тихо произнесла Милли в ответ, вздрагивая словно от удара, когда его пальцы накрыли ее ладонь, что сжимала стекло стакана.
- Окей, Люк - так Люк. - Произнести получилось с чуть заметной хрипотцой, но Милли надеялась, что он этого не заметит. - Не буду говорить о том, как приятно познакомиться с тобой - ты и сам все знаешь, правда? Теперь по правилам этикета я должна тоже представиться? - Милли запнулась, не решаясь назвать свое имя. Да и зачем? Что это изменит? Как-то немного сблизит их, создавая ощущение худого мира? Хотя, худой мир лучше доброй ссоры. - Меня зовут Милли. И давай уже заканчивать с этим дурацким заданием.
Милли быстро протараторила, что нужно делать с тем, что было на подносе, надеясь, что ничего не перепутала.
- Томатный сок, молотая соль и чёрный перец, соус табаско, соль, хрен, лимонный сок. По лезвию ножа - водка. Взболтать, но не перемешивать.

Вчера в темноте

Проговаривая про себя все ингредиенты коктейля еще раз, пока рядом что-то перемешивали, руководствуясь ее инструкциями, Милли поняла, что все же намудрила и сказала своему соседу сущую ерунду. Начерта ей соль молотая к соли обыкновенной? От этой темноты вокруг у нее совсем помутилось в голове. Еще один вот такой вечер в кромешной тьме, и она точно сойдет с ума. Единственное, что радовало ее из пребывания на острове - отдых, возможность провести отпуск именно здесь. Когда ей еще удастся побывать в таком прекрасном месте. А эксперимент... вполне можно пережить, если бы не ужины в темноте. Милли не нравились эти «ужины» в темной комнате, да и компания ей подобралась, мягко говоря, не самая радушная и приятная. Хотя сегодня этот странный тип вел себя более-менее сносно. Что удивляло. С чего вдруг решил быть поадекватнее?

