Карта ролевой игры "Забытый мир"

P.s. Ведя, прости, что голышом пока что, одежка почти доделалась

Всех-всех с наступившим Новым Годом!!!

Пусть ваше счастье будет безграничным, улыбки светятся весельем, здоровье будет крепче титанового сплава, успехи прилипнут к вам как вторая кожа, а удача будет нежно держать вас под руку!


Всем желаю новый и ярких моментов в игре, которые запомнятся на долгое время

Готова с этим поспорить


Ведяяя, это совсем не приз

А это наш с Ведей секрет

По-моему, ты чего-то путаешь

В сочетании с твоей фразой: это одновременно не может сложиться в моей голове и складывается в весьма пугающую картину

А я наоборот

Рада знакомству))

"Трудно доверять тому, кто однажды сделал тебе больно, трудно вновь полюбить.
Но ведь хочется. Иногда даже думаю: чем больнее было, тем сильнее хочется."


Палаццо "Смертельный флирт". Сады.
Проведя рукой по глади воды, я нарушила покой, царивший вокруг. Вспорхнула бабочка, сидящая на ободке второго яруса, рыбка, смотрящая на меня своими выпуклыми глазами, уплыла прочь. Я вздохнула, словно все грехи мира скопились за моей спиной. Я помотала головой, выгоняя из головы остатки утренней дремоты, и распрямилась, но это не помогло. Ничего не помогало избавиться от этого съедающего мою вновь обретенную душу чувства. Любовь. Она расцветала в моем сердце, пела в каждом движении и отражалась безумным блеском в моих глазах. А главное, к кому? К моему учителю. Конечно, глупо называть его так. Он больше, чем просто учитель, но так безопаснее. Мой учитель, а я его ученица. Мой мужчина, а я его…
- Так и знал, что найду тебя здесь, - промурлыкал Его голос мне в ухо. Я почувствовала одну руку под своей грудью, которая не давала мне упасть в фонтан , а вторую на своих губах. – Тише, не надо так брыкаться, а то мы оба окажемся в воде. Успокоилась? Хорошо, я отпускаю. – его голос как всегда звучит с небольшой насмешкой.
- Учитель! – воскликнула я и запоздало прикусила себе язык.
- Сколько раз я просил тебя не называть меня так наедине? – спрашивает он. Девятьсот тридцать семь.
- Много, Цезон, - отвечаю я, поднимая голову и смотря ему в глаза, отчего он начинает смеяться:
- Ах, Махаон, твоя бравада не может не радовать. Что творится с тобой в последние дни? – спрашивает он, отворачиваясь к воде.
- Не имею не малейшего понятия, - смело вру я, скрещивая пальцы за спиной.
Вижу лукавый взгляд и от волнения прикусываю губу. Неожиданно он хватает меня за руку, и я благополучно оказываюсь в водопаде. Чувствую хватку на волосах, но не чувствую боли. Меня за волосы вытаскивают из-под воды и ставят на ноги. Открываю глаза и вижу довольную улыбку.
- Такой ты мне нравишься больше.
- Для этого не обязательно было кидать меня в воду, - ядовитым голосом отвечаю я.
- Не забывайся, Махаон. Бабочки весьма хрупкие создания.
- О, я запомнила это на долгое время, - отвечая я сахарным голосом, направляясь в сторону палаццо.
- Рад, что ты помнишь это. Жду тебя через четверть часа в подвале. Сухую и переодетую. – на последних словах его интонация меняется, отчего я чувствую более сильное клокотание ярости в своем теле. Поддавшись ее воле, я разворачиваюсь, делаю поклон и отвечаю еще более сахарным и более ядовитым голосом:
- Как прикажете, учитель.
И пулей мчусь в направлении гула слуг. Вздрагиваю от его смеха и последних слов, кажущихся нереальной фантазией больного воображения:
- Я знаю твои секреты, Махаон. Ты не сможешь их от меня спрятать.


