Карта ролевой игры "Вкус темноты. Эксперимент "Любовь""

О, его поймали с поличным. Да ещё как! Бывший капитан полиции был застигнут врасплох. За такую потерю бдительности у него отобрали бы значок. Но он больше не на службе. 
-Нет, дорогая. Это необходимо для составления брачного контракта. 
Люк отставил в сторону шейкер и повернулся к девушке. Судя по тому, что голос шёл снизу, она была намного ниже его ростом. Просто крошка по сравнению с ним.
Люк машинально потянулся к бутылке и принялся вертеть её в руках. Тихий плеск содержимого лишь добавлял напряжения. 
-Итак, какой же коктейль решила готовить ты? Спорим, это что-то криминальное? Чем ты решила удовлетворить свои садисткие наклонности?

Наконец-то! Кулинарный инквизитор была на месте, и жизнь больше не казалась такой отвратной. Люк предвкушал практически идеальный вечер. Идеальный по его меркам, конечно же. И если ему суждено быть облитым очередным аппетитным изыском, то он сам подставит ей голову. 

-Головка? Не та, о которой ты думаешь... - Люк задумчиво переставлял на столе какие-то стаканы и бутылки, когда вдруг понял, какую грубую шутку произнёс вслух. 
-Кстати, о болезнях. - Он постарался скорее перевести тему. - Окажешь мне первую помощь? Или хочешь быть моей сиделкой? Как насчёт сделки с прокурором, а? 
Люк давно не чувствовал такого возбуждения. Забытое чувство движения к своей цели. Охота. Погоня. Добыча. Получить то, что желанно. Ту, которая желанна. Любыми целями. Любыми средствами.
-Скажем так, тебе светит срок за нанесение тяжких телесных. Но я заберу заявление, если мы всё решим миром, как тебе такой вариант?
Ладно, Люк, ты серьёзно это сказал? Худшая попытка завести разговор с девушкой. Нет, не худшая. Ужаснейшая! Самая идиотская попытка всех времён и народов. Убогая попытка, вашу мать!

-Дать! И не только его. Распишешься на моём теле? У меня на животе как раз есть свободное место.
Люк нервно передвинул бутылку. Звякнуло стекло. Надо взять себя в руки. Это всего лишь попытка... Попытка чего? Люк вздохнул.
-Ладно, давай приготовим твой шедевр. Что ты там придумала? Коктейль "Убей меня быстро"? "Семнадцать способов мучительной смерти"? О! Я знаю! "Смерть засранцам"!

От Люка не ускользнуло, как запнулась его незнакомка. Интересно, она покраснела? Наверняка.
-Называй вещи своими именами, дорогая. - Он уже откровенно улыбался. - Как бы то ни было, между мной и докторшой всё покончено, как только я встретил тебя. С тобой не сравнится никто. - Люк перегнулся через стол, ближе к ней. 

-Да брось! Я почти ангел! К тому же, от тебя мне грозит смерть лишь от наслаждения. 

-Копы не ворвутся. Они уже здесь. - Люк радостно улыбнулся. - Даже если я тебе его покажу, то ты всё равно не увидишь. К тому же... - Он ещё сильнее перегнулся через стол. Приблизил лицо к её. Не расчитав в темноте, царапнул щекой её щёку. Движение было таким близким, что Люк даже не понял, что произошло. Как будто молния. - Я имею право задержать тебя на семьдесят два часа. Без ордена. Можешь считать, что столкнулась с полицейским произволом. - Он понизил голос до шёпота, но был уверен, что в наполненной звуками комнате, она всё равно его слышит.

На секунду перед глазами блеснуло лезвие ножа из того, далёкого, прошлого, которое он так стремился забыть. Во рту пересохло.
Скрипучим, не своим голосом, он резко бросил:
-Иглы.

Вспотевшими пальцами он обхватил стакан. Непроизвольно пальцы коснулись её ладони. Безотчётно Люк сжал пальцы поверх её, не давая убрать руку. Его огрубевшая горячая кожа на её гладкой и тёплой. 
-Как же я сразу не догадался... 
Очнувшись, Люк быстро отдёрнул руку и прочистил горло ещё раз.
-Хорошо. Диктуй рецепт. Кстати, раз наши отношения зашли далеко, то... Я - Люк. 

