Карта ролевой игры "Забытый мир"

- Эй, - я мягко потянул ее к себе, усаживая на колени. Пришлось немного отодвинуть кресло от стола. – Ты ведь не надумала плакать?
Доми обняла меня за шею и, спрятав лицо на плече, отрицательно помотала головой.
- Вот и хорошо. Будем считать, что это судьба хранит нас и ведет друг к другу. А ты знаешь, что наши свадебные венки так и не завяли? - я перевел разговор на другую тему.
- Не завяли? – она подняла голову и удивленно посмотрела на меня. – До сих пор? Но… это ведь невозможно.
- Хочешь посмотреть?
- Хочу. Только давай еще немножко так посидим, - Доми снова положила голову мне на плечо. – А что это означает?
- Про венки?
- Да.
- Ну… раньше люди сказали бы, что такой брак благословила сама богиня Маа.
- А теперь?
- Теперь… говорят, что богов нет.
- Санва есть, - упрямо заявила Доми.
Я улыбнулся в ее волосы.
- Есть. А еще есть ты и я. И наш малыш.
- И Астор.
- И Астор, - согласился я.
- И Варрава пока что тоже есть, - немного подумав, добавила Доми. – Но если он не прекратит распоряжаться моим и так невеликим имуществом, то ему стоит задуматься о том, что дочери Санвы ужасно злопамятны.
- И опасаться ножа в боку?
- Ну почему же… яд в бокале тоже хороший вариант.
- Я ему передам. А скажи мне, моя злопамятная супруга, у тебя только на обиды крепкая память?
- Ты о чем? – Доми взглянула на меня.
- Я о том, что второй раз спрашиваю, как ты себя чувствуешь и что сказал лекарь. Имей в виду, если он сочтет путешествие неблагоприятным для тебя и ребенка, то придется нам дожидаться родов здесь.

Роды! При мысли об этом сердце упало куда-то в желудок. Боги, как же страшно только от одной мысли об этом!

Я незаметно перевел дыхание.

Моя. Дорогая. Доми.
Я очень долго выпрашивал у тебя картину в акварели и вот дождался.А в полный рост не планируется написать еще один?

У меня и абрикосовая наливка запасена на такой случай.))
Если тебе не удастся договориться с почтой, я приеду забрать портрет лично!!!

Я очень тронут.
И счастлив, что ты моя.
Спасибо.

- Осторожнее, ступенька, - я подал Доми руку, помогая выбраться из экипажа.
- Как же давно я тут не была, - вздохнула она, оглядываясь по сторонам.

Городская набережная, предназначенная для прогулок, хоть и была в стороне от порта, но и она хранила следы недавних пожаров и беспорядков. Широкие мраморные ступени, ведущие к воде, были местами разбиты, почерневшие вазоны с цветами перевернуты, ограды клумб выломаны – кому они понадобились?
Впрочем, и здесь уже обычный уклад брал свое.
Мелкие лодочки покачивались под дощатыми пирсами, и хозяева зазывали прокатить желающих за небольшую плату. Полным ходом шли ремонтные работы, над террасами натягивали парусиновые тенты, в разбитые окна вставляли новые стекла. Сувенирные лавки и кафе работали, но товар и стулья со столиками осторожные продавцы еще не выставляли на улицу, поэтому, чтобы что-то купить, нужно было заходить внутрь. Я предложил Доми заглянуть в какую-нибудь лавку, но она отрицательно покачала головой. Полуприкрыв глаза, она с удовольствием подставляла лицо солнцу. И мне вдруг подумалось, что никто из моих знакомых дам не сделал бы такого – в высшем свете принято было беречь кожу от загара. В подтверждение моей мысли то тут, то там мелькали широкополые шляпы и белые кружевные зонты в руках гуляющих леди.
Я почувствовал досаду на самого себя – это я, не Доми, должен был подумать об этом. Но… где-то поблизости ведь можно купить дамский зонт?
- Сэр Орвик! – раздалось сзади и, повернувшись, я увидел сэра Хьюберта под руку с женой и дочерью. – Тоже решили, что пора возвращаться к привычной жизни?
- Отчего бы и нет, - отозвался я. – Дамы, - поприветствовал его спутниц. – Позвольте представить мою супругу, леди Домиинару.
Николетта вместе со своей матерью буквально впились глазами в Доми.
- О, я слышал о вашей свадьбе. Примите мои поздравления.
- Столько слухов ходит о вашем браке, - пропела Николетта, разглядывая платье Доми, которое уже не скрывало беременность.
- Леди не пристало верить всяким слухам, не правда ли? – я вернул ей натянутую улыбку.
- Разумеется, - пробормотала она. – Поздравляю вас…
Сэр Хьюберт заговорил о минувших беспорядках в столице, и его жена досадливо поморщилась:
- О, дорогой, ты опять о делах? Ты же обещал…
- Но это важно. Я недолго.
- Это так скучно. Мы с Ники подождем тебя вон на той скамье в тени. Леди Домиинара, хотите с нами?

