Карта ролевой игры "Аляска. Золотоискатели."

Он хотел слушать то, что она сама готова была ему рассказать. Если в его силах было принести ей облегчение, хоть как-то унять её боль или разделить с Джин её переживания, Дилан был готов пойти ради этого на всё. Он просто молчал, слушая и давая ей возможность высказаться. И прижимал её к себе, давая понять, что он рядом и никогда её не отпустит.

Она рассказывала, и с каждой секундой Дилан повторял про себя клятву - он сделает всё для того, чтобы Джин была счастлива. Пусть сейчас так, пусть он постепенно сможет сделать её жизнь более уютной, комфортной и благополучной. Но он сделает это, чего бы это ему ни стоило. А сейчас Хауэр просто гладил по волосам свою жену, отчаянно желая хоть как-то облегчить боль от её воспоминаний. Когда Джин замолчала, Дилан взял её за руку и повёл в их спальню, где уселся на постель и притянул её себе на колени.
- Это то, что помогало мне жить раньше, - он достал из ящика прикроватного столика пухлый мешочек и подбросил в руке, словно взвешивая и пытаясь прикинуть, сколько же весят его воспоминания. - Там золото, - пояснил он на вопросительный взгляд Джин. - Моя жена долго болела...и очень тяжело. - Дилан решил, что сегодня, прежде, чем они оба шагнут в новую жизнь, в которой будет только счастье, каждый из них должен будет высказать другому всё, что их тревожило и было тяжёлым для воспоминаний. - Я ухаживал за ней, с каждым днём смотрел, как она угасает. Это ужасно, когда ты смотришь на самого близкого человека и понимаешь, что он уйдёт. Каждую минуту он может умереть. Я бы отдал всё на свете, чтобы она просто ушла от меня, но была жива. Лишь бы только знать, что Эмили жива...счастлива, пусть и не со мной...
Дилан ненадолго замолчал, борясь с подступившими эмоциями.
- Когда её не стало, я словно обезумел. Жажда вновь увидеть золото её волос, в которых играет солнце, убивала. И это золото должен был добыть я сам, словно искупая тяжёлым изматывающим трудом то, что я не смог спасти Эмили. Сейчас все иначе, мне не нужно это золото, - он отбросил мешочек на стол, крепче прижимая к себе жену. - Думаю, оно станет лучшим подарком на свадьбу для Билли и Роры.
Дилан тяжело вздохнул и взглянул в лицо Джин.
- Что я могу сделать, чтобы попробовать стереть твои плохие воспоминания? Я хочу, чтобы тебе никогда не было больно.

Её поцелуй вновь пробудил желание, хоть и был таким невесомым и совершенно невинным. Было ли кощунством хотеть Джин сразу после того, что он ей поведал? Нет, потому что он хотел свою законную жену.
- Это ты удивительная женщина, - он запнулся, не зная, как выразить всё то, что переполняло его в этот момент и надеясь, что Джин поймёт его и так.

- Я рядом. Я всегда буду рядом, - пообещал он, притягивая её ближе и целуя в шею. Вдыхая непередаваемый аромат её кожи. Мгновенно возбуждаясь ещё больше от желания увидеть её обнажённой в их постели, стонущей от его ласк, выкрикивающей его имя. Он с ума сходил от этого неистового желания, что бурлило в крови. И от того, что теперь Джин принадлежала ему, и он мог, наконец, почувствовать, каково это, когда она будет вся его без остатка. Но он хотел дать ей выбор, дать ей возможность отсрочить то, что должно было неизбежно произойти между ними.
- Что ты хочешь, чтобы мы делали дальше? - хрипло прошептал он, глядя на неё потемневшими от страсти глазами и переводя взгляд за окно, где уже вступил в права вечер. - Можем пойти в город, можем пойти найти Кита и Кристин. Всё, что бы ты ни захотела...- он тяжело сглотнул и вновь посмотрел на Джин. - Только скажи...

Вечером

Если бы она сказала, что хочет отправиться в город или к Киту, Дилан бы собрал остатки своего самообладания, ну, или хотя бы попытался это сделать, поднялся на ноги и нехотя отправился на улицу. Но она не сказала этого, мало того, её нежные руки скользнули под его рубашку и Хауэр стиснул зубы, понимая, что вся его выдержка только что слетела ко всем чертям.