Милли, очнувшись от размышлений, развернулась в сторону, откуда слышался его голос. Пробовать? Она даже растерялась, потому что была уверена - пробу должен был снимать именно он.
И… там же водка! Это огненное пойло слишком сильно действовало на мозги. Особенно на женские. Только не хватало набраться. А именно так и случится, если она отведает это алкогольно-кровавое чудо.
- Ты – первый! - решила выкрутиться Милли. - Дамы пропускают кавалеров.
Сосед напротив немного замешкался, но спорить не стал. И вроде бы попробовал чудо-коктейль, который сделал своими же руками.
- Ну, как? - Милли неосознанно облизала губы. Все же было интересно, что получилось в итоге. Зря что ли она сегодня брала экспресс-курс от настоящего бармена? - Не пал смертью храбрых от этого яда?
В ответ лишь хмыкнули, показывая, что все в порядке и вроде бы довольно неплохо.
Неужели и правда получилось что-то путное? Любопытная женская натура взяла верх над здравомыслием.
- Ладно, попробую и я. Может, не отравлюсь, - со смешком Милли слишком быстро протянула руки вперед, тут же натыкаясь пальцами на стакан с «Кровавой Мэри».
Прохладная жидкость расплескалась, заливая пальцы обоих - Люка, который держал коктейль, и ее, чьи пальцы нечаянно коснулись его пальцев. Твердых и напряженных.
– Вот черт! - Неуклюже резко дернула рукой, словно ошпарившись, так что лишь усугубила ситуацию – вдоль пальцев побежали прохладные струйки жидкости, стекая по ребру ладони куда-то вниз.
Еще лучше! Сейчас вся измажется, так что от нее за километр будет разить водкой с перцем.
Милли не нашла ничего лучшего, чем облизать мокрые пальцы, пока вторая рука шарила по столу в поисках салфетки.
Огненная смесь тут же обожгла рецепторы во рту, заставляя сморщиться от горького вкуса. Хотя привкус томатного сока смягчал впечатление, все же поражая тем, насколько ядерным получился коктейль: горько-томатный и чересчур ядрёным из-за перца и соуса. Напиток не для слабых духом.
- Господи, ну и гадость! - Милли скривилась. - Как такое можно пить! Где вода? Мне нужно чем-то запить!
Милли часто задышала, раскрыв губы и стараясь избавиться от привкуса во рту, но добилась лишь того, что все стало еще хуже. Солено-огненный пожар на языке перешел куда-то дальше, вниз по горлу.
Наткнулась на протянутую ей Люком бутылку. Надо же, пришел на помощь!
Обхватив губами горлышко, сделала долгий щедрый глоток, от которого едва не задохнулась.
На глаза выступили слезы. Милли сдавленно пискнула, до боли сжав зубы, и буквально отшвырнула бутылку в сторону.
Это была водка! Этот засранец протянул ей водку!
Закашлявшись, Милли чувствовала себя огнедышащим драконом. Чистую неразбавленную водку она не пила ни разу в жизни!
- Я… - дышала со свистом. – Тебя… - снова зашлась в хриплом кашле.
Зачем сыпать угрозами, если вполне можно сразу же перейти к их осуществлению, когда жертва стоит рядом? Убить-то не убьет, конечно, но зачем же нарушать славную традицию что-то выливать на него?
Слишком стремительно рванула к этому «помощнику», вырывая стакан с коктейлем из мужских пальцев, и выплеснула на него. Похоже, это входит у нее в привычку.
В лицо ему вряд ли попала, но одежду, в которой был, подпортила основательно.
Впрочем, досталось и ей: брызги, срикошетив от Люка, мелкой россыпью осели на лицо и грудь Милли.
- Это благодарность за помощь... - почему-то вышло с вопросительной интонацией.
Милли с грохотом поставила стакан на стол , тыльной стороной ладони вытерла сначала губы, затем пальцами утерла щеки, размазывая «Кровавую Мэри» по коже.
- Спасибо за... угощение. - Милли растерялась после сиюминутной вспышли гнева, что обрушила на Люка. - И я пойду, наверное.
Сегодня он ей не так уж сильно и хамил, так что можно было бы обойтись и без головомойки. Но что сделано, то сделано.
На помощь подоспел официант, выводя из темной комнаты и проводя до их с Шэрон покоев.
Ночка предстояла долгая и, судя по всему, не слишком трезвая. Она ведь так ничего и не съела за вечер.

После беседы с психологом Милли чувствовала себя словно выжатый лимон. Все же такие встречи утомляют. Попросили описать, как Милли видит своего партнера. Беда в том, что партнера как такового у нее не было. Были какие странные перебранки с не совсем адекватным незнакомцем, который имел удивительную способность выводить Милли из себя. Хотя нет, незнакомцем он уже не был. Милли знала его имя. Люк. Это автоматически переводило его в разряд знакомых. Со вчерашнего вечера он стал не совсем адекватным знакомцем. Да, именно так. Но он не был ее партнером. Он просто был… странным человеком, который производил неприятное впечатление своим неприкрытым хамством, поддевая и провоцируя, бросая вызов. И Милли почему-то поддавалась на эту провокацию, не боясь дерзить в ответ. Общаясь с ним, Милли не было нужды задаваться вопросом, почему он такой, почему ведет себя столь отталкивающе. Сидя же в кресле психолога, у нее было время подумать об этом, было время попытаться найти ответ на этот вопрос. Попытаться понять, что движет им.
Милли долго думала, кем же все-таки был для нее этот странный человек по имени Люк. А психолог не торопила с ответом, давая девушке как следует подумать обо всем.

