Звезда любви (ИЛР)

Люция, привет. Сиятельному князю наверняка трудно представить себе, что юная барышня благородных кровей может вдруг податься в актрисы, тем более, что в то время, лицедейство действительно не вызывало уважения, и актрисы влегкую причислялись к дамам полусвета, и отношение к ним было соответствующее. О намерениях Поля в отношении Полины немного позже через одну главу )))).

Сама по себе Жюли вряд ли может получить приглашение на подобный вечер. Ее могут пригласить разве только для того, чтобы развлечь скучающую публику. Так что не думаю что Серж и Полина скоро увидятся с сестрой.
___________________________________

Какого же будет его удивление.))))

Значит, Юлю родственники не встретят. На балу люди явно не скучают, развлекать их не требуется. Ну что ж, в другой раз.
_________________

О да, без сомнения. Он будет очень удивлен

В другой раз и еще не скоро ))
___________________________________

Юля, спасибо за главу! И почему всегда так- женщина помнит все первые признания,встречи, а мужчина не придаёт этому ну никакого внимания? Обидно
_________________

Юля,не устаю поражаться твоей многогранной,неиссякаемой фантазии! Не успели утихнуть страсти вокруг Ника и Катрин,а тут уже новые герои будоражат сознание! Начало интригует!По мере прочтения буду отписываться!

Юля, большое спасибо за продолжение!
___________________________________

Спасибо за главу!Страсти закипают и закручиваются, становится интереснее и интереснее...
А Поль и правда гуляка и кутила!Имея невесту под боком он то пари на Быстрицкую заключает,то увлекается Полин,приглашая её на танец,а ведь совсем недавно он Элен бросил!Никто из женщин,получается,его за живое не затрагивает.У него это после войны так? Вот интересно,а он кого-нибудь раньше любил?Может,какая-нибудь особа и виновата в том,что он такой стал?..
_________________

Пожалуйста, Лиля. Женщины вообще существа с более тонкой душевной организацией. Мужики есть мужики. Не напомнишь, сам никогда не вспомнит

Ой, Оксаночка, как я рада, что ты и сюда добралась. Жду твое мнение с нетерпением.

Оленька, пожалуйста

Да Поль таков. Гуляка и кутила. Привык, что с женским полом ему все достается легко. Ну как уже выяснилось к невесте своей он особых чувств не питает, впрочем как и она к нему. Этот союз - уговор родителей, а вот в отношении сестер Кошелевых Павла ждет много сюрпризов.
___________________________________

Юлия,вы умеете заинтриговать не только главами,но и комментариями!Я с нетерпением жду продолжения!
_________________

Ага, сделал он себе "проще". Теперь пусть по всему Петербургу за ней гоняется.


Неужели все настолько запущено? Я просто в истории полный ноль. Помню в "бедной насте" ГГ мечтала стать актрисой. И все нормально к этому относились(даже те кто считал ее благородной). Восхищались талантом и намеков про сомнительность ее профессии я не помню. Бывало конечно всякое, но к профессии это отношение не имело. Единственный случай , когда кто-то из персонала Им. театра к ней приставал... вроде все.
Все-таки я "валенок".
_________________

Марийка, ко мне можно на ты. С продолжением постараюсь не затягивать.

Ну без этого и романа бы не было)))

Несмотря на то, что сама с удовольствием смотрела Бедную Настю. В сериале столько исторических ляпов, что уму непостижимо. Поэтому рассматривать его как пособие по отечественной истории все же не стоит.

Просто приведу выдержку из одной статьи посвященной Островскому:
Актрисе, которая берегла свою честь, нелегко приходилось. В “Талантах и поклонниках” Островский изображает такую жизненную ситуацию. Домна Пантелеевна, мать Саши Негиной сетует: “Нет моей Саше счастья! Содержит себя очень аккуратно, ну и нет того расположения промежду публики: ни подарков каких особенных, ничего такого, как прочим, которые… ежели…”. Нина Смельская которая принимает охотно покровительство богатых поклонников, превращаясь по существу в содержанку, живет гораздо лучше, чувствует себя в театре гораздо увереннее, чем талантливая Негина.
___________________________________

Юля, привет!
Прости, я совсем выпала из форумной жизни на какое-то время. Видела, что у тебя был День рождения. Прости за припозднившееся поздравление, но желаю от этого не менее искренне любви в семье, счастья в доме, удовольствия от жизни, и в том числе - удовольствия тебе самой от твоего литературного творчества! У тебя это здорово получается!
Извини, но я пока воздержусь от комментариев. Не обижайся. Я и так была редко появляющимся читателем))) Есть у меня некоторые вопросы, но я, откровенно говоря, отнюдь не уверена, что мне стоит о них писать, и тем более - открыто в теме. Ты прекрасно знаешь, что я тебя читаю давно, читаю постоянно. Если бы мне было не интересно - не появлялась бы.
Поскольку я не отношусь к числу тех, кто импонирует Юленьке, буду пока читать молча))) Извини, но не мой это образ. Так что читать буду, но пока без комментариев.
Удачи!

Алеся, спасибо дорогая. Лучше поздно, чем никогда. Мне очень приятно.

