Карта ролевой игры "Забытый мир"

Ведя, ты меня развращаешь... властью))))
Я всегда был злой добрый и справедливый! Постараюсь не посрамить звание.
Ярочка, звезда моего сердца, поздравляю с должностью - ты более чем достойна.
Всем Механикам посвящая...

Люблю я свою работу...

Я тоже хотел бы добавить информации в данное обсуждение, чтобы прояснить, ибо эту тему с Ведущим мы когда-то мусолили (исправь меня, если я не прав, пожалуйста).

Шкура, в каком-то роде, наркоман. Его наркотик - зверь.
Белоглазый - каждый в отдельности - создан для того, чтобы искать зверя. В какой-то мере он даже ощущает определенный кайф от этого. Ему не нужны другие виды - попросту кайфа нет.
Старые Белоглазые, дар магов в которых уже въелся, действительно могу распознавать оборотней с одного взгляда, НО - старых очень мало. Как не бережет их охота, именно они - первая и главная цель оборотня, когда тот будет отбиваться. Потому что это единственный в отряде, кто реально может выследить и указать на 100% - и ему поверят, даже если видимых доказательств не будет (и поверьте, Шкура сможет их предоставить, подключившись к зверю и вытащив его наружу).
И да, Белоглазые сильнее всех в поиске. Даже магов. Это не значит, что маги слабее - просто они многозадачны, когда как Шкура создан только для одной цели - искать зверя. В каком-то смысле Белоглазый - не человек. Он тоже "неведома зверушка", наполненная отрицательной, "магичной", составляющей Гайи, которая притягивает энергетику "нелюдей" - за счет этого они и могут искать оборотней и прочих полукровок.
По поводу одежды - на ней сохраняется лишь малое количество энергетики Гайи. Почувствовать ее может только Белоглазый или маг. Белоглазый почует лучше, но на энергетику отличную от оборотня он попросту не обратит внимания. Это как героинщику предложить что-то легкое, не зацепит даже.

Милая Сандра, давайте вспомним дословно:

Как мы видим, если замок более-менее зажиточен, то люмнисы там есть. Если же хозяин не так уж богат, то, думаю, хоть пару штук на хозяйственные нужды прикупит - люмнисы использовать дешевле, нежели постоянно покупать свечи (к примеру). Так же, думаю, они бывают разного размера - от очень маленьких (носить в руках), до огромных (чтобы вешать в залах). Однако более зажиточные люди предпочитают использовать модели среднего размера в количестве нескольких штук, чтобы показать свой достаток.


Водопровод есть однозначно, как и водоснабжение. За туалет, опять же, можем не волноваться - тоже имеется.
С обогревом сложнее - так как для обогрева используется традиционно дерево, которое у нас есть в ограниченном количестве (ЦО - самый крупный остров, лесистая часть на нем, в основном, на территории Древних), то опять же, нужно искать аналоги. Бедняки, думаю, имеют квоту на вырубку деревьев (с последующей посадкой, чтобы возместить ущерб господину). Богачи используют некое изобретение магов либо амирян (здесь было бы интересно услышать еще чьи-то мысли, ибо я не определился окончательно кто и что делал в этом направлении - есть теория, что сила магов вообще "холодная" и не может греть), которое дает тепло. И, конечно же, камины. Но стоит учесть так же, что интенсивная вырубка может привлечь внимание Древних, а это значит, что они могут выйти из леса и покарать за природу-матушку.

Правитель всегда думает о народе!
Поправка принята)))

