Карта ролевой игры "Забытый мир"

Нас трепало по морю уже далеко не первый день. Шторм не прекращался. И все кто сидел в грязном трюме рядом со мной, молили только обо дном. Кто о чем Кто о прекращении. А кто и о потоплении. Смерть, в нашем случае, была предпочтительней жизни. Жизни рабов.
Ласло, мальчик, лет 6-7 от роду прижался ко мне сильнее, поднимая, и без того огромные глаза, которые от страха выглядели пустыми, ничего не понимающими. Мечущийся по трюму взгляд. Ребенок, будущий раб и чья та игрушка. Что он искал? выход? Его не было. Только смерть.
И словно услышав чьи то молитвы, море сжалилось. Но не над нами. Оно не дало нам спасения, оставив жить. На долго ли?
Ласло продолжал цепляться за меня, пока корабль выравнивал ход. Цеплялся, когда гремя огромными ключами и скрепя ржавым замком, надсмотрщик вошел в трюм, осматривая нас взглядом
- Дохлые есть?
Все кто был, лишь сильнее вжимались в стены, отрицательно мотая головой.
Его брезгливый взгляд, в последний раз скользнул по лицам, задерживаясь на нас с Ласло. Ему хотелось, ох как хотелось протянуть свои жирные ручонки. Но ослушаться капитана никто не хотел. За порчу товара полагалась "награда" в размере 10 плетей, и приходилось выбирать. Услада или плеть.
Сорвав злость на ни в чем не повинных дверях, бросая перед этим в нашу сторону кусок хлеба. Наш обед. Или ужин. в трюме темно, и мы давно потеряли счет времени.
Отцепив от себя мертвой хваткой державшегося Ласло, выворачивая подол, что бы вытерла его мордашку, я с улыбкой посмотрела на него.
- Все уже закончилось. Видишь? Мы выжили,- продолжая вытирать следы слез на его мордашке, поднимая брошенный кусок хлеба и большую часть отдавая ему,- держи.
Наблюдая как Ласло медленно пережевывает хлеб, потихоньку успокаиваясь, и мысленно прощалась с ним.
Ничего не закончилось. Все только- только начинается.
Смотрела и запоминала каждую черту его лица. Сколько он проживет? Сколько сможет вытерпеть? Но я точно буду знать, как выглядит один из ангелов.
Отвернувшись, я со всей силы прикусила щеку изнутри, давя жалость и слезы.
- А ты, ты будешь кушать?
- Нет, я не хочу,- не поворачивая головы, переводя дыхание и нацепив улыбку поворачиваясь обратно,- кушай и мою.
Пожав плечиками, парень вцепился зубами во вторую часть, жуя уже более энергично.
Крики откуда то сверху, что на горизонте земля, заставило сердце ухнуть вниз, прикрывая глаза и молиться. Только веры уже не было. Разве любящий Господь мог допустить такое? Ответ был однозначный- не мог. Он отвернулся от нас.
Снова скрип, поворот ключа, и маленькие пальчики со всей силы впиваются в мою руку.
Я не смотрю на Ласло. Просто нет сил. Я молча обнимаю его за плечи, прижимая к себе. К надсмотрщику только одна просьба. Вести нас вместе. Ведь даже перед казнью, смертник, имеет право на последнее желание.
Связав наши руки впереди, нас вывели на палубу. Лучи солнца причиняют глазам боль, после долгого нахождения без света.
Пристань. Гул голосов. Разношерстная толпа. От господ до рабов.
Я не могу прижать к себе Ласло, лишь видеть впереди себя, и похотливые взгляды провожающие его.
Что ожидает меня, мне безразлично. Ничего хорошего нас не ждет.
Разве может участь рабыни быть хорошей для той, кто сама когда то была госпожа.
Подталкивание в спину, что бы шли быстрее, насмешки, шлепки и пожелания в спину. Стерпим все. Наверно.
И конечная цель. Дом, где решится наша судьба.
Последнее благословение в спину кричащего Ласло, просящего не разлучать и вернуть госпоже. Крепись малыш, возможно мы скоро и увидимся. На другом свете.
В доме много других рабынь. Меня проводят в какую то комнату. Бани. Бани так бани.
Баня. В тело втираются масла. Новая одежда и осмотр. Последний. Унизительный. И вердикт.
- К продаже готова.
Последний осмотр продавца, прикидывающего результат торгов и начальную цену.
- Что ты можешь?
- Ничего.
Взгляд становится жеще, впиваясь в лицо.
- Тебе же хуже.
Равнодушное пожатие плечами в ответ.
- Иди, торги вечером.
Не хотелось и не привлекало ничего. Ни стоящие на столе блюда. Ни вино.
Девушки рабыни о чем то переговаривались между собой, возле стола. Пройдя мимо них и кивнув головой в приветствии, я присела на кушетки, обнимая колени руками и опуская на них подбородок, смотря прямо перед собой.