Под палаццо "Смертельный флирт".
Четверть часа спустя я стою в небольшой комнатушке в подвале, одетая в свою любимую тогу кроваво-красного цвета . Мои руки за спиной, в одной приятным грузом лежит плеть. Я смотрю на раба, который, не смотря на то, что он прикован, смотрит на Цезона одновременно и с ужасом, и с гневом. Новенький, - понимаю я. Только у новеньких хватает глупости гневно смотреть на своего Ломателя. Его взгляд обращается ко мне, полный мольбы и отчаяния. Как всегда, - пролетает в моей голове ленивая мысль. Они всегда в первый раз видят невысокую женщину с нежным и жалостливым взглядом. Но они ошибаются относительно направления моей нежности и жалости. Она не направлена на них, не прямо: мне жаль, что не на меня они так смотрят, но я испытываю нежность по отношению к будущему, когда и на меня они будут так смотреть.
Я опускаю взгляд, на моих губах расцветает улыбка. Я поворачиваюсь к нему спиной, переведя руку с плетью вперед. О да, вид моей обнаженной спины стоит того взгляда, что я увижу потом. На моей спине почти нет живого места, а грубые шрамы забавным образом сложились в некий узор, напоминавший бабочку. Как всегда я слышу сиплый выдох раба, но на этот раз с ним смешивается яростный выдох. Его выдох. Он всегда испытывает ярость по отношению к тем, кто сделала это со мной. Я улыбаюсь еще шире, его реакция льстит мне как женщине, но совершенно мешает как Ломателю. Я медленно поворачиваюсь к рабу и поднимаю опущенный взгляд, но мои глаза мельком захватывают Его. На его губах мелькает довольная улыбка. Я хищно оскаливаюсь, прекрасно понимая, отчего он веселится.
- Нет, прошу, не надо! – начинает визжать раб, потому что именно с таким лицом я поворачиваюсь к нему и достаю плеть из-за спины.
- Если ты не замолчишь, я зашью тебе рот, - мой голос подобен сладкому нектару, я в предвкушении.
Отрыв и закрыв рот, раб выпаливает на одном дыхании:
- Нас нельзя увечить заметно.
Я хрипло смеюсь ему в лицо. Я стою к нему вплотную, я чувствую его быстрое дыхание на своей шее, я вижу его большие и полные страха глаза и вот тогда я понимаю: в нем живет сомнение, кто из нас двоих опаснее. Это лучшее, что мне удалось достичь, имея с рабом лишь один контакт. Раньше надо было потратить два дня, чтобы поселить в их жалких телах сомнение. На моих губах расцветает довольная улыбка, от которой раб начинает всхлипывать. Видимо, она довольная только для меня.
Я провожу по его телу рукояткой плети, медленно спускаясь к его животу и возбужденному органу.
- Как тебя зовут? – лениво спрашиваю я.
- Не отвечай, - слышу Его ответ я, на который я рычу и оскаливаюсь.
- Отвечай, иначе тебе будет очень-очень, - мой голос становится более вкрадчивым я приподнимаюсь, словно для поцелуя, - очень, - я уже шепчу, наши губы разделяет лишь дыхание, - больно.
- Не смей!
- Эрот, - слышу я это тихое слово, одновременно с Его криком.
Я смотрю на дальнюю стену, где стоит Цезон, и сладко улыбаюсь, показывая, кто сегодня главный. Он позволяет мне быть сейчас главной, но я знаю, что потом он мне это припомнит.
- Что ж, Эрот. Игра начинается, - мурлычу я и воздух со свистом нетерпения разрывается первым ударом плети.

5 лет назад.
Палаццо.

