Плененное сердце (Исторический ЛР)

- Ядовитая змея! – Каталина сорвала с плеч плащ и в сердцах забросила в угол. – Дерзкая нахалка! Дрянь! Паршивка! Чтоб ей пусто было! Какого...

В гардеробной послышался еле уловимый шорох, и в проеме между занавесками возникло удивленное лицо Пилар. Служанке еще ни разу не доводилось слышать подобных речей из уст благородной сеньоры. Глаза ее округлились, она поднесла ладонь ко рту. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, о ком так нелестно отзывалась всегда сдержанная в словах и поступках маркиза. Но сейчас хозяйка не выбирала слов, продолжая сыпать ругательства, от которых Пилар, родившаяся в семье пастуха и прачки и с детства привыкшая к крепким выражениям, смущенно краснела и отводила глаза в сторону. И где только дочь добропорядочного сеньора набралась столь витиеватых и складных речевых оборотов, коим позавидовал бы иной портовый грузчик или закоренелый контрабандист? Она хотела тихонько выскользнуть за дверь и оставить сеньору наедине со своими довольно справедливыми рассуждениями, но не тут-то было.

Каталина только и ждала, на кого бы выплеснуть нарастающую с каждой минутой злость.

- А, вот и ты! – фиалковые очи раздраженно сверкнули. – Помнится, мы так и не закончили наш прошлый разговор. Так ответь мне, как на духу, Пилар, мой супруг с этой... этой женщиной... они... они что, любовники? Да? Это правда? Как долго длится их связь?

- Сеньора, - Пилар глубоко вздохнула и застыла на месте, - дон Себастиан и... баронесса знакомы довольно давно, их земли граничат меж собой, поэтому...

Глаза Каталины потемнели. Глубоко в душе она надеялась, что все эти ужимки и томные взгляды Кармен де Лангара, которые время от времени она подмечала за ней, всего лишь плод ее разыгравшегося воображения. Но сегодняшняя сцена добавила уверенности в ее догадках. Эта женщина откровенно любезничала с ее супругом, а он, нет бы, гнать ее взашей, как того требовали элементарные нормы приличия, преспокойно жил со своей шлюхой не таясь, на глазах жены и челяди на потеху всей округе!

- Значит, мой супруг привел в дом любовницу, с которой предается развратом у меня под носом! – не сдержавшись, выпалила Каталина, снедаемая муками ревности, никогда не испытываемых ей ранее.

Так вот почему, он был так недоволен ее приездом! Она, видите ли, мешала ему прелюбодействовать! Грудь словно тисками сдавило, стало трудно дышать. Она сжала кулачки, вспоминая как досужие кумушки, встречающиеся на светских приемах в Гранаде, делились с ее матерью сплетнями об очередном богатом сеньоре, который содержал семью на стороне, подальше от глаз законной супруги. Скандальная новость передавалось из уст в уста. Говорили вполголоса, прикрываясь веерами и скосив многозначительный взгляд в направлении обманутой женщины. А вдоволь позлословив, всем миром принимались жалеть бедняжку. Но, Господь всемогущий, Каталина никогда не думала, что на ее долю выпадут те же страдания и душевная боль.

Длинные ресницы дрогнули и предательски увлажнились, Каталина отвернулась.

- Ступай, - сказала она глухим голосом, отпуская прислугу, - я хочу побыть одна.

Пилар не нужно было повторять дважды. Служанка, молча, присела перед сеньорой и мигом вылетела за дверь, чрезвычайно досадуя на себя за то, что именно ей пришлось поведать маркизе о непристойном поведении ее супруга. Но где это видано, так открыто пренебрегать красавицей-женой, предпочитая нежнейшему цветку колючий репейник?

Сама же Каталина после недолгих размышлений и пары разбитых ваз решила, что не сможет вот так просто оставить сие унизительное положение без должных объяснений. И, не желая ко всему прочему становиться посмешищем в глазах сеньоров из окрестных земель, она, ополоснув лицо и руки прохладной водой из кувшина, дабы не выглядеть совсем уж раскисшей и подавленной, с гордо поднятой головой, словно особа королевских кровей, твердой походкой направилась в покои маркиза.

