Карта ролевой игры "Забытый мир"

Я никак не пойму, почему ад принято изображать в языках ревущего пламени, и чтобы орды грешников громоздились друг на друга, и чтобы чумазые черти обязательно томили их на сковородках, тыча вилами в бока, или жарили их на вертелах. — если ад действительно существует, то там очень холодно и одиноко.

Тибор Фишер. Идиотам просьба не беспокоиться.

Холод цепко держит в своих руках.
Не отпускает.
Дыхание замерзает узорами.
Глаза мои слепы. Бесполезны. Белы.
Не вижу ими, смотрю душой.
Той самой, что выжжена холодом и предательством тех, кого я когда-то любила.
Любила. Как странно помнится это слово.Будто открываешь старый подвал с затхлым запахом серой плесени.
Не чувствую больше ничего уже давно.
Все выпили они, хладные демоны ,вместе с теплом из моего тела, вместе с дыханием. Капля за каплей, с каждым вдохом и выдохом. Оставляя после себя лишь сожженную холодом пустыню в моей груди. Там, где было сердце.
Тихо, лишь хрупко потрескивают кристаллы льда, умирая под неосторожными ногами Ведьмы-прислужницы.
Я здесь. Не где-то в чужом сознании, а дома, в вечном холоде Льдистого Предела.
Поворачиваю голову на звук и вдыхаю, чтобы иметь возможность говорить.
Дыхание с шумом врывается в легкие и раздирает мне грудь. Выплевываю этот воздух назад с хрипами. Хрустят, ломаясь, волосы, давно примерзшие к плечам. Лед крошится мелкими чешуйками, облетая и покрывая пол мелкими осколками.
Нет, я не вижу этого.
Услужливая память подбрасывает былое, а слух и обоняние дорисовывают картину.
- Зачем ты пришла?
Внутри колет.
Голос мой, раньше певучий и звонкий, не узнал бы никто. Хриплое шипение змеи - вот теперь мой голос. Холод сожрал и его, как и мою душу.
- Финновар Фион, наш Правитель, хочет знать, что происходит в мире.
- Скажи, ждать остается все меньше.
Слова царапают горло. Кажется, еще немного, и хлынет кровь. Но, по какой-то причине, этого не происходит.
- Скажи, те, кто сбежал, чтобы жить в гневе, выходят из тени.
Она шумно дышит, запоминая мои слова. Те, что так важны моему народу. И я говорю.
- Скажи, что час близок, и близнецы встретятся. Будет так.
- Да, госпожа.
Отворачиваюсь.
Я сказала все, что хотела.
Если Фиону нужно больше, пусть приходит сам.

И пройду я по белому полю. И да не убоюсь зла.
Встречу всадников, ведущих бурю. И спросят они меня – душу за жизнь отдашь ли?
И скажу я – да, отдам. Ибо нет души без тела, что её держит. И заплачу в последний раз.
Замерзнут на ветру слезы мои.
Сделаю ожерелье и буду носить, чтобы помнить, что душа моя продана.
Да будет так!

Пришла сказать всем Вам - здравствуйте.
Приятно стать частью Мира и интересной компании.
Надеюсь, извините меня - люблю играть без сговора и вмешиваться в сюжеты.
Поэтому, если кто-то против - пишите сразу.

На улице холодно:
прячу руки в карманы, поднимаю выше воротник пальто.
Боль по нервам бьет в голову,
а дома не ждет меня никто и ничто.
Настя Мацуга.

Северные земли. Утес плача.