Наш, слово то какое странное, торговец, сначала сказал речь, видимо желая приподнять нам настроение.
Мои губы лишь дрогнули в улыбке. Я поднялась, следуя следом за остальными девушками. Липкие,раздевающие взгляды. И одежда не помеха. Едва сдерживая дрожь отвращения. Взгляд из под ресниц окидывает тех кто может купить. Но кто бы не купил, статус не изменится. Раб, он и есть раб. Чуть более чем ничего.
Возле палатки опустились паланки, из которых вышла вышла и в сопровождении двух мужчин направилась к нам. Торговец, в предвкушении прибыли и очевидно солидных покупателей вытолкнул нас вперед.

Женщина? Меня купит женщина? Не понаслышке зная, что они бывают хуже господ мужчин, я не особо обрадовалась своей покупательнице.
Меня не интересовала их дальнейшая беседа. Меня интересовала судьба еще одного человека.
Я понимала что рискую всем. Но попробовала рискнуть.

Посчитав себя купленной, и пока шли последние переговоры, между продавцом и тем кто за меня рассчитывался, я поравнялась с госпожой, и очень тихо прошептала
- Пожалуйста, купите мальчика. Его зовут Ласло.
Поднимая взгляд и смотря в недовольные глаза женщины и готовясь к самому худшему. Плети, розги. Пусть будет так, но хоть попробовать

Кто то дернув отвел меня в сторону, связывая снова руки и ведя за собой. В новый дом.

- Госпожа, госпожа,- такой знакомый крик, заставляет остановиться на месте, натягивая веревку от рук к ведущему. Он недовольно дергает за собой, еще более натягивая и без того впившиеся веревки в запястья. Но что такое боль, по сравнению с горящим взглядом малыша, стоящего рядом и переводящего дыхания. Цепляющего за край сарафана, и прижимающегося к ноге. Ничего. Я не могу обнять его связанными руками, только приседаю перед ним, натягивая веревку и смотря ему в глаза.
- Ну вот видишь, я же говорила, что все будет хорошо.
Он кидается и со всей силы обнимает меня за шею, прижимаясь своим худеньким тельцем, а я, неуверенно поднимаю взгляд поверх головы Ласло на смотрящего на нас господина, и одними губами шепчу "Спасибо", тут же опуская взгляд.
Очередной рывок за веревку, и мы уже с Ласло продолжили наш путь.
На душе стало хоть немного, но легче. Я не знала кто нас купил. Что за люди. С какой целью. Для чего. Я не знала, что нас ждет впереди. Но идущий рядом человечек, раз за разом поднимающий на меня взгляд и улыбающийся, давай хоть какую то, но надежду на будущее. Давал смысл, ради чего держаться за эту жизнь.

