Карта ролевой игры "Забытый мир"

Кнопка отключения суровости? ))) Будем искать...

Ничего общего!

Ведя, я тебе, конечно, доверяю в этом вопросе... но все же ты уверен, что тыкать нужно именно в пупок?

Тритон, почему все намекают, что не прочь устроить с вами рыбный день? )))

Ведя, а когда планируется гостевой день у леди Л. Э.?
И что с собой нужно приносить?

Здравствуйте, Северная леди. И лорд Эган тоже )

Первый раз собиралась в гости и долго думала, что ж вам подарить. У меня в дорожном сундуке одни шубы и вязаные носки, но этого добра у вас, наверное, и так хватает.
Однако ж нашла в багаже

Надеюсь вам понравится.
Во-первых, лишняя посуда никогда не помешает. А во-вторых, ее всегда можно разбить для усиления драматизма в разговоре.

Спросить же хотела вот что.
Расскажите, чем у вас на Севере занимаются женщины долгими зимними вечерами? (планирую досуг)))


Мне попалась вишневая косточка в варенике Полагаю, на счастье

*Пересчитала букеты в руках дам. Подняла бровь*
Помнится, приглашали на обратном пути со Стены заехать с визитом, лорд Эган?
Так вот. Не по-е-ду

Леди Лесандра, простите, что с опозданием отвечаю.

Ходят слухи, что - грешат )))
Но это неправда. Лично я рисую. И еще люблю возиться с растениями - у меня к ним рука легкая.

Беременность, лорд Эган. Это вам на заметку )

Что, Гектор, забрал всех хилых рабынь с Греха?

Север ЦО - Стена

Ночевать мы остановились на маленьком постоялом дворе на опушке леса. Тем же вечером прибыли сыновья Стены, чтобы сопровождать далее. Это были все как на подбор высокие крупные мужчины в темных одеждах - двор был ярко освещен факелами, и мне было хорошо их видно. Из окна отведенной мне комнаты я смотрела, как тепло они приветствуют своих братьев, хлопая по спинам и плечам. Но поразило меня не это.
- Танна, иди сюда, - позвала я. – Смотри.
Во двор заводили варанов. На них и прибыли сюда стенные.
Огромные оседланные ящеры на кривых когтистых лапах казались в полумраке черными тенями из дурных снов. Неужто на них придется ехать и нам?! Мне доводилось однажды видеть скального варана во время гладиаторских боев на песке Арены. Но тогда я сидела далеко от места сражения и в подробностях его не рассмотрела. Что ж… похоже, такая возможность мне вскоре представится…
Варанов провели в сторону конюшен, видимо, там и оставят на ночь. Тяжелые хвосты их оставляли за собой борозды в замершей грязи.

А утром я проснулась и увидела, что вокруг постоялого двора лежит снег. Он устилал все вокруг белым ковром, а с неба все еще продолжали сыпаться последние крупные хлопья. Я даже задохнулась от восторга.
- Танна, там снег! Там все белое! – крикнула я на бегу. – Я хочу потрогать!!!
- Айрин, постой!
Но я не слушала. Сбежала вниз по лестнице, с разбегу толкнула дверь и выскочила во двор.
Тут же поскользнулась и упала ничком в огромный сугроб.
И почти сразу обнаружила, что платья, пусть даже и шерстяного, совершенно не хватает, чтобы уберечься от холода, успев забыть, как мерзла вчера в пути.
- Ой! Помогите! – взвизгнула я, барахтаясь в снегу, пытаясь подняться, не находила опоры в рыхлом ворохе и снова падала, и снег щедро набивался мне за шиворот и в рукава.
Хватит! Я больше не хотела его трогать! Холод впивался в кожу, а там где настывшая ткань касалась тела, было еще холоднее. В отчаянии я взмахнула ладонями, пытаясь удержать равновесие, и в ту же секунду меня за локоть ухватила сильная рука. Незнакомый мужчина рывком вытащил меня из сугроба и поставил на узкую утоптанную тропинку, которую я сразу не заметила. Он оглядел меня, нахмурился, снял рукавицу и отряхнул налипший снег с моего подола.
- Сп..пасибо, - пробормотала я, обхватив себя за плечи.
- Женщина, твоя одежда не подходит для такой погоды, - усмехаясь в бороду, сообщил он. – Иди оденься теплее.
- Да, сейчас… Это так… случайно вышло… - о, какой дурой я, наверное, выглядела! Я кинулась в спасительное тепло дома.
- Танна, там просто лютый мороз!
- Будет еще холоднее, - сказала рабыня и вынула из сундука тяжёлый, подбитый мехом плащ, который я раньше не видела.
Куда ж ещё холоднее?!
Но неудовлетворённое любопытство не дало мне сидеть спокойно в ожидании отъезда. Натянув на себя всю тёплую одежду, которую я смогла найти в своем багаже, я снова вышла во двор, но на этот раз хорошо смотрела себе под ноги.
Снег хрустел! При каждом шаге слышалось тихое поскрипывание! Прислушиваясь к нему, я потихоньку дошла до конюшен и увидела, как стенные закрепляют на спокойно стоявших варанах седла. Похоже, ехать дальше придется на них. Подходить я не стала, повернулась и так же осторожно пошла в другую сторону. Обойдя дом, я попала на задний двор. Тут вообще ещё не имелось никаких тропинок. Сплошное белое поле, будто покрытое ватой, да заснеженные сарайчики вдоль забора.
Убедившись, что меня никто не видит, я опустилась на колени и зачерпнула снег рукой. Теперь, когда на мне были рукавицы, это было не так холодно. Поднеся к глазам, я рассматривала эту горку снега, с восторгом различая в ней отдельные снежинки, и даже лизнула её. Снег оказался безвкусным, мгновенно растекаясь во рту талой водой.
Зато он искрился на солнце золотым и розовым!
И на нём можно было рисовать!
«Айрин» - вывела я на снежной глади слева от себя. Помедлила и справа написала почему-то «Гектор».
«- Мне неизвестно, какая ты, леди Айрин. Внешность – обманчива»
Что он хотел этим сказать? Что я не такая, какой кажусь? Что ж, мы тут в равном положении. Я тоже не знаю, такой ли он, каким кажется. Порой он выглядит почти неживым. Как есть - камень. В отличие от своего брата, который, кстати, был не в пример более разговорчив. И даже мог пошутить, подбадривая девушек-рабынь в пути. Неуклюже, конечно, но всё же… И улыбался им. Обычный мужчина. Разве что только выше тех, которых я встречала.
Представить улыбку Гектора не получалось. Это как если бы… улыбнулся камень.