Ну что ты. Мои герои и не обязаны нравится всем читателям, а знать, что читаешь, для меня очень важно. Если есть вопросы, пиши любые.
___________________________________

 » Глава 4

Глава 4

Бал в доме Каменских закончилось под утро. По дороге к Лукомским Полина не могла сдержать улыбки легкой тенью скользящей по губам. Она и мечтать о таком не смела! Восторг, сплошной восторг! Несмотря на усталость, сна не было ни в одном глазу, а в груди разливалось тепло при воспоминаниях об уходящей ночи. Перед глазами все еще вертелась сумасшедшая карусель красок и звуков, круговерть незнакомых лиц, но из всех этих лиц лишь один человек по-настоящему взволновал ее воображение - князь Шеховской.
Тогда, год назад, когда он не написал ей после отъезда из Ильинского, и она поняла, что Поль забыл о ней, то нашла в себе силы смириться с этим, а потому даже и мечтать не смела о том, что судьба будет к ней столь благосклонна и подарит новую встречу с Шеховским. От нее не укрылось, как Серж, едва зазвучала мелодия мазурки, сделал шаг в сторону и преградил путь молодому человеку, чье имя было вписано в бальную карточку напротив этой мазурки сразу же, как только они с братом вошли в зал. Чувствуя неловкость за случившееся, Полин послала ему извиняющуюся улыбку, но желание танцевать с тем, о ком вздыхала так долго, о ком грезила во сне и наяву, быстро успокоило угрызения совести. Она была благодарна брату за то, что он избавил ее от необходимости самой объясняться с незадачливым поклонником, хотя и прекрасно понимала, какие скрытые мотивы двигали им на сей раз.
Павел Николаевич был с ней столь обходителен, что в его обществе Полин ощущала себя если не принцессой крови, то уж несомненно самой красивой и желанной среди присутствующих дам. Так хотелось верить, что его интерес вызван симпатией к ней, а не простой вежливостью. Но пусть даже это и простая вежливость, - шептал внутренний голос, - главное, что он рядом, и она может наслаждаться общением с ним, смотреть в его глаза и читать в них восхищение и радость встречи.
Пожелав брату спокойной ночи в вестибюле, Полина чинно прошла к себе в комнату, но едва за ней закрылась дверь спальни, как внешняя благопристойность уступила место безудержному веселью. Она не могла вспомнить, когда еще ей было так хорошо. Закружившись по комнате под звучащую в душе мелодию вальса, она, смеясь, упала на кровать. Ах! Павел Николаевич, Вы воистину способны вскружить мне голову! - улыбнулась она своим мыслям. И уже засыпая, она будто наяву видела его улыбку, блеск серых глаз, едва заметную ямочку на подбородке и робко надеялась, что эта встреча не была последней.
Проснувшись ближе к полудню, Полина с наслаждением потянулась. От танцев всю ночь напролет гудели ноги, но это была столь мизерная плата за испытанное удовольствие. Поднявшись, она, пританцовывая, прошлась по комнате к окну и, отдернув тяжёлую портьеру, впустила яркий свет нового дня. Выглянув в окно, девушка замерла, созерцая шумную суету за оградой особняка. Петербург! Невозможно не влюбиться в этот город с первого взгляда! Он пленяет, покоряет, и однажды побывав здесь, его уже не забыть, - вздохнула Полина, упираясь лбом в прохладное стекло. Вспомнилась вчерашняя прогулка с Докки по улицам столицы. Ей, привыкшей к тишине и неспешности жизни в провинции, казалось, что все вокруг нее пребывает в непрестанном движении. И она, как ребенок, радовалась тому, что стала частью этого большого города, приходя в восхищение от ощущения сопричастности к столичной жизни.
Обернувшись на звук открывшейся двери, она приветливо улыбнулась Глафире, которая явилась, дабы помочь барышне с утренним туалетом.
- Доброе утро, Полина Львовна, - присела в книксене горничная.
- Ой, Глаша, - счастливо улыбаясь, вздохнула Полин. – Ты помнишь, в прошлом году к нам в Кузьминку князь Шеховской заезжал?
- Как не помнить такого красавца! Помню, конечно, - отозвалась Глафира, вешая утреннее платье на спинку кресла.
- А я вчера на балу виделась с Павлом Николаевичем, и мы даже танцевали, - вновь закружилась по комнате Полин.
- Вон оно что! То-то Вы светитесь вся, - снисходительно улыбнулась Глаша, и, расправив складки на кремовом шелке, принялась расчесывать золотистые локоны барышни. Разумеется, она помнила красавца-князя, а когда он заехал в Кузьминку попрощаться с хозяевами, все служанки в доме хоть на минутку, да подбегали к окнам поглазеть на его сиятельство. Она тогда спряталась за портьерой в гостиной, чтобы никто, не дай Бог, не застал ее за этим занятием, и замерла от страха, услышав, что в гостиную кто-то вошел. Осторожно выглянув из-за портьеры, Глаша едва не охнула, увидев у другого окна Юленьку: прижимая к груди ту самую книжку, что подарил ей покойный Лев Алексеевич, она смотрела в окно на склонившегося над рукой Полины князя и плакала, размазывая ладошкой слезы по щекам. И потом каждый раз, убираясь в комнате младшей mademoiselle Кошелевой, она видела этот потрепанный томик под периной, и, перестелив постель, неизменно клала его на прежнее место. Вот интересно, - думала Глафира, закручивая золотистую прядь и втыкая шпильку, - знает ли Полина Львовна, что ее сестра тоже влюблена в князя? Ну, а впрочем, какое-ей-то дело до того? Уж пусть сестры сами промеж себя решают, а она по-прежнему будет держать рот на замке. В том, что если уж князь надумает свататься, то из двух сестер выберет старшую, никаких сомнений у нее не было.