Головная боль поглощала меня, пульсируя в висках и отдаваясь во всем теле. Не знаю, но почему-то больше всего сейчас я скучал по дождю – живительной влаге с неба, заполнявшей пространство и насыщавшей воздух привкусом свежести. Мне было жарко, просто невыносимо, как не было с самого первого дня в Амире, а еще жутко подташнивало от удара о землю.
День оказался не только бесконечным, но и плодотворным. Кроме легкого сотрясения (об этом я узнал уже позже) моим счастливым приобретением стали больная рука, нога и глубокая царапина, которая, впрочем, была просто царапиной и чрезмерного внимания вовсе не заслуживала. Оказалось сложно выдержать поток не совсем заслуженных поздравлений от амирян – к Алиму подходили все новые и новые люди, и он неустанно нас знакомил, постоянно приобнимая меня, чтобы показать близость, и это было непривычно.
Имена мелькали так быстро, что я не успевал их запомнить. Наконец бесконечный поток людей притих, и я смог перевести дух. Памина, при помощи Каримы, сразу же потащила меня к лекарям, где мне дали выпить какой-то мерзкой на вкус дряни, и посоветовали хорошенько отдохнуть. Избитое тело и тяжелая голова хотели того же, поэтому возражать я не стал, а покорно поплелся за женской частью нашей компании.
Борд, в котором мы ехали назад, впечатлял. Честно говоря, я видел такой впервые за свое пребывание на Амире, и будь мое самочувствие лучше, внимательно осмотрел бы его как снаружи, так и изнутри. Поражала большая вместимость при той же высоте поднятия над землей, помню, даже успел задаться вопросом, как же Галимею удалось так поляризовать эллиниум? Впрочем, занимал меня этот вопрос недолго, я отключился почти сразу, как сел, сумев примостить свое усталое тело в относительном комфорте и покое.
Сны мои были обрывочными и удивительными - краткий полет, ощущение мягкости, голоса, в которых звучала забота. Не знаю почему, но казалось, что я уже испытывал подобное. Ветер, в сонном оцепенении касающийся моего лица, волос и даже груди, тоже был когда-то рядом. Но даже во сне он был жаркий. Потом раздалась песня, от которой стало еще горячее, будто все тело объял огонь, но не обжигающий. Мне стало просто теплее, будто я лежал под палящим солнцем, а потом все выключилось, погрузившись в полную темноту.
Утром я проснулся посвежевший – дрянь, которой меня поили, кажется, оказалась какой-то волшебной. Даже царапина, которую, как я полагал, надо было бы зашить, покрылась коркой, явно находясь на одной из стадий заживления. Ну конечно, я не доставил такого удовольствия язве и не стал признавать, что все лучше, чем ожидалось. Наоборот, мне хотелось, чтобы она чувствовала себя виноватой за то, что подвергла меня такому испытанию, поэтому я всячески напоминал о своих «тяжелых» ранениях. Впрочем, без особого успеха, поэтому, в конце концов, послал эту идею к демонам из Бездны.
Как и ожидалось, мы успели поцапаться, даже не выйдя из дома – она снова приготовила для меня какой-то костюм, а я совсем не горел желанием подтверждать свой статус попугая. Кожа Каримы была нежной, когда я перехватил ее за локоть, в попытке остановить, но голос таким же стальным, как и вчера. Девчонка не проявляла ни капли уважения или понимания, и я в который раз подумал, как причудлива судьба, приведшая нас к такой абсурдной ситуации, в которой мы оба сейчас находились. Сколько еще времени пройдет, пока наши отцы заметят, что мы терпеть не можем друг друга? Наверное, язва скорее умудрится меня прикончить, чем два старых упрямца примут очевидное.
Вопреки моим ожиданиям, сегодняшний костюм был не таким ярким. Видимо меня решили приодеть по последней моде, чтобы я не посрамил чести семьи. Хотя и непрактично, если смотреть взглядом путешественника – широкие шаровары были украшены золотыми бусинами и монетами, кафтан же был весь в вышивке золотистых солнц на зеленом поле. Такое цветосочетание я понял только когда увидел всех нас вместе уже одетыми. Видимо зелень и золото были общими цветами празднества. И Карима снова наплела мне косиц, украсив волосы бусинами. Хотя на ощупь плетение было иным, нежели вчера.
- Не переживай, они не выпадут из-за украшений, - заметила Яра, будто ее и правда волновала судьба моих волос. Хотя, наверное, иметь лысого мужа было бы не так весело… как иначе она заставит меня рвать на себе волосы от горя?
Сегодня она была очень красивой, я не мог это не признать. Одежда мягко облегала девичью фигуру, а косы вились по спине, как юркие змеи. Зелено-золотое очень шло моей маленькой невесте, подчеркивая тысячу мелочей, а солнца на подоле были такими же, как и рисунки на ее руках. Даже выражение лица у Яры было довольное, будто она уже придумала чем мне еще насолить и даже начала осуществлять свой план.
- Обязательно было вешать на волосы побрякушки?
- Нет, но возраст тебе такое позволяет, тем более что тебе идет, – тут я притих. Показалось, или язва признала, что ей во мне что-то приходиться по душе? – Мне нравится.
- Эймер, - раздался голос Алима, - ты словно родился для Юга. Посмотри на себя! Выглядишь под стать моей Яре.
Но я уже обратил внимание, подумав, что так нужно по какому-то из обычаев Амира. Получается, что Карима сделала это специально? Так не должно быть? Мысль заставила меня нахмурится.
В дороге мы молчали. Точнее, молчала Яра, а мне не хотелось давать ей повода к поддевкам, равно как и не нарочно поддеть самому. С заполнением долгой паузы отлично справлялись наши отцы, обсуждая сначала случаи из обучения отца, потом плавно перейдя на меня. Они оба хвалили своих учеников – Алим Константина, а Константин меня – сравнивая какие-то моменты и довольно смеясь. Как оказалось, я во многом превзошел отца, хотя думаю, большинство достижений были мнимыми и на практике оказались бы только его несоизмеримой гордостью за сына. Что я мог бы сказать? Я тоже его люблю.
Как оказалось, мы ехали к платформе, где причаливал местный монорельс – Ссупра. Выйдя из борда (путешествовали мы, кстати, на том же самом, многоместном, поэтому я дал себе слово хорошенько разузнать все позже у Галимея) я сразу узнал стройный ряд вагонов, в одном из которых въехал в город. Кажется, это было в совсем другой жизни. В переднем отсеке, где была панель управления, был поднят один из пазов, и я не преминул заглянуть внутрь сооружения. Как и ожидалось, поезд работал от солярных панелей, установленных на крыше, а переработанная энергия уже в чистом виде поступала в генератор, где перераспределялась для движения. Конечно, это была упрощенная схема, но я почти тотчас же смог уточнить ее у Алима, который явно гордился своим детищем и с удовольствием меня просветил.
