Карта ролевой игры "Забытый мир"

Тайный сад. Только тсссс! Сохраняйте инкогнито!

В густом пролеске двое грелись у огня. Ночь выдалась особенно темной, резкие порывы ветра рвали полотно пламени на сотни гаснущих искр - словно легкомысленные мотыльки разлетались они в разные стороны, ярко вспыхивали напоследок и умирали в черничной тьме. Люди вели себя свободно, оружие лежало рядом, голоса не приглушались, да и от кого было таиться, когда ничего предосудительного они не совершали - клетка с котенком-перевертышем в этом мире свидетельствовала о храбрости и чести. Странная была ночь - в глазах каждого из них отражалось пламя костра, но горело оно по-разному. И только глаза горели багровым - в эту ночь кончилось детство, а вместе с безвременной кончиной праздности в муках корчилась надежда на иной исход. К чему бежать от судьбы, когда она все равно всегда на шаг впереди? Любит играть в салочки, ветренная зазноба, то отстает, тешит пустой надеждой на то, что можно вырваться из замкнутого круга, то обгоняет и заставляет лоб расшибить. Зачем жалеть о том, что не сбылось? Прутья той клетки порой все еще сжимают ребра и странный холод той темной ночи змеей сворачивается внутри, но Зверь всегда находит дорогу к свету. И заблестят алым глаза, и никто больше не посмеет схватить котенка за шкирку и швырнуть о землю, вышибая дух.

Я никогда не рассказывал, как познакомился с Ассоль? К счастью, я всегда знал толк в женщинах и в тот судьбоносный момент находился в свободном поиске. С тех пор, как муж Матильды обнаружил в супружеской постели третьего, мне приходилось коротать световой день в удушливых малоприличных заведениях и избегать компании чрезмерно болтливых кумушек. За развеселый пиратский век чего только не насмотрелся, но некоторые вещи все равно заставляли разевать рот и недоумевать, куда же все-таки катится этот мир и по пути ли нам с ним. И когда добровольное заточение в каменных клетках становилось невыносимым, я ночами уходил бродить по крышам и искать приключения на свой пушистый хвост. Впервые я услышал ее, когда последний вздох слетел с губ зарезанного в подворотне мальчишки. Кто-то пел. Странным, скрипучим голосом, который не вызывал отторжения, на несуществующим ни в одном из миров языке. Пел о том, куда уходят мечты. Сморгнув оцепенение, оказалось, что вместе с зачарованностью исчез и голос. А наутро линии жизни разукрасил во все цвета радуги карточный расклад в скрюченных артритом пальцах. Женщина всей моей жизни не корабль об алых парусах, в чем я никогда не признаюсь даже на дыбе, а старая цыганка с выцветшими от времени глазами. Мутные, с поволокой, будто бельма оставили след - иногда они все еще снятся мне, напоминают, что всему когда-то приходит конец. Только вот беда - у котенка ребра болеть перестали, как укрыли его алые паруса. Кто кого ведет по жизни? И насколько далеко могу зайти я, в мешанине звуков потеряв единственный, скрипучий, словно палубные доски.

Зверь ощерился. Человек сплюнул на пол и широко улыбнулся. Еще мгновение и неудержимая, едва сдерживаемая жажда вырвется наружу, но пока вместо нее лишь рваные губы тянутся к вискам. Кровавая карусель заплясала перед глазами, пьянит пряный аромат, судорогами исходит Зверь. Тыльной стороной ладони вытираю рот и снова сплевываю, хрустнув шейными позвонками. Хорошо-то как... Вкусно, хорошо и многообещающе. Вряд ли есть такие слова, которые могут проникнуть в затягивающееся алыми шорами яростных всполохов сознание.
- Только при одном условии, - слизнув с нижней губы каплю крови, - если ты составишь мне компанию. На иных мужиков меня сейчас совсем не тянет.
Не успевают отзвучать слова, отразиться от стен и пола, прокатиться по углам и вернуться к сказавшему, а я уже головой врезаюсь в живот. Потому что мордобой - это негуманно.

Правитель, право, мне очень льстит внимание ) Спасибо. Кстати, песня исключительно в точку.

Маргарита, смею надеяться, что это не способность читать мысли, а попросту родственность душ ) Я, если что, еще крестиком вышивать умею, и на машинке тоже ))) Спасибо за танец. Вы доставляете непередаваемое удовольствие.

Это "Тайный сад", дамы и господа!

У каждого есть место в этом мире. Да, наверное, и в любом другом тоже. Свое собственное место, имя которого вырезано перочинным ножиком на гладком стволе бесприданницы-судьбы. Кому-то повезло стать тем, кем ему было предначертано, кто-то до сих пор скитается по свету в тщетных попытках разыскать неизвестное утерянное. Каждому полагается кем-то быть и очень важно, находясь перед выбором, сделать его хотя бы интуитивно правильно. Иногда мне снились такие сны, в которых не было порченной крови, а было уважение перед Зовом, в которых старики с седыми косами не оказывались увечными, от того и выжившими назло всему, и тогда мне казалось, что был для меня иной путь. Существовал. И тогда я хохочу. Хрипло - голос со сна всегда хриплый, а кажется будто бы надсадно надрываются связки. Почти вот так, как мы смеемся с этим отмороженным типом, ввязавшимся в кабацкую драку с субъектом с явно неустойчивой психикой - уж слишком настойчиво нарывался он на кулацкую ласку. А ласка и впрямь хороша... Колоколом гудит в голове, ребрами подвывает-ноет, коленкой разбитой саднит, да стынет голой задницей. Кто учил его приличиям?! Я требую представить меня этому умнику! Это ж надо додуматься - кататься по полу с мужчиной, пребывающим в неглиже!
Мне нравится этот увалень, что с последней ступеньки оглашает необходимую последовательность действий и не двигается с места. Так и тянет посоветовать моему страстному визави уволить к потрохам собачьим эту бескорыстную преданность, чтобы, не приведи Бездна, не случилось "вдруг". Как только он с меня слезет, так сразу и начну сыпать дельными советами и навязчиво пытаться быть полезным. Может у меня хобби такое? Могу я себе позволить иметь увлечения? И пусть кому-то драки в стиле ню и следующие за ними практические пособия для начинающих покажутся импозантными - я не против. Пусть себе завидуют молча. Я же просто чисто по-перервертышевски хочу помочь хорошему человеку. А в том, что человек он вполне себе ничего, меня почти убедила тяжесть его руки. Копчик! Копчик не трогай, ирод! Нет, вы только поглядите - ржет! Люди, что ж это делается?! Сэр Орвик, - передразниваю я, естественно, мысленно, но от того не менее ядовито. Легкие работают на полную, поскольку акробатические номера, которые мы выделывали, не прошли даром, но и оппонент тяжеловато дышит, что не мешает ему делать широкие жесты, швыряя мне милостыню в лицо.
- Я никому не задолжал, - с привычной наглостью пытаюсь ухмыльнуться, но выходит криво, от того и особенно страшно. - У меня абонемент. Подарили на день рождения, представляешь?
Трепаться дальше нет никакого желания, вокруг сэра уже роятся лизоблюды и разномастные подхалимы, а зрительская аудитория остывает на глазах - я все-таки чувствую, как замедляется ритм сердец, как приглушается и выравнивается дыхание.
- Если что, зови, милый, я всегда бываю где-то неподалеку, - двусмысленно и как-то слишком откровенно, только вряд ли поймет.
Не хотелось бы, чтобы об этой встрече узнал Варрава. Понятное дело, что переступая этот порог, я буквально посылал гонца с запиской "Я тут был", но пусть он и сукин сын, мне не хотелось бы его волновать. Потому что возраст!
Умудряюсь пафосно раскланяться, рискуя потерять равновесие, подхватывая с пола ранее означенные штаны, чуть вздрогнув, перехватив из угла зеленый всполох, дернувшуюся тень. Не смей! - треснувшей спиной, надломленным хребтом, полным равнодушием удерживая от опрометчивого шага. Молчи, дуреха, таись. С любопытством оглядываюсь на хохлатого сэра, заново оценивая - знает? Вряд ли... теряю к нему интерес. На балконе поднялась суета, привлекая внимание к еще одному нудисту, и рука сама тянется отсалютовать штанами единомышленнику.

