Карта ролевой игры "Забытый мир"

Путается в огненно-рыжих локонах гребень костяной. Тяжелые мокрые волосы обдувает ветром, обсыхают. Сижу на камне средь тины да камышей высоких. Тяну песню о русалочьей жизни. Хвостом рыбьим воду мучу озерную. И все гляжу на село, что к самой воде тянется вереницей покосившихся домиков с соломенными крышами.
На берегу шумно, лодки, люди. Странные они, не понятные. Живут себе в избах этих, суетятся, неводами рыбу пугают, пашни засевают большие, колосящиеся, лес тревожат, обирают, будто все им мало. А в иные дни водят хороводы на берегу озера, костры до небес у самой воды палят, прыгают через них, веселятся, песни поют. Они зовут это ярмарочным днем. Наряжаются, куличи пекут, бойко торгуют, с задором. Смотрю на них и диву даюсь. Не разумею.
Солнышко припекает, высыхает густая копна, песня моя смолкает. Хвост превращается в ноги. Оставив родимый дом, на бережок ступаю, платье свое ищу. Украдены вещи девицы были три дня назад, сегодня я, чаровница, надену ее наряд. От имени букву откинув, сегодня селянка Лиля, хочу я к людскому теплу. Буду водить хороводы, петь и венки плести, буду смеяться в волю или искать любви.
А люди уже так близко, иду на их радость и смех. Я предвкушаю вечер забав и мирских утех.

Тропка глухая – заросли, к людям ведет она. Смотрю сквозь зеленую стену, вижу телегу, коня. Дева темноволосая, тугая при ней коса да миловидное личико, простая людская краса. С нею малышка-цыпленочек, пшеничная голова и мужчина с проседью, что кладет в телегу мешки. Видно, что деревенские, едут на торг они.
Тут на продажу яблоки, спелые в красный цвет, целая корзина. Я выхожу к людям медленно, приветливо говорю, прошу подвезти до ярмарки, куда поутру спешу.
- Мирская дорога вам, - слышала от людей, когда-то давно, не помню уже в какой день.
Подхожу поближе, нахожу в траве яблоко, протягиваю темноволосой. Прячется за ней девочка, выглядывает, любопытничает.
- Отстала я от родителей, пока собирала цветы. Не довезете, если нам по пути? - показываю им букетик полевых ромашек, клевера и васильков.
Наверное, нужно представиться, ведь имя есть у меня, не то, что мне дали с рождением, а то, что придумала я.
- Я Лиля, - Лилия из воды, русалка.

Странные люди, странные. Суеты в них много. Человеческое это, интересное.
Дядька с колесом возится, да все поглядывает, будто бы не похожа я на деву земную глазами, цветом волос иль осанкой. А может, где приставшую чешуйку рыбью видит. Темноволосая, Ляля она, чем недовольна, что ль? Да не со злом, так бурчанье. И крошка совсем еще Соня.
Яблоко о рубаху вытираю, непривычная еда.

- Вместе путь веселее, - кусаю все ж яблоко, чтобы сойти за обычную деву.
О чем они ведут беседы? Ведь не общаются как мы. Снова убеждаюсь – иные.
Идем одной дорогой, колея в две полосы для телеги. По одной я, по другой Ляля. Цыпленок бегает меж нами. Смеется. О ярмарке лопочет. Петушки? Птицы? Видала я их, давно, но что в них такого? Сладкие петушки?
- Конфеты, - улыбается дитя.
Впереди виднеется скопление телег. Все спешат на ярмарку, суетятся снова. Но живо, весело.

