Карта ролевой игры "Забытый мир"

Он тот лисенок с теплым носом, что я видела за краем своего сознания. Я не знаю и не раздумываю над тем, что за картины всплывают в моей голове - быль это или небыль, чья-то вытканная жизненная нить или причуда сознания девочки, что спит с окровавленной печенью каждую ночь. Он тот лисенок, что уткнулся мне в запястье, позволяя разделить свою боль. Светлая челка и такие глаза... Озорные. С искоркой затаенного горького. И почти ядовитого, если бы не было таким настоящим. И мне так хочется протянуть руку и потрепать его по голове, как до того я гладила Томаса - без задней мысли, потому что потянулось сердце. Потому что пахнет он чем-то давно забытым, тем, что я не знала в этой жизни, кто-то из моих кукол однажды нашептал мне о том, как может пахнуть очаг. Пеплом дома, наваристым супом, хвойной россыпью на полу, огарком свечи на окне, теплом чужой любви. Бескорыстной и необъяснимой, беспричинной, потому что так заведено навеки. Мне странна и неуютна мысль о том, что я не могу коснуться человека, которого по зову сердца хочу потрогать. Просто чтобы отпечатался на подушечках моих пальцев. Я бессонными зябкими ночами, прячась под кроватью, буду закусывать кончик пальца и ощущать его. И мне будет не так страшно.
Я не могу потрогать, но смотреть могу. На изгиб скулы, на длинные светлые ресницы, пропускающие через себя солнечный свет, на непослушную прядь, торчащую над ухом. Почему так горько пела твоя скрипка? Солнечные зайчики пляшут на щеках, придавая твоему лицу выражение беззаботности. Меня чуть смущает то, как ты изучаешь меня, что пытаешься высмотреть, куда хочешь дотянуться. Хочется глаза твои закрыть ладонью, тшшшш... не смотри, не тревожь. Я собрала все те рваные старые краски, я потом сложу из них картину, разглажу и высушу на солнышке. Буду крутить так и эдак, не понимая, что же должна увидеть. Что-то должна. Спрятать ее далеко-далёко и забыть, куда положила. Я знаю, что несколько обрывков упали тебе в память, перемешались. Целее будут. Когда-нибудь, когда я разгадаю эту загадку, я тебя найду и ты отдашь мне недостающие фрагменты фрески. Сохранишь их лучше, чем я. Я могу растерять ночами, когда тело и душу рвут на клочки, забавляются черные птицы, похищая мои забытые воспоминания.
Странно это. И смешно. Ощущать так близко и так чутко совершенно незнакомого человека. Словно в жизни у меня было много поводов довериться первым встречным. Я помню тот первый раз, когда полумертвую нашел меня Аман, когда чужое прикосновение показалось едва ли не больнее того, что вывернуло мне суставы и разъело вены. Слезы давно высохли и щипали солью на щеках, в растрескавшихся губах почти не свистело рваное дыхание. Я помню, как сильно хотела домой. Два дня прошло, как я сбежала. Два дня я лежала под солнцами Амира и следила за точкой в небе. Он кружил надо мной, то подлетал ближе, то вновь терялся в вышине. Буревестник. Не кричал тревожно, приглядывался. Как ты сейчас. Подмечая и белую повязку, и то, что смотрю сквозь, и то, что кручу в пальцах сладко пахнущий орех и совсем не хочу есть. Когда соседский мальчишка поднял меня на руки, не прогнувшись под весом, будто бы и не было меня вовсе, и понес домой, птица спустилась ниже, на то место, что было нагрето мной. Жалобно зазвучал ее голос. Словно дитя мается коликами которую ночь, измученное, не до крика. У самого порога оборвалась нить, но теперь я знала, что меня будут ждать.
Теперь я Буревестник. Молча сжимаю пальцы в кулак - не расплескать бы все то, что забрала у тебя. Сквозь пальцы струится черным песком, на котором взрастает хрустальный цветок из самого сердца Бездны. Тебе не разглядеть, а мне не удержать. Пальцы изрезаны нитями, на которых пляшут мои куклы, в них и забивается. Я совсем угнула голову, пряча от тебя глаза. Любопытный очень. Подожди немного. На коленях кулек с каштанами, я все еще верчу свой и разглядываю исподтишка твои руки. Широкие ладони, изрезанные тонкими линиями, косточка запястья, светлые волосы бликами по коже.
- Я сыграю тебе, Суламифь, хочешь просто музыки, или песню? А может ради каштанов мне стоит заставить танцевать всю площадь? - я невольно улыбаюсь, разжимая пальцы с впитавшимся в них песком. Не слишком ли завышена цена даже для Греха? Кажется, он совсем не умеет торговаться.
- Нет, я знаю, расскажи мне, что это такое темное в тебе, а я сыграю то, что будет только для света, который у тебя внутри.
Косы змеями на груди. Черные на белом. Заволновались гибко, стоит мне поднять лицо к скрипачу, наклонившемуся слишком близко - того и гляди от носа к носу сверкнет разрядом. Темное? Много ты знаешь... Зудит мое запястье.
- А ты отгадай, - лукаво улыбаюсь Эймеру с орехом за щекой - очень уж по-мальчишески задорно выглядит, - наклонившись еще ближе. - Отгадаешь? Держи, - передаю ему сверток с орехами не глядя. - А ты хочешь, чтобы площадь танцевала?

