Вкус темноты. Эксперимент "Любовь"

Любимый, тебе это уже не светит. Даже не мечтай.

Подарок в виде билетов в Венецию я не ожидала. Выйдя из кабинета смотрела некоторое время на подарок и не знала, что делать. Этот подарок встревожил меня. Он подарил надежду на то, что наше общение здесь не закончится, но подарил и то, что его окончание будет еще более сложным и тяжелым. Общение все равно закончится, потом. А потом будет еще больнее. Лучше сразу прекратить все это, пока не зашло слишком далеко. Пока я окончательно не утонула в его внимании, в его прикосновениях. Пока я окончательно не отдала ему себя и свое сердце.
Джер берет оба билета и убирает их в задний карман. Что бы это значило? Он действует как мужчина, который считает что подобные вещи должны храниться у него? Что он управляет ситуацией? Заботится о том, чтобы женщина их не потеряла? Я испытываю двоякие чувства. С одной стороны, мне приятно, что Джер берет управление в свои руки, так и должен поступать мужчина. В Индии мужчина занимает главенствующую роль, он ведет женщину за собой, а женщина безропотно следует за ним. Конечно в современном мире слегка изменились отношения, но основы никогда не изменятся. С другой стороны, я боялась, что теперь я смотрю на Джера через розовые очки, и он забрал билеты совсем не по этому.
Вздохнула.

Слушаю его сладкие речи, а сама разрываюсь изнутри от противоречивых эмоций. Он был прав, он говорил правильные вещи. Что если мы и есть одно целое? Что если я совершу ошибку, не приняв дар посланный Богами? Что если я потеряю свою настоящую половинку? Я буду винить только себя, и мне останется жить с этим, и надеяться, что в следующей жизни я не совершу той же ошибки. Что если...
Он заметил! Мысли тут же концентрируются на губах. Я снова волнуюсь когда он берет лицо в ладони, когда убирает волосы за ухо. Когда нежно касается губ, я закрываю глаза, покрываюсь мурашками. Неровно вздыхаю. Почти забываю все о чем только что думала, погружаюсь в его нежность, заботу и внимание. Зачем он делает это, зачем?
Прерываю поцелуй, слегка скольжу губами по его щеке. Легкая щетинка мягко покалывает мои губы влажные и горячие от поцелуя. Обнимаю Джера за шею, крепко, хочу почувствовать его всего, хочу почувствовать его тепло, его дыхание, услышать стук сердца. Глубоко вдыхаю аромат мужчины, такой терпкий и дурманящий. Закрываю глаза. Зажмуриваюсь, чтобы перебороть желание пустить слезу. Набираю в легкие воздуха.
- Через полтора часа отходит катер, - спокойно произношу я. Шепчу в плечо. - Нужно собрать вещи...

Эпилог


Я только улыбнулся. Моя девочка. Она готова поехать со мной, куда угодно. Признаться, я тоже.
- Сначала найдём мистера Соткиса, если ты не против. А потом... - я вытянул из кармана билеты, - нас ждёт Рим.
Лея только прижалась ко мне, не сказав ни слова, но мне и так было понятно.

***
Через несколько дней, с помощью знакомых Леи нам быстро удалось найти моего отца. Он работал в крупной компании Соткис энд Уиллс в Лондоне. Пробраться к нему было непросто, охрана не хотела меня пропускать, лишь увидев мельком. Пришлось Лее снова выручать меня. Под видом журналистки, желающей взять у главы компании интервью, она зашла в кабинет мистера Соткиса и положила ему фотографию на стол. А потом сказала, что сын Мэри Беннет хочет его увидеть. Он больше ничего не спрашивал. Лишь сказал охране меня впустить.
Я с детства планировал эту встречу. Прокручивал в голове слова, которые выскажу отцу и, не дожидаясь ответа, уйду. Будучи подростком, даже мечтал, что приду и двину ему в глаз. Расскажу о слёзах матери, о том, как она тяжело работала, чтобы нам было что поесть. Но в тот миг, когда я стоял перед мистером Соткисом, я не смог вымолвить и слова. В его глазах была боль.
Возможно, несколько дней назад, я бы плюнул ему в лицо, или что я там планировал сделать, но слишком многое изменилось за это время. Я чувствовал присутствие Леи, стоявшей позади меня, и мне было наплевать на этого человека в дорогом костюме. Я развернулся, взял за руку Лею и, не проронив ни слова, ушёл.

***
В аэропорту было шумно.
- Извини.
- За что? - Удивлённые милые глаза смотрят на меня.
- Ты приложила столько усилий, а я ничего не сделал.
- Разве тебе не стало легче?
Я посмотрел на неё с любовью.
- Да, моя маленькая, мне намного легче.
Завизжали сирены, тормоза, свист колёс - всё перекрыло шум большого аэродрома. Мы увидели небольшую группу, резко отличающуюся от других людей. Оглядываясь во все стороны, они вдруг посмотрели на нас и начали кого-то вызывать по своим устройствам. Мне это не нравилось и я завёл Лею за себя.
- Если что, беги. Я найду тебя потом.
Она что-то возразила, но я уже не слышал, просчитывая возможные пути отхода. Пока не увидел направляющегося к нам мужчину. Тогда просто выпрямