Карта ролевой игры "Забытый мир"

- Яра... - я гладил ее по шее сзади,над самым воротником, там, где был обнажен небольшой участок кожи, а она рассказывала про лебедя и какого-то скорпиона. Боги, неужели она не понимала? - я вижу только тебя.
Книга была всего лишь книгой. Рисунки - всего лишь рисунками. Но Яра...
Сердце колотилось в груди как бешеное, трепеща и бухая о ребра одновременно. Собственная кровь казалась мне горячей, а руки холодными, по сравнению с ее кожей. Думать не хотелось, хотя я знал, что есть черта, которую преступать нельзя, но побери все Бездна...
Притянув девушку к себе, я коснулся ее губ своими в тяжелом, уносящем дыхание поцелуе.
В этот раз все было по-другому. Она была мягкой и податливой. Жаркой. Все так же пахла морем и раскаленными песками одновременно. Я тонул в ней.
О, боги, я тонул...

И снова дорога прошла в молчании. Яра думала о чем-то своем, бросая на меня загадочные взгляды, а я пытался ее отвлечь расспросами об Амире.
Кажется, я знал о чем она думает. Мои мысли этот вопрос занимал не меньше. Что же дальше? Не завтра или послезавтра, а через год? Два года? Ответа не было. Что если мы поженимся, а потом один из нас не оправдает надежд другого? А в итоге мы останемся привязаны к друг другу.
С другой стороны, что-то во мне говорило теперь о том, что из затеи наших отцов может выйти нечто хорошее. Не потому, что я хотел Кариму, а видят боги, она была самой притягательной девушкой, которую я знал. Просто... я не мог пояснить, почему. Это было то самое мое предчувствие на уровне инстинкта, которым я всегда гордился. Хотя, надо признать, с Ярой предчувствия не всегда срабатывали, что тоже было для меня загадкой. Я мог только смотреть в ее зеленые, как море, глаза, и пытаться угадать.
И только под конец пути мне наконец удалось ее разговорить.
- Поле большое, ты сам увидишь. Мяч нужно брать руками или бить ногами и попытаться попасть на поле соперника или забросить в ворота - они помечены цветами команды, и тебе надо попытаться поразить вражеские. Думаю на поле станет понятнее, - поясняла она на мой вопрос о футболе.
- А чем отличается попадание в ворота и на чужое поле? - спросил я.
- Количеством очков, присужденных команде.
- Понятно.
- Ты должен участвовать, как мой жених, Эй-элеб.
- А если наша команда выиграет, ты исполнишь мою просьбу?
- Если ты выиграешь, можешь просить что хочешь.

Поле было огромным. Тем самым, на котором устраивали гонки на молах, только теперь были сняты ограждения, а пространство вокруг превратилось в вязкую грязь.
Вокруг толпились мужчины, женщины же наблюдали, сидя в тепле, с установленных на прежнем месте трибун. Указав в строну, одной из них, украшенной цветами Алима, Яра сказала, что будет смотреть оттуда и ушла, забрав с собой мои сапоги.
Не могу сказать, что чего-то ждал, но было странно обидно. Почему? Совершенно не понятно... ведь обещание было получено.
Один я оставался не долго. Совсем скоро подошли наши отцы, сказав, что Памина осталась с Каримой, но желает мне непременного выигрыша. Как я и думал - участие в матче досталось мне, как жениху Кьяры и самому молодому мужчине в семье. Ощущалась эта принадлежность странно и непривычно, будто нечто инородное, но в то же время мне было приятно быть отмеченным таким образом.
Получив повязку красного цвета и сввое напутствие еще раз, я пошел к толпе молодых амирян - по виду примерно от шестнадцати до двадцати пяти лет - компания была очень разношерстной.

- послышалось сбоку.
Вовремя обернувшись, я вскинул руки и поймал мяч продолговатой формы и ярко-рыжего цвета, чуть не двинувший меня по носу.