Где-то недалеко раздался женский крик.
Я вздрогнула, стёрла имя стенного и встала с колен.
Вернувшись во двор, я увидела, как приводят в чувство одну из рабынь и нахмурилась. Не знаю, кто из двоих стенных, нас сопровождающих, выбирал рабынь – но сделал он это не слишком хорошо, либо его обманул торговец. Я родилась на Царе островов, но почти всю жизнь провела на Грехе, и знала толк в рабынях. Хорошая рабыня должна быть крепкой и здоровой. Как моя Танна. А вчера во время пути одна из девушек, сидящая с краю повозки, покачнулась от слабости и выпала бы, если бы ее не удержала соседка. Как минимум трое их них выглядели очень слабыми, в чем только душа держится. А ведь предполагается, что каждая из них должна позаботиться не только о себе, но и о будущем ребенке…
Впрочем, это не мое дело.
- Пойдем со мной, - сзади меня тронула за плечо Танна. - Успеешь перекусить перед дорогой, и пора выезжать.
- Долго ли еще будем в пути, не знаешь?
Она пожала плечами.
- Полагаю, сегодня уже прибудем на место.

Рабынь разделили. Половина из них отправлялась с братьями на другой погост, и они уехали еще до рассвета, чтобы успеть добраться за день.
О, как я была права в своем предположении относительно варанов! Ехать дальше планировалось именно на них. Вблизи, при свете дня они выглядели еще более устрашающе, чем вчера. У них были неподвижные желтые глаза с узкими зрачками-щелями, а кончики клыков торчали из намертво стиснутых челюстей. Иногда меж них мелькал тонкий раздвоенный язык. Подходить к такому чудищу не хотелось, и я с тоской вспомнила о своем смирном мерине, на котором ехала вчера.
Двух ящеров впрягли в повозку с рабынями, туда же втиснулась Танна.
- Поедешь со мной, - коротко бросил Гектор, проверяя упряжь варана. – Залезай.
Я сжала губы, чтобы не съязвить. О, разумеется, я каждый день езжу на чешуйчатых чудовищах и могу с легкостью вскочить в седло незнакомой конструкции!
Стенной наконец заметил мое замешательство. Подошел, без всяких видимых усилий легко поднял меня на варана и сам уселся впереди.
- Держись крепко, - сказал он, оглянувшись через плечо.
Держаться? В первую минуту до меня не дошло, за что он предлагает мне держаться. И только когда варан сделал несколько шагов, а я ткнулась носом в спину Гектора, то сообразила, что надо обнять его.
Выбор был невелик – либо обнять, либо свалиться с седла, поэтому я обхватила его руками и прижалась лицом к спине. Странное дело… поза оказалась, в принципе, вполне удобной. К тому же варан шел по снегу очень ровно, гораздо более плавно, чем лошадь, почти не покачиваясь при беге. Повозка тоже катилась быстро и легко: еще ночью братья сменили на ней колеса на полозья.
Но, несмотря на хорошую скорость, только лишь к вечеру мы достигли цели нашего путешествия.

Обоз поначалу долго поднимался вверх по пологому склону, и впереди было не видно ничего, кроме обрывающегося края тракта. И вот когда мы все-таки выбрались на вершину – мы увидели её. До неё еще было не меньше двух миль, но даже с такого расстояния она поражала своими размерами. Огромная, неимоверно высокая Стена - от края до края, куда хватало глаз.
Мы потрясенно молчали, и даже рабыни, обычно щебетавшие без умолку, притихли. Я украдкой взглянула на стенных.
- Мы дома, - сказал кто-то из них, и остальные кивнули в ответ.

К Стене мы подъехали уже в сумерках. Она заслоняла полнеба над нами.
Внизу оказалось нечто вроде небольшого поселения: компактные постройки, обнесенные каменной стеной с дозорными башнями по краям. Имелся и вход – широкие ворота, обитые железом, а за ними еще подъёмная решетка с прутьями толщиной в мою руку. Я крутила головой, пытаясь в свете факелов рассмотреть всё вокруг, но ничего не получалось. Гектор спешился, затем снял с седла меня.
К нам навстречу вышли мужчины, принялись помогать распрягать варанов и выгружать поклажу.
Танна тем временем разузнала, в какой комнате сможет разместить меня. На мой вопрос, будет ли у нас одна комната на двоих, она отрицательно покачала головой.
- Я буду спать с остальными рабынями, - сказала она, отводя глаза. – Но днём всегда буду рядом, если понадоблюсь.
Мне показалось, что она вкладывала в эти слова какой-то другой смысл, но так устала, что разгадывать загадки сил не было.

В отведенной мне комнате была широкая кровать, комод и пустой сундук. Возле окна стоял небольшой стол и два деревянных кресла. За занавеской обнаружился умывальник, таз и кувшин с водой. Вот и вся обстановка, но я была так рада попасть наконец в тепло из нескончаемого холода, что почти не обратила внимания на мебель. Главное, в комнате был камин, грубо сложенный, зато полный пылающих поленьев. Не снимая плаща, я опустилась прямо на пол возле него и несколько минут просто сидела рядом, впитывая жар огня.
- Айрин, с твоего плаща натекла целая лужа! – недовольно проворчала Танна, заставляя меня встать на ноги.
- Прости, пожалуйста.
Она только хмыкнула и ловко придвинула к очагу железную подставку с камнями для постели.
- Переодевайся, а я сейчас раздобуду тебе что-нибудь на ужин.
- Я не хочу есть. Правда, совсем не хочу.
Рабыня нахмурилась.
- Тогда, может, горячий отвар? Заодно узнаю, где у них тут кухня.
- Хорошо. Да. Это было бы чудесно.
Спустя всего полчаса я уже сидела в кровати и пила горячий отвар на меду, а Танна деловито подкладывала в постель нагретые камни, завернутые в толстую ткань.
- Мне так повезло с тобой, моя дорогая, - я ухватила ее за руку. – Спасибо тебе за все.
- Все будет хорошо, Айрин, - она сжала мою руку в ответ. – Все будет хорошо, верь мне. Завтра мы тут оглядимся и посмотрим, что принесет нам новый день. А теперь спи, - она забрала у меня чашку. – Никто не потревожит тебя до утра.

Открыв глаза, я увидела над собой деревянный потолок с потемневшими балками, и не сразу вспомнила, где нахожусь. И только сев в постели и оглядевшись, узнала комнату. Скрипнула дверь, я обернулась.
- Проснулась? Пойдем, Айрин, - Танна появилась на пороге. – Покажу тебе, где здесь трапезная. Завтрак ты пропустила, его здесь подают рано, с рассветом. Но, - она торжествующе улыбнулась, - я договорилась с местным поваром – такой милый парень! – что он будет держать для тебя еду в любое время.
- И что же ты пообещала ему за это? – пол оказался холодным, и я поджала пальцы.
- Отдала ему почти все специи и приправы, которые взяла с собой с Греха. Видела бы ты, как он радовался! Добавила пару звонких поцелуев – и дело решено!
Я засмеялась и вдруг вспомнила, что возраст Танны лишь немного за тридцать.
- Ты целовалась с поваром? Когда ты успела?
- Пока ты сладко спала! Ну, ты встаёшь?
- Сейчас. Помоги мне с волосами.
Танна привычно заплела мне волосы, не переставая болтать о симпатичном поваре, и подала теплую одежду.

