Карта ролевой игры "Забытый мир"

(шёпотом, чтобы не нарушать КЧ) Я надеюсь, что маг спал этой ночью после прочтения. Несмотря на то, что мне нравится, когда он проводит ночь со мной. Пожалуйста. Я принимаю вашу руку.

Вы намереваетесь со мной сражаться, мой чудесный будущий друг?


Выдаете желаемое за действительное? Похвально.


Можно подумать, что вы только что это поняли.


О, простите меня! Стилистическая ошибка - отсутствие прямой связи с глаголом "готовлюсь". Как только вы, так сразу я.

Я видела пост. Я слушала Романс. Я вам отвечу. Ночью. Чтобы вам было проще сублимировать.
Ну... если брезгуете бычьим пузырем, то можно и презервативы изобрести. Мины берем на вооружение )

Аманчик, два (!) крестика напротив твоего имени! Поп-корн сладкий хоть?

Спасибо, мой гуманный будущий друг, я вниму вашей подсказке, но в крайнем случае ) Все-таки склоняю голову перед мужчиной.
А если намереваетесь сражаться, то не пугайте меня военными маршами и учите с Аманом


Эта женщина делает Аману последнее китайское предупреждение, чтобы он не порочил ее чистое имя ))

Маленькая жизнь назад.

Велма жила на самом краю Высокого Утеса, который стоял на самой границе земель, где зима лишь посеребрила виски лета, но уже отобрала у его дыхания легкомысленную беззаботность. Раньше она была повитухой, мастерицей и слава о ней шла далеко за пределы селенья. Велма неплохо разбиралась в травах и знала, какой отвар нужен женщине, чтобы роды не затягивались, измучив будущую мать и лишив ее сил вытолкнуть ребенка, как полагается. Знала много разного и никогда не запирала дверь своего дома. Но сейчас она жила далеко от людей, в уеденении хмурого леса, подступившего к самой двери ее жилища. Во дворе стоял приземистый кряж - скоро холода и нужно успеть наколоть дров, до самой стрехи заложить поленницу, а поясница ноет нестерпимо и каждый день уходит в пустоту. Велма тяжело вздохнула, густо выпуская воздух из груди, и присела на минутку. Ей сегодня предстояло идти в лес за последним сенником - без травки, останавливающей кровь, в ее положении не обойтись. Скоро дороги станут непроходимыми и случись что - ей не добраться до ближайшей деревни. Тяжело стало Велме, но возвращаться к людям она не собиралась, здесь ее место - у самого края земли, у самого откоса.
Из трубы слабо вился дымок - выстуживать дом не дело, да и ужин стоит в горшке в самом сердце мазанки, тихо ворчит: то ему жарко, то дует, то воздуха совсем нет. Велма оглянулась, проверяя, что все в порядке, и скрылась в лесу. Это был день, когда на ее пороге умерла беременная женщина. Глупости это все и предрассудки - люди, нелюди - всем нужна помощь, всем хочется жить. Только не успела старая женщина, неповоротлива стала с возрастом, детку как погубила, так и ушла от людей подальше, глаз не поднимала, появляясь на рынке, разнежилась совсем, перестала слышать шепот крови, который с раннего детства предупреждал о беде. Сенник выпал из рук, рассыпался по пожухшей траве - кинулась повитуха к фигурке, изваянием замершей на крыльце, обхватив руками живот, да еще не коснувшись поняла - поздно. Потускнела плечами, осунулась враз, постарела на целый век, но не заплакала. Отплакала свое Велма, отгоревала. Шевельнулось в сердце что-то давно забытое, кольнуло. Это кто ж решил, что не успела? Еще посмотрим!
Руки по локоть в крови, белая скатерть льняная давно превратилась в холст сумасшедшего убийцы - Велма спешила, ведь каждая секунда на счету.
- Ну вот, маленькая, а ты боялась. Нечего бояться-то было, разве Велма даст тебя в обиду? - приговаривала повитуха, обтирая молчаливое дитя.
И опомнилась не сразу. Незачем послед извлекать из мертвого тела, дура старая. Может и незачем, - потрясенно смотрела на распоротую мать повитуха, - а последа-то два. Где же ты второго потеряла, девочка? Вот только... Она была опытной повитухой и сразу определила, что роженица из новеньких - бывалая не сидела бы на крыльце, ожидая, когда остановится сердце.
А на следующий день дороги размыло и добежать до курятника было проблемой, не говоря уже о том, чтобы вынести ребенка к людям. Девочка была тихой и спокойной, загляденье просто, одно не давало покоя старой женщине - то глядит ласково, весело, то словно сквозь смотрит, смотрит и видит. Так и осталась рожденная из мертвого чрева на попечении дряхлеющей повитухи, многие дни несущей в сердце вину за упущенную жизнь. Отплатила непосильное, дотянуть бы теперь только, вырастить. А не случилось. Даже в памяти у девочки не осталась, только смутным серым сном иногда приходила в минуты забвений под кроватью.
- Наша сила, дочка, в нашей слабости.
И руки. Натруженные, крупные, с остатками жизненной силы вымешивающие хлеб. Самый вкусный хлеб, который когда-либо в жизни пробовала девочка с двумя сознаниями.