Острое чувство, что все повторяется, захлестнуло, едва глаза привыкли к полумраку.

- О, нет, нет, продолжайте, - произношу я, присаживаясь на отчаянно скрипящий стул рядом. – Я уже начинаю привыкать к тому, что то и дело обнаруживаю свою жену в несколько… двусмысленных ситуациях. А я, дорогая, пошел было в чайную – а там тебя нет. Поспрашивал – никто не видел. Ну и пришлось открывать все двери подряд. Кто бы мог подумать, где я тебя, в конце концов, найду.


Каменную маску спокойствия удержать на лице все сложнее, на виске начинает пульсировать вена.

Доми осторожно вытягивает свою руку из лапы незнакомого мне типа.
Доверительно наклонившись над столом, сообщаю незнакомцу:
- В прошлый раз, когда я оказался в подобной мизансцене, - все было почти точно так же, только антураж вокруг подороже да хлыщ, мусолящий ее пальцы, выглядел поприличнее, - Домина лишилась косы. Но это, конечно, опять совсем не то, что я думаю, не так ли, госпожа Понирос? – губы мои растянуты в улыбке, но глазами я готов ее убить.

Я прищурился и обвел глазами таверну. Посмотрел на Доми и вкрадчиво спросил:
- Ностальгия по таким местам? – она не ответила, и я взглянул на ее собеседника: - Брейден, - выплюнул я чужое имя. – Не могу сказать, что рад знакомству. Впрочем, не я один. Меня здесь тоже не ожидали увидеть, верно? – Я пристально разглядывал незнакомца через стол. - Ну, не обессудьте, что помешал нежной беседе. Мне вдруг страстно захотелось в ней… поучаствовать, - я с трудом заставлял себя не повышать голос. Доми беспокойно шевельнулась. – Не волнуйся, дорогая. Я буду вести себя очень цивилизованно. По крайней мере, поначалу. И пока буду изображать простодушного и доверчивого мужа, ты расскажешь мне поподробнее, что это за чудесный рыцарь, с которым ты настолько близко знакома, что не потрудилась приставить к его имени слово «сэр». На работодателя он не похож. Он больше похож на… хотя не будем забегать вперед. Итак, Домиинара. Кто. Это? Хотя постой-ка. Что-то притих твой... Брейден. Он ведь и сам может сказать, не так ли?

Как я ни старался, но вспомнить лицо рыцаря, сидящего передо мной, не мог. Память редко меня подводила, но, видимо, встреча была слишком мимолетной.

Не отрывая от него взгляда, я откинулся на спинке стула и сказал:
- Сдается мне, вы путаете благородство с простодушием. Если все благородные люди начнут без разбора верить на слово всему, что им говорят… они очень скоро превратятся в нищих рогатых неудачников. А это не входит в мои планы, - напускное спокойствие быстро покидало меня. – Увы, мне не удалось вспомнить, при каких обстоятельствах мы могли встречаться, и ваше лицо мне незнакомо. Поэтому. Прямо сейчас я желаю, чтобы вы представились полным именем. На тот случай, если придется писать эпитафию на вашем надгробии. – Я чуть развернулся и снял руки со стола. – Далее. Я хочу, чтобы вы рассказали, какого беса суете свой длинный нос в дела моей жены, а стало быть, и в мои тоже. А от тебя, Домиинара… я хочу услышать, сколько еще у тебя близких… друзей, вроде этого. И где еще я могу их встретить. Чтобы это не было, так сказать, сюрпризом. Но прежде всего… - наши с ней глаза встретились, - ты ответишь на один вопрос. – Сердце билось какими-то тяжелыми и медленными толчками, глухо отмеряя редкие удары. Вдох отозвался болью в ребрах. – Ты с ним спала?

Меч лег в ладонь привычной тяжестью. Ну что ж… не я это начал. Но если этот мерзавец желает драки, он ее получит.
Посетители таверны вокруг взревели громким гулом, а может, это гудела кровь у меня в ушах. Загрохотали отодвигаемые стулья и столы: здесь мгновенно поняли, к чему идет дело, и поспешно освобождали место. Восторженно взвизгнули служанки, когда мечи скрестились в первый раз.