Мы спустились на этаж вниз, прошли несколько коридоров, затем через открытую галерею и, наконец, подошли к приоткрытой двустворчатой двери. Танна велела мне заходить, а сама отправилась на кухню. За дверью оказалась трапезная – большое помещение, уставленное длинными лавками и столами, причём один располагался на небольшом возвышении – наверное, для каких-нибудь старейшин… ну, или кто у них тут за главного. На дальней стене висела пара пыльных гобеленов и три бронзовых щита. Вот и все убранство.

За одним из столов сидели насколько стенных, которые при моем появлении враз замолчали и повернули ко мне головы. Я почувствовала себя неуютно и даже хотела уйти, но сделала над собой усилие и осталась: еще решат, что я боюсь их. Прошла за самый дальний стол, постаравшись спрятаться за деревянной колонной.
Не вышло.
Послышался стук отодвигаемых лавок и через пару секунд трое мужчин уселись напротив и выжидающе уставились на меня.
- Как тебя зовут? - начал один из них.
- Айрин...
- Имя у тебя красивое, - продолжил другой, помоложе, с черными кудрями до плеч. – Меня зовут Рауд. А это Томас и Олаф. Ты из тех рабынь, что привезли вчера? Мы ещё не всех видели.
- Нет. Я здесь… по своей воле, - под пристальными взглядами мне было крайне неловко. Где же носит Танну?
- Вот как? – просиял тот, что назвался Раудом. – Тогда ты должна будешь вскоре выбрать кого-то из нас. Выбери меня!
- Почему это тебя? – толкнул его в плечо тот, кого назвали Олафом.
- Потому что ещё ни одна женщина на меня не жаловалась!
- Потому что у тебя их ещё не было, - пробасил Томас и протесты Рауда потонули в громовом хохоте.
Наконец появилась Танна, неся в руках поднос с тарелками.
- А ну-ка, парни, пропустите! Что вы накинулись на госпожу? Дайте ей поесть.
Стенные, посмеиваясь, встали из-за стола.
- Ещё увидимся, дамы, - крикнули они от порога и вышли.
Мы остались одни.
- Ну, они тебя не обидели?
- Нет. Даже были в некотором смысле галантны. Просто все это так… непривычно. Садись, поешь со мной.
- Я уже ела. Это тебе надо есть, а то сдует за Стену, - она усмехнулась. – Но я посижу с тобой.

После обеда Танна показала мне те постройки и помещения, про которые успела узнать сама.
- Вон там крыша кузни, к слову, Гектор по прозвищу Стальной, который привез нас сюда, и есть сам кузнец; там - мыловарня, - начала перечислять она. - Видишь, где окна с чёрными ставнями? Там живут сами братья. Трапезную ты уже видела. На южной стороне есть маленькая ткацкая, но она обычно пустует, там работают рабыни, когда присутствуют на Стене. Под нижним этажом довольно большая купальня. Ещё есть загоны для варанов, оружейная, склады, - но я точно не знаю, где это.
- Когда ты успела всё это разузнать?
- Я нашла проводника. Пойдём в твою комнату, покажу кое-что ещё.
Оказалось, Танна раздобыла длинный узкий ящичек, в который предполагалось посадить горицвет.
- Ящичек нашелся быстро, а вот с землёй пришлось повозиться. Тут так просто её не найдёшь, да к тому же, чтоб была пригодная для растений.
Остаток дня мы провели за посадкой семян, затем разбирали мой сундук, а Танна рассказывала между делом о правилах и порядках, принятых здесь.


Через день в трапезной ко мне подошёл уже знакомый Рауд. И положил на стол передо мной шапку, отороченную соболиным мехом.
- Что это?
- Подарок от меня, - улыбнулся он, скользнув по мне взглядом. - Викар Хладный велел тебе явиться к нему.
Я вопросительно покосилась на Танну.
- Он здесь вроде старейшины, - едва слышно прошептала она и подвинула мне шапку. – Надевай и иди.
- Следуй за мной, - сказал Рауд и пошёл к выходу, более не оглядываясь, уверенный, что я иду за ним.
Я и шла.
Мы пересекли широкий двор, миновали несколько развилок между строениями и подошли к невысокой башне, выглядевшей более крепкой и древней, чем другие постройки. Поднялись на последний этаж по узкой лестнице и там, перед дубовой дверью мой провожатый оставил меня.
Я постучала, подождала немного и, не услышав ни звука, всё же решилась войти.

Внутри было что-то вроде личного кабинета, если вообще это слово применимо к какому-либо помещению Погоста. Тёмный массивный стол, заваленный свитками бумаг, несколько тяжёлых на вид кресел с высокими спинками, лавки и пара сундуков вдоль стен. В дальнем конце комнаты виднелась ещё одна дверь. А в кресле возле тлеющего очага сидел… очевидно, это и был Викар Хладный. На лицо не старый ещё мужчина, однако волосы его были полностью седы, как и короткая борода. Я почтительно наклонила голову, и он рукой указал на стул рядом.
- Леди Лейн, - утвердительно произнёс он, внимательно меня разглядывая.
- Да.
- Ты приехала два дня назад.
- Да.
Он соединил пальцы рук и коснулся ими бороды. Помолчал немного.
- Уже выбрала мужчину?
Я вскинула на него глаза.
- Н-нет. Пока нет.
Он медленно покивал в такт своим мыслям.
- Здесь служат хорошие воины. И крепкие мужчины. Любой из них будет достоин стать отцом. Не тяни с первым выбором. У тебя есть ещё два-три дня.
- Зачем вы позвали меня?
В его глазах вдруг блеснули лукавые огоньки, и он усмехнулся в бороду.
- Хотел лично взглянуть на тебя.
- Почему?
- Из любопытства. Не так-то часто в последние годы нас посещают женщины по своей воле. Всё чаще рабыни. Я не буду спрашивать, что привело тебя сюда. Это твоё дело. Но мы все надеемся, что твое пребывание на здесь будет… плодотворным. Стене нужны сыновья… Иди, леди Айрин. Если тебе понадобится что-то, ты знаешь, где меня найти.
Я поднялась со стула и поклонилась.
- Благодарю.

По лестнице вниз я спускалась в задумчивости.
О боги, что же мне делать? Как принять то, что должно произойти? Два-три дня… Всего лишь. А потом кто-то из этих мужчин станет мне любовником. Станет мне так близок, как был только Эван.
Эван… Так странно… я почему-то совсем не помню его лица. По приезду сюда я не единожды пыталась вспомнить – ничего не вышло. Нет-нет, я помню что-то по отдельности – светлые волосы… глаза помню… Чуть сжатый рот… Галстук серый со стальным отливом. Но когда пытаюсь все это собрать воедино – образ ускользает и рассыпается. Это тем удивительнее, что я чётко помню всех стенных, которых здесь видела хотя бы раз. Закрываю глаза – и могу вспомнить каждую чёрточку. Почему? Я спросила у Танны, и она мне ответила:
- Это Стена так заботится о своих сыновьях. И о тебе тоже. Ни к чему вспоминать о большом мире, пока ты здесь. Живи настоящим.
Жить настоящим. Это легче сказать, чем сделать. Вся жизнь перевернулась и я чувствовала, что больше не контролирую ничего.
- Всё в порядке? – Рауд ждал у дверей внизу. - Пойдем, леди Айрин. Во дворе сейчас начнутся поединки между братьями, ты должна это увидеть.
- Поединки? Зачем они?
- А как же упустить такую возможность покрасоваться перед женщинами, - засмеялся он и протянул руку. – Идём? Все уже там.