А знаешь ли ты, о чем просишь, скрипач? О том, чтобы музыка прошла по жилам, закружила голову и заставила меня забыть, что я не должна танцевать. Что разогретые солнцем камни вымощенной площади должны жечь мои босые ноги. Что как только я забуду, стану самой музыкой, откажусь от жизни и задрожу на кончике твоего смычка, они окажутся тут как тут. А я буду беззащитна. Не смогу закрыться. И ты не сможешь меня закрыть своей музыкой. Всякий раз, когда голова моя идет кругом от услышанной мелодии, во мне открывается дверца, через которую без труда проходят другие. Не те черные птицы, на которых раскололось тело Того, кто не был мне отцом, когда он перестал бороться, цепляться за остатки моего сознания, а... другие. Иные. Я ношу их под сердцем четко отмеренный срок. Тяжелею день ото дня, пропитываюсь ими, как нежнейшее пирожное в лавке мадам Боридас, что тает во рту еще до того, как ты успел откусить кусочек. Не я кормлю их, не мою жизнь они высасывают, опухолью обвивая вены, свою отдают за место под моим сердцем. Отдают мне туманные свои мысли, непонятные и непереводимые на просто человеческий язык. Я не знаю, как они покидают меня. Однажды утром открываю глаза и держусь за пустой живот, плотно сжимая губы, чтобы не завыть от этой тянущей пустоты. Мудростью природы женщине определено рождать новую жизнь и качать ее на руках. У меня остается пустота - в животе, в руках, в сердце. И неконтролируемое желание творить. Творить тела моим нерожденным детям.
Осознаешь ли ты, скрипач, что подписываешь мне обвинительный приговор взмахом смычка, первой нотой, от которой мне уже никуда не деться? Я беспомощно оглядываюсь на музыкантов, подхвативших твою мелодию, и вздрагиваю. Вздрагиваю всем телом. Дивным светом музыка дышала, словно сердцем на струне дрожала. У меня с коленей падает сверток, пахнущий морем. Я наклоняюсь за ним, пальцами сжимаю с силой, не пуская на волю рвущееся дыхание. В полусне кладу в сумку в компанию к одинокому моднику в просторной цветастой блузе. Затаилась на короткий миг, как будто время растянули на сотни бесчисленных мгновений, заставив укротить свой бег. Я слышу каждую ноту, хотя меня в жизни не учили нотной грамоте. Белым саваном платье скользит сквозь толпу, обернувшуюся на взвившуюся над площадью музыку. Один из знакомых кузнецов обнимает меня за талию, закружив в танце так стремительно, что я сбиваюсь и сбиваю пальцы в кровь. Но это уже неважно. Совсем неважно. Ты хотел, чтобы для тебя танцевала девушка, которая заставляет плясать кукол? Смотри. Смотри, как не могут удержать меня крепкие мужские руки, как я возвращаюсь к тебе, влекомая твоей скрипкой, завороженная ею. На кончик смычка, дрожа вместе с музыкой.
Люди вокруг не прочь принять участие в маленьком частном празднике. Белый саван обнимает сначала одни плечи, затем другие и так до бесконечности, сталкивая людей и заставляя их взяться за руки. Я не знаю, когда хлебнула горечи. Чьи пальцы задержались на моей легкомысленной руке, чье дыхание выжгло слезы на моих глазах, что заставило подавиться. Хватаю ртом воздух, пятясь назад скорее по инерции, чем осознавая это. Хочется стащить с себя ставшее неподъемным платье. Бросить его в толпу, обтереть тело жесткой, грубой тканью, чтобы горело. Горело. И я не знаю, что именно меня удерживает от этого скандального поступка, только подол задранной юбки, обнажающей колени, я все-таки отпускаю. Сердце успокаивается в груди, влекомая музыкой, я просто чуть обожглась чужой душой, как крапивой стегнули по голым икрам. Немного погорит и пройдет. Все пройдет. Да уже забылось, как только взглядом упираюсь в яркий всполох за твоей спиной. Ты не видишь, Эймер? Не видишь?!
- Скорее! - я хватаю его за руку и тащу за собой, ни минуты не сомневаясь, что он пойдет. И ни секунды не думая, что делаю и что касаюсь его. Его. Эймера с разрядами статического электричества.
Юркнув в толпу, стараюсь не упустить из виду подхваченный ветром и ускользающий от меня оранжевый клочок счастья. Еще немного и я ухвачу его за хвост, который на шаг опережает меня. Всего на шаг! И от этого еще обиднее, что я несусь за руку с моим новым знакомым, не отдавая себе отчета, что он может быть контужен моим поведением и находится в глубоком шоке, но никак не могу поймать. Никак не могу! Длинный хвост его зацепился за что-то и замер. Я сбиваю колени, когда падаю на него и крепко сжимаю в руках. Мой. Мой! Мое детское лицо озаряется целой гаммой чувств, когда я оборачиваюсь к Эймеру.
- Поймала! - шепчу, сияя дурацкой улыбкой.
Оглядываюсь в толпу, разыскивая взглядом ревущего ребенка, чьи пухлые ручки упустили воздушного змея. И не нахожу. И мое сердце выскакивает из груди от накрывшего меня счастья.
- Он теперь мой. Мой! - протягиваю я зажатый в руке хвостик музыканту. - Ты умеешь запускать воздушных змеев? Давай запустим. Ну давай!

