Карта ролевой игры "Забытый мир"

Дворцовые конюшни - улицы города


- Динн, тебя спрашивает Роберт! Он ждет тебя у ворот! – звонко выкрикнул мальчишка совсем рядом.
Флосси шарахнулась и молниеносно лягнула задними копытами в дверь денника так, что откуда-то сверху посыпались опилки.
- Крис, паршивец! Сколько раз тебе повторять, чтобы ты не орал в конюшне как полоумный! – зашипел я, подхватывая лошадь под узцы и пытаясь успокоить. – Тише, девочка, тише. Вооот, так…
Кобыла всхрапывала, нервно пряла ушами и косила вытаращенным глазом.
- Ну, так что ему передать? – громко зашептал Крис, высовываясь из-за перегородки.
- А что, он уже закончил со своими? – спросил я, продолжая водить скребком по бокам лошади.
- Давно уже. Давай дочищу, - вызвался он. – А ты иди.
- Давай, - кивнул я Крису и посторонился, пропуская его в денник. – Да не подходи ты к лошади сзади, олух! Без зубов захотел остаться? Флосси и так нервная.
- Я справлюсь. Я умею, - заявил мальчишка, забирая у меня скребок.
- Ладно. Осторожнее тут.

У распахнутых дверей конюшни и вправду маялся Роберт – мой сосед по комнате, которую нам здесь выделили в пустовавшем флигеле. Почти вся обслуга королевских конюшен жила в двух пристройках поблизости: это было всем удобно, и никто не опаздывал на службу. Семейных среди нас не было, разве что только главный конюший, но он жил в городе.
- Ну, что ты так долго, скоро все лавки закроются! Не успею же подарок на свадьбу купить. Дилижанс вечером, мастер Олланд отпустил меня на три дня.
- Твой отец и так будет рад тебя видеть, без подарков. Что он, кстати, с этой свадьбой, не мог подождать? В столице только в себя приходить начали после… всего, что было. Припекло ему на старости лет?
- Припекло, - вздохнул Роб. – У его невесты просто уже… - он выразительно показал руками круглый живот.
- О, поздравляю. У тебя скоро появится младший брат?
- Сперва у меня появится мачеха моложе меня самого! – Он закатил глаза. - Отец совсем сбрендил…
- А по-моему, как раз наоборот, молодец дедуля. Нам бы с тобой так в его годы. Поселиться где-нибудь в деревне, жениться на молодке и наслаждаться жизнью.
- Это да. Так ты идешь со мной или нет?
- Эй, я не могу в таком виде. Мне надо помыться. Я ж весь лошадьми пропах, а ты меня в город тащишь. У меня здесь есть смена одежды кстати, прачка только сегодня принесла новую ливрею и бельё. Тебе бы тоже не мешало хотя бы солому из волос вытрясти.
- Ты ещё мыться будешь? – лицо Роберта разочарованно вытянулось.
- А ты как думал! Это тут кроме тебя и лошадей меня нюхать некому. А там – люди! И даже женщины. Поможешь?
- Только быстро.
Мы обошли конюшни кругом, там за поленницей я разделся догола, встал в колоду и Роб вылил на меня два ведра холодной воды. Вытираться, правда, пришлось старой рубахой.

- Я ничего не вижу! – вдруг громко заявил девичий голос. Из-за ближайших кустов спиной вперед вышла моя кузина и, расставив локти для равновесия, медленно двинулась в нашем направлении. – Совсем-совсем! Сразу отвернулась, вот в ту же секундочку!
- Герти, стой на месте, а то упадёшь!
- А когда можно повернуться?
- Ещё минуту! - я прыгал на одной ноге, пытаясь попасть в бриджи.
- Как есть красавец, - рассеянно прокомментировал Роберт, подавая мне остальную одежду. – Хоть саму королеву сопровождать на выезде.
- До таких карьерных высот я еще не дорос.
- А что, назначили же тебя недавно грумом, - пожал он плечами. - Считай, повышение. Будешь ходить в черной с золотом ливрее и королевских фрейлин на прогулках сопровождать.
- Да ну их. Уж лучше диких жеребцов объезжать, чем за дамами таскаться. Тоска смертная. Они ж простых людей, вроде нас с тобой, и за человека не держат. Смотрят всегда мимо, как через пустое место. – Я, как мог, пригладил мокрые волосы. – Герти, уже можно.
Кузина стремительно развернулась, лукаво прищурившись, и я не мог бы поручиться, что она не подглядывала.
- Динн, мне очень-очень срочно нужно с тобой поговорить! И этот разговор строго секретный, - она оглянулась на Роба, - не для чужих ушей.
- Подумаешь, - фыркнул Роб, сунул руки в карманы и отошел в сторону.
Расстояние Герти не удовлетворило, и, подхватив меня под руку, она потащила меня подальше.
- Ну, говори уже, - потребовал я, когда мы остановились. – А то нам с Робом в город надо. Что там у тебя? Опять дворцовые сплетни?
Герти трудилась служанкой у одной из королевских дам, и всеми последними новостями я снабжался исправно.
- Нет, - кузина нетерпеливо мотнула головой. – Но прежде я должна взять с тебя слово, что всё, о чем я сейчас скажу, останется между нами.
- Хорошо.
- Дай слово, Динн Томас!
- Ты маленькая зануда, ясно тебе? – я вздохнул. – Даю слово.
Герти кивнула.
- Слушай. Одна леди… я не могу тебе назвать ее имени, да это и неважно… в общем, одна леди желает посетить… - она приподнялась на цыпочки и зашептала мне в ухо.
- Что?! – я шарахнулся в сторону. – Ты в своем уме?
- Дай же мне закончить! И нам… то есть ей… нужен сопровождающий, понимаешь? Иначе ее не пустят!
- Еще бы! Но почему я?!
- Во-первых, ты мне должен – за ту услугу, которую я оказала тебе полгода назад. Во-вторых, однажды я подслушала, как вы говорили с Робом о том, что ходили в… ну, туда. А в третьих… - она жалобно свела брови, - мне просто не к кому больше обратиться с подобной просьбой.
- Ты хоть понимаешь, о чём ты просишь? Если леди узнают, ее репутации конец.
- Она готова рискнуть.
- Динн! – заорал Роберт. – Давай быстрее!
- Иду! – я повернулся к кузине. – Послушай, я не обещаю, но попробую что-нибудь сделать. Пусть леди ждет в карете возле таверны «Чёрный гусь» через час после захода солнца, знаешь где это? Если у меня ничего не выйдет, я дам знать, идёт?
- Хорошо, - просияла она, звонко поцеловала меня в щеку и подобрала юбки. – Спасибо! Ну, я побегу.
- Герти, - окликнул я её, - пусть леди позаботится о том, чтобы остаться неузнанной.
Кузина сердито фыркнула:
- Уж этого мог бы и не говорить!
Я вернулся к Робу:
- Идём смотреть, что в городе интересного.

