Карта ролевой игры "Забытый мир"

Дом Эйвиос. Родовой Замок

Жизнь тем и интересна, что в ней сны могут стать явью.
Пауло Коэльо



Надоело. Как же мне все надоело. И больше всего эта девчонка.
Что она хочет от меня. Снится и снится.
Сел на кровати, потом встал, подошел к окну, девица, спавшая рядом, зашевелилась.
– Спи, рано еще, – бросил ей, не оборачиваясь.
Надо было что-то делать с этими снами. Узнать хоть, кто она. Чувствовал, понимал в глубине души, что знаю, но кто именно? Воспоминания простирались до какого-то момента, а дальше тупик, чернота.
Открыл окно, вдохнул свежего холодного воздуха.
Я не привык так. Не умею себе отказывать, не хочу просто. У меня есть все – деньги, власть, женщины, слава. И сам я силен и телом, и духом.
Но иногда наступает жуткая апатия, когда не хочется ничего, потому что скучно, смертельно… Тогда я езжу на охоту… Я люблю охотиться. Гнать зверя, с гиканьем, с азартом, кровь кипит и внутри все поет от восторга быстрой езды, погони, и эти глаза, глаза животного, которое понимает, что сейчас его убьют…
Сначала они мне снились, а потом привык. Я ж не людей убиваю в конце концов, и лишнего никого не убил – свежее мясо всегда шло к столу, шкуры – на ковры или одежду, да и рога… Очень украшают парадные залы некоторых замков и гостиные чьих-то домов
Я весело усмехнулся – обычай у меня такой – мужьям дарить, с чьими женами я спал, сплю и спать буду.
Улегся на постель, приобняв спящую женщину. Ничего особого не хотелось, я уже насытился ею за ночь, но последнее время с этими снами не хотел спать один. Они словно кошмары душили меня. Будто моя совесть. Хотя, откуда ей взяться, что за глупость, в самом деле.

✮✮✮✮✮

Охота. Охота. Звук рожков, крики наездников, топот лошадей. Я разгоряченный скачу на лошади. Ветер свистит в ушах. Далеко позади остаются мои спутники. Вылетаю на поляну и замираю.
Посредине стоит красавец-олень. Ветвистые рога, могучая грудь, король, одно слово. Он стоит и не видит меня. Какая роскошная добыча. Резко останавливаю коня, сползаю с него аккуратно на траву. Пара шагов, и я совсем близко. Олень не поворачивает головы. Настраиваю арбалет. Сейчас. Сейчас. Это будет лучшая добыча в моей жизни.
Что это? Черт, черт, черт. Откуда она здесь взялась?
На поляну выбегает девчонка и кидается к оленю, защищая его.
Боги, как она на меня смотрит! Какие глаза!
Но стрела, стрела уже выпущена…

С криком просыпаюсь в холодном поту.
Да что ж за черт-то, а? Кто она такая? Откуда взялась, и почему мне так тошно от того, что я там стрелял в нее.

Нависаю над лежащей в постели женщиной и резко врезаюсь в нее. Мне наплевать на то, что она сейчас чувствует, наплевать, что она еще толком не проснулась. Не надо ничего – ни ласк, ни поцелуев, только теплое податливое тело, его мягкость, влажная глубина. Я хочу забыть это сон. Выкинуть из головы девчонку, оленя, всю эту ерунду. Вперед и вверх, по нарастающей. Быстро. Очень быстро. Да, да, да! Наконец-то я срываюсь в спасительную нирвану оргазма. Откатываюсь в сторону и, завернувшись в простыню, пытаюсь уснуть.

