В тебе моя жизнь... (исторический ЛР)

Ответить  На главную » Наше » Собственное творчество

Навигатор по разделу  •  Справка для авторов  •  Справка для читателей  •  Оргвопросы и объявления  •  Заказ графики  •  Реклама  •  Конкурсы  •  VIP

Marian Цитировать: целиком, блоками, абзацами  
Бриллиантовая ледиНа форуме с: 24.12.2008
Сообщения: 2309
>24 Мар 2011 15:37

Ledi A писал(а):
а искать Марину по всему Питеру и в лицо кричать обвинения, да к тому же игнорировать французский???! нет это в тихую девушку не укладывается, с таким же упорством могла и императора штурмовать)

Ну, так Марину проще Laughing , разве нет? Попробуй перед императором предстать, это не перед женщиной твоего круга...
А про французский... А если она его от волнения забыла? Не забывайте, Марина - смолянка, для нее языки не проблема, а вот Варенька в институтах не училась. Да кроме того, такое состояние... Тут про все забудешь.

Про челядь. У всех людей разное отношение к слугам. Кто-то в качестве мебели воспринимает, кто-то - за личность, имеющую уши и рот... Wink

Ledi A писал(а):
Анатоль удивил тем, что зная чья элен дочь оставил титул ей, а не Катиш и ее потомкам, ведь по крови они будут Воронины, а Элен только по фамилии.

А вы представьте, какой скандал подминется в свете, поступи он так? Элен считается его дочерью, и тут титул в обход прямого потомка передается сестре. Значит, дело-то нечисто... Ooh
Такого плевка на репутацию и будущую жизнь своей жены, которую он все же любил, позволить Анатоль себе не мог, разумеется. Он герой неположительный, но и не настолько отрицательный.

Ledi A писал(а):
Хотя тут же совершив один великодушный поступок, делает второй не столь лестный - лишает Сергея возможности дать ей свою фамилию..теперь она Воронина пожизненно, ну в крайнем случае двойная фамилия...

Никакой двойной фамилии lac . Повторный брак Марины вообще не дает теперь права Элен носить иную фамилию, кроме Ворониной.
Двойное наименование позволительно только в случае брака. Никак иначе...
_________________
Сделать подарок
Профиль ЛС  

Primavera Цитировать: целиком, блоками, абзацами  
Коралловая ледиНа форуме с: 02.04.2009
Сообщения: 134
Откуда: Украина
>24 Мар 2011 20:46

Так! Я смотрю, что здесь развернулась бурная дискуссия, касательно действий и бездействия Вареньки. Интересненько Laughing !!!
Как там говорится: "Раз пошла такая пьянка,……" Wink И я не могу не высказать своего мнения по этому поводу!
Marian!
Я понимаю, что Вы как автор пытаетесь оправдать, в некотором смысле, Варенькино поведения ее состояние и ее поступки! Это мы принимаем и воспринимаем, как должное!!! Вы автор!
Но позвольте и мне не согласиться с Вами shuffle !!! Уж извините sorry !!!
Я уже отписывалась выше о том, что я думаю, о Вареньке и ее глупом поведении. Но Вы стали ее оправдывать и мое "ВРЕДНОЕ Я" Tongue , стало меня грызть и подстрекать на бунт pirat Laughing , против этого. Так вот. "….а баба яга против!!!" Laughing

Ну никак у меня не получается понять ее и воспринять ее поступки. Оправдывая ее возрастом и воспитанием. Ну, хоть убейте меня! А НИКАК!!!

Девчонки сравнивали ее с сестрой Анатоля, а мне сразу пришло на ум сравнение с Мариной. Когда она была в возрасте Вареньки!
Согласна, Катиш – это другая "весовая категория" Wink , уж больно строптива, девица, да и как Вы про нее писали "дурная кровь", относительно Вари, но Марина, по-моему, то, ЧТО НАДО Wink ! А ведь какой контраст меду этими двумя девицами! Вы писали о разности воспитания, среды и образования. Да! Марина - Смолянка! Но ведь смолянка не значит – инакомыслящая, как раз, по-моему, им там прививали общепринятые правила поведения, для дев того времени. Просто у кого-то есть характер, а у кого-то нет, и тут наличие вышеперечисленных факторов не играют существенную роль.
Просто "…. Есть люди пламенем зачаты, а есть рожденные от сырости", это не мое изречение Tongue ! Вот!

Marian писал(а):
Цитата:
….В то время во-первых попасть на прием к государю было непросто довольно. Кроме этого, требовалось недюжинное мужество даже для мужчины попросить императора о том, что заведомо вызовет его гнев, что уже говорить о женщине.
Во-вторых, смею напомнить вам, что ей мало лет очень. Даже в голову не приходило , что она может попасть на прием и умолять о снисхождении. Ведь государь тогда был почти равен Господу во многих глазах, а в глазах плохо образованной, домашней девочки - тем более.
И она знала, что по этому поводу хлопочет дед Сергея, а какая главная заповедь вбивалась в головы многим женщинам? Оставь все дела мужчине, он умнее и расторопнее....
Так что все закономерно...


Да! Сложно, но ведь не невозможно! Ведь так Wink !
Ее титул и положение вполне позволяло ей просить аудиенции Его Императорского Величества. Ведь, она даже попытки не предприняла, а могла бы! И пускай Матвей Сергеевич ее бы осадил, мотивируя это тем, что он сам хлопочет по этому делу, но ведь она даже не попыталась!!! И мне кажется, что Император был бы более снисходителен к супруге осужденного, одной ногой стоявшего в могиле ( в нашем случае в петле) нежели к его деду. По-моему есть пища для размышления, правда?! Wink (хотя я сразу скажу, что не жалуюсь, на то как Вы повернули сюжет и какой показали Вареньку в этом конкретном случае Laughing ).

Почему плохо образованной??? Ну не получила она образования как Марина, но ведь не совсем же она глупая! Ведь из хорошей семьи, а в то время детям старались дать если не пансионное образование, так домашнее. Разве нет? А то, что она фанатично набожная, так это же не означает, сумасшедшая? Немного не от мира сего Wink , да, но в остальном же она вполне адекватная особа!
Да и по поводу заповедей. Как насчет : "в болезни и в здравии, в богатстве и в бедности……"!

Ledi A писал(а):
Хотя тут же совершив один великодушный поступок, делает второй не столь лестный - лишает Сергея возможности дать ей свою фамилию..теперь она Воронина пожизненно, ну в крайнем случае двойная фамилия...

Цитата:
Никакой двойной фамилии lac . Повторный брак Марины вообще не дает теперь права Элен носить иную фамилию, кроме Ворониной.
Двойное наименование позволительно только в случае брака. Никак иначе...


Хм ! Да! Двойная фамилия приобретается в браке, путем присоединения. к девичьей фамилии фамилию супруга и наоборот. Это, я точно знаю! А вот почему Вы так категоричны, относительно того, что Элен, даже после повторного замужества Марины, останеться Вороныной….. Да она, несомненно, будет графиней Вороненой по праву наследования титула по отцу, плюс по праву завещания, Но вот если супруг Марины пожелает удочерить ее, не готова! Там в праве царской России, все так интересненько Laughing , если бы покопаться, информацию найти можно, но для этого нужно желание, а я как большая лентяйка Laughing , решила идти по пути наименьшего сопротивления, и поинтересоваться у Вас shuffle , судя по всему, вы перешерстили кучу информации. Может, поделитесь? Но по-моему, удочерение особами дворянской крови в то время уже было разрешено (ранее нет, это точно), но я боюсь ошибиться поскольку в Академии мы не изучали право Царской Росси, как одного из источников права….. и т д., я для общего развития когда-то читала. Дальше лезть в юридические дебри не буду. Не интересно это!

P.S.Я надеюсь, мой отзыв Вас не обидел?. Я заранее прошу прощение, если Вас он каким-то образом обидел! Честное слово, Я не хотела rose !!! Просто не могла удержаться и не высказаться по вышеобсуждаемому вопросу.
Сразу скажу, что ваш роман у меня стоит в категории произведений классической русской литературы. И пускай вы не профессиональный писатель, Вы не на одну голову выше Ваших "коллег" из гильдии нынешних писателей!

_________________
Обманчив женский внешний вид, поскольку в нежной плоти хрупкой, натура женская таит единство арфы с мясорубкой...
Сделать подарок
Профиль ЛС  

pinnok Цитировать: целиком, блоками, абзацами  
Янтарная ледиНа форуме с: 09.11.2009
Сообщения: 221
Откуда: Московская область, г.Хотьково
>25 Мар 2011 2:34

А я вот хочу высказаться в защиту Вари, хотя она мне и не нравится. Сравнивать ее Мариной или Катиш, думаю, не имеет смысла. Все люди разные: у кого-то хватит смелости, а кто-то просто отойдет в сторону. А Варя, как уже было сказано, совсем девочка еще.
_________________
Умей жить и тогда, когда жизнь становится невыносимой. Сделай ее полезной.
Н.Островский. "Как закалялась сталь"
Сделать подарок
Профиль ЛС  

Marian Цитировать: целиком, блоками, абзацами  
Бриллиантовая ледиНа форуме с: 24.12.2008
Сообщения: 2309
>25 Мар 2011 21:12

Primavera писал(а):
Девчонки сравнивали ее с сестрой Анатоля, а мне сразу пришло на ум сравнение с Мариной. Когда она была в возрасте Вареньки!

И?
В возрасте Вареньки Марина тоже не была особо смелой и вольной на поступки. Как и позднее, в прочем, вспомните. Что старшие скажут, то и делает. Сказали - надо забыть князя Загорского, поехала в Ольховку и постаралась сделать это (только вот не получилось Wink ), позже смирилась с выбором матери жениха и вышла замуж, побоявшись ехать к старому князю и открыть ему правду.
Так что на Марину еще довольно нерешительности... было и будет... Wink

Primavera писал(а):
Просто "…. Есть люди пламенем зачаты, а есть рожденные от сырости", это не мое изречение ! Вот!

Ну, с этим сложено не согласиться, поэтому - prv

Primavera писал(а):
Ведь, она даже попытки не предприняла, а могла бы! И пускай Матвей Сергеевич ее бы осадил, мотивируя это тем, что он сам хлопочет по этому делу, но ведь она даже не попыталась!!!

Да зачем ей это? Все сделают и без нее... И потом вспомните - она еще не совсем освоилась с ролью княгини в свете, только в домашней среде утвердилась. Времени просто не было.
А для того, чтобы приставать к государю с просьбами, надо как минимум быть уверенной в себе и в своем положении. А Варенька у нас не уверена, увы!, ни в чем...

Primavera писал(а):
Почему плохо образованной??? Ну не получила она образования как Марина, но ведь не совсем же она глупая! Ведь из хорошей семьи, а в то время детям старались дать если не пансионное образование, так домашнее. Разве нет?

А кто давал его? Оставшиеся французы после войны 1812 года и не смогшие никуда пристроиться на родине гувернантки. И в то врем за престижем гнались - раз у вас в семье гувернер иностранец, неважно чему он там учит, главное, что он есть. Laughing
Половина света того времени плохо разговаривала и писала на французском, общепринятом языке общества того времени, что уж говорить про русский.
Домашнее обучение, если его не давали действительно хорошие учителя (а это было не по карману многим) или не мать, окончившая институт и способная передать свои знания детям, было из рук вон плохим. Увы, но это факт!

Primavera писал(а):
А то, что она фанатично набожная, так это же не означает, сумасшедшая? Немного не от мира сего , да, но в остальном же она вполне адекватная особа!
Да и по поводу заповедей. Как насчет : "в болезни и в здравии, в богатстве и в бедности……"!