Все обитатели особняка собрались за завтраком в малой столовой. Лукомский, видя сияющее лицо Полины, с искренним интересом расспрашивал ее о вечере, и она охотно делилась с ним своими впечатлениями. Серж был доволен ничуть не меньше сестры, и только Докки, слушая восторженный рассказ золовки, все больше мрачнела, досадуя на так некстати разыгравшуюся вечером мигрень. Она успела привыкнуть к тому, что внимание Сержа принадлежит безраздельно ей, поэтому сегодняшний завтрак ей решительно не нравился: она дважды попыталась пожаловаться на плохое самочувствие, но не удостоилась в ответ даже дежурного сочувствия, и теперь сидела за столом со страдальческим видом. И хотя мигрень у нее прошла, но утром Докки почувствовала, что вчера во время столь памятного вояжа по столичным лавкам умудрилась подхватить простуду, да только кому интересно выслушивать ее жалобы, если Полин соловьем разливается о чудном вечере у Каменских?
После завтрака Сергей планировал перебраться на квартиру, которую он снял для семьи на время сезона, а вечером обещал повести своих дам в театр. Для Полины более приятной перспективой могла быть только встреча с Павлом Николаевичем. Но, увы, все это лишь мечты, - грустно улыбнулась девушка. И хотя простились после бала они очень тепло, князь не выказал даже намека на желание увидеться вновь.
Апартаменты, снятые Сержем, и на Докки, и на Полин произвели неизгладимое впечатление. Сняв перчатки и плащ, девушка неспешно прошлась по комнатам, сравнивая обстановку арендованной квартиры с их домом. Полина отметила, что хоть и содержалась усадьба в Кузьминке в идеальном порядке, однако же и в половину не была столь же роскошно обставлена. По словам управляющего, ранее квартиру эту снимал какой-то весьма состоятельный человек для одной известной актрисы, своей содержанки, но не так давно madam получила отставку у своего покровителя и вынуждена была съехать, потому как сама платить за нее была не в состоянии. Обойдя всю квартиру, Полин застыла на пороге одной из спален. Роскошь обстановки была прямо-таки варварской, но в первую очередь взгляд притягивало огромное зеркало в резной раме. Почему-то девушке представилось, как неведомая ей красавица придирчиво разглядывает свое отражение в зеркале, медленно поворачиваясь вкруг себя. В том, что прежняя хозяйка апартаментов была красавицей, у Полин не было ни малейшего сомнения.
- Нравится? – услышала она голос брата за спиной.
- Да, - задумчиво протянула Полин, оборачиваясь к нему. Она хотела было добавить, что почему-то чувствует здесь себя неуютно, но Серж опередил ее.
- Тогда располагайся. Я Глафиру пришлю.
Пожав плечами, Полин выглянула в окно, выходящее о внутренний дворик и еще раз огляделась. Комната как комната. Какое ей дело до того, кто здесь жил до нее? Да и они, судя по всему, надолго тут не задержатся, только до конца сезона. Гораздо больше ее волновало другое: какое платье надеть на вечернее представление? За всю свою жизнь Полин была в театре всего два раза, да и то в крепостном по приглашению соседей. Перебрав вместе с Глашей весь свой гардероб, она остановила выбор на ярко-синем бархатном платье с отделкой из белоснежного кружева. Докки ехать в театр отказалась, ссылаясь на плохое самочувствие, но при этом не преминула продемонстрировать свою обиду на то, что вечер ей вновь придется коротать в одиночестве.
Как обычно, в день премьеры Александринский был переполнен. Давали комедию «Холостяк», и пресыщенная столичная публика спешила порадовать себя чем-то новеньким. К тому же в одной из заглавных ролей был заявлен Щепкин, несомненный актерский талант которого уже снискал ему славу не только в Москве, но и в Петербурге.
Полин была поражена количеством зрителей. Было заполнено все: от роскошных лож до партера и галерки. Сержу удалось заполучить билеты в партер, чему он был несказанно рад, потому как все ложи были раскуплены заранее по абонементу. Места, которые им достались, были расположены так, что видеть можно было только левый край сцены, и, сколько бы Полин ни вытягивала шею, толком рассмотреть происходящее ей не удавалось. Донельзя расстроенная этим, она принялась рассматривать публику, собравшуюся в этот вечер на представление, а подняв глаза туда, где располагался первый ярус лож, встретилась взглядом со знакомыми серыми глазами. Сердце пустилось вскачь, щеки обдало жаром, и, не совладав с волнением, девушка, вежливо кивнув на приветствие Шеховского, поспешила отвести взгляд. Она вновь попыталась смотреть на сцену, но затылком ощущала его взгляд, а потому ерзала на сидении до самого антракта.