Но стоит закрыть глаза – и она снова передо мной. Темноволосая девчонка и летящая стрела, готовая поразить ее в сердце. Моя стрела…

Вскакиваю, начинаю ходить по комнате. Твою мать! Почему меня мучают эти сны. Кто-то хочет извести, точно – пронзает молниеносная мысль. Кто-то желает смерти наследника, вот и…
Надо найти того, кто сможет прояснить. Мага?
Почему мне кажется, что кто-то знает? Что я знаю или знал эту девочку, давно.
Боги, почемууу?
Быстро одеваюсь и выхожу из покоев. Надо проветрить голову.
Быстро иду по переходам замка и вдруг понимаю, что иду не к выходу, а куда-то вглубь, и словно ведет меня неведомая сила. Старая башня в западном крыле. Комната наверху.
Старушка сидит у окна и прядет что-то на такой же как она дряхлой прялке.
Евлалия. Моя кормилица. Вот куда я пришел. Зачем?

– Янис, мальчик мой, – старческий голос звучит воспоминанием далекого детства, – что хочешь ты от старой няньки?
– Сам не знаю, Лали. Сон какой-то. Девочка. Измучился весь, – сажусь на пол у ног кормилицы и кладу голову ей на колени. Давно я так себя не вел. Не нужна мне ласка и щенячьи нежности. Не терплю.
– Девочка? – няня в задумчивости перебирает мои кудри, – Янис, ты помнишь свою мать?

Помню ли? Хотел бы, наверное, забыть. Как забывают то, что причиняет боль. Боль в том месте, где у людей сердце. Я не хочу это боли, не хочу, чтобы болело сердце, но эта заноза сидит в нем крепко.
Теплые руки поднимают меня из колыбели. Темные кудрявые волосы, в которые я запускаю ручонки. Полно, неужели этот пухлый малыш в колыбельке – я? – Лали гладит мою голову, и воспоминания всплывают ясно, словно наяву, – Отец. Он врывается в комнату и забирает меня у матери. Теперь моя мать – Лали. Но я помню, хоть и стараюсь забыть. Ночами, когда я плакал в кроватке, приходила она, темноволосая и красивая, с теплыми добрыми руками, моя … мама…
– Помню, – голос звучит хрипло. – Отец не велел мне видеться с ней, почему?
– Гордая она была, своенравная и гордая. Обидел он ее. И она уехала. 10 лет жила в родительском доме, а потом он снова вернул ее. Силой. И эта девочка – твоя сестра. Янисента.

Янисента. Имя кажется мне знакомым. Точно.
Снова воспоминание, как молния прорезает сереющий за окном рассвет.
Я иду по коридору замка, и неожиданно мне в ноги бросается девочка, та самая, из сна.
– Ты кто такая, кнопка? – наклоняюсь к ней, удивляясь собственному поведению
– Яннисента, – гордо отвечает мелочь, чуть не падая, путаясь в юбка и книксхене, – дочь Меллисенты, – она поднимает голову, и я встречаюсь со взглядом таких же как у меня глаз.
– Так это ты моя… – внимательно рассматриваю девочку, – в самом деле похожа, этого не отнять, ладно, – поворачиваюсь и иду прочь.
Знаю, что она там ревет, но не оборачиваюсь. Няньки подберут. Я даже не смог назвать ее сестрой. Девчонка, которая отняла у меня мать. Тогда я был уверен в этом и ненавидел ее со всей горячностью молодой крови.
А потом они пропали, обе…
Сейчас я вспомнил это отчетливо, а тогда просто забыл, вычеркнул из памяти, как что-то ненужное, от чего – больно. Я не хотел этой боли, и избавился от нее, как мог.
– Вспомнил, – вопрос Лали звучал как утверждение. – Где она – не знаю. Они пропали обе. И няня ее, Мелица, исчезла. Если надо, ищи.
– Но где, Лал? Она только снится и… словно я убил ее. И оленя. Или только ее. Не знаю, я не понял. Да и вообще, зачем мне все это? Ну скажи, зачем? – сбросив руку Евлалии со своей головы, я вскочил на ноги и начал ходить по комнате, все больше раздражаясь. – Да пошло оно все…
Я выскочил за дверь и побежал вниз, грохоча сапогами по ступенькам…
Влетаю в покои. Слава богам, девица из моей постели куда-то испарилась. Но вот Грегуар попался точно под горячую руку.
– Принеси выпить и прибери здесь, что за бардак, твою мать, лентяй хренов, пошевеливайся мне быстро, – отвешиваю парню оплеуху и падаю в кресло.
Он вскоре появляется с графином бренди и фруктами.
– Мяса принеси, идиот, – пинаю его сапогом, – сними и камин чтоб разожгли, замерз. – Меня в самом деле трясет от озноба.
Когда приказание выполнено, ищу, к чему бы еще придраться, и в конце концов, просто начинаю его бить, зло матерясь, пока не устаю. Завтра мне будет стыдно. Вероятно. Или нет.
К вечеру я пьян вусмерть…

На дискотеку и выпить даже я пришел. А чего не прийти-то?