Рауд провел меня на открытую галерею второго этажа, откуда весь большой внутренний двор был виден как на ладони. Вокруг толпились зрители, рабыни сгрудились возле двух широких крылец. Среди них я заметила Танну и махнула ей, но она не увидела. Все смотрели на середину двора, где двое братьев, вооруженные деревянными мечами, кружили вокруг друг друга. Из толпы неслись подбадривающие крики.
- Что получает победитель?
- Сегодня – это возможность первому выбрать женщину.
Вот значит как. Я в смущении прикусила губу.
Братья сходились и расходились, пока один из них не уложил на землю противника. Раздались одобрительные вопли. Упавшему помогли встать, и его место занял другой стенной. Чем-то это мне напомнило гладиаторские бои на Арене, которые мне как-то довелось увидеть на Грехе.
- А ты? Будешь сражаться? – спросила я Рауда.
- Нет. Я повредил ногу и не могу сражаться в полную силу.
И правда, пока мы шли к ристалищу, он заметно прихрамывал.
- Тогда тебе не повезло.
- Как знать, - ответил он и накрыл ладонью мою руку и посмотрел на меня. – Может, ещё повезет, и ты сама выберешь меня.
Отнять руку я отчего-то не решилась. Бой продолжался, противники сменяли друг друга. Сражались на мечах - коротких и длинных, на кинжалах, с щитами и без, и даже просто на кулаках. Мой сопровождающий комментировал подробности боя для меня. Среди стенных я заметила и Викара, с которым недавно говорила в башне. Он тоже вышел посмотреть на поединки.
- Пойдём спустимся ближе, - Рауд потянул меня вниз на площадку.

Очередной победитель, увидев меня, шутливо поклонился, давая понять, что одержал победу в мою честь, и я засмеялась: настолько комичным выглядел поклон. Его противник воспользовался этим, подкрался и перекинул соперника через себя. Снова завязалась схватка, на этот раз уже без всяких правил, настоящая потасовка. Братья вокруг азартно болели и подбадривали свистом и выкриками.
И вдруг… как-то все смолкли и враз уставились на меня. Переведя взгляд, я увидела Гектора, протягивавшего мне кружку с дымящимся напитком. Он выглядел… гораздо лучше, чем во время путешествия. Исчезли круги под глазами, и лицо заметно разгладилось.
Я осторожно приняла кружку и поблагодарила, затем отпила глоток. Напиток был горячим и горьковатым. Однако странное молчание вокруг продолжалось. Между тем, кузнец успел упрекнуть меня за то, что не зову его по имени, а также своих братьев за то, что не подарили мне плащ. Боги, да зачем же мне ещё! Я и так в этих одеждах похожа на подушку!
«А тебе не всё ли равно, как ты здесь выглядишь?»- шепнул внутренний голос, но вслух я спросила:
- Зачем мне другой плащ?
Гектор наклонил голову и встретился со мной глазами.
- Чтобы уменьшить количество ваших нижних юбок, леди Айрин Лейн, - отчетливо произнес он.

В тишине я услышала, как где-то явственно ахнула Танна. Он, что… и правда упомянул мои нижние юбки при всех этих мужчинах?
Я сделала вдох, открыла было рот, но, не найдя слов, снова закрыла.
Кровь прилила к щекам, и мне сделалось невыносимо жарко. Я сунула ему кружку обратно в руки, сделала пару шагов прочь, но развернулась и снова подошла.
- Количество моих нижних юбок, Гектор, - с нажимом произнесла я, - должно интересовать тебя лишь в том случае, когда я выберу тебя! – и, подняв повыше подбородок, прошествовала к лестнице. И только поставив ногу на ступеньку, с досадой сообразила, что сказала «когда» вместо «если».
Позади кто-то тихонько присвистнул, кто-то усмехнулся, и я с трудом удержалась, чтобы не сбиться на бег.

Подарки всё множились. Я сидела на кровати и хмуро разглядывала внушительную горку, пополнившуюся за два прошедших дня ещё двумя шапками, плащом (будь он неладен) с меховой оторочкой, плетёным поясом искусной работы, кожаным кошелём, резной деревянной чашей и еще несколькими безделушками. Куда бы я не направилась, всегда находился кто-то из братьев, желающий меня одарить, либо завести разговор и чтоб непременно – глаза в глаза. Касались, будто невзначай, рук или плеча, провожали взглядами. Я знала, что это не просто случайность, и они все знали это тоже, и от этого я смущалась ещё больше. Сегодня даже попросила Танну принести мне завтрак и обед в комнату, чтобы лишний раз не выходить.
Необходимость сделать выбор угнетала и давила незримым камнем. Наверное, стоит перестать терзаться, выйти во двор и ткнуть в первого же встречного. Они все для меня более-менее одинаковы, так какая разница?
- Айрин? – в комнату заглянула Танна. – Гектор Стальной передал тебе приглашение присоединиться к братьям за ужином.
- Гектор? – с напускным спокойствием переспросила я, с неудовольствием отметив, что сердце начало биться быстрее.
Нет, не все. Не все были одинаковы.
- Да, кузнец, - пояснила Танна. – Такой, знаешь, высокий и серьезный и…
- Я знаю, кто это, - перебила её.
- Тебе надо выйти из комнаты. Ты не можешь здесь вечно прятаться.
- Я вовсе не прячусь, с чего ты взяла. Просто… не было настроения.
- Тогда потрудись найти это самое настроение! Мужчины не любят ждать.
- Ты говоришь, как моя мама!
- Не зря же я прожила у вас столько лет! Чему то да научилась! Вставай, помогу тебе с платьем.
На этот раз Танна превзошла себя, её руки мелькали с неимоверной скоростью, и спустя всего лишь десять минут я уже стояла на лестнице перед Гектором. Всего две ступени – и я могу смотреть ему в глаза, не наклоняя голову, и это было достаточно странно: на всех стенных я неизменно смотрела снизу вверх, а вот так, вровень – ещё не приходилось.
- Я просто проголодалась, - сочла нужным уточнить, чтобы он не думал… не думал, будто вышла из-за него. Я и правда хочу есть и… это же просто ужин!

Однако волновалась я сильнее, чем готова была признать. И, чтобы заглушить волнение, искала спасения в разговоре, засыпав кузнеца вопросами по пути. Отвечал он неохотно и односложно, а перед входом в трапезную и вовсе остановился, повернувшись ко мне. Очередной вопрос замер у меня на губах, когда стенной придвинулся вплотную, заставив меня отступить.