***

Я словно небо держу на своих плечах. И не знаю, по силам ли мне эта ноша. Порой мне снится, что я задыхаюсь. В эти не сны не приходят холодные тени, не суются вороны, не вползает липкий страх. В этих снах я держу на плечах своих небо, оно давит, сжимает меня - не протолкнуться. Упираюсь и не дышу. Нечем. Ни рвануться, ни завизжать от ужаса, ни малейшего шанса - небо сдавливает все сильнее, хрусталем что крепче самого эллиниума, тонким, звонким, ясным хрусталем выбивает жизнь из-под моих ног. Я словно небо держу на вытянутых руках - прозрачный купол, свод яблочных ветров... и опускаю руки резко и неожиданно, когда пахнущий соком моего детства маг вплетает свои пальцы в мои незаплетенные косы. Со звоном бьется вокруг нас купол неба - не удержала, задышала, не смогла. И дышу рвано, и за пальцами твоими устремляюсь вслед, уперевшись лбом... я не удерживаюсь на краю. Кончиком носа по твоей груди повторяю путь твоих пальцев по моему позвоночнику.
Каждый позвонок из посчитанных - прижженное нервное окончание. Каждое выплавленное нервное окончание - легким серебристым отблеском через кончики твоих пальцев. Я знаю, что говорит мне отголосок давней боли, разбуженный жжением от твоих прикосновений. Я забыла ее, забыла, как меня выворачивало наизнанку, как растирались в пыль мои кости, как через алую пелену яростных вспышек я не желала склониться перед ней. Я забыла ее, но она не собиралась меня отпускать. Только та боль, что напомнили обжигающие пальцы, предвкушается сломанной куклой, застрявшей в отрезке соломенной своей жизни. Я обнимала Его колени и искала в Нем утешение, а теперь вот ищу в тебе, мой рябиновый друг, то единственное, что знала всю жизнь. И я знаю, что это последний мой день. Или ночь? Какая разница в которое из времен суток перестанет биться мое сердце? Наши правила придуманы не просто так, я оказалась слишком легкомысленной, поверив, что смогу остаться незамеченной во Дворце, в котором темными пустынными коридорами бродят прекрасные девочки со шрамами на лице, что сначала танцуют с тобой, а потом швыряют в руки мага. Все имеет свою цену. Какова цена твоих прикосновений?
Это вечная глупость, шепот мой. Шепот мой... этот голос твой. Я замираю, вслушиваясь в гулкие, едва различимые слова. Жалеешь? Щадишь?
Я закрываю глаза, чтобы не смотреть, но не могу удержаться. Мне хотелось бы быть безропотной и ответить на твой вопрос, только вот...
- Я не знаю, - доверчиво сообщаю тому, кто пахнет так, что невозможно удержаться на краю. - А чего хочешь ты?
Мне на плечи легло небо. И твоя рука. Ты только посмотри, как прозрачен купол неба.