(толкает Амана в бок локтем) Посмотри на Себастьяна внимательно. Посмотрел? Понял? Этого мальчика мы умыкнем в первую очередь. И спрячем подальше. Готовь амуницию.

Здравствуйте, Себастьян! Рада на вас посмотреть.

Боги... Они обсуждают мужиков... Стало страшно жить.

Себастьян, я не цветок. А если и да, то беладонна. Скрещенная с кактусом. Просто Суламифь, договорились? Когда б возможность я имела, хоть редко, хоть в неделю раз из спальни дома выкрасть вас, то была бы просто Су.
Не наговаривайте на своё альтер-эго. Он прекрасен.

Я добралась до компьютера, выкинула к чертям телефон и меня просто не удержать. Сейчас я раздам всем сестрам по серьгам и пойду пить кровь механика из кустов следить за шаманскими плясками на ЦО.


Я даже знаю, кому стукану про эту фразу. И я даже знаю, что это не один адресат )) Мне так нравится, когда ты сам ищешь себе проблемы, мальчик мой )


Величество, вы это... в наши глаза-то хоть иногда заглядывайте, скоро из бревен плотину состряпать можно будет ) Вы ж не думаете, что я не пощупаю чисто случайно, куда мою буйную головушку уложили.

Ну все. Всем гостям хорошей игры.
Ведя, держись. Обнимать не буду, тебя и без меня куча народу тискала. А я единоличница.

Невооруженным взглядом видно, что 20 еще нет.
Величество, ему жениться нельзя! Вас посадят! И между нами девочками окажется пропасть!


Где-то у меня была беретка команданте... я ее редко достаю, но метко.
Себастьян, пропустите меня...
Идите играть, я треплю языком, потому что сижу с биноклем.

Проклятье... Величество, при чем тут я?! Это мальчик предлагает вам весьма откровенное времяпрепровождение, а я в лучших традициях дуэньи предостерегаю - заставить его жениться ближайшие лет семь мы не сможем! А вам нужно репутацию блюсти (у меня пунктик на репутациях... и их очернении...)! В общем, если вдруг что - чтобы никаких свидетелей! Я дам показания, что вы были со мной всю ночь... (мне явно жмет беретик команданте)
Ах, дверь не запирала я,
Не зажигала свеч,
Не знаешь, как, усталая,
Я не решалась лечь.


Без зазрения совести сдала Констанцу указующим перстом.
Добрый вечер, Ренди.

Это просто тема дня. Боги, боги... Сколько вам, Ренди? У меня практический интерес.

Ручку целовать опасно? Кажется, я наконец-то произвожу неверное впечатление! Что вы, я маленькая, беззащитная девочка, совсем не опасная.


Кот, стирающий обесчещенные корзины - это потрясающее зрелище. Ведущий господин, я запамятовала, что я вежливая и воспитанная девочка и мы на вы, но вы и без меня ходите по рукам. А я думала, что только мои руки могут чесать ваше пузико... Дайте мне постарадать на груди Констанцы.

Бездна... (В срочном порядке спеленала Констанцу, запихнула ей кляпом недавно связанные кружевные панталоны) Женщина, если ты сейчас не замолчишь, я тебя... Сделаю революционным символом, вот! И будет нам обеим ата-та!

Не любишь, не хочешь смотреть?
О, как ты красив, проклятый!
И я не могу взлететь,
А с детства была крылатой.

(упала лицом в стол)
Величество, вам не говорили, что нельзя выдавать желаемое за действительное?