Комнаты, занятые хозяином Кастель Кабрерас, располагались на самом верху западной башни, и Каталине пришлось преодолеть ни один коридор и лестничный пролет прежде, чем оказаться перед внушительной, окованной железными пластинами дверью с массивными замками. Судя по всему, раньше здесь находилась оружейная либо надежно защищенная фамильная сокровищница, теперь же это помещение переделали в жилые покои. Однако как удобно он выбрал себе спальню, подумалось Каталине, пока она поднималась по длинной узкой лестнице, держа в руке свечу, что освещала ей путь. Навряд ли сюда кто-то сунется ради праздного любопытства, слишком уж высоко расположились нынешние покои маркиза, да и слышимость здесь была незначительной. Ничего не скажешь, укромное местечко он нашел для любовных утех.

Взвинченная до предела и вообразив себе красочную картину страстного соития двух грешников, Каталина уже хотела было войти без стука, дабы застать любовников врасплох, как обнаружила, что дверь приоткрыта. В сердцах выругавшись, что у некоторых совсем, мол, отсутствуют, какие бы то ни были мысли о соблюдении внешних приличий, она вошла внутрь, нисколько не заботясь о производимом ею шуме. Подолом платья она зацепилась за стоящий у входа предмет, который не заметила в полумраке спальни и, чертыхнувшись, едва не растянулась на пушистом узорчатом ковре.

- Я сказал тебе, Кармен, чтобы ты не приходила ко мне.

Из глубины комнаты послышался недовольное бормотание и, через мгновение перед Каталиной, хмуря угольные брови, явился маркиз.

При виде жены на пороге своей спальни красивое лицо Себастиана разгладилось, в серых глазах вспыхнул интерес:

- Я не ожидал тебя здесь увидеть.

На секунду Каталина забыла, зачем пришла. В неярком сиянии свечей фигура супруга казалась просто исполинской. Широкие плечи обтягивал подбитый мехом халат, спускающийся до середины мускулистых икр, который перетягивался на талии широким поясом. Небрежно накинутый лоскут ткани только подчеркивал мощное телосложение маркиза. При виде Себастиана, она невольно покраснела, понимая, что под этой одеждой ничего больше не было. Из распахнутого ворота выглядывала крепкая грудь, позволяя свободно лицезреть приятную глазу рельефность. Каталине тут же захотелось запустить руку в его еще влажные после купания волосы и провести рукой по напряженным мышцам рук и шеи, но он, подмечая ее красноречивый взгляд, поспешил плотнее запахнуться, выжидательно глядя в зардевшееся личико.

Тут она спохватилась и, пылая праведным гневом, осуждающе воскликнула:

- А кого сеньор ожидал? Баронессу де Рохо? Кажется, ее зовут Кармен!

Себастиан снова нахмурился:

- Если ты хочешь обсудить сцену, разыгранную во дворе замка, то спешу предупредить, не стоит делать заведомо ложных выводов, mi querida.

- Так уж и ложных? – Каталина задохнулась от возмущения. Он еще смел отрицать очевидное! – Может, ты еще будешь утверждать, что вы с Кармен вовсе не любовники?

Она выкрикнула ему это прямо в лицо, но он в ответ на ее обвинение только слегка изогнул бровь, в остальном же сохранял полное спокойствие.

- И кто сообщил тебе эту чушь? Кого из слуг мне следует наказать розгами за болтливый язык?

- Вы так и будете, ваше сиятельство, отвечать мне вопросом на вопрос? – фиалковые глаза метали молнии.

Она была восхитительно прекрасна в голубом платье, плотно облегающим ее полную грудь и тонкую талию. Ее глаза сверкали, как алмазы, а когда она хмурила лоб и возмущенно фыркала над его попытками оправдаться, он вдруг поймал себя на мысли, что безумно хочет поцеловать ее пухлый ротик и заставить хоть ненадолго замолчать.

- Кармен де Лангара мне не любовница.

Но Каталина недоверчиво покачала головой:

- Я тебе не верю! Эта женщина ведет себя вызывающе и так... так смотрит всякий раз с видом собственницы, что можно подумать...

- А ты не думай, а поверь тому, что я говорю. Кармен не моя любовница, - Себастиан прошел к столику, где стоял графин с вином и наполнил два бокала. Один он протянул Каталине, но она отказалась. Маркиз не стал настаивать, а лишь поставил бокал на каминную полку поближе к ней, на случай, если она передумает. Сам же он отхлебнул добрую половину мальвазии и, прищурившись, весело хмыкнул: - Ну, неужели, я держал бы ее здесь, в своем замке, будь это так? На глазах у тебя, рядом с тобой?