А интересного было что посмотреть. Выбирались мы из конюшен нечасто, поэтому глазели вовсю. Сразу за дворцовой стеной начинались широкие мощеные улицы, а вдоль них богатые дома, да все из белого камня, с золочёными шпилями, с мраморными лестницами, с коваными воротами, и возле каждых – швейцар в фуражке, провожающий недобрым взглядом прохожих вроде нас. Чем дальше от дворца, тем дома становились проще и ниже; они уже не стояли горделиво по отдельности, а теснились впритык, срастались друг с другом фасадами.
Скрипя колесами, тянулись со стороны порта обозы и широкие подводы к рынку. Пружиня на мягких рессорах, проносились дорогие экипажи («С дороги! С дороги!»), сверкая лаковыми дверцами с гербами. И народу на улицах становилось все больше.
Шумно, суетно.
Горожане и приезжие. Медлительные купцы, нарочито разряженные в дорогие одежды, и суетливые приказчики, затянутые в черные сюртуки.
Молоденькие барышни стайками и сопровождающие их охранники, приставленные к тем девицам, что из состоятельных семей… идут себе чуть позади, а сами глазами так и стреляют по мелькающим из-под юбок ногам… к таким охранникам ещё вторых надо приставить, чтоб за этими присматривали.
Гадалки по рукам и на картах («Иди, погадаю, красивый! Всю правду скажу, почти задаром»)
Гувернантки с детьми. Мальчишки-газетчики. Уличные музыканты. Военные.
Полиция. Этих нынче особенно много.
Шумные торговки, наперебой расхваливающие свой товар, норовя переорать одна другую:
- Пироги с печенью! Пироги с рыбой! Маковые булки!
- Орехи! Калёные орехи!
- Медовуха горячая!
Медовуху наливали в глиняные кружки: и правда, обжигающе-горячую, сладкую, пахнущую терпким мёдом, мятой и душицей. Кружку полагалось вернуть торговке.
- Что будем покупать? – осведомился я, разглядывая витрины вдоль улицы.
- Ярдов десять тонкого полотна, - отозвался Роберт. – И, если хватит, пару ярдов шёлка.
- Шикуешь?
- Вроде того. Состоятельный королевский конюх может же потратить внушительные средства на подарки?
- Состоятельный – может. А ты – не знаю.
Роб шутливо ткнул меня в бок локтем. В свои лимиты он, кстати, уложился, хотя я и готов был занять ему, если понадобится. Пока я проводил его до дилижанса, пока добрался до заведения мадам Бет – означенный час после заката был почти на исходе. После короткого, но ожесточенного торга, некоторая сумма денег перекочевала в кошелёк мадам, а я заручился её согласием на странный визит, хоть она бурчала мне вслед, что таких клиентов у нее ещё не было.
Звеня выданными ключами, я вышел на крыльцо и, щурясь от света красного фонаря над головой, принялся выглядывать карету. Долго стараться не пришлось, я почти сразу увидел ее на другой стороне улицы. Экипаж был наемный, без гербов, с наглухо задвинутыми шторами на окнах. Что ж, у леди хватило ума не приезжать в собственной карете, будем считать это хорошим началом. Постучать в стекло я не успел: дверца открылась и меня буквально втащили внутрь. Сиденье я нашел на ощупь - лампа не горела и вокруг было темно как в бочке.
- Герти? – неуверенно спросил я.

Привет, жители ЗМ, дамы, господа и прочий люд.
Рад присоединиться к вашей компании.

Благодарю, леди Элиана.
Будьте осторожны, гуляя по ночным улицам без охраны

Печень, печень, печень-печенюшка,
Дней моих веселая подружка

Пахнет ежевичным самогоном, как у бати в амбаре

спасиба )

В жизни я еще лучше


Надеюсь, только приличные истории, миледи? Неприличные я расскажу сам.