Ночь. Дом Батиат

- Чего ты здесь расселась,тебя госпожа заждалась,- вбежавшая рабыня схватила меня за руку выталкивая за дверь,- быстрее давай, не хватала еще из за тебя плетей получать.
Оставив Ласло одного и попросив сидеть тихо, не особо надеясь, но думая, что страх придаст его годам хоть каплю мудрости. Пока мы быстро шли коридорами незнакомого дома, девушка шипела себе что то под нос. Рабыня не рабыня, а человеческих качеств мы не лишены, и сорвать свою злость удается на тех, кто слабее или под рукой, пусть даже такой же раб как и ты.
- Вот она, - тон сменяется с недовольного на тихий,еле слышный, сопровождая низким поклоном и девушка пятясь покидает комнату госпожи, оставляя меня под недовольным взглядом, от которого мурашки начинают бежать по спине.
Я рабыня не по рождению. От рождения мой статус был совсем иным. В нашем доме не было рабов, только прислуга. Отец, был частым посетителем невольнических рынков, и покупал порой самых слабых. Лечил. И давал свободу. Но люди не уходили. Оставались, потому что идти было некуда. Но выбор у них был. Всегда.
Я стояла на против своей хозяйки и ждала ее указаний. Ждала, что бы определить и понять свой статус, для чего я была куплена.

Первая ночь в новом, постороннем доме, в новом статусе, я наверно запомню очень на долго.
Госпожа ворочалась на кровати, а я боялась уснуть, прислушиваясь к каждому шороху или ее вдоху.Сжавшись на кушетке, поджав под себя ноги и укрывшись какой то простыней, я сжимала руки между коленей и вспоминала.
Ее приказ раздеть, и каждое прикосновение. Ее взгляды и реакция на мои прикосновения. Каждый вдох и легкое подрагивание кожи там, где мои пальцы прикасались к ее коже.
Сжав пальцы в замок сильнее, что бы унять легкую дрожь покалывание в кончиках пальцев, от желания провести кончиками пальцев по ее плечам, опуститься ниже. Ощутить под пальцами ее кожу и прикоснуться губами. Мне стоило огромных усилий удержать себя на месте и не прикоснуться. Устоять и не показать и взгляда. Жизнь себе дорожа.
Только отец знал о моей тайне и прикрывал меня и Мэл. До определенного времени, пока глупая не осторожность не стала причиной, что нас выдали обеих замуж. Ее увезли на другой остров, а я, стала рабыней.
Госпожа перевернулась на другой бок, а я отвернулась к стене, прикрывая глаза и вспоминая Мэл. Ее. Нас. Постепенно проваливаясь в сон, что бы проснуться от тянущей боли внизу живота. Боли желания прикосновений и ответов. Боли не полученного удовлетворения вызванного сном. В котором я целовала Мэл, ласкала, а подняв глаза встретилась с глазами полного ужаса своей госпожи.
Подскочив с кушетки, я посмотрела на кровать. Госпожа еще спала. Я тихонько покинула спальню, что бы спросить у кого то из прислуги или рабов, и занять себя и свою голову от ненужных мыслей.
После завтрака господа собрались посетить Арену. Мне было приказано сопровождать госпожу.
Бои я не любила. И смотреть на них просто не могла физически. Я не понимала, как в этом можно находить удовольствие.
Заняв место позади своей госпожи я старалась не смотреть на Арену, блуждая взглядом по зрителям и вспоминая просьбу Ласло
- Мелина, запомни все, что бы потом мне рассказать.
- И что же мне запомнить?,- я смеясь присела перед малышом. Хоть он еще и ребенок, но уже будущий мужчина. У него уже горят глаза от предвкушения, что он услышит про бой.
- Все.
Вот такая просьба.
И находясь здесь, вздрагивая от особо громких криков. Со всей силы сжимая глаза, что бы не видеть, словно оно могло помочь, хоть кому то. Или уберечь кого то. Но помня просьбу малыша, приоткрывая один глаз, совсем чуть чуть и наблюдая за гладиатором. слышала и ставки. И кто на кого ставил. Но действо не находило отклика в моей душе.
В отличие от пальцев госпожи, со всей силы сжимавшей мои волосы. То лаская, то сжимая. Стараясь не концентрироваться на этом. Откидывать мысли и желание, что бы она оттянула голову и впилась губами в губы. Желание желать большего.
Что бы отвлечься, я вопреки своим убеждениям раскрыла глаза и посмотрела на Арену, где

Гладиатор ждал решения толпы. Миг. Кульминация. Которую я ждала весь бой, и со всей силы хотела пропустить. Не увидеть. Но которая на долго отпечатается. Запомнится и во всех подробностях будет рассказана одному малышу.