И ставки кому - 7 можно? Красное.

Дом Эйвиос. Родовой Замок.

После вещих снов… происходят реальные вещи…

Мечусь по комнате, в которой сплошные закрытые двери – ни войти, ни выйти, в то же время чувствую, что откуда-то дует ветер. Поднимаю голову – окно. Раскрытое окно на высоте выше человеческого роста. Мне до него не достать, а значит – не выбраться. 
Я в ловушке, и это дурно пахнет. Никак не могу понять, где я, и как тут оказался, и главное – каковы будут последствия. 
Слышу громкие шаги, леденящий страх сковывает душу. 
Дверь открывается рывком, отшвыривая меня в дальний угол комнаты. 
Кто-то прыгает мне на грудь. 
Трудно дышать. 
Хватаю обидчика за горло и стискиваю руки. Задушить, уничтожить… 
Он дико кричит, потом стонет… хрипит… 
Его руки отчаянно молотят по моей груди… все слабее… 

Просыпаюсь в холодном поту… Мои руки сжимаю горло девушки, лежащей в постели подо мной… Она уже не кричит и не хрипит… и почти не дышит… 
Отпускаю руки и отваливаюсь в сторону… 
Идиот!!! Ян, ты безмозглый идиот! Из-за дурного сна чуть не убил девушку. Собственно, одной потаскухой больше, одной меньше – не велика потеря… 
– Ты, ты… сумасшедший, лечиться надо, – девчонка вскакивает с кровати, бежит через комнату и скрывается за дверью, в чем мать родила. По коридору слышится удаляющийся топот ее босых ног. 

Встаю с кровати, подхожу к раскрытому окну. Дышу жадно, наслаждаясь утренним свежим воздухом. Недавно прошел дождь, чувствую сырость земли… все напоено ароматами цветов и распускающихся деревьев. Чуть начинает пригревать солнце, но утро еще раннее. Можно поспать. Во всяком случае, попытаться… 
Снова заваливаюсь на кровать и забываюсь сном. 

Дверей больше нет. Лес, охота. Я скачу во весь опор и останавливаю коня у опушки. 
Спешиваюсь, потому что вижу гордого красавца-оленя. Белого, как снег. 
Вынуть арбалет и натянуть тетиву – дело пяти минут. 
Стрела летит – поет. Сейчас шея зверя окрасится кровью. Красное на белом. Это будет красивое зрелище… 
Девчонка. Снова. Откуда она взялась. Та же девчонка. 
Только старше. Девушка. Красивая. Черные волосы развиваются по ветру, когда она бежит. Она кричит что-то. Я не слышу… 
Стрела летит – бежит девушка… 
Как в рапиде – медленно-медленно стрела попадает в нее… 
Она падает. Не с разбегу. Хотя только что бежала, и должна упасть, как подкошенная… 
Она падает медленно-медленно… Капли крови… 
Красное на белом… Красная кровь на белой коже…

 

Если бы моя мать не убежала…

Дом Эйвиос. Родовой Замок.

– А лошадь...
– А что лошадь?
– ... а лошадь – это лошадь!

 
– Сегодня я научу тебе ездить верхом, – сестра, похоже, не ожидала от меня такого, потому поперхнулась какао, которое она пила за завтраком.
Но поскольку возражений не последовало, я посчитал разговор исчерпанным и вышел из столовой.
Надо было приказать подготовить лошадей, да и для мелкой подобрать костюм из моих детских. Никаких амазонок, не хватало еще, чтобы Яни свалилась с дамского седла, вот научится хорошо ездить на нормальном, тогда подумаем, надо ли ей выпендриваться с этим дурацким приспособлением. Как вообще женщины на нем ездят?
 