Мальчику двенадцать лет.
Его худое немощное тело не позволяет помогать в охоте. Даже надеяться на то, что когда-нибудь осуществляться те мечты, что теснятся в голове нелепо. Но он все же надеется.
Иногда во сне он видит себя в свите лорда. И там же, во сне, он ужасно горд собой.
Он смел.
Он силён.
Он убивает тех, чья кровь не чиста.
Наяву ему постоянно хочется есть. Растущий организм требует своё, но еды взять неоткуда. Приходится набивать брюхо чем придётся, а иногда и отбивать огрызки у собак. У него есть секрет - он метко наловчился кидать камни, и теперь даже самые злые псы боятся.
"Когда-нибудь, - утешает он себя, - я стану таким же сильным, как лорд Аг. Когда-нибудь..."
Ему хочется, чтобы те, кто когда-либо посмел обидеть, понесли кару. А остальные боялись. Потому что страх - это власть.
Матери у него нет. Она попросту пропала. Но сочувствующий шепот за спиной и переглядывания, когда речь заходит о ней, не дают забыть - не следует женщине находиться возле свиты лорда Ага, если охота не задалась. Перепутать могут со зверем - так говорят.
И отца нет. Да и не было никогда. Да и маги его забери...
Судьба слепа, у нее такие же белесые, невидящие глаза.
И рок настигает мальчика.
В моём лице.



Враг мой.
Сын моего врага.
Аг.
Сколько жизней не прожила бы я, ненависть - вся что могла остаться - принадлежит твоему дому.
И Магам. Тем, кто стервятниками кружил над нами, загоняя в яму, чтобы после объявить ее нашей могилой.


На улице зябко.
Подтаявший снег обнажает останки гнилой травы, будто сама природа заболела и требует лечения.
Туман. Он окутывает замок и окрестности, заливая воздух молочной белизной.
Запах помоев из выгребной ямы, куда повар скидывает редкие очистки овощей и горы требухи.
Желудок урчит, терзаясь голодом.
А я наслаждаюсь, заполняющими меня чувствами.
Разглядываю свои руки, с маленькими пальцами. Внимательно, не пропуская ни одной детали. Грязь под ногтями, обгрызенными почти до основания. Давно сломанный и неправильно сросшийся мизинец. Рваные шрамы до локтей.
Видеть - это такое счастье, если ты был этого лишен!
Сгребаю снег ладонью и он холодит мне кожу. Это тоже счастье, ведь там, дома, я давно уже не ощущаю ничего, кроме холода.
Текут сопли. Утираю их рукавом. Жест машинальный и привычный - не мой собственный, а обладателя этого тела.
В животе снова урчит.
- Эй, ты! - слышу, - принеси дров!
Конечно. Топить с помощью магии дорого, а здесь, на севере, холод так или иначе берет свое. Дрова.
Тащусь к лежанке, набирая огромные тяжелые поленья. Одно из них злобно мстит, впиваясь занозой под короткий ноготь. Ойкаю и изо всех сил пинаю кучу, в добавок повредив еще и палец на ноге.
Больно.
На глаза наворачиваются слезы.
Ругаюсь. Грязно, бранно. Это помогает. Боль не утихает, но становится легче. Теперь можно взять дрова и тащить их на кухню.
Тяжело.
- Торопись давай!
Пинок в спину, между лопатками. Больно и обидно - это тело слишком маленькое и немощное.
- Лорду совсем худо! Давай быстрее!
"Так ему и надо, - хочется сказать мне, - и пусть тело его даже собаки жрать не станут!"
Но я молчу.
Всему свое время.

Никогда не подумала бы, что появление мое вызовет такие дебаты.
Спешу ответить всем интересующимся - по предварительной договоренности с Ведущим, я не вселяюсь в игроков. Таковой сюжет возможен, но только тщательно и детально обговоренный ещё до начала.
В остальном - спасибо за теплый прием.
Леди Лесандра, надеюсь столкнуться с Вами в замке.
Домиинара, просьбу учла - направлю свои стопы пока в иную сторону.
Милому оборотню - берегите свой хвост не только от льдистых. Поверьте, для нас Вы и Вам подобные не значат ничего - преследовать не станем, в отличае от охотников гильдии.
Не менее милой Маргарите - если будет нужно, меня не оставновят стены или те, чьи души не достигли Гайи, а бродят рядом в ожидании своего часа. Равно как и Ваши братья и сёстры.
Дарий - спасибо за столь высокую оценку моих мыслей и слов.
Те, кого не упомянула - простите. Видела всех, просто немного теряюсь.
Мира Вам, спокойствия и тепла.

Прозрачный ветер неумело вторит
Словам твоим. А вот и снег. Умри.
Борис Юлианович Поплавский

Северные земли. Утес плача.

Лишь возле комнаты, где находится хозяин замка, шепот стихает.
Кроме этого места, голоса везде.
"Аг умирает, - говорят они, - кто станет главой дома? Кто осмелится встать во главе Охоты, пока сын господина так мал?"
Слуги шепчутся во дворе и замке.
Егеря в полголоса говорят на псарнях.
Конюхи бубнят в конюшнях.
Охотники таинственно переглядываются за обеденными столами.
Никто не смотрит в глаза леди Севера, Лесандре Элефтари.
Никто не видит, что не в них слез и сожаления.
Никто не знает, что они так же пусты, как и мои собственные.
Но вместо снега и вечного льда, в них патока мстительной злобы.
Глядя в эти глаза, я понимаю - она желает смерти мужу.
Враг моего врага, друг ли ты мне?
Лишь время покажет.
От недомага прячусь по углам.
Боюсь его, ведь тело того, кто спит в моем присутствии, легко отторгнет чужое владение по темному приказу.
Ненавижу его, как и всех, ему подобных, кто нес нам страдания и смерть. Кто украл у меня способность любить и чувствовать.
Хочу для него смерти не меньше, чем для хозяина этого дома, но есть то, что не в моей власти.
Но я терпелива.
Я увижу твою кончину, недомаг, как и смерть многих других до тебя, обещаю.

Шаркающей походкой иду в сторону комнаты Ага.
Болит поясница, а моча утром была с кровью.
Телу этому по всей видимости осталось немного, но увидеть, как подохнет мой враг я успею.
Железная посудина с кипятком обжигает пальцы. Знаю, что опрокинуть ее нельзя - вчера побили именно за это. Но ничего. Я выдержу.
У комнаты Ага толпится народ. Лица из серьезны, даже слишком. У многих в глазах отражается лишь один вопрос: "что делать после?". Глаза остальных пусты.
Леди Лесандра сидит у постели мужа.
Благородная дама, красивая, со статью такой, будто родилась от королевских кровей.
Во истину - величие рождается с человеком, а не человек с величием.
От нее сладко пахнет ладаном и чем-то неуловимо женским - даже смрад болезни в комнате не в силах перебить этот запах.
Ставлю чан в ногах Ага, желая, чтобы кто-то неловким движением своротил махину с кипятком, добавив страданий тому, кто заслужил их сполна.
Не случается.
Какой большой бы не была толпа, все они толкутся у изголовья, желая поймать последний вздох страждущего.
Леди сидит по правую руку лорда.
По левую сидит недомаг.
Будь он не учеником, а полноценным магом - меня бы не спасло ничто и никто. А сейчас есть шанс.
Лица обоих сосредоточены. Какие мысли там, за масками из плоти и крови?
- Пора... - произносит маг, и вся толпа, еще секунды назад роившаяся у постели, как мухи-навозницы, дружно стремится к двери.
Мне хотелось бы видеть.
Убедится в его смерти.
Ощутить, как душа покинет тело, устремившись в Гайю.
Но по пятам идет ученик мага.
Поэтому, самое умное сейчас - спрятаться за тяжелую задернутую портьеру.
Что я давным-давно хорошенько усвоила - нужно уметь ждать, и все твое придет к тебе.
Само.

Леди Лесандра, благодарю.
Если хотите сыграть - я очень близко

Уважаемая Маргарита!
Спешу передать Вам дар от дома Льдистых. К сожалению, оставить их в первозданном виде, в Льдистом Пределе не представляется возможным.

Вопрос мой такой - хотели бы наши родственники узнать о своих братьях и сестрах, заключенных во льдах?

