Карта ролевой игры "Забытый мир"

Едва уловимый звук ударяющегося о теплый плиточный пол бронзового песка. Тот, вместе с обжигающим юго-восточным ветром, скользит в приоткрытую резную дверь из красного дерева, прямиком в тускло освещенную узкую переднюю. В домах южан всегда изобилие солнечного света - ни на один миг Санва, подобно заботливой бережливой матери, не покидает своих детей. Но сегодня был особенный день, из тех немногочисленных, когда многолюдный, пышущий жизнью Амир будто замирает.
- Хабибти*, закрой скорее дверь, буря вот-вот начнется! – раздается обеспокоенный голос матери. А затем снова обращения, но уже адресованные слугам и те торопливо заметались по дому, покорно исполняя каждое указание.
Я поспешно замкнула входную дверь на позолоченный затвор, а затем опустила бордовую парчу, что служила шторой и, заодно, дополнительной преградой тем немногим песчинкам, что все же сумеют пробраться через едва заметные глазу щели дверного проема.
Величественная, непокорная, всепоглощающая. Те, кому была удостоена честь встретиться лично с южными бурями, больше не могут вспоминать о них спокойно – моментально гусиной кожей пробегают по телу мурашки, а ладони начинают невольно потеть от страха. Она не знает сострадания, жалости. Ей абсолютно неважно богаты вы иль бедны. Немногим счастливцам удавалось выжить после ее прихода, да и то поговаривают будто не люди то вовсе.
В непогоду разум более всего взывает к чтению. Медленно пройдя по узкому коридору, я повернула во вторую слева дверь и оказалась в просторной отделанной натуральным деревом библиотеке. В просторном помещении было все, что нужно для комфортного времяпровождения: небольшой камин, богато украшенный мозаикой и замысловатыми узорами, в тон настенным панелям, невысокий чайный столик, несколько разноцветных креслообразных пуфов, а рядом с ними подставки для ног и пара напольных подушек для сидения. На полу - мягкие пушистые ковры. А на высоких, плотно закрытых ставнями, окнах красовались темно-изумрудные шторы. А самое главное – это три огромных, аж до самого потолка, книжных шкафа плотно заполненные произведениями литературы на любой вкус. Это была любимая комната во всем доме. Еще в школьном возрасте я поздними вечерами, дождавшись пока родители уснут, пробиралась сюда и читала, читала, читала. Именно здесь было пережито множество удивительнейших историй: взлеты и падения, любовь и разлука, верность и предательство, дружба и противостояние…
Вот и сегодня я не удержалась и, воспользовавшись тем, что домашние дела были уже выполнены, заглянула в свое укромное местечко. Где-то совсем рядом раздался деловитый голос отца, а затем мелодичный, негромкий – матери. По отдельным обрывкам фраз нетрудно было догадаться, что отец как всегда с азартом рассказывает свои новые бизнес идеи. Как хорошо, что я не обязана это слушать. Заинтересованно, медленно провела кончиками пальцев по красочным корешкам книг и хотела было достать одно из произведений, как раздался голос отца – настойчиво просящий подойти к ним. Не к добру сие. Я прекрасно знала эту интонацию, разговор пойдет на самую важную, по мнению отца, из тем касательно меня. Устало вздохнув, повернулась в противоположную сторону и не торопясь вышла в гостиную.
- Шахира, - торжественно объявил глава семьи. – Я нашел тебе подходящего мужа.
Лицо его было озарено таким самодовольством, будто он выдвинул новую теорию сотворения мира и собирался ее защитить на главном пленуме профессоров. Жестикулируя и возбужденно прохаживая туда-сюда, он продолжил: - Это – безусловно, достойнейший человек. Выходец из Амира – Сирхан ибн Тураб.
- Но отец, - не спеша молвила, обдумывая каждое слово. Неужели ты думаешь, что этот старый сопливый хрыч пара твоей дочери. - Ты уверен, что это и есть вторая половинка твоей дочери?
Я была удивлена, чего не могла скрыть. Да, отец часто говорил о замужестве, эти разговоры учащались пропорционально отпразднованным дням рождения. Но он никогда не выбирал сам мне мужа.
- Ай, - отмахнулся тот. На его лице начинало появляться едва заметное раздражение. – Все эти грезы о любви. Шахира, пойми, не это важно в жизни. Важно то, чтоб у тебя была крыша над головой, а рядом было плече на которое можно положиться. А все эти чувства – это для книжек хорошо, но в реальной жизни… - Он на минуту замолчал, а затем добавил, повторяясь. - Сирхан ибн Тураб - достойнейший человек.
Достойнейший – это растяжимое понятие. У кого-то достоинство определяется доблестью и честью, у кого-то нравственностью и трудолюбием, а у отца - чем богаче человек, тем он достойнее. А преувеличение эпитета значило лишь одно: помимо солидного состояния у этого человека есть большие связи.
Достойнейший жених сей был торговым партнером отца и, отчасти, конкурентом. Он поставлял товары в отдаленные уголки мира, туда, куда связи отца все никак не могли добраться. Это было, пожалуй, идеальным бизнес ходом: выдать замуж за соперника дочь и тем самым добиться влияния на него. Но вот совсем не хотелось выходить замуж за мужчину, который на пару-тройку лет младше твоих родителей, да еще и сердцу не мил ну совсем.
- Отец, но… - хотела было возразить, но встретив яростный взгляд отца – мигом умолкла.
- Да ты что себе думаешь! – взревел он. – Тот ей не мил, этот слишком мил, тот скучен, тот еще чем-то не угодил! Шахира, года идут - твои ровесницы давно замужем, а ты перебираешь! В скором времени может оказаться, что выбирать просто не из кого будет, потому что ты всех поголовно отвергаешь. Так все – это не обсуждается!
Бросилась вон, чтоб не видел отец слез, что заструились из глаз. Добежав до своей комнаты, заперлась и рухнула на кровать, горестно всхлипывая. Я еще долго слышала разговор родителей: громкие тирады отца и ласковый, успокаивающий, ищущий компромисс голос матери. Но прекрасно знала, что если отец что-то себе наметил – отговорить его почти не реально.
_________
Хабибти (араб.; ж)— разговорное слово, означающее «дорогая» (друг), «милая», «любимая».