Огонек и Гром оседланы и ждут у конюшни. Чалая кобыла по чьей-то прихоти или глупой шутке названная Огоньком, на самом деле очень медлительна и спокойна. Как раз для первого выезда. Костюм девчонке я отправил со слугой, и когда эта мелочь соизволит уже наконец явиться. Я начинаю нервничать…
 
Еще полчаса, и я точно уеду один, и никакого урока.
Вскочив в седло, сделал круг по загону, чтобы размять себя и коня, и тут она явилась.
Неуклюжий мальчишка-подросток, одетый с чужого плеча, вот как это выглядело. Ну до чего ж она нелепа в таком одеянии. Я с трудом подавил смех и зыркнул на конюха, улыбка которого замерла на губах.
Вот так, нечего смеяться над дочерью главы рода Эйвиос. Какой бы она ни была, как бы смешно не выглядела или не казалась.
Спрыгнув с коня, подошел в девчонке и подставил руки лодочкой.
– Ставь ногу, на руки мои ставь, – приказываю, вижу, что боится, потому тон такой.
– Мне страшно, братец, но …я справлюсь, – в глазах девочки решимость.
Молодец, так и надо. Помогаю ей взобраться на лошадь, показываю, как держать поводья, как управлять.
Стрелой вскакиваю на Грома, поехали.
 
Прогулка заняла не больше часа, и все время я был рядом, поправляя, показывая, готовый в любой момент схватить ее лошадь под узцы, чтобы ничего не случилось. Странно, почему я вообще этим занимаюсь? Взрослый мужчина, у которого полно своих дел и развлечений, учит ездить на лошади, и кого – маленькую сопливую девчонку. Зачеем? Сам не знаю, но что-то в ней есть такое, что притягивает меня к ней. Родство, наверное, не зря же она моя сестра…
 
Возвращаемся медленным шагом. Она явно устала, но не показывает этого. Молодец, что я говорил – наша кровь.
Спрыгнув с седла, кидаю поводья конюху и подхожу к Огоньку.
– Устала? – с улыбкой смотрю на девочку.
– А мы завтра еще поедем? – вместо ответа спрашивает она.
Вот чертовка, – я даже смеюсь, потом снимаю малую с седла и несу ее в дом, там передаю служанке.
– Сделайте ей горячую ванну, очень горячую, и пусть полежит там подольше, – усмехнувшись, ухожу к себе.
Завтра посмотрим, на что ты способна, маленькая Янка.

Дом Эйвиос. Родовой замок
 
Шум стоит: рожки, да бубны, колокольцев перезвон...
Ночь таинства, праздник шумный!  Хор девичий в унисон...(с)
 
– Эй, кто-нибудь, умываться и камзол для охоты, – крикнул громко, чтоб услышали, а то слуги совсем распустились, и только крикнув, вспомнил, какой день сегодня – охотиться нельзя. Вот ведь бездна их забери с этим праздником.
Ладно, пойду просто прогуляюсь, дев пощупаю. Особливо как через костер прыгать начнут, да и так их там много будет.
Долго плескался в бадье, медленно одевался – куда торопиться, если не на охоту, девы не убегут. А так хотелось того оленя увидеть, что во сне привидился. Вдруг он на самом деле… Стоп, тогда и девчонка? Лучше не думать.
Спустился в столовую залу, поел, велел оседлать коня и выехал за ворота.

Еду задумчиво, поводья отпустив, не глядя под ноги, народу много, но конь умный, меж людьми ступает, никого не заденет.
А у меня все сон давешний из головы не идет, девица та. Может и правду сказала старая кормилица - сестра то моя.
Но коль сестра - найти следует да домой вернуть. Понимаю. что отец не в восторге будет, но разве я спрошу его - он же меня не спрашивал, когда прогнал их.
А может они сами убежали, и отец тоже переживает - вмешался внутренний умник.
Узнать бы. спросить, да разве скажет

Чуть пришпорил коня - надоело плестить еле-еле, и вдруг откуда ни возмись - девчонка.
Порскнула прямо под копыта.
Поводья натянул, Командор вздыбился, но я сижу как влитой, только шенкеля дал, чтобы успокоить.