Больше не было ничего. Ни остального мира, ни этой спальни, ни фырканья Фокси и потрескивания поленьев. Дилан притянул Джин к себе, жадно впиваясь в её губы, прикусывая их и скользнув языком в её рот. Стаскивая с неё одежду неслушающимися пальцами, ощущая невероятное возбуждение. Как давно у него не было женщины! И как он хотел свою жену сейчас! Где-то на краю сознания билась мысль о том, что сегодня он должен быть осторожным и нежным. Но сейчас он не был таким. Он действительно, словно превратился в неистового зверя. С губ срывался полурык, перемежаемый глухими стонами. Пальцы путались в волосах Джин, вытаскивали из них шпильки, чтобы Хауэр мог увидеть водопад её волос. Он приспустил лиф её платья вниз, добираясь ртом до груди, лаская языком напряжённые соски. Джин уже стаскивала с него рубашку, вещи улетали в разные стороны... Дилану нужно было успокоиться...
Он поднялся на ноги, так и продолжая целовать Джиневер, завёл руку за спину, откидывая прочь одеяло на постели и нехотя отстранился, тяжело дыша и пытаясь совладать с тем обстоятельством, что воздуха катастрофически не хватает. Лёг на кровать, оставив Джин стоящей рядом с их постелью, оперся на локти, любуясь своей женой. Она была такая красивая - растрёпанная, с распущенными волосами, с бесстыдно расстёгнутым лифом платья, с обнажённой грудью. Дилан сделал глубокий вдох и приказал-попросил хриплым голосом.
- Разденься...

Дилану казалось, что он сгорает в безумии, в котором ему хотелось гореть вечно. Погружаться в него раз за разом, получая наслаждение от того, что невозможно даже сделать вдох. Она сводила его с ума, каждым своим движением, тем, что он видел перед собой. Джин стала самым сумасшедшим желанием и самым сладким искушением. Когда ненавистная ткань её одежды соскальзывала со стройного тела, мужчина провожал жадным взглядом каждый лоскуток, что скрывал под собой это великолепие. То великолепие, которое принадлежало только ему, и которым он собирался обладать сейчас целиком. Во рту пересохло, дышать было трудно, а эрекция стала совсем невыносимой, но Хауэр терпел, потому что знал - совсем скоро он сможет насладиться сполна каждой секундой, проведённой рядом со своей женой.

На этом всё терпение кончилось, и Дилан, с глухим стоном впился в губы Джин глубоким поцелуем, сумев только прохрипеть:
- Если ты решила окончательно свести меня с ума, то да.
Опрокинув Джин на спину, нависнув над ней на вытянутых руках, Дилан всмотрелся в её лицо, на котором играли причудливые тени от догорающей свечи.
- Ты самая красивая... Самая нужная, - прошептал он, склоняясь к её губам в нежном поцелуе. Ему хотелось, чтобы эта ночь стала самой сладкой для его девочки, хоть он сам и сдерживал своё желание только на честном слове.
Быстро избавившись от остатков одежды, Дилан устроился между широко разведённых бёдер Джин, не торопясь проникать в её тело. Склонился над её грудью, лаская её поцелуями.
- Обними меня ногами, - выдохнул он и когда Джин подчинилась, вошёл в неё, тут же слизывая стон, сорвавшийся с её уст. Замер ненадолго, наслаждаясь тем, как плотно она обхватывает его и давая привыкнуть к себе, а потом, не в силах больше терпеть, сделал почти неуловимое движение...
Вечер мягко перетёк в ночь, окутывая бархатистой мглой всё кругом. Впитывая в себя все звуки - хриплые стоны, едва слышные всхлипы, треск догорающих в очаге поленьев. Дилан двигался всё быстрее с каждой секундой, уже не сдерживаясь и мечтая излиться в лоно своей жены. Потом замер, запрокинув голову и отпуская с губ протяжный стон. Это было настоящее, ничем не замутнённое наслаждение. Сумасшедшее блаженство, от которого по телу словно проходили разряды.
- Я люблю тебя, - прошептал он, покидая её тело, но лишь для того, чтобы дать возможность и Джин получить желанную разрядку. Скользнул поцелуями по её груди, животу, спускаясь вниз и кладя ладони на её бёдра. Провёл языком по влажному лону, начиная ласкать его и наслаждаясь удивительным вкусом. Джин металась под ним, сжимала простыню в руках, выкрикивала его имя... Выгнулась под его ласками, и её крики перешли в хриплые стоны...
Дилан лёг рядом, притягивая её к себе на грудь и целуя во влажный висок. Она всё ещё подрагивала от пережитого удовольствия, а Дилан счастливо улыбался. Он снова возродился к жизни, в этот раз полностью...До самого конца. И безвозвратно. И его спасением стала самая невероятная из всех женщин - его Джин Хауэр. Любимая и нужная как воздух...