А как насчет смирения с волей Божьей? Wink

Primavera писал(а):
А вот почему Вы так категоричны, относительно того, что Элен, даже после повторного замужества Марины, останеться Вороныной….. Да она, несомненно, будет графиней Вороненой по праву наследования титула по отцу, плюс по праву завещания, Но вот если супруг Марины пожелает удочерить ее, не готова! Там в праве царской России, все так интересненько , если бы покопаться, информацию найти можно, но для этого нужно желание, а я как большая лентяйка , решила идти по пути наименьшего сопротивления, и поинтересоваться у Вас , судя по всему, вы перешерстили кучу информации. Может, поделитесь?

Поделюсь.
Удочерение - возможно. Я его не отрицаю как таковое. Процессы удочерения уже тогда были распространены вовсю. Удочерить-то ее можно, но дать свою фамилию, как истинное свидетельство отцовства, нельзя. А потому - удочеряй, не удочеряй, смысл один - Элен Воронина и только!

Primavera писал(а):
Я надеюсь, мой отзыв Вас не обидел?. Я заранее прошу прощение, если Вас он каким-то образом обидел! Честное слово, Я не хотела !!! Просто не могла удержаться и не высказаться по вышеобсуждаемому вопросу.

Нет, конечно.
Я даже рада, что в теме у нас такие обсуждения и размышления. Это не может меня не радовать, как автора.

Primavera писал(а):
Сразу скажу, что ваш роман у меня стоит в категории произведений классической русской литературы. И пускай вы не профессиональный писатель, Вы не на одну голову выше Ваших "коллег" из гильдии нынешних писателей!

Ну, давайте лучше тогда поставим меня к современной литературе. А то меня смущает соседство с нашей классикой. Не доросла я и никогда не дорасту до Достоевского и Толстого, наших классиков. Wink

pinnok писал(а):
Сравнивать ее Мариной или Катиш, думаю, не имеет смысла. Все люди разные: у кого-то хватит смелости, а кто-то просто отойдет в сторону. А Варя, как уже было сказано, совсем девочка еще.

Ни убавить, ни прибавить...
_________________
Сделать подарок
Профиль ЛС  

girlfromsaturn Цитировать: целиком, блоками, абзацами  
Бриллиантовая ледиНа форуме с: 06.04.2010
Сообщения: 2850
Откуда: берег Японского моря
>26 Мар 2011 2:42

Marian писал(а):
Не доросла я и никогда не дорасту до Достоевского и Толстого, наших классиков.

Когда-то и классики были всего лишь модными авторами Wink Так что, Мариночка, у тебя все впереди!!!!
_________________
Сделать подарок
Профиль ЛС  

Marian Цитировать: целиком, блоками, абзацами  
Бриллиантовая ледиНа форуме с: 24.12.2008
Сообщения: 2309
>30 Мар 2011 13:26

 » Глава 67

Глава 67

Марина провела в Киреевке несколько дней и засобиралась домой лишь на пятые сутки. Ей вовсе не хотелось уезжать из имения Арсеньевых, где ее всегда ожидало понимание и утешение, где на нее снисходил покой от теплых дружеских объятий, но в Завидово оставалась ее маленькая дочь, да скоро надо было уже беспокоиться о жатве на полях. Потому-то в последний раз обняв свою подругу и своего крестника, попрощавшись тепло с Арсеньевым и взяв с супругов обещание навестить ее, Марина выехала в Нижегородскую губернию.

Дорога была сухая, дожди обычно начинались только после Ильи, и потому Марина рассчитывала споро доехать до Завидова, как бы ей не хотелось того. Она боялась остаться одна в этом большом доме. Разумеется, она и ранее оставалась там, но впервые к ней не приедет на несколько дней Анатоль, не развеет ее легкий флер одиночества. И Марина снова заплакала не в силах удержать в себе свое горе, ведь тех дней, что когда-то были в Завидово – их пикники, их совместные прогулки с дочерью в парке, их семейные вечера подле камина холодными зимними вечерами, уж никогда не повторяться. Она осталась одна…И никто не поддержит ее, не на кого опереться в трудную минуту. Нет, разумеется, и Арсеньевы всегда готовы прийти ей на помощь, но это не то, совсем не то…

Так она и ехала – то плакала, то успокоившись, просто сидела и смотрела в окно на проплывающие мимо поля, с интересом разглядывая редких встреченных ею в пути персонажей. Книгу, что брала с собой в дорогу, она прочла еще в Киреевке, а другую попросить в библиотеке Арсеньевых совсем вылетело из головы. Оттого-то она так хандрила в дороге.

Марина сама не знала зачем, быть может, от дорожной скуки, а может, чтобы отвлечься на что-то иное, но отчего-то вдруг открыла дорожный несессер, что стоял на противоположном сидении, и достала пачку писем, что ей передал на аудиенции государь. Она не знала сама, но что-то мучило ее, что-то тяготило. Быть может, оттого, что сейчас в ее руках были свидетельства причины гибели ее мужа – такой страшной, такой безрассудной. Она искренне пыталась понять, что толкнуло Анатоля на эту дуэль, когда они все обговорили, когда их жизнь могла стать такой спокойной, такой благостной. Временами она злилась на него за это, кричала криком, обращаясь к нему, уже невидимому для глаза, обвиняя и оскорбляя его за это глупое потакание собственным эмоциям, за этот безрассудный шаг к концу. После, правда, Марина молилась усерднее за упокой его души, чувствуя в себе вину за то, что тревожит ее, не дает спокойно покинуть этот мир, но ничего поделать с собой не могла.

Марина провела пальцем по краю стопки, мысленно считая письма, удивляясь их количеству. Как они могли быть так слепы, что прямо под их носом с Анатолем смогла вестись такая переписка? Как могли допустить это? Отвлекшись на собственные переживания и горести, они совсем упустили из виду, что может произойти и такое.
Марина перевернула пачку и хотела убрать ее обратно в несессер, но вдруг ее внимание привлекло самое нижнее письмо в пачке, явившееся ныне ее взору. Оно не было сложено, как остальные, и написанное было доступно для прочтения. Видимо, кто-то из жандармерии впопыхах сложил его не так, как следовало, а наоборот. Марина бросила взгляд на эти ровные строчки и похолодела, чувствуя, как замирает сердце от острой боли. Вот оно. Тот, недостающий кусочек головоломки, что не давал ей покоя. Вот то, что тревожило ее и заставляло возвращаться невольно к этим письмам.

Она узнала не почерк, нет. Она узнала одно-единственное слово сперва, а уж потом каким-то внутренним чутьем догадалась, чья рука выводила эти строки. «D'aujourd'hui•». В написании слова были допущены две ошибки. Точно так же это слово было написано и в том письме, что Марина нашла среди вещей Анатоля, разбирая его вещи, согласно негласному правилу избавиться от одежды покойного.
На том настояла Зорчиха, сама Марина не решилась бы сделать это да причем так скоро – спустя месяц после похорон. Именно тогда она и нашла эту короткую записку, что привела Анатоля в квартиру фон Шеля, заставила вызвать его на дуэль. Она смогла прочесть только верхние строки, повествующие о том, что сестра Анатоля вновь была в доме фон Шеля, тайно и без сопровождающего, что офицер поступил с ней неподобающим образом – разговаривал грубо, прогнал прочь. Марина тогда не стала дочитывать эту анонимку, а бросила ее в огонь, чтобы даже следа ее не осталось, а потом долго мыла руки, стремясь уничтожить любые следы, что могли остаться на ее пальцах от этой грязи.

Она знала только одного человека, что делал подобные ошибки в этом французском слове, и от осознания того, что автором той анонимки может быть этот человек, причиняло ей острую боль.
- Прости меня, - прошептала Марина и тут же решила, что непременно по возращении сходит на могилу супруга и повторит снова эти слова. Теперь, когда она ясно поняла, что за причина толкнула его броситься к фон Шелю в тот же миг в желании убить его, стереть с лица земли, она чувствовала горечь вины.

Как Анатоль мог не поверить этой записке, в которой говорилось об оскорблениях и обидах, нанесенных его сестре, ежели эта анонимка была написана ее собственной рукой? Неужели Катиш не догадывалась, что почерк ее знаком брату, ведь она сама писала ему из пансиона? Какая глупость! Какая неосмотрительная глупость!
- Она привела тебя к гибели. Тебя и его….

Теперь Марина поняла, зачем Анатоль упомянул Катиш в том последнем разговоре. «…Прошу тебя, скажи сестре, что она ни в чем не виновата, чтоб не смела винить себя….». Он знал, что анонимка пришла от Катиш, знал и просил ее снять груз вины с плеч сестры, что та будет ощущать ныне.
Теперь Марина понимала, почему горе и отчаянье ее золовки так велико, почему та едва не тронулась рассудком. Да что говорить, разве выправилось ее здоровье, если она до сих пор так кричит ночами? За ней постоянно ходит ее горничная, настолько в доме были перепуганы ее состоянием, не было бы греха.

Но почему-то в Марине не осталось и следа той жалости и того сочувствия, что она испытывала к сестре Анатоля до этого момента. Своей безрассудной горячностью она погубила две души, и Марина едва сдерживалась, чтобы не накричать на золовку, едва вернется… О, с каким бы удовольствием она бы отхлестала ее по щекам! Марина сжала крепко пальцы, изо всех сил борясь с той неукротимой злобой, что захлестнула ее ныне. Катиш привела на край многих людей своей вспыльчивостью, стремлением наказать, настоять на своем. Анатоль и фон Шель – мертвы, Сергей едва не расстался с жизнью, Арсеньев и другой секундант наказаны и лишены свободы – первый передвижения, а второй и вовсе полностью, заключенный в крепости. Стоила ли минутная вспышка ярости этого? Стоила ли собственных слез и горя? Стоила ли таких потерь?

Марине очень хотелось задать эти вопросы Катиш, взглянуть той в глаза и заявить, что она знает, почему состоялась эта дуэль, и кто подсказал Анатолю, где отыскать фон Шеля. Но по мере приближения к имению гнев Марины, охвативший ее душу, едва она узнала авторство той злополучной анонимки, сходил на нет постепенно, а визит нежданной гостьи и вовсе заставила ее ринуться на защиту золовки, чего она сама от себя никак не ожидала.
- Экипаж чей-то, барыня, - прокричал, подъезжая к дому, кучер, и Марина выглянула в окно, раздвинув шторки. Да, все верно, перед подъездом действительно стояла карета, судя по ее виду, наемная. Лакей помогал сойти из нее даме в черном, что быстро скрылась в доме.
- Ну-ка, подгони лошадей, - крикнула Марина кучеру. Ей стало любопытно, что за дама могла нанести визит им. Быть может, прибыл кто-то из знакомых, чтобы принести соболезнования? Но почему лично, а не в письме, как это делали остальные?

Игнат, встречая хозяйку на крыльце дома, не смог ответить, кто эта дама.
- Я как вас увидел, сразу же поспешил выйти. Она сейчас в малой гостиной, - Значит, прибывшая не из знатных, иначе Игнат провел бы в большую или в голубой салон. – Карточки не подала. Спросила сперва вас, барыня, а затем барышню. Ждет ныне, пока та приберутся и выйдут. Я пока прохладительные распорядился принести.
Марина поблагодарила дворецкого и, предоставив ему распоряжаться ее багажом и экипажем, прошла в малую гостиную, где гостья тут же поднялась с кресла, завидев ее.