Слышу ругает свою малую баба. Лучше смотреть надо было, а если б я с конем не справился..
Ох уж эти ярмарки. Идут рот раззявя, ничего по сторонам не видят, детей при себе не держат. Словно в деревне.
осадил коня, стою, жду, что дальше будет.
Баба тем временем девчонку обцеловала всю, а потом по загивку. Нехило так. А что правильно. Я б еще в задние ворота ума добавил.
Улыбнулся, смотрю на них, и тут она как с цепи сорвалась, на меня набросилась.
- Женщина. Ну ка замолчи. И быстро. Что это ты тут раскричалась. И за дитем не смотришь, и на мужчин голос поднимаешь? Кто ты такая, чтоб меня, сына Леция Бессметрного, поучать. Забирай девчонку и иди, куда шла, пока я добрый. - Смотрю сверху вниз. Невежд надо учить. Пусть спасибо скажет, что кнутом не огрел за такие речи.

А тут еще одна девица нарисовалась. Так зыркнула и что-то там тихонько бурчит - наверняка нелестное для меня.
Усмехаюсь и наблюдаю.

А девица-то ничего, пригожая, - оглядел девушку с головы до ног оценивающим взглядом.
А она опять так сердито взглядом обожгла. А глазищи-то, глазищи...
Да и та, что девчонку подхватила, тоже смотрит так. словно прожечь меня взглядом хочет.
Жду потока злых слов в свой адрес, но нет - говорит тихо и смиренно. Но характер, характер сразу видать.

Да так говорит и хитро, и словно с издевкой. Ох дева, дева, попасться такой на зубок, на язычек... А ведь горяча дева и в постели небось тоже.
- Яном меня зову, слышала небось. Ян Шальной, слава моя впереди меня бежит, - спрыгиваю с коня и беру его под узцы. - Голова моя может и пуста, как ты выразилась, но мысли в ней бродят разные. Да все больше шальные разгульные, смеясь, смотрю на обеих дев. - На ярмарку на праздник идете? И я с вами, не прогоните? - усмехаясь, подхожу к светленькой, что бурчала под нос себе и глазами зыркала, и слегка приобнимаю ее за талию. - Так на петушиные бои ставку подскажешь, красавица?

Только дева-то шустра оказалась, да норовиста и горда

говорит вроде и ласково, но с хитрецой, типа иди парень, куда шел, прогнать я тебя не могу, но и привечать не стану.
И взгляд этот ее и то, как из руки моей вывернулась, еще больше раззадорили.
А потом и удивила
За руку схватила и тащит прямо к месту боя, едва успел поводья коня какому-то мальцу бросить - ну не тащить же Командора в толпу.
Сифка вроде и впрямь должен выиграть, да то деньги, удаль молодецкая дороже, спор с девой.
Она аж раскрснелась вся - смотрит и доказывает. Ух, хороша.
- На Дария ставлю, - говорю громко, чтоб слышала.
А та, что постарше, все оттирает меня от светленькой.

Боится что ли? Вот чудная. Хотел бы опорочить деву - ничто б меня не удержало.
Но зачем праздник портить? Дурацкое дело нехитрое, успеется еще.

Девы о чем-то шепчется, и светленькая так и зыркает на меня глазами.
Огонь-девка. Руки сами тянутся...

- Не продует, я всегда победителя угадываю, вот и в этот раз.

- Проиграла, девица. За проигрыш поцелуй полагается, - смеясь, наблюдаю за девой, делая вид, что сейчас поцелую ее.