Где-то на улицах в непосредственной близости от невольничьего рынка (простите автору топографический кретинизм).

Они загоняли меня. Это ж нужно было такому случиться, что столкнувшись лицом к лицу с заказчиком, меня угораздило сразу по выходу нарваться на охотников за чужими головами, оцененными в неприличные суммы. Да я мог бы за эти деньги разнести все бордели на этом острове и мне еще на скромную старость осталось бы! В общем, жизнь дала трещину. Завернув за угол, где стояла примеченная несколько часов назад бочка с дождевой водой, с целью умыться, пришлось принять тот факт, что штаны на поверку оказались платьем фривольного фасона. Только я собрался вернуться, чтобы потребовать свое имущество, как нарисовались эти, а я не спавши. Помять друг дружке ребра с культурным человеком, когда намедни ты изволил издыхать - это одно. Отморозки - это другое. Не сказать, что это сильно повлияло на мое настроение, да ребра заныли тем самым особенным воспоминанием, которое назойливо напоминало, что стоит им только свистнуть, и сэру Орвику в три секунды изложат, кто сверкал перед ним достоянием нации, а его прихлебатели из себя вывернутся, чтобы спустить с меня слегка потрепанную шкуру.
Пришлось текать. Бегством это назвать сложно, нужно иметь какое-то уважение к выносливости организма даже при учете завышенной самооценки. Отходной маневр в платье со шнуровкой - это мой коронный номер.
Если нет особенной надежды на собственные лапы, приходится брать хитростью. Затеряться проще всего в суматохе, и если ее нет, то нужно создать. Потому обозленные торговцы во фруктовых рядах - это меньшее из зол. Подумаешь, товар взметнулся вверх разноцветным конфетти, он все равно подпревший. Сутолока, сумятица, затор в проходах. Нырнув под расставленные на высоком столе корзины с цветами, прихватываю с собой букет, еще не успев придумать, как буду прятать под ним кудлатую бороду. За спиной какофония истерии и жажды крови, поглотившая преследователей и дающая временную передышку. Эти найдут.
Шарахнувшись в сторону невольничьего рынка, на ходу вспоминаю дорогу, ведущую напрямую к пристани, где уже должна стоять стыдливо прячущая алые юбки парусов Ассоль, дожидающаяся непутевого капитана. Но вот беда - я очень редко ношу юбки сам. Запутавшись в развевающемся подоле, едва не сбиваю с ног тонкую фигурку, так некстати оказавшуюся на пути. Остатки функционирующих на автомате рефлексов срабатывают, и я успеваю удержать ее, гася инерцию собственным телом. И я даже почти открываю рот, намереваясь рассыпаться в кратких, но экспрессивных извинениях, но обнаруживаю маску, в прорези которой ярко сверкают глаза. Варрава, старый ты ворон, кто ж тебя за язык дергал, накаркал ведь... К своему стыду, я не нахожу ничего лучше, как вручить ей ворованный букет и застыть, уловив движение боковым зрением. Движение по мою душу.

Домиинара, ты плохо исполняешь свои должностные обязанности! Сейчас был твой выход с фразой "Подлецу все к лицу!" ))

Маргарита, спасибо за комплимент ) Вам тоже необыкновенно идет маска ) И предлагаю без стеснения указывать на ошибки и недочеты, если они есть, я поправлю. Со мной такое случается )