Разный люд собирает ярмарка, по миру и недоброго хватает, и с дурным глазом, и светлых, в которых добра много. Чудные они все. И едят не пойми что – снова яблоком угощают перепачканным в липкое. На руках остается, ладошки клеит, а они слизывают. Глядя на них, сама палец облизала – сладко, слаще побега камыша весеннего.
Но то еще что, следом Ляля ведет к другому торгашу, за руку хватает, чтобы не потерять, да шибко так, вертко увлекает в толпу. Теплая у нее ладошка, приятно холодные пальцы греет. И душа теплая, да глаза грустные, печаль давняя в них. Дымок какой-то заклубился из трубки. Видала я, как на заливном лугу пастухи дымили, выпасывая скот. Нравилось им, а мне кашлять хочется, гадость.
Выдав монетку, повела Ляля дальше от курева, усадила на поваленное дерево в тенек. Жарко мне, солнце поднялось высоко в небе, палит, в прохладную водицу мне бы окунуться. Да только где взять тут?
Ляля на меня странно покосилась, побледнела, будто хвост увидала или еще горше привидение. Да нет, ноги босые в пыли от дороги долгой.

Хлебнула воды, зажмурилась, хорошо-то как. Пошли на шум и скопление народу. Хотела спросить у девы, что такое ставки, монет-медяшек этих отродясь в руках не держала. Придумали же люди кругляшки эти. Обменивают на них все, торгом это зовут.
Петухи дерутся аж пыль клубами да перья во все стороны. Страшно. Зачем стравили птицу? Не понятно. А люд на кураже, свистят со всех сторон, подначивают, руками размахивают. Дикие забавы у земных, жестокие, но радости им столько приносят, что глаза горят азартом. А я смотрю, и не нравится. Не жалеют они петухов и сами как звери оголтелые. Не хорошо это, мне нехорошо.
- Ты куда? Поставишь пару монет на Дария? – предложила Ляля.
- Не люблю я такие забавы, тошно смотреть, как бьются, нельзя разнять их что ль?

Название - ласунак
Внешне похожее на траву многолетнее растение, бесполезное и редкое, любит тенистые места, болотную почву. Но раз в три года зацветает, цветы маленькие, белые, похожи на звездочки. Если заварить как чай и выпить, то отправишься в волшебную страну, если заварить слишком много, то из волшебной страны не вернешься, дух покинет тело навсегда.

Как же тяжко-то без воды, сухо, дыхания не хватает, не обнимает прохладная нега. Оставив Лялю в подпитии, не прощаясь, убежала назад к озеру, с разбегу в воду сиганула, да стащила намокшее людское платье. Ни к чему оно русалке. А все ж дурно поступила, не поблагодарив и ничего не сказав деве. Поди волноваться будет. Добрая у нее душа, простая, только глаза давнюю грусть выдают, что порою тошно ей от себя самой.
Темнеет. Люди на берег вышли, костер разложили, да скачут вокруг, веселятся. Наблюдаю я за ними из воды, различаю фигуру Ляли, все дальше отплывающей от берега. Озеро большое, им разве что на лодке переплыть, а глубину и вовсе не измерить, разве что утяну на дно.
Подплыла я к деве, улыбнулась, водой плеснула, играя. Хорошо мне в стихии родной, дома. Заговорила с девой, да только где ей понять меня, люди странные, другие, слушают, но не слышат, будто не разумеют. Залилась смехом, обняла Лялю, теплую щеку поцеловала губами холодными. Вижу по глазам, что устала она от ноши своей, еле влачит, а в моих силах ей легкость подарить, покой. О нем многие грезят, но только смелые получают.
Помогу ей. Увлекаю все дальше от берега, огней да людских голосов. Чудны их песни, да я другую спою ей напоследок. Вот и дна под ней уже нет, раздолье дальше, свобода.
- Пошли со мной, - приговариваю, заговариваю, завлекаю. – Я боль твою заберу. Не бойся. Взамен покой дам. Ты же хочешь? Верно же?
Снова подплываю ближе. Тепло она среди прохлады вод кристальных. Покоя бы ей да никаких страданий, и дна озерного, что вмиг все сможет излечить. Уста целую нежные, маковые, дыхание краду ее горячее, забираю тепло девицы себе, да тащу за собой вниз, подальше от света лунного во тьму воды мутной к илу.

Ведущий, спасибо за идею веселого праздника. И за мою травку тоже.
Ляля, спасибо за сюжет, ты очень смелая, подруга)