Отскочила девица от меня, как ошпаренная. Но я собственно иного не ждал - такие девы просто так в руки не даются.
да не ее видно день сегодня - впопыхах под ноги-то не смотрела, кому-то на ногу и наступила, да больно видать, мужик чуть не ударил деву. Но она - хитрованка, я даже не понял как - раз и вскользнула из драки той. Я даже вмешаться не успел, чтобы ее не зашибли - так быстро все случилось.
Стоит по другую сторону от дерущихся, на меня смотрит, улыбается.

- А другие мне без надобности. Тебя поцеловать хочу. - Смотрю в упор, - но только по согласию. Если б волю свою употребил, моей бы стала, никто б не спросил. Но я волю тебе даю - и откуда ты такая бойкая? Как имя твое? Знать хочу, чтоб по имени назвать, когда пойдем через костер прыгать. Пойдешь со мной или забоишься? Слово даю, против воли пальцем не трону.

- А глянулась ты мне, дева, вот и хочу вкус твой узнать, - как смотрит, как смотрит, глазищи в пол лица - и в этих делах, знаешь ли, не важно простолюдинка или леди, главное - женщина. Надеюсь, не обидел тебя, краса?

- Красивое имя и сказала, хорошо, девица, да и я от слова своего отступать не привык. сказал - полюбовно сладим, так тому и быть, сильничать не намерен.
Смотрю, как снимает венок и в воду его бросает, плывет тот, качается.
Иду к озерцу. И как был - в одежде, захожу и беру венок девичий, свечи задуваю, а венок - надеваю себе на голову.
- Ну что, красавица? - подхожу к деве, - все ли я сделал так, как ты хотела?

ушел в реал до 9 Мск примерно

Смотрит на меня Бажена не то осуждающе, не то с интересом, понять не могу, что у девы на уме.


О как заговорила. Интересно.
- Нет, девица, - отвечаю, - в дом ко мне негоже тебе идти. Жениться я не смогу, а в полюбовницы - не для тебя оно.
Не ровня мы. не пара, даже если сына родишь, отец все равно жениться не дозволит. Шальным меня кличут, но то потому. что удаль молодецкая не перебродила еще. Сорвать поцелуй в праздник, приобнять жарко - кто устоит? А портить дев невинных - нет на мне греха такого...
Улыбаюсь и стою, смотрю в очи ласковые. Мокрый весь. Мне б к костру погреться, но дева и сама сообразила.


Подала руку мне и к костру повела. Обсушиться. А там и чарку налили медовухи хмельной. Первую сам откушал, вторую пригубил только и Бажене протянул.
- Выпьешь медовухи со мной? - спрашиваю, с улыбкой на нее глядя.

Похоже, дева сама не знает, чего хочет, - усмехаюсь про себя, - вроде как даже обиделась, вот и будь после этого благородным рыцарем
Но от медовухи не отказалась, только попросила - немного.

- Сердце? Может и есть сердце, даже наверное есть, и оно болит. Сон мне снится про деву, которую я то ли убил, то ли ранил, и вроде это сестра моя пропавшая. мучает, покоя не дает, потому я и сам не свой. - Протянул Бажене кружку с медовухой. Дева отпила немного и вернула. Смотрю на не и пью с того края, где она кубами касалась. Выпил, бросил кружку оземь.
- Поцелуй меня девица. Ведь это только тогда сладко, когда дева сама целует.

Неожиданные слова девушки заставили задуматься и снова вспомнить сон, стрелу, истекающую кровью девушку.
Как хорошо, что это быдло только во сне... Или не только?
Мне необходимо было найти ответ на этот вопрос.
- Может, ты и права, надо сходить, проводишь? - Говорю, глядя в глаза Бажене, и видя в них решимость.
Неужели и впрямь поцелует. Стоит, думает, потом осторожно касается моих губ своими.