-Да, я парень отчаянный, чего уж тут скрывать...

-Знаешь, бабуля считает, что мне суждено стать жертвой поножовщины. Или в какой-нибудь подворотне словить парочку пуль в висок. Исключительно для затруднения опознания. Так что, вопрос о моём мазохизме отпадает сам собой. 

В темноте Люк печально улыбнулся. Он и так давно уже скончался. Эти слабые жалкие попытки уцепиться за обрывки существования выглядят лишь неудачной пародией.

-Как скажешь... Милли. 
Люк пытался послушно следовать инструкциям Милли. По крайней мере, теперь знал её имя. Хотя, вряд ли от этого будет толк. И какого хрена он вообще об этом размышляет?! Он не собирался ехать сюда, не собирался участвовать в эксперименте, и не даже не думал бегать за какой-то девчонкой! За пару часов их общения она уже убить его желает. Впрочем, он сам здорово постарался, чтобы у неё возникло такое желание. Да, наверное, гораздо легче казаться людям уродом, чем показать, что в тебе есть что-то человеческое. 
А в нём нет. И уже давно. 
Но эта тема закрыта. 
Они просто участники эксперимента. Она ни капли не милая. Не дерзкая. И не смелая. Ему не нравится её голос. Его не возбуждает то, что она кажется крошечной рядом с ним. Ему не хочется называть её по имени. Ему не нужно делать ей приятно. Он не должен пытаться ей понравиться. Ему должно быть всё равно, как он справится с её рецептом. Ему не нужно стараться из кожи вон лезть, чтобы она это оценила. Они друг для друга никто. 
С каждым ингридиентом он твердил просебя заветное "не", как будто готовил чёртово зелье. Сделал глоток, и жизнь стала прежней. Одна беда: он не пьёт спиртное. А значит, у этого зелья не будет эффекта. И как бы он ни старался, правда вылезет наружу. 
А правда такова, что ана милая. Дерзкая. Смелая. Ему нравится её голос. Его возбуждает то, что она кажется крошечной рядом с ним. Ему хочется называть её по имени. Ему нужно делать ей приятно. Он отчаянно пытается ей понравиться. Ему чертовски не всё равно, как он справится с её рецептом. Он из кожи вон лезет, чтобы она это оценила. И он хочет, чтобы они стали кем-то друг для друга.
-Готово. Пробуй.

офф: P.S.: я на сегодня всё. Готов к любой твоей расправе. Даже самой жестокой. Заслужил.

Что-то шло не так. Сколько бы Люк ни старался, у них не получалось ничего путного. Как будто бродили по кругу. Порочный круг их знакомства и общения. Нутро просто вопило о том, что ничего нормального у них не выйдет. Нужно просто взять и уйти. Дать ей, наконец, спокойно отдохнуть и развлечься. Оставить в покое. Скоро она встретит какого-нибудь парня, своего ровесника. Милого, доброго спокойного, возможно, даже не очень скучного. Он очарует её красивыми свиданиями, ухаживаниями, окружит заботой. Потом сделает безумно романтичное предложение руки и сердца, они поженятся, заведут собаку и... Мозг Люка завис на мутном изображении усыпанной лепестками дорожке. Жених в чёрном смокинге. Невеста в белом платье. Лицо скрыто густой фатой. Такой густой, что не видно даже цвета волос. Так даже лучше. Есть шанс представить, что это какая-то другая невеста, совершенно посторонняя девушка. 
Люк Моргнул. Он написал целый сценарий. Абсурд. Ему не должно быть дела до Милли. Не должно...

На него вновь вылился поток. На этот раз он успел прикрыть глаза. Какого чёрта?! Что опять не так? Он старался быть... нормальным. Приветливым. Изображал из себя обычного парня. 
-Постой, чёрт возьми! Что..?
Не нужен был свет, чтобы понять: она ушла. Что он снова сделал не так? Люк поднёс к губам бутылку, которую Милли швырнула в него. Проклятье! В темноте он сунул ей в руки водку. Твою мать! В злости он отшвырнул бутылку в сторону и вышел из помещения.