Заметив Кошелевых Поль, повернулся к Горчакову.
- Михаил Алексеевич, Вы не будете возражать, если я приглашу в Вашу ложу своих друзей? Я вчера знакомил Вас – это наши липецкие соседи, брат и сестра Кошелевы.
- Непременно пригласите, - улыбнулся Мишель. – Mademoiselle Полин очаровательна, и я буду счастлив продолжить знакомство.
Дождавшись антракта, Поль спустился в партер, и, на ходу раскланиваясь со знакомыми, выискивал глазами ярко-синее платье. Ему было приятно вновь увидеть Полин, и Шеховской вспомнил, что год назад в Кузьминках у него даже мелькнула мысль о том, чтобы посвататься к ней, но, вернувшись в столицу и окунувшись в привычный круг общения, он забыл об этом.
Предложение князя перебраться в ложу было встречено с восторгом. Однако с началом действия Полина поймала себя на том, что если поначалу она не понимала постановки, потому что ничего не могла разглядеть на сцене, то теперь происходящее на театральных подмостках ее не интересовало исключительно по причине того, что Павел Николаевич, расположившись рядом с ней, презабавнейшим образом комментировал игру актеров, а для нее слышать его голос и видеть обращенную к ней улыбку было куда важнее, чем внимать игре актеров.
Юленька, спрятавшись за кулисами, неотрывно смотрела на сцену. Все было для нее внове, а уж наблюдать за игрой актеров с другой стороны, из-за кулис, было ни с чем не сравнимым удовольствием. В зале то и дело слышались взрывы смеха.
Из любопытства девушка бросила взгляд в зрительный зал. Боже! Сколько же людей пришло на представление! Неужели она сможет вот так просто выйти и играть свою роль?! Не иначе, она рассудка лишилась, когда решила поступить в актрисы. Взгляд ее скользил от одного лица к другому, и, выхватив из пестрой толпы одно знакомое, Юля похолодела: Серж! Он здесь! Стало быть, он все же привез Полин в столицу, как обещал. Но коль Сергей здесь, значит, и сестра должна быть с ним. Отшатнувшись от занавеса, Юля прислонилась спиной к стене. Несколько раз глубоко вздохнув, она вновь робко посмотрела на роскошную ложу. Так и есть, ей не показалось, и тотчас сердце вновь ухнуло вниз, как в пропасть: Шеховской и рядом с ним Полина. Казалось, что князь и ее сестра ничего и никого не замечают вокруг и всецело поглощены друг другом. Поль, Полин, - вспомнила она свою шутку, - неужели слова ее пророческими оказались? Попытка вздохнуть полной грудью отозвалась острой болью в сердце, будто стальной обруч сдавил его. Боже, боже, за что мне мука такая? Как же можно так? Ведь возненавидеть готова единокровную сестру свою, – обмерла Юля, но, прижав ладонь к губам, все смотрела и смотрела на эту дивно красивую пару, не в силах отвесть взгляд и прекратить эту пытку.
Закончилось действие и опустили занавес. Словно очнувшись от морока, девушка метнулась в сторону гримерных, но тут же с разбегу налетела на mademoiselle Ла Фонтейн. Элен пошатнулась, но на ногах устояла, и, смерив виновницу уничижительным взглядом, прошла к сцене. Сразу же с появлением этой провинциальной выскочки Элен интуитивно ощутила, что ее сценическая звезда примы Александринки начала закатываться. Она очень хорошо запомнила слова Гедеонова, сказанные ей после знакомства с mademoiselle Быстрицкой.
Не смирившись с тем, что ее столь бесцеремонным образом лишили заглавной роли, Лена сразу же после той злополучной репетиции направилась прямо в кабинет Александра Михайловича. Гедеонов ее визиту был не рад, прекрасно понимая, какую цель она преследует, явившись вслед за ним в его святая святых, о чем и не преминул ей сообщить.
- Елена Леопольдовна, чего тебе, голубушка? – недовольно поинтересовался он, увидев ее на пороге.
- Ваше превосходительство, - начала Лена, - мне совершенно не понятно, чего Вы добиваетесь, отдавая главную роль начинающей актерке?
- Полно, голубушка! Все ты хорошо понимаешь, - нахмурился Александр Михайлович. - Не подведи ты меня в столь значимый момент, роль была бы твоя?
- Ваше превосходительство, - голос Лены дрогнул, и слезы показались в прекрасных голубых глазах, - неужто столь трудно понять меня? Как же я смогла бы петь, если у меня по сей день рана душевная кровоточит?
Гедеонов женских слез не переносил, но с этим mademoiselle Ла Фонтейн за годы успешной карьеры столкнуться не довелось, а потому такой его реакции она никак не ожидала.