Милый Стенной, так уж повелось, что мы любим праздники, а особенно - гостей.
Вы можете убедиться в этом сами, если посетите Финнур. Там много Ваших родственников, которые больше не покинут Льдистый Предел.
К сожалению, так как вы не мерзнете от прикосновений, как остальные, "нормальные" люди, пришлось заключить их в ледяные глыбы - Всадник и его дракон очень старались оставить как можно более живые позы.
Зато - плюс. Ни один из Стенных, попавших в Финнур, больше на Стену не вернется.
В общем, приходите в гости. Обещаю праздник всецело для Вас.

Уважаемый Стенной, если Вы посетите Льдистый Предел, боюсь, праздник уже не будет Вашим.
Так же, думаю, тронный зал Финнура будет красивее, если в нем появятся новые столпы, со вмороженными Стенными.
Наверное.
Однако, Стену, в отличии от ее жителей, я люблю. Она ограждает от Магов.

Любезная Маргарита, предпочтения просты - тот, кто не привлечет внимания Магов и будет близок к объектам интересов.

Когда идёт снег — не холодно; холодно — когда он тает.
Китайские пословицы и поговорки

Северные Земли. Утес Плача.

Умер!
Умер!
Злобное ликование волной поднимается от горла вверх, едва не вырываясь хохотом.
Так бывает, когда переживаешь давнего врага. Того, который нутро тебе выел. Того, кто во многом повинен. Того, кого сам убить бы рад, да руки коротки.
Да и не убийца я.
Все равно не смогла бы.
Но это не мешает моей радости.
Много полукровок умерло от руки этого человека.
Человек.
Слово то какое. Как плевок на лицо проматери нашей, Гайе. Как вспомню деяния их, так жалею, что есть во мне хоть капля крови этой.
Или это злоба говорит во мне оставшаяся.
Трудно ведь это.
Ощущать.
За закрытыми дверями чудится страшное.
Не знаю даже что, но даже горло сжимает.
Да и знать не хочу, боязно.
Слишком долго я в теле этого мальчика. Ощущаю много. Очеловечиваюсь. Думаю иногда - что если вернуться не смогу. Будет ли это радость?
Пальцы касаются тяжелой портьеры.
Неуютно. Будто тянет что-то. Каким-то шестым чувством я знаю - это недомаг. Они всегда так делают.
Люди тоже ощущают. Толпа отшатывается от комнаты с трупом ненавистного, будто волны от берега в отлив.
И откуда я помню как ведет себя море?
Дверь отворяется, выпуская на свет леди Лессандру и недомага. Позади их остается тяжелая смрадная тьма с телом.
Крысенок щурится и вытирает нос рукавом - неосознанным жестом. И губа у него кровит. Не знаю, что произошло, но радуюсь. Лучше бы он вообще шею себе свернул.
Кого не радуют беды врага?
Все меньше остается людей рядом. Разбегаются вокруг, унося весть о смерти Ага.
Тоже крысы.
Их ведь тоже весть радует, не меньше чем меня.
Ни один искренне о господине не горюет.
Но когда уходят все, кроме недомага - понимаю.
Заметил.
Липкий страх поднимается из глубины.
Старый, древний, тот, что еще до меня.
Он сковывает цепями, не дает дышать и двигаться.
И бежать бесполезно - догонит.
Появляется внезапно, схватив за горло. Уставится в глаза, как змея мыши.
Кто из нас кто?
Сейчас я - мышь.
- Кто ты?
Хриплю в ответ.

Холод, тело тайно сковывающий,
Холод, душу очаровывающий...
От луны лучи протягиваются,
К сердцу иглами притрагиваются.
Валерий Брюсов

Северные Земли. Утес Плача.
Погадаем на крови?
Погадаем?
Погадаем?
В висках стучит кровью, перед глазами пятна рваными бляшками.
Погадаем?
На крови?
В голове будто колокол. Крошит мысли и ощущения с каждым ударом.
Не хочу умирать. Не сейчас, не здесь, не так.
На поляне, под теплым солнцем, с нежным ветром, трогающим ласковыми пальцами.
Но не так. Не здесь. Пожалуйста!
Погадаем на крови?
Тело человеческое слабо. Оно плохо защищает. Будто крепость моя непонятным образом становится сделанной из соломы.
Пога...да...ем...