Долго возле Ссупры мы не простояли – оказалось, что нас ждут в ложе, украшенной зелеными тканями с россыпью солнц. С обеих сторон на помосте, полукругом, располагались такие же ячейки с драпировкой, каждая своего цвета, для самых знатных семей. Рядом с нашей же была полностью золотая – на высоком помосте с рельефными оттисками солнц, будто сделанная из чистого золота – как сказала Яра, отвечая на мой вопрос, принадлежащая самому Великому Шаху. Информация немного обескуражила - насколько же Алим был близок к правителю Амира, если его чествовали так?!
Народ собрался достаточно быстро, будто им был подан какой-то, понятный только амирянам, знак. Все были одеты празднично и улыбались. Было странно смотреть на такое обилие темнокожих людей, хотя я и не мог не отметить – амирянки казались очень красивыми. Везде сверкало золото, от ювелирных украшений, до рисунков на коже, представляя собой скопление солнц, самых разных форм и размеров. У мужчин помоложе волосы были переплетены в косы, плотно прилегающие к голове, женщины же радовали глаз высокими прическами – у каждой второй косы были подняты вверх, представляя собой корону. Позже, задав вопрос, я узнал, что это были замужние дамы.
- Жители благословенного Амира! – раздалось рядом, - Пусть мать наша, Санва, осветит путь каждого из нас своими лучами! Пусть жизнь каждого пройдет в достатке и радости!
Мужчина казался средних лет, по моим ощущениям чуть больше сорока. По росту мы, наверное, оказались бы равны, или он был бы ниже, хотя и не на много. Кожа его цвета эбенового дерева блестела в свете двух солнц, а белозубая улыбка выглядела прямой и открытой. Он был одет в золотые одежды с теснеными солнцами, а на голове Амиршаха сияла золотистая, металлическая, тесно облегающая шапочка.
Говорил он складно, даже очень. Рассказав о технических достижениях Амира, шах тесно связал их с гением Галимея, поблагодарив Санву, что она направила стопы механика в их края. Добрым словом была помянута и мать Яры, Малика, достойная дочь своего народа, и сама Карима. Потом правитель поздравил всех с очередной годовщиной открытия Ссупры и передал слово Галимею.
- Дорогие мои сограждане! – голос Алима разносился по площади, эхом отражаясь во всех уголках. – Именно сограждане, ибо благодаря моей любимой почившей жене и не менее любимой дочери, я давно принадлежу этому месту всем сердцем! Народ Амира дорог мне, пусть и не родился я под двумя благословенными солнцами, но чувствую, что именно здесь мой дом!
Говорил он долго, почти столько же, как и правитель, цветисто поздравляя всех вокруг, расписывая свои изобретения и то, что еще планирует сделать, чтобы улучшить жизнь всем вокруг. Чувствовалось, что амиряне любят его и уважают – речь внимательно слушали, в нужных местах кивая или улыбаясь, а в конце каждой отдельной части аплодировали.
- И сегодня, в этот знаменательный день, я хотел бы представить всем вам жениха моей дочери, Кьяры Каримы, который, надеюсь, полюбит Амир всей душой, – я обмер, язва тоже задержала дыхание. Этого не ожидали ни она, ни я. Алим не заметил, или сделал вид, добавив уже тихо, - Эймер, подойди ко мне. И ты, Яра.
Взяв наши руки, Галимей соединил их. Ладошка Кьяры была маленькой и горячей, напомнив мне о теплом ветре в сегодняшнем сне, а моя, наверное, показалась ей холодной как лед. Я не ощущал себя, будто произошло что-то поворотное, после чего нельзя повернуть процесс вспять. Будто я потерял контроль над своим будущим и настоящим, вложив его в ту маленькую ручку, что держал, как крохотное зернышко, из которого может вырасти что угодно. Это пугало меня, потому что я не имел иллюзий насчет отношения Яры ко мне. Мы бы с гораздо большим удовольствием избавились бы друг от друга.
Не помню, что говорил потом. Кажется, благодарил за оказанную честь, восхвалял красоту невесты и города, в котором оказался. Благодарил всех существующих богов за Амир и свою удачу, и бесконечно улыбался. Карима тихо стояла рядом, и казалось, что улыбку, натянутую на лицо, придется оттирать с мылом. На секунду поймав ее взгляд, я выдохнул – в глазах язвы мерцали огоньки гнева, а значит не все еще потеряно. Можно попробовать договориться еще раз, если не случится ничего эдакого.
Под эдаким я, конечно, подразумевал поцелуи. Не знаю, как она догадалась, о чем я думаю, может я запнулся, слишком внимательно посмотрел на ее губы или пожал ее пальцы, но вдруг Яра покраснела, очень мило и нежно. Если бы не знал, какая язва вредная, тотчас бы уверовал в ее святую непорочность. Быстро взглянув на меня, Карима облизнулась и легонько сжала руку, которую я все еще держал. Мою ладонь царапнули короткие, но острые ноготки и сердце сразу осеклось в своем беге. Я замолчал, едва успев договорить предложение какой-то рваной фразой, и тоже покраснел. Заметив происходящее, Алим вышел вперед и закончил речь.
Когда мы отступили назад – чтобы сесть на свои места, то одернулись друг от друга, как чумные. Яра даже отодвинулась на самый край скамьи, правда, предварительно убедившись, что нас никто не видит. Галимей же, снова, будто не замечая ничего, довольно сел на свое место. Правитель подал знак – со своего места я отчетливо видел взмах рукой – взревели трубы, которые вперемешку с барабанами и бубнами заполнили площадь звуками. Толпа приветственно закричала. Раздались аплодисменты и топот – так люди выражали свое одобрение. Почти сразу же в разных концах площади начались танцы, открылись небольшие лотки с едой или сувенирами. Гости из лож покидали помост, присоединяясь к простому народу.
- Яра, ты не хотела бы прогуляться с Эймером и показать ему площадь? – тут же предложил Алим. – Мне кажется, ему было бы полезно пройтись.
- Я бы не хотела, но с каких пор мои желания что-то значат, отец? – язва была в своем репертуаре.
- О, нет, мы с удовольствием пройдемся! – состроив довольное лицо, я ухватил Кариму за локоть.
От подобной наглости она даже не смогла ничего сказать, просто смотрела на меня, обдавая презрением.
- Хорошо, - наконец выдавила моя невеста, - не долго. Эй-элебу рекомендовали больше отдыхать.
Посмотрев на небо, я вознес славу Санве и Н’Габаху. В толпе же будет легче поговорить, не так ли?