Я почуял ее. Ещё до того, как наши тела соприкоснулись, я почуял ее. Не знаю, какие эмоции полагается испытывать при непосредственном взаимодействии с Безликими, кроме чистой, опьяняющей, божественно вкусной ненависти, но как трансформировать облик, соткавшийся в сознании до того, как зрение сфокусировалось на маске - это вопрос. Мне не составляет труда распознать в фигуре в плаще женщину, скорее совсем молодую, чем зрелую. Мне не хватает ума опустить глаза и не разглядывать ее так пристально. Она изучает меня, я изучаю ее. И нахожу странным то, что я вижу. А видеть могу только глаза. Голубой совсем не сочетается с запахом макового поля, только первое впечатление меня никогда не обманывало, чаще спасало жизнь, чем создавало трудности. Я вспоминаю легенды, которые были в ходу у мальчишек. Мальчишки всегда будут мальчишками, какого бы роду племени они не были. Мы искренне считали, что магия так обезобразила их, что пришлось прятать лицо за маской. Я давно так не думаю, но, наверное, не удержался бы, чтобы не снять эту маску даже ценой собственной жизни. Меня всегда влекли загадки. И только ее сопровождение удерживает меня от этого. Не страх. Всего лишь нежелание нанести обиду.
Меня удивляет внезапность, с которой шерсть встаёт дыбом на холке. Маковость усыпляет, притупляет бдительность. Мне жаль только одного - что я не увижу ее лица, а то, что она стала причиной, по которой меня поймали, не раздражает. Это должно было случиться. Если очень долго играть с мышеловкой, то она прихлопнет тебе пальцы. Немного жаль, что эта встреча столь мимолетна и так безудержно любопытна. Ветер доносит слабый аромат моря. Совсем немного соли и водорослей - так пахнет свобода. Я запоминаю это, переключаясь на решение насущных вопросов и размышляя, как сбыть с рук свою шкуру, не доводя ситуацию до крайностей. Но в игру вступает ещё один участник.
Ее голос звучит приглушенно из-за маски. Прищуриваюсь, пытаясь понять, какую выгоду она преследует, оказывая мне такую услугу. Прихоть избалованной девчонки? Смертная скука? Интерес, носящий какой-то научный характер? Удивленно приподнимаю брови, когда она оказывается слишком близко в своей иронии. Одного уж точно, а больше мне не надо. Я все ещё ощущаю привкус крови во рту и эта ржа заставляет осторожничать. Таковы на вкус поцелуи влюблённых в меня мужчин.
- Бегала за цветами для моей госпожи, - басовито смущается голубушка. Не сразу. Спустя два удара сердца - моего и ее. Я не включаюсь в игру, просто присутствую на этом спектакле.
- С утра мне показалось, что ваше настроение чем-то омрачено. Каша была пересолена, любимое платье прожгла служанка, а я жить не могу, если моя девочка грустит. Вот и отлучилась ненадолго.
Он скребется внутри. Он беснуется. Жаждет крови, исходит злобой. Зверь дерет меня изнутри, изукрашивая ребра узорами, а снаружи чужая служанка лепечет грубым голосом редкостные глупости. Вот так мы и живём, без масок, не пряча наши изувеченные лица, не скрываясь от мира, выбросившего на обочину жизни. Дышим может в последний раз, пока я задумчиво гляжу на яркие пятна маков, простодушно затесавшихся в букет.
Дураков связываться с Безликой нет и охотники отступают, бросая на меня красноречивые взгляды. Будто все демоны Бездны толкают меня под руку, пальцами которой я кокетливо поигрываю в воздухе в знак прощания. Повезло, что эти парни всего лишь сброд, готовый продать родную мать за несколько монет. Гильдия не отдаёт свою добычу так просто, а добыча Гильдии не улыбается разбитым ртом так восторженно и издевательски. Но остаётся вопрос, чего хочет моя спасительница за свою помощь. Так зачем ты это сделала, девочка? Я просто молчу, глядя в ее глаза - по-прежнему единственное, что доступно взору - но меня не отпускает ощущение, что она понимает.

Браво, Домиинара, браво! Вот поэтому хоть и провинциального театра, но прима! Немного перебор вышел с драматизмом, но это поправимо )

Аманыч, не тебе задавать мне такие вопросы ))) Хочешь жить - умей вертеться )

Маргарита, сегодня попалась на глаза мне одна вещь. Захотелось поделиться с вами.