Дилан давно не спал так хорошо и крепко, как в эту ночь. Снов, в которых он раньше утопал и которые хотел видеть ночь за ночью, больше не было. Было лишь только безграничное счастье и ощущение покоя. Он прижимал к себе спящую рядом жену, даже сквозь сон понимая, что она рядом и теперь так и будет всегда.
Его разбудили выстрелы, и Дилан приподнялся на локте, мгновенно выныривая из состояния покоя и умиротворения. В кухне обеспокоенно завозился Торн, поскуливая, Фокси громко зафыркала. Наверняка, вчера загуляли до утра, и до сих пор не могут успокоиться, вот и отмечают. Дилан покачал головой и шикнул на животных, чтобы они не мешали дальше спать. Через несколько мгновений он вновь крепко спал.

Просыпаться было не менее приятно, чем спать рядом с Джин.

Не удержаться от того, чтобы крепко не поцеловать жену, было невозможно, и вот уже она лежит под ним, а Хауэр властно целует её, вновь заявляя на супругу свои права.
- Ммм, какой вкусный завтрак, - прошептал он, проводя носом по её шее и вдыхая непередаваемый аромат. - Так я готов завтракать, обедать и ужинать хоть каждый день.
Он нехотя поднялся с постели, подавая ей руку и не стесняясь своей наготы и покружил Джин, разглядывая её внешний вид.
- Не думал, что ты в моей рубашке - настолько впечатляющее зрелище, - похвалил Дилан, вновь притягивая девушку к себе и жадно целуя. Затем надел штаны и обувь, подмигнул Джин и вышел из дома. Растёрся снегом, уже предвидя как Джиневер отреагирует на это, тихо рассмеялся и вернулся к жене. На столе уже стоял завтрак и Дилан уселся на один из табуретов, делая вид, что не замечает сурового взгляда миссис Доктор.
- Какие планы у нас на сегодня? - спросил он, притягивая Джин к себе на колени, не желая расставаться с ней даже во время завтрака. - С чего начнём новую жизнь?
Произносить эти слова было легко и приятно. Они вместе начинали новую жизнь.

- Всё, что принадлежит мне, всё твоё, - кивнул Дилан и, едва поморщившись, добавил. - Пусть у меня и есть не так много, как мне хотелось бы тебе дать.

- Я знаю. Сам постоянно думаю о том, что нужно будет поговорить с Китом, - согласно кивнул Дилан, кормя свою жену и получая от этого огромное удовольствие. - Не переживай, маленькая, двое взрослых мужчин всегда разберутся с тем, как выйти из серьёзного разговора с наименьшими потерями, - он тихо рассмеялся и отправил в рот кусок мяса. - К тому же, я планирую сказать ему, что никуда тебя не отпустил бы, даже если бы не был на тебе женат. Потому что ты чертовски вкусно готовишь.

- Конечно, - он улыбнулся ей, снова протягивая кусочек ароматной лепёшки. - Я всё понимаю, и готов идти за своей женой куда угодно. Хоть в лазарет, хоть на край света. Хотя, мысль, что ты можешь осматривать голых мужчин, мне не очень-то и нравится, - он нахмурился, чувствуя, как по телу проносятся волны ревности. Глупой и совершенно неуместной, но всё же...

Через некоторое время Дилан вышел из дома и тут же получил порцию снега за воротник. Покачал головой, наблюдая за убегающей прочь женой, которая при этом ещё и весело хохотала.
- Ну, держись! - нарочито грозно предупредил Дилан и помчался следом за ней, запрокидывая голову и смеясь. Он чувствовал себя так легко и свободно. И когда догнал Джин, повалив её в снег, и нависая сверху. И когда нагнулся за поцелуем и получил в лицо новую порцию снега. Всё это время, что он был рядом с ней, ему было очень хорошо и легко.
Через несколько минут, они уже вбегали во двор дома Джин, она впереди, убегая от мужа, он следом, угрожая скорой расправой, если она не остановится.
Поймав Джин за руку и разворачивая её лицом к себе, поцеловав в прохладные губы, которые, казалось, были пропитаны сладким вкусом ягод, Дилан без устали шептал своей жене:
- Я тебя люблю...Как же я тебя люблю.