Произнеся эту фразу, госпожа повернулась ко мне. К вызовом смотря на меня, все еще держа вытянутую руку вперед, с пальцем опущенным вниз.
- Что выберешь, ты?
Я с удивлением смотрела на нее.
- Встань.
Не отрывая от нее взгляда, я поднялась со своего места.
- Смотри туда, - резкий кивок головой в сторону Арены,- твой выбор.
Как она сказала? Выживает сильнейший? Пусть так.
Переводя взгляд с ожидающего решения толпы гладиатора, на свою госпожу, я медленно вытянула руку вперед, переворачивая кисть и поднимая палец вверх.
Две вытянутые руки. Два, диаметрально противоположных решения. Как день и ночь.
Недовольно прищурив взгляд, госпожа опустила руку, передернув плечами и присаживаясь на место
- Не правильный выбор, - раздраженно, резко бросив в мою сторону, отворачиваясь и тут же забывая обо мне, поворачиваясь к мужчине.

Все таки он останется жить. Чуть улыбнувшись, испытав небывалое облегчение, постояв еще некоторое время, наблюдая как гладиаторы покидают Арену, я приземлилась на свое место. Я не особо надеялась, что спасла кому то жизнь, но чувство легкой эйфории присутствовало. Я пошла вопреки решению господ, и тот человек, остался жить.
Остался, когда был важен каждый голос.

еще Арена- трактир- ночь

Пока между соревнованиями гладиаторов выступали девушки, я следила за их выступлением. Вспоминала наши с Мэл совместные танцы на берегу. Как она смеялась. Как выгибалась под моими руками. Отбегая и снова возвращаясь. Грустно вздохнув, я посмотрела на госпожу, которая отпивала из бокала. Как отламывает ягоду, поднося к губам, замирая и переводя взгляд на меня.
Я очень хорошо знала такой взгляд. Взгляд - неуверенность, взгляд - сомнение и решимость.
Прохладная ягода прикасается к моим губам, ощутимое нажатие и сок тонкой струйкой растекается по губам стекая ниже.
Я не отрываю от госпожи своего взгляда, не шевелясь, не веря своим глазам, не веря тому что вижу и чувствую.
Все звуки пропали, сузившись до узкого промежутка двух лиц. Моего и госпожи. Сок стекает с губ все ниже, вызывая желание слизнуть, проглотить и ощутить его сладость. Рука сжимает волосы оттягивая голову чуть назад, вызывая желание попросить "сильнее". Но я молчу и жду. Жду ее приказа.
Но вместо приказа, она сама слизывает сок, скользя языком по губам мимолетной, неуверенной лаской, заставляя тело напрячься, а пальцы сжать в кулак. Замереть и ждать. Что это? Прихоть? Каприз? Испытание? Способ найти наказание? Что?
Вокруг люди. Она госпожа и вольна делать что захочет. Но, она резко отстраняется отталкивая от себя и как ни в чем не бывало возвращаясь на место. Тут же забывая обо мне.
Только не забыла я. Осторожно прикасаясь кончиком пальца туда, гуда прикасался ее язык. Обводя контур губ своим языком, слизывая остатки сока и ее вкуса. Едва- едва уловимого.

Остальные бои, я просидела то закрывая глаза, что бы не видеть и только слышать, то открывая один глаз, что бы запечатлеть не самые кровавые удары. И постоянно чувствуя руку госпожи в своих волосах. То сжимающую, то ослабляя. Постепенно, я научилась по ней определять, когда можно смотреть на арену, а когда нет.
И когда бои закончились, и господа поднялись, я осталась на месте, чуть задержавшись. Тут же следуя за госпожой после ее окрика.

Видимо на острове был какой то праздник, потому что господа о чем то переговаривались, и следуя за ними, я слышала обрывки разговоров. Когда пришли в таверну, где шли представления, я сидела в стороне, наблюдая. Сравнивая с теми, что видела дома.
Эти отличались от наших представлений, неся в себе какое то таинство и загадку. Или мне возможно это только казалось.
Я не смотрела в сторону госпожи, рассматривая то саму таверну, то представление. Я была здесь в первый раз, возможно в последний, и запомнить хотелось многое.Зачем? Я и сама не знала. Жизнь раба не слишком длинная. Возможно и по этой причине я с таким интересом рассматривала все, наслаждаясь короткими минутами своей жизни.