Холодно. Жутко холодно.
Бреду под пронизывающим ветром. Пальцы не сгибаются. Губы шепчут безмолвно, потому что голоса уже нет.
Идти, надо идти, не слушая призыв вьюги.
Не осесть в снег, не поддаться.
Жить, хочется жить!
С каждым выдохом все меньше.
В голове больше не ухает. Там, внутри все зовет и плачет. Требует капитуляции. Обещает покой.
Только ненависть теплит искру жизни.
А вокруг белая и бесконечная мгла.
Ненавижу того, кто обрек на это.
Ненавижу.
НЕНАВИЖУ!
Ненавижу за тех, кто почил вечным сном, кто не смог идти.
Ненавижу за себя, за то, что мне приходится идти.
Погадаем на крови?

Во мне что-то липкое, страшное, странное. Неживое.
Плещется, вязнет, трогает все закутки костлявыми пальцами.
Не только меня - мальчонку. Дотягивает даже туда, далеко, во льды.
Копошится в голове.
Погадаем на крови?
Погадаем.
Там, в Льдистом Пределе, бью его в сосредоточение тьмы всей своей волей, далеко откидывая.
Тут, в Северных Землях, с усилием выбрасываю мага из своей головы. Тут, в этом теле я слаба.
Ненавижу его со всей силой души, что слита со мной сейчас воедино. Обоими душами.
Так сильно ненавижу, что кажется, еще шаг - предстану перед ним такой, какая есть, чтобы удавить на месте.
Плоть человеческая слаба.
Захлебываюсь кашлем. Отплевываюсь своей слюной. Глотаю воздух через силу, пропуская через передавленное горло. Рядом недомаг хрипит. Человек в нем слаб тоже.
Пока еще человек?
А потом?
- Кто ты? Хоть перед смертью своей скажи - кто ты?
Горло ему будто вьюга сожрала.
- Угадай! - говорю, впиваясь ему в руку зубами.

Благодарю, горячий южный юноша.
Жаль, что кожа ваша обжигает.
Пожалуй, я подарила бы вам поцелуй.
В щеку.

Холодно. Мне сегодня холодно.
У закрытых ворот твоего города,
От ледяных нот твоего голоса,
От мёртвой петли телефонного провода.
Зоя Ященко и «Белая Гвардия» - Ещё один блюз

Северные Земли. Утес Плача.

Поиграем в салки?
Поиграем.
Догоняй.

Беги за мной, лети, угадать пытайся.
Был бы маг - не рискнула бы, при первом касании истаяв. К ученику другая мера.

Догони меня. Угадай.

Тело уже не мое и мое в одно время.

Иди ко мне. Поиграем.

Уведу тебя далеко. В Льдистый Предел. Куда ты и тебе подобные нас сослали.
Покажу тебе дивные льды, что стояли и стоять будут, загадочно переливаясь в безмолвии. Ни слова, ни взгляда, ни шороха.
Протяну тебе ладонь мертвенным хладом пропитанную, сияющую кристалликами льда.
Вморожу в столпы города Финнура, что подпирают крышу главного шпиля, уходящую в поднебесье.

Лови меня. Поймай.

Что, руки коротки?
А это же вы со мной сделали, люди сердечные, боязливые. На силу крови моего отца позарившиеся.
Не нравится?
А рядом вьюга воет и вертит. Заметает следы мои невидимые, гладит холодной рукой. Мать она теперь мне и отец, давно уже. Как пришла сюда, как душу продала, так и получила взамен новых родственников.
Остановился на полпути. Задыхается.

Что, боишься дальше идти, недомаг?
Иди сюда, иди.

Хорош преследователь попался...
Задыхается, по воздуху пальцами скребет, и вдруг взрывается тьмой, будто начинен ею сверх меры.
Противно, гадко, страшно.
Будто пятно масляное на полотне белоснежном.
Отплевываться впору.