Позже, приняв душ и переодевшись в легкую тунику, Милли направилась на кухню. Хотелось кофе с корицей. И ничего больше. По дороге захватила из гостиной глянцевые журналы – на случай, если придется сидеть за столом в одиночестве. Девчонки разбрелись кто куда. Все что-то мастерили-рисовали-клеили. Счастливицы. Милли не могла похвастаться талантами рукоделия. А потому совершенно не представляла, что можно сотворить для подарка.
Зайдя на кухню, обнаружила там Шэрон.
- Привет, Шэри! - Милли улыбнулась соседке по комнате. - Скучаешь?
Милли положила журналы на край обеденного стола, сделала себе кофе и уселась напротив Шэрон.

Милли, подперев лицо рукой и упираясь локтем в гладкую поверхность стола, раскрыла один из журналов и принялась методично листать страницы, совершенно не глядя на содержание статей.
- Убийством не окончилась, зато окончилась очередной головомойкой, - она тяжело выдохнула, поморщившись при упоминании о Люке и о том, что вчера пришлось выкинуть. - Хотя не исключено, что при следующей встрече, убийство все же состоится.
Милли смотрела на страницы и думала о том, что можно подарить человеку, которого совершенно не знаешь? Не знаешь ничего, кроме имени. Ну и того, насколько он непереносим.
- И не переживай, ничего лишнего ты не сказала, - Милли подняла глаза на подругу. - Было довольно интересно подслушивать вашу... беседу.
Губы Милли дрогнули от смеха.
- А ты как? Вчера ты была не в духе, - Милли обеспокоенно вглядывалась в лицо Шэри.

Глядя, как счастливо Шэри убежала общаться по телефону со своим кавалером, Милли не могла сдержать улыбки, радуясь за подругу.
Допив уже остывший кофе, Милли перевернула еще несколько страниц журнала, который пестрел яркими картинками.
И тут в голову пришла совершенно простая и незатейливая мысль.
Милли встала со стула и порылась в кухонных ящиках, отыскав небольшой моток тонкой бечевы, взяла кухонные ножницы и снова села за стол.
Быстро листая страницы журнала, искала самые яркие картинки, яростно вырывая их и откладывая в сторону.
Делала это до тех пор, пока возле пустой чашки из-под кофе не образовалась небольшая кипа обрывков.
Отложив ненужные журналы в сторону и отодвинув чашку, положила ворох ярких красок перед собой.
Коснулась пальцами торчащих уголков, поглаживая в нерешительности. А потом принялась за дело, работая ножницами.
Каждый пестрый листок прошел через ее руки. Которые неторопливо, но уверенно складывали, вырезали, расправляли, сгибали, затем связывая ажурные кусочки бечевой.
Снова и снова. Аккуратно и неторопливо, прикусывая от усердия внутреннюю сторону щеки.
Завязав последний узелок, Милли расправила сложенные мелкой гармошкой листочки, поглаживая глянцевую бумагу.
Подарок готов. Неожиданный порыв обрел четкие формы, лежа перед девушкой на гладкой поверхности стола.