Спасибо, мисс ведьма

- Получилось ли у тебя втянуть меня в эту авантюру, ты хотела спросить? Как видишь, да. А где твоя леди?
- Я здесь, - раздался голос совсем рядом со мной.
- О… Прошу прощения, миледи. Здесь так темно, что я собственных рук не вижу. Добрый… э-э… вечер. Меня зовут Динн Томас.
- Добрый, мистер Томас, - вежливо отозвались из темноты.
- Ну что ж, пойдемте, если вы не передумали.

Выбравшись из кареты на мостовую, я обернулся и протянул ладонь. Спустя несколько мгновений в нее легла женская рука, затянутая в перчатку, а следом появилась и сама леди, закутанная в плащ с капюшоном. Я помог ей спуститься с подножки и удивился про себя, какая она миниатюрная – даже меньше Герти.
Интересно, сколько ей лет? Видимо, одна из молоденьких и сумасбродных фрейлин из свиты королевы. Уверен, она считает эту выходку лишь веселым приключением и совершенно не осознает всю степень риска. Я уже успел пожалеть о том, что вообще согласился.
Девушка поёжилась от холода: с наступлением темноты на город опустился туман, которые теперь стелился ватными языками вдоль домов.
Весёлый дом мадам Бет на другой стороне улицы гостеприимно светился уютным светом окон, обещая тёплый прием. Ладно, чем быстрее мы туда попадем, тем быстрее покончим со всем этим.
- Делайте, что я скажу, и старайтесь поменьше говорить, - жестом предложил леди опереться на мою руку. – Как мне вас называть?
Она немного помолчала.
- Если вы не против, давайте обойдемся без имени.
Нет, я не против. Я даже за, если подумать. Это избавит меня от неловкости узнавания при других обстоятельствах – скажем, если придется сопровождать на конной прогулке. Хотя ведь я могу узнать ее по голосу… или по росту: вряд ли среди фрейлин много девушек такого сложения. Я тут же попытался, но никого подходящего не припомнил. Наверное, я видел не всех.

В небольшом холле нас встретила сама мадам Бет: с бокалом шампанского она направлялась в салон. Увидев нас, она остановилась, с интересом подняв темно-рыжую бровь.
- Динн, мальчик мой, ты уже снова здесь? А это и есть твоя любопытствующая пташка? Какая, однако, мелкая… Ты уверен, что она взрослая? - Бет засмеялась низким грудным смехом. – А впрочем, тут это не имеет никакого значения. Дитя мое, отдай плащ вон тому дяде, - она качнула бокалом в сторону дюжего швейцара, больше походившего на вышибалу, - а то у тебя слишком уж одетый вид для моего заведения.
- Я сам возьму, - торопливо предложил я. – Мы не задержимся надолго.
Поколебавшись, леди подняла руки и принялась развязывать завязки плаща.
- Ну-ну, - покивала головой Бет, цепким взглядом рассматривая девушку. – Добро пожаловать и приятного вечера, - высоко подняв голову и покачивая взбитыми локонами, она прошла в двустворчатые дорогие двери.
- Нам тоже туда, - я перекинул плащ через руку и оглядел темное, простое платье мой спутницы и плотную вуаль, за которой угадывалась полумаска. Если она надеялась таким образом избежать любопытных взглядов, то, боюсь, эффект будет прямо противоположным. На нее меньше бы смотрели, если бы она надела легкомысленный наряд и накрасила посильнее лицо. – Я зайду первым. Держитесь чуть позади.

Волновался я напрасно: на наше появление никто не обратил внимания. Девушки были слишком заняты немногочисленными в этот час клиентами. Огромная гостиная обставлена была роскошно и вполне в духе заведения: гипсовые статуи обнаженных мужчин и женщин, многочисленные диваны и кресла в красно-золотой гамме, под ногами – толстые ковры, заглушавшие шаги. По углам салона имелись небольшие ниши с бархатными кушетками. Я выбрал ближайшую, удачно прикрытую с одной стороны тяжелой портьерой, а с другой – мраморным вазоном с разросшимся фикусом. По дороге прихватил со столика с напитками стакан лимонада для леди.
- Спасибо, - шепотом сказала она. – По правде говоря, мне уже давно хочется пить.
Ей пришлось откинуть вуаль, и я увидел маленький подбородок и длинную белую шею. Все-таки она очень молода, если и старше Герти, то ненамного…
Она присела на кушетку и выглянула из-за портьеры в гостиную. И хоть я не бывал никогда на светских приемах, а мадам Бет содержала одно из лучших заведений столицы, но и мне было понятно, что происходящее там и здесь разительно отличается.