Эмоции – краски нашей жизни, чувственные слова нашего сердца. Если не давать волю своим эмоциям, то можно просто-напросто сойти с ума. Это, конечно, не говорит о том, что нужно показывать их каждому, отнюдь. Но все же давать волю им стоит, где-то там - в укромном уголке, наедине с самим собой - все же стоит. Потому мне совсем не было стыдно за свои слезы. В голове просто не укладывалось, что отец так может поступить: выдать замуж ради выгодной сделки и прикрыть это все отеческой добродетелью. Родительский любовный заговор – это явление, противиться которому крайне сложно: отец с матерью всегда считают, что если они прожили дольше твоих, значит знают как будет тебе лучше. Но почему никто не спросит чего хочет твоя душа? Неужели это совсем не важно?
На следующий день, когда великая Санва хлопотливо оберегает покой детей своих, я уже знала, что следует сделать. Дождавшись, когда родители удаляться в свои покои и пройдет достаточно времени для того, чтоб легкая дремота опустилась на отеческие плечи, я поспешно вскочила с кровати и достала из сундука заранее приготовленное одеяние – лиловый лиф, расшитый золотыми бусинами и к нему в тон длинную однотонную юбку в пол, а сверху накинула легкий татран. Так же взяла с собой глубокую сумку, в которую чуть ранее поместила припасы, позаимствованные с кухни. Едва слышно подойдя к межкомнатной двери и прислушавшись, убедилась, что в доме абсолютно тихо, и так же тихонечко отворила дверь, выскальзывая в длинный узкий коридор. В собственном доме как воришка, - мысленно пожурила себя и ситуацию в целом, но других вариантов в голове пока не было. Стараясь ступать бесшумно, без затруднений проникла в прихожую, где накануне, после посещения шумного городского празднества, была оставлена вся верхняя одежда. Семья вернулась достаточно поздно и, к моей удаче, слуги не успели приняться за чистку одежды, отложив ее на время всеобщего южного сна.
К слову, эти люди были не совсем слугами, а вернее не слугами вовсе. В южном мире помощниками по хозяйству выступали рабы, статус которых означал их зависимость и подневольность. Количество рабов определялась простой зависимостью от денег: чем состоятельнее амирянин, тем больше у нее хозяйство, тем большее количество рабов положено ему иметь. Так же хозяин может нанять себе помощника южанина, которому полагается солидное вознаграждение за его услуги. В целом к рабам относятся уважительно: ни в коем случаи уважающий себя житель юга не позволит себе оскорбление, рукоприкладство или иные недостойные методы воздействия на раба. Считается, что раз рабу посчастливилось попасть в Амир, то он так же достоин носить поцелуй великой Санвы и ему присваивается южное имя. Но мне почему-то больше нравилось называть этих людей слугами, слово «раб» - уж сильно резало слух, подымая из глубин подсознания тень обреченности этих нижнемирцев. Домашние уже давно привыкли к этой особенности, но вот при отце ни в коем случаи нельзя было так называть рабов, так же как нельзя было многое другое: например, попасться на глаза с книгой в руках, если, конечно, это не иллюстрации по рукоделию, или хоть заикнуться о желании прокатиться верхом на птице-молу, что, по его мнению, было совсем не женское занятие.
На секунду замерев, еще раз прислушалась к молчанию просторного солнечного дома и прихватив таран и остальные атрибуты верхней одежды, выскочила на улицу. Ласковым теплом Санва одарила дитя свое, заставив заиграть в солнечном свете золотую краску на запястьях. Не успела задуматься над тем, какова будет вторая часть плана отступления, как услышала негромкое кашлянье где-то справа. Поспешно оглянувшись, увидела на углу дома, сидящего на остывающей от недавнего зноя земле, одного из слуг. Его звали – Сабир, служить в дом он поступил так давно, что всю сознательную жизнь я помню его в числе рабов дома Интисар. У нас не было помощников, а за годы работы на отца Сабир так зарекомендовал себя, что негласно он отвечал в доме за иных слуг – каждый их нижнемирцев знал к кому обратиться за советом о правильности расстановки блюд, подготовки комнаты для умывания и в других мелочах. Никто толком не считал возраст рабов, но можно было навскидку предположить, что ему чуть более сорока пяти лет. В темных волосах его уже были видны седые пряди, особенно в районе висков. На продолговатом лице уже выступали глубокие морщины, которые нашли себе место у небольших глаз. Так же у него был прямой нос и узкая линия губ. По складкам на щеках было легко догадаться, что при улыбке на них появляются ямочки, но этого никто никогда не видел. Его манеры можно с легкостью назвать если не аристократическими, то, как минимум, свойственными очень культурному человеку. Он всегда держался вежливо и дисциплинированно. Говорил по делу, каждое указание воспринимал как архиважную задачу и никогда не был замечен в недостойных занятиях.
Повернув голову к неожиданной гостье, он глянул на нее и отвернулся. Было странное чувство, нечто схожее на неловкость с примесью горечи. Он не остановил меня, ни сказал ни слова за или против, а все же один взгляд заставил остановиться.
Сделав пару шажков в его сторону, я остановилась и проследила за его взглядом, который был устремлен в бескрайнее оранжево-алое небо.
- Там на иных землях… О чем вы тужите больше всего? – спустя некоторое время все же решилась нарушить молчание.
Было интересно что же он ответит. О чем можно тужить, находясь далеко от дома? О любимой? Об отчем доме?
- О звездах, - неспешно молвил Сабир. – Чаще всего я думаю о звездах, - зная мой следующий вопрос, он продолжил. – Это похоже на тысячи, миллионы серебряных бусин, что рассыпались по черному как смоль полотну неба. Людям и подавно не известно их истинное назначение и почему они каждую ночь поднимаются, чтоб осветить дорогу тысячам заблудших путников.
У меня была еще уйма вопросов: а что такое ночь? Ведь одно – когда ты читаешь об этом в литературе, и совсем другое – услышать рассказ видящего это все человека. А что для него значат эти самые звезды? Но спрашивать более было неловко, ведь видно было, что в этих воспоминаниях о звездах было что-то свое, родное, теплое.
- В мире, за стенами Амира, и уж тем более за границей Юга, жизнь не так сказочна как кажется. Беззащитную девушку там подстерегает масса опасностей, - тихо молвил Сабир. - Могут подумать, что она изгнана…
Он не должен был этого говорить, а я не должна была это слышать. Впрочем, как и вообще находиться здесь.
Но как же он был прав. Чем я думала? Даже если бы мне посчастливилось пересечь пустыню и добраться до кораблей, даже если бы я ступила на иные земли - что бы делала? Этот побег был всего лишь всплеском гордого нрава, а не продуманной идеей. Нельзя так халатно относиться к своей жизни, можно легко накликать не себя беду. Нет, это не было смирением. Я обязательно придумаю выход из сложившейся ситуации, просто не так. Это будет продуманно.
- Сабир, отнесите пожалуйста это на кухню, - сняв с плеча сумку с провизией, я протянула ее слуге, а затем достала спрятанный в поясе юбки небольшой нож. Он поспешно взял из протянутых рук вещи, поклонился и замер в ожидании новых указаний.
Но их не было. В подсознании вертелась просьба, но о таком просить не имела право.
- Это все, - коротко ответила ему.
Еще раз поклонившись, он едва слышно добавил:
- Это нож для очистки фруктов и я не скажу никому, госпожа, - а затем покинул внутренний двор, скрывшись за стенами дома.