-Скажи... Девочкам... Я... Люблю их... Обязательно... Скажи...
Люк дёрнулся и резко сел на кровати. Перед глазами стояло бледное лицо Роя. Губы, покрытые запёкшейся кровью, едва открывались. Люк тяжело дышал, стараясь прогнать воспоминание. Комнату заливал яркий свет, делая его страхи совершенно неважными. 
Надо отвлечься. Перестать об этом думать. Но в голову настойчиво лезла лишь одна картина: окровавленный Рой в луже собственной крови. Из последних сил он просит Люка...
Рывком Люк поднялся с кровати. Одежда да и он сам - всё покрыто кровавой коркой. Несколько раз моргнул. Он всегда знал, что на месте Роя должен был быть он.
Неожиданно в памяти всплыли события прошлого вечера. Злой, он даже не принял душ после "кровавого" коктейля. 
Настойчивый стук в дверь, и очередной лаборант сообщил о задании. Люк отправился в душ. С маниакальной настойчивостью он заставлял себя не вспоминать, не думать. Странно, но на помощь пришли мысли о Милли. Он обидел её. Специально или нет, не важно. Обидел и своими руками выстроил вокруг неё непробиваемую крепостную стену. А может, просто, боялся, что не сможет подступиться к такой, как она? И какая же? Почему-то Люку было абсолютно всё равно, как она выглядит. Пока они не видели друг друга, был хоть какой-то шанс. Шанс на что? Что он сможет завоевать её доверие? Что сможет понравиться ей? 
Выбрался из душа. Он выполнит это идиотское задание с подарком, во что бы то ни стало. Но что он может ей подарить? Чем удивить или порадовать? Ему хватило мозгов лишь на то, чтобы обидеть её.
Что подарить? 
В зеркале отразилось осунувшееся лицо. Под глазами круги, дикий потерянный взгляд. Ну и урод. И он ещё надеялся на что-то. Синяки под глазами сравнялись с цветом татуировки. Внезапно Люк замер. От самой шеи, по плечу, левому боку, бедру и ноге тянулся длинный рисунок с изображением морского берега, леса и покосившейся хижины. Ему попался чертовски талантливый мастер. Он смог полностью повторить чёрно-белую фотографию, вплоть до едва различимых хвоинок и ракушек на берегу. Вот же оно! Жители деревушки Трает промышляли рыбным промыслом. В свободной время они собирали на берегу ракушки и делали из них невероятные по красоте браслеты для дочерей и жён. 
Ещё в детстве дед научил Люка обрабатывать ракушки. Показал, как выбрать прочную, как обтесать, придав нужную форму, как покрасить и нанизать на нить.
Одевшись, Люк бегом отправился на пляж. 
Он долго бродил по берегу, выискивая ракушки самых разных форм и размеров. Собирал мелкие разноцветные камешки. Подбирал мелкие раковинки. 
В отдельной комнате Люк разложил свой клад и приступил к работе. Он вспоминал голос Милли - это был единственный его ориентир в собственном психозе. Вот она здоровается с кем-то. Что-то спрашивает. Мягкий круглый камешек. Вот дерзко отвечает на его грубость. Пытается не сорваться. Обтёсывает ракушка, она приобретает треугольную форму. Каждый угол - их встреча. Три угла - три стычки. Вот она кричит, обижается, уходит. Крупные глубокие раковины. А вот его мысли о ней - тянутся длинной прочной нитью - сквозь ракушки и камни продел прозрачную леску. Её невозможно порвать. Как и нельзя разорвать его неотвратимо крепнущую привязанность. К ней...

Люк долго думал, что написать, как извиниться. Но, в конце концов, положил в коробочку браслет. Это какой-то абсурд! Он даже не знал, какой цвет ей нравится?! Как ей вообще может понравиться что-то, сделанное его руками? 

