Карта ролевой игры "Совсем другая Сказка"

Таааак… Это что такое?! Что за несогласованнее вопросы?! Конкурент? Пусть он сначала что-то предложит, а мы посмотрим.  А что касается дорог, то с дорогами все прекрасно! Вот, например от мэрии до моей дачи прекрасная дорога! Асфальт ровный, пробок нет!
Passion во взгляде для Сажева

Местная журналисточка. Мнит себя акулой пера. Деточка, об меня еще не такие хищники зубы обламывали. Не веришь, спроси у своего шефа. Он тоже в свое время думал, что сделает на своих сенсационных разоблачениях мэра карьеру. Ошибался, хотя и попортил мне крови. К обоюдной выгоде мы, в конце концов, достигла взаимопонимания. Пресса уважает мэра, мэр не обижает прессу. Хотя внешне, на публику, Волков играет в независимость и беспристрастность. А я подыграю, мне не сложно.
Отбившись от очередной стажерки Волкова, ретируюсь со сцены. Мэр сделал свое дело, мэр может отвалить. Ненадолго. Возвращаюсь в свою приемную, бутылку коньяка из шкафа и усаживаюсь в опустевшее кресло, на место Катеньки. А до нее – Клара. А до нее – Рахима. Рахима… хм… хороша была. А перед ней… о, перед ней была Матрена Ивановна. Какой она кофе варила. И борщ. А перед ней… не помню уже. Отхлебнул коньяка. За окном шумит парад.
Устал. Спать хочу. Вот выпить бы еще коньяку и спать. Но – нельзя. День города без мэра не проходит. Да и сам город будет куролесить до утра – не уснешь. Когда под окнами твоей резиденции бахают фейерверки. Снять бы костюм, надеть джинсы, толстовку с капюшоном, как-то избавиться от охраны и отправиться бродить по городу. Давно не ходил, посмотреть, принюхаться, чем город живет, чем в нем пахнет. Но не сейчас. Может быть, позже.
Еще глоток коньяку. В здании мэрии тихо, лишь сквозь закрытое окно слышно шум парада. Немного тишины и одиночества. А потом кто-нибудь обязательно припрется по душу мэра. Но пока – пока у меня есть немного тишины, одиночества и коньяка.

- Феденька! – я рефлекторно спрятал бутылку под стол. Вот и пришли по душу мою. Вера Михайловна пришли. – Ну что ж ты тут один, в темноте. Пойдем, народ дожжен видеть своего мэра.
С Верой Михайловной лучше не спорить. Поэтому я безропотно дал себе поправить галстук, надел плащ и даже позволил завязать себе шарф. Вере Михайловне приятно, а мне все равно.
И, взяв сестру под руку, я вышел из здания мэрии. Охрана привычно выстроилась вокруг.

Удалось договориться с Мэдом, начальником охраны. И пока его ребята пасли гуляющую по ярмарке Верочку, мы с ним улизнули. Домой, переодеться в непритязательное. На голову капюшон, потому что мою приметную прическу каждая собака в Энске знает.
- Ну что, Мэд, где сейчас больше всего… активных избирателей?
- Известно, где? - жмет огромными плечами Мэд. – Все клеевые телки…ой, простите, Федор Михайлович… активные избиратели сейчас в «У семи гномов».
- У Белоснежикова?
- Точно так, господин мэр.
- Мэд, я сегодня ночью не господин мэр. Не порть мне удовольствие.
- И как вас величать сегодня? – ухмыляется Мэд. Не в первый раз он сопровождает меня в вылазки в город.
- Сегодня? – я задумался. – Сегодня буду… Никифором.
- Никифором? – заржал Мэд. - Федор Мих… То есть, Никифор, вы где эти имена берете?
- Из богатой жизненной практики. И можешь называть меня Ник. Пошли, что ли?
И мы пошли.