Аман не пропустит ни одной вашей эрогенной зоны. Милости прошу. Хотя лучше не будите лихо. Займитесь дамами на ЦО.

Я в шоке. Магистр Мэлос?!

Величество, вы мне льстите и вводите в заблуждение новоприбывших юношей. Я не опасная! Не опасная!

О тебе вспоминаю я редко
И твоей не пленяюсь судьбой,
Но с души не стирается метка
Незначительной встречи с тобой.

Красный дом твой нарочно миную,
Красный дом твой над мутной рекой,
Но я знаю, что горько волную
Твой пронизанный солнцем покой.

Пусть не ты над моими устами
Наклонялся, моля о любви,
Пусть не ты золотыми стихами
Обессмертил томленья мои,—

Я над будущим тайно колдую,
Если вечер совсем голубой,
И предчувствую встречу вторую,
Неизбежную встречу с тобой.


И когда же я уже успела произвести на вас определенное впечатление? Все же... ручку бы поостереглись. Они у меня цепкие, ручки эти.
Возраст интересовал ввиду необходимости быстро сбагрить замуж одну даму, что прижимает временами меня к своей груди. Очень нужно прижимать к ней кого-то... полезнее, чем я.


И если конюх сейчас окажется с лицом Мурты, я выйду за него замуж. Насильно.

Бездна, за что мне это?... (прижимает голову королевишны к своей груди и гладит по волосам) Не пугайся, не пугайся, детка. Я не дам тебя в обиду.

В мою торжественную ночь
Не приходи. Тебя не знаю.
И чем могла б Тебе помочь?
От счастья я не исцеляю.



Золото? Женщины? (глянула на головку на своей груди) Откуда... что вы... У меня один беретик. И строевая песня. Белла чао.


Это вы поспешили. Я еще даже не целовала вам руки в ответ.

Аман, я второй кошке нашепчу на ухо ) Первому коту пошлю телеграмму. Голубиной почтой.

Что происходит в мире?! Мужики как с цепи сорвались. Королевишна, это все ваша непорочность виновата! А я в скромной роли старой, сморщенной дуэньи не услежу своим зонтиком за каждым! У меня артрит! Панкреатит! Периодонтит! Прост... тьфу... подагра! И заметьте прискорбную тенденцию - это я вдохновенно читаю вам стихи, усиленно намекая, как нужно покорить ваше сердце... А они пьют. О, времена, о, нравы... (цеце)


Нужно, Ренди, нужно. Вы слишком смутили меня, целуя руки. Придется мне смутить вас.


Я инструкции кому писала? Повторяю. Когда б возможность я имела из спальни выкрасть вас, тогда и Су. А если красть будете вы меня, тогда я вам искренне сочувствую. Будете звать меня Пустельга.
Не губите молодость и пылкость, не ходите к Аману.


С красивых женщин приличные мужчины не берут калым. Они им под ноги небо расстилают.
Мой Мурта... боги, боги... Я сделаю вам пластическую операцию, Хенрик. Будете ли вы любить меня за мою новаторскую душу и страсть к научным открытиям?

Величество? Спите что ли? На утро. И будет )

Сжала руки под тёмной вуалью...
"Отчего ты сегодня бледна?"
- Оттого, что я терпкой печалью
Напоила его допьяна.

Как забуду? Он вышел, шатаясь,
Искривился мучительно рот...
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.

Задыхаясь, я крикнула: "Шутка
Всё, что было. Уйдешь, я умру."
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: "Не стой на ветру"

Но беден я, владею лишь мечтой, мечту свою стелю к твои ногам...
Однако. Неожиданно. Йейтс и Рождественский. Вы точно не Мурта, Хенрик?
Мне только скальпель нужно достать. Из кармана брюк. И воплотим мечты.


Меня терзают смутные сомнения, что до моих желаний вряд ли дело дойдет. Но это так... фольклорные наблюдения. Не обращайте внимания.
Спасибо за эту беседу. Вы сумели меня удивить.

Себастьян, не в смайлах счастье. Мы с Аманом за вами придем. Завтра. Я еще намотаю на палец ваши рыжие волосы.

Я НЕ миледи! Не! Я простая девушка. Не зовите меня миледи, зовите Суламифь.
Еще раз спасибо. Хорошо, что всего лишь почти.


И вот тут я сделала вид, что команданте во мне не дрогнул.
Меня что-то так радует, что я произвожу впечатление бандитки )

"- Сэр, - спросил он меня, - вы слыхали когда-нибудь о капитанской молитве?
- Нет, - ответил я, - просветите меня, темного.
- Звучит она так, - был ответ: - О, Господи, застегни мне душу на все пуговицы."

Спокойной ночи, Хенрик.