Путь в тот же дом. приказ госпожи ее раздеть. Задерживая взгляд на ее коже, неуверенно поднимая свой взгляд, и встречаясь с изучающим ее.
Я резко присела, занимаясь ее сандалиями, и оставаясь сидеть в такой позе, пока, немного постояв надо мной, госпожа отошла к кровати. Я со страхом и предвкушением ждала ее приказа. Какого? Чего я хотела? Она ни Мэл. Она другая. Но я продолжала сидеть не поднимая взгляда.
- Уберешь все, и ложись,- короткий приказ, и госпожа легла на кровать.
Я потушила свечи, снимая с себя одежду и пристраиваясь на той же самой тахте. Эта ночь прошла спокойно и без сновидений.
Только под утро, я почувствовала прикосновение к своим губам, растянув губы в улыбке, прошептала
- Мэл.
Когда я проснулась, госпожи на кровати не было.

Но радость моя была не долгой. Госпожа была в спальне и стояла возле окна. Что я испытывала эту минуту? Чувства были не однозначные. От разочарования до какого то не понятного трепета. Возможно я находилась еще под воздействием сна, в котором мне снилась Мэл. Ее ласки, прикосновения и поцелуи. Еще чувствовалась тянущая боль внизу живота, от непогашенного желания.
Госпожа отвернулась от окна, окидывая меня взглядом. Все тем же взглядом- неуверенности, со смесью желания и борьбы с самой собой.
Короткий приказ приготовить ванну, которую я кинулась исполнять слишком резво, только бы избежать ее взгляда. Быть подальше от нее хоть на шаг. Я хотела использовать этот шанс, и прийти в себя. Привести мысли в порядок, а тело- предатель в норму. Но мне это не удалось. Мне не разрешили одеться и последовали следом, следя за каждым моим шагом. За каждым движением.
Закончив приготовление, я отступила в сторону, помогая госпоже опуститься в ванную. Прикрывая на миг глаза и переводя дыхание. Но это не помогло. Даже с закрытыми глазами, я видела перед собой высокую грудь с напряженными сосками, которые манили прикоснуться к ним, сжать, вобрать в рот и обвести языком. Округлые бедра и стройные ноги. Которые хотелось обхватить своими ногами и прижаться.
Боль внизу живота вспыхнула с новой силой и распахнула глаза. Черт. Она не Мэл. Она другая. Да, госпожа была другая и сейчас смотрела прямо на меня.
От ее взгляда у меня перехватило дыхание. Ее взгляд сменился и стал голодным.