Жизнь на амирских землях уже сама по себе каждодневный праздник и жители Амира не перестают изо дня в день благодарить свою Госпожу за столь щедрый подарок. Но еще красочнее, еще ярче и запоминающееся проходит в стенах города визит к великой Санве Н'Габаха, что порождает одно из прекраснейших явлений именуемое дождь. Приготовления к одному из важнейших событий города в доме Интисар началось с самого начала гостеприимства великой Богини: слуги тщательно приготовили дом к прибытию гостей, которых с каждым часом становилось все больше и больше. Здесь были и братья, и родственники дальние и ближние, и торговые партнеры отца, что не удержались соблазну заглянуть в славно известный Амир. Не обошлось тут и без господина Сирхана ибн Тураба. О помоги мне, милостивая наша Госпожа. Не избавлял взор от своего присутствия долгое время, комплиментами напыщенными одаривал. А мне лишь оставалось созерцать довольное лицо отца и ловить сочувственные, подбадривающие взгляды матушки.
Наконец настало время гонок на птицах-молу. Никогда доныне не была так рада этому действу. Вовсе не потому что испытываю к этим созданиям великой Творительницы какие-то особые чувства, но сейчас я была неимоверна рада гонкам, а все потому, что это полностью поглощало внимание мужчин. Увлеченные и раззадоренные, они шумной компанией покинули дом, желая успеть к месту действия пораньше и утереть нос друзьям, сделав единоверные, по их мнению, ставки.
Первый раз можно было спокойно вдохнуть разгоряченный сухой воздух полной грудью. На вечер были свои планы и общество ибн Тураба в них совсем не входило. Решительной поступью пошла в свои покои и надела приготовленные к вечернему празднику одеяния, янтарно-желтые. Именно таким был цвет дома Интисар. Отец часто повторял, что Санва благословила нас не раз и одним из проявлений сего есть этот цвет. Он был во всем. Начиная от элементов меблировки жилых помещений и заканчивая красками Холи. Пахли же краски корицей с нотками мускатного ореха и чем-то еще, что никак не удавалось разгадать, но тем не менее запах был очень знакомым. Недаром секрет целебных красок не доверялся ни одному любопытному оку. И хоть я украдкой поглядывала за матушкиными приготовлениями, что такого особенного она добавляет в эти краски я так и не разгадала. Вот где-то вдалеке заиграли первые барабаны, сопровождаемые радостными криками горожан. Поспешно схватив со стола мешочек с праздничной краской, я выбежала на улицу, где уже во всю играла оглушающим ревом музыка. Без труда найдя своих подруг, с радостным смехом закружилась в общем танце, подкидывая вверх солнечного цвета целебную смесь.