Время уже позднее, а Люк всё ещё мастерил. Уже перед уходом ему внезапно пришла в голову одна идея. Неуклюжая попытка извинения. Ракушки самой разной формы были разбросаны по столу. Он вдруг понял, что ни одна не должна пропасть зря. Каждую он собирал с мыслями о Милли. Выбирая одну за другой, он думал, понравятся ли они ей. И сейчас, выбросив их, он как будто собирался растоптать то немного хорошее, что случилось в его жизни. 
Таких, как он, учили доверять интуиции, полагаться на свои инстинкты. И интуиция, будучи шестым, восемндацатым, сто сорок третьим и ещё хрен знает каким чувством, выла внутри Люка. Но это был не вой сирен. Так воют Банши, предрекая скорую погибель. Наверное, Милли и есть его Банши - призрачная колдунья, предвестница скорой погибели. Молча, она звала его к себе. Притягивала сквозь время. Затягивала в темноту. То ли песня, то ли предсмертный клич. Он шёл на этот звук, словно опоённый. Может, она действительно его приворожила? Ему даже не нужно было смотреть на неё, чтобы желать. За три дня она раскопала могилу, где были похоронены все его чувства и эмоции. Три коротких дня ей потребовалось на то, чтобы заставить его пожалеть о времени, проведённом без неё. Три дня, и ему хочется получить от неё что-то гораздо большее, чем просто секс. Это странное дикое желание, рождённое где-то глубоко внутри, пришедшее из тех времён, когда плачущее приведение было предвестником беды. Милли - предзнаменование его грядущих бед. Люк знал: он будет мучиться. Она вывернет его наизнанку и рассмотрит все гнилые внутренности. Она узнает о нём всё, потому что он сам расскажет, поддавшись её гипнозу или привороту, или что там она с ним сотворила.
Последняя ракушка легла на своё место. Короткое слово. Так трудно его произнести вслух. Не потому что, он горд, упрям или считает себя правым. Потому, что сказав это, он сам шагнёт на эшафот. Сам проденет голову в петлю. И сам спрыгнет с табурета. Оставалось лишь надеяться, что шея сломается сразу, и он не будет барахтаться на верёвке, задыхаясь и моля полача о пощаде. Полача с нежным именем "Милли".

Люка провели в тёмное помещение. Официант шёл впереди. Люк послушно ступал следом. За три дня он уже примерно выучил расположение столов и диванов, потому путь прошёл быстро и мирно. Сегодя ужин был приватным. Темнота. Разделённые на пары люди. Отдельные кабинки. Если она сейчас убежит, то больше он не сможет её удержать. Не завтра, когда она увидит его. Первый раз в жизни он жалел, что не красив внешне. Ещё одно разочарование для обиженной им незнакомки. Она всё ещё была ею. 
Его провели внутрь. Дверь захлопнулось. Она была внутри. 
Хруст картона - пальцы впились в коробки с подарками. Нервы были напряжены. Пульс зашкаливал. По виску скатилась капля пота. Состояние беспомощности, паники. Слишком знакомое. Только не здесь и не сейчас.
Во рту пересохло. С трудом, разлепив губы, вытолкнул из себя пару слов:
-Привет. Это я...

Люк выслушал её молча. Каждое слово. Знакомое ощущение ловушки. Сырость леса. Выстрел и кровь. Некуда бежать. Не спастись. 
Раньше голос Милли успокаивал. Сегодня - обнажал нервы. Каждое её слово сдирало кожу. Без наркоза. Живьём. 
-Ты сделала мне подарок?
Странно, но именно эта мысль была самой яркой. Самой важной. Пусть это было лишь задание. Пусть она не хотела. Но вот, стоит здесь. С подарком, который делала для него. Значит, она о нём думала. Плевать что! Проклинала. Ругала. Ненавидела. Всё равно.
-Да. Я тоже... - Люк помялся на месте. - Давай... Сядем. 
Он даже боялся к ней прикоснуться. Опустил руки. Браслет звякнул в коробке. Люк положил её на стол и открыл вторую, больше размером. Там, внутри, на тонкую деревянную дощечку были приклеены разномастные ракушки. 
-Дай мне руку. Пожалуйста...
Люк не вытерпел. Его напряжение зашкаливало. Он обхватил ладонь Милли, стараясь не сжимать. И не выдать свою дрожь. 
Обхватив тонкий палец Милли, Люк начал, как ручкой водить им по ракушкам, которые приклеил в форрме букв. Он встал позади неё, стараясь дышать медленно и не прижиматься к ней. 
-Это первая буква.
Змеиный изгиб буквы "S".
Сделал шаг к ней.
-Это вторая...
Почти идеальный овал "O".
Наклонился к её макушке. 
-Это третья и четвёртая.
Две близняшки "R" и "R".
Вдохнул аромат волос.
-Это пятая. Последня. 
"Y".
Отошёл назад. Отпустил.