Когда наступило время очередного ужина, Милли все еще была в комнате. Уже полностью собранная, она сидела на кровати и перебирала пальцами подарок, который сделала для Люка. Она так и не решилась передать его через посыльного. Сейчас тот внезапный порыв, что одолел ее на кухне, когда она мастерила поделку, казался жалким и ничтожным. Бумажные бабочки, словно нанизанные на бечеву, яркие и хрупкие. Чуть сильнее сожми ладонь, ломая бумажные крылья, и они сомнутся, умирая с шелестом в руке.
Милли растянула бечеву, удерживая ее в воздухе и покрутила пальцами концы, играя сверкающими глянцем хрупкими созданиями, словно маленькая девочка. Бабочки порхали, шурша в тишине комнаты, будто что-то нашептывая. Наклонив голову набок, Милли зачарованно смотрела на них, не решаясь подняться и пойти на последний ужин в темноте. Этот ужин будет не таким, какими были все предыдущие. На этот раз организаторы придумали наиболее изощренный способ для исследования - поместить подопытных кроликов в одной клетке, чтобы понять, что же получится, что произойдет. И Милли не знала, что ждет ее в той комнате, где она останется один на один с Люком. Снова череда колкостей и подковырок, от которых все внутри заходилось в бессильной злобе, заставляя огрызаться в ответ? Снова брошенный ей вызов, на который она отвечала, как могла - пуская в ход то, что было под рукой? Снова... Снова. Снова! А она, дура, сделала ему бабочек... Они вряд ли понравятся ему. Придумает очередную колкость вместо благодарности.
Крепче сжав пальцы, Милли хотела смять яркую гирлянду хрупких бумажных созданий. Но в последнюю секунду замерла. Просто аккуратно намотала ее на руку и поднялась с кровати. Ветер трепал легкие занавеси, врываясь в комнату прохладой океана. Сейчас хотелось очутиться далеко от этого странного места, ставшего для нее райской тюрьмой, полной свободы. Сделав долгий вдох, Милли в последний раз глянула на себя в зеркало, заправляя за ухо непокорный кудрявый локон, улыбнулась через силу, приободряя саму себя, так что на щеках заиграли ямочки, и упрямо вскинула голову. Морро никогда не пасовали перед трудностями. Она выполнит условия оргов, она подарит Люку своих бабочек. Подарит и просто уйдет.
С силой толкнув дверь в техническое помещение перед темной комнатой, Милли, в сопровождении обслуживающего персонала, прошла внутрь. И растерянно замерла в темноте, когда за спиной раздался щелчок закрывшейся за ушедшим слугой двери. Сегодня темнота давила тишиной и пустотой, сковывая движения, цепко въедаясь в кожу, сжимая в своих призрачных тисках. Поджав губы, Милли сцепила ладони и постаралась успокоиться. Это всего лишь темнота, ее не стоит бояться.

Милли так и стояла посреди комнаты, когда дверь снова открылась, впуская очередную жертву этой мышеловки.

Она вздрогнула от его голоса, что полоснул по натянутым нервам кривым осколком стекла.
Ну, вот и все. Он пришел. Осталось всего лишь вручить ему подарок, ответив на пару ядовитых фраз, и можно будет с чистой совестью покинуть это место.
Развернулась по направлению к голосу, разжала напряженные пальцы. Кожу запястья щекотали бумажные красавицы, напоминая о том, зачем пришла.
- Привет, - выдохнула в ответ, раздумывая, с чего начать. Точнее закончить этот абсурдный фарс, в котором они оба очутились. - Не буду спрашивать, как дела. Ты ведь все равно не ответишь нормально. Так что сразу перейду к тому, зачем пришла.
Голос не слушался, поэтому Милли умолкла всего на секунду, переводя дыхание. Проклятая чернота давила, напирая и высасывая из легких весь воздух.
- Думаю, тебе все равно, но... я принесла подарок. - Милли не сдержалась и нервно выдохнула, не понимая, зачем вообще говорит все это. - Выполнила это чертово задание от оргов. Так что тебе придется принять его. Бдительная Миссис Оуэн должно быть уверена, что все задания выполнены. Ну, а потом выбросишь за ненадобностью.
Милли погладила пальцами крылья бабочек, снимая их со своего запястья.