Радужная смесь потоком хлынула в дыхательные пути, вызывая приступ громкого кашля. Но это совсем не повод останавливать веселье, ведь в праздник такое было частым явлением. Приложив к лицу тканевый платок, сделала несколько глубоких вдохов, чтоб перевести дыхание. Улицы была устланы обильным слоем разноцветной пыли, она была везде: на фасадах домов, на уличных тропах, на чистом белье, что захлопоченные хозяйки не успели снять с веревок до начала действия, даже сам воздух был будто соткан из мелких частиц ароматных целебных трав.
Оглушающий шум. Детский визг, задорный смех. Все это делало самым особенным сегодняшний праздник. Даже самый хмурый озлобленный на мир весь интроверт не мог устоять перед этим парадом улыбок и ярких красок.
Сегодня будет Н'Габах, сегодня будет дождь... - скандировало в голове однотонный марш. Дождь. Дождь был одним из прекраснейших явлений в этих землях. Нежный, ласковый, омывая теплыми каплями, что падали прямо с небес на головы восторженных горожан, он даровал умиротворение и спокойствие каждому раззадоренному празднеством сердцу.
Новая порция холи угодила прямо в лицо, заставив опомниться. Вон совсем рядом показалось знакомое личико - это была Кьяра. Рука машинально опустилась в глубокую сумку, беззаботно болтающеюся на плече, и зачерпнула по больше ароматной смеси. Но как только в сторону девушки метнулась янтарная пыль - и след ее простыл, зато порция краски все же не пропала и угодила на иных гостей праздника. Те не заставили себя долго ждать и ответили буйной радугой красок. Ничего не оставалось как капитулировать, ища убежища за спинами других горожан.
Запыхавшись от быстрого бега, прильнула к разрисованной стене одной из многочисленных домов города. Нужно отдышаться. Где-то поодаль послышался быстрый топот и крики. Вжалась в стену, чтоб остаться незамеченной - новая порция краски пока мне не нужна. Переведя дыхание, снова вернулась к танцующей шумной толпе и внимание привлек один нижемирец. Да, я была готова поспорить что он был не из здешних земель, но привлекло внимание не это. А его выражение лица. Он будто был недоволен на весь мир и не капельки не пытался скрыть этого. Рослый, крепкий мужчина, что же с ним не так?
Опустив праву руку в сумку, обнаружила что почти всею смесью одарила предыдущую компанию, но все же на дне оставалась еще приличная порция золотистой краски. Замахнувшись на ничего не подозревающего мужчину, вытрусила все остатки краски в его сторону.
- Халеб-тахе, назви свое имя. Ведь когда меня спросят о самом угрюмом человеке на празднике - я непременно буду знать, что ответить, - задорно улыбаясь, прокричала чужемирцу.