- Так у тебя, говоришь, рана душевная кровоточит! А мне теперь что, дать швейцарам приказ князя Шеховского с графом Радзинским в театр не допускать, чтобы они ненароком твою рану не разбередили? Или перед спектаклем объявлять публике, что mademoiselle Ла Фонтейн петь не может по причине душевной боли от расставания с князем Шеховским? Ты актриса императорского театра, и меня, как и зрителей, твои душевные раны мало волнуют! Что сделано, то сделано: решения я своего не переменю, пусть наперед это тебе наукой будет. Ступай, голубушка, ступай! Довольно мне здесь сырость разводить! А о ролях твоих после поговорим - недосуг мне сейчас.
Потеря главной роли в новой постановке стала первой в череде неприятностей mademoiselle Ла Фонтейн. Не прошло и месяца после разрыва с Полем, как к ней явился управляющий и попросил освободить занимаемые апартаменты, так как срок аренды истек, а за продление вовремя уплачено не было. Привыкшая во всем полагаться на Шеховского, Элен растерялась, и тут на ее счастье подвернулся Аристарх Павлович, который предложил ей свои услуги и помог снять относительно недорогое жилье. Ее новая квартира была пристойной, но не более того. Столь ощутимая перемена образа жизни не могла не сказаться на настроении привыкшей ни в чем себе не отказывать mademoiselle Ла Фонтейн.
После расставания с князем ей поступали предложения определенного рода, но она даже мысли не допускала о том, чтобы согласиться. Ее все еще терзали воспоминания о том, как это было с Полем. Разве можно забыть о том, как приходила в себя в его объятьях после пережитого наслаждения, когда дрожь экстаза еще сотрясала все тело, как касалась кончиками пальцев его лица, склоненного над ней, заглядывая в его глаза и замечая в них отголоски ее собственной страсти? Только с ним она теряла самое себя, растворяясь в нем без остатка. «Мой золотой князь», - звала она его в шутку, запуская руку в золотистые кудри и пропуская их между пальцами. Она все еще просыпалась и засыпала с мыслями о нем. Как же сможет она быть с другим, если даже сама мысль об этом была ей противна?
В довершение ко всем ее бедам, вчера ей отказала в кредите модистка. Ей – приме Александринки! - да еще посмела напомнить о до сих пор не оплаченных заказах. Элен была в ярости, а явившись домой в самом наихудшем настроении, она застала под дверями своей квартирки Аристарха. Поплавский никогда не вызывал у нее ничего, кроме жалости, ей претил его преданный щенячий взгляд, полный невысказанной тоски и обожания. Увидеть его в столь несчастливый для нее момент было последней каплей, переполнившей чашу ее терпения, поэтому в ответ на его признание в испытываемых к ней чувствах и предложение помочь устроить ее дела в обмен на ее благосклонность, Элен расхохоталась над очевидной нелепостью этого предложения. Она даже не заметила, как побледнел Аристарх, услышав ее смех. Вытирая слезы, вызванные буйным приступом веселья, Лена снисходительно похлопала его перчатками по плечу и обещала подумать. Как же жалок он, - вздохнула она, закрывая дверь перед его носом. Но стоило ей остаться наедине с собой, и веселье сменилось меланхолией. Столь резкие перемены настроения от буйного веселья до внезапных слез в последнее время были для нее не редкостью. Это Аристарх-то жалок? – криво усмехнулась она глядя на свое отражение в зеркале. – Нет, это я жалкая и никому не нужная. О, Господи, до чего же я докатилась, если такие, как Поплавский, предлагают мне свое покровительство?! И дело было даже не в благосостоянии помощника Гедеонова, который, будучи правой рукой Александра Михайловича, имел доступ практически ко всем финансовым делам дирекции императорских театров, а в отношении самой Лены к нему. Аристарх Павлович, хоть и жил весьма скромно, без претензий на роскошь, однако же слыл человеком отнюдь не бедным и, конечно, мог бы оказывать ей материальную поддержку. Но согласиться стать содержанкой Поплавского? Это значило бы уронить прежде всего себя в глазах даже театральной труппы, не говоря уже о столичном обществе.
Быть любовницей князя Шеховского - это не было для нее зазорным. Многие ее товарки по актерскому ремеслу испытывали жгучую зависть к ней. Еще бы, Поль молод, хорош собой, и к тому же никогда не скупился, оплачивая любые ее капризы. А кто такой Поплавский? Если где-то когда-то появлялась возможность извлечь какую-никакую выгоду, он не брезговал ничем. Внешне приятный и обходительный, он, тем не менее, мало кому был по нраву, скорее наоборот. Не было в нем достоинства, что ли. Его постоянное стремление угодить высшим чинам, манера лебезить и заискивать перед любым, кто имел хоть какой-то вес в обществе, вызывала у нее лишь жалость и презрение.