- Я все равно считаю, что привязывать меня к стулу было лишним, - говорю я, натягивая веревку на запястьях
- Все всегда этот урок проходят одинаково, - выдал Цезон многозначительно.
- Весьма информативно.
- Будешь переговариваться, я заклею тебе рот. И вообще, давно ты стала мне перечить? – он останавливается напротив меня и, вопросительно изогнув бровь, внимательно смотрит в глаза, прикусив губу.
- Минуту назад начала, - я отвожу глаза. Я до сих пор не привыкла к его вниманию. Вниманию не как к ребенку, а как к расцветающей женщине.
Он смеется, зная, чем вызвана такая реакция с моей стороны. Я прикусываю язык и чувствую сладкий вкус крови, что дает мне способность сосредоточиться на его словах. Лучше так, чем кляп во рту.
- Ты знаешь, почему палаццо имеет такое название?
- Нет.
- Вот сейчас и узнаешь, - и снова многозначительная фраза, но на этот раз его руки не пусты. В них то, с чем мне придется жить. В его руках плеть.
Я как завороженная смотрю на кончик плети, покачивающийся около пола. Я словно в трансе, поэтому не замечаю того, как этот самый кончик щелкает у меня перед носом. Я вскрикиваю, начиная судорожно хватать воздух, но в глубине души понимая – чтобы со мной не сделала мой Учитель, я буду этому только рада. Такой и должна быть рабыня – шепчет мне подсознание. И только я хотела возразить, как этот же самый кончик плети щелкает около уха, от чего оно на время оглохло.
- Махаон-Махаон. Как всегда вся в своих фантазиях. И о чем же ты думаешь? Не бойся, мне ты можешь доверить свои секреты. – его рука поднимает мой подбородок, а губы нависают в паре сантиметров от моих.
Я открываю рот, но не издаю ни звука. Я помню, что эти губы делали со мной два дня назад. Воспоминание слишком живо, и оно тут же воскрешается, вплоть до мельчайших деталей. Таких, как слегка поцарапанная зубами кожа на груди или небольшая отметина под затылком в виде зубов. Он чувствует мое состояние и разрывает между нами расстояние, но я захлопываю рот и прикусываю щеки, чтобы не поддаваться откровенной провокации. Цезон слегка отодвигается и, рассмеявшись, гладит меня по щеке.
- Ах, моя милая и прелестная бабочка. Лишь ты одна способна в момент сжигающего желания вылить на голову ведро воды, дав отпор. – После этих слов я понимаю, что мне будет плохо. Еще ни одной девушке он этого не позволял. Но его следующие слова повергают меня в шок:
- Но лишь тебе это сходит с рук. Тебе только 18 лет, а ты уже вьешь из меня веревки. Боюсь представить, что будет дальше. – Последние слова были сказаны шепотом, но отчетливо ясно пролетели по всей комнате в абсолютной тишине. Но я набиралась опыта и не подала виду, что разобрала их. Но мое еще хранящее девичьи мечты сердце стало петь и танцевать, вызывая на лице глупую улыбку. Сильнее прикусив щеки, я стала внимательно слушать сегодняшний урок.
- Итак, продолжим. Палаццо имеет такое название в честь редко встречающейся техники «Смертельный флирт». Данной техникой владеют лишь пара десятков во всем мире. И отвечая на твой светящийся в глазах вопрос – да, я ей тоже владею. Она содержит в себе 101 удар плетью, но ее очень трудно выполнить. 100 ударов наносятся в едином ритме, даже секунда промедления может все испортить, и они не должны оставлять следов. Сто первый удар ломает раба, но лишь в том случае, если ты все сделал правильно. Его не наносят по телу, а лишь щелкают около уха, но только после того, как раб сделает первый вздох. И услышав его, раб ломается. В редких случаях, даже теряет рассудок и становится как комнатное растение, но способное выполнять команды. Тебе все понятно?
- Да.
- А сможешь повторить все сказанное мной? – на его губах была хитрая улыбка, ясно давшая понять, что так просто у меня это сделать не получится.
- А это обязательно? – мой голос вздрагивает против моей воли, что не ускользает от внимания Цезона.
- Боишься? Меня? Ну не стоит, я не сделаю тебе плохо.
- Сказал бес грешнику.
- Повтори.
Испустив вздох мученицы, я начинаю:
- Название палаццо происходит от техники «Смертельный флирт». Эта техни, - я останавливаюсь, ибо чувствую его руки на своем теле и распахиваю глаза.
- Продолжай и не отвлекайся.
- Эта техника содержит в себе 101 удар, сто из которых наносятся в едином, - мой голос срывается, а его руки, развязав мою тунику, легли мне на груди. Я собралась с силами и продолжила, - ритме, иначе все усилия могут быть потрачены зря, - его голова склоняется к моей груди, моя спина выгибается навстречу, выдавая мои истинные мысли, а руки сжимаются в кулаки, ибо не могут его коснуться. Слова теперь вырываются больше шепотом, и между ними есть пауза в удар сердца. – От этих ударов не должно остаться следов. Сто первый наносится простым щелчком возле уха, - на этих словах, он начинает посасывать мочку уха, его руки прижимают меня к его телу. «Открой глаза», слышу я его шепот и я открываю. Он держит меня в руках, мои руки давно оказались на его плечах, а ноги – вокруг талии. Я начала расплетать кольцо из своих ног, но он заблокировал меня, не давая шевельнутся.
- А что было дальше? - его голос звенит от напряжения, выдавая его с головой.
- Его надо делать, когда раб сделает первый вздох, - его губы стали приближаться к моим, - и тогда раб будет сломлен. – Я заканчиваю уже шепотом, не в силах думать о чем-либо вообще.
- Молодец, - бросает он мимолетную фразу и, сдернув меня на пол, набрасывается на мои губы.
Гораздо позже, спустя несколько лет, я узнала, что была единственной, с кем он так обращался: бережно, охраняя и все спуская с рук – днем и на людях, но становясь голодным зверем – ночью и наедине.