Все здесь было интересно и необычно для меня – как только мы спустились с помоста, нас сразу окружила толпа парней и девушек примерно равного с нами возраста. Их разноголосие было непривычно – все же, речь амирян звучала не так, как речь иных жителей мира – но и весьма нравилось. Кажется, я даже стал ощущать себя так, как бывало на пристани, когда шумные представители всех частей света обступали вокруг певучей толпой.
Юные амирянки были красивы – их темная, эбеновая кожа, украшенная золотыми рисунками, блестела в свете двух солнц. Волосы, заплетенные в тысячи мелких кос, обвивали фигурки, а платья самых разных цветов, сшитые по любой фигуре, радовали взор. Они щебетали как птички, пытаясь привлечь мое внимание, и широко улыбались, когда взгляд обращался в какую-либо сторону. Парни были одеты не менее нарядно и многоцветно – большинство было примерно в таких же одеждах, с заплетенными в мелкие косы и украшенные бусинами волосами. Их кожа казалась мне темнее ночи – воистину, люди, поцелованные своей богиней!
Под злобное пыхтение, как от маленькой сердитой белочки, Яра вытолкнула меня из толпы как раз в тот момент, когда один из юношей спрашивал что-то о моем мастерстве обращаться с молой.
- Как тебе не стыдно при мне им улыбаться?! – с возмущением произнесла она, как только мы удалились на достаточное, чтобы не быть услышанными, расстояние.
- Я же не мог им грубить, как делаешь ты, - видимо, это было какое-то табу. Не могла же язва меня ревновать, в самом деле. - Так что там про площадь?
Послышался вздох, а затем рассказ, в конце которого мы снова поругались, а я поймал себя на мысли, что начинаю привыкать к ее вздорному характеру. И мне даже… нравилось? Впрочем, ее любимчиком я точно не был.
У одного из лоточников мы купили маленькие конфеты золотисто-медового цвета, упакованные в холщевые мешочки. Пахли они привлекательно, на вкус они напоминали жженый сахар с перцем, хорошо жевались. Наверное, из-за своего детства я не очень любил сласти, но это была первое лакомство, попробованное мной на Амире и, честно говоря, оно весьма мне понравилось.
Увидев, куда мы пришли, я забыл про все сласти мира. Огромное здание, с крышей из стеклянных панелей вставленных в клетчатые рамы, отражало свет солнц сияющими лужицами. Люди обходили его, будто там не было ничего интересного, а вот меня этот дом приманивал, хотя я и не мог сказать, почему. Вход – огромные створчатые двери – охранялся стражником, который, когда Яра попросила впустить нас, с готовностью отошел в сторону. Что же амиряне хранили там такого важного? Ответ я получил буквально через несколько секунд, восхитившись этим народом от всей души.
Здание оказалось огромным музеем, полным книг, которые, вероятно, были старше меня на столетия, которые я рассматривал с благоговением истинного путешественника. Да и сама постройка явно отличалась от всех остальных – многоэтажная, с цельной, не тряпичной крышей, защищенная от проникновения песков и гибельного для бумаги и материи жаркого воздуха. Кроме нас людей не было, и я ощутил страстное желание рассмотреть все в деталях, отбегая вокруг и отчаянно глазея, чтобы запечатлеть в памяти как можно больше деталей. Хотя, конечно, я и не осмелился покидать Кариму, отходя слишком далеко.
На втором этаже книг было меньше, но обнаружилось огромное количество самых разных карт: пергаментные были запаяны между стеклянных распорок, так, что им не могло повредить никакое внешнее воздействие; кожаные оказались растянуты на специальных колышках, чтобы можно было рассмотреть детали. Самые старые карты были скопированы на отдельные листы в нескольких экземплярах, чтобы можно было взять их в руки и рассмотреть, а небольшие и многочисленные – были соединены в фолианты, которые можно было читать.
- Это мой самый любимый зал. Здесь храм знаний, копившихся с самого облика Санвы, - внезапно проговорила Яра. - Считается, что галерея была основана в момент просвещения, когда Богиня научила нас языку и письменности. Это было еще до того, как единый слог просочился на юг. Легенда настолько древняя, что описана мертвым языком - языком самой Санвы.
Она взяла одну из книг, мягко проведя по корешку ладонью, будто там хранилось нечто личное, а не одна из легенд ее народа. Наверное, так оно и было – я сам никогда не ощущал подобного, считая, что не принадлежу ни к одному месту мира. Теперь мне даже было жаль, что нет места, которое я мог бы назвать домом. Открыв первую страницу, Яра любовно провела по тонкой золотистой вязи букв и передала книгу мне. Настоящее произведение искусства, с объемными картинками и металлом вставок. Я не смог бы прочесть ее, даже если бы захотел – буквы были мне неизвестны, но просто держать такую книгу в руках уже было чудом.
- Во времена облика Санвы, когда она самолично ступала по этой земле, когда дарила жизнь своим детям, учила их жить и процветать, другие Боги позавидовали ее достижениям, и послали на Юг песчаные бури перемен. Для защиты от детей бездны, Санве пришлось отказаться от жизни среди нас, и породить бессмертных, бездушных защитников. Война с детьми Бездны простиралась на все миры сущего…
Голос Яры звучал размеренно и мягко, а картинки в книге иллюстрировали чудесный рассказ. Я листал книгу, не осмеливаясь задавать вопросы, ответы на которые все равно звучали, пока Карима рассказывала, одновременно взяв с длинной выемки большой раструб карты, и раскатывала ее по полу.
- С тех времен начинаются легенды Дочерей Санвы, великих жен и матерей. А время облика Санвы навсегда уходит в бытие. Увы, мы потеряли бессмертие, потеряли свой исключительный сказ. Слог наших предков стал мертвым, а единый язык просочился и обрел здесь голос. Но наше достояние не ушло, город выстоял в песчаных бурях, как он делает это всегда. Ветра перемен улеглись, мы примерились, нашли в себе силы жить самостоятельно, но Санва никогда нас не покидала. Она осталась в чертогах Небесного бога, присматривая за нами своим оком.
Уткнувшись в книгу, чтобы не пропустить ни одной иллюстрации к легенде, я пропустил момент, когда моя невеста села прямо на пол и принялась водить пальцем по карте, отображавшей весь Амир. Древний мир поражал - огромный город был единственным на поверхности острова. Кроме Амира-города были отмечены несколько оазисов и топкие пути караванов, по которым язва водила пальцем. Так же были помечены темные дорожки непонятного мне значения, но я решил не спрашивать, боясь разрушить момент и нарваться на еще один комментарий о «необразованных нижних».
- Мы изучили мир, научились выживать, путешествовать вниз. Более-менее раскрыли свои двери чужим. Мы поменяли понятия, но не сознание. Те вещи, имя которым не найдено во всеобщем языке, до сих пор носит древние названия. Та же самая джамма.
Достав очередную конфетку из холщового мешочка, Яра закинула ее в рот, и я последовал примеру.
- Да кстати, - если уж они были такими древними, то это я мог спросить не вызывая подозрений в собственном невежестве, – из чего это сделано? Какие-то семена? Или растение?
- Нет. Это деликатес из сушеной кожи песчаного червя, что у самой головы. Ее перемалывают в сыпучие сахарные гранулы, потом спекают и обжаривают в маслянистом соке цитрусового дерева.
Закашлявшись, я подавил желание выплюнуть конфету. Черви, значит черви, что ж раз так. По крайней мере, это было вкусно. Но на всякий случай, я достал еще одну конфету и внимательно просмотрел ее на свет – вдруг обнаружится что-то ползучее? Надежды были напрасными.
- А мы можем увидеть этих червей?
- Халуки, так они называются, - тут же поправила меня Кьяра.
- Да, мы можем на них посмотреть? – не отступал я.
- Пожалуй, - сощурилась моя невеста, - если ты не испугаешься.
- Червей? – мои брови сами поползли вверх. Яра явно издевалась. – Они что, такие страшные?
- Халуки могучи, - фыркнула язва, - ты как зерно, рядом с песчаным червем.
Честно говоря, верилось слабо.
Мы взяли борд на какой-то технической станции, и я в полной мере смог ощутить разницу между машинами Галимея и теми, которыми пользовалась общественность. Старый, чуть пошарканный, медлительный механизм – уж к такой скорости я привык, только если хожу пешком, не иначе. Яра же казалась вполне удовлетворенной, видимо, точно зная, что ничего лучше получить мы не сможем. Ну и ладно, все одно, не ногами идти. Расстояние оказалось приличным – мы летели так долго, что достигли огромной стены, окружавшей город плотным кольцом. Я даже успел подумать, что халуки, вероятно, не совсем такие, как мне думается. Боги, я тогда не знал, насколько окажусь прав!
- Нам нужно за стену, - прокричала вредина, как только мы приблизились к возвышающейся громаде.