Задумавшись об этом, Элен едва не прозевала свой выход, но в последнюю минуту с улыбкой шагнула на сцену. Глаза ее привычно скользнули по лицам зрителей и лишь на миг задержались на хорошо ей известной ложе в первом ярусе. Лена с деланным равнодушием отвернулась, собрала всю оставшуюся волю в кулак, и вот уже перед зрителями предстала не mademoiselle Ла Фонтейн, а простая русская девушка – сирота Мария Васильевна Белова. И все же, играя роль, Элен понимала, что переигрывает: она настолько упивалась собственным страданием, глядя на очаровательную блондинку рядом с Шеховским, что вкладывала в своего персонажа куда больше страсти, чем то нужно было для исполнения, но ничего не могла с собой поделать. И слезы ее были отнюдь не на показ, она плакала по-настоящему, от того, что ее душа болела и страдала каждый миг, проведенный на сцене перед ним.
Но Элен не была бы примой, если бы не доиграла свою роль и не вышла бы потом, ослепительно улыбаясь, вместе со всей труппой на поклон к зрителю. Пусть сердце обливалось кровью, но об этом знала только она сама. На ужин по случаю премьеры она идти отказалась, решив, что на сегодня с нее довольно испытаний. Единственное, чего бы ей хотелось, - это быстрее оказаться дома и дать волю своему горю там, где никто этого не увидит. Переодевшись в гримерке, Лена вышла в коридор, направляясь к черному выходу из здания. Остановившись на ступенях, mademoiselle Ла Фонтейн горько усмехнулась: в былые времена ее позади театра ожидал роскошный экипаж Шеховских, а ныне ждет Аристарх с наемным извозчиком. Поплавский предложил подвезти ее, как он выразился, по-соседски, потому как квартира его находилась этажом выше нынешнего жилья Элен, и она не стала отказываться от его предложения.
Направляясь в театр на сегодняшнюю премьеру, Шеховский питал надежду вновь увидеть mademoiselle Быстрицкую. Отрадно было то, что и Мишелю удача пока тоже так и не улыбнулась. Блеснув, как метеор, на вечере у Радзинских, Анна как сквозь землю провалилась. У Поля возникла было мысль обратиться к Гедонову, дабы попытаться у него узнать о местонахождении юной прелестницы, но история с Элен все еще была свежа в памяти. Увидев сегодня на сцене бывшую любовницу, Павел, как это ни странно, ожидал хоть какого-то намека на ее былые чувства к нему, но Лена вся отдавалась роли. Равнодушный взгляд, которым она окинула его, оставил неприятный осадок в душе. Пусть былая страсть осталась в прошлом, но он после столь бурного расставания никак не ожидал, что Элен так быстро охладеет к нему. Стараясь развлечь беседой Полин, Шеховский все же внимательно следил за происходящим на сцене.
Mademoiselle Ла Фонтейн играла свою роль блестяще, впрочем, как и всегда, вызывая восхищенный ропот среди зрителей. Отвлекшись лишь на мгновение, Поль краем глаза успел заметить мелькнувшее за кулисами бледное лицо. Неужели Анна? Сердце забилось тяжелыми толчками, вновь перед глазами предстала она такой, какой была в доме Радзинских. Водопад блестящих черных локонов по узкой изящной спине, огромные глаза, манящие губы, загадочная улыбка. Шеховской ощутил, как утихнувший было интерес проснулся вновь. К тому же было еще это дурацкое пари с Мишелем, а уж с Буйным он расставаться был не намерен, поэтому даже ради этого стоило попытаться добиться благосклонности mademoiselle Быстрицкой. Но что его так манило в ней? Была в ней какая-то загадка, тайна, и ему отчаянно хотелось разгадать ее. А еще больше хотелось вкусить сладость пухлых губ, заглянуть в ее глаза в тот момент, когда она окажется под ним, сгорая от страсти. В том, что Анна натура страстная и способна ответить на его чувства с не меньшим пылом, Поль был уверен. С трудом дождавшись окончания спектакля, он проводил Полин и Сержа до экипажа, и, выразив надежду на скорую встречу, вернулся в Александринку. Шеховской направился прямо к Гедеонову. Его узнавали и с удивлением смотрели вслед. Неужели князь решил возобновить отношения с прекрасной mademoiselle Ла Фонтейн? Александр Михайлович встретил его, как старого друга, с которым не виделся по меньшей мере лет сто, и, выслушав его просьбу, только едва заметно улыбнулся.
- Не думаю, Ваше сиятельство, что в этот раз Вам удастся одержать легкую победу, - произнес он, осознавая, что фразой этой только подогрел интерес князя.
- Тем дороже будет приз! - усмехнулся Поль.
Гедеонов взял со стола колокольчик и позвонил, вызвав лакея.
- Голубчик, пригласи mademoiselle Быстрицкую ко мне, - распорядился он.
Александр Михайлович знал, что она еще не ушла и должна быть где-то в здании театра, так как еще перед спектаклем пообещал подвезти ее домой.
- Ну, что ж, Павел Николаевич, я не буду Вам мешать. Переговоры Вам предстоят весьма деликатного свойства, поэтому я удаляюсь, - попрощался Гедеонов, оставляя князя в своем кабинете и отбывая на ужин по случаю премьеры.