На амирянине были яркие синие цвета, сообщившие, что мы с ним из разных команд, но улыбался он добродушно и открыто. От людей, которые так улыбаются, подвоха не ожидаешь.
- Ну, расскажи, - попросил я, подкидывая мяч в небо и снова поймав его, чтобы приноровится к цвету и форме.

Ну, правильно. Кто же говорил, что будет легко?
Далеко за спинами тех пяти, что составляли собой чужую команду, виднелась Н-образная перекладина, возле основания которой стояли двое без опознавательных знаков. Видимо это были наблюдатели. Как бы то ни было, пока я не мог рассмотреть подробнее - вода падала с неба плотной дымкой, попадая в глаза, скрывая не только четкие очертания ворот, но даже и зрительские трибуны. Но Яра же на меня смотрит?
Тем временем мой противник не терял времени:

Лицом в песке, как же... Я повернулся, пройдя в сторону своей команды.
Ноги сильно вязли в грязи, ощутимо затрудняя движения. Посмотрев как двигаются амиряне, я не увидел ничего необычного. Даже больше, один из моих противников шлепнулся в лужу, и его товарищи, смеясь, подняли его под руки, чтобы поставить на землю. Но демоны бездны, я же не мог проиграть, когда она на меня смотрит?!
Смотрит же?
Подбросив мяч еще раз, я снова его поймал и зажав под мышкой, согнулся к длинным штанинам.
Если я буду играть по правилам, то пусть это будут мои правила.
Лишившись матери, но еще не будучи усыновлен Константином, я жил на улице. И, как и всякий босяк, частенько обречен был уносить ноги и свое бренное тело от преследователей, жаждущих возмездия. Бегал я неплохо, да и по грязи, пожалуй, смог бы справится. Следовало только вспомнить как. И чтобы ничего не мешало.
Рубашки мы все давно сняли - лично я свою оставил отцу. А вот остальное...
Я безжалостно оторвал штанины ровно по колено.
Конечно, можно было бы просто подкатать, но что-то говорило мне, что так будет лучше.
- Да, Эйм-элеб, ты похоже основательно готовишься, - засмеялся какой-то подросток из моей команды. - Видимо але-Карима еще не преподнесла тебе подарка.
- Все мои подарки я делаю себе сам, - улыбнулся я. - Но она не подарок - она дар.
- Ну тогда начинай, - ответил он. - Ты в нашей команде, поэтому первый удар предоставили гостю.
И я начал.

От столкновения с амирянином у меня выбило все дыхание из легких, хорошо еще, что до удара я успел бросить мяч кому-то из своей команды. Зато песка я наелся знатно. И получил пару синяков - наверняка.
Мы оба встали и ринулись за мячом. На автомате я вскинул руку, приглаживая волосы вверх - они мешались. Руки были в грязи, которая почти вся осталась на челке, позволяя той намертво, коркой пристать к голове. Потом отмою.
Недалеко от ворот игрока с мячом уже поймали и прижимали к земле несколько противников.
- Бездна побери! - выругался я.
Мяч оказался у другой команды. Тот самый амирянин, который заговорил со мной первым, взял его и приготовился ударить. Все рассредоточились по полю, заняв выжидающие позиции. Я стал в стороне от того самого грузного парня, который ранее сбил меня с ног. Секундное ожидание и мяч полетел в нашу сторону, как рыжее, цилиндрической формы ядро, сверкая мокрыми боками в серости промозглого дня.
Если бы здоровяк поймал его, то остановить его не удалось бы, как пить дать.
Я прыгнул выше, принимая мяч и перекатился в сторону, сразу же встав на ноги.
Плечо ныло от удара о землю, я был весь в грязи, но думать или отряхиваться было некогда. Нужно было бежать.
Рванув в сторону чужих ворот, я петлял как заяц. В тот момент мне даже чудилось, что за плечами слышится жаркое дыхание преследователей, а вода с неба заливала глаза, не позволяя разглядеть что там, впереди. Ориентироваться можно было только на белую штангу ворот.
В момент, когда я почти приблизился к вожделенной черте, меня все таки поймали. Кто-то навалился сзади, мяч выпал из рук и я изо всех сил пнул его к воротам ногой.