Если смотреть всего пару секунд и не приглядываться, то, наверное, похоже: леди и джентльмены удобно расположились на диванах, беседуют и смеются; одна из девушек негромко играет на пианино, а господин с алым галстуком переворачивает ей ноты; за зеленым игральным столиком примостилась компания с картами; а хозяйка салона беседует возле лестницы с гостем.
Вот только «леди» заливисто и громко хохочут и совсем не против, когда их собеседники гладят их по голым рукам и плечам. Девушка, закончив играть незамысловатую песенку, немного поворачивается и становится видно, что у нее полностью обнажена грудь; ее слушатель недоволен и требует продолжать. За зеленым столом играют в карты на раздевание и прямо сейчас проигравшая девица игриво скатывает с ноги чулок. Что до мадам Бет, то, разговаривая с посетителем, она не забывает зорко поглядывать по сторонам, следя, чтобы все гости были довольны.
Девушки с бокалами в руках развлекают клиентов, флиртуют, перемещаются по салону, встречают новых гостей.
Смех все громче, мимолетные ласки – откровенней.
Градус веселья постепенно ползет вверх.
Моя спутница смотрела во все глаза, и румянец постепенно сползал из-под маски на шею. Она допила лимонад, я забрал стакан и вдруг увидел, как к нашему алькову стремительно направляется парочка.
- Миледи, не бойтесь и не вздумайте кричать, - сказал я, придвинулся на кушетке ближе, обхватил рукой за плечи и резко опрокинул ее назад, сам повернувшись к входу спиной. – Обнимите меня за шею, - прошептал, прислонившись лбом к ее лбу. Она помедлила, но все же нерешительно положила ладонь на мой затылок. Со стороны должно казаться, что мы поглощены друг другом.
В тот же миг портьера шевельнулась, стало светлее.
- Элен, дорогая, тут уже кто-то есть… - разочарованно протянул мужской голос.
- Ты уверен, котик? – совсем рядом зашуршали юбки. – О… в самом деле.
- Пойдем, сладкая, поищем другое местечко, - мужской голос удалялся, а вот юбки так и не зашуршали. Девица не спешила уходить, наверняка разглядывая темные длинные рукава и край платья моей спутницы. Уверен, она наперечет знала фасоны и цвета платьев других девушек и теперь явно была озадачена. – Элен?
- Иду, - наконец, отозвалась она и покинула альков.
Я прислушался к звуку удаляющихся шагов и лишь затем перевел взгляд на полускрытое маской лицо. Девушка смотрела на меня, не отрываясь, зрачки ее были настолько расширены, что почти полностью скрывали цвет глаз. Не знаю, о чем она думала, но явно волновалась: белые зубки нервно покусывали нижнюю губу. В этот момент рука у меня на затылке дрогнула, и пальцы слегка взъерошили мне волосы.
- Всё? – испуганно выдохнула леди в моих руках.
- Всё, - согласился я.
Карие глаза в прорезях маски моргнули, а я не выдержал и тихо засмеялся – настолько растерянным был ее взгляд.
- Простите меня, миледи, - я выпрямился, усадил ее прямо и осторожно опустил на ее лицо вуаль. – Ничего другого не смог придумать, чтобы загородить вас. Хотите подняться наверх?
- Да... Наверное.

В гостиной имелась парадная лестница, ведущая на верхнюю галерею к комнатам – покрытая ковром, с резными перилами. Но туда я леди не повёл. Мы вернулись в холл и оттуда поднялись по неприметной лесенке на второй этаж. Там располагалась большая гардеробная, битком забитая платьями, маленькая комнатка, где девушки обедали и неприметная дверь, сливавшаяся с деревянными панелями стен. Я достал ключи, выданные Бет, и отпер дверь. За ней оказался очень узкий – вдвоем разминуться только боком – длинный коридор. Свет в него попадал из тусклых окон разного размера, расположенных по обеим стенам.
Леди недоумевающе обернулась ко мне, и я жестом пригласил ее заглянуть в ближайшее и, показывая пример, сам посмотрел в него. Рядом охнула леди.
Это было окно в пустую комнату с огромной кроватью, покрытой шелковым покрывалом.
- С той стороны окно представляет собой зеркало, - пояснил я. – Почти в каждой комнате есть такое. Одно из последних чудес науки. Хозяйка заведения любит контролировать, чтобы ее девочки работали на совесть.
- А мужчины, которые сюда приходят, знают об этом?
- Нет.
- Откуда же вы знаете?
Я усмехнулся.
- Однажды мадам Бет прятала меня в этом коридоре от… недоброжелателей, скажем так. Мы с ней давно знаем друг друга. Идите же, миледи. Здесь тесно, я за вами не пойду.
Привалившись к закрытой двери, я смотрел, как моя спутница тихонько двинулась вдоль окон, заглядывая по очереди в каждое. Мимо одних она проходила не задерживаясь, возле других стояла по нескольку минут. Я хорошо знал, что именно она там видела, но даже представить не мог, что она при этом чувствовала. Я не торопил ее: это место выглядело более безопасным, чем гостиная внизу. По крайней мере, сюда никто не мог ворваться.
Леди вдруг издала прерывистый вздох, прижала пальцы к губам, затем развернулась и торопливо пошла назад.
- Прошу вас, давайте вернемся в карету, - попросила она.
Я протянул ей ее плащ.
- Увидели всё, что хотели, миледи?

Я сказал вознице, чтобы правил к западным воротам дворца, и экипаж покатил по улице, резво подпрыгивая на ухабах. Леди, и так не слишком разговорчивая за вечер, теперь совсем притихла, видимо, впечатленная увиденным. Зато Герти распирало от любопытства и долго сдерживаться она не смогла.
- Динн, ну расскажи, как прошло всё, - тихонько спросила она.
- Тебе же сказали – хорошо. Миледи увидела всё, что хотела, и нам удалось не привлечь к себе ненужного внимания.
- А меня? Меня ты сможешь провести?
Мой изумленный и сердитый взгляд пропал впустую: слишком темно было вокруг.
- Ты думай, что говоришь! Я обещал твоей матери присмотреть за тобой, и уж ей бы не понравилось, что ты интересуешься подобными местами! А отец, будь он жив, точно тебя бы выпорол, и правильно сделал!
- Да тише ты, - одернула меня Герти. – Уж и спросить нельзя. Если хочешь знать, то фрейлины о таком шепчутся, что тебе и не снилось!
- А ты поменьше слушай! Вот выйдешь замуж, и муж расскажет всё, о чем тебе полагается знать.
- Угу, а о чём не расскажет, за тем будет ходить в весёлый дом, да? – язвительно шепнула она.
- Герти, - я вздохнул, - я тебя сам выпорю. Вожжами. Хочешь?
Кузина обиженно хмыкнула и замолчала.