От вытянувшейся от неподдельного недоумения физиономии нижнемирца смех стал еще звонче. Ну надо же, ехать в такой славно известный город и не знать его обычаев, поделом. Но о том, что и у чужеземца может оказаться холи я никак не подумала. Мигом оценив ситуацию приняла единоправильное воинственное решение... бежать и поживее. Конечно, можно было притвориться обознавшейся, будто перепутала его с кем-то, но это было бы крайне не правдоподобно - откуда в здешних местах такие светлокожие, высокие и фактурные мужчины. По сравнению с незнакомцем амирцы казались куда миниатюрнее и поворотливее. Да и по правде не умела врать, могла приукрасить и не более.
Крутой поворот, еще один, и еще, а далее от нехватки воздуха я была уже не в силах считать, лишь бежать со всей прытью куда глаза глядят. Он не знает города как я, все будет хорошо... - мысленно успокаивала себя. Маневрируя между уличными тропами, чуть не налетела на улыбающеюся привлекательную женщину, наспех извинившись - рынулась дальше.
Но не тут то было - впереди показалcя большой семиместный борд и прямо посреди дороги начал выгружать новоприбывших смеющихся горожан. Недовольно зарычав, рынулась в соседний проем узкой улочки, что уходила ярусом ниже, и схватила со столика мешок с краской, зацепившись за торговый прилавок покатилась кубарем вниз по каменным ступенькам. Несколько секунд понадобилось чтоб прийти в себя и вспомнить что происходит. Кое-как собравшись, кинулась было вперед, но стальными тисками неожиданно сжало волосы. Молниеносно по всей голове раздалась дикая боль. Перед взором предстал, не переставая бесцеремонно дергать за тугую девичью косу, все тот же рослый чужемирец.
Напуганная столь беспардонным поведением, мне потребовалось некое время чтоб прийти в себя и перевести дыхание. Невольно закралась мысль: что же будет дальше? Но судя по началу эта встреча не сулит ничего хорошего.
- Да как вы смеете! - страх быстро переродился в ярость. Вспомнив, что в руках все еще сжимаю небольшой мешочек с краской - сунула его обидчику прямиком в рот.
При других обстоятельствах быть может и заметила бы иную фигуру, возникшую совсем рядом, но сейчас все внимание, а если быть точным - возмущение, было направлено на невежу-нижемирца.