- Ты хочешь, чтобы я застрял в этой… этом… дырке? – изумился я в ответ.
Она явно не оставляла попыток меня убить. Моя милая невеста.
- Ты не застрянешь, не бойся, - отмахнулась Яра.
- Не надоело? – в который раз за сегодня я нахмурился.
- Что? – изумление на ее лице было неподдельным.
- Подозревать меня в трусости.
- Поскольку мы только вдвоем, то я могу подозревать тебя, сколько захочу, - заулыбалась она. – Это не считается оскорблением.
- Я тоже могу вспомнить пару вещей, которые могу делать, когда мы только вдвоем, - завелся я, - и они тоже не будут оскорблением!
- Что? – глаза Каримы, казалось, метали молнии.
- Давай первым пойду, говорю.
- Нет, - презрительно сощурилась она. – Ты не знаешь пути. Будешь идти за мной.
Яра указала место, где мы смогли оставить борды – предстояло идти пешком. Направившись в одно из отверстий в стене, Карима пошла вперед. Стараясь соблюдать минимальную безопасную дистанцию, я направился вслед за ней. К тому времени, как из дальнего конца прохода показался свет, пещера ощутимо сузилась – я даже успел подумать, что могу застрять где-то посередине. Однако все обошлось, лишь немного потерся о стены плечами.
Открывшийся пейзаж был достаточно уныл – ближняя граница очерчивалась острыми пиками скал, а дальняя уходила в горизонт, пропадая между небом и бесконечными барханами песков. Очень скоро я ощутил, что сапоги, предназначенные для прогулки по городу, совершенно не подходят для визита за него. Ноги просто утопали в песке, хотя мы даже не сошли с каменного плато. Пришлось даже пару раз цепляться за скальные наросты, чтобы помочь себе выбраться. Карима же, более привычная к такому окружению и наверняка одетая подобающе, легко двигалась вперед и даже успевала просвещать меня насчет некоторых тонкостей жизни амирян.
Все казалось безумно интересным – и то, что под городом, как оказалось, находился скалистых пород, удерживающий его от поглощения песками, и то, как питаются и живут невиданные мной халуки. Я не уставал задавать вопросы. И, кажется, даже появилась возможность поговорить о свадьбе, как вдруг…
- Смотри, смотри! – Яра взмахнула рукой, указывая вдаль.
О, Н’Габах! Зрелище явно стоило того пути, который мы проделали!
Червь оказался не просто огромным, он был исполинским! Не знаю, насколько далеко мы находились, но по ощущениям халук был раза в два больше стены, которую пришлось пролететь по пути сюда.
- Отсюда не видно, - с возбуждением проговорила Карима, точно так же уставившись вдаль, - но он не просто огромен. Шкура халуков – это своеобразная броня, чешуйчатая и очень крепкая, пробить которую почти невозможно. У наших охотников специальное оружие!
Слушая, я не отрывал взгляда от самого необычного зрелища, которое видел по сей день. Песчаный червь вздымался над барханами на метры, напоминая огромную волну цунами, несущую смерь среди вод. Его бока матово отражали оба солнца, алея и желтея одновременно. Пасть халука казалась мне издали огромным крепким клювом.
- А еще во рту у них зубы-крюки, которые мы тоже используем и даже продаем чужеземцам, - гордо продолжала Кьяра, будто отгадывая мои мысли, - говорят, на кораблях их используют чаще всего. Ты наверняка видел.
- Он огромный! – выдохнул я в ответ.
- Я говорила, - голос язвы был очень довольным.
- Хотелось бы мне посмотреть поближе… Много у вас подобных тварей?
- Посмотреть на халука ближе может только охотник, - фыркнула вредина, - или тот, кого червь сейчас сожрет. Это самый крупный живой организм Амира. Правда есть еще гигантские скорпионы, но их мало, и водятся они только в дальних частях пустыни. Но, если тебе так интересна фауна нашего мира, мы могли бы посетить зоопарк.
- Да, мне интересно, - я все еще не мог оторваться от созерцания червя, хотя из-за пыли им поднятой, почти ничего рассмотреть уже не удавалось.
- Ты забыл сказать «пожалуйста».
Все-таки она такая язва…
Домой мы добирались на тех же бордах, отправив рабов вернуть их на стоянку – одно из солнц уже садилось. Отцы находились в главной комнате, играя в шахматы. Памина сидела там же и читала. Они радостно поприветствовали нас, Алим заявил, что мы вовремя, и пора ужинать. Яра сразу же пошла переодеваться, и я последовал ее примеру, будучи весь в пыли после путешествия за стену.
С облегчением скинув грязную обувь и верхнюю одежду в углу своей комнаты, я потянулся. Мне приготовили большой кувшин с водой и соответствующий ему таз. Для омовений оставили небольшую губку. Чистая одежда лежала рядом, на постели. Легкая рубаха и белые штаны, все простое, из легкой ткани, даже без вышивки, истинная домашняя одежда амирянина. Дверь я закрывать не стал, надеясь хоть на какой-то сквозняк, все равно ничего не было заметно через длинные яркие полосы тканей, которые традиционно вешали в проходе. Конечно, большая ванная с водой стала бы сейчас просто благословением, но за неимением большего, приходилось довольствоваться малым.
Вылив часть воды в таз, я с наслаждением окунул туда лицо, мгновенно вынырнув и отфыркиваясь. Капли воды разлетелись вокруг и ручьями потекли вниз по плечам и спине. Я постоял так еще немного, время от времени брызгая на себя водой. Жизнь сразу улучшилась и даже прошла усталость, которая неминуемо ощущалась после долгой прогулки.
- Эй-элеб!
Обернувшись на звук, я увидел пунцового оттенка Яру. Теперь на ней была легкая домашняя тара, хотя косы точно так же змейками вились по спине и плечам. Она была… милой.
- Ты не должен разгуливать по дому в таком виде! – моя невеста почти сопела от возмущения. – Это неприлично!
- Я в своей комнате, вообще-то… - ошарашенный внезапным напором промямлил я.
- Ты весь мокрый! Без рубахи! Как так можно?!
Глаза ее метали бы молнии. Если бы Кьяра могла, то, кажется, придушила бы меня на месте.
- Не понимаю, в чем причина твоего возмущения. Тебе же, вроде бы, все можно, - снова посмотрев в ее убивающие глаза, я поперхнулся и добавил, - в смысле, смотреть.
Не знаю, сработало это, или что-то другое, но насчет моего внешнего вида Яра больше ничего не сказала. Она просто передала, что нас ждут, и помогла расплести косы, перед этим настояв, чтобы я полностью оделся. Я, разумеется, не стал напоминать, что сама она в своей комнате ходит гораздо более раздетой. Хотя, не удивлюсь, если по выражению моего лица было ясно, о чем я задумался. Ну, или мне так показалось.
К столу мы пришли вместе, вызвав улыбки у окружающих. Впрочем, это совершенно не отменяло унылых выражений лиц у нас обоих. Посадили нас тоже рядом – не то, чтобы мы сидели как-то иначе раньше, но теперь это ощущалось по-иному. Присутствие Яры по неизвестной причине заставляло меня нервничать.
- Что вы смотрели сегодня, Эймер, Яра? – с любопытством осведомился Галимей.
- Мы ходили в Дом Книг и Картографии, отец, - ответила Карима, - после Эй-элеб выразил желание увидеть халука, и мы направились за стену.
- Нужно было взять с собой Авраама.
- Ты сам сказал, что Эй-элеб – достойный молодой человек. Я подумала, что нет нужды, чтобы кто-то еще сопровождал нас, - отмахнулась вредина.
Хозяин дома только вздохнул.
- И тебе понравилось, Эймер? – спросила Памина.
- Да, очень, - не смог удержаться я. – Песчаные черви огромны и удивительны. Не ожидал встретить здесь существо, не уступающее по размеру дракону.
- Дракону? – оживилась Яра. – Ты видел дракона? Я только читала о них и видела рисунки в книгах.
- Да, их не увидишь так просто, - кивнул Константин.
- Но мы видели, - подхватил я. – Когда я был еще просто учеником, мы совершали перелет на Остров Отверженных, колыбель всех оборотней. Ох, этот дракон был просто огромен! Он только на миг мелькнул под нашим кораблем, но мне подумалось, что мы все поместились бы в его пасти целиком! Да что там, одна голова была как весь наш «Вепрев Клык»! А уж скорость! Бьюсь об заклад, дракону не надо три дня плыть до серединных островов!
- Я так и не поняла, какой он был, - нахмурилась язва.
- Величественный. Темно-зеленый с переливами голубого. Чешуйчатый. С пастью, полной острых зубов, - на секунду у меня перед глазами предстало давнее зрелище.
- Красивый, наверное, - с мечтательной улыбкой произнесла моя невеста.
- Очень, - я не удержался. – Одно из самых красивых зрелищ, что я видел в жизни.
- А какое еще красивое?
Почему-то в голову сразу пришла Яра, стоящая на балкончике и одетая в ту паутинку, которую она называла одеждой. Я густо покраснел и поперхнулся, закашлявшись. Константин и Алим переглянулись, начав хохотать, а Карима с подозрением уставилась на меня. Наконец откашлявшись, я выпил воды и с надеждой произнес:
- Закат с корабля?