Я не успела придумать достойный ответ на такое заявление, потому что Гектор открыл дверь в трапезную и подтолкнул меня через порог.
И сразу же в помещении смолк шум, хорошо слышавшийся снаружи. Не сказать, что повисла мёртвая тишина, нет, но головы всех братьев были повернуты ко мне и разговоры смолкли. До этого вечера я всегда старалась приходить обедать, когда в трапезной уже почти никого не было, но сегодня, похоже, все братья были в сборе. И, боги, как их было много! За столом на возвышении я увидела Викара и наклонила голову в знак приветствия. Он перевёл взгляд с Гектора за моей спиной и медленно кивнул мне в ответ. И, словно это было неким сигналом, мужчины в зале вернулись к еде и разговорам. Я тихонько перевела дыхание.

Гектор посадил меня за стол с двумя стенными, и сам уселся напротив. Одного из них я знала, это был Мансур, что сопровождал рабынь с Греха. А второй казался смутно знакомым. Он представился Айзеком, и как только он заговорил, я вспомнила: это он вытащил меня из сугроба, когда я провалилась в снег. И он же уносил рабыню, которой стало дурно.
- Что с той девушкой, которая упала на постоялом дворе?
Айзек блеснул сквозь бороду улыбкой.
- На постоялом дворе тогда упала не одна девушка, и обеих я спас! – заявил он.
Я невольно улыбнулась ему.
- Ну, с одной-то девушкой точно всё в порядке, она сидит перед вами. А что с той рабыней?
- С ней всё хорошо, не волнуйтесь, леди. Я лично проследил, чтобы за ней был надлежащий уход. Перед вами крупный знаток ухода за женщинами! – с этими словами он протянул мне тарелку с едой.
- Это заметно.
- А я что говорю!
Этикет поведения за столом предписывал вовлечь в разговор по возможности всех соседей, и я обратилась ко второму мужчине:
- Мансур, ты как и Гектор, тоже покидал Стену надолго. Это правда, что после долгого отсутствия стенному нужно время, чтобы восстановить силы?
Мансур пустился в объяснения и рассуждения о сыновьях Стены, я слушала, ела и иногда кивала. Мне было и правда интересно. Однако, когда разговор перешел на детей, рождённых от стенных, почувствовала, что тема стала слишком… интимной и совсем не застольной. Оглядевшись, заметила, что половина братьев покинула трапезную. Наверное, пора и мне.
- Спасибо за рассказ. Я надеюсь, мы сможем в другой раз продолжить беседу. А сейчас прошу меня извинить, но я хотела бы вернуться к себе.
- Разумеется, леди. Мы были рады вашей компании.
Я встала из-за стола, и вместе со мной поднялся Гектор.
- Подождите меня здесь, - обратился он к братьям. – Я провожу леди Айрин и вернусь.
- Смотри только, чтобы мы не уснули тут, пока тебя ждём, - усмехнулся в бороду Айзек, получив в награду от Гектора свирепый взгляд.

Обратно мы возвращались в молчании.
- Ты был немногословен за ужином, - заметила я. – Ты всегда столь молчалив?
- Похоже на то, - согласился кузнец. – В моём ремесле разговоры излишни. Зато я не бросаю слов на ветер.
- Ты любишь кузнечное дело?
- Я бы не назвал это любовью. Это что-то большее. Что-то внутри. Как потребность.
Я могла это понять. Мне встречались такие люди.
У двери моей комнаты обернулась.
- Пойдём, покажу тебе кое-что.
Пока я зажигала лампу на столе, стенной неподвижно стоял у порога, словно не решаясь шагнуть дальше. Я прошла к подоконнику, на котором зеленели всходы.
Как и обещала Танна, ростки горицвета поднялись к вечеру третьего дня. Узкий ящичек перед заиндевевшим окном покрылся зелёной щёточкой всходов. Я легонько провела по ним пальцами.
– Дома я привыкла, что меня окружают цветы. Люблю возиться с ними в палисаднике и в оранжерее. Мама говорит, что у меня к ним лёгкая рука. И Танна догадалась взять для меня цветы сюда. Это горицвет. Пройдёт ещё несколько дней и ростки выпустят мелкие ярко-жёлтые цветочки, которые будут цвести не меньше месяца, а то и больше. Затем они повянут, но эта смерть будет обманчивой. Если по-прежнему поливать землю, то через пару недель поднимутся новые всходы.
Гектор закрыл за собой дверь и подошел ближе, я видела его отражение в тёмном стекле окна. И я вдруг остро почувствовала эту закрытую дверь и замкнутое пространство комнаты, глубоко вздохнула, пытаясь унять сердцебиение, и продолжила:
- Это… крошечная частичка зелёных садов в самом сердце Стены.
- Здесь никогда ещё не было цветов. - Он немного помолчал. - Айрин…
- Что?
- К завтрашнему дню ты должна выбрать одного из братьев.
Я до побелевших пальцев стиснула край подоконника. Уже завтра? На мгновение прикрыла глаза и вспомнила всех стенных, которых видела здесь. Огромные незнакомые мужчины.
Гектор молча ждал ответа, и я встретилась с ним взглядом в отражении стекла.
- Хочешь ли ты… - губы почему-то враз пересохли, - чтобы я выбрала тебя?

Давно уже минуло за полночь, а сна всё не было. Я лежала и разглядывала синеватые тени на потолке, и всё не могла выбросить из головы вечерний разговор.
Он хочет, чтобы я выбрала его.
Он – хочет.
На прямой вопрос был получен не менее прямой ответ. Почему я это спросила? Я не знала. Быть может, потому, что доверяла Гектору чуть больше, чем другим? Или дело совсем не в доверии? А в том, что я искала его глазами, выходя во двор или трапезную. А найдя, упрямо отводила взгляд и старалась не смотреть более. Или в том, что затаила дыхание, когда почувствовала, как скользнули по моей щеке твёрдые пальцы, заправлявшие прядь волос.
У Эвана были мягкие, ухоженные руки, он гордился ими, подчеркивая разницу между руками богатого аристократа и руками тех, кто не мог позволить себе такую роскошь. Но мне отчего-то ни за что на свете не хотелось бы, чтобы у Гектора оказались такие же руки.

Я со вздохом перевернулась на живот и зарылась лицом в подушку.
Ну почему, почему я не могу быть такой же легкомысленной и беспечной, как другие девушки? Наверняка их не терзают никакие сомнения и тревоги.
Накануне я случайно подслушала их разговор в купальнях.