На замену парню, повредившему ногу, вышел человек из ложи Амиршаха. Дородный, лысый, довольно светлокожий для коренного амирянина, но по всему виду ясно - достаточно могущественный. Сняв с себя верхнюю одежду, он закатал штанины и потянулся. Было видно, что играл в подобные игры он не часто, но кто знает, вдруг у команды соперников с ним появилось какое-то преимущество?
- За Азула бьет почтенный Абдул-Малик, да продлит Санва его годы! - прокричали сбоку.
Понятное дело, парень споткнулся сам, поэтому штрафного мы не получили. Слава богам конечно. Ну и жаль пострадавшего.
Мяч вынесли на середину поля, установив на специальную подставку, и наш новый игрок направился разыгрывать мяч.

Поймав мяч, переданный мне соперником - это боги застили ему глаза, не иначе - я снова рванул на вражескую половину поля, по дороге заехав своему благодетелю локтем. Не нарочно, но как тут докажешь?
Грязь чавкала под ногами и отлетала в стороны комьями, цепляясь за все и всех вокруг.
Пробежав половину поля, я понял, что не успеваю и, затормозив ровно на середине, бросил мяч, со всех сил ударил по нему ногой.
Ощущение было такое, будто я пнул камень.
Кожа сразу засветилась ярко-красным, гарантируя синяк в не очень отдаленном будущем.
Но оно того стоило.
"Гол!" - донеслось с трибун.
Да, стоило.