Наши дни.

Палаццо, моя комната.
- Я так и знал, что найду тебя на балконе, - говорит Цезон и обнимает меня сзади, прижав к своему телу.
- А где же еще мне быть ночью? – говорю я, поворачиваясь в его руках и тоже обнимая.
- Можно в кровати. Можно даже в моей, - добавляет он и я чувствую, как в его груди начинает назревать смех.
- Но ты не приглашал меня, учитель, - отзываюсь я, ясно давая понять, в какие он поставил нас отношения. – Да и вроде бы у тебя теперь новая пассия,- говоря я, но совершенно спокойным голосом.
- И ты говоришь это таким спокойным голосом? Куда делась вся та жгучая ревность, клокотавшая в тебе несколько лет назад? – я чувствую, что он улыбается и тоже улыбаюсь.
- Я не жена тебе, чтобы закатывать истерики, и я всегда знала, что не единственная женщина в твоей постели.
- И тебя это не смущает?
- А должно?
- Да. Нет. Почему бы и нет?
- А почему бы и да?
- Я первый спросил.
- А я женщина.
- А я мужчина.
- Да ну? – спрашиваю в шутку я, изогнув при этом бровь и сделав удивленный взгляд. И как всегда, он поддается на провокацию, и, зарычав, забрасывает меня на плечо, после чего бросает на кровать.
- Серьезно, почему ты не спала?
- Я вспоминала день, когда ты объяснял мне название палаццо.
- Это был хороший день.
- Ты не можешь этого помнить, это было 5 лет назад.
- Ты сомневаешься в моей памяти?
- Ни в коем случае, но никто не может помнить погоду, которая…
- А я и не про погоду говорил, - улыбается он.
- А, - отзываюсь я и прячу лицо у него на груди, но Цезон знает, что я покраснела.
Рассмеявшись, он сильнее прижимает меня к себе и, приподняв мое лицо, спросил:
- Ты же знаешь, что ты единственная, кому я все разрешаю?
- Естественно, и даже нагло этим пользуюсь, - невинно хлопаю глазами я.
- Не думай, что я этого не знаю. Так вот, слушай меня внимательно. Это даже больше, чем я бы позволил своей жене. И ты единственная, кто может…
- вить из меня веревки, - закончили мы вместе.
- Не перебивай, - отвечает он и зажимает мне рот рукой.
- Я не испытываю к тебе ненависти, как и не испытываю пылкой любви. Страсть, вот что между нами есть. Я вряд ли когда-нибудь построю отношения с женщиной на одной лишь страсти, а между нами нет отношений. И никогда не будет. Помни этой, Махаон. И не обожги свои крылья об этот огонь.
Он быстро поцеловал меня и вышел. Я вздохнула, но на моих глазах не было слез. Да, между нами определенно есть страсть, она не угасла еще ни разу за все эти года, но и моя любовь уже исчезла, переросла в уважение. Так и не поняв, к чему были сказаны эти слова, я повернулась набок и прошептала, закрыв глаза:
- Спи сладко, мой огонь, - после чего я сразу же уснула.
И лишь по приоткрытой двери в комнату я поняла, что он смотрел за мной и отлично слышал последние слова. Но это было утром. Утром нового дня, несущего в себе новые события и новые впечатления.

И снова здрасти))))

*Войдя в обедню, направилась прямиком к Гектору и вручила скромный подарок*

- Надеюсь, он сослужит хорошо. И у меня есть вопрос: как ты попал в эту игру? Что тебя в ней привлекает?

Надо будет ему потом пузо почесать, что совсем растаял))))

Я думаю трудно найти человека, который не любит сладенькое)))

Тут имеются в виду пироженки, мороженки, кексики?))))
Полностью согласна))))

Веедяяяя, я сижу за столом и всеее вижу)))) *Шлепаю по лохматой голове и беру на руки* Я тебе сама все незаметно дам

*глажу пушистую голову, попутно стискивая мясо со стола*

Фсо-фсо))) Я не могу отказать такому пушистому засранцу Люблю ж котеек))))

Ведя, не наглей!)))) Всего помаленьку))))

А про что же тогда, если не секрет?
А ему это позволено Он же у нас добрый, пушистый, ласку любит)))) Главное, чтоб без когтей)) А то получит по пушистому заду

Ведя, это ты Я тебе уже кучу мяса собрала, а ты не ешь