Прибывшая была немолода, но возраст была трудно определить, потому как половина лица была скрыта короткой вуалеткой шляпки, что гостья даже не потрудилась откинуть. Платье ее было явно не ново, а у накидки на плечах с одного конца было оторвано немного кружево, что шло по краю.
- Bonjour, madam, - поздоровалась Марина, и дама холодно кивнула в ответ, удивив ее. Марина хотела попросить ее представиться, но в этот момент дверь в другом конце комнаты открылась, впуская Катиш. Дама тут же повернулась к девушке и, кивнув своим мыслям, вдруг резко пересекла гостиную, приближаясь к ней.
- Вы! – глухо сказала она, при этом в ее голосе был ясно различим легкий акцент – «Вы» послышалось, как «Вфы», и Марина нахмурилась, ощущая, как в ее груди разрастается беспокойство. – Вы! Я приехала, чтобы посмотреть вам в глаза! Чтобы увидеть эту змею, что погубила моего сына! Вы убили его!

Вот теперь Марина сразу же поняла, кто именно посетил дом Ворониных, и замерла на месте, сжимая руки, раздираемая на части двумя противоположными чувствами. Ей хотелось, чтобы эта женщина высказала всю боль и злость, что переполняли ее, в лицо Катиш, чтобы ее золовка поняла, насколько велика ее вина в том, что случилось. Она даже ощущала некое злорадство ныне над тем, что доведется испытать в эту минуту Катиш. Но с другой стороны, ей было все же жаль девушку, и потому она быстро пересекла комнату и встала подле нее, едва увидела, как наседает на ту мать фон Шеля.

- Вы убили моего мальчика! Он был всем, что у меня было… Такой красивый, такой умный. Мое сокровище. А вы! Думаете, я ни о чем бы не узнала? О, у моего мальчика нет от меня тайн! – говорила баронесса. – Он все написал мне сразу же. Что вы не хороши собой, но за вами большие деньги и связи, что он намерен влюбить вас и жениться на вас любыми средствами. А потом он отказался от всего этого, считая, что неблагородно поступает с вами. Неблагородно! Нет, тут было иное! Я сердцем чувствовала, что это дурно кончится! Вы отняли его сердце, а потом и жизнь! Вы довольны, милочка? Довольны? Вы натравили на него своего брата и убили его!
- Позвольте, - вмешалась Марина, заметив, как побледнела Катиш, как крупные слезы побежали по ее щекам. Она стояла, потупив голову, не смея смотреть в глаза баронессе, и та, ощущая собственное превосходство, распалялась все более. – Соблаговолите не повышать голос в этом доме. Я не отрицаю вины Катерины Михайловны в причинах этой дуэли, тут уж не отнять. Но ваш сын тоже далеко не агнец. Он опытнее невинной девушки, что едва покинула стены пансиона, и прекрасно понимал, к каким последствиям могут привести его маневры в отношении нее, что у девицы есть брат, готовый вступиться за честь семьи, что в итоге и вышло. Так что умерьте ваш пыл, сударыня. Я ведь тоже могу заявить вам в лицо, что ваш сын убийца. Но разве эта маленькая месть вернет мне супруга? А вам? Разве эти слова вернут вам сына?

Баронесса не смогла сдержаться и разрыдалась, некрасиво и во весь голос, нагнулась к ридикюлю в поисках платка. Потом взглянула на Марину через вуалетку.
- Вы не понимаете, он был всем для меня! Для чего мне жить ныне? Для чего? Она забудет его через время, выйдет замуж, наплодит детей. А у меня не будет никого более! Никого! Разве это справедливо? Она будет счастлива, а он будет гнить в могиле!
Катиш глухо вскрикнула при этих словах и выбежала из комнаты. Марина не стала ее удерживать, прекрасно понимая ее состояние ныне. Жестокие слова, ранящие острее любого кинжала!

- Подать вам воды? – спросила она баронессу, жестом показывая, что той лучше присесть. Но та отвергла оба ее предложения, яростно покачав головой. – Послушайте, не стоит более тревожить девочку. Вам тяжело в это поверить, но она любила его и ныне страдает. Я знаю, что ее боль несоизмерима с вашей, но поверьте, она не меньше, ведь Катерина Михайловна потеряла не только любимого, но и родного брата. К чему сейчас выяснять, чья вина ощутимее? Вы потеряли сына, а наша семья потеряла мужа, брата и отца. И этого ничто уже не изменит… даже месть.

Некоторое время женщины молча смотрели друг на друга, а потом баронесса вдруг сделала низкий книксен и вышла из комнаты прочь, стремясь как можно скорее покинуть этот дом. Марина не стала ее останавливать, понимая, что та не желает ни минуты более провести здесь, в этих стенах. Она подошла к окну и проследила, как ее экипаж покидает подъезд усадебного дома и уезжает прочь по аллее, спустя минуту затерявшись из виду. После она прошла в свою половину и достала из несессера, что еще не успела разобрать суетящаяся Таня, толстую пачку писем, а после двинулась в комнату своей золовки.

Катиш лежала в постели, лицом в подушки. По ее подрагивающим плечам Марина поняла, что она плачет, и на миг легкая тень сочувствия к ее горю шевельнулась в ее душе. Но затем она снова ощутила тяжесть писем в руке. Переписка, ставшая началом конца. Конца ее тихой жизни. И чувство сострадания испарилось в тот же миг.
Будто почувствовав, что не одна в комнате, Катиш подняла заплаканное лицо на невестку. Они некоторое время смотрели друг другу в глаза, а потом девушка прошептала:
- Благодарю вас за то, что вы помогли мне тогда… в гостиной…
- Не благодарите, - отрезала Марина. – Я сделала это не для вас. Тем паче ныне, когда… Не благодарите, ибо я сделала это, потому что обещала заботиться о вас, и намерена выполнить свой долг.

Она быстро прошла к постели золовки и положила на подушку рядом с ней пачку писем, что так жгла ей руку сейчас, и отступила. Катиш посмотрела на них, а потом на Марину и слегка покраснела.
- D'aujourd'hui•. Вы так и не выучились писать его без ошибок, n'est-ce pas? Потому-то Анатоль так легко различал ваши письма, – медленно проговорила Марина, не в силах сдержать в себе желание дать понять золовке, что она знает. Знает, что толкнуло Анатоля на эту дуэль. Но она ничего не сказала более, не желая причинять более боли Катиш. Просто развернулась и вышла из спальни. Ушла вообще из усадебного дома, направляясь к церкви и далее к кладбищу. Но заходить не стала, памятуя о словах Зорчихи о том, что она слишком часто беспокоит душу Анатоля, просто прислонилась лбом к кованым воротам и закрыла глаза.

Смирение. Она помнила о нем, как когда-то обещала старице Феодосии. Но как же тяжело, Господи, принять твою волю!

С того дня Катиш вдруг изменила свое поведение. Она стала чаще выходить из комнаты, ходила к каждой службе в церковь и ездила с Мариной в богадельню с таким радением, которого Марина ранее не замечала за золовкой. Вскоре она и вовсе погрузилась с головой в богоугодные дела, и Марина поручила ей заниматься этим полностью, сама же сосредоточилась на имениях и уборочных работах. Она лично выезжала в поля с управляющим, осматривала, проверяла, сверяла вместе с ним цифры. А после возвращалась в дом и ведала домашними делами, пока от усталости едва не падала с ног. Зато это целиком отнимало все силы, не оставляя их ни начто, даже на тягостные размышления и слезы.

В конце жатвы Марина, как обычно выехала на поля. Она знала, какой ныне большой праздник у крестьян, ведь весь хлеб был уже убран, аккуратными скирдами стоял на полях, ожидая дня, когда будет погружен в телеги и вывезен на ток. Марина всегда выезжала в поля, чтобы разделить со своими работниками радость этого дня, проводила с ними в поле половину дня, пока не закачивали жатву и уезжала в село, где в центре ставили столы и отмечали окончание трудовой страды. Анатоль кривился, когда узнавал об этом, называя это пережитком, сугубо мужицким обрядом, но не запрещал ей, и она с радостью ехала в поля, считая своим долгом разделить этот день с крестьянами.
Поля уже были полностью сжаты к этому дню. Оставалась последняя неубранная полоса пшеницы, которую по обычаю срезать должна была либо самая красивая девушка села, либо самая опытная и почтенная женщина. Раньше это делала самая старшая из села – мать старосты Ермилы. Но в прошлом году, прямо под Рождество, Господь забрал ее к себе, и ныне перед крестьянами стоял нелегкий выбор.

Марина с любопытством наблюдала, как Ермило берет серп, чтобы передать его той, что будет убирать последнюю полосу хлеба. А потом вдруг с изумлением увидела, как он направляется к ней, протягивает ей орудие жатвы.
- Уважь своих детей, барыня, - улыбнулся в густую бороду Ермило. – Челом бьем до того.
- Ты сдурел, что ли, Ермило? – наклонился к нему управляющий, прошипел в лицо. – Это что за фокусы?
- Оставьте, Василий Терентьевич, - улыбнулась Марина. – Я попробую, Ермило, но сразу говорю тебе, что это не тот выбор, что нужен. Боюсь, мы тут будем до вечера тогда.

Щавелев помог ей спуститься с коляски, и она, взяв в руки серп (а он оказался тяжелее, чем она предполагала) и подхватив юбки, направилась к короткой и узкой полосе пшеницы на углу поля. За ней потянулись управляющий, всем своим видом выражающий недоумение этой авантюре хозяйки, староста и остальные крестьяне, довольные тем, что барыня приняла серп. Теперь Марина понимала, почему на спожинки• оставили такой маленький кусочек хлеба нетронутым. Видимо, было задумано с самого начала попросить барыню срезать колосья. Только вот крестьяне даже не подумали, что она попросту может и не знать, как именно это делать.

Марина взглянула на Ермилу, и тот сразу же подал знак одной из женщин в первом ряду. Та подошла к барыне и показала ей, как нужно срезать колосья, набитыми спелыми зернами. Сначала у Марины не выходило никак. Она знала, как для крестьян важен именно этот нетронутый кусочек поля, ведь по поверью от этого зависел урожай в следующем году, и старалась, как могла. Через несколько минут стало получаться срезать более аккуратно, и она обрадовалась невольно. Правда, довольно жарко припекало августовское солнце, да и черный шелк платья вовсе не подходил для работы в поле. Марина теперь понимала, почему женщины на жатве подбирали юбки и подтыкали их вверх, обнажая ноги. Она бы сама сейчас с удовольствием сделала бы тоже самое. Представив себе эту картину, она не смогла сдержать смешка, что так и рвался из-за губ, а потом и вовсе рассмеялась в голос, представив лица своих столичных знакомых, коли они застали бы ее сейчас.

Марина еле срезала последние колосья, что передавала той юной крестьянке, показавшей ей, как управляться с серпом, так ее распирал смех. Впервые за последнее время у нее на душе стало спокойно и отрадно, и она не сдерживала своих эмоций.
Она вместе с остальными радовалась ныне этому последнему сжатому снопу, хлопая в ладони и смеясь. А после подержала оставшуюся прядь пшеницы, пока все та же крестьянка плела косу, сама обвязала эту пшеничную косу лентой. Потом ей передали ломоть хлеба и маленький мешочек соли, и она опустилась на колени, чтобы подложить под косу эти дары, прижала косу плотно к земле руками, чувствуя сквозь легкую ткань перчаток покалывание колоса.

Закончив обряд, Марина протянула руку в сторону управляющего, намекая, чтобы он помог ей подняться. Мужская ладонь обхватила ее за локоть и легко подняла ее на ноги.
- Благодарю вас, Василий…, - она перевела глаза и увидела подле себя Сергея. Он стоял так близко к ней, что у нее вдруг вспотели ладони, и она поспешила вытереть их об юбку платья. Озадаченные крестьяне толпились позади него, переглядывались, переспрашивали друг друга, и она поспешила отпустить их в деревню.
- Ступайте в деревню, Ермило, - приказала Марина. Совсем уже другим тоном, не таким доброжелательным, как разговаривала с ними еще пару минут назад, и крестьяне вмиг стушевались, исчезла та атмосфера всеобщей радости, что буквально недавно царила на поле. Они постепенно стали расходиться, кланяясь Марине, офицеру, что так нежданно появился тут словно ниоткуда, и управляющему, явно недовольному всей этой суматохой.