-Ничего. - Люк печально улыбнулся, - Когда-нибудь сможешь. Я упорный.
Лишь бы не было слишком поздно. Одно простое извинение не исправит то, что он натворил. Но он будет стараться. Попытается переклеить заново. Темнота вдруг перестала быть страшной. Она всё такой же чёрной, затягивающей, но совсем не опасной. 
Всё из-за Милли. В ней было что-то... Он не знал, как это назвать. Но эта непонятная и неизвестная ему сила, притягивала его. И Люк вдруг понял. Он не хотел её равнодушия. Хорошо разбираясь в людях, он сразу понял, что хочет быть для неё кем-то значимым. Кем-то, с кем у неё связаны сильные эмоции. Кого она запомнит. Но привычка, глубоко въевшаяся в душу и мозг, противным скрипучим голосом твердила: "Всё равно, какие чувства она испытает. Ненависть, боль ли, неприязнь. Главное, что к тебе". Но это было не так. Он. Не. Хотел. Чтобы она его ненавидела. Не. Хотел. Чтобы она его боялась. Не. Хотел. Чтобы ей было больно, вспоминая о нём. Но он уже столько накосячил... И исправить за один день, нет, вечер, то, что убивал и разрушал три предыдущих - чертовски непосильная задача даже для него.

Люк замер на месте. Цунами из жара и дрожи накрыло его с головой. "Дай руку", сказанное её красивым голосом, проникло через грудную клетку. Его сердце, бьющееся в сумасшедшем ритме, сжалось до размеров двух слов. А с её робким прохладным прикосновением, взорвалось. Люк физически ощущал, как всё внутри истекает горячей густой кровью. Лишь с одной целью. Согреть её озябшие пальцы. Это неправильно. Это что-то ненормальное. Противоестественное. Он не знает её. Ничего, кроме имени. Того, что у неё нежные холодные руки, красивый возбуждающий голос и неуловимый аромат. Этого было достаточно. Для него. И для того, чтобы корчиться от желания обладать ею. Она. Должна. Быть. Его. Только его.
В ладонь опустилось что-то невесомое и щекотное. А потом она отступила, оставив его в темноте. Люк осторожно сжал пальцами бумажные лепестки, пытаясь понять...
-Это бабочки? - Голос охрип, сделавшись диким и грубым. Он опять был груб. 
-Долго-долго бабочки летали,
А потом, наверное, устали – сели на обои. И сидят вот уже четвертый год подряд. - Он вспомнил детский стишок, и рот самовольно выдал всё вслух. 
Люк вновь улыбнулся. Он ощущал себя мальчишкой-школьником, которому понравилась девочка. Но вместо признания, он всячески изводил свою одноклассницу. Пока родители не подсказали, что так делать не стоит. Глупее не придумаешь.
Пока ещё хватало храбрости и мозгов что-то соображать, оглущённый подарком Милли Люк, вспомнил про свой. Он прижимал, обмотанное бабочками запястье к животу, как будто боялся, что они улетят, оставив его в вечном одиночестве. 
Нащупав в темноте коробку, Люк откинул крышку и достал браслет из ракушек. 
-Вот. - Он вновь потянулся к её руке. - Это браслет... 

Вчера.

Разговор не клеился. Абсолютно. Люк сжимал бумажных бабочек, которые вдруг стали его якорем в этом чёрном омуте. Он никогда не хотел никому нравиться. Наоборот, ещё в детстве он решил: надо быть таким, чтобы люди отворачивались. Чтобы он знал, почему с ним никто не хочет дружить. Чтобы всё было просто и понятно. Ему нужно было осознавать, почему он один. Ведь когда родители оставляют тебя в роддоме за ненадобностью, тебе совершенно непонятно, что такое ты успел натворить. Сначала Люку тоже было непонятно. А потом стало всё равно. Бросили? Значит, он чем-то их не устроил. Дед с бабушкой упорно твердили, что никакой его вины в этом нет. Но Люк установил своё правило: быть таким, чтобы другие уходили. Тогда причина их ухода предельно ясна. Первым, кто показал глупость этого принципа, был напарник Рой. Он стал первым и единственным другом Люка. Его смерть, как будто была предупреждением, что вокруг Люка не может быть никаких людей.
И вот теперь Милли. Какого чёрта он стоит здесь и сходит с ума от неловкости?! Потому что она нравится ему? Потому что есть в ней что-то, что заставляет его желать стать лучше для неё? Исправиться? Почему ему так важно находиться рядом с ней? 
Четыре дня! Они знакомы четыре дня! Но ведь даже один день способен изменить жизнь, и Люку это было известно. Так что говорить о четырёх?..
Люк намотал верёвку с бабочками на запястье. Ни одни наручники не сравнятся по крепости с её подарком. Он как будто связывал себя молчаливым обетом с Милли. Пока она даже не догадывается. Может, судьба дала ему шанс? Приподнесла этот подарок? Люк не знал. 
Единственное, что он чётко понимал, - она стала важной для него. С одним лишь именем. Он не знал о ней ровным счётом ничего. Хотя, нет. Он знал, что Милли - особенная девушка. И она создана для того, чтобы принадлежать ему.
Этого Люку было достаточно.
-Может, мы просто посидим вместе? 