- По крайней мере, это объясняет твое раздражение моим приездом. Ты не хотел, чтобы мы с ней встречались. Это ясно, как день.

Себастиан осушил бокал и резко поставил его на столик.

- Нет, Каталина. Возможно, тебе и кажется ее присутствие здесь странным, но я даю тебе слово, что между нами ничего нет. Баронесса, как ты уже знаешь, ведет мои дела в мое отсутствие. В данный момент ей просто негде жить. Ее имение едва уцелело после набега разбойников, кои давно чувствуют себя здесь довольно вольготно. Власть в этих местах ослабла, каждый сам за себя. Вокруг орудуют шайки безжалостных воров и убийц. А одинокой женщине, к тому же стесненной в средствах, не пристало жить в полуразрушенном поместье. Ее дом нуждается в основательном ремонте, и так как из родственников у Кармен никого не осталось, я великодушно предложил ей пожить в Кастель Кабрерас до тех пор, пока не восстановят разрушенное имение, - он вздохнул и налил себе еще вина. – Что касается тебя, mi cario, - Себастиан повернулся к Каталине, пронзив ее взглядом, - не скрою, что был удивлен твоим приездом. Да, между нами многое произошло, что требует объяснений, но я не думал, что увижу тебя здесь. Я был обозлен, не буду спорить, но более от того, что ты решилась на сей необдуманный шаг. Зачем нестись по пыльным дорогам, кишащим бандитскими шайками, рискуя в любой момент оказаться в их грязных лапах, вместо того, чтобы спокойно дожидаться моего возвращения, как того требуется добропорядочной жене?

Он снова заговорил о покорности и смирении! Она потянулась за бокалом вина ни столько, чтобы утолить жажду, появившуюся в ходе долгого подъема по лестнице, сколь успокоить не в меру накопившееся раздражение. Подумать только, он ждал от нее кротости. О, как же он заблуждался! Она вовсе не такая тихая, безмолвная овечка, какую он хочет видеть в ней!

- Хм, все это довольно любопытно, - она отхлебнула больше, чем рассчитывала и, почувствовав в горле жжение, слегка поморщилась. – Ваше благородство не имеет границ. Как это мило. Видимо, в благодарность за вашу доброту, ваше сиятельство, баронесса из кожи вон лезет, чтобы быть вам во всем полезной. Именно за этим она носит вам каждое утро завтраки в постель и готовит купальню? Впрочем, не отвечайте. Тут и так все ясно. Баронесса влюблена в вас, как кошка и не намерена это скрывать.

- Я сказал тебе и повторяю вновь...

- Да-да, я слышала, вы не любовники.

Она выпила вино все до последней капли и, повертев пустой бокал в руке, подошла к столику с тем, чтобы поставить его на поднос. Затем передумала и потянулась к графину, но Себастиан перехватил ее руку.

- Я сам тебя обслужу, mi querida.

Каталина кивнула и, дождавшись, когда муж наполнит бокал, коротко вздохнула и пригубила мальвазию.

- Но почему-то я этому не верю.

Себастиан отвернулся к камину, где вовсю полыхал огонь, выбрасывая вверх снопы искр, и задумчиво провел рукой по волосам:

- Если уж так настаиваешь, mi esposa, не стану скрывать от тебя. Нас с Кармен связывает прошлое. Мы были близки, но то было раньше, еще до того, как она вышла замуж за своего дядю...

Значит, все правда! Каталина с такой силой закусила губу, что вскоре ощутила вкус крови на языке. Она ведь знала, она чувствовала, что эта бесстыжая нахалка ведет себя слишком по-свойски с ее мужем!

- Наверное, сделавшись вдовой, баронесса хотела восстановить прежние отношения, - чересчур язвительно для самой себя проронила Каталина и, едва не расплескав рубиновую жидкость на платье, поставила бокал на поднос.

- Безусловно, - не стал отпираться Себастиан и бросил взгляд через плечо. - Сеньора, неужто ревнуете?

- Вот еще, - слишком поспешно ответила Каталина, а через мгновение почувствовала на своей щеке легкое прикосновение пальцев.