Эпилог
Торн бесцельно носился туда-сюда, отвлекая внимание Дилана, который пытался сконцентрироваться на своих ощущениях. Мужчина закинул ружьё за спину и замер на мгновение, прислушиваясь к внутреннему голосу. Обычный зимний день – снег искрится в лучах солнца, заставляя прищуриться и крепко смежить веки, чтобы глаза не слепило снежной белизной.
- Торн, хватит, мы возвращаемся! – окрикнул Хауэр пса и зашагал в сторону городка.
Охота теперь не была потребностью, скорее, для Дилана она была своего рода развлечением. Он любил оказаться наедине с самим собой, чтобы поразмышлять в одиночестве. Джин воспринимала эту причуду довольно благосклонно, и Хауэр был очень благодарен жене за то, что она проявляет чудеса мудрости и терпения. Сам он давно бы уже возмутился частым отлучкам, тем более что…
- Торн, рядом, - Дилан нахмурил брови и снял с плеча ружьё, падая в снег на одно колено и задерживая дыхание. Чернобурка…Нет, две. Одна помельче, вторая крупнее.
Хауэр сделал глубокий вдох и опустил дуло ружья. Отчего-то совершенно не хотелось лишать жизни этих великолепных животных.
Маламут послушно сидел рядом, провожая унылым взглядом лисиц, что поспешили скрыться с глаз.
- Идём, Торн, пора возвращаться, - тихо скомандовал Дилан, хотя, было довольно рано для того, чтобы оказаться дома. Но что-то не давало Хауэру покоя.

Стоило только Дилану переступить порог их с Джин дома, как мужчина понял причину своего беспокойства. Едва только тяжёлая парка была скинута с плеч, как навстречу Хауэру вышел Себастьян, весь вид которого говорил, что он пребывает в состоянии крайнего волнения.
- Что с ней? – выдохнул Дилан, крепко хватая мужчину за плечи и всматриваясь в его лицо. – Что с Джиневер, чёрт бы тебя побрал?
- Кажется, роды начались, - выдохнул Себастьян, - женщины уже с ней.
Дилан запустил пальцы в волосы, взъерошивая их и делая судорожный вдох. Так вот что за чувство преследовало его всё это время!
- Что значит, кажется? – процедил он, отталкивая Себастьяна с дороги и распахивая дверь. – Разве в таком случае может казаться?
Ему было неважно, слышит ли его слова хоть кто-нибудь. Неважно было и то, что есть кто-то в этом мире. И когда он взлетал по лестнице на второй этаж, и когда прислушивался к звуками, доносящимся из их спальни. Тишина. Ровным счётом ни единого шороха…
- Почему так тихо? – глухо спросил Дилан, краем глаза заметив, что он в коридоре не один. Себастьян оказался рядом и теперь стоял в шаге от Хауэра, переминаясь с ноги на ногу.
- Я…я не знаю.
Жуткий страх опутал Дилана, его словно утянуло в водоворот прошлого, в котором был только липкий ужас и невозможность сделать хоть что-то. Так было давно, очень-очень давно, и вот теперь всё повторялось до чёрточки.
- Что значит, не знаю? – вспылил Хауэр, принимаясь мерить шагами коридор. – Кто здесь вообще хоть что-то знает??
Он был растерян. И в то же время гнал от себя саму вероятность того, что его страх может воплотиться в реальность. Это было недопустимо.
- Пусть она кричит, ругается, пусть угрожает никогда больше не лечь со мной в постель, но только чтобы не молчала! – почти что выкрикнул он, обращаясь, скорее, к запертой двери, чем к кому бы то ни было. И услышал то, что стало музыкой для его ушей. Сначала тихий смех, а после него – протяжный стон.
- Эй, - кто-то (должно быть, это был Себастьян), хлопнул его по плечу, и Дилан словно очнулся от забытья. – Пожалуй, нам лучше спуститься вниз и выпить.