Сегодня
Он боялся. Страшился того момента, когда Милли увидит и поймет, что он не только грубый хам, но еще и не удался внешне. Шрамы выглядели безобразно. Длинные, широкие, какие-то нелепые. Татуировка, покрывавшая полтела, делала его похожим на карту местности. В мочке уха блестел пирсинг. Ещё один - в языке. Щетина делала его похожим на беглого преступника. Главный герой цирка уродов.
Огромный рост, из-за которого его в детстве дразнили. Дважды сломанный нос - следствие драк из-за обидных прозвищ. Щетина, которую он не брил уже трое суток. Увидев его, Милли проклянет день их знакомства, если уже этого не сделала. На дне сумки отыскал брюки. Белая рубашка. Закатал рукава. Но так видны татуировки на левой. Опустил обратно. Ещё хуже. Теперь рукава были мятыми. Закатал снова. Сунул руки в карманы. Выпрямился. Ссутулился. Снова выпрямился. 
Сегодня они увидятся. 
Люку было всё равно, как Милли выглядит. Он не хотел видеть её лица. Это означало, что теперь у него не будет ни малейшего шанса. 
Нет. Так просто он не отступит. Намотав на запястье ярких бабочек, Люк выскочил из комнаты. Спустя двадцать минут он знал, в каком номере живёт Милли, и как его найти. Ещё через пять минут Люк стоял перед белой дверью, переминаясь с пяток на носки. Не дав себе шанса повернуть обратно, Люк поднял руку, сжал кулак и постучал. 

На него обрушилась холодная срочная волна Ирландского моря. Он понял, когда услышал голос. Так вот, как выглядит его долгожданная Банши.
Она была крошечной рядом с ним. Натолько маленькой и хрупкой, что он мог запросто подавить её сопротивление. Схватить и украсть отсюда. Как поступали сотни лет назад варвары с понравившейся женщиной. 
Она была слишком красивой. Это неправильно. Он не должен был желать такую женщину. Её волосы цвета песчаного берега сияли в сумраке. Сквозь тучи пробилось солнце и осветило его серую жизнь. В ней всё было слишком ярким, слишком не подходящим для него и от того ещё более привлекательным. 
Люк чувствовал какую-то болезненную тягу к ней. Как насмешка над его жизнью, она - слишком живая, несла ему неминую погибель. В его искалеченной жизни она могла стать фатальной ошибкой. Лишь потому, что только рядом с ней он мог почувствовать: каково это - жить по-настоящему. Она как будто сияла. И всё, что было в прошлом, вся кровь и боль, становилось лишь шагом на пути к ней. 
Он должен был стоять здесь. Ему суждено было прийти на это самое место. В эту минуту. Так было предрешено Богом, в которого верил он, а может, духами, в которых верил дед. Но кто-то невидимый давным-давно взял его за руку и привёл к ней.
-Обязательно передам, но чуть позже. Думаю, мы не с того края начали. Я - Люк. Мне тридцать четыре. И я жуткий говнюк и засранец. Впустишь? 