Когда крестьяне удалились, а Василий Терентьевич по знаку Марины отошел поодаль, делая вид, что очень заинтересован скирдами пшеницы, что стояли в поле, она отвернулась от Сергея и медленно пошла по направлению к коляске, которая стояла на дороге.
- Тебя выпустили из крепости, - тихо проговорила она, стараясь унять сердце, что буквально выпрыгивало сейчас из груди.
- С большим трудом, - усмехнулся Сергей. – И я приехал поблагодарить тебя за твои хлопоты.
- О, совершенно не стоило, - деланно спокойным тоном проговорила Марина, пожимая плечами. – Ты ведь знаешь - à charge de revanche•. А я была перед тобой в долгу.
- Только не говори, что поехала к государю из долга, - раздраженно заметил Сергей, но Марина опять только пожала плечами в ответ. Они прошли почти до самой дороги, как вдруг она оступилась, угодив ногой в небольшую выемку, пошатнулась и едва не упала. Сергей успел подхватить ее за руку и удержал на месте. Это простое касание вдруг заставило кровь в ее жилах побежать быстрее, ее бросило в жар, захотелось вдруг прижаться к нему всем телом, прикоснуться губами его кожи, слегка соленой от пота.
- Тебе не стоило приезжать! – зло бросила Марина и вырвала руку из его пальцев так резко, что едва опять не упала, отшатнувшись от него. Предательство собственного тела настолько разозлило ее, что она с трудом переводила дыхание. О Господи, ее мужа только схоронили почти три месяца назад, а она едва сдерживает порыв, чтобы не броситься на шею к другому мужчине! – Надо было написать письмо, прислал бы почтой! Я просила тебя не приезжать ко мне более! К чему все это?

Он ничего не ответил. Только прошел к дороге, встал к ней спиной, крутя в руках фуражку. По его напряженной спине Марина поняла, что задела его, но пойди она на поводу у своего желания подойти сейчас к нему, положить руку на его плечо, все только усложнилось бы. Ей не стоило делать этого. Отныне он чужой для нее. Чужой супруг. Смог же он отпустить ее строить свою жизнь с Анатолем, должна тогда отпустить его и она. У них нет ныне иного будущего, как врозь – ни совесть, ни честь не позволят им соединиться. А кроме того, есть еще тяжелое «Faites ainsi!•», брошенное ей тогда на прощание в кабинете государя, что не стерлось из памяти.

Марина вдруг развернулась к полю и громко, совсем неподобающе для женщины, закричала:
- Василий Терентьевич! Allez! Allez!•
Сергей вздрогнул от этого неожиданного крика, в котором уже начали звучать истеричные нотки. Отчего так получалось – она весела и счастлива, но стоит появиться ему, как ее благостный настрой вмиг исчезает? Она выглядела такой радостной там, в поле, вреди этих крестьян. Он своим глазам не поверил, когда увидел, что она срезает колосья. Но ей это нравилось, судя по лицу, а значит, так и должно быть.

- Allez! Allez!• - снова закричала Марина, подгоняя своими криками спешащего к коляске управляющего. Он смотрел на Сергея так, будто он убивал его хозяйку, оттого она так истерично кричала ныне.
- Прекрати! – вдруг сказал Сергей тихо, но в то же время твердо. И она его услышала, замолчала. – Если ты хочешь, я уеду. Я и так не должен здесь быть. Но прежде, прошу тебя…
Он протянул ей руку ладонью вверх, словно прося ее руки. Он знал, что в нем внутри все пылало от острого желания коснуться хотя бы ее тонких пальчиков, прижаться к ним губами, пусть даже в вежливом отстраненном поцелуе.

Он мог бы сказать ей те слова, что вмиг заставили ее переменить решение, но Сергей не желал, чтобы она знала, памятуя их расставание тогда, памятуя расставание со своей женой неделю назад. Варенька снова плакала, кричала, что он виноват в том, что случилось, что ежели бы он выбрал крепость, то все было бы иначе. Но он таков, каков есть. Сидеть в четырех стенах не для него, ему нужен простор, свобода. С него и так хватило тех двух месяцев. Разве у него был выбор в этом случае?

- Вы совсем не жалеете меня, - рыдала Варенька. – Совсем. Мои слезы вызывают у вас только раздражение. Отчего вы так со мной? Отчего?
А Сергей только коротко отвечал, чтобы она успокоилась, что ничего худого не стряслось, что время пролетит совершенно незаметно, но успокоить его маленькую жену ему составило немало труда. А потом, когда она полулежала на софе подле него, положив голову ему на грудь, Варенька вдруг задумчиво произнесла:
- Даже если бы она была вашей женой ныне, вы все равно не выбрали бы крепость?
- Нет, не выбрал бы, - Сергей гладил ее по волосам, словно маленькую девочку, что нужно было успокоить после недавних бурных слез. – Я бы все равно поехал бы.
Она вдруг подняла голову и посмотрела ему в глаза.
- Ходят слухи, что в семье Загорских сплошь однолюбы. Это правда?
- Ну, раз говорят, значит, им это известно, - улыбнулся Сергей. – Я же не могу ответить вам за всех.
Но она смотрела на него так серьезно, так внимательно, что ему никак не отшутиться в этом случае. Потому и ответил уклончиво, слегка кривя душой:
- Все в руках Господа, Варвара Васильевна. Только в них одних.

Более Варенька не стала допытываться на этот счет, не говорила на эту тему, старательно делая вид, что ничего и не знает, как ранее. Только вот плакала по ночам, Сергей слышал это ясно в своей половине, и этот плач разрывал ему сердце. Только что он мог сделать? Разве можно самому себе приказать забыть и не любить более? Он обещал тогда Вареньке, что не будет более искать встреч с графиней Ворониной, но сам же нарушил свое слово, завернув сюда, в эту губернию, на это поле, куда отправил его дворецкий из усадебного дома. Он слаб. Всегда был слабым, когда дело касалось ее, Марины.

Марина тем временем вдруг шагнула к нему и вложила свою маленькую ладошку в его руку. Сергей вздрогнул от этого легкого касания, что так нежданно вырвало его из мыслей, а потом накрыл другой ладонью ее пальцы, слегка подрагивающие от волнения на его ладони, погладил их большим пальцем. Она приблизилась к нему еще на шаг, внимательно заглянула в его глаза.
- Я напишу к тебе, - тихо сказал Сергей, но Марина покачала головой, отказываясь, и он повторил. – Я напишу.
- Нет, не надо, - прошептала она. – Я не буду читать твоих писем, тут же сожгу. Так что пожалей бумагу.
- Я напишу.

К коляске тем временем приблизился Василий Терентьевич быстрым шагом, едва не бегом, встревоженный криками Марины. Она тут же выдернула ладонь из рук Сергея и, коротко кивнув ему на прощание, пошла к коляске, села в нее с помощью управляющего. Тот вежливо приподнял шляпу и тоже отвернулся, забрался в коляску, дернул вожжи. Коляска медленно тронулась и покатилась прочь от Сергея. Он смотрел ей вслед, на голову в черной шляпке, обтянутой шелком, на ленты, что развивались на легком ветерке, и ему мучительно захотелось, чтобы она обернулась.

- Обернись, - шепнул Сергей ветру, надеясь, что он донесет до нее его слова. – Обернись, ну же!
Ему почему-то казалось, что если она не обернется, то его поездка закончится совсем не так, как он предполагал, выбирая из двух предложенных зол именно эту, как бы он желал, чтобы было. Сердце сжалось от какого-то меленького страха, что предательски заполз в душу, наполняя разум всякими нехорошими предположениями. Что, если он ошибся? Что, если надо было выбирать иной путь?

Но тут вдруг Сергей заметил, как в коляске одна из фигур, вся в черном, слегка приподнялась на месте и оглянулась назад, прижимая руку, обтянутую черным шелком, к губам. Он мог ясно видеть это даже с такого расстояния.
Она плачет, понял он, и у самого в горле вдруг застыл комок, который было не сглотнуть так легко. Странно, Сергея почти не трогали слезы его жены, которые она пролила всю дорогу до Загорского, где он ее оставил ныне вместе с дедом, а вот этот невинный жест Марины вдруг заставил его сердце сжаться.
Сергей поднял руку и легко махнул ей, прощаясь, и она несмело махнула ему в ответ, а потом повернулась обратно на сидении.
Она обернулась. Значит, все будет хорошо. Все должно быть хорошо.

Милая, милая Марина… Он только на минуту представил, как она бы встретила ту весть, что он так скрывал от нее ныне. Как его жена – истерикой и криками? Или как Матвей Сергеевич – молча и смиренно принимая решение Сергея? Одно Сергей знал определенно - это могло окончательно выбить Марину из того спокойствия, что она смогла восстановить с таким трудом после смерти Анатоля. Ведь она как раз сейчас, спустя время, начинала восставать из пепла, словно Феникс, он ясно увидел это ныне, на этом поле, когда она срезала пшеницу, радуясь окончанию жатвы вместе с крестьянами.

Сергей заехал на могилу Анатоля ныне утром, когда был в усадьбе. По всему было видно, что Марина часто приходит сюда - на мраморном надгробии лежали цветы, срезанные, судя по всему, тем же утром. Он положил ладонь на мрамор, думая о том, что отныне Анатоль будет жить только в его воспоминаниях, и не таким, каким он видел его в последнее время, а тем, что запомнил по кадетскому времени. Или по годам их юношества, когда они втроем куролесили по столице. Шайка шалопаев, назвали их тогда. Их шальная троица…
Как же жестоко развела судьба некогда закадычных друзей! Какие трудные испытания выпали на долю их дружбы, и как не выдержала она их, сломавшись, разбившись в итоге! Как горько и больно…

Сергей одним резким движением надавил пальцами на веки, прогоняя невольные слезы, что навернулись вдруг на глаза при этом воспоминании. Потом обвел взглядом окружающий его пейзаж – поля с многочисленными скирдами, лес, виднеющийся вдали, эту пыльную дорогу, по которой удалялась коляска, уже почти превратившаяся в неразличимое темное пятно. Взглянул на солнце, ласково пригревшее его кожу нежными лучами, зажмурил глаза и вдохнул полной грудью запах сухой травы, прогретого воздуха и, как хотелось ему думать, ее цветочных духов.
Затем свистом подозвал коня, что сейчас жевал траву на обочине дороги, и легко вскочил в седло, натянул фуражку, чтобы солнце не так сильно пекло голову. Прежде чем тронуть коня в противоположную той, куда уехала коляска, сторону, он хлопнул по груди, проверяя бумаги, что лежали за полой мундира, а потом задорно улыбнулся.
Она обернулась. Значит, все будет хорошо. Все должно быть хорошо.

- Я все же напишу! - громко крикнул он ввысь, в эту ясную лазурь летнего неба, перепугав птиц, что слетелись на поле в поисках упавшего зерна при жатве. – Я напишу!
А потом развернул коня и галопом помчал прочь от этого поля и этого неба, туда, где намеревался встретить свою долю, каковой бы она ни была…

Марина обернулась. Значит, все будет хорошо….