Так робко и несмело, что у меня дыхание захватило - давно таких робких дев не целовал. И что-то шевельнулось во мне.
Необычное, доброе, кто-то внутри прошептал - не опорочу я девицу, и мою сестру где-то там далеко никто не тронет... Давно ли ты, Ян, суеверным стал, - усмехнулся во мне тот, кого по праву звали Шальным, но я только отмахнулся от него и лишь слегка приобняв Бажену, не стал углублять поцелуя, а отстранившись, легонько провел пальцем по ее губкам.
- Негоже тебе играть во взрослые игры, красавица, не для тебя это. Проводи меня в самом деле к ведунье, может она и тебе жениха хорошего напророчит.
Странная ночь, колдовская ночь, волшебная и какая-то необычная.
Все она показывает не в том свете и всех меняет. А утро наступит, и уже не сможет человек быть таким, как раньше, хотя, кто знает, может, это только россказни, и утром все будет так, как было до этой сумасшедшей ночи?

Деревня около замка дома Эйвиос
 
Хранить тайны – это все равно, что играть с огнем, когда ты ими делишься, то можешь ранить другого человека, а если оставишь при себе, то рано или поздно обожжешься (с)
 
Я был как в тумане или в каком-то дурмане. Всю эту странную волшебную колдовскую ночь.
Был сам не свой – словно опутан каким-то чарами, иначе я не мог объяснить то, что происходило. Как мог я, сын лорда, наследник, будущий властелин замка, как мог согласиться пойти к порченой. Кто бы ни была эта ведунья, наверняка она порченая, раз знает заклинания и предсказывает будущее. И как меня угораздило? Если вдруг узнает отец, он меня со свету живет. Но я ничего не понимал и не чувствовал опасности и неправильности своих действий, пока не услышал от Бажены.

И тут словно пелена спала с глаз – какой сон, какое снадобное? Шальной, какого??? В какую хрень ты ввязался? Внутренний голос просто орал, но что я мог ему ответить?
Я и сам не знал, чем и как околдовала меня дева. Или ночь праздничная.
Нет, скорое, дева, потому что шел я за ней следом как телок на веревочке.
Коня в поводу вел, и улыбнулся на прощание. Точно, опоила меня чем-то дева. Да не эта, а та другая, что ребенка из-под копыт выхватила и ругала. Она, точно она, глаза ее бедовые…
Стою около избы и не знаю, то ли внутрь войти, то ли на коня впрыгнуть и бежать. Без оглядки бежать. Но как же дева, что во сне приходит? Вдруг и вправду сестра моя пропавшая?
Собрался с духом, постучал в избу.
– Кто там? – спросил высокий женский голос.
– Войти можно? – открыл дверь и зашел. Командора у коновязи приторочил.
– Так вошел уже, что спрашиваешь? – с лавки поднялась дева. Не молодая не старая, возраст не могу понять. Только глаза – глубокие и грустные. Словно печаль всего мира в них поселилась.
– Кто ты? – спрашиваю настороженно.
– Имя мое тебе ничего не скажет, роду я не знатного. Была девой-хранительницей, да ушла из лесу-то. Давно. По своей воле. Ты, господин не про меня расспрашивай, ты же о себе узнать пришел, – говорит и так и смотрит глазищами.
– Допустим, – сажусь на лавку напротив, – ну раз знаешь, зачем пришел, расскажи, что тебе ведомо.
– Сны тебе снятся. Но сны это лишь сны. Не убийца ты. Жива дева. Найдется. Не так скоро, но найдется. Только найдешь, сам не рад будешь. Точно тебе говорю. Много знает, много скрывает. Горе принесет. Иногда лучше не знать. Все сказала, иди, – она встала и отвернулась, всем своим видом показывая, что разговор окончен.
– Спасибо, – поклонился я спине девы и вышел.
Вскочил на коня и помчался, куда глаза глядят. Долго мчался, устал. У озера спешился передохнуть. И сон сморил.
 

Бежит, бежит девушка. Волосы черные по ветру, бежит, испуганная чем-то. Кричи следом слышны, лай собачий, топот копыт, а она бежит по лесу, петляет.
Вдруг упала, и … кошка черная на дерево метнулась. Притаилась в ветвях.
Мимо всадники проскакали…

Очнулся от сна и понять не могу – что это было. И во сне ли? Или видение какое?
Решил в замок ехать, старую кормилицу спросить еще раз, может расскажет что…