Я замешкалась лишь на миг, тут же опускаясь в воду, скользя своим телом по телу госпожи. Взгляд вопрос, встречается с взглядом ответом. "Можно?" "Нужно"
Робкая улыбка в ответ, и я наконец то могу прижаться к ней руками и губами. Так, как снилось. Как хотела. Прижимаясь всем телом, поцелуями опускаясь по телу вниз, скользя губами, языком. Ее всхлип, мой стон. Ее тело отвечает на малейшее прикосновение. Я знаю ее тело как свое, знаю как доставить удовольствие. Знаю чего она хочет, подаваясь бедрами мне на встречу, моим губам и языку. Я знаю чего она хочет когда со всей силы сжимает мою руку, зажимая пальцы не давая пошевелиться, смотря на меня помутневшим взглядом, облизывая пересохшие губы и притягивая к себе. Я все это могу ей дать. Потому что знаю ее тело как свое. Я хочу чувствовать ее кожу, вкус, вбирая горошины сосков и накрывая ее губы своими.
И я ей даю, отвечая на каждый вдох и ловя стоны. Дарю своей госпоже, даже если после этого меня ждет казнь. Я дарю ей наивысшее наслаждение, вбирая крик и прижимая подрагивающее тело к себе. Я вижу ее беззащитность и этим она опасна.
Но я все отбрасываю в сторону, чуть улыбаясь смотрю на госпожу, отводя мокрые пряди волос с ее лица.
- А ты?
Я понимаю о чем она спрашивает, но не успеваю ответить.
Она высвобождается из моих объятий, потягивается и поднимается из ванны. Молча протягивая мне руку.
Ее взгляд спокоен и удовлетворен. Поднимаясь следом, мы молча проходим в спальню где госпожа притягивает меня к себе, а я замираю. Да, я не получила удовлетворения. Но я раба.
А госпожа целуя опускается передо мной на колени. Сжимая пальцами бедра. Ноги подкашиваются от ее робкого прикосновения языком, который сменяется более уверенным и настойчивым. Руки непроизвольно впиваются в ее волосы, сминая и прижимая ее голову к себе. Если я и пожалею об этом, то только потом. Здесь и сейчас, нет рабы и госпожи, есть две женщины, которые обезумили друг от друга и хотят лишь одного. Друг друга.
Мы лежали на полу, осторожно поглаживая друг друга, успокаивая тела и приводя мысли в порядок. Я хотела подняться, но госпожа не дала, прижимая своей ногой и с вызовом смотря на меня. Я приподняла бровь, и вызов был принят. Ласки возобновились. Насыщая не только тела.
Это было ее желание, или мимолетная прихоть. Я старалась не задумываться и не привязываться. Что с каждой минутой становилось все сложнее. Гордая, жесткая госпожа, не привыкла что бы видели ее слабость. Кем была я, я не знаю. Мимолетной прихотью? Игрушкой? Нет, хуже, рабой. Одноразовым развлечением, которое, при первом же удобном случае продадут.
Наши взаимные ласки прервал слуга.
Одеваясь и собираясь, я с улыбкой следила за госпожой. Я почти смирилась со своей участью. Почему? Не знаю. Бороться не хотелось. Жить? А для кого. Малыш пристроен. и если повезет, с ним все будет хорошо. У рабов в спутниках только удача, больше ничего.
Закончив одеваться, мы спустились по лестнице, где нас ждал хозяин дома. Пока госпожа его приветствовала, я ждала дальнейших указаний и очень удивилась увидев протянутую руку госпожи. Зачем?Я немного помедлила, но ослушаться не могла, протягивая и беря ее за руку. Я видела недовольный и осуждающий взгляд хозяина. Но, что я могла поделать? Я, безмолвное существо. Та, которая меньше чем ничто.
Покинув двор, господа уселись в носилки, а нам приказали следовать следом. Лучше бы я осталась дома. Но, у собственности нет выбора. И я не спеша пошла следом за носилками.

Дорога к садам- сады

Основной закон рабов - никогда, ни при каких обстоятельствах, не тешить себя ложными иллюзиями и надеждами. Не придумывать себе того, что нет и никогда не будет. Не поддаваться порыву мгновенного чувства и эмоции.
То, что произошло утром между мной и госпожой, осталось там, в тех стенах, в том времени. Это был порыв чувств, новизна, что то порочное, тайна. Которая щекочет нервы, и хочется еще и еще. Пока не становится обыденностью. Пока не наступает пресыщение.
Я, осторожно, под недовольным взглядом хозяина, высвободила свою руку из рук госпожи, чуть склоняя голову и отступая в сторону, когда она садилась в носилки. Вот она грань, грань через которую никто и никогда не переступит.
Рабы подняли носилки и процессия тронулась в сторону садов. Кто такие Безликие, я слышала отдаленно и понаслышке. Разбирало ли меня какое то особое любопытство? Как можно с предвкушением ждать встречи с чем то, если понятия не имеешь о чем идет речь.
Я не спеша следовала за носилками, рассматривая многоликую толпу, дома, улицы. У меня был шанс убежать. Только куда? Мне некуда было бежать. Отец после истории с Мэл, выдал меня замуж. А муж, через пару недель в рабство. Жена ему была не нужна. Он заключил сделку с отцом. По сути, то же самое рабство, ничем не отличающиеся от нынешнего. То смысл был бежать? Куда? К кому? Здесь у меня есть Ласло. И если Боги будут к нам милосердны, если госпожа его не перепродаст, если меня не казнит после того как надоем, если, если...Одни сплошные если, по сути, и составляющие жизнь раба.
Грустно усмехнувшись, я посмотрела в сторону носилок. Еще несколько шагов, и впереди показались ворота. Это и есть цель нашего путешествия? Когда рабы опустили перед ними носилки, я получила ответ на свой вопрос.
Первое что бросилось в глаза, это то, что все, абсолютно все были в масках и плащах.
Госпожа уже надела свою маску, и подозвав меня, передала мой "костюм".