На самом деле, нам во всей этой истории крупно везло. Взять хотя бы то, что мадам Бет вообще согласилась на такой визит, и не последнюю роль сыграло мое знакомство с ней. Вряд ли она пустила бы в свой заветный коридор кого-то с улицы. А могла бы и отказать, тем более, что появлялся я в ее заведении редко: не по статусу оно мне было - слишком дорогое. Но – не вести же леди в дешевый притон.
Или же то, что никто не проявил особенного интереса к ней, закутанной в свои плащи и вуали по самую макушку. Если такая маскировка еще худо-бедно могла сработать в городе, то в таком месте, как бордель, наоборот, бросалась в глаза.
И всё-таки, кто из фрейлин решился на такую отчаянную выходку? Мне почему-то сделалось смертельно интересно.
Ну же, Динн, задачка-то простая, их всех не больше дюжины. Сестры Морца отметались сразу – не подходили по росту. Леди Грейс и леди Вайолет довольно плотного сложения. Леди Дженна похожа по комплекции, но она была огненно-рыжей и с ног до головы усыпана веснушками. А у моей леди кожа шеи и лица была молочно-белой, а волосы – тёмными. Я поймал себя на том, что подумал о ней «моя леди» и мысленно отвесил себе пинка.
Нельзя.
Даже думать так нельзя.
Потому что вселенная устроена так, что конюхи и леди существуют на разных ее краях, и если вдруг что-то изменится, то это будет означать, что мир перевернулся и встал на голову.
А я ведь еле удержался в салоне, чтобы не поцеловать ее по-настоящему. Слишком уж близко оказались ее распахнутые глаза и рот с закушенной губой. И остановить меня она бы не посмела. Искушение было почти непреодолимым.
Так почему нет?
Но, проклятие, она же леди.
«Ле-ди», - беззвучно произнес я, перекатывая слово на языке.
Вот почему.

- Подъезжаем, - сказала Герти, выглянув в окно из-за шторки.
- Хорошо, - отозвался я. – Наёмный экипаж через ворота не пропустят, но на этом посту сегодня дежурят Картер и Большой Билл, я видел их, когда выходил в город. Ты знаешь их?
- Билла знаю, а второго нет.
- Этого хватит. Билл знает тебя в лицо?
- Да, мы знакомы.
Я постучал в крышу экипажа, и он остановился.
- Пойду пересяду к вознице, попробуем проскочить ворота так, чтобы леди не пришлось объяснять, кто она и что делает вне дворца в такой час.
- А если не получится?
- У тебя есть варианты получше?
Я пересел на козлы, и карета двинулась дальше.
На воротах решётка была поднята, но дорогу предсказуемо преграждала толстая цепь.
Нас окликнули стражники.
- Ребята, это я, Томас, - крикнул я в ответ. – Встретил в городе кузину Герти, а она подвернула на площади ногу, бедняжка. Лодыжка так распухла, что идти не может. Пришлось нанять экипаж.
- Экипаж за ворота нельзя, - занудливо известил Картер, покачиваясь с пятки на носок. – Ты же знаешь.
- Знаю, но не тащить же мне ее на себе.
- Ну, довез и молодец. Дальше пусть идет пешком.
Из кареты высунулась Герти и заныла:
- Я не могу пешком! Билл, ну что тебе стоит, пусть Динн довезет меня хотя бы до коттеджа садовника. Вон он, в конце аллеи, его отсюда видно! Пожааалуйстааа, - она достоверно добавила слёз в дрожащий голосок.
- Ладно, но только до конца аллеи и сразу обратно! – прогудел Билл и, несмотря на недовольно поджатые губы Картера, опустил цепь.
Возница стегнул лошадь, и мы миновали ворота. Экипаж и в самом деле остановился в конце темной аллеи. Я спрыгнул на землю, и под ногами захрустела мелкая речная галька. Убедившись, что дверь от ворот не просматривается, я помог выбраться из кареты сначала Герти, а затем протянул руку леди.

- Осторожней!
Поймал. Успел, через мгновение после того, как ощутил ледяные пальцы в своей руке. Сердце нервно кувыркнулось в груди.
Второй раз за вечер – непозволительно близко.
легкая… веса почти не чувствую… жаль, глаз не видно, я бы посмотрел еще раз… увижу если – не узнаю… замерзла? ночь холодная… надо поставить ее… Герти охает рядом…
И в голове среди хаоса скачущих обрывков мыслей вдруг всплывает желание, которое заставляет вздрогнуть и захлебнуться воздухом.
Желание прижать сильнее, а не отпустить.
Оно настолько оглушает меня, что с трудом удерживаюсь от того, чтобы не разжать руки в ту же секунду.
- Вы в порядке, миледи?
Она кивает, и я торопливо опускаю девушку на землю, и отступаю на шаг. На два. Отступил бы и на три, но это будет похоже на бегство, поэтому заставляю себя остановиться. Надеюсь, она не заметила моего смятения.
Герти хлопочет вокруг госпожи, поправляя ей платье и капюшон плаща.
- Благодарю за вечер, - слышится ровный голос из-под вуали. – Полагаю, все его события останутся между нами.
- Разумеется, миледи. Всегда к вашим услугам, - привычные слова легко слетают с языка.
- Прощайте.
Где-то за спиной со скрипом развернулась карета и укатила назад к воротам, две женские фигуры свернули на боковую тропинку и вскоре растворились в темноте, а я еще долго смотрел им вслед, привалившись к ближайшему стволу. Перебирал в памяти всех фрейлин, когда либо виденных в свите королевы.
В свите.
Королевы.
Неприятно и тревожно сосало под ложечкой.
Над парком поднялась луна, когда я отлепился от дерева, чтобы идти к себе во флигель и на дорожной гальке, почти белой в лунном свете, увидел что-то темное. Перчатка. Тонкая женская перчатка с узкой манжетой.