Что вы, что вы, Домиинара, у нас же совершенно разные жанры ) Боюсь, вам не к лицу будет клоунский наряд.
Безотказно срабатывает всегда Шекспир и Йейтс, не правда ли?

Спасибо за кофе, Маргарита. Обещаю когда-нибудь угостить вас пиратским вариантом этого напитка ) Когда ваша рьяная дуэнья отвернется ))

Дело в том, милая Домиинара, что беспринципных пиратов совершенно не волнует репутация приличных женщин ) Увы, они специализируются именно на том, чтобы эту репутацию разнести в пух и прах.

Маргарита, я бы сказал, что это основной ингредиент. Но еще там присутствуют специи и если постараться, то можно сделать вид, что ромом там и не пахнет ) А к пиратскому кофе подаются шоколадные пирожные с перцем чили.

Да, Маргарита, вы правы, и я восхищаюсь этим вашим умением видеть неприглядную истину среди вороха разноцветных перышек. В первую очередь я пират. Но это не мешает мне любить пирожные с перцем )

Домиинара, по-моему, вы и без того говорите все, что вам захочется, и мое дополнительное разрешение вам не требуется )

Это самые необыкновенные моменты.
Всего несколько мгновений.
Занавес медленно поднимается...
И он надевает колпак.
Их пальцы разжимаются, они оказываются в разных концах сцены и каждый проживает новую жизнь, наполненную восторгом и трепетом, волшебством и задором, смехом зрителей и слезами, которые смахивают украдкой. Целую настоящую жизнь, которая начинается тогда, когда они отпускают друг друга.
А завтра будет новый день. Она снова будет дразнить его, препираться и ерничать, а потом стоять рядом и поддерживать во всем. Потому что бородатые компаньонки все-таки не настолько плохи.

Потому что я люблю тебя )