• Сегодняшний день (фр.)
• Сегодняшний день (фр.)
• конец жатвы
• долг платежом красен (фр.)
• Тут: Пусть так и будет! (фр.)
• Едемте! Едемте! (фр.)
_________________
Сделать подарок
Профиль ЛС  

Ledi A Цитировать: целиком, блоками, абзацами  
Малахитовая ледиНа форуме с: 14.02.2011
Сообщения: 243
>30 Мар 2011 23:23

опять Кавказ???((((

как всегда замечательная глава!вроде ничего серьезного, а отчего-то плакать хочется(( Марина, я присоединюсь к девушкам выше, т.к. я тоже сравниваю ваше произведение почему-то именно с классикой, а не с современной литературой. И честно говоря пока не нахожу, чем ваш роман хуже классических. Ведь по сути все они ИЛР - "Гордость и предубеждение", "Анна Каренина", " Война и мир"....не вижу большой разницы, да простят меня уважаемые классики)))

Марина, очень хочется счастья, вы нам его обещаете, маните, а не даете(((( как понимаю это опять разлука глав на 5???)))
_________________
Сделать подарок
Профиль ЛС  

Marian Цитировать: целиком, блоками, абзацами  
Бриллиантовая ледиНа форуме с: 24.12.2008
Сообщения: 2309
>31 Мар 2011 23:07

Ledi A писал(а):
опять Кавказ???((((

Не скажу... Tongue Laughing

Ledi A писал(а):
как всегда замечательная глава!вроде ничего серьезного, а отчего-то плакать хочется((

Почему? Мне казалось, эта глава немного светлее предыдущих. Ведь это не такое грустное расставание... Даже есть маленький лучик надежды.

Ledi A писал(а):
Марина, я присоединюсь к девушкам выше, т.к. я тоже сравниваю ваше произведение почему-то именно с классикой, а не с современной литературой. И честно говоря пока не нахожу, чем ваш роман хуже классических. Ведь по сути все они ИЛР - "Гордость и предубеждение", "Анна Каренина", " Война и мир"....не вижу большой разницы, да простят меня уважаемые классики)))

Прямо засмущали... Embarassed
Но - спасибо на добром слове Very Happy ... Очень приятно!

Ledi A писал(а):
Марина, очень хочется счастья, вы нам его обещаете, маните, а не даете(((( как понимаю это опять разлука глав на 5???)))

Опять же промолчу.
Будет все. Все будет, это точно.
Не могу я сейчас их свести никак, поймите... Embarassed
_________________
Сделать подарок
Профиль ЛС  

girlfromsaturn Цитировать: целиком, блоками, абзацами  
Бриллиантовая ледиНа форуме с: 06.04.2010
Сообщения: 2850
Откуда: берег Японского моря
>01 Апр 2011 7:21

Проду очень хочется!!!!! На таком моменте остановилась... И сразу куча вопросов - а как дальше, а куда он, а когда они уже будут вместе, а жену куда....
_________________
Сделать подарок
Профиль ЛС  

Marian Цитировать: целиком, блоками, абзацами  
Бриллиантовая ледиНа форуме с: 24.12.2008
Сообщения: 2309
>01 Апр 2011 10:26

girlfromsaturn писал(а):
Проду очень хочется!!!!!

Будет точно. Постараюсь порадовать к выходным вас, мои читательницы... Ok

girlfromsaturn писал(а):
На таком моменте остановилась...

Ну, надо же чем-то вас интриговать, почти конец уже... А то еще потеряете интерес к моей книге...

girlfromsaturn писал(а):
И сразу куча вопросов - а как дальше, а куда он, а когда они уже будут вместе, а жену куда....

Как дальше будет увидим.
На второй вопрос и на последний уже в следующей главе ответы Wink . Немножечко только подождите, сейчас Муза к столу привяжу, а то в последнее время часто улетае куда-то, проказник такой Laughing
_________________
Сделать подарок
Профиль ЛС  

Marian Цитировать: целиком, блоками, абзацами  
Бриллиантовая ледиНа форуме с: 24.12.2008
Сообщения: 2309
>04 Апр 2011 13:54

 » Глава 68

Глава 68

К началу осени занятость Марины постепенно сходила на нет, и она даже немного заскучала, покончив и со страдой, и с заготовками запасов на зиму. Только и оставалось, что перепроверять цифры в книгах учетных да взяться за обычные домашние дела. Кроме того, занялись дожди, почти непроницаемой водной стеной обрушивающиеся в небес на землю, и стало не до выездов на прогулки или в контору к Василию Терентьевичу. Тот вскоре и вовсе уехал проверять, как прошла страда в других имениях Ворониных, а это означало, что вернется он только к Покрову, не раньше. Пока объедет все имения, пока соберет данные да решит дела с местными управляющими или старостами.
Да и с визитом к соседям не съездить в такую непогоду, и приходилось сидеть в стенах дома почти безвылазно.

Марина не любила осень. Нет, когда на дворе бабья пора еще никуда ни шло, но вот остальные дни, когда небо нависало над головой свинцовой тяжестью, а вокруг все было мокрым и скользким. И еще этот нескончаемый дождь…

Леночка в последнее время, лишившись возможности бегать по парку, а значит, былой летней свободы, тоже упала духом, стала чаще капризничать. И Марина, когда не могла ее успокоить, волей-неволей вспоминала Анатоля. Иногда с досадой – мол, совсем разбаловал дитя, иногда с грустью – уж он-то быстро успокоил бы Элен, взвалив ее к себе на плечи и пробежавшись по большой бальной зале, то и дело подбрасывая ее вверх, будто на ухабах.
Она же дать таких забав ребенку не могла. Леночка уже была большая и чересчур тяжелая для Марининых рук, оттого-то и на руках она носила ее не так часто, как просила плачущая дочь. После Элен и вовсе пускалась в такой плач, что Марина едва сдерживала в себе раздражение этими капризными криками, усугубленное еще дурной погодой и оттого осенней хандрой.

Вот и ныне утром она не смогла сдержаться и почти убежала из-за стола, едва Элен принялась за свой очередной капризный крик. Недавно у дочери вдруг появилась красноватая сыпь на ручках и спинке. Перепуганная Марина немедля послала за доктором, едва увидела эту картину, но прибывший немец заверил ее, что это не оспа и не другая опасная болезнь. Просто девочка переела сладкого, и ее следует на время ограничить в разнообразии питания, убрать из рациона все сладкое и сахарное. Так и поступили, но как было объяснить маленькому ребенку, что ее любимые оладушки, которые для почти каждое утро пекла кухарка Варвара, отныне надо было есть без варенья?
Это вызвало такой бурный протест, что Марина не смогла сдержаться. Она ясно поняла, что ныне либо отшлепает Элен, чтобы прекратить этот крик, достававший домочадцев последнюю неделю, либо должна уйти прочь из столовой и усмирить свой гнев в одиночестве. Так она и поступила. Вышла с шумом из столовой, громко хлопнув дверью, выражая таким образом свой собственный гнев, и ушла в кабинет просмотреть книги да планы посевов на следующее лето. Зато этот стук двери об косяк заставил дочь наконец-то замолчать, будто она поняла, насколько тяжело окружающим выносить ее капризы.

Марина взглянула на план, что ныне лежал перед ней на столе, отмечая грифелем площадь для засевания ее картофелем. Пробные десятины дали приличный урожай по сравнению с засеянными клубнями, и она планировала расширить посадки этой культурой. Теперь оставалось только приучить крестьян принимать картофель в пищу, ибо, как принесли ей вести из деревни, они совершенно не знали, что делать с этими странными плодами. Попробовали есть сырыми, с кожурой, подумать только! Как только дождь успокоиться, Марина соберет всех жителей села и личным примером покажет, что не дьявольское создание, а овощ, покажет, как следует принимать его в пищу.
«Я плохая мать!», вдруг снова пришли в голову Марины мысли, мучившие ее все утро. «Плохая, раз не могу выносить в такие моменты свое дитя, раз хочу ударить его!» Она совсем забросила свою дочь, с головой погрузившись в дела, совершенно позабыв, что та тоже лишилась многого – своего названного отца, товарища по играм и проказам, когда он был свободен от службы. Анатоль всегда находил время для Элен, а сама Марина ныне и минутки не может найти. Видит дочь только за трапезами, а играла с ней в последний раз еще до жатвы пшеницы. Быть может, ей стоит пойти к Элен и предложить поиграть вместе в кукольный домик, что той сделали прошлым летом? Или в те дивные фарфоровые куклы, что подарил Анатоль? Устроить чаепитие для них или быть может, даже раут?

Но Марина не успела даже с места подняться, как аккуратный стук в дверь кабинета заставил ее замереть на месте.
- Entrez, - пригласила она стучавшего войти, и в кабинет ступила Катиш, отказавшись от молчаливого приглашения Марины присесть, замерла в центре комнаты, оглядывая многочисленные полки с книгами и гроссбухами, рулоны планов, что виднелись сквозь стекло дверцев шкапов, тяжелую массивную мебель, из-за которой ее невестка казалась такой маленькой и хрупкой.
- Я давно тут не была, - прошептала она. – Тяжело входить сюда, зная, что его более нет здесь.
- Мне было тоже тяжело занять эту комнату, - призналась Марина. – Но именно тут хранятся все книги и планы, и стол тут поболее… Так что…, - она замолчала, почувствовав, что невольно оправдывается, что работает в кабинете Анатоля. Катиш же только грустно улыбнулась в ответ, уловив эти нотки в голосе невестки, и поспешила ответить:
- Нет-нет, не подумайте! Я не виню вас за это. Убеждена, он был бы доволен тем, что вы сумели взять бразды правления в свои руки. Вы так споро творите дела, не каждая способна на это. Кроме того, эта необходимая мера ныне, когда в семье нет мужчины.

Она замолчала, словно снова ощутила ту боль потери, что только недавно слегка приотпустила ее из своих когтей, отвела глаза в сторону, а потом бочком, мимо Марины прошла к окну и уставилась на пелену дождя, прислушиваясь к его тихому шептанию. Молчала и Марина, борясь со слезами, что вдруг поднялись откуда-то из глубины ее тела и застряли плотным комком в горле, вмиг почувствовав себя беззащитной и слабой, как тогда, в первые недели после смерти Анатоля.

- Вы, верно, гадаете, зачем я к вам пришла? – спросила от окна Катиш едва слышно, но к Марине лица не повернула, так и осталась смотреть на унылый осенний день за стеклом. – Я пришла к вам с просьбой, очень важной для меня просьбой, и, умоляю вас, подумайте над хорошо, прежде чем дать мне ответ.
Марина ничего не ответила на эту реплику, и ее золовка смело продолжила:
- Церковь причисляет убиенных на дуэли к самоубийцам и отказывает им в отпевании и погребении в освященной земле. За Анатоля заступился сам государь, а кто оказал такую милость Николаю Николаевичу? Я все время думаю об этом, каждый час, каждую минуту, особенно в ночную пору, когда сон нейдет ко мне. Где он погребен? На кладбище ли? Или за оградой, и его душа навеки обречена скитаться по этой земле бестелесной тенью? Принял ли Господь ее к себе или отказал в покое? Я даже не ведаю, где его могила, никогда не преклонить колен у его надгробия. Это мучит меня, мучит! – она застонала негромко, прижала руки к губам, и Марина не могла не подойти к ней, не положить руки на ее плечи в немой поддержке. – Я принесла много горя тем, кого так горячо любила и люблю, причинила боль. Это гложет меня, терзает. Вы были правы, это я отправила ту злополучную записку. Минутный порыв ярости и обиды. Я хотела всего лишь наказать Николя, но не так. Не так! К каким последствиям это привело! Мне всегда говорил мой духовник в Москве, что когда-нибудь я горько пожалею и раскаюсь в своем грехе горячности и гневности, и вот этот день настал!
- Успокойтесь, дорогая, - мягко проговорила Марина, слегка надавливая на плечи Катиш ладонями. – Ваши терзания мне понятны. Но если вы будете всякий Божий день вспоминать об этом, как вы забудете эту боль, как избавитесь от мук горя? Да и Зорчиха говаривала, что слезы причиняют душам, ушедших от нас только терзания. К чему тогда мучить и свою душу, и их?
- Ваша Зорчиха – ведьма! И слова ее от дьявола! – запальчиво проговорила Катиш, и Марина поморщилась, снова видя перед собой не ту смиренную и тихую девушку, какой она была в последнее время, а ту – дерзкую и запальчивую, что подвела их семью к этой ужасной трагедии. Но вот Катиш снова обуздала свои эмоции, вернув на лицо ту же безмятежность, что царила на нем ранее. – Я никогда не смогу забыть. Никогда! Разве можно позабыть о том, что случилось? – она вдруг повернулась к Марине, схватила ее за ладони, сжала их с силой. – Прошу вас, прошу, отпустите меня в обитель. Нет мне более места здесь, кроме как в монастырской келье. Вымолить хочу души их у Господа. Чтоб даровал им прощение, чтоб пустил в свои чертоги небесные!
- Ах, милая Катиш, о чем вы? Вы просто еще не пережили ту потерю, слишком мало времени прошло. Какая обитель, дорогая? Вам едва минуло восемнадцать. Впереди вся жизнь. Уверена, Анатоль не желал бы подобной участи для вас.
- Какая жизнь? – простонала в ответ Катиш. – Жить с этим грузом на плечах? Не могу! Его мать давеча была права – как мне жить, когда от него скоро останутся лишь кости?! Не могу!
- Ах, вот оно что, - протянула Марина, но золовка прервала ее:
- Нет! Ежели вы думаете, что это решение пришло ко мне после ее визита, то вы ошибаетесь. Я давно думаю над тем, еще с самого погребения брата. И быть может, Анатоль был бы против моих обетов, но теперь вам решать. Только вам! Отпустите меня! Нет мне тут покоя, нет!