- Mi cario, ты не умеешь лгать, - с придыханием пробормотал Себастиан и заключил ее в объятья.

Он не хотел больше ждать. Да и зачем? Он все уже решил. Приказ короля был как никогда кстати. Назад дороги не было. Он сделает все, что было в его силах, лишь бы заслужить вожделенную награду. Бесспорно, он совершил чудовищную ошибку, и ему оставалось покаяться в том перед женой. Он жестоко обидел ее, толкнув в постель к Родриго! Но будь он проклят, она сама шептала во сне имя племянника, а значит, питала к заносчивому мальчишке нежные чувства. Он не думал, что с этим возникнут трудности. Он лишь хотел получить долгожданного наследника, а Каталина была влюблена в его племянника. Но что же получилось из всего этого? Несмотря на внешнюю мягкость жены, он был приятно удивлен ее решимостью. Она быстро раскусила их гнусную интригу, но не спешила с упреками. Более того, захотела сохранить их общего ребенка, несмотря на грозившие им неприятности! Она была также упряма, как и он сам. Себастиан улыбнулся своим мыслям. Эта молодая женщина, что стояла сейчас перед ним с затуманенным взором, откинув голову вверх, была достойна только лучшего! И он ради нее, видит Бог, добьется специального разрешения, чего бы это ему ни стоило!

На красивом смуглом лице читалось неприкрытое желание. Он торопливо притянул Каталину к себе, проводя костяшками пальцев по шелковистой молочно-сливочной коже. А она и не думала противиться. Каждый раз находясь рядом с ним, как под гипнозом, она забывала обо всем на свете.

- Ты прекрасна, mi amor, - промолвил он и накрыл ее мягкие, нежные губы своим чувственным ртом, сминая их под напором жадных и страстных поцелуев.

Желание, долго дремавшее и не утоленное, наконец, потребовало выхода. Их дыхания слились воедино. Сердце Каталины гулко стучало в груди, она задыхалась от поцелуев, которые обрушились на нее, как ураган, сокрушающий все на своем пути. Это не было похоже на неспешную нежную негу, в которой она купалась в их первую и единственную ночь на пляже под сиянием звезд и луны. Сейчас его страсть походила на бурю, неистовую и стремительную. Весь окружающий мир исчез для нее, остались только его требовательные губы и блестящие от страсти глаза. Его сильные, властные руки ласкали ее стройный стан и плавные изгибы спины.

Она не успела опомниться, как он подхватил ее на руки и, преодолев в два шага расстояние до кровати у дальней стены, бросил драгоценную ношу на льняные простыни. Его голодный взгляд блуждал по ее лицу, широко распахнутым глазам, уголки которых были чуть приподняты к вискам, прямому маленькому носу и припухшим от поцелуев розовым губам. Она робко улыбнулась и протянула к нему руки.

- Ты самая обольстительная из всех женщин, что я знал, - прошептал он хрипло и вновь принялся покрывать поцелуями ее лицо и шею.

Поцелуи Себастиана обжигали ее нежную кожу, страсть, бурлившая в ее теле, доводила до безумия. Она принимала ласки и сама дарила наслаждение. Запустив руку в его жесткие черные волосы, Каталина провела пальчиками по затылку, могучей шее и плечам, слегка вонзая ногти в его плоть. Он застонал ей в губы и, слегка отстранившись, быстро скинул с себя халат. Его желание читалось не только в глазах. Скользнув жадным взором по бугрившимся мышцам его плеч и груди, золотившимся в пламени свечей, она не смогла отвести взгляд от его обнаженного торса и бедер. Он был таким огромным, его сила и мощь напоминали ей древнего языческого бога, что она украдкой разглядывала на картинках одной из книг в библиотеке отца.

- Ты довольна тем, что видишь, mi cario? – спросил он насмешливо и, заметив залившееся румянцем щеки Каталины, громко рассмеялся, блеснув белоснежными зубами.