Когда бы я ни лег спать накануне, утро никогда не заставало меня в постели. Отец занимался разведением чистопородных скакунов, и с детства держал меня при лошадях, приучая к работе. А рабочий день на любых конюшнях начинается рано.
Здесь, в столице, мне приходилось еще и будить Роба, соседа по комнате. Вот уж кто спал, так спал! Рядом можно было палить из пушек. Сегодня будить мне было некого.
День начался с рабочей рутины: чистка денников и закладка сена. Привычная работа возвращала жизнь в свое русло, и вчерашние события начинали казаться чем-то вроде сна. То ли было, то ли нет. Навыдумывал себе и сам поверил.
Затем заглянул главный конюший мастер Олланд, велел запрягать прогулочную двуколку. Я удержал чуть было не сорвавшийся вопрос, для кого она.
Не мое дело. Меньше знаешь… спокойней живешь. И дольше.
В предстоящие дни предполагалось, что я возьму на себя ту работу, которую выполнял Роберт, так что времени для мыслей не оставалось. Оно и к лучшему.
После обеда настал черед заняться Флосси.
Проблемная лошадка.
Всем была хороша – высокая, тонкие ноги с крепкими сухожилиями, красивый вогнутый профиль, маленькие уши… красавица. Только очень своенравная красавица. Флосси наотрез отказывалась ходить под седлом. То есть само по себе седло она переносила спокойно. Но как только в него садился всадник, лошадь тут же ложилась на землю. Ни хлыст, ни уговоры не действовали – она поднималась только с пустым седлом. Попробовали было запрягать ее в повозку – Флосси повторила тот же фокус и встала с земли тогда, когда ее выпрягли. Главный конюший отчаялся переучить ее.
А сегодня я вспомнил, что у отца однажды был жеребец с похожим изъяном и как ему удалось это исправить, и вызвался повторить.
Мастер Олланд поначалу засомневался, но терять было нечего и всё же разрешил. Встал у ограды и с интересом наблюдал, как я разместил в леваде пожарный насос и позвал на помощь Криса. Наскоро объяснив ему задачу, я взял шланг и зажал наконечник, чтобы вода не текла шумной струей, а бесшумно брызгала в разные стороны.
- Готов? – вполголоса спросил у мальчишки и получил ответный кивок. – Трогай.
Крис зажал покрепче поводья и осторожно опустился с приступка в седло.
Флосси, по обыкновению, тут же начала подгибать передние ноги. В этот момент струя холодной воды ударила ей в брюхо. Лошадь удивленно всхрапнула, выпрямилась и дернулась с места в легкий галоп.
- Йо-хо! – победно заорал Крис, несмотря на то, что вымок до нитки вместе с ней. – Пошла! Флосси пошла!!!
- Рано радуешься, - крикнул я ему. – Давай еще раз.
Результат оказался неустойчив: Флосси еще согласна была нести лёгкого мальчика, но подо мной всё так же ложилась на землю, и никакая вода не могла заставить её передумать. Но мастер Олланд был доволен и так: это означало, что лошадь в принципе поддаётся дрессировке, надо только приложить больше усилий и запастись терпением.
- Попробуем постепенно увеличивать вес всадника, - сказал он. – Неплохо придумал, Динн. Идите оба переоденьтесь в сухое, а то схватите лихорадку. На сегодня хватит, продолжим завтра.
Напоследок я помылся из того же шланга, а уговорить сделать то же Криса было невозможно: он заявлял, что сегодня намылся на неделю вперед.

День промелькнул быстро, и комната встретила меня непривычной тишиной. Я бросил в углу седло: надо будет позже прошить его край, и зажег лампу.
Обычно к вечеру я выматывался настолько, что мечтал поскорее добраться до кровати. Однако сегодня совсем не чувствовал усталости: водные процедуры сделали свое дело.
На столе укором здравому смыслу лежала найденная перчатка, напоминая, что вчерашняя ночь не являлась плодом воображения. Тончайшая кожа и слабый запах духов – более чем реально. На тыльной стороне обнаружилось бурое пятно. Так выглядит… подсохшая кровь. Когда леди успела пораниться?
Я достал из ящика длинные кожаные шнуры, бросил перчатку обратно на стол и, хмуро на нее поглядывая, принялся плести уздечку.
Завтра нужно обязательно найти Герти.
У меня к ней есть вопросы.
Точнее, всего один.