Марина отняла руки из ладоней Катиш, отошла от нее и снова заняла место за столом, задумавшись над словами девушки, что не отрывала от нее внимательных глаз. Наконец, после затянувшегося молчания, Марина произнесла:
- Я дам свое позволение, Катерина Михайловна. Нет-нет, не спешите благодарить, - проговорила она, останавливая Катиш в ее порыве кинуться на колени пред невесткой и целовать руки. – У меня есть условие, и быть может, оно не придется вам по нраву. Вы молодая девушка, и я убеждена, что вам не место в обители с вашими страстями в душе. Время лечит любые раны, исцелит и ваши когда-нибудь, сотрет из памяти это горе, эту боль. И кто знает, что уготовано вам далее на жизненном пути? Быть может, ваше решение – всего лишь contemptu mundi еt fuga seculi•, бегство от этого мира. Но это ваш выбор, и я не буду настаивать на своем, уважая его. Одно лишь условие – вы не примете послушание до вашего совершеннолетия. Вы поедете в монастырь трудницей•, начнете путь в монашество с самых начал. И коли и по истечении этого срока, ваше желание принять постриг не ослабнет, я не буду препятствовать вам в этом.

Спустя несколько дней Марина отвезла Катиш в Нижний Новгород в Крестовоздвиженский монастырь, где когда-то сама искала покоя своей исстрадавшейся душе, оставила ее в тех стенах трудницей на три года, что должны были пройти до ее совершеннолетия. Та без сожаления рассталась с мирским платьем, облачившись в плат и простое платье, как и остальные трудницы и белицы, что жили в монастыре. На прощание они крепко обнялись, сами не ожидая друг от друга тех эмоций, что оно вызвало в их душах. Для Марины это расставание было словно последнее прощание с прошлыми днями, что когда-то были в ее жизни, обрывалась одна из последних нитей, что связывали ее с супругом.

- Храни вас Господь, Катерина, - прошептала Марина, обнимая золовку. Она каким-то шестым чувством знала, что та не переменит своего решения, что не покинет этих стен более, и по истечении установленного срока все же примет послушничество.
- Храни и вас с Элен Господь, Марина Александровна, - карие глаза, так похожие на глаза Анатоля, что оторопь брала, сейчас смотрели на Марину с пониманием и некой симпатией. – Я буду молить о вас Господа неустанно, молитесь и вы обо мне.
С тяжелым сердцем покидала монастырь Марина, размышляя о том, что она что-то упустила из вида, что-то, что помогло ей убедить Катиш не оставлять мирской жизни, не уходить от мира за эти стены.
- Не думай о том, - сказала ей тогда на прощание мудрая матушка, настоятельница монастыря. – Ежели Господь явит свою волю, кто таков человек идти супротив нее и сомневаться в истинности происходящего? Раз ей суждено идти эти путем, она им пойдет.

Марина понимала это, но все же легкая грусть сожаления о выборе золовки не покидала ее. Зато тетушки, которых Марина навестила перед отъездом в Завидово, приняли решение Катиш без какого-либо удивления.
- Знать, такова судьба, - тихо сказала одна, утирая слезы, навернувшиеся на глаза, а вторая промолчала, только гладила более часто свою собачку, слегка дергая ту за шерсть на загривке. Они расспросили Марину о погребении своего племянника, на котором они не смогли присутствовать по состоянию здоровья, жалостливо качая головами и то и дело вздыхая о его судьбе. Марина с горечью заметила, как старушки сдали в последнее время, как отразилась на них эта смерть и эта трагедия, что свершилась в их судьбе, и дала себе слово почаще навещать их, привезти дочь сюда, в этот небольшой дом с палисадником, сразу после Рождества.

С первым снегом в Завидово вернулся управляющий, привезший с собой многочисленные расходные книги со сведениями об остальных имениях и хозяйствах семьи Ворониных в других губерниях. Для него весть об уходе Катерины Михайловны из мирской жизни стала новостью и носила отличный характер, что для Марины.
- Что монастырь получит? Земли? Урожаями? – сразу же переспросил он хозяйку. Та недовольно взглянула на него.
- Мы еще не обговаривали с матушкой этот вопрос. Пока Катерина Михайловна трудницей ходит, будем в монастырь часть оброка с поместий, что по завещанию ей отошли, слать. А после эти земли монастырю отпишем и денежный взнос сделаем в той сумме, что в завещании оговорена. Это собственность Катерины Михайловны, а значит, ей и распоряжаться ими.

Василий Терентьевич покачал головой. По его лицу было видно, что ему жаль тех земель, в которые он столько лет вкладывал душу и свой труд, но такова была судьба многих владений дворян – они делились, переходя по наследству, либо как плата по долгам в другие руки.
Марина тем временем углубилась в книги, что привез управляющий, задавая ему то и дело вопросы. Щавелев удивлялся, как быстро схватывает эта маленькая женщина основы хозяйствования, как быстро вникает в самую суть. Вот и сейчас, водя пальчиком по графам с цифрами доходов и расходов одной из фабрик, она недовольно хмурилась, недовольная суммами долгов по выплатам за товар.
- Безобразие! Отчего ж такие суммы? Что не платят нам? Почти три четверти долга не оплачено?
- Требую-с, Марина Александровна, требую. Не платят. Нет, говорят, денег.
- А у нас их много что ли в долг товар отпускать так? Ну, ладно половина бы была. Три четверти!
- Грозил им уже. И судом, и тяжбой, не платят-с, - отвел глаза стыдливо в сторону управляющий. Ему самому было неприятно видеть такие цифры, но он человек подневольный все же, барин решал такие вопросы, а он лишь исполнял волю хозяина. Пусть иногда даже вразрез собственным мыслям.
- Только пугали? Не пугать надо! В суд подавайте, - отрезала Марина, и Щавелев поспешил заметить, что Анатоль Михайлович считал судебные тяжбы пустым и бестолковым делом, мол, больше денег на разбирательства уйдет, а товар не продадим.
- А сейчас мы его продаем? – язвительно спросила Марина. – Мы его дарим сейчас! В суд подавайте. На одного тяжбу повесим, другой трижды подумает прежде, чем с долгами тянуть.

Управляющий согласился с этим решением, в глубине души сожалея, что не настаивал на нем перед графом покойным. Быть может, и долги бы так не разрослись.
После, уже в самом конце разговора он поведал Марине о разногласиях, что возникли по южной границе Завидова, вернее, касательно мельницы и речи, на которой та стояла. Весной, выиграв тяжбу за наследство с побочным сыном предыдущего хозяина соседнего с Завидово имения, в наследство вступил племянник покойного и сразу принялся за дела поместья.
- Привез с собой нового управляющего. Курляндца, кажется. Тот вцепился во все дела, с которых можно денег взять, аки пес. Вот и до нас очередь дошла.
- До нас? Мы-то как связаны? – удивилась Марина.
- Мельница наша на Хладке стоит, а исток она берет в имении соседнем. Вот нынешний барин и решил, что может заставить нас платить за пользование речкой. Начало ведь она берет на его землях.
- Час от часу нелегче. Как это сложилось? Я думала, у нас договоренность с Милорадово. Мы мелем их муку бесплатно, а нам за это пользование рекой без всяких трудностей. Что с ней случилось, с договоренностью этой?
- Анатоль Михайлович на словах ее заключал, письменно не оформлял, - был ей ответ, и она прикрыла глаза рукой. Какая беспечность! Почему ее супруг был такой расторопный в канцелярии государя, но настолько недальновидный при управлении собственным имуществом? Разве не ведал, что сосед стар и немощен, а новая метла всегда по-новому метет?
- Отложим пока разбирательства, Марина Александровна? Глядишь, к весне, когда мельница начнет работу…
- Нет, не будем откладывать, - отрезала она. – И не будем более дел никогда откладывать. Быть может, мой покойный супруг не имел времени на разбирательства, но у меня его достаточно. Да-да, я сама приеду в контору, назначьте день. И узнайте мне, пожалуйста, до того дня вот что…

Марина надеялась сыграть на своем присутствии, на своем шарме и обаянии на этих переговорах, ведь мужчины привыкли вести дела только с себе подобными, и женщина могла пусть ненамного, но смягчить атмосферу обсуждения, качнуть весы судьбы в ее сторону. Но в первые же минуты своего нахождения в конторе ее управляющего, где тот назначил встречу по делу о мельнице, она сама растерялась. Всему виной стало не волнение перед этой важной для нее встречей, не тот насмешливый взгляд, которым встретил ее курляндец, сидевший за столом и повернувшийся к ней, едва она ступила в комнату. Виной этот стал высокий широкоплечий мужчина, стоявший у окна спиной к ней. Лучи столь редкого в это время года солнца играли в его волосах цвета спелой пшеницы, и в этот же миг Марине показалось, что это Сергей стоит в конторе, настолько схожи были фигуры и цвет волос. Ее сердце глухо стукнулось о ребра. Глупое, глупое сердце, которое желало, чтобы ее глаза не обманулись, чтобы Сергей был тут, а не с женой в имении.

Но вот мужчина обернулся, заслышав шелест ее платья, и Марина убедилась, что все же ошиблась. Это был совсем другой человек. Иного цвета глаза, более темные, иной изгиб носа и губ. Более резкие, более грубые. Зато улыбка, что коснулась губ незнакомца, придала этому лицу обманчивую мягкость и удивительное очарование. Такая улыбка призывала улыбнуться в ответ, но она не коснулась глаз мужчины, Марина ясно видела это, когда он приложился к ее руке, слегка холодной с ноябрьского морозца, и это притворство не смогло обмануть ее.
- Андрей Петрович Раев-Волынский, полковник артиллерии Его Императорского Величества в отставке, потомственный дворянин, - отрекомендовался незнакомец, опередив управляющего Марины, что по правилам должен был представить его. - Votre dévoué•.
Марина только вежливо улыбнулась ему в ответ, пока Василий Терентьевич представлял ее собравшимся в комнате. Поглядим, насколько правдивы ваши слова, полковник, поглядим.