Впервые... Впервые он не мог понять... Прочитать... Угадать, что думает человек. Что чувствует. Милли стояла перед ним, испуганная, дрожащая. Она цеплялась за дверную ручку, как будто это могло ей помочь. В чём? Спрятаться от него? Скрыться? Поздно. Он умел идти по следу. И он изучил её след. След тонких невесомых прикосновений крыльев последней летней бабочки. Короткое касание - как раскалённый металл. Её холодная рука может оставить глубокий красный ожог на его шершавой коже. А её красивый голос сохранится шумом волн в голове. От неё он опьянеет. От её взгляда. От её слов. Отравляющей жидкостью она будет вливаться в его организм, превращая в пьяницу. Он будет бродить по улицам, спать на холоде, просить милостыню и воровать, питаться объедками, выполнять самую грязную работу. И всё лишь за одну-единственную плату: за этот чистый алкоголь. 2000° в его вены. Ему грозит смерть от пьянства. Потому что вовремя он не смог остановиться. От употребления нового сорта неразбавленного виски под названием "Милли".
Вырвать свои мысли из её омута. Протрезветь хоть на минуту. 
-Не знаю. Нет, знаю. Хочу понять, настолько ли ты охрененная при свете, как и в темноте. 
Люк накрыл своей ладонью напряжённые пальцы Милли, отцепил их от ручки двери и придвинулся к ней, заставляя отступить в глубь комнаты. 
Он закрыл за собой дверь и впился взглядом в её хрупкую фигурку.
-Не думал, что ты такая маленькая. И что это мне так понравится. Чёрт!.. Скажи хоть что-нибудь...

Её кулаки - свидетелство того, что она готова бороться. Не на жизнь, а на смерть. Бороться с ним. Наверное, он извращенец. Нет, не наверное. Точно. Она его возбуждала. Давно забытое желание проснулось удесятирённым. Словно до этого, он и не испытывал ничего подобного. Ничего, что было бы сравнимо по силе. По степени одержимости. Она такая, как надо. Как надо ему. Для него. Он вдруг представил... От этих мыслей стало жарко. Лихорадочное пламя метнулось по телу, врываясь в уже едва воображаемый мозг. Ему нужно поделиться с ней этим огнём, а иначе, пламя спалит его до тла. А может, так и лучше.
-Ну, почему же? Например, я вижу, что ты не сняла мой подарок. Значит, у меня шанс. И поверь, я его использую. Я очень устойчивый. И добьюсь тебя любым способом, чего бы мне это ни стоило. И да, можешь считать это угрозой. 
Люк навис над Милли, почти безотчётно пытаясь подавить её собой. Сделать беззащитной для своей атаки. Но её сосредоточенный, разочарованный вид, говорил о том, что это не верная тактика. Усыпить её бдительность. Подобраться ближе. Стать ей необходимым. Он сделал шаг назад. Потом ещё один, физически ощущая, как натягивается нить, связывающая их, обмотавшая его кисть. 
-Что, не нравлюсь тебе? Разочарована, да? Понимаю... - Он пожал плечами. - Такой, как есть. 

Наклонив голову, Люк рассматривал Милли. Она оказалась слишком красивой для него, для его самодельного неуклюжего подарка. 
Но то, что она не сняла его, давало Люку надежду. Он понимал, что она могла просто забыть про это. Но отгонял эту мысль, уговаривая себя в том, что, возможно, ей действительно хоть немного, но понравилось. 

-Нормально? Это как? Я должен бегать по острову и восхищаться всем, что вижу? Может, я просто не хочу нравиться людям? Зачем мне заслуживать одобрение кого-то? 
Проклятье! Люк саданул кулаком по стене. Он опять говорит что-то не так.
-Просто... Скажи мне, что я должен сделать? Чтобы тебе понравиться. И я сделаю. 

Люк чувствовал на себе её внимательный взгляд. Сначала он скользнул по носу с горбинкой, потом перешёл на серьгу в ухе. Люк лишь наделся, что Милли ещё не смогла разглядеть пирсинг в языке. Какого хрена он его сделал? Какого он вообще припёрся сюда?! Под этим пристальным взглядом, выслушав её вопросы, Люк ощутил себя участником допроса. Вот, что чувствовали его "жертвы". 
Он тяжело вздохнул. Ведь с самого начала понимал, что ничего не получится. Она слишком хороша для него. Такие девушки, как Милли, рождены для всего самого лучшего. Её должны окружать яркие краски, улыбки, смех, веселье, мужская забота и любовь. Каждый день её должен нести какой-то сюрприз, пусть даже пустяковый. 
-Да, ты права... Зря я пришёл. 
Люк уставился в окно, замерев на месте. Он давал Милли рассмотреть себя. И не смотря на свои слова даже не думал уходить. 
-Знаешь, вообще это странный вопрос. Я не хочу нравиться людям, потому что мне на них плевать. Я не хочу с ними видеться, разговаривать. А с тобой хочу. 