*Забрал у Яры один помпон*
И я хочу! И меня пустите на подоконник!

Яра - за карту. Работа просто огроменная!
Яни - за новости, тоже, просто исключительная работа по объему.

У меня интерес шкурный, я хочу эпизод в Амире
Быстрее хочу, ибо по сюжету мне так больше подходит, уж пардон, общессность.
З.Ы. Ханька... офигеть кашерно! Последняя строчка - просто мои мысли поймала.

Это или мне нравится больше.

А почему нереально то?
Запасы есть у магов, на кораблях - у капитана и всякого уважающего себя механика, у подрывников в горах - там где есть залежи эллиниума, на Стене...
Конечно, кому попало в руки это оружие не дают, но раздобыть его вполне реально.
И кстати, кровь дракона в концентрированом виде может добыть только погонщик или космический смертник-дурак (хотя иногда они выживают).

Ты это... Мне так не говори. У меня просыпается движение от противного.
Будешь Дарика вместе с троном взрывать, да?

Проведя почти бессонную ночь, я чувствовал себя настоящим глупцом. Но не потому, что причиной снова была Яра, а потому, что теперь произошедшее с нами виделось мне в совершенно другом свете. Помоги мне Н'Габах, я даже думал, что наши отцы оказались правы, заключив свое безумное и бездумное соглашение.
С Каримой было легко - она понимала меня, терпеливо переспрашивая детали и помогая находить слова для более точных пояснений. Спокойно - когда не нужно было держаться условностей и обязанностей, навязанных строгим обществом и верой, моя маленькая невеста действовала просто и логично, как и полагает дочери настоящего механика. Весело - говоря вполне серьёзные вещи, девушка умудрялась подшучивать надо мной, действуя легко и изящно, так, что иногда я не мог угадать ее намерения до самого осуществления. Она была интересна мне, как давно желанная непрочитанная книга с бессчетным количеством томов, и точно так же притягивала. Однако я осознавал и то, что сама Яра, вероятно, совсем не желает видеть меня в качестве своего мужа - она неоднократно это заявляла. Но не я ли говорил то же самое еще совсем недавно?
Однако было в Кариме и то, что не поддавалось никаким моим прогнозам и самовнушению. Она влекла меня к себе, как лучи солнца манят цветок, что растет все выше, с надеждой на касание тепла и света. У неё были и свет, и тепло. И кажется, как бы глупо это не звучало, она была для меня солнцем. Наверное, это все южный климат. Некоторым он полезен, а мне - иссушал мозг. Думать так было проще, нежели признаться себе самому в чем-то ином.
Мысли такие в различных вариациях одолевали меня, сумбурно перемежаясь со снами, в которых улыбающаяся Яра стояла на балконе в ничего не скрывающем одеянии, напоминающем паутинку. Конечно, я понимал, что все это - лишь плод моего воображения. Да и девушка, такая как она, воспитанная с честью и достоинством, почтением к божествам и достойным людям, все же не пара непонятного происхождения байстрюку, коим я являлся. Пусть и воспитанному механиком, пусть и перенявшим достойную профессию, пусть и... тому, кто все же в силах о ней позаботиться? Или нет? Возьми я сейчас на себя эту ответственность, отказаться ведь будет невозможно...
Наконец устав от этих мыслей, и едва дождавшись появления второго солнца из-за горизонта, я оделся и вышел из комнаты, намереваясь воспользоваться одним из советов отца - "чтобы очистить голову - займи руки". Честно говоря, мне даже хотелось встретить Алима или Константина, расспросить их о работе и вероятно, получить возможность занять себя чем-то до появления Яры. Сегодня мы тоже должны были смотреть город, и я уже предвкушал нашу поездку, хотя совершенно не представлял, что же меня ждет.
Наши старые заговорщики находились внизу, чинно восседая на подушках и играя в шахматы. Оба были довольны, веселы и, насколько я расслышал, на кону было имя нашего с Ярой первенца. Захотелось застонать в голос, но я сдержался. Хотя явно почувствовал, как на голове моей зашевелились от страха волосы. Как могли они не только решать за нас о браке, но и обсуждать - какой ужас - наших детей! Нужно было с этим срочно что-то делать!
- Доброе утро! - преувеличенно бодро прокричал я, входя в комнату. Специально, конечно же, чтобы привлечь к себе внимание.
- Эймер, - поприветствовали они меня, - как спалось, рука не беспокоит?
- Нет, с рукой уже все в порядке. В Амире просто чудодейственные лекари, - рука и правда не болела, да и головная боль не давала о себе знать уже... да, со вчерашнего дня, - но беспокоит меня кое-что иное.
- Вот, Алим, видишь, - перебил меня Константин, - я говорил тебе. На нем все быстро заживает. Немного времени, и он снова как новенький.
- Да уж, - усмехнулся Галимей, - ты уверен, что он не одно из твоих изобретений?
- Нет, - констатировал отец, - слишком вредный.
Я вздохнул. Почему, когда они начинают говорить, остановить этих двоих почти невозможно?
- Может, расскажете, чем тут заняты?
- Играем в шахматы и говорим о жизни. Что нам, старикам, еще нужно? - ответил за двоих Алим.
Для тех, кто просто играет в шахматы, у них были слишком уж довольные лица. Интересно, они и вправду думали, что я ничего не слышал? Впрочем, говорить или даже размышлять о детях не хотелось. Это было слишком странно и слишком много для меня, вот так сразу. Так что я решил просто переключить их внимание на что-то более привычное.
- Жаль, - подкреплением моих слов стал тяжелый вздох, - а я хотел узнать, как устроены борды.
- А вот это, мальчик мой, очень хороший вопрос! - Галимей встал, пройдя в другую комнату, а отец убрал все в сторону, освобождая стол. Место шахматной доски занял чертеж, старые механики расселись по своим местам, а я оказался в центре. - Вот, смотри.
Тонкие четкие линии обрисовывали раму изделия, а линии потолще обозначали механические детали. Впившись в них глазами, я водил пальцем в сантиметре от бумаги, рассматривая наиболее сложные соединения и узлы, упоительно впитывая каждую частичку гения Алима, с каждой секундой разгадывая секрет устройства. Это было буквально откровением, но, к сожалению, совершенно не сработало бы нигде, кроме песков Амира...
- Это просто гениально, - признал я, наконец, оторвавшись от чертежа.
- А ты как думал, - рассмеялся Галимей, - я же Первый Механик Амира! Изобретение должно быть гениальным, чтобы дать тебе такой статус.
- Но если вот тут, - мой палец уперся в один из узлов, - мы сможем добавить тяги от вот этого колена, а тут добавим еще один клапан...
- Нет, слишком большая разность давлений, - покачал головой Алим, - я пробовал и получился взрыв.
- Нужен еще один вывод избыточной энергии, - перебил нас обоих Константин, - вот тут, например.
- И это я пробовал...
- Нет, - перебил я, - нужно делать пятиугольником! Смотрите! Тут и тут! Это перераспределит давление и увеличит скорость, как минимум, в три раза.
- Тогда нужно установить большие солярные панели, - задумчиво ответил Галимей, - но думаю, что должно сработать. У меня есть старый двухместный борд в гараже. Попробуешь модифицировать?
- Конечно, - сразу согласился я. - Кстати, хотел спросить, мы ездили и на многоместных бордах, но в городе таких я не видел, почему?
- Это экспериментальные модели, - снова улыбнулся отец Яры, - пока их используем только мы, несколько я подарил амиршаху и некоторым богатейшим семьям. Хотя в надежности, конечно, уверен, но пока мне не удалось снизить затраты на их производство, а это, как ты понимаешь, очень важно.