Озорно прищурившись, Себастиан наклонился к ней и проворными пальцами вынул шпильки, одну за другой, поддерживающие ее сложную прическу. Густые волнистые волосы, подобно золотистому водопаду упали на ее плечи и спину. Затем он ловко помог ей высвободиться из платья и корсажа и, стянув с нее чулки, залюбовался захватывающим зрелищем. Золотое покрывало из волос скрывало ее высокую упругую грудь, взволнованно вздымающуюся под его блуждающим взором, тяжелые пряди спускались на плоский живот и соблазнительные бедра. Он обхватил руками ее тонкую талию и прижался губами к ложбинке на ее шее. Медленно опускаясь вниз, он скользнул губами по трепещущим розовым соскам, вызвав в Каталине горячую волну желания, лишая напрочь ее разума и воли. Она выгнулась ему навстречу, дрожа всем телом от чувственных и жгучих прикосновений его губ и языка. Она гладила его широкую грудь, плечи, спину, желая скорее вкусить сладостного блаженства.

Себастиан не мог долго ждать. Кровь кипела в его жилах, превращаясь в расплавленную лаву. Он погладил округлые ягодицы и провел подушечками пальцев по внутренней стороне ее бедер, усиливая мучительное томление внизу живота и вырывая из ее горла хриплый стон. Дыхание Каталины участилось, она неистово льнула к нему, ища губами его губы и бессвязно шепча его имя.

В следующую секунду он накрыл ее собой и почувствовал, как стройные ножки обвили его бедра, с готовностью приподнимаясь ему навстречу. Яростным толчком он вонзился в ее податливое тело, и она тихонько вскрикнула, ощутив, как он заполнил ее всю целиком. Сладостный крик слился с его протяжным стоном, их языки переплелись, и волна всепоглощающей страсти затопила их в бурном водовороте чувственных наслаждений.

Он любил ее снова и снова, раз за разом выражая неистовыми, дразнящими ласками и поцелуями всю любовь, что зародилась в нем давно и которую он так боялся выказывать.

- Ты маленькая искусительница, - сказал он, целуя ее в пересохшие губы после очередной волны упоительного блаженства. – Я люблю тебя, Каталина, свет очей моих.

- Я люблю тебя, Себастиан, - словно эхом откликнулась она.

А спустя несколько часов утомленная неистовой схваткой изголодавшейся плоти, она засыпала на его плече, счастливо улыбаясь от того, что услышала из его уст слова признания.

На следующее утро Себастиан отбыл в Мадрид, увозя с собой Марко, рыжебородого Маноло и еще четверых здоровяков из замка. Каталина не знала, что за задание должен был выполнить Себастиан для короля, но сердцем чувствовала что-то важное и, возможно, опасное. Недаром Джавиер подготовил для своего сеньора не только парадное платье, регалии и фамильный штандарт, но и оружие, холодный клинок, короткий кинжал и мушкет. Каталина допускала мысль, что Себастиан может принять участие в надвигающейся войне с Францией, о которой постоянно твердили в обществе. Еще в прошлом году испанцы с помощью прежних врагов, Англии и Нидерландов, с большими потерями вернули Каталонию назад в королевство, но растущая мощь соседа, особенно на фоне опустошения и обезлюдения испанских земель, заставляло испытывать ощутимое напряжение у своих границ.

- Не волнуйтесь, сеньора, - Пилар смотрела на обеспокоенное лицо госпожи и хотела ее хоть как-то подбодрить. Ей самой было тяжко расставаться с добряком Маноло, которому давно подарила свое сердечко. – Сеньор Кабрерас обязательно вернется живым и невредимым, как и все те, кто сопровождает нашего маркиза. Все вокруг говорят о войне, но я в нее не верю. Господь не допустит новых кровопролитий на нашей земле. Мы итак пережили достаточно много бед.

Каталина и Пилар, кутаясь от пронизывающего холода в плащи, стояли на крыше западной башни замка и тоскливым взглядом провожали маленький отряд, выехавший из Кастель Кабрерас одним январским утром. Себастиан, гордо подняв голову и расправив широкие плечи, ехали с оруженосцем впереди, а его люди ровным строем по двое скакали следом, отставая на полкорпуса от своего сеньора.

- Да, и мне хочется верить в это, Пилар, но пути Господни неисповедимы. Кто знает, что ждет нас впереди? Не превратится ли Испания из королевства, покорившего полмира в королевство, покоренное лягушатником?

Когда всадники скрылись с глаз и достигли дорожной развилки, то они разделились. Одинокий всадник со срочным письмом в Сент-Ферре во весь опор погнал быстроногого коня на юг, остальные же галопом поскакали на запад.