Я поднял голову, прислушиваясь. Показалось, будто стучали в дверь. Хотя, кто бы в такой час?
Стук повторился.
Пришлось отложить плетение и встать, чтобы открыть.
А в следующую секунду мне пришлось ухватиться за дверной косяк, чтобы стоять прямо.
- …Миледи?
Здесь, у меня? Видимо, меня все же сморило и вижу сон.
В том, что это она, сомневаться не приходится: все тот же плащ и то же платье, вот только нет вуали и маски. Но это она. На меня в упор смотрят успевшие стать знакомыми глаза. Я пытался представить ее без маски, но реальность превосходит ожидания: она потрясающе красивая. Черты лица знакомы, как будто я ее уже видел, и вместе с тем – я бы запомнил, если…
Некоторое время я обалдело ее разглядываю, а она, устав ждать, сама шагает через порог, заставляя меня посторониться. Следом за ней не шагает больше никто. Ни охрана. Ни компаньонка.
Сигнальным колоколом звякнуло в голове чувство опасности.
Боги, да в своем ли она уме?
Я выглядываю за дверь, чтобы удостовериться, что точно никого нет и все еще не уверен, что мне это не снится. Аккуратно закрываю дверь на засов и лишь потом оборачиваюсь.

Сразу заметно, что леди взволнована и нервы у нее натянуты до звона. Она то сплетает, то расплетает пальцы, а взгляд блуждает по комнате, старательно минуя меня. И хоть явного беспорядка нет, все же становится неловко: эта обстановка не для нее.
Комнату заполняет запах дорогих духов, из тех, которыми благоухают богатые дамы на улицах. Это ими пахнет найденная мною перчатка.
Наконец я спохватываюсь и склоняюсь в поклоне.
- Чем обязан, ваша милость?
Леди, наконец, смотрит на меня. Хотела что-то сказать, но передумала, сжимает губы и молча отстегивает застежку у плеча, снимая плащ, а пальцы дрожат, пляшут, и это видно. Затем поворачивается спиной, перекинув вперед волосы, и наклоняет шею. От плеч до талии спускается ряд мелких пуговиц, обтянутых тканью.
- Расстегни.
Что?!.. Так, постойте.
Я закрываю глаза и медленно считаю до трех.
Происходящее начинает напоминать фарс, из тех дешевеньких комедий, что разыгрывают в уличных театрах. Чуть позже по сценарию должен вломиться отец или жених этой девушки, вызвать меня на дуэль и убить. Ах, нет, я же не какой-нибудь лорд, чтобы на дуэль меня вызывать. Значит, просто убить, без затей. И такая концовка мне совсем не нравится.
Глубоко вдыхаю несколько раз, чтобы прояснить голову. Напрасно, легкие лишь глубже заполняет запах ее духов. Голова начинает кружиться.
Это все просто большая ошибка. Леди не в себе. И мне следует как можно скорее проводить ее обратно, откуда бы она ни пришла… Но сначала надо, чтобы она успокоилась.
Я отступаю к столу, наливаю в оловянную кружку молодое яблочное вино, что оставил Роб. Протягиваю ей, почти насильно втискивая в руки.
- Пейте.
Она осторожно принюхивается, кивает и послушно пьет залпом, почти до дна. Оттирает губы тыльной стороной ладони.
Хмурюсь. Налил больше половины, и если сейчас ее поведет…
- А теперь вам надо идти. Миледи, вам нельзя здесь находиться. Я… провожу, - опускаюсь перед ней на колено, чтобы подать с пола упавший плащ.
- Нет.
Поднимаю голову, и она смотрит на меня сверху вниз, и мне кажется, я вижу в ее глазах отчаяние. И решимость.
- Я… - споткнулась на этом слове, сухо сглотнула: - Приказываю.
И нет никаких сомнений, она имеет на это право.
Почему я? Она могла выбрать любого лорда, равного себе. Почему?
Вопрос готов сорваться с языка.
Мой удел – простые девушки: цветочницы, актрисы, горничные.
А ее духи дурманят, обволакивают, заставляют забывать о реальности, и я с трудом заставляю себя сосредоточиться. Перед глазами – ее платье: простая темная ткань, без всяких кружев и вышивки серебряной нитью, какие носят богатые дамы, но эта простота обманчива.
Замираю на месте, боясь даже пошевелиться.
Я… не могу. Даже коснуться ее не могу, умру на месте от такой дерзости.
Набираю в грудь воздуха, чтобы сказать об этом, но она вдруг касается моих волос, обхватывает руками мое лицо и, приблизив свое, добавляет горячим шепотом:
- Пожалуйста.
И вся моя жизнь раскалывается на то, что было до этого слова, и то, что происходит после.
А происходит немыслимое.
Невозможное.
Я снимаю с леди туфли. Крошечный размер, помещаются на моей ладони. И ступни маленькие, узкие. Холодные. И грею их в руках, сначала одну, потом вторую. Ленты, что удерживают шелковые чулки под коленями – атласные, скользкие, развязываются сами собой, стоит лишь слегка потянуть за край. Ее колени вздрагивают, когда касаюсь их губами, и она покачивается, касаясь моего плеча для равновесия.
Что.
Я.
Делаю?..
Безумие накрывает с головой, как штормовая волна.
Сигнальный колокол в голове превратился в похоронный.
Скончался мой здравый смысл.
Я встаю с пола, и вновь краем сознания отмечаю, что по сравнению со мной леди совсем маленькая. Кажусь сам себе по сравнению с ней огромным и неуклюжим. И пальцы неловкие, путаются в крошечных застежках. Ее плечи вздрагивают, когда она терпеливо ждет, когда я закончу; порывисто разворачивается, прижимая сползающее платье к груди. Сейчас скажет, что передумала, мелькает в голове.
Давай. Говори же!
Но нет. Лишь показывает глазами на лампу. Погасить? Прикручиваю фитиль, и комната погружается в темноту, которую тонкий молодой месяц за окном почти не может рассеять. Остаются только тени и контуры. Только шорох одежды. Где-то дробно стучит оторванная пуговица.