Мне всегда нравилось посещать термы на Грехе. Их было несколько на острове, для посетителей разного достатка. Но особенно я любила нефритовые, с овальными бассейнами из зеленоватого камня, с роскошными лежаками из разноцветной мозаики. Обычно я ходила туда с сёстрами, и мы могли провести там почти весь день, болтая о городских новостях и позволяя рабыням ухаживать за нами.
Здесь, конечно, купальни были намного проще. Раздевалка и два зала – в одном большой бассейн, в другом совсем маленький, похожий на большую ванну. Никаких массажных лежаков или комнат отдохновения. Но я и не ждала здесь никакой роскоши; горячая вода и чистые простыни – этого мне было довольно.
Несколько раз по вечерам, когда я приходила сюда, здесь никого не было. Однако сегодня из большого зала доносился плеск воды и весёлый женский щебет.
- Ну же, Тина, твоя очередь! Рассказывай! Кто был вчера..
- Вчера… - раздался томный голосок, - это был… Мансур.
- Оооо, - дружный вздох. – И как он?
- Это было, скажу я вам, потрясающе! Он очень, очень умелый. Не ушёл от меня до самого рассвета. Может быть, сегодня он придет ещё…
- Не жадничай, Тина! Я видела его утром, он подмигнул мне! Так что сегодня он мой!
- Заключим пари?
- Отчего бы и нет?
Снова смех.
Я замерла возле приоткрытой двери, жадно слушая разговор рабынь. Стенной не ушел от нее всю ночь? Что с ней можно делать так долго?! Эван приходил ко мне примерно на четверть часа, а после уходил в свою комнату. Но… всю ночь?! Я торопливо отошла от двери, чувствуя, как горят щёки и долго ещё лежала в горячей воде, обдумывая услышанное. Меня кольнуло внезапное и острое чувство зависти к этим рабыням, способным беззаботно болтать и радоваться мужчинам, приходящим к ним по ночам. Они им рады. Они их любят. Даже Танна. Что же со мною не так?
И ещё долго не могла уснуть, вспоминая этот разговор, но под утро сон все же сморил меня.

На следующий день только ближе к вечеру я собралась идти к Викару. Весь день бушевала метель, и я всё откладывала визит, придумывая отговорку, будто жду окончания непогоды.
Но метель все же улеглась, и даже сквозь пелену облаков проглянуло чахлое закатное солнце, и тянуть дальше было нельзя.
В покоях Викара было все так же сумрачно, как и в прошлый раз. Камин не горел, а сам хозяин комнаты, придвинув кресло к окну, был занят чтением толстой книги в кожаном переплете с коваными уголками. Увидев меня на пороге, закрыл фолиант, заложив пальцем страницу, и сделал приглашающий жест рукой.
- Рад видеть тебя, леди Айрин.
- Вы знаете, зачем я здесь, - от напряжения голос у меня звенел.
- Знаю. Садись, - кивнул он на кресло напротив.
Я осторожно присела на край, сцепив на коленях руки.
Ожидаю вопроса, но Викар явно не собирается ничего говорить. Смотрит на меня, склонив голову набок, и ждет. Молчание неприлично затягивается и вдруг злюсь на себя за трусость.
- Гек… Простите, - кашляю, услышав свой охрипший от волнения голос. – Гектор Стальной.
Викар прячет тень улыбки в бороду.
- Хороший выбор, леди. Рад за своего сына.
- Гектор ваш сын? – я удивлена.
- Да, я считаюсь одним из его отцов.
- А сколько у него… - я мучительно покраснела от щекотливости вопроса, - ещё… отцов?
- Ещё трое, - невозмутимо пояснил Викар.
Милостивая богиня, трое!
- А кто его… мать?
- Думаю, он сам ответит на твои вопросы, Айрин, - Викар дал понять, что разговор окончен.
- Что ж, я, наверное пойду.
- До встречи, леди, - он отпускает меня кивком головы.

С приближением ночи моя нервозность усиливалась. Я не находила себе места и металась по комнате, не зная, чем себя занять.
- Танна, а когда он… придёт… что мне делать?
Рабыня отворачивалась, пряча улыбку.
- Ничего не надо. У меня сложилось впечатление, Айрин, что кузнец Гектор прекрасно знает, что делать. Поэтому не советую тебе беспокоиться.
- Я и не беспокоюсь.
- Да уж вижу. Ты скоро колею в полу протопчешь!
Я остановилась и заставила себя сесть на кровать.
- Подай мне рубашку.
- Зачем? – рабыня подняла брови.
- Ну… как же без неё… Подай, говорю!
Танна молча порылась в сундуке и протянула мне длинную ночную рубашку с кружевами. С помощью служанки я избавилась от платья и переоделась в рубашку. Несмотря на плотный хлопок, в ней было ощутимо зябко, и я закуталась в шерстяную шаль. Странное чувство – лицо будто горело, а тело бил нервный озноб.
- Я могу идти? – осведомилась рабыня.
- Уже? Нет, останься! – Танна выразительно взглянула в тёмное окно. – Ладно… Иди.
- Все будет хорошо, Айрин. Не запирай дверь, - она погладила меня по голове и вышла.

Наступила оглушающая тишина, изредка прерываемая треском огня в очаге. Не зная, чем себя занять, я поплескала в лицо водой из кувшина, надеясь охладить пылающий лоб, но в итоге замерзла еще сильнее.
Я сидела в кресле возле очага, поджав ноги и обхватив колени руками; озноб становился все сильнее. В конце концов не выдержала и подложила в огонь несколько поленьев, затем снова вернулась в кресло. Согревшись, наверное, задремала, потому что проснулась от стука захлопнувшейся двери.
Гектор.
Здесь.
Сна как не бывало. Сердце ухнуло и забилось быстро и неровно. Стенной неподвижно и молча смотрел на меня, и комнату сразу показалась очень маленькой. Я медленно выбралась из кресла и встала. Не отводя от меня взгляда, он отстегнул и бросил на пол плащ.
Два шага. Всего два.
И он их сделал, вдруг оказавшись совсем близко. Я судорожно вздохнула, чувствуя как начали дрожать колени.
-Ты боишься? – прямой вопрос.
- Да, - выдохнула я. Что толку скрывать.
- Что мне сделать, чтобы ты перестала?
- Я… не знаю.
- Посмотри на меня.
Я послушно подняла голову, взглянув в темные, как северная ночь, глаза – и увидела в них свое отражение.
- Не бойся меня.
Торопливо киваю.
- Постой, пожалуйста. Просто… постой. Я сейчас… привыкну.
Лгу и ему и себе. Как можно привыкнуть за несколько минут?
Однако он послушно замер, опустив ко мне голову.
Не думай больше ни о чем, Айрин, не думай. Только чувствуй.
Я закрыла глаза.
Шаль пришлось отпустить, и она мягким комом упала мне под ноги.
Подняла руку – медленно, невесомо - и прикоснулась к его щеке. Щетина мягко царапнула ладонь.
Непривычно.
Он склоняет голову еще ниже, и мои пальцы скользят дальше, зарываются в его волосы на затылке. Сжимают, притягивая ближе.
А волосы у него оказались неожиданно мягкие. Мне почему-то казалось, что такая грива должна быть жесткой. А они – мягкие. И текут сквозь пальцы как вода.
Чувствовать ладонью мало – и я поднимаю лицо и касаюсь щекой щеки. Колет. Легонько качаю головой из стороны в сторону, чтобы царапнуло сильнее.
Вверх. Вниз.
Вдыхаю глубже. Он пахнет железом. Льдом и мокрым камнем. И чуть-чуть хвоей.
Вверх. Вниз.
Под губы вдруг попадается уголок его рта – и я замираю. Текут секунды – и ничего не происходит. Он все так же стоит неподвижно. Только дыхание едва заметно тяжелеет, как и мое. И я решаюсь.
Поворот головы.
Вдох.
Поцелуй.