И вслед за словами горячее касание руки, пока Милли пыталась переварить фразу о том, что и он сделал подарок для нее.
Подарок для нее?
Той, которую поддевал каждой фразой.
Чьим гневом управлял, словно марионеткой, искусно дергая за тонкие веревочки.
Чью ладонь сейчас держит, обводя неровные буквы извинения, пока стоит за спиной.
Во тьме все чувства обнажены до предела, превращаясь в сверхчувствительные болевые точки.
Одно нажатие – и ты словно готов разлететься на сотни миллионов кусочков, превращаясь в прах.
Один удар – и тебя нет, ты растворяешься во времени.
Одно прикосновение – и ты пропал, сгорая в адском пламени тысячи костров, что заставляют корчиться от боли.
Прикосновение Люка к ее ладони было подобно ожогу, что клеймил кожу, растекаясь огнем по венам.
Отравляя своей близостью. Он был близко.
Слишком близко. Так, что чувствовала его запах – он пах морем и ветром, и чем-то еще. Горечью и бессилием. Болью.
Такой запах бывает на кострище, потушенном строптивцем ливнем.
Слишком близко - так, что кровь зашумела в ушах, и стало слышно, как колотится сердце, словно пойманная в силки птица.
Слишком близко - так, что чувствовала его едва слышное дыхание, которое коснулось ее волос.
Слишком близко и в то же время так далеко, когда опустил ее руку, что вместе с его рукой рисовала контуры простого слова из пяти букв.
Милли зябко поежилась, когда Люк отступил назад, так что пришлось обхватить себя руками в напрасной попытке согреться.
Она до боли прикусила губу, не в силах понять этого странного мужчину.
- Спасибо, – глухим голосом произнесла Милли, разрывая тишину. - Твой подарок прекрасен. Но знаешь... - Милли помедлила, упрямо поджимая губы. - Я не могу принять его. Пока не могу.
Милли развернулась, зная, что он стоит позади, в паре шагов от нее, и направилась в его сторону, выставив вперед ладони. Пока не уткнулась ими в грудь Люка.
- Дай руку, - и не дожидаясь его ответного действия, нащупала холодными пальцами его руку. Раскрыла ладонью вверх, дотронувшись едва ощутимым прикосновением большого пальца ямочки в центре. И положила гирлянду из бабочек, затем осторожно смыкая его пальцы, совсем немного, чтобы не помял ее крылья. Их крылья. – Теперь мы квиты.

Вчера вечером


Когда-нибудь… Странное слово, которое может дарить надежду, убивая своей безнадежностью, которая слышна в каждом его звуке, в каждой букве.
Когда-Ни-Будь.
Ни будь этого «когда», и это «когда-нибудь» растворится в череде дней, что бегут друг за другом, сменяя день на ночь и ночь на день – неделя за неделей, месяц за месяцем, год за годом.
Милли промолчала в ответ, зная, что это «когда-нибудь» вряд ли наступит.
Проект завершится через несколько дней, выпуская на свободу узников этого райского острова, отпуская домой. Отпуская на волю.
И она снова отправится на свои снежные склоны, рисуя линии на белом полотне и подставляя щеки под холодные поцелуи ветра.

- Бабочки, - Милли негромко проговорила скорее себе в ответ на стихотворение Люка, которое уже где-то слышала. Когда-то давно, еще будучи малышкой, что любила смотреть на ярких красавиц. Красавиц, которых безжалостные люди вылавливали для выставок, делая безжизненными узницами сверкающих холодным стеклом рамок, протыкая насквозь маленькое тельце острой иглой.

Снова его пальцы на руке Милли. Они такие горячие, что можно обжечься.
Еще один подарок – для нее. Он сделал для нее два подарка.
Два, а не один, как того требовали условия дурацких заданий, которые для них придумывали мозгоправы этого эксперимента.
Милли чувствовала, как тонкое запястье почти невесомо обхватил браслет, обнимая чуть колючими краями.
Коснулась пальцами, пытаясь понять, из чего сделано.
Подушечками осязала чуть шершавую прохладу небольших раковин и гладких камушков.
Они были все практически одного размера, а значит, он специально искал их.
Специально для нее.
Интересно, какие они, эти камни и ракушки, по цвету?
Бледно-розовые или мягкого желтого цвета?
Нежно-голубые или золотисто-розовые?
- Спасибо. На ощупь – очень красиво. Уверена, браслет не менее прекрасен будет и на свету. Два подарка – неожиданно и… - Милли умолкла, не зная, что говорить.
Он стоял опасно близко, поэтому немного отошла в сторону, продолжая поглаживать пальцами украшение на запястье.
- Приятно получать подарки. Даже от незнакомцев.
Говорила, только бы не молчать, лишь бы не слушать эту гнетущую тишину, которая повисла между ними удушающей тяжестью.