Чудаковатый нижемирец шепчет невнятно о Богах. Неужели он решил раскаяться молитвой за свое нетактичное поведение? Маловероятно, но возможно. Длинные волосы снова свободны, голова истошно гудит, то ли от падения, то ли от железной хватки.
Уже хотела было сказать, что совсем не сержусь на его манеры и тем самым сменить недовольство на милость. Но вдруг оказалась за могучей спиной, поняла что рядом есть еще кто-то и приподнялась на носочки чтоб заглянуть через плече чужемирцу. Ничего не видно, он слишком высок. Все что было позволено разглядеть - это черный подол плаща. Они обменялись приветствиями, странными приветствиями. Не были друзьями, но и назвать их противниками нельзя было. Меня не заботило, что неожиданных попутчиков теперь двое, больше настораживало - почему все еще преграждают путь. Перед взором появился новый образ. Мужчина среднего роста или немного выше среднего, все тело, как и волосы, его скрывал смолянного цвета плащ. Лицо худощавое, овальное и очень бледное. Ярким пятном на нем выделялись глаза - темные, пристально смотрящие. Сложно было определить его возраст. Говорил он негромко, вкрадчиво. Угадать его настроение крайне тяжело.
Протянута рука в мешочком краски. Точно таким же как продают на каждом прилавке в эту пору. Но все же не спешу. Не каждый нам соратник. Думаю как бы тактично отказаться, а тело само по себе делает пару шагов назад в желании поскорее избавиться от вынужденной компании.
- Спасибо, не стоит, - негромко, но четко срывается с губ. Развернулась на пол оборота и ступила прочь, оставляя незнакомцев. Голова загудела еще неистовей, в горлу подступила тошнота, а краски мира будто все смешались воедино. Инстинктивно дотронувшись до головы, ощутила на ладони липкую жидкость. Ноги переставали слушаться и пришлось опереться на несколько минут плечом к стене высокого здания. Каждый вдох дается все труднее. Кое как вытерев об платок багровую жидкость, попыталась сделать еще пару шагов, но тут же, пошатнувшись, осела по ограде на песчаный пол.

Слышались неясные обрывки фраз, которые сознание никак не могло собрать воедино. Два голоса. Один звонкий, будто стремительное течение реки вблизи пышного оазиса, другой негромкий, но резкий. Перед глазами предстали мужчина и женщина. Величественная и с горделивым достоинством, она наклонилась ко мне мне и что-то шептала мне, но даже шепот выходил у нее певучим и мелодичным. А он – непреклонный, следил за каждым ее движением. А затем они сплелись в грациозном трепетном танце. Она вся в золотом, словно сами жрицы мастерили ткани ее дивного наряда из самых ценных тканей, что были известны миру, напевала романс, смысл которого был доступен лишь его слуху. Он как и ранее – не был в силах обратить свой взор на что-либо иное. Вокруг все прекратилось в невзрачную дымку, все было совсем не важным кроме их танца. Послышался негромкий стук теплых дождевых капель. Мне казалось, что я вижу саму Санву и ее милого и долгожданного спутника.
В нос ударил едкий запах разнотравья. Неспешно открыла глаза и скользнула взглядом по помещению – это был типичный кабак, каких в Амире было внушительное количество. Подняв взор на слуг заведения, наконец поняла где нахожусь. Головная боль вызывала ярые приступы тошноты. Но, стиснув зубы и приняв обильную дозу лекарств, убедила слуг, что вполне сама могу добраться до дома и поспешно выскочила на улицу. И вправду размеренно и неспешно над величавым Амиром шел дождь. Капли трепетно обволакивали все кругом, даря божественное благословение каждому существу.
Тихонько отворив входную дверь, бесшумно пробралась в свою комнату и поспешно скинула испачканную разноцветными красками одежду. Не хотелось, чтоб кто-либо заметил, в таком виде да еще и застывшей от ссадин кровью на руках и затылке. Нужно же было умудриться попасть на такого серьезного грозного мужлана и так феерично лететь от него по ступенькам.
Отмыв руки от следов своего падения, дотронулась до заранее приготовленных церемониальных одеяний и залюбовалась красотой замысловатых золотых узоров. Но времени на долгие сборы не было – слишком много времени провела в чайхане и все женщины дома уже были на пути к Храму. Торопливо скользнув в нежную свободную ткань, выбежала из отчего дома, не забыв при этом натянуть на покрытую ссадинами голову янтарный капюшон.