Я бы выбрала растирания, если позволите )) можно даже без спирта.

*задумчиво* а коты... они же теплые....
Ведя, приходи ко мне спать.

Не дам!!!
В смысле - кота не дам Мне будет одиноко холодными ночами когда вокруг собачий холод, а ты... в ночном дозоре

Ты спер реплику Гектора ))))

Ночь будет долгой, сказал он. И не солгал. В эту долгую зимнюю ночь умерла та Айрин, что приехала на Стену несколько дней назад. Умерла, чтобы родиться вновь – в объятиях мужчины, принадлежащего не ей. Он был таким близким, как никогда не был Эван – в биении сердца в такт, в жаркой дрожи тела, во влажном жаре дыхания, под зажмуренными веками горячей белой вспышкой и в долгом стоне на выдохе: «Гектор…»
Эта близость была обманом.
И тело верило, плавясь под его поцелуями и выгибаясь дугой в его объятиях, и рвалось глупое сердце из груди навстречу хриплому рыку. Вот только в темных глазах бушевало не пламя – метель. И вместо горячего полдня я видела в них долгую зимнюю ночь.
И я торопливо закрывала глаза, встретившись с ним взглядом. Не смотри. Не смотри, Айрин. Только чувствуй.
Он сильный, твердый, будто камень и теплый… нет, горячий. Разве может быть горячим тот, кто принадлежит вьюге?
У него под кожей бугрятся и перекатываются камни мышц. Он сложен как гладиатор, которых мне доводилось видеть во время Игр на Арене. От него пахнет так, что кружится голова и хочется только дышать глубже и чаще и... срываться всхлипом, когда он касается обнаженной кожи. Ни приличий, ни тканей одежд? Но это ведь не… да!!! О, милостивые боги, пусть он сделает так еще.
И губы его все ниже и ниже, а у меня пальцы ног подгибаются – вот-вот скрутит в жалящей судороге. А перед глазами лопаются вперемешку алые и белые круги, и кажется, что жара внутри меня хватит, чтобы растопить Стену и все пределы.
Хватит ли, чтобы растопить лед в его глазах?

Но мир все же прекращает кружиться вокруг меня.
Я и не знала, что ночь бывает такой долгой. И что можно молить только о том, чтобы она не кончалась.
Кончиком пальца я медленно повторяю контуры его лица. Линия скул… едва заметная горбинка носа… разлет бровей с неизменной складкой между ними, не разгладившейся даже сейчас. Темные веера ресниц… они даже гуще, чем мои.
- Почему твое лицо не принадлежит тебя?
- Оно принадлежит отцам и матери, Айрин. Я тот, кто я есть – простой кузнец погоста.
- Есть ли что-то, что принадлежит только тебе?
Мой вопрос поставил его в тупик. Он хмурится, обдумывая ответ, и мне хочется разгладить эти задумчивые морщинки поцелуями. Не решаюсь.
- Наверное, мое мастерство кузнеца и мои обещания, - наконец отвечает он, но мне кажется, что он сам не верит в это.
Он принадлежит к проклятой Стене весь, вместе со своими обещаниями, мастерством, вместе с запахом льда и железа, горячие руки его и стук в каменной груди – все принадлежит только ей, и в ответ этой мысли внутри меня поднимается отчаянный протест. Я хочу его себе. Хочу, чтобы этот мужчина был моим, пусть недолго, но полностью. Чтобы только я в мыслях его, на губах и в сердце, чтобы думать ни о ком, как обо мне… глупое желание, несбыточное, я пойму это потом. Но сейчас ревность черной волной плещет внутри и заставляет тянуться к его губам за поцелуем.
Впервые в жизни мне по-настоящему хочется заявить права на мужчину и – я не узнаю в этом желании себя. Я не была такой раньше.
И эта новая незнакомая Айрин льнет к мужчине в ее постели и прячет его в водопаде своих волос. И не стесняется обнаженной себя. И жадно смотрит в ответ.
Почему бы не быть смелой, если осталось не так уж много времени?

…Утро или день?
Сквозь закрытые веки льется тусклый свет и мне не хочется открывать глаза. Я знаю, что Гектора здесь нет, слышала, как он ушел, и обнимаю крепче подушку. Это хорошо даже. Не знаю, как смотрела бы ему в глаза. Как можно смотреть на мужчину, зная, что он видел тебя… всю…
Щеки запекло.
Тело ломило, но эта была какая-то приятная боль, не знакомая мне раньше. Я перевернулась на другой бок, закутываясь глубже в одеяло, и вдруг почувствовала, что в постели все же не одна.
Приподнявшись, обнаружила здоровенного кота, прямо посреди кровати. Пушистая скотина разлеглась поверх одеяла и, по-видимому, чувствовала себя очень даже комфортно.
- Эй, - я потянула из-под него край одеяла. – Ну-ка, брысь.
Животное старательно прикидывалось мертвым.
Я привстала, прикрылась, сама не знаю зачем, подушкой и потянула одеяло сильнее.
- Слышишь меня, нахал? Ты откуда здесь?
Кот – а я почему-то не сомневалась в том, что это он – приоткрыл один глаз, лениво мявкнул и не спеша потянулся, явно издеваясь. Одеяло из-под него вытянуть не представлялось возможным.
Чувствуя себя ужасно глупо (это же всего лишь кот!), но почему-то по-прежнему прикрываясь подушкой, я сползла с кровати, подобрала с пола рубашку и торопливо надела ее, и только после этого почувствовала себя уверенно.
- Слушай… и давно ты здесь? – я нерешительно присела на край постели.
Кот соизволил открыть второй глаз.
- Да, да. Я тебе говорю. Это моя кровать, чтоб ты знал! Давай-ка это… выметайся… отсюда. – Я протянула к нему руку, намереваясь подтолкнуть. – У меня тут еды нету и знаешь… ой!..
Нахал неторопливо лизнул шершавым языком мои пальцы.
Я испуганно отдернула руку.
Кот уселся и выжидающе уставился на меня.
- Ладно. Твоя взяла. Я… поищу тебе что-нибудь. Боги, какой же ты здоровенный.
Чувствуя себя по-прежнему глупо от того, что разговариваю с котом, я попятилась за ширму и переоделась там в платье. Странно, что Танна не разбудила меня утром, как обычно… Хотя…
Я выглянула из-за ширмы и уставилась на смятые простыни. Потом перевела взгляд на кота, невозмутимо взиравшего на меня посреди развороченной постели.
- Ты ведь никому не расскажешь, что видел, правда?
Я могла бы поклясться, что кот наградил меня снисходительным взглядом.