Секунды перетекали в минуты, а минуты в часы. Дилан пил, не чувствуя вкуса спиртного, и что-то отвечал невпопад, когда кто-то обращался к нему. В очаге потрескивали поленья, и эти звуки казались Хауэру пугающими, особенно когда мужчине чудилось, будто он слышит слабые стоны, доносящиеся с верхнего этажа. Он предпочёл бы, чтобы Джин кричала, лишь бы только он знал, что с ней всё в порядке. Но стоило ему только услышать звук, похожий на стон, как в голове сразу роем мелькали вопросы – почему он едва слышит её? Что сейчас происходит с его Джин? Что будет, если Дилан окажется рядом с ней? Ведь не прогонит же она его прочь? Да и вообще, есть ли такая сила, которая будет способна прогнать его с порога их спальни?

Ожидание стало невыносимой пыткой. Спиртное было не способно даже на время прогнать то ощущение безысходности, которое охватило Дилана с головой. Теперь ему казалось, что он сам – виновник своих несчастий. Раз за разом он уничтожал свою жизнь, виноват был во всём только он один.
Скрипнула дверь, и Хауэр поднял затуманенный взгляд, всматриваясь в фигуру, маячившую на пороге. Определённо, это была девушка.
- Джин, - попытался улыбнуться он, поднимаясь с дивана, на котором сидел и улыбаясь. А после, нахмурился, вглядываясь в выражение лица девушки. Слепящий страх мгновенно отрезвил мужчину. Он сделал шаг-другой, хрипло прошептав:
- Она всё?
И в этом вопросе был весь смысл его бытия. Все надежды, которые сейчас замерли на самом краю бездны, ведь от ответа девушки зависела вся его жизнь.
- Да, - тихо ответила она, и сердце Дилана пропустило удар. А после забилось с удвоенной силой, когда девушка прибавила: - Родила.
Дальнейшие ощущения Хауэра были погребены под лавиной безудержного счастья. Господь повернулся к нему лицом – не иначе…

Она лежала на кровати, слабо улыбаясь мужу. Эту картину Дилан, должно быть, запомнит на всю свою жизнь – настолько счастливой и радостной она была, несмотря на то, что кому-то могла показаться обыденной.
Он вошёл робко, словно бы даже боясь оказаться в этом месте, а после сделал несколько быстрых шагов в сторону постели.
- Как ты? – прошептал Дилан, опускаясь на колени прямо на пол и беря ладонь Джин в свою руку.
- Всё хорошо, - кивнула она и слабо улыбнулась, переводя взгляд на плетёную люльку, стоящую рядом с кроватью. Потом нахмурилась, но поворачиваться к мужу не торопилась.
Дилан бесконечно медленно поднёс ладонь жены к губам и легко прикоснулся к её руке поцелуем. А потом поднялся и подошёл к люльке, чтобы взглянуть на лежащего в ней ребёнка.
- Это девочка, - выдохнула Джиневер, и в голосе её послышалось разочарование. А Хауэр замер на месте, не в силах отвести взгляд от личика дочери, которая серьёзно смотрела на него, причмокивая губками и хмуря бровки.
- Да, и заметь – самая чудесная на свете, - с нежностью ответил он, проводя шершавым пальцем по нежной щёчке малышки. – Самая чудесная, - повторил он, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы.
- Правда? – выдохнула Джин, и Дилан повернулся к ней. – Ты не расстроен, что у нас с тобой родилась дочь?
Хауэр удивлённо моргнул, а потом широко улыбнулся.
- Расстроен? Да я – самый счастливый человек на свете! – он осторожно взял ребёнка на руки и вынул из колыбельки, поворачиваясь к кровати и укладывая свёрток на постель. Потом неловко прилёг рядом и внимательно посмотрел на жену. – У нас будет ещё множество возможностей попробовать завести сыновей, - заверил он её.
- И я уверена, что ты воспользуешься ими всеми, - мягко рассмеялась она, и Дилан вновь задержал дыхание, теперь уже от охватившей его нежности.

Лёжа так неудобно, на самом краю постели, под внимательным серьёзным взглядом дочери, которой предстояло дать имя (Дилан был уверен, что оно будет очень необычным), рядом с улыбающейся женой, которую он любил больше жизни, Дилан Хауэр чувствовал себя непередаваемо счастливым. Теперь он верил, что Господь Бог и все ангелы небес повернулись к нему и улыбались, озаряя его жизнь счастьем. Иначе просто не могло и быть…