Ветер раздувает мои волосы. Нигде в мире ветер не бывает таким сильным, как на краю этого Утеса. Я не знаю, где я, но не хочу оборачиваться, чтобы осмотреться. Я ловлю каждой черточкой своего лица жалящие прикосновения ветра, словно пытающегося стереть и перерисовать холст наново. Придать моему лицу новое звучание, чтобы все смотрели и говорили "Гляньте, ее нарисовал ветер!" Странно. Я знаю, что уже бывала здесь, помню разноцветный лес напротив. Помню несогласованность каждой линии природы, что изломала рубеж этого места голыми руками по неизвестной причине. Закрываю глаза и чуть приподнимаю лицо, упрощая задачу ветру - он же завязывает мне узлом волосы прямо под подбородком. Что за детские шалости? Раздраженно отплевываюсь, не желая жевать свои собственные волосы, и решаю повернуться, но на мои плечи ложатся чьи-то ладони. Я стою на краю Утеса - там внизу гулкая бездна, тянущая ко мне щупальца своих туманных рук. Если я прислушаюсь, то услышу, как она подговаривает ветер позвать меня сделать шаг. И я почти готова шагнуть, только пальцы на моих предплечьях сжимаются сильнее, качнув меня к себе. Спиной ощущаю опору - неизвестную непоколебимость, придающую мне уверенности. И снова закрываю глаза, укрыв мятежность натуры от бессильно воющего ветра. Сегодня он не получил свою добычу.
И в следующий миг я оказываюсь под водой. Силюсь вынырнуть, но что-то придавливает сверху - как могильная плита уложенная на легкую рябь Безбрежных вод. Шутка ли или игра сознания, но стоит мне покориться судьбе, как ошеломляющее чувство безграничного счастья затопило меня с головой. Я меньше малого и меня вообще еще нет, но я слышу голос, который поет мне песни, я знаю руку, что гладит меня через разделяющую нас преграду. И мне тепло и надежно лежать под сердцем, подтянув к подбородку колени. Я почти забыла рефлекторный ужас, когда порвалась нить, связывающая меня с этим голосом. Я меньше малого - искра в сознании мира, бредущая между звезд душа, которой суждено было упасть в день отсчета моего существования. И я падаю с ледяной высоты качающей меня колыбели, блеснув коротко указующим бликом моряку, приложившему в ночи ладонь к глазам. Кто придумал жить обратно? Я падаю и...
... я пропадаю. Ничего не успеваю - не успеваю вдохнуть, не успеваю отшатнуться, не успеваю отвернуться от незнакомого прежде касания. Мне приходится ухватиться за него руками, с трудом осознавая, что колыбель, качавшая меня - его руки. Надежность, подкупившая меня - его руки. Мост, перекинувшийся через бездонное ущелье - его руки. И что огонь, прокатившийся по моему позвоночнику, выжегший нервные окончания там, где касались меня его пальцы - это совсем ничего по сравнению с пламенем, сжигающим мои легкие. Я не знала, что можно умирать вот так - когда твое сознание проясняется до кристальной чистоты, когда наверное впервые в жизни ты видишь мир не перевернутым с ног на голову, а таким же, каким его видят все остальные люди. Мне оставалось гореть так недолго - огонь от легких распространился дальше, скручивая жгутом вены и в самый последний момент, когда тьма уже подобралась ко мне так близко, что я ощущала ее ядовитое дыхание, я бессильно вдыхаю, ослабев от внутренней борьбы, и со вдохом вдребезги разлетается мир.