Юля сама попросила разрешения посмотреть постановку из-за кулис, чтобы иметь представление о том, что значит игра для зрителя. Увидев брата, она успела и испугаться, и расстроиться: Петербург огромный город, и можно легко затеряться в нем, но не тогда, когда предстоит выходить на сцену и быть у всех на виду. И почему это раньше не пришло ей в голову? Она допускала мысль, что в театральном гриме ее будет не так-то просто узнать, но все же такая вероятность существовала. Пребывая в смятенных чувствах, она помогала Елизавете Андреевне развешивать на место театральные костюмы. Просьба Гедеонова прийти в его кабинет Юлю не удивила: вероятно, Александр Михайлович собирался уже уезжать из театра и велел поторопить ее.
Простившись с костюмершей и подхватив свой плащ, девушка быстро зашагала по коридору. Остановившись под дверью, она нерешительно постучала, и, не услышав ответа, осторожно толкнула массивную створку. В кабинете директора императорских театров царил полумрак, почти такой же, как в коридоре. Спиной к ней около окна стоял высокий мужчина, и это явно был не Гедеонов и не Аристарх Павлович.
- Простите, - обратилась она к нему, - мне сказали, что Александр Михайлович разыскивает меня.
Шеховской обернулся. Девушка в скромном темно-сером платье с туго заплетенной косой больше напоминала воспитанницу Смольного, чем актрису. По ее глазам Поль увидел, что Анна узнала его, и первым ее порывом было сбежать, поэтому князь в несколько шагов пересек комнату и оказался рядом с ней. Запрокинув голову, Юля посмотрела прямо в его глаза.
- Вот уж не ожидала увидеть Вас здесь, Ваше сиятельство, - медленно произнесла она, отступая на шаг и упираясь спиною в двери.
- Анна, неужели я Вас чем-то напугал? – удивленно спросил он.
Она была похожа на загнанную лань, в глазах ее плескался страх и еще какое-то непонятное ему чувство.
- Позвольте спросить, что Вы делаете здесь, и где Александр Михайлович? – нарушила она затянувшееся молчание.
- Александр Михайлович уехал, - улыбнулся Шеховской.
- Как уехал? – прошептала она.
- Я всего лишь хотел поговорить с Вами, - начал раздражаться Поль, - и попросил его пригласить Вас. В прошлый раз Вы так стремительно исчезли с вечера у Радзинских…
- О чем Вы хотите поговорить? – сдалась Юля, украдкой рассматривая его из-под ресниц.
- Неужели не догадались еще? – вскинул бровь Павел. - Ну, хорошо, - продолжил он, видя, что она молчит и не собирается облегчить ему задачу. – Анна, Вы покорили меня с первого взгляда, и мое пребывание здесь лишь подтверждение моим словам.
Шеховской с трудом подбирал слова. Другая на ее месте уже давно бы поняла, что он хочет сказать ей, но Анна молчала и, казалось, чего-то ждала от него. Говорить прямо о том, что предлагает ей стать его содержанкой, он не мог, - язык не поворачивался. Бог мой, взгляд такой напуганный, будто невинная девица, - недоумевал он.
- Вы хотите, чтобы я стала Вашей любовницей? – краснея прошептала она.
Поль выдохнул с облегчением.
- Почему бы и нет, – мягко ответил он.
Юля отрицательно покачала головой.
- Нет, сударь.
- Но почему? Я же вижу, что нравлюсь Вам, - прошептал Шеховской делая еще один шаг к ней.
- Потому что я не стану ни Вашей любовницей, ни чьей либо еще. Это грех! – опустила она глаза.
- Грех любить? – усмехнулся Поль.
- То, о чем Вы говорите, не любовь, - парировала она. – Это похоть, а это не одно и тоже.
- И что же, по-Вашему, любовь? – усмехнулся князь ее наивности.
- Дом, семья, дети, - подняла она глаза. Нежная улыбка коснулась ее губ. – То, что Вы дать мне не сможете, а другого мне не нужно.
- Анна, Вы меня удивляете, - раздраженно заметил Шеховской. – Вы уверены, что желаете стать актрисой? Прожить в Петербурге на жалованье актрисы невозможно!
- А я попробую! - осмелев отрезала она.
Павел не мог поверит тому, что слышит: ему, князю Шеховскому, отказала какая-то начинающая актриса! Но от этого желание добиться ее расположения, сломить ее, подчинить своей воле только усилилось. Он не стал настаивать, понимая, что выбрал неверную тактику. Прямой разговор ничего не дал, но есть много других способов, ему ли не знать об этом. Какая женщина устоит перед широкими жестами и красивыми речами? Это всего лишь дело времени, - успокоил он себя. Но вот времени у него как раз и нет. До конца сезона он должен либо получить ее в свою постель, либо расстаться с верным боевым товарищем Буйным. Хотя, если верить уверениям юной прелестницы, Мишеля, похоже, ждет такой же холодный прием. Что ж, тем интересней! - улыбнулся он своим мыслям.
- Сударыня, позвольте хотя бы проводить Вас домой, раз уж по моей вине Вы остались без провожатого, - взяв ее за руку, поднес он к губам тонкие изящные пальцы.
Едва губы его коснулись тыльной стороны ее ладони, Юлю будто обожгло, рука задрожала в его широкой ладони. Шеховский безошибочно узнал эту легкую дрожь, вызванную его прикосновением. А ведь малышка совсем не так равнодушна к нему, как хочет показать, - ухмыльнулся он, глядя в ее глаза.