Я молча кивнула в ответ, накидывая на плечи плащ и надевая маску. Было не удобно и не привычно, смотреть на мир через прорези для глаз. Но если хозяева настаивали именно на этом, приходилось принимать их условия.
Госпожа отошла, беря под руку хозяина дома, и все что мне оставалось, это следовать за ними.
Но пройдя пару шагов, я остановилась на месте. Мысль, шальная и мгновенная, от которой я словно приросла к месту. Я огляделась вокруг. Все, абсолютно все, были в плащах и масках. Здесь не возможно было отличить, кто раб, а кто его господин.
Запахнув плащ плотнее и поправляя маску, которая странным образом была мне по размеру, сжимая полы плаща чуть подрагивающими от волнения пальцами, я попробовала представить, вспомнить, что я свободна. Я, не раба. Я, та, кто есть по рождению. Я, госпожа Мелина Бакеро. Здесь, сейчас. Волею судьбы и скрывающей маски, я могу быть той, кто я есть. Я могу вдохнуть полной грудью, и погрузиться в миг иллюзии. Обманчивой и кратковременной. Пройти тот этап превращения госпожи в рабыню, снова, но.. добровольно.
Высоко подняв голову, и распрямляя плечи, я с достоинством госпожи последовала в ворота, рассматривая то, что скрывал за собой высокий забор.