Значит, статус мужа временный, да? Ну, сукин ты сын, я тебе покажу, какой он временный!

Лязг и скрежет оружия слился в знакомую песню ярости и гнева. Они требовали выхода, и поэтому я вновь и вновь атаковал и отбивал удары, убеждаясь, что противник не уступает мне в мастерстве. Краем глаза я все время старался держать в поле зрения светло-зеленое пятно – платье Доми, - чтобы вести бой как можно дальше от него.

Слева. Справа. Снова слева. Взмах. Удар. Блок. Выпад.
Мы кружили вокруг почерневшей деревянной колонны.
Теперь Доми должна быть где-то сзади.
Еще круг.
Атаки уплотнились, и у меня не было времени обернуться и убедиться, что Доми все еще там, где я предполагал.
Поворот.
Да где же она?!
Я все же оглянулся на долю секунды назад, но этого хватило, чтобы противник сумел выбить меч из моей руки. С оглушительным лязгом он упал на каменный пол, по публике прокатился вздох.
Еще какое-то мгновение ничего не происходило, а потом я подхватил табурет и от души запустил его во врага.

А кто обещал, что поединок будет изящным?

Он явно не ожидал такого от благородного рыцаря и только поэтому не устоял на ногах, свалившись в кучу стульев в углу. С полок на стене посыпалась вниз какая-то посуда. Я прыгнул туда же следом и заработал кулаками, с радостью ощущая, как попадаю по телу. А если очень повезет… то сумею достать и по великолепному носу сэра Брейдена-как-там-его.

После драки улегся гнев, схлынула ярость. Но и чувства победы не было. Я мрачно смотрел, как Доми держит за руку моего соперника и не мешал ей. Вид у рыцаря при этом был такой, что ни за какие блага мира я не хотел бы сейчас оказаться на его месте. Он был убит, и не мной.
Ею.
Она прощалась.
Но что толку в словах, если любимая женщина выбирает не тебя? А в том, что сэр Брейден любил мою жену, сомнений не было.

У меня хватило терпения и уважения дождаться, пока они закончат. Не к нему, нет, его я видел впервые в жизни, но Доми… Дочь Санвы не может ошибиться в том, кого называет своим другом.
Только ли другом?
Возможно ли, что она любила его чуть больше, чем даже сама думает? Я дернулся от этой мысли, как обжегшись.
Она выбрала меня и этого довольно.

Я подобрал с пыльного пола свой меч, кинул трактирщику кошель монет – за погром - и взял Доми за руку.
- Пойдем.
И вывел ее на залитую солнцем улицу, оставив за медленно закрывшейся дверью пропитанный дымом и элем темный зал и рыцаря с погасшими глазами.

В закрытом экипаже, неторопливо катившем по узким улицам, воцарилась неестественная тишина. Мы сидели напротив друг друга, не касаясь даже коленями, и упорно молчали.
Наверное, она думала сейчас не обо мне. Не жалеет ли?
По ее лицу невозможно было прочитать.
Мне хотелось обнять ее. Так крепко, как нельзя обнимать женщину, ждущую ребенка. И целовать. Разбитыми губами, пусть. Но чтобы она и думать забыла… о нем.

Доми, ведь я так сильно люблю тебя, неужели ты не видишь? И тону в своей ревности и безумно боюсь потерять тебя.

…Поскрипывали рессоры, цокали по булыжным мостовым копыта лошадей. Доми смотрела в окно, а я на нее.

- На Грехе, перед твоим отъездом… я нашел письмо, адресованное тебе. Это от него?
Доми кивнула.
- Он умеет красиво писать, этот носатый. – Я потрогал изнутри языком разбитую губу. – И дерется неплохо.
На ее губах мелькнула и угасла тень улыбки.
- Ты сам напрашивался, Орвик.
- Я знаю. Ничего не мог с собой поделать. Как увидел, как он целует тебе руки, а ты гладишь его по щеке… - я мотнул головой, отгоняя картину, - потерял контроль. Я вообще, как оказалось, не владею собой, когда вижу тебя с другим мужчиной. И дело не в том, что не доверяю тебе, просто… - я бессильно пожал плечами.
- Ревнуешь, - закончила за меня Доми.
- Да.
- Тебе нужно научиться как-то справляться с этим. Ты же не можешь навечно заточить меня в доме.
- Ты ведь поможешь мне?
- Как?
- Для начала скажи, что любишь меня. А потом, когда я спрошу, готова ли ты оставить столицу и отправиться на Грех… скажем, на следующей неделе… ты должна сказать «да». Пожалуйста.