Сначала она не вступала общее обсуждение разногласий, возникших по поводу речки и мельницы на ней стоящей, внимательно слушая доводы противоположной стороны, основанные в основном на том, что хозяйка Завидова стушуется перед напором, проявит истинно женскую уступчивость. Но когда курляндец замолчал (а именно он говорил, сам хозяин Милорадово отмалчивался), Марина заговорила, подав знак своему управляющему разложить на столе карту губернии.
- Господа, посмотрите сюда. Верно ли, что Хладка берет истоки на вашей земле, почти у границы Завидово? – ее собеседники кивнули, и она продолжила. – А свое продолжение она имеет на землях моего имения, и при этом ее длина протекания по ним в два раза с четвертью более чем длина протекания по землям Милорадово, верно? Вы настаиваете, чтобы мы платили вас ежегодную ренту за право пользования речкой. Хорошо, мы готовы платить вам, но будем делать это при одном условии. При раскладе, что вы поведали нам, вы пользуетесь бесплатно при мелении муки своими водами, но за пользование нашими водами необходимо платить ренту. Причем в том размере, что превышает длину ваших вод, ведь длина наших превышает ровно в два с четвертью раза, как я уже говорила. Значит, и рента, уплаченная за пользование нашими водами, должна быть ровно в два с четвертью раза выше.
- Reinster unsinn!• - вспылил, выслушав ее, курляндец. Раев-Волынский же только откинулся на спинку стула, сложив руки на груди. Марина не могла разглядеть, что за выражение сейчас было в его глазах – то ли его забавляла эта ситуация, то ли ему смешна была она сама со своими выводами и предложениями.
- Отчего же? – возразила Марина и повторила слова курляндца, сказанные им в самом начале разговора. – Только дела. Мы ведь не хотим упустить свою выгоду.
- А если мы поставим запруду на Хладке? – проговорил Раев-Волынский, трогая за рукав сюртука своего управляющего, перехватывая у него ныне инициативу в этом разговоре. – Тогда у вас воды не будет для мельницы.
- Но и у вас ведь ее не будет. Она встанет. Ближайшая мельница в верстах сорока отсюда. Дело ваше, куда возить зерно, - пожала плечами Марина. - К сожалению, ваш прежний управляющий перемолол не так много зерна этой осенью, как сообщил мне наш мельник. Значит, через несколько месяцев запасы муки в амбарах вашего имения подойдут к концу. А там как раз страда. Лошади нужны будут в первую очередь именно там. Протянете с меленьем, зерно погибнет к концу страды.
- Ну, эту трудность мы как-нибудь решим, сударыня, - усмехнулся Раев-Волынский. Марина тоже насмешливо улыбнулась ему в ответ.
- А потерю поля плодородного как будете решать? – она показала пальчиком на карту. – Рядом с истоком одно из ваших посевных полей. Одно из самых больших. Хладка питает его. Поставить запруду так, чтобы не затопить поле невозможно. Вы можете убедиться в этом сами, сударь.

Раев-Волынский некоторое время смотрел на нее, а потом кивнул.
- Хорошо, каковы ваши условия, сударыня?
- Прежние, господин Раев-Волынский. Всего лишь соблюдение прежних договоренностей, - уже более тепло улыбнулась Марина, предоставляя ему любоваться ею, что он и делал сейчас почти в открытую. Она ясно видела это, и от восхищения, что вдруг она разглядела в его глазах, вдруг заставило ее голову пойти кругом.
- Тогда договорились, - Раев-Волынский протянул ей руку для рукопожатия, и она протянула в ответ свою, скрепляя их договоренность. Она снова улыбнулась своему собеседнику, а потом сделала знак управляющему, и тот положил на стол перед хозяином Милорадова бумагу.
- Что это? Договор? – поднял брови тот. – Вы не верите моему слову?
- Я верю, - мягко проговорила Марина. – Но лишние доказательства в делах не помеха.
Он кивнул ей, соглашаясь, а потом поднес ее ладонь к губам, выпустив после с явным сожалением в глазах. Марина не стала задерживаться в конторе, более ей было здесь нечего делать. Потому она оставила мужчин, попрощавшись, и вышла к саням, что ждали ее у самого подъезда. Но прежде чем ей подал руку, чтобы помочь сесть, выездной лакей, что сопровождал ее в этой поездке, это сделал Раев-Волынский, что вышел из конторы вслед за ней.
- Позвольте мне заверить вас, как я восхищен вами, сударыня, и попросить у вас прощение за эту неприятную ситуацию. Блеск золота совсем затуманил мне разум, но блеск ваших глаз вернул меня из этого забытья, - Раев-Волынский снова прикоснулся губами к ее руке через кожу перчаток, когда помог ей занять место в санях. – Могу ли я нанести вам визит, сударыня?
- Не думаю, что настало время принимать мне визиты, сударь. Со дня ухода моего супруга еще не миновало полугода, - отказала ему Марина, искренне наслаждаясь ничем неприкрытым восхищением в его глазах, и он с сожалением отступил, позволяя саням тронуться с места.

Марина удалялась прочь от конторы, спиной чувствуя на себе взгляд мужчины, и вдруг поймала себя на том, что довольно улыбается, кутая лицо в мех ворота салопа. Впервые за последние месяцы она вдруг почувствовала себя снова хорошенькой женщиной, способной вызвать восхищение, и это наполняло ее каким-то восторгом, кружащим голову. О Боже, как грешно, ужаснулась она, одергивая себя. Прошло менее полугода, как схоронили Анатоля, а она…! Недаром тщеславие считается одним из грехов, недаром!

По приезде в усадебный дом Марину ждали повседневные дела: домашние хлопоты, игра и прогулка с Элен в парке, засыпанном снегом (слава Богу, осенняя хандра отпустила ее дочь, и истерики сошли на нет постепенно), разбор почты, что пришла на этой неделе, и написание ответных писем. Только одному адресату Марина никогда не писала ответа. Тому, письма от которого приходили в Завидово с завидной регулярностью. Тому, кому принадлежал этот резкий почерк, при виде которого до сих пор ее бросало в дрожь даже теперь, спустя четыре месяца со дня их последней встречи.

Марина не жгла его писем, как обещала тогда. Не смогла. Правда, первое письмо все же бросила в огонь, поборов себя, но в итоге достала его спустя миг, выгребла на ковер кочергой вместе с частью поленьев, прожигая ковер, обжигая себе пальцы о край письма, уже занявшегося. После того дня не сожгла ни одного. Но и читать себе их не позволяла. Знала, что даже простые слова, написанные его рукой, способны ее сердце снова воспрять духом, а Марина себе этого ныне позволить не могла.

Чужой супруг. Эти два слова словно каленым железом жгли ей разум, в памяти всплывали глаза, полные слез, и тихий умоляющий голос. «…Я так люблю его. Я так хочу, чтобы он был рядом, чтобы не оставил меня. Не удерживайте его подле себя. Я уверена, что не имей он с вами встреч, все могло бы измениться… все!...»

Чужой супруг. И это означало, что Марине должно забыть эти серые глаза, эти мягкие светлые волосы, эти сильные, но нежные руки, которые иногда являлись ей во сне, будоража кровь, заставляя просыпаться в какой-то сладкой истоме, тревожащей тело. Как ей забыть, когда он приходит к ней редкими ночами? Как забыть ей, когда ее сердце замирает при виде того, как блеснут в свете церковных свечей в пшеничные пряди волос Раева-Волынского? Ведь с того дня, как они были представлены друг другу в конторе Завидова, отставной полковник, почти каждую утреннюю службу бывал в церкви Завидова.

Нет, это вовсе не было странным – каменный храм села имения Ворониных был единственным крупным на округу в полсотни верст, потому здесь собирались на службу многочисленные прихожане со всей округи. Странным для Марины был блеск его глаз, которым горели его глаза, когда он смотрел на нее во время службы. Это хищное выражение иногда пугало ее, но оно редко проскальзывало в его серо-голубых глазах, обычно они были полны ничем неприкрытого восхищения.

- Ой, Марина Александровна, вы совсем вскружили голову нашему новому соседушке, - шутливо заметила как-то Авдотья Михайловна, когда Марина подвозила ее после службы. Теперь, когда Долли вышла замуж летом и переехала в имение своего супруга на другом краю губернии, она редко выезжала, даже в церковь. – Готова об заклад биться – как только откроете двери своего дома для визитов после праздника•, то наш полковник будет тут как тут.
- Я не ставлю себе цели очаровать кого-либо, Авдотья Михайловна, - ответила ей Марина. – Смею напомнить – я ношу траур.
- Ну-ну, не обижайтесь, - похлопала ее по руке соседка. – Такова уж старость, ум укорачивает. Что в голову приходит, тут же на язык идет. Простите уж, коли обидела. Не имела я дурного намерения. Но ведь вам не век во вдовицах ходить-то. Когда-нибудь придется снять траур и принять другую фамилию. Ничего зазорного в том нет. Такова жизнь-то у нас, вот так-то. Андрей Петрович-то у нас вдовец, детишек своих нет, разве плохой поклонник-то? – она помолчала немного, а потом задумчиво проговорила вдруг. - Эх, как вспомню тот рождественский бал в губернском собрании! Каков красавец был Анатоль Михайлович, упокой Господь его душу! Как вы тогда танцевали вальс! Любо-дорого смотреть. Эх, Анатоль Михайлович, Анатоль Михайлович! - качала головой соседка.

Может оттого-то на Марину навалилась вдруг под Рождество такая тоска, что хотелось упасть в постель и плакать, непрерывно плакать. А может, от того, что вид Weihnachtsbaum• в большой гостиной, украшенной и нарядной зеленой красавицы, вдруг напомнил ей прошлогоднее Рождество, когда она была так счастлива и покойна в кругу своей семьи? Она смеялась и шутила с Леночкой, когда они, сидя у ярко-горящего камина, вырезали бумажные гирлянды под руководством бонны, но сердце ее глодала такая тоска, что хотелось выть, ведь вечером она ложилась в пустую холодную постель, чтобы провести и эту очередную ночь одной. Равно как и следующую ночь, и следующую за ней…

А быть может, ее тоска усугубилась неожиданным отсутствием Раева-Волынского на утренних службах в церкви? Марина и заметить не успела, как привыкла к его присутствию в своей повседневной жизни, потому-то и заметила это сразу же. Вот уже две недели его не было в храме Завидово. Всезнающая обо всем, что творилось в уезде, Авдотья Михайловна поведала Марине, что ее сосед уехал в Петербург. Видимо, заскучал в запорошенной снегом деревне. Да и что тут делать-то? Никаких развлечений, никаких собраний. Ранее в Завидово были балы, а ныне это большое имение в трауре, вот и разъехались почти все соседи Марины. Кто в Нижний Новгород, кто в Москву, кто в Петербург. Никто не желал оставаться в деревне в эту пору. Вот и Лиза, к которой написала в отчаянье Марина, приглашая к себе на праздники, отказалась приехать, ссылаясь на нездоровье. Какое нездоровье? Разве Марина не знала свою сестру слишком хорошо, чтобы не прочитать сквозь строки, что та слишком ждет открытия сезона, чтобы провести эти дни в деревне?

Марина вдруг поймала себя на мысли, что до дрожи в кончиках пальцев желает пойти к себе, достать из-под кровати ту большую бумажную коробку и вскрыть те непрочитанные письма, пробежаться глазами по строчкам. Но стоит ли ради того, чтобы разогнать эту временную предпраздничную тоску перед этим семейным праздником снова терзать свое сердце? Но руки сами уже отгибали края покрывала постели, вытягивали из темноты большую коробку.

Внезапно Марина замерла, услышав, как у подъезда раздалось ржание лошадей да чьи-то выкрики. Кто-то приехал.
Марина быстро запихнула коробку обратно под кровать и только успела подняться с колен, как в дверь ее половины постучали, и Игнат из-за двери сообщил ей, что к ней прибыл князь Загорский Матвей Сергеевич. Едва сдерживая свое волнение, что охватило ее при этом имени, Марина поспешила пройти в большую гостиную, где в кресле расположился старый князь, а вокруг него суетилась Леночка, устраивая под его ногами небольшую скамеечку.