Он негромкого голоса, нарушившего неспешную симфонию тяжелых дождевых капель, вздрогнула. Машинально опускаю взгляд на цепкую руку, державшую край одеяний, а затем смотрю в лицо говорившему. Он был знаком, если так можно охарактеризовать мужчину, которого видел от силы три секунды, но все же.
- Чужемирец не имеет права прикасаться к дочери Юга, - спокойно, но вкрадчиво произношу, намекая на неуместность жеста.
Он выглядел почти так же. Только вот плащ его был идеально чист и никто бы и не догадался, что вчера он попал под всегородской обстрел разноцветными красками. Хотя нет, было еще что-то, в его глазах. Они не казались сейчас такими печальными и отрешенными. Настороженно прислушалась к сбившейся речи. Что он просит? Баня? Паб? А что еще мужчинам интересно? – еще не успел договорить собеседник, как уйма вариантов пронеслась в девичьем мозге. Когда истинный смысл его речи дошел до сознания, уста расплылись в улыбке. Но нет, не выражала она осуждения или насмешки. Она была искренней, от души, с нотками понимания. Рассеянно глядя на его тонкие пальцы, вдруг стало так нестерпимо важно сделать что-то особенное. Пусть даже такое мимолетное.
Благоразумие напоминало, что сегодня праздник, да еще и вечер, а это значит, что большинство заведений закрыто, ведь все спешат насладиться Ночью дождя. Но так же прекрасно знала, где в Амире продают лучшие сладости если не в мире, то на всем Южном острове – уж точно.
- Я покажу, - кротко молвила и поспешила петлять улочками города, ища короткую дорогу к заветному месту. Это было совсем не далеко, пара-тройка поворотов и у цели. Но подойдя ближе заметила, что массивные двери заведения закрыты, а на внешней площадке опущены зонты, что в самое знойное время спасали от жары горожан. Не секунды не мешкая, подошла к входу и решительно ударила несколько раз кулаком по двери. Реакции не последовало совсем, любой другой амирянин пожал плечами и направился своей дорогой, но только не я. Еще несколько громких ударов и наконец дверь отворилась. Лениво зевая на меня пялился невысокий светловолосый юноша.
- Неужели ты не видишь – закрыто! – недовольно буркнул и хлопнул дверью прямо перед носом.
Еще больше возмутившись, с новой силой застучала в дверь, а затем прошипела, стараясь чтоб позади меня стоящий мужчина ничего не разобрал:
- Не ты ли вчера, когда хозяин велел тебе сходить за продуктами, вместо этого целых полтора часа катался с друзьями на молу!
Дверь моментально распахнулась. То-то же. С победоносным выражением лица, вошла и поманила рукой мужчину в плаще. Внутри было довольно темно, но все же не мене уютно: отовсюду чувствовался запах ванили и корицы, а в небольшом камине задорно потрескивало несколько раскаленных пален. По периметру помещения было расставлено шесть деревянных столов и к ним несколько стульев. Шепнув пару слов слуге, еще раз пристально на него посмотрела, а через несколько минут перед нами стоял целый набор разных ломтиков сладких пирогов, тортов и небольшие ароматные пирожные.