Эпилог

- Ласло, - оглядываясь по сторонам, я по склону холма cпустилась к берегу реки, на котором сидел взрослый парень,- я искала тебя.
- Зачем?
Опустившись рядом с ним, расправляя юбки, набирая в ладони горячий песок и пересыпая из руки в руки.
- А ты как думаешь?
- Ты так и не отучилась отвечать вопросом на вопрос.
Тихонько усмехнувшись, я, как много лет назад, потрепала его по голове, взлохмачивая и без того торчащие в разные стороны волосы.
- Наши привычки умрут вместе с нами. Ты разве этого не знал?
- А она? Что она для тебя? Привычка? Почему ты рядом с ней?
Повторяя мои движения, парень набрал в руку песка, только высыпая его обратно, на землю.
- Знаешь, я ведь слышал как то ваш разговор,- словно подбирая слова, Ласло настороженно посмотрел на меня,- и знаю, что она давно дала тебе свободу. Почему ты не ушла? Что тебя держит?
Слова Ласло, отбросили меня на много лет назад. Я помнила тот разговор, тот день, словно они был только вчера.
Госпожа, вопреки всем моим ожиданиям не оставила меня на острове и не продала. Не вернулась она и домой.
Она задержалась погостить на острове еще несколько дней, все время держа меня возле себя, не отпуская ни на шаг, не говоря о ночах. Ночи, целиком и полностью принадлежали нам. Когда наступала ночь и закрывалась дверь, отрезая от всего мира и оставляя там, из вне, все признаки сословия, здесь, оставались две женщины, до безумия хотевшие друг друга. Не было госпожи и рабы. Была Валериа и Мелина.
В одно утро, когда пресытившиеся и удовлетворенные утренними ласками, мы лежали не спеша поглаживая друг друга кончиками пальцев, тихонько перешептываясь ни о чем, Валериа сказала
- Мне пора возвращаться. Я достаточно здесь задержалась.
Тут же отстраняясь от меня и поднимаясь с кровати, прекрасная, в своей ничем не прикрытой ноготе. Да и перед кем ей было здесь прикрываться. В этой комнате мы так и ходили, чем несказанно доставляли удовольствие друг другу. Прикасаясь в любой момент. Порой перерастая ласками в нечто большее, а иногда ограничиваясь кратковременными прикосновениями.
Опустив руку, я поднялась с кровати следом за госпожой. Молча. Ничего не говоря. Готовя одежду, что бы начать ее одевать. Ей нравился этот ритуал. Как и раздевание, которое было нашей, особой прелюдией.
- Сегодня же отдам все распоряжения.
Внутренне сжавшись, прикусывая щеку изнутри, отвлекаясь, переводя боль с груди, на другую, что бы не зацикливаться и не замечать. Я готовилась к новой продаже.
По сути, я не была ею куплена. Подарена. Избавиться от меня было еще проще. Она могла оставить меня здесь, или перепродать. Да все что угодно. Кем я была? Никем. Вещью. Надоевшей. Устаревшей. Или просто наскучившей, что бы услаждать взор господ.
Склонив голову, я расправила последнюю складку на ее одежде, отступая в сторону.
- Как звали того мальчика?
Ужас холодной струйкой пота потек по позвоночнику, и, не выдержав, я упала на колени, обхватывая ее за ноги
- Умоляя, только не его. Молю всеми богами. Только не его. Или нас вместе. Сжальтесь, милосердная госпожа. Все что угодно. Со мной, делайте что угодно со мной, только сжальтесь над ним.
Высвобождая ноги из моих объятий, она отошла на шаг в сторону
- Кто он тебе?
- Никто,- я продолжала сидеть на полу, не поднимая головы,- я не знаю кто он и чей. Нас вместе везли на продажу, в одном трюме.
- И ты просишь за него.
- Да.
- Кто тебе сказал, что я собираюсь вас продавать? Встань.
Поднявшись, я выпрямилась во весь рост, боясь смотреть на госпожу. Боялась увидеть взгляд и приговор.
- Я повторяю вопрос, кто тебе сказал, что я вас продаю? Отвечай.
- Никто.
- Правильно, никто и не мог сказать. Я спросила его имя, что бы отдать распоряжение о вас. Мне пора возвращаться, и вы, возвращаетесь вместе со мной.
Поднимая взгляда, я с недоверием посмотрела на госпожу.
- Иди, найди того пацана и собирайте мои вещи. Завтра мы отплываем.
Но отплыли мы не завтра и не послезавтра. Я не знаю, что послужило толчком или отправной точкой, но домой она не вернулась, купив дом на Амире.
А через пару лет, она предложила мне свободу.
- Тебя интересует, что меня держит возле нее? ,- возвращаясь из воспоминаний, смотря прямо перед собой, словно рассматривая промелькнувшую перед глазами картину ушедших лет.
- Да.
- Я отвечу тебе. Меня держит - любовь.
Заметив боковым зрением приподнятую в недоверии бровь, сопровождающуюся тихим, недоверчивым хмыканьем, на которые не обратила никакого внимания, я продолжила:
- Ты можешь принять мои слова, или нет. Это твой выбор. А мой выбор был тогда. Но, вот что я тебе скажу. Любовь бывает разной. Любовь к родным. Любовь матери к ребенку. Любовь к животному. Любовь, она многолика и разнообразна. И среди всех, есть любовь души к душе. Она не видит лица, не видит пола, она видит перед собой душу.

Всем доброго дня.

ура,успела,еще не сняли))

Ведечка, огромное спасибо за твою идею. Скажу честно, шла и боялась. Я в своем мире кое как разобралась, а тут, новый. И хотелось и боялось. Но, ты оказался гениально прав. Это отличная идея попробовать и узнать все расы, хоть на пару дней окунуться в другую жизнь.

Отзывы к сожалению писать не умею. Сколько ни пробовала, на этой стезе писатель из меня никакой.
Могу сказать в общем. Игра получилась очень яркая и насыщенная. Все такие разные, но, одновременно составляющие что то одно. Один, короткий отрывок времени. Одного острова. Эпизод.
Всем огромное спасибо за игру. За организацию Арены, театра и садов. Это было незабываемо.

Валериа, моя госпожа. Самая любимая и единственная госпожа на свете. Я правда рада, что согласилась на твою идею. Это было совсем не сложно. Как я уже сказала в эпилоге, любовь, она не видит лица. У нее свои, особенные "глаза". Спасибо что ты есть. Спасибо за твою любовь. Ты всегда была, есть и будешь причиной моего счастья. По поводу деток не переживай, у нас есть Ласло. Воспитаем.)))