В темноте становится проще. И нет больше знатной леди, и нет королевского конюха. Есть девушка – легкая, невесомая. Есть мужчина. И кровать под ними – узкая для того, чтобы спать вдвоем, но если не спать, то сойдет.
Целоваться она не умеет вовсе, и я сперва удивляюсь, но не зря, видно, говорят, будто у высокородных не принято. Ох, и странные же. Если бы я был равным ей, да она выбрала меня… зацеловывал бы до беспамятства каждый день.
Губы у нее отдают сладким вином и пьянят не хуже. Она раскрывает их, позволяя втянуть ее в долгий поцелуй.
- Останови меня.
- Нет. Еще.
И ласки жадные, затяжные, и дыхание рваное, и стон… и вскрик тихий. Острые ногти впиваются в плечи.
Проклятие…
- Почему ты мне не сказала?.. Глупая… - под мелкие поцелуи попадается ее рот с закушенной губой, мочка уха с камнем серьги, влажные ресницы.
Молчит.
Да и поздно говорить что-то. И останавливаться нет смысла. Она тоже это понимает. И обнимает за шею, притягивая ближе. Мешает ее перекрученное, сбившееся на талии платье, так и не снятое до конца, но если подумать… неважно сейчас. Да и думать, когда пьяный месяц качается в окне, не выходит…
Хотя совсем голову я умудрился не потерять, успел в последний момент отпрянуть. Еще не хватало, чтоб… И так натворил дел.
Меня трясет.
Колотит крупной дрожью, пока упираюсь лбом в подушку рядом с ее головой, пытаясь справиться с дыханием. Пальцы в моих волосах тихонько перебирают, гладят затылок.
Я приподнимаюсь на локте, пытаясь в темноте разглядеть ее лицо, бледное, с темными провалами глаз. Сейчас не видно, но я знаю, какая она красивая, боги, какая же она… Смотреть бы не насмотреться. О чем думает сейчас? Жалеет? Спрашивать не буду. И без того реальность возвращается по капле, с каждой минутой ощутимее, и начинается с того, что тонкие руки отрываются от меня, опускаются на простынь. И, чуть помедлив, девушка медленно садится. Я зажигаю лампу и успеваю увидеть, как она чуть морщится, вставая с кровати. Динн, какой же ты дурак…

Ей пора, теперь уже точно. Через час начнет светать.
Я помогаю ей одеться и замечаю небольшое кровяное пятно на ее нижней юбке.
А, Бездна…
- Надо... замыть, - голос звучит хрипло, кашляю. - Здесь нечем, потом уже… холодной водой. А то камеристка увидит.
Она кивает, смущенно отводит взгляд, принимая помощь с платьем. С каждой застегнутой пуговицей возвращается леди. Чулки надевать не стала, скомкала и сунула в рукав. Платье измялось страшно, но все скроет глухой плащ.
Быстро одеваюсь вслед за ней.
- Динн… - ее рука касается моего плеча, оборачиваюсь. – Спасибо тебе.
Девочка… Да разве за такое благодарят. За такое убивают.
Еще на минуту я позволяю себе забыть обо всем и целую. Отчаянно. Нежно. Мягкие губы раскрываются сразу, и она возвращает мне долгий поцелуй. Мне кажется, теперь у него горький привкус.
Разжимаю объятия.
Шаг назад.
Всё.

Сад под утро утопает в густом тумане, трава мокрая и тяжелая от росы.
Ее подол намокает почти сразу.
Я знаю тропинки, по которым мало кто ходит, а уж в такой час тем более. Знаю, как обойти амбары и конюшни, чтобы никого не встретить. Знаю, как выйти на окраину дворцового сада. Там есть маленькая калитка, почти скрытая разросшимся шиповником.
- Прямо по этой дорожке, никуда не сворачивая. Выйдете к фонтану с каменными дельфинами. А оттуда и дворец видно. Если вдруг кого встретите, притворитесь, что гуляете по утру по случаю бессонницы.
Я так и не спросил ее имени. Боюсь, что знаю ответ.
- Динн… - ее протянутая рука остается висеть в воздухе. Я отступаю назад.
- Миледи.
Это не по правилам, и вопиющее невежество, но я поворачиваюсь первым и ухожу, спиной ощущая ее взгляд.
Прости меня.

Миледи Констанца, вы один из самых легких партнеров, с которыми мне доводилось играть.
Спасибо - за согласие, юмор, поддержку и вдохновение.

Быть может, это был не последний раз и мы как-нибудь сыграем еще

Ну, что ж вы так сразу крест ставите, леди Элиана?
Может, я еще окажусь потерянным в детстве бастардом Аллария (ещо одним) Меня должны непременно опознать по приметной фамильной родинке, жду жеж
*где-то вдалеке звучит индийская мелодия*

Профилем я пошел в матушку, так что вся надежда на родинку )))

Это, конечно, не так круто, как Динн Аллариевич, но Динн Лециевич тоже неплохо
Леди Элиана, я оптимист, отойдите от граммофона! ))

Чтоб как на гербе Эйвиос? Увы, пока нету. Не признал еще меня древний уважаемый род

Можно! Но у нас только одна пластинка. С индийскими песнями.