- Merci bien, ma chere•, - улыбнулся ей старик, тронутый до глубины до души подобной заботой, и погладил ее по локонам. Леночка тихо прошептала застенчиво: «Je vous prie•» и по знаку бонны ушла в детскую, позволяя взрослым поговорить наедине.
- Прошу простить меня за столь нежданный визит к вам. Да еще под праздники, - начал после того, как им принесли и сервировали чайный столик, старый князь. – Просто на земле нет более места, где бы я хотел находиться в этот момент более всего. Et rester chez soi… tout seul…cet commérage…•

Марина взглянула на него пристально и заметила то, на что не обратила внимания в первое время их встречи – горькие складки вокруг рта, глубокие морщины на лбу. Казалось, старый князь еще более постарел с тех пор, как она видела его в последний раз.
- Qu’est-ce qu'il y a?• - вырвалось у нее невольно. Он услышал искреннюю заботу в ее голосе и тронул ее за руку, что она положила на подлокотник его кресла, задавая вопрос, легко погладил ее, наслаждаясь мягкостью кожи. А потом Марина нахмурилась, только сейчас осознав его последние слова, сказанные по-французски.
- Сплетни? Какие сплетни?

Матвей Сергеевич вдруг отвел глаза, и она почувствовала, что что-то произошло, пока она жила тут, в Завидово, уединенно, не принимая визитов и писем от знакомых, только от Жюли. Но и та в последнее время стала на удивление немногословна, а письма ее коротки и скупы. За своей предпраздничной меланхолией Марина не обратила на это внимание, но тут внезапно на нее сошло какое-то прозрение. Она вспомнила тот грустный взгляд Сергея, и внезапно холодная рука сжала ее сердце. В своей злости на собственные слабости она даже не подумала о том, что именно могло привести его в Завидово.

- Ваше сиятельство, Матвей Сергеевич, прошу вас, - Марина положила другую ладонь поверх его большой морщинистой руки, что гладила ее руку, и сжала ее в тревоге. – Скажите мне все. Что произошло, пока я была в деревне?
Тот взглянул ей в глаза и грустно улыбнулся.
- Смотрю, я невольно открыл вам то, что от вас держится втайне. Я полагал, что Сергей пишет к вам. Или графиня Арсеньева написала к вам, как только эта весть появилась в свете. Уж она-то должна знать доподлинно об том. Вся петербургская знать со смаком обсуждает в гостиных этот скандал. - Он немного помолчал, а потом продолжил, тихо вздохнув. – Она отпросилась у меня после отъезда Сергея в монастырь. Шел пост, и эта просьба не вызвала удивления. Я позволил ей. А потом, под Куприянов день• приехала ее мать. Вся в слезах. Я уж было перепугался, что стряслась беда с Варварой Васильевной. Но такого… такого я даже предположить не смел! Она уехала в монастырь и там, под покровом монастырских стен, написала к матери, полагаю, к Сергею и к государю. Развод, Марина Александровна! Она подала прошение о разводе с позволением удалиться в обитель инокиней!

Марина при этих словах сдавленно ахнула, чувствуя, как пошла кругом голова от вороха эмоций, что захлестнули ее при этих словах. Возможно ли это? Как это?
- А вот так, - проговорил Матвей Сергеевич глухо. Он вдруг потянулся рукой за полу сюртука и сжал грудь в районе сердца, и Марина испуганно вскочила на ноги, перепугавшись его бледности. Но старый князь знаком показал, что он в порядке, что сейчас выправится. И верно – спустя несколько минут боль отпустила его, вернулся на щеки неровный бледный румянец. Он выпрямился и продолжил свой рассказ напряженно слушавшей его Марине, ловившей каждое слово, ходившей по комнате в волнении.
- Я полагал, вы все знаете, иначе не рассказал бы об этом. К чему и вам разделять это? Мало вам своих горестей? Но сказанного не вернуть… В столице разразился скандал. Весть о разводе тут же стала известна каким-то образом. Поползли слухи о причинах этого разрыва, абсурдные, злые. Говорят, что он тронулся рассудком из-за того, что пережил за последние годы. Что нещадно бил свою жену смертным боем, едва не убив как-то раз. Или что будучи в плену Сергей получил страшное увечье, что Варвара Васильевна отказалась жить с ним из-за того. Что, почувствовав эту невольную свободу от него, она тут же поспешила убежать из этого брака в монастырь, где надеется найти защиту от него, Monstre, Redoutable Prince•, так прозвали его ныне в свете. Mauvaises langues!• Иногда они ранят больнее пули!

Марина даже не пыталась скрыть от старого князя слезы, что градом катились по ее лицу сейчас. О Господи, бедный Сережа! Какую же боль он, видимо, чувствовал ныне, став притчей в языцех! Ныне, когда так открыто обсуждали то время, что он предпочел бы навсегда забыть! И именно это прозвище, которого он так опасался из-за своего шрама на лице!

- Как он переживает это? Что он ныне? – спросила Марина старого князя и, получив его короткий ответ «Ах, если бы я ведал! Разве ж это напишешь в письме!», удивленно взглянула на того. Тот в свою очередь покраснел вдруг, заметив ее недоумение.
- О Боже, вы и этого не знали! - и когда она покачала головой и сделала знак, чтобы он не медлил, а говорил далее, продолжил. – Приговор был изменен тогда. Сергею предложили выбор: еще полгода в крепости, либо перевод на Кавказ. Сережа, эта горячая голова! Разве мог он еще просидеть в этом каменном мешке? Он выбрал войну. Еще до Ильина дня он уехал в полк. Он сейчас на Кавказе, Марина Александровна. На Кавказе!


• Бегство от мира и его соблазнов (лат.)
• первая ступень восхождения в монашество, далее - послушничество
• К вашим услугам (фр.)
• Сущий вздор! Сущая нелепица! (нем.)
• имеется в виду Рождество
• Рождественское дерево (нем.)
• Спасибо, моя милая (фр.)
• Здесь: пожалуйста, не за что (фр.)
• А остаться дома… совершенно одному… эти пересуды… (фр.)
• Что случилось? В чем дело? (фр.)
• 13 сентября
• Чудовище, Ужасный Князь (фр.)
• Злые языки! (фр.)
_________________
Сделать подарок
Профиль ЛС  

фьора Цитировать: целиком, блоками, абзацами  
Бриллиантовая ледиНа форуме с: 05.10.2010
Сообщения: 5547
>04 Апр 2011 14:21

Марина ну ты и строчишь!!!! Very Happy Very Happy Very Happy Я за тобой не успеваю Laughing у меня за плечами только 30 глав но я иду верной и непростой дорогой и надеюсь когда-нибудь с Вами по обсуждать все происходящее в режиме онлайн Wink т.е. как эту 68 главу сейчас будут обсуждать все леди tender
___________________________________
--- Вес рисунков в подписи 2130Кб. Показать ---

Настроение от Crimpson
Сделать подарок
Профиль ЛС  

Marian Цитировать: целиком, блоками, абзацами  
Бриллиантовая ледиНа форуме с: 24.12.2008
Сообщения: 2309
>04 Апр 2011 20:18

фьора писал(а):
Марина ну ты и строчишь!!!! Я за тобой не успеваю

Да нет, бывали времена получше, когда главу не приходилось так долго писать... Wink Так что это не быстро еще... Laughing

фьора писал(а):
у меня за плечами только 30 глав но я иду верной и непростой дорогой и надеюсь когда-нибудь с Вами по обсуждать все происходящее в режиме онлайн

Ну, уже половина пути осилена. Так и хочется сказать - верной дорогой бежите, товарищ... Laughing Very Happy Еще буквально половина, и ты будешь наравне с остальными.

фьора писал(а):
т.е. как эту 68 главу сейчас будут обсуждать все леди

Только вот наш кружок постоянный куда-то постепенно исчез... Sad Только самые стойкие остались ждать финала, похоже. Embarassed Так что не могу сказать насчет обсуждения...


_________________
Сделать подарок
Профиль ЛС  

Ledi A Цитировать: целиком, блоками, абзацами  
Малахитовая ледиНа форуме с: 14.02.2011
Сообщения: 243
>05 Апр 2011 0:09

Марина, вы мастерски умеете закончить главу на самом интересном месте!!!у вас нет ни одной главы, если не ошибаюсь, где можно было бы поставить точку. Каждая глава обрывается так, что прям хочется кричать:" нет!!еще!пожалуйста!" Пожалуйста, не затягивайте!!!вы писали об отпуске скором, боюсь этого перерыва, надеюсь (хоть и не от большого желания), что мы выйдем к финалу к этому времени. Как же грустно будет расставаться с ГГ, но вы же идем к концу....хотя мы это уже говорим последние глав 10))))

Касательно главы, замечательная глава, нечего сказать!!простите, но получается все как всегда))вы задали высокую планку и держите ее, не уступая ни капли! увы, я не так сильна в знании обычаев и устоев того времени, поэтому не могу предоставить вам конструктивную критику, лишь как читатель. Мне как читателю все нравится...ну кроме этого Раева)))что-то он мне по нраву пришелся, чувствую опять придется Марине поплакать, ведь неспроста он в романе появился)) Хочется конечно спросить к чему этот новый герой, но думаю будет лучше все это прочесть в дальнейшем)) Катиш...наверно это правильно, хотя уверена она бы оправилась и даже смогла бы выйти замуж, но...решила, так решила)

пока все, подумаю еще и допишу позднее))) дальнейших вам успехов))
_________________
Сделать подарок
Профиль ЛС  

pinnok Цитировать: целиком, блоками, абзацами  
Янтарная ледиНа форуме с: 09.11.2009
Сообщения: 221
Откуда: Московская область, г.Хотьково
>05 Апр 2011 1:43

Marian, Вам, конечно, как автору виднее, но мне кажется, что как-то слишком быстро Варя сдалась. То она кидается на Марину, и вырывает обещание не вмешиваться, то требует развод. Что на нее могло так повлиять? Отъезд Сергея?
А Катиш? Неужели с ее характером она приживется в монастыре?
_________________
Умей жить и тогда, когда жизнь становится невыносимой. Сделай ее полезной.
Н.Островский. "Как закалялась сталь"
Сделать подарок
Профиль ЛС  

Кстати... Как анонсировать своё событие?  

>02 Ноя 2024 1:16

А знаете ли Вы, что...

...Вы можете настраивать подписки на интересующие вас события. Подробнее

Зарегистрироваться на сайте Lady.WebNice.Ru
Возможности зарегистрированных пользователей


Не пропустите:

Участвуйте в литературной игре Эмоции и чувства


Нам понравилось:

В теме «Любимые цитаты и отрывки из произведений»: Реджинальд и Освальд вместе со стражей тут же склонились в низком поклоне перед Катариной. Локлан был так ошеломлен ее поступком,... читать

В блоге автора Allegra: Монумент тщеславию

В журнале «Little Scotland (Маленькая Шотландия)»: Крэйг Эйчисон. Земля и свет
 
Ответить  На главную » Наше » Собственное творчество » В тебе моя жизнь... (исторический ЛР) [8375] № ... Пред.  1 2 3 ... 28 29 30 ... 114 115 116  След.

Зарегистрируйтесь для получения дополнительных возможностей на сайте и форуме

Показать сообщения:  
Перейти:  

Мобильная версия · Регистрация · Вход · Пользователи · VIP · Новости · Карта сайта · Контакты · Настроить это меню

Если Вы обнаружили на этой странице нарушение авторских прав, ошибку или хотите дополнить информацию, отправьте нам сообщение.
Если перед нажатием на ссылку выделить на странице мышкой какой-либо текст, он автоматически подставится в сообщение