Не знаю, что сказал Мэд здоровенному парню на входе, но нас пропустили. Вот за что люблю Мэда – так это за то, что он умеет договариваться с людьми.
А внутри… такой электорат…И знакомых много…
- Волков здесь,  - шепчет на ухо Мэд. Надвигаю капюшон ниже. Мы тут инкогнито. – И Сажев здесь,  - снова шипит Мэд. А вот это совсем плохо. У того глаз на мою морду наметан, в любом камуфляже узнает. Поправляю очки, капюшон до бровей натянул.
- Я проверю периметр,  -шепчет Мэд и исчезает в толпе.
Пусть себе играет, мальчик. А я лично поближе к выпивке.
У  барной стойки не протолкнуться, но как будто по мановению волшебной палочки освобождается табурет. И я занимаю выгодную стратегическую позицию – спиной к толпе.
Паренек-бармен выглядит как-то странно. Странно даже для бармена. Даже для бармена, работающего на Белоснежикова. Ну да черт с ним.
- Налей мне сто коньяку, сынок.
«Сынок» посмотрел слева от меня. Потом справа. Потом наконец-то его взгляд сфокусировался на мне. А потом выдал:
-  Не аыайе ея ыом!
- Чего?!
Тот прокашлялся. Нагнулся, что-то звякнуло под барной стойкой. Потом над ней показалась взъерошенная голова, парень снова надел шляпу, повернул голову, вытирая губы о голое плечо. И выдал сипло:
- Не называйте меня сынком.
- Почему это?
- Потому что нет у меня отца
- Ну, тогда, сиротка, налей мне сто коньяку.

Я даже рассмеялся от неожиданности. Боже?! Ох, как только меня не называли, но Богом – еще никогда раньше. Парень, ты бы завязывал с дегустацией… всего в подряд в баре. Включая жидкость для мытья посуды.
Забавно, конечно. Но выпить-то хочется. А парень смотрит на меня так, будто и правда видит кого-то… Не меня, словом. И только я собрался что-то сказать, как БАБАХНУЛО!
А затем  - крики, вопли, свист. Ударили стробоскопы. Я повернул голову и увидел на сцене фурию. Наверное, не кричи она так и не дергайся, можно было бы увидеть, что девчонка хорошенькая. Барабанщик бесновался, палочки мелькали так, что их видно не было. Гитарные рифы рвали воздух в небольшом помещении. И выше прокуренного воздуха летел хриплый голос. А что… а неплохо. И курить вдруг захотелось просто смертельно, хотя и бросил давно. Так ведь бросил-то Федор Михайлович. А Никифору можно.
Я с сомнением посмотрел на бармена, который, приоткрыв рот, смотрел на сцену. Похоже, и сигарет у него тоже хрен допросишься…

А неприятности начинаются с голоса.

Даже можно голову не поворачивать. Я знаю, кому принадлежит этот самодовольный голос. Это проныра Сажев. Может, свалить, пока не поздно?
Но нам налили. И уходить расхотелось. Напиток оказался очень странным не только на вид, но и на вкус.
 
Ого, парень, как тебя… Я наклонил голову, ожидая ответа Сажева. И тут внезапно понял, что ноги мои очень далеко от меня. И вообще – не мои это ноги. И уйти я не смогу, без ног-то… А и не пойду никуда! Пусть меня потом Мэд отсюда уносит! А где он, кстати?
- Эй, человек! Повтори!
Сажев рядом вздрогнул.

Все инстинкты, что еще остались в строю, вопят: «Надо бежать!» Где это чертов Мэд?! Знакомый смех, поворачиваю голову чуть в сторону – Мэд уже запустил лапищу под юбку какой-то блондиночке.

Оглядываю его – камеры при нем нет. А и не к черту ли тогда?! Если нет камеры – нет и снимков. А нет снимков – кто поверит на слово Сажеву, если он скажет, что пил с мэром? Учитывая репутацию Сажева, я поставил на «никто». Ответно протягиваю руку.
- Никифор, можно просто – Ник. Курнем, если угостишь. Сигареты кончились. А этот,  - киваю в сторону бармена,  - явно не с нами. Покойников видит.
Предмет нашего разговора наконец-то отвлекся от сцены, где бесновалась фурия,  и обратил внимание на нас. Облокотился на стойку, и тут-то я и заметил на запястье парня часы. Какие-то странно знакомые часы.