- Спасибо, я сама…
- Перестаньте. Я Вас не трону, - перебил он ее.
- Благодарю, Ваше сиятельство, - запинаясь, ответила она, напуганная этой внезапной вспышкой раздражения.
Взяв из ее рук плащ, Шеховской накинул его на худенькие плечи, при этом его ладони коснулись ее рук легким поглаживающим движением. Юля зарделась от этой нежданной ласки и отстранилась от него, торопливо завязывая ленты под подбородком. Казалось, что кровь быстрее побежала по жилам, ей вдруг захотелось прильнуть к его груди, укрыться в крепких объятьях, довериться ему.
Ну что плохого в том, что он предложил? – спросила она саму себя. У нее будет покровитель, готовый взять на себя все ее заботы. Нет! – тотчас одернула она себя. «Прости, Господи рабу твою Анну», - вспомнился ей тихий шепот Ларисы Афанасьевны. Ведь она теперь Анна! – Юлю будто обожгло. Обратного пути не будет, а - рано или поздно - он пресытится ею, и она останется одна, без средств, без репутации, - до тех пор пока в ее жизни не появится следующий.
Повращавшись в среде актеров и актрис, она успела наслушаться немало историй о том, что актрисы частенько меняют одного покровителя на другого. Она уже знала о прошлой связи князя Шеховского с примой Александринки mademoiselle Ла Фонтейн, об этом не говорил разве что немой. Занять место Элен и гадать, как быстро угаснет его интерес к ней? Разве для этого она сбежала из Кузьминки? Да, она мечтала увидеться с ним, но как же она была наивна в своих девичьих мечтах! Поначалу на вечере у Радзинских ей польстил его интерес, но теперь понимала, что глупо было ожидать от него чего-то большего, чем только что поступившее предложение.
К тому же учитывая то, что она видела сегодня, стоя за кулисами, князь неравнодушен к Полин. Что, если он решит на ней жениться? – сжалось сердце. По тому, как он улыбался сегодня ее сестре, можно было подумать, что такое вполне возможно. Она не переживет этого. Даже сейчас ей больно от того, что он увлекся Полиной.
Они с сестрой сейчас оказались по разные стороны. За Полин будут ухаживать, добиваться ее внимания, и в итоге сделают ей предложение стать женой, а не содержанкой. Ей же, согласись она на предложение князя, уготована иная участь. Нет! - как бы ни хотелось быть рядом с ним! Нет и еще раз нет! Он погубит ее, перешагнет через ее чувства, стоит ему охладеть к ней, и уйдет, не оглянувшись, забудет, навсегда вычеркнет из памяти, из жизни. А ей не останется ничего, кроме разбитого сердца, угрызений совести и сожалений.
Из раздумий ее вывел вопрос князя:
- Анна, с Вами все в порядке?
- Да-да, все хорошо! Простите, я задумалась, - отозвалась она.
Не спрашивая, Поль взял ее под руку и повел к выходу из театра.
На ступенях Павла Николаевича остановил тот самый молодой человек, что был вместе с ним на вечере у Радзинских.
- Приятного вечера, - улыбнулся он уголком губ, бросив Шеховскому многозначительный взгляд.
Мишель подозревал, что Поль сегодня отправился с ним в театр только потому, что рассчитывал найти Анну, и, судя по всему, ему повезло. Хотя вид у девицы был такой, будто она поднимается на эшафот, а не спешит разделить восторги плотской любви с будущим любовником.
- И тебе, mon ami, и тебе! – так же многозначительно усмехнулся в ответ Павел Николаевич.
Помогая Анне садится в экипаж Павел слегка сжал ее ладонь в своей руке, чем заработал полный негодования взгляд.
- Вы обещали, Ваше сиятельство, - прошипела она, выдергивая свою руку.
- Я помню, - улыбнулся Поль.
Боже, какая же она колючая! - откидываясь на спинку сидения, вздохнул князь. Одно хорошо - теперь-то ему известно, где она живет.
Юля позволила Шеховскому проводить ее до парадного. Остановившись, она подняла голову, чтобы посмотреть ему в лицо.
- Доброй ночи, Ваше сиятельство, - несмело улыбнулась она.
- Доброй ночи, mon ange, - шепнул Поль и, неожиданно обхватив ее за талию, прижался губами к ее губам.
Девушка уперлась ладошками ему в грудь, но ее сопротивление слабело с каждым вздохом. Это было так восхитительно, голова кружилась, будто она пьяна. Рассмеявшись, князь выпустил ее из своих объятий и махнув на прощание рукой, направился к своему экипажу.
- До встречи, Анна! Я буду думать о Вас, - крикнул он, стоя уже на подножке экипажа.



/
___________________________________

По всей видимости победит Поль в пари... С его любвеобильностью у него уже гарем мог быть.
Равнодушие бывшей любовницы его раздражает, за Полиной он тоже не прочь поухаживать, Юля/Анна - без комментариев...
Тяжело ему бедному. В пари победить, девицу соблазнить, а потом еще узнать кто эта девица такая и чьей сестрой оказалась. Шекспировские страсти просто.
_________________