- Хм… как бы это сказать… я без ума от колокольчиков, - признался я, становясь у нее за спиной.
Мы вместе уставились в зеркало.
- Правда? – с сомнением переспросила Доми.
- Конечно, - заверил я, зарываясь лицом в ее отросшие волосы на затылке. – Тебе нужен чепец.
- Зачем?!
- Ну, как же. Леди полагается спать еще и в чепце, ты не знала?
- Нет, - Доми прикрыла глаза и склонила голову набок, чтобы мне было удобнее целовать шею. – Что еще полагается леди?
- Сначала хотелось бы обратить твое внимание, что здесь не пятнадцать пуговиц. А семнадцать. Ты забыла про рукава.
Я поднял ее руки и закинул себе на шею. Незастегнутые рукава соскользнули до локтей, а рубашка натянулась на груди.
- Так… что еще? – мурлыкнула Доми, прижимаясь сильнее.
Штаны вдруг стали мне как-то тесноваты.
- Принято считать, что леди, - я сгреб пальцами ткань на ее бедрах, - занимаются любовью, не снимая ночной рубашки.
- Как это? – Доми резко открыла глаза и уставилась на меня в зеркале.
- Ее просто поднимают, - серьезно пояснил я, стараясь не смеяться. – Это происходит примерно так…
Подол рубашки пополз вверх, открывая ноги.

… Подушки показались прохладными, когда я упал в них спиной, пытаясь выровнять дыхание.
- Знаешь, дорогая… мне кажется… - я никак не мог отдышаться, - что ты провалила экзамен на леди.
В темноте на меня шлепнулась скомканная ночнушка.
- Так и знала! И что же я сделала не так?
- О, много всего… Дай подумать. Ну, во-первых, ничего не надо было с себя снимать. Я же тебе показывал. Ой! – мне в бок ткнулся твердый локоть. – Во-вторых… не стонать на весь дом. – Локоть ткнулся еще раз, уже сильнее. – В-третьих… Доми, я буду весь в синяках! В-третьих, тебе следовало лежать смирно, а не целовать меня, не оплетать ногами и не… Да перестань же! – Я перекатился на нее сверху и прижал ее руки к постели. – Я же не сказал главного.
Доми притихла подо мной.
- Я безумно рад, что ты вела себя не как леди.
- Правда? – спросила она после некоторой паузы.
- Клянусь колокольчиками!

- Этот лекарь выглядит толковее предыдущего, - проводив его, Варрава вернулся в комнату.
- Все они одинаковые, - буркнул я в ответ, заворачиваясь в одеяло: снова начинало знобить. – Так какой смысл их менять?
- Ну, надо же что-то делать с твоим жаром, он держится уже три дня.
- Все эти микстуры, обтирания… Ненавижу лечиться.
- А кто любит? – философски вопросил Варрава.
Я секунду подумал.
- Леди Изабель.
- Точно, - в один голос сказали мы и заржали, только мой смех тут же перешел в надрывный кашель.
Это правда, матушка обожала лечиться сама и лечить других. До сих пор с содроганием вспоминаю ее неусыпную заботу, стоило мне в детстве заболеть.
- Однако… - отдышался я от приступа, - от нее так и не пришло вестей после моего письма о браке. Даже не знаю, что и думать, на нее это не похоже.
Варрава пожал плечами.
- Так столица же была закрыта. Наверняка ее ответ не смогли доставить. А может, переправили на Грех. Но об этом мы узнаем, только когда вернемся туда. А это зависит от твоего выздоровления. На вот, держи.
Он сунул мне в руки склянку с бурым порошком и стакан воды.
- Лекарь оставил?
- Нет, Доми передала. Сказала, что лечила этим Астора, когда он болел.
- Как она?
С тех пор, как у меня обнаружился жар, она жила в другой комнате, я сам на этом настоял, опасаясь, что она заболеет тоже, но… теперь я чувствовал себя покинутым и злился сам на себя, понимая, как это глупо.
- Волнуется. Велит смотреть на тебя чуть ли не каждый час и ей докладывать. Мне кажется, перспектива остаться богатой вдовой ее не привлекает, - Варрава скорчил гримасу. – Ты пей, пей, - кивнул он на стакан.
На время моей болезни брат добровольно взял на себя роль сиделки, чувствуя, видимо, некоторую вину за то, что под ливень попали мы оба, а заболел только я.
Лекарство оказалось горьким.