Выпечка любой день делает самым особенным. Стоит только появиться хозяйке дома с небольшим подносом ароматного свежевыпеченного теста и нечто маленькое, наивно детское сразу просыпается в тебе, заставляя на уголках губ выступить теплой улыбке. Не до конца понимала его слов. Кто такая Амара? Жена? Дочь? А может это вообще мужское имя? Но в одном он точно был прав – это прекрасно. Аромат фруктов, желе, разноцветные сладкие бусины… не говоря уже о теплом мягком тесте, искусстно пропитанном разными настойками.
Нужно было идти, но ведь неправильно уходить, когда тебя ждут, в тебе нуждаются… пара симпатичных пироженых. Он был прав.
- Самое вкусное вон то - с розовым воздушным кремом и рассыпчатым коржом, - немного поддавшись вперед, заговорчески молвила. – Но оно – мое.
Опустившись на высокий стул еще раз озорно глянула на мужчину и, сжалившись на его поверженную коварной ягодой физиономию, взяла нож и аккуратно разделила сладкое пироженое на две равные части.
- Их нужно есть целиком, чтоб прочувствовать всю симфонию вкуса, - принялась учить не просвещенного в таких элементарных вещах нижнемирца. – Но нужно обязательно запивать ароматным теплым травяным настоем, иначе Вы запутаетесь в созвучии вкусов, а ведь каждое пироженое уникально.
Покинув свое место, постучала по столу барной стойки и велела мальчишке принести две дымящиеся кружки.
- Попробуйте это, - снова обратилась к мужчине, пододвигая ближе корзину с сахарными хрустящими пластинами. - Такого больше нигде не отведаете.
И лишь дождавшись когда чужемирец проглотит - открыла тайну:
- Это песчаный червь, - откусив лакомый кусочек пироженого добавила. - Не беспокойтесь. Всего лишь кожа.

Высокие из темного дерева стулья и в тон им столы. По периметру стен на продолговатых полках - изобилие свечей самых разных размеров. В центре западной стены - широкий ярко-пылающий камин и несколько свечей подле него. Удивительный контраст темного и светлого, никаких подушек на полу, ярких цветастых подушек, пестрых гобеленов или балдахинов. Напоминали об южных землях лишь световые отверстия на потолке. Мне здесь нравилось именно по этому - прекрасное сочетание: ароматная вкусная выпечка и необычный дизайн помещений.
Я ошиблась, нижнемирец лишь сделал вид, что попробовал Джамму. И через мгновение я увидела на его ладони совсем не тронутый кусочек.
- Ну и зря, - пожала плечами. - Теперь, когда Вы знаете правду, решиться снять пробу будет куда тяжелее.
Это всегда тяжело чужемирцу, понять наши обычаи.
Пожевав свою половинку пироженного, поднялась и накинула на себя светлый капюшон.
- Спасибо, - осторожно молвила, раздумывая как бы лучше окончить разговор. - Мне было приятно Вам помочь. Надеюсь Вам здесь понравится так же как и мне, - завершив монолог милой улыбкой, кивнула слуге и вышла на улицу.
Дождь все так же монотонно и непоколебимо бил по запыленным уличным тропам. Хоть я и пропустила некую важную часть общего праздника, на душе было все равно тепло и спокойно. Это делал он, прекрасный дождь. Хотелось бы мне видеть его чаще. Интересно бывает ли так где-либо? - эта мысль еще долгое время не покидала разум, а перед глазами то и дело мелькали новые люди, события.
Амирские праздники не могли оставить равнодушным ни одну живую душу, будь то чужеземный странник или же коренной житель юга.
Яркие, стремительные, они наполняли душу каким-то необъяснимым теплом, напоминая, что великая Госпожа покровительствует и оберегает каждого.

Всем привет, мне очень понравился Эпизод. Особенно оставила положительное впечатление сама организованность и подготовка, продуманность до мелочей :- ) Спасибо Ведя огромное, люблю тебя клубничной любовью своей :- *

Особенно хотелось бы отметить игру:
Варравы - Мне очень понравился образ. Вот стоишь рядом и прям чувствуешь себя маленькой, хрупкой. А он весь такой себе на уме, брутальный и малоразговорчивый. Ну вот прям рыцарь из средневековья и все тут :- )

Алоизы - шикарная во всех отношениях женщина. Где надо и спасет, и пошутит, и очарует :- ) Один из самых ярких образов для меня в этой игре. Спасибо за прекрасное настроение!

Маргариты - Это моя любовь. Страстная и тайная. Обожаю эту девочку. Твоими постами можно только наслаждаться! Пиши чаще и радуй нас :- )

А вообще все-привсе большие молодцы :- )

Поздравляю игру с ГОДОМ!
Игрокам - вдохновения, а ведечке - терпения!