Это странное судорожное движение не укрылось от глаз Люка. Он поглощал её взглядом, запоминая каждую частичку. Фоторобот. Чтобы потом, когда она прогонит его и попытается сбежать, он мог отыскать её. В любой толпе. В мешанине лиц. Как бы она не маскировалась. Наденет очки, покрасит волосы - всё, что угодно. Он узнает её. Узнает по осторожному движению пальцев на запястье, накрывших браслет. Узнает по гордому взгляду, по потерянному. Узнает... 

Что может быть хуже этих слов? Да много чего, наверное. Могла бы прогнать его. Сорвать с руки браслет и швырнуть ему в лицо. Сбежать отсюда. Люку чертовски повезло, что Милдрет до сих пор стояла перед ним. Ему выпал шанс. Один из миллиарда. Идеальное сокровище. И сегодня Люк на другой стороне закона, морали и смысла. Сегодня он может украсть нечто совершенно потрясающее. Он может завладеть чем-то, что сродни сиянию звезды на пасмурном небе. Он может получить её. Всего-то и нужно, что разработать план преступления и вооружиться наглостью воров. 
-Ты права - ничего не изменилось.
Люк встал напротив Милдрет, схватив её взгляд, не отпуская, заставляя смотреть в глаза. Он сможет ей дать всё. Любую вещь, которую она пожелает. Он исполнит любой каприз. Беда в том, что Милли не такая, как все. Она не будет капризничать или ставить невыполнимые условия. Она потребует от него чего-то другого. И он должен будет ей это достать. 
Люк пошёл в наступление. В прямом смысле. Сделал шаг навстречу Милли. Второй. Третий. Четвёртый. Четыре шага да неё. Четыре шага до той, которая внезапно прогнала дурные воспоминания. Четыре шага до той, которая оказалась принцессой из старой сказки. Нет... Не принцессой. Его собственной Банши. Говорят, Банши последовала за глупцом, укравшим её гребень, и едва не свела с ума. Люк ещё ничего не успел у неё стащить, а уже ощущал себя на грани безумия. Может, она пойдёт за ним, если он стащит любую её вещицу? Что он может украсть? Её сон? Для этого нужно поселиться в её грёзах. Её мысли? Для этого нужно завладеть ими. Её тело? Для этого нужно прикоснуться к ней. 
Всё. Это был конец. Она затянула его в этот странный омут безумия. Это она пробралась в его сны, завоевала мысли и заставила тело мечтать о ней. Люк давно уже ходил по крутому обрыву. И только сейчас, стоя напротив Милли и понимая, что она нужна ему, понял, что уже давно сорвался в пропасть. Нежной прохладной рукой она столкнула его в чёрную бездну. Обратившись в сотни разноцветных радужно-ярких бабочек, она подлетела к нему, закружила в обещании эмоций и чувств, которых он был лишён. Бабочки шептали о надежде, о том, что всё возможно, они ласкали своими крыльями горячее возбуждённое тело, опаляя холодом льда, они смеялись и кружились... А потом сели на его глаза, заслонив реальность, оставив лишь золотой песчаный берег и сладкий шёпот обещания. Они посулили ему будущее, и Люк, ведомый их холодными нежными крыльями, сорвался в пропасть - в погоню за жизнью, о которой даже боялся мечтать. 
Он страшился прикоснуться к нежным крыльям, потому что знал: его грубые пальцы их помнут, сотрут сверкающую пыльцу, и не летать им больше. 
Так разве не это долгожданный шанс? Выхватить бабочку за крылья, запретить ей улетать, оставить возле себя. Но будет ли она счастлива? Будет ли она улыбаться? Нужен ли ей его жар?
-Конечно, мы разные. Все люди разные, ты, разве, не знала? - Люк хотел обхватить ладонями её плечи, но руки замерли в миллиметре. - Я боюсь к тебе даже прикоснуться...