Кивнув с серьёзным видом, я встал, и, неловко повернувшись, сшиб доску с расставленными фигурами. Осталось только разохаться и просить прощения за собственную неуклюжесть, жалуясь на недавние травмы. По взгляду было понятно, что отец мне не поверил, да и улыбка на лице Галимея говорила о том же, но партию со странной ставкой я все же разворотил.
- Что поделать, - услышал я тяжёлый вздох Константина, когда уже вышел, - придётся начинать заново. Не хочешь в этот раз добавить ещё и дату?
Это безнадёжно...
***
- И что это ты там ломаешь? – при первом же звуке сердце запнулось стуком и помчалось вскачь, как бешеное. Этот голос я бы узнал где угодно, как и его хозяйку.
- Я не ломаю, а совершенствую, - крикнул я погромче.
Получилось радостно. Заметила ли Яра воодушевление в моём голосе?
- Моего отца теперь не хватает? - тон ее голоса был шутливым, - ты решил что лучше?
- Я не говорил, что лучше, но я определенно шустрее, - заметил я, выбираясь из под механизма.
Наряд ее был, как всегда, продуман до мелочей - нечто лёгкое, как облако, с вязью золотых солнц и множеством косичек, украшенных золотыми бусинами. Сегодня мою голову не покрывали косы - обычно ведь их плела Карима - да и одет я был попроще, но снова в тех же цветах, будто мы сделали это специально. И да, она была очень красива.
Не сумев согнать с лица дурацкую счастливую улыбку, я занялся механизмом, точнее вытягиванием его на проезжую часть. Конечно, можно было бы включить его сразу, но эффект не был бы таким, как мне хотелось. Все же, мне хотелось впечатлить Яру.
- Эта дорога не предназначена для погонь, - в голосе моей маленькой невесты была изрядная доля сомнения в нашем будущем предприятии.
- Зато переходное шоссе вполне подойдет.
Обойдя механизм в последний раз, я подергал все трубки и проверил подключения, убедившись, что крепления не слетят в ключевой момент. Конечно, я и так был в этом уверен, но всегда требовалось удостовериться перед тем, как завести машину - так учил меня Константин, и я непреложно следовал его правилам в работе.
- Я с тобой никуда не поеду! – раздалось за моей спиной.
Как бы ни так! А для кого тогда я тут старался, спрашивается?!
- Поедешь, конечно!
Подхватив Кариму на руки, я подсадил ее в борд, при этом язва издала какой-то странный звук, похожий на писк. Кажется, невеста моя весила не больше котенка и даже места занимала соответственно. Странно. Раньше я за ней этого не замечал... Но все было почти готово и проверку интересного факта можно было отложить на потом. Схватив приготовленную рабами еще раньше верхнюю одежду, я сунул Яре ее сверток и распотрошил свой. Там находилась традиционное одеяние - за время своего нахождения на Амире я кое-как наловчился, поэтому накинул все довольно быстро, сразу же вскочив на водительское место.
Сдвинув все рычаги и вдавив педали до упора, я направил борд на самую широкую и пустынную часть дороги. Ещё достаточно рано, поэтому народа почти не было - рабы уже закончили свои утренние дела, а почтенные амиряне трапезничали, как пояснила потом Яра. Но сейчас мы просто летели, ветер развивал мне волосы, а дорога мелькала внизу одной сплошной линией, как когда-то привычно до неё - море. Это было волшебно и этим хотелось делиться, не то, что поездкой на моле. Однако оглянувшись назад, я с удивлением обнаружил, что Яра моих восторгов не разделяет.
Кажется, я облажался.
Пришлось затормозить и с грешным лицом выслушивать обвинительную речь о том, какой я злой, нехороший, подлый и самый низкий и низких, посмевший заманить дочь великого Галимея Алима в адскую машину и попытавшийся ее убить. Тот факт, что машину создал отец Каримы, даже не рассматривался, а я не решился привлекать внимание или отвлекать ее от пылкой речи. В конце концов, я впервые видел южанку в истинном гневе, и пусть меня разорвет, если она не была прекрасна!
Конечно, слова рано или поздно должны были закончится, как и Ярин запал - финишировала она обещанием, что больше никуда и никогда со мной не поедет. Не став разубеждать ее теперь, я просто догнал и прижал к себе, уводя туда, где людей и вовсе не было.
Это был какой-то узкий каменный тупик с маленькой дверью в конце, и пахло тут пылью, но после он ещё снился мне, как и любое другое место нашего уединения. Приподняв ещё голову, я коснулся губ Яры своими, кажется, совершенно прекратив дышать. Пусть она ругает меня, пусть распекает, пусть... но если она будет целовать меня так, как целовала тогда, то я готов быть самым плохим во всех мирах.
Я гладил ей косы, перебирая пальцами упругие змейки волос, и они отвечали мне нежным звяканьем бусин.
Я трогал ее косы кончиками пальцев, замирая от шелка кожи и того, что ощущения эти хотелось продлить еще.
Я вдыхал ее запах, аромат чистой кожи и экзотических цветов, с едва уловимыми нотами моря, которое любил больше всего в своей жизни.
Я погружался своим ртом в её влажность и чистоту, отдавая и беря, будто это - то единственное, чего все время только жаждал, и если бы нас обнаружили так, то...
Я понимал все это и не понимал ничего.
Она будила во мне...
- О Санва, - голос Яры был ещё более расстроен, чем после полёта на обновленном борде.
- Карима, - я все ещё держал ее, просто не в силах отпустить. Она была такой хрупкой и едва заметно дрожала, - нас никто не видит, не бойся.
А может быть, это дрожал я?
- Ты не должен!
- Хорошо, - уступив ей, я отошёл в сторону улицы, чтобы больше даже соблазна не возникло приблизиться, - больше тут не буду.
- Я все равно не поеду с тобой на этой адской машине.
Неужели она решила, что это был такой способ уговоров?
- Но мы же можем просто пройтись, и я расскажу тебе, - помедлив, я вдохнул, все еще ощущая тот самый запах, - о Бескрайнем море, об О'Шьене.
Хотя больше мне хотелось говорить о ней самой, и это было неожиданно.
- Хорошо, - решилась Яра.
Взяв ее за руку, я начал свой рассказ, но вот беда, совершенно не помню, о чем говорил.
Помню тонкие пальцы в своей руке. И влажную ладонь - свою. Как она всплескивала руками в особо впечатливших ее местах в рассказе, снова беря меня за руку. Наклоняла голову, когда то, о чем мы говорили, требовало времени, чтобы подумать. Или как на лице ее появлялось мечтательное выражение лица, если я говорил что-то, что Яре было неизвестно до этого. Она задавала вопросы, а я отвечал, стараясь описывать максимально точно и подробно, и надеюсь, ничего не упустил.
Наконец Карима успокоилась и сама повела меня назад, к борду. Взяв слово, что я не буду гнать как умалишенный, она взялась указывать дорогу. Скажу честно - я не пожалел. То, что Амир - красивый город, я знал и раньше, а теперь с удовольствием наслаждался видами с места водителя.
Дома были все как на подбор, красивые и ухоженные. Не знаю, возможно, потому что мы были в центре, но ведь вчера, возле стены окружающей город, окружающее убранство казалось не хуже. Дорога была выложена шлифованными камнями, а на некоторых площадях, которые мы видели и вовсе узорчатой плиткой. Кое-где росли деревья и кусты, обнесенные заборчиком, а Яра сказала, что рано утром их поливают специально приставленные рабы. Это честь, ухаживать за растением, чтобы оно приносило радость всем - пояснила она.
Здание я увидел еще когда мы подъезжали, и оно просто ошеломило меня красотой и величием. Теперь, когда можно было спешиться, я просто застыл, рассматривая все, что мог. Огромное, с куполообразной полой крышей, бессчетным количеством колонн, поддерживающих массивное тело и распахнутыми воротами в центре, оно дышало спокойствием и уютом, как гостеприимный дом.
- Это Альвион, центральный Храм Амира, посвящённый матери нашей, Санве, - сказала Карима.
- И я могу войти? - мне очень хотелось. По правде говоря, я на это надеялся.
- Конечно, глупый, - улыбнулась Яра.
- Ты не можешь называть кого-то глупым потому, что он не знает обычаев твоей страны, - тут же запротестовал я.
- Тебя могу, - уверенно отозвалась она, - ты мой жених. Это мне позволено.
- Язва, - откликнулся я.
Обидно почему-то не было ни капельки.
Мы шли вперёд, и мне открывались все новые подробности: кроме основного купола, крышу покрывали еще несколько, что делало Храм похожим на дворец. К входу вели широкие и длинные лестницы, то которым двигались прихожане - мы были отнюдь не единственными посетителями. По бокам от главной лестницы располагались два пустых сейчас бассейна, и Яра пояснила, что они заполняются во время священных дождей, один из которых будет совсем скоро, а значит, я и сам смогу все увидеть. Но и без этого Храм казался божественно прекрасным, нереальным, выточенным из золотой утренней дымки. Но это было не самым лучшим.
Самое лучшее было в том, что весь наш путь Ярина ладошка лежала в моей.
- Разденься, - Карима потянула меня за рукав, как только мы прошли первые ворота.
- Прямо тут? - удивился я. - Не то чтобы я был сильно против, но это же вроде неприлично?
- О, Санва милосердная, - рассмеялась моя невеста, - тебе нужно только снять таран. Мы отдадим их жрице, вот туда, видишь?
Сняв верхнюю одежду, Яра пошла к маленькой, едва заметной двери, и я последовал за ней. Оказалось, что оставить таран следует здесь. Ощущение, что мы вошли в чей-то большой дом, усилилось. Я повернулся, намереваясь проследовать внутрь, но снова был остановлен бдительной Каримой.
- Эй-элеб, - рассмеялась она, - нам сюда. В таком виде нельзя входить в Храм, перед Санвой все равны. Так должно.
К нам подошла темнокожая жрица, которая забрала головные уборы и выдала какие-то балахоны, по цвету похожие на Ярино одеяние. Они одевались через голову и были длиной до самого пола, настолько широкие, что в одном, наверное, поместилось бы три меня. Четвёртого можно было бы посадить в капюшон.
- Ещё нужно снять обувь, Эй-элеб.
Странно, до этого я не обращал внимания, но у Яры оказались очень красивые ступни - узкие, красивой четко очерченной формы, с маленькими пальчиками и нежными розовыми пяточками, как у ребёнка. Я поймал себя на мысли, что хотел бы подержать её ножку, чтобы узнать, насколько моя ладонь больше, и тут же ощутил, что подумал глупость. Но желание от этого не прошло.
- Элеб, - снова окликнула меня Карима, - бери яррит, и мы можем войти.
- Яррит?
Повернувшись к служительнице Храма, я взял из ее рук гладкий прозрачный камень, похожий на застывший солнечный свет. Казалось, что он тёплый даже на ощупь.
- Да, - ответила моя невеста, - это камень богини. Он содержит в себе ее часть. В праздник дождя, когда Санва приходит к Н'Габаху, во время их... - тут Яра запнулась и немного покраснела, - любви, с неба бьют священные молнии. Они спекают песок в камни, ярриты. Их собирают, а потом отдают в Храмы, меняя на полированные.
- Их полируют жрицы?
- Нет, - Карима рассмеялась. - Их передают на остров, который находится не очень далеко от Амира, внизу. Он стоит прямо на водной глади. Там их полирует вода.
- Так и О'Шьен участвует в их производстве? - я улыбнулся. - Интересно. А купить такой камень можно?
- Нет, Эй-элеб, нельзя, - казалось, что Яре хотелось бы сейчас совершенно по-детски показать мне язык. - Яррит можно только заработать, показав, что ты лучший.
Сказав это она пошла вперёд.
- Карима, - окликнул, - я понял, почему отец называет тебя Ярой. Это истинно твоё имя.
Она не обернулась, а я так и не осмелился спросить, достоин ли я. Боялся услышать "нет".
***
Внутри Храм был красив не менее чем снаружи, сияя теперь не золотом, а пестрым разноцветьем радуги. Казалось, что для украшения стен каждый житель Амира принёс нечто своё, а мастера, искусно выточив каждое подношение, собрали все воедино, представив миру настоящий шедевр. И только внимательно приглядевшись можно было понять, что на каждой чешуйке, заботливо вделанной в стену, был мастерски нарисован миниатюрный портрет. Это было просто удивительно.
Кроме изображений стены так же украшали зеркала. Маленькие и большие, они были повсюду, но угадать гений того, кто расположил их, мне удалось не сразу. Они отражали солнце, лучи которого проникали через крышу, помогая освещать огромное пространство Храма. Здесь не было ни одного источника искусственного света.
Но все это было лишь внешним. Здесь я чувствовал себя... дома. Будто попал в гости к родной тетушке, или что-то подобное. Почти незнакомое ощущение, очень теплое и приятное. Здесь не было нужды в словах, можно было просто постоять, впитывая красоту. Молча. Совершенно странное для меня состояние, которое я смаковал, немного отстав от Каримы, чтобы полюбоваться ее плавными легкими движениями.
- Здравствуй, - послышался незнакомый женский голос прямо за спиной.
Инстинктивно обернувшись, я увидел одну из жриц храма, смотрящую на меня. Она совершенно точно не была моей знакомой, хотя обращалась именно ко мне.
- Здравствуй, - сказал я в ответ.
- Я рада, что ты пришел в мой дом. Уже давно ее дети не навещали меня, а мои не входили в вашу обитель. Что делаешь ты на Амире?
- Свататься приехал, - было совершенно непонятно, что она говорит, к тому же, я не мог оторвать взгляда от Яры.
Это одеяние было похоже на ночную тару, а если она становилась в луч солнечного света, то и вовсе делало ее похожей на светлый дух. Возможно, мои мысли совсем не соответствовали месту, но мне жутко хотелось задрать это одеяние вверх, прогладив тело, что оно скрывало. И поцелуй. Боги, как много я отдал бы сейчас за ее поцелуй!
- Мысли выдают тебя с головой, - улыбнулась моя собеседница, - но мне казалось, что для вас узы брака чужды. Так захотела сама моя дочь?
- Яра не хочет за меня замуж, думаю, - оставалось только пожать плечами. - И почему, чужды? Люди везде одинаковы, что наверху, что внизу.
- Эй-элеб, - Яра обернулась и негромко звала.
- Извини, мне нужно...
Обернувшись, я увидел, как жрица удаляется. Содержательный вышел разговор, ничего не скажешь.
- Эй-элеб, - Яра подошла и уже тянула меня за рукав. - Пойдем, я покажу тебе место, где проводятся различные обряды.
- Конечно, пойдем, - я взял Кариму за руку, переплетя наши пальцы, и она не оттолкнула. - А почему сами жрицы не водят экскурсии по Храму?
- Они дают обет, становятся голосом Санвы.
- Это как?
- Голос жрицы принадлежит богине, - пустилась в объяснения Яра, - считается, что богиня разговаривает через своих служительниц.
- Понятно, - ответил я.
На самом деле было совершенно непонятно. Неужели я что-то спутал? Ну и ладно, все равно разговор с ней вышел пустым. Вместо этого я стал слушать Кариму, задавая вопросы и подсказывая темы, для рассказов. И мне очень нравилось, пока она не заявила, что найдет способ разорвать нашу помолвку. После настроение мое скатилось к нулю, а смотреть еще что-то перехотелось. Странно, ведь это было пределом моих мечтаний еще неделю назад, так почему же сейчас так тяжело?
А после посещения Храма мы направились домой, где Константин ошарашил меня известием, что после ближайшего праздника Дождя я еду на остров Греха...

Вот кстати, интересный вопрос.
Что делать тем, кто завис по вине другого?
Может быть целесообразно разрешать тушкать тех, кто задерживает чужое движение или продлять срок для тех, кого задержали?

Так... я чуть не пропустил, как кормят!
*спиз... взял у Веди долю народа и снова пошел смотреть на Яру*