Вместе с твоим вдохом в каждую клеточку моего тела пробирается Тьма. Не таится, не крадется, располагается по-хозяйски, копотью оседает на сердце, растворяется в крови. Я почти теряю связь с жизнью, вжавшись в тебя так сильно, что почти становлюсь тобой. Вспышка яркого света внутри меня так неожиданна, что я почти кричу и не могу понять от чего. Кружится голова и кружится в каждом капилляре твой вдох, собирается в горле, сияет нестерпимо звездной белизной, ярким небесным светом. Я обнимаю тебя крепче, неловко обхватывая шею и выдыхаю обратно то, что ты отдал мне. Чувствую спинным мозгом, что не должна сейчас позволить тебе отстраниться. Крепче прижимаю голову, запустив тонкие пальцы в волосы, собираю с губ твоих неровное дыхание, оборвавшееся тогда, когда ты вдохнул меня и позволил разойтись по твоим венам. Пей сколько сможешь, маг. И не думай, что долго сможешь не дышать. Я солнечным сплетением ощущаю, как рвется из тебя еще один выдох. Вот здесь, в самой сердцевине моего существа, видишь? Одно на двоих дыхание. Солоноватый привкус крови заставляет меня заурчать - я не знаю, чьи губы треснули. Дыши. Дыши в меня маг, слышишь. Коротко обрывается полустон-полурык - не боюсь. Ты едва не ломаешь мне ребра, сжав до хруста, но все равно не удерживаешь его. Навзничь. Выгибаюсь атласной лентой, ты со мной.
Твой второй выдох уже знакомо свивает вены ядовитым плющом, а я уже научилась целовать тебя так, чтобы не упасть, не сорваться. Я хорошая ученица, маг. Слышишь? Слышишь голос сотни голосов? Это реквием по нашим душам. Обещай, что удержишь меня, обещай. Я тебя не боюсь, больше нет. Преломленная тьма осадком копоти выпадает внутри меня, расцветает внутри крупными белыми цветами. Нежным бархатным лепестком скользит от меня к тебе. Не бойся, я с тобой, маг. Каждый раз твоя дрожь белесыми кавернами сворачивается в моей душе, перламутровым жемчугом скатывается по позвоночнику. И мне нужно все больше и больше. Поцелуй меня сильнее. Дыши чаще. Ты же хочешь. Я чувствую это по тому, как сильно ты сжимаешь меня, принимая в себя мой выдох. Может быть, я отравлена еще тем первым твоим прикосновением и это горячечный бред? Боль от того, как с размаху врезаюсь в стену спиной, слишком реальна, чтобы быть искажением реальности. И я улыбаюсь тебе в губы, слизнув капельку крови, обвивая руками шею и притягивая к себе. Ты дышишь в меня мелко и часто и пока во мне кружатся снежинки копоти, белыми молниями устремляется в тебя мое существо. Это Вечность, поделенная пополам, интересно, а у нас останется шрам? Обнимай меня крепче. Крепче.
Мне обвиться бы вокруг тебя, да уже не хватает дыхания. Вены полые, черный снег выпал густо, чернильно, обесточил все связки импульсов, ты почти до дна меня выпил, вылакал. Мой мир возвращается в прежнее перевернутое состояние и прежде чем провалиться в темноту, я впервые улыбаюсь, распахиваю руки и падаю туда по доброй воле, сорвавшись с твоих губ, скользнув по стене - сломанная игрушка, кукла колдуна. Наигрался, маг?