К сожалению, выиграть не удалось, хотя я и не проиграл - счет получился равным. Было обидно, что не удастся спровоцировать Яру на что-нибудь, но не сильно. Еще было немного жаль изодранные штаны, но ладно уж. Это я
мог пережить.
По дороге домой Карима была странно молчалива, только поздравила меня с равным счетом. Стеснялась отцов и Памины, наверное. Я и сам немного стеснялся. Еще не готов был показывать всем, как отношусь к ней. Наверное и ей самой-то толком сказать не мог.
Не смотря на насыщенный событиями день, спать не хотелось. Скорее наоборот, адреналин, оставшийся от недавней игры бурлил в моих венах, зазывая на подвиги, для которых, конечно же, было не совсем подходящее время и место. Чай немного приглушил это желание, а потом Константин и Алим оставили меня с прекрасной половиной нашего общества, и ушли в мастерские. Вопреки ожиданиям мне совсем не было обидно - Яра была ужасно
милой, и я был рад очередной возможности понаблюдать за ней со стороны.
Мне хотелось обнимать ее, целовать, удивлять и учить. Рассказать и показать ей все, что Карима захочет. И конечно же, я не отказал в просьбе, рассказать что-то еще про нижний мир - как его называла моя невеста. Вот только решив сделать это по-своему. Я предложил почитать. Сказки, книгу с которыми возил у себя в заплечном мешке.
Старая и затертая почти до невидного цвета букв, написанных от руки, она была постоянной спутницей моих исканий, оставшейся еще от давно забытой матери. Будто ниточка, связующая меня с прошлым. Мне хотелось поделиться с ней, с Ярой, пусть даже Памина разделит это с нами.
- Одна женщина жила с дочерью у самого края Запретного Леса. И была эта девушка красива, как цветок лилии, и так же невинна. И вот, однажды, когда мать уехала в большой рынок на День Торговли, пришел к девушке один из запретных. Был он красив, как не бывает красив ни один человек. И как ни один человек умен и статен. Повелевал он воздушными потоками и прозван был Повелителем Воздуха. А кем? Никто не знает.
- Сердце его было огромным. Могло вместить оно весь мир, покрыв все живое бесконечной добротой и любовью, окутать заботой и радостью. За это и полюбила его девушка, которую и он назвал возлюбленной вскоре. Забрал он ее в заповедные леса, дарил радость и осыпал цветами, но душа человеческая тянулась к людям. Не смог Повелитель Воздуха противится просьбам ее, отпустил назад, к матери.
- Не приняла мать свою дочь, опороченную дурной кровью. Магам предала и ее, и наследие запретного, рожденное в доме своем. Но были добрые женщины, что сообщили деве о том, что сделала ее мать. С великим риском одного из рожденных забрали, чтобы отдать отцу, а другого забрала сама мать, покидая родные края, чтобы никогда не вернуться - ведь двоих не смогла бы она воспитать достойно.
- Скиталась она долго, воспитывая дитя свое как могла. Оглянись, быть может, скитаются они и поныне...
Эта сказка всегда захватывала меня. Может быть, потому что я не знал своего отца, и мне нравилась мысль, что он мог бы оказаться кем-то могущественным. Однако я понимал и то, что сказка эта о таинственных Древних, а оказаться порченым кровью мне уж точно не хотелось.
- Спит под нами всеми она, великая Гайя. Хранит сны и мысли, радости и печали, души и жизни. Великая она, как мать всему живому, даже богам. Знает все и всех живущих, кто ходил стопами своими по земле или касался вод всемирных кожей. Чудо она великое, и всякий, кто коснется ее - познает Знание.
- Все рождено от нее: и воды, и земли, и воздух, которым мы дышим. Рожден ей Н'Габах и О'Шьен, Великая Маа и Бог-Олень, и дочь ее младшая и любимая Санва. Любит Гайя всех одинаково, кто бы не пришел за советом ее, не деля на друзей и врагов, ибо все на свете дети ей.
- И ты, читающий, ребенок ей. Придешь к ней однажды, и примет тебя она в объятия. Подарит радость и знание, покой и негу. Но живи праведно, не похищай жизни других. Тех, кому не дарил их. Будь с самим собой в мире. Прорастет твое добро семенами чуда и будешь ты вечно счастлив.
Читал я негромко, хотя и с выражением, поэтому не удивительно, что в какой-то момент обнаружилось, что Яра уснула. С умиротворенным выражением лица, она лежала рядом со мной на подушках, хотя еще недавно заглядывала через плечо, мягко упираясь грудью мне в спину. Памина заметила это, подав мне знак - приложив к губам указательный палец.
- Нам ведь не стоит оставлять ее здесь или перепоручать рабам? - спросил я, все еще не уверенный, как следует поступать в этой стране.
- Я думаю ты справишься, мальчик мой, -кивнула жена моего отца. - Отнеси ее.
Яра оказалась не тяжелее котенка. Ее теплое податливое тело льнуло ко мне, потом она приобняла меня рукой и уткнулась носом в шею. Кожу тронуло горячее дыхание. Это было так... интимно. Я никогда еще не испытывал подобного. Стараясь идти осторожно, я мягко ступал вперед за показывающей дорогу Паминой. Мне не хотелось будить мою вредину, наоборот. Я хотел, чтобы этот момент длился чуть меньше вечности и обязательно остался в моей памяти навсегда, что бы не случилось.

*вышел в массы с транспарантом "ДРЕВНИХ В МАССЫ!!"*



Великая Маа, благослови меня, я тебе печенек принес *шепотом* чтоб стояло ВСЕГДА!

*Отпихивает рыба ногой* я занят, очень занят... на молекулярном уровне.


Это, простите, что?))))

*сказала та, кто носит аву с утей*

Боги... мое сердце разбито... как жить...


Она все сделает сама...


Ну, пока не попробуешь - не узнаешь! *тащит кошку за ногу* Попробуем?

ДА? *расстроено спрятал проект лисьей шубы*

Кажется, в этом случае слово
пишется с двумя "с".

Не пойму, задался день, или нет.
Все из рук валится.
До нового года 30 дней. Кто еще хочет посчитать?)

Помолимся Н'Габаху о легкости бытия и сохранении себя, быть может?


P.S. Яра, ты все еще моя Яра?