Это странный мир. Мир в котором вполне могли бы уживаться все формы жизни, питающиеся солнечным светом и берегущие тьму. Мир, границы которого настолько безграничны, что можно разойтись по разным углам и никому не мешать жить. Такое вряд ли может случиться в уважаемом, развитом обществе, которым каждое общество мнит себя, потому что природа разумного такова, что им очень хочется доказать свою разумность и найти того, кем этим разумом можно управлять. Не то, чтобы я всерьез выставлял претензии высшим силам, играющим своими куклами, но несколько критически отношусь к мысли, что они умнее нас. Создавали, по всей видимости, по образу и подобию своему. А как еще воспринимать желание почти каждого встречного оказаться царем жизни, решающим, где ставить знаки препинания? И какое до этого всего дело мне, порченному полулюду, которому должно быть стыдно поднимать глаза на светлых мира сего? Да никакого. Я просто языком потрепать люблю, особенно когда выпью лишнего и найду благодарного слушателя. Меня совершенно не заботит несправедливость бытия и от собственного образа жизни я получаю несказанное удовольствие. Так какой еще благосклонности просить мне у богов? Разве что самую малость, сущий пустяк... Вбить в мою пустую голову хоть толику уважения к остальным. Потому что без вмешательства свыше тут никак. Ценить приучен чужую удачу, оплаченную собственной кровью, а не сомнительными заслугами предков, умевших держать оружие в руках.
Она идет ко мне и несет букет, как оружие. Полагаю, если вынести на голосование вопрос моей сущности, то команда впервые единогласно решила бы, что мне стоит засунуть в... подальше собственные амбиции и жажду прогулок по лезвию ножа и начать несколько серьезно относиться к жизни. Вот только есть одно "но". Не самое весомое, но все равно существенное. Искренне полагал всегда, что каждый имеет право умереть так, как ему хочется. Не каждый рисует себе свою смерть, - правда, Ассоль? - но когда пробьет час икс каждый может решить, каким именно образом он хочет умереть. Прости меня, девочка, что я ухожу не попрощавшись, прости, что не сдержал данное тебе слово, ты знала, что нельзя верить пирату, бродяге судьбы. Наверное, стоило вспомнить о том, что полагается в такой ответственный момент стать более сентиментальным и смахнуть скупую слезу о несбывшемся. Паяц, Сольвейг, ты паяц и редкостный засранец. Устраиваешь тут театр одного актера, когда мог бы подумать о прожитых напрасно годах. Я почти не слушаю ее, занятый своими мыслями, не последнее место среди которых занимает понимание, что я ее не боюсь. Не могу найти в себе силы, уважение, необходимость, называйте как хотите, бояться девчонку. Я каждый день могу умереть, каждый день я просыпаюсь и не могу сказать с уверенностью, что завтра утро наступит еще раз. Так к чему бессмысленность душевных терзаний, Сольвейг? Ты уже планируешь завтрашнюю кампанию, информацию для которой собирал здесь сверкая голым задом.
Не настолько я самоуверен, как хочу казаться, чтобы не понимать - она может убить. Не сама, переложит ответственность за взятие чужой жизни на плечи тех, кто неминуемо обязан ее защищать. И все равно - мне нравится, как она идет ко мне, обнимая цветы. Хрупкие стебли, под ненавязчивой нежностью которых таится слишком большая сила, чтобы соперничать с ней. Сколько труда требуется садовникам, чтобы поддерживать жизнь в искусственно выведенных сортах аристократичных растений? Сколько упорства в этих живых и гордых цветах, ничуть не уступающих рафинированной красоте утонченности. Они ей к лицу. Не к маске, нет, она есть у каждого и было бы лицемерием рвать сейчас на себе волосы и бить себя в грудь, доказывая, что я не пользуюсь парочкой из собственных закромов. Они к лицу ее авантюризму, подтолкнувшему спасти того, кто вовсе не нуждался в спасении. Они к лицу ее любопытству, призывающему не растоптать встреченное препятствие, а изучить пристальнее. Они к лицу ее бесстрашию, продиктованному не надменностью, нет, я уверен, - скорее, внутренней силой и противоречием привычным устоям. Она идет ко мне. Крадется. Выжидает чего-то. Я чувствую ее напряжение, такова природа, создавшая меня, и невольно восхищаюсь тем, как походит она на того, кому надменно бросает в лицо слова.

- Может быть однажды я проснусь и почувствую себя влюбленным... с лихорадкой, тошнотой, все, как полагается, - чувствуя себя при смерти, веду философские дебаты со своим механиком.
- Это не любовь, капитан, - меланхолично заметил тогда Торвиль, - это простуда.
- Ты немилосердный гад, - возмущенно замечаю я.
- Я пират, капитан, не нужно драматизировать, мы все немилосердные гады.

Это воспоминание даже для меня оказывается неожиданностью, которую я никак не могу объяснить. Как и то, что подняв глаза после пристального изучения подаренного незнакомке букета, я иронично, но от того не менее добродушно улыбаюсь, как идиот.
- Ошибаешься, - мягко возражаю маске, прячущей от меня ее лицо, - у любых глаз, в которые заглядываешь, навсегда появляется облик. Прятать нужно их.
Она так близко, что я могу одним движением отбросить маску. Но не хочу. Она настолько близко, что я могу положить руку на ее запястье, обхватить его пальцами, поймав пульс, не беспокоясь о том, что кто-то это увидит. Такая близость твоя ошибка, незнакомка.
- Ты ведь сможешь жить с мыслью, - тихо говорю ей одной, - что я теперь узнаю тебя из тысячи?
Ну. Насколько ты смелая и безрассудная?

Маргарита, спасибо за колыбельную. Я полагаю, у меня тоже есть повод отмечать каждодневное. И дарить подарки )

Маргарита, конечно карты мне близки. Только вряд ли я смогу позволить себе шельмовать с вами )
Я благодарю вас за внимание. Трубочки всегда были моей слабостью.

Моё каждодневное



Ставки сделаны, игра идет без правил? )