Часы… от отца… откуда же я их знаю… Сажев рядом что-то бубнит… и тут меня накрывает по настоящему!
Вспоминаю внезапно, что сигареты есть в кармане. Прикуриваю, щедро предлагаю Пафнутию (А хороший мужик!). *и это только со стороны видно, что я прикуриваю соломинку для коктейля с помощью стакана для виски*
И вдруг внезапно хочется танцевать! Ноги! Мы идем танцевать! Ноги меланхолично посылают меня в пеший тур с сексуальным уклоном. Но когда это могло меня остановить?! Тем более, что кое-кто на барной стойке УЖЕ разделяет мое желание…

Кто бы мог подумать, что в этой забегаловке есть приличные кубинские сигары?! Затягиваюсь и понимаю, что секс не нужен в мире, где есть сигары. А, может, и нужен…
Все таки, приятно обнаружить свое тело в компании стройных ножек… И не стола, заметьте!
На плечо мне ставят как раз ножку… не стола. А вполне себе стройную женскую ножку в туфельке… А я очень демократичный мэр! То есть, демократичный Никифор! Повернув голову, целую изящный изгиб ступни. И лишь после этого поднимаю голову.

А жизнь-то налаживается… Сигара, выпивка и три красотки на стойке перед нами. Мелькают стройные ноги, отбивающие четкий ритм. Мелькают руки бармена, спасающего посуду. Мечется ошалевший взгляд Пафнутия. И я его понимаю. Ножки, стройные, оголенные почти по самое «не балуйся. Снизу видно кружево трусиков. У той, что поставила ногу мне на плечо, например, черное прозрачное кружево, мне отлично видно. А под ними - гладкая кожа, отличная эпиляция зоны глубокого бикини, доложу я вам. Кружевные трусики посылают мне воздушный поцелуй и изящно падают со стойки в чьи-то крепкие объятья. Жаль.

Заманчивое предложение! Успеваю протянуть руку между пары очаровательных ножек и ухватить бутылку, попутно погладив одну из них и едва не получив каблуком в лоб. А я увертливый. Поднимаю глаза:
- Вам помочь спуститься, любезная?

Любезная нелюбезно от помощи отказалась. А еще вдруг в спину задышал невесть откуда взявшийся Мэд.
- Шеф, вам еще не надоело? Может, домой?
- Что, блондиночка дала «зеленый свет»?
- Да я и не знаю, - довольно засопел Мэд, - как красный-то выглядит. Но если надо…
- Какое высокое чувство гражданского долга, - усмехнулся я. Думаю, здесь я уже все видел. Пошли.
Отсалютовав бармену с остекленевшим взглядом бутылкой с фирменным пойлом и бросив пару купюр на стойку, я пошел к выходу из зала. В спину мне буравил чей-то внимательный взгляд. А в голове вдруг всплыли часы бармена. Я не могу из четко вспомнить, но они казались мне странно знакомыми. Ладно, утро вечера мудренее.

Грохочет над Мэрией беспрерывно, не заснуть! И в конце концов я не выдержал. Я сейчас разнесу этот парад, пусковые установки, этот город, в конце концов! Где это бездельник Мэд? Я не сплю, и он не должен!
Мэд явился быстро.
- Чего изволите, шеф?
- Судя по твоей отвратительно довольной роже, тебе это канонада не мешает?
- А что? – ухмыляется тот. – Отличный ритм. И криков не слышно.
Отвечаю нечленораздельным рыком, Мэд сразу прекращает ржать и становится серьезным.
- Федор Михайлович, что сделать надо?
- Во-первых…
- Да?
- Сожри лимон, чтобы твоя рожа не была такой довольной!
Мэд кивнул, не моргнув глазом.
- Во-вторых, разыщи и принеси мне голову того ублюдка, по вине которого я сегодня не выспался!
- Только голову? – деловито уточняет Мэд. – Остальное можно не приносить?
- Это уж как получится. Но голова – обязательно. Хочу в глаза… посмотреть.
- Ага, - кивает Мэд. – Значит, глаза не трогать?
- Не трогать.
- Вас понял, шеф. Мне – лимон, вам – голову. Еще чего-нибудь?
- Да. Пару таблеток снотворного и воды запить.
- Сейчас принесу. А может быть вам… народного средства?
- Это какого?
- У вчерашней куколки есть очень горячая подружка-рыжулька…
- Мэд, если мне нужна будет баба, я еще пока в состоянии сам ее себе найти! Вон с глаз моих, сутенер недоделанный!

Музчины, это же МУЖСКОЙ праздник... Ну и нах вам бабы и намеки? Сами, мальчки, сами - пиво, вобла, футбол, ы?

Вера Михайловна меня без внимания не оставит!