Жар отступил лишь на пятый день, оставив меня совершенно обессиленным. Спускаясь по лестнице, я ощутил, как дрожат колени, но заставил себя дойти до столовой, где, рухнув в кресло, потребовал кофе.
попытались загнать обратно в спальню, однако безуспешно. Я объявил, что с этого дня считаюсь выздоравливающим, а поэтому необходимо возобновить подготовку к отлету. Родден возражал больше всех, настаивая на том, что мне непременно нужно долечиться, но все понимали, что он просто старается оттянуть день отъезда. Ему не хотелось оставаться в пустом доме в компании лишь садовника, экономки и горничных. К тому же он искренне переживал о здоровье Доми, опасаясь, как бы она тоже не заболела.
Пришлось пообещать ему, что на «Молли» Доми с Астором будут жить в отдельной каюте, и лишь тогда он успокоился.

"Танцующая Молли"

Столицу я покидал со смешанными чувствами.
Как много амбициозных планов и надежд у меня было, когда «Молли» пришвартовалась в Изумрудной гавани несколько недель назад. Большинство из них не сбылось.
Зато… сбылись те, о которых я и мечтать не мог.
Я оглянулся на сходни, по которым, бережно придерживая округлившийся живот, поднималась Доми с маленькой корзинкой, в ней, как я знал, были травы и корешки, которыми она собиралась лечить меня в дороге. Варрава протянул руку и помог ей взобраться на последние ступени, а она без колебаний эту руку приняла. В последние дни отношения между ними заметно улучшились, в подробности меня не посвятили, но их бесконечные стычки прекратились. Окончательный ли это мир или временное перемирие, я не знал.

Как и было обещано Роддену, жили мы с Доми в разных каютах и первые дни встречались только за обедом в кают-компании.
Перешагнув ее порог в первый день и увидев Доми за столом, я вдруг разом вспомнил, как когда-то давно мы здесь, завернутые лишь в простыни, пили подогретое вино. По тому, как она спрятала улыбку, наклонив голову, я понял, что она тоже вспомнила.
- Чему ты улыбаешься? – решил я ее поддеть.

Теперь пришла моя очередь прятать улыбку.
- А ты как думаешь?
Доми порозовела и пожала плечом, мол, откуда ей знать. Ну что ж, раз ей непременно хочется услышать… Я придвинулся ближе и, понизив голос, принялся перечислять.
- Мои мысли тогда занимало несколько вещей и все они были чрезвычайно важными. Я думал о том, что под той простыней на тебе ничего нет. Совсем ничего. И на мне тоже. И что у тебя холодные губы. И еще мне смертельно хотелось завалить тебя на этот стол и согреть… не вином.
Доми лукаво покосилась на меня.
- Что же тебе помешало?
Я как бы невзначай дотронулся до шрама, который она мне оставила.
- Наверное, чувство самосохранения.
Каюту огласил взрыв смеха.

- Что за повод для веселья? – подозрительно спросил Варрава, входя в столовую.
- Мы вспоминаем шторм, в который попали, когда возвращались из столицы в прошлый раз.
- Ничего смешного, - буркнул он, усаживаясь за стол. – В тот раз мы все чуть было не свиделись с О*Шьеном.
- Боги хранят нас, - тихо заметила Доми.
- Боги, - согласился Варрава, – и непревзойденное мастерство капитана, - самодовольно добавил он, вызвав новый смех.


Через несколько дней болезнь совсем отпустила меня, но Доми не стала перебираться в мою каюту, хотя бы потому, что поселилась с Астором. И пусть днем он ходил как приклеенный за Марком или, если тот был занят делами, за Варравой, но вечером заявлял права на мать в полной мере – сказка на ночь была непременной традицией.
Однако это не была единственная традиция. Мы с Доми завели новую. Начиная со второго вечера я выходил на палубу с первыми звездами и ждал у борта, когда она сможет присоединиться ко мне. Уложив сына, Доми обычно выходила, становилась впереди, прислонившись спиной, и мы смотрели как угасает последняя зеленоватая полоска у горизонта.
Однажды под моей ладонью на ее животе я почувствовал несильный, но явный толчок и вздрогнул от неожиданности. Показалось или…?
Я прижал ладонь сильнее, и Доми накрыла ее своей.
- Он с тобой здоровается, - тихонько сказала она.
- Он? – переспросил я, еле двигая губами от радости.
- Да, - она кивнула. – Это сын. Я знаю.
И мне так хотелось сказать ей, каким счастливым она меня сделала, но в горле вдруг что-то перехватило и я только смог сгрести ее покрепче и прижаться лицом в ее отросшие волосы.

О, лечебные поцелуи!!!! Наконец-то!!!
А геморрой вы лечите?