Кто сердце женщины понять способен,
Тот, безусловно, бесподобен

Здравствуйте, капитаны. Хорошей вам игры.

Стук в дверь заставил меня нервно вздрогнуть, несмотря на то, что была готова и ждала. Не думала, что увижу Гектора так скоро после… после этой ночи, поэтому была удивлена, когда рабыня передала его просьбу. Или это была не просьба? В любом случае, я была рада. И немного волновалась.
Что он скажет?
Что я скажу?
Оказалось, что переживала я об этом напрасно: он обратил внимание только на мою одежду. Мои теплые вещи, намотанные одна на другую, наверняка смотрелись забавно и нелепо. И откуда же ему было знать, как под этой одеждой колотилось мое сердце, когда я смотрела в тёмные глаза.
Метель, Айрин. И долгая зимняя ночь, помнишь?
Зачем ты ждешь огня там, где ему не место?

Стенной ушел, оставив меня переодеваться.
А я расстегивала верхний плащ и кусала губы, чтобы не дрожали от разочарования. Чего же мне хотелось? Чтобы он шагнул через порог и сам помог мне снять лишнее? Чтобы коснулся твердыми пальцами моего лица и спросил, как я себя чувствую? Чтобы посмотрел на меня так, как смотрел вчера?
Да…
Да.
Да!
Признаваться самой себе в этом было мучительно, но сути моих желаний это не меняло. Я хотела всего этого.
И заодно пришлось признать, что я абсолютно ничего не понимаю в мужчинах. Вероятно, я хочу от них того, чего они просто не в состоянии дать. Ни Эван. Ни Гектор. Такие невообразимо разные – и все же в чем-то похожи.
А быть может – от этой мысли я замерла посреди комнаты – дело не в них, а во мне? Может, это я не способна вызвать в мужчине ничего, кроме примитивного желания? Открытие было ошеломительно горьким, настолько, что ощущалось привкусом во рту.
Вот тебе и ответ, Айрин.
Я подняла лицо к потолку, не давай пролиться выступившей слезе. Нет-нет, только не это.
Несколько вдохов – и мне удалось успокоиться. Это все нервы. Новое место, новая жизнь, новые правила, под которые приходится подстраиваться, Стена, тёмной громадой нависающая над погостом, - всё это способно расшатать какое угодно равновесие.
Во двор я вышла, одетая существенно легче, и почти спокойная.
Стенной ждал меня возле варана, и с его помощью я без проблем забралась в седло. Кажется, начинаю привыкать. Может, наступит день, когда понравится.

Деревня оказалась маленькой и засыпанной снегом по самые окна. К каждому домику вела расчищенная дорожка с высокими снежными валами по бокам. Иногда в них встречались прорытые норы и целые тоннели – следы игр местных ребятишек. Они, кстати, и обступили первыми нас, едва только Гектор привязал варана к каменному столбу. Я с любопытством оглядывала маленькую площадь с редкими ярмарочными лотками, а дети без боязни подошли вплотную и вслух обсуждали особенности именно этого варана, ничуть при этом его не опасаясь.
На лотках продавали нехитрую домашнюю снедь, деревянные и кожаные поделки, пушистые меховые шкурки зайцев и белок, плетеные корзинки и прочую мелочь. Рассмотреть всё я не успела, Гектор повел меня по заснеженной улице. Зачем мы приехали в деревню, он так и не сказал.
Наконец, мы остановились перед большим домом, из трубы которого поднимался густой дым и круто загибался книзу – признак приближающейся непогоды, опознавать который меня успела научить Танна.
- Подожди меня тут, - велел Гектор и ушел забирать какой-то заказ.
Тяжелая дверь открылась, впуская его, и закрылась вновь, и от ее стука осыпался снег на вывеске.
«Таверна «Широкий Билл» - прочитала я покосившиеся буквы.
Таверна? Гектор ушел в таверну и оставил меня здесь?
Я оглянулась на пустующую улицу. Поднималась метель, и местные ребятишки, встретившие нас, разбежались по домам.
Прошла минута, потом другая.
Колючий ветер норовил распахнуть полы плаща и колко кусал за щеки. Я подула в озябшие руки, пытаясь согреть их. Дверь таверны снова открылась, и я успела обрадоваться – наконец-то! Но, оказалось, зря. Наружу вышел незнакомый мужчина, на миг обдав меня волной тепла.
А я вдруг рассердилась и шагнула вперед.
Я вполне могу подождать стенного и там, внутри.

Там было и вправду тепло. Тепло, шумно и многолюдно, но шум сразу заметно стих, едва мне стоило войти. Гектора, сидящего на высоком стуле, я увидела сразу и даже споткнулась, натолкнувшись на его взгляд. Перед ним не спеша протирал стаканы лысеющий толстяк. Надо думать, это и был тот самый «широкий Билл».
Вот так, значит?
- У вас подают горячий чай? – осведомилась я, решительно усаживаясь на стул рядом.
Толстяк растерянно моргнул.
Сердито сузив глаза, Гектор смотрел на меня. А что он хотел, чтобы я превратилась в кусок льда там, на улице, пока он будет здесь беседовать?
- Так что? – повторила я вопрос.
- Есть медовый отвар, леди, - пробормотал тот, кого я про себя стала называть «Билл».
- Отлично, - я размотала толстый платок. – Две большие кружки.
- Две?
- Да. Стенному тоже не мешает иногда выпить чего-нибудь, кроме эля. – Я посмотрела на него. - Ты ведь не против?
- Зачем ты спрашиваешь, если уже сделала заказ? - медленно процедил он, повернулся к стойке спиной и оперся на нее локтем, внимательно осматривая зал.
Ждет кого-то?
- Еще не поздно его отменить, - сообщила я и положила на стол рядом меховые рукавицы.
Стенной промолчал, и я кивнула толстяку: «Две».
Отвар оказался вкусным: сладость меда с какой-то ягодной кислинкой и запахом луговой мяты. Но главное, был горячим, и я с наслаждением грела о кружку руки и дышала ароматным паром.
Гектор к напитку оказался равнодушен – осушил свою кружку в два глотка, все так же глядя в зал.
Из двери за стойкой вынырнул мальчишка, с видимым усилием бухнул на стол небольшой ящик и что-то зашептал толстяку. Тот выслушал, знаком отпустил его и передвинул ящик к Гектору. Судя по звуку, очень тяжелый.
- Прошу прощения за задержку. Ронни расторопный, но бестолковый.
Я с любопытством смотрела на ящик: очень хотелось спросить, что там, но сомневалась, что сейчас это будет уместно.
Гектор легко приподнял ящик, будто он был пустой, и выразительно взглянул на мои рукавицы. Пора?
- Возвращаемся на погост?

***