Ну и Бездна с тобой. Если повезет, достану еще тебя, проклятого.
А пока обернусь белой птицей и домой, домой, домой...

В самые темные моменты жизни мне кажется, что холод очищает. Не стану притворяться, будто понимаю почему.
Джеффри Линдсей. Дремлющий демон Декстера

Льдистый Предел. Город Финнур.

Вдох.
Хватаю воздух ртом, пытаясь заполнить легкие еще полнее.
Задыхаюсь.
Сипло, надрывно выдыхаю, ощущая как колет в легких. Кашляю, слишком много на себя взяла.
В уголках губ пузырится красное и соленое. Хрустко ломаются примерзшие к плечам волосы. Вокруг темнота.
Перед глазами проносятся образы-воспоминания. Заливной луг с подмерзшей травой. Ссохшиеся листья клена. Яркое желтое солнце севера, которое почти не греет.
Кипяток в бадье, пар над поверхностью. Полуулыбки горничных и царственный стан леди Лесандры. Опухшее от болезни тело Ага. Недомаг, душащий меня.
Руки бьются в плену мороза, желая освободить горло, пока разум не вспоминает, что тело давно вморожено в лед.
Намертво.
Прислужница обтирает мне губы.
Смывает кровь.
Ждет.
- Аг умер, - говорю. - Издох лорд Севера.
И смеюсь.
А потом плачу.
Слезы застывают на щеках моих.
Если есть судьба хуже смерти, то мне она известна.

Господин недомаг ученик мага,
спасибо за великолепную игру.
Я свободна и жду приглашений.

Капли дождя стекают по крышам,
Падают вниз и бегут по щекам.
В этом мире никто не услышит,
И ты плачешь все тише и тише.
Сломанный воздух - Небо над Берлином

Льдистый Предел. Город Финнур.

Нервы натянуты струнами.
Выходит из нутра жизнь чужая, заимствованная.
Воспоминаниями выходит, слезами из глаз, пока еще чувствовать могу, пока помню как.
Прислужница рядом безмолвная, только касаниями себя обозначает. Знает, лучше молчать. И не слушать.
Главное словам волю не давать. Или вырвутся на волю воплями. И кричать буду, пока есть во мне дыхание и звук.
Жизнь мальчика, с первого взгляда безрадостная, полна.
Звуками.
Образами.
Запахами.
Я переживаю его смерть по-своему. Будто прямо во мне гниет его плоть, а оболочку заполняют кристаллы льда.
Клетка за клеткой.
И пока не отлетит душа, не освобожусь, умирая прямо с ним.
С каждым своим вместилищем, с каждым новым человеком. Всегда так.
Я умираю заново.
И когда во мне остается лишь малое из того, кем я была, снова кажется, что я лишь кукла. Пустая оболочка от девочки, давным-давно оставшейся где-то во льдах.
Меня самой уже нет.
А может никогда и не было.
И когда приходит мертвенный покой, я принимаю его с радостью. Отлетела душа. Спит спокойно.

Веки поднимаются по привычке.
Глаза мои белы.
Ничтожны.
Слепы.
Глаза мои видят все и ничего.
Делаю хрусткий вдох. Лед, что корсетом сковал, трескается и покрывается белой сеткой. Не вижу, но помню, как это бывает.
Дыхание шумно врывается в меня, извергаясь наружу легким стоном.
Холодно.
- Зачем пришла?
- Финновар Фион, наш Правитель, хочет знать, что происходит в мире.
Голос знакомый, как и вопрос.
- Скажи, лорд Севера умер.
- Это все, госпожа?
- Это все. В этот раз да.
- Мы рады.
Голос ее сух и пуст, как и мой.
Если бы я сказала, что все мы умираем, он был бы таким же.
На мои веки спускаются снежинки, и я вспоминаю, что крыша в этих покоях полая и это должно быть очень красиво.
Знаю, что забуду это завтра.
Тишина.
Снег.