Мой... друг, я смотрю на ваш новый облик и меня мучает один вопрос. Это не развалины Дворца Правителя на заднем фоне, часом? ) Если что, у меня подписка о невыезде из Амира есть ))

Аман, а теперь еще раз подумай, хочешь ли ты третий крестик напротив своего имени )))))

Вдвоём против меня одной? Такой маленькой и беззащитной?! Совести у вас нет!

Мон Шер, вы рано заговорили о поруганной чести ) это я у ваших ног, а не наоборот.

(стоит на коленках, вдохновенно рисует плакат "Отдамся в хорошие руки". Кровью)


Я чудовище, мой друг. Сказка та же. Разве вы этого не заметили? )

Значит, я бесчестная. И коварная. Но вы все равно рассовываете мои подвязки по карманам, поближе к любимому скальпелю, если я правильно помню характеристику самого дорогого. Пойду полистаю энциклопедию надругательств. Не припомню этой главы. Как здесь у вас пройти в библиотеку?

Аман, ты... бессердечный!

Не суть важно, чья кровь, мой... друг ) Но уверяю вас, что ни одно животное при начертании плаката не пострадало.
Я вот все думаю... и мне не дает покоя одна вещь. Маг, победно попирающий развалины Дворца Правителя, и играющий с подвязкой, никак не выглядит поруганным. Скорее, удовлетворенным. Чудится, наверное.


Вы приглашаете меня на свидание, мой отчаянный друг? )) А как же мое коварство и бесчестность? ) А вдруг я предложу вам сыграть в карты? На желание.

Алайн Бланат Киан Кайлли, пусть только попробует не поделиться )) Мы его тогда на принудительные работы по разгребанию бурелома определим. Меня давно тянет организовать ему пикник в лесу. Там и оформим сделку )

Мон шер, людям свойственно погибать ) Это закон природы.
Скажите мне, мой неосторожный друг, кто научил вас ходить по лезвию и подбивать скромную, стеснительную девушку изучить энциклопедию надругательств более внимательно и применить на практике два, а может и три способа сразу?

Я категорически не согласна с визуализацией и конкретизацией визуального ряда! Особенно последней его формулировки! Сейчас буду требовать сатисфакции!


Нет. Бояться нужно не мне. Скажите, мой друг, страшно это, безумно нравиться безумной? )

Карточные правила несколько иные, мой дипломатический друг, сначала нужно выиграть партию, чтобы загадать желание ) Заставите меня проиграть?

Мне просто больше нравится самоуверенный вид на развалинах ) Сдается мне, что он наиболее точный.

Играть краплеными с тем, кто эти карты кропил? ))) Да вы сорви-голова, мой чудесный друг )

Ответ второй. Как скажете, мой маг )

Мой замечательный друг, я приняла к сведению, что вы хотите проиграть. Обязательно. И я подойду к формулировке своего желания со всей серьезностью )


Если вы меня попросите, мой рябиновый друг.
А у меня мурашки от того, что вы шепчете мне на ухо.


Я официально принимаю ваш вызов, мой маг. Не говорите потом, что я вас не предупреждала.
Ставки сделаны, ставок больше нет.

Мой друг и мой маг, вы двое уже отметили что ли тот черный день, когда я появилась в вашей жизни? (старательно приписывает к надписи на плакате "Безвозмездно!")


А знаете ли вы, мой обманчивый друг, что еще ни один буревестник не выжил в неволе? Я вам в качестве настольного чучела милее? )




Значит, все-таки в роли чучела... Видите ли, мой мечтательный друг, в нашем с вами случае до эха не дойдет. Вы поцелуем лишаете меня сознания, что уж говорить про что-то большее )

Спасибо за добрые слова, Маргарита. Надеюсь, вы в чучелах буревестников не видите никакой пользы )

Вы знаете... ммм... Ваше высокопреомагейшество ) вы, конечно, непрестанно напоминаете мне, что я обязана на вас жениться, но покуда вы по факту остаетесь кристально невинным, позвольте мне небольшую неопределенность ) или я могу не называть вас моим магом.
отпихивает пергамент Хотелось бы уточнить. Нет-нет, относительно обязанностей я все поняла, но что там с моими правами? Судя по прогулкам на цепи - их наблюдается полное отсутствие )
Лежим вдвоём. Но в здравом рассудке только один из нас ) вы все ещё ведете, друг мой.

Вы лишаете меня шанса отыграться

Вашество, почему вовремя? Думаете, все, с куклами в башне на цепи будет глухо? А я выть начну ночами.

Аман, ты ко мне относишься безответственно! Я играю в карты с магом, а ты улыбаешься монитору! Хотя, да... Это же ты учил меня шельмовать...

Мой заботливый друг, а у меня есть страховка ) моя страховка недавно передала вам весточку от меня. И он из-под земли меня вытащит, если что случится.
Вернёмся к договору. Серп! У меня серп! Я же травница ) и его нельзя вешать над кроватью, это орудие труда. Мозг, апартаменты, пытки (вот тут я чуть было не согласилась) - неа. Косами вы меня уложили на лопатки, а материальные блага не для меня.
Место оставленной вами метки выбрала. Вам не скажу. И целовать... Целовать нужно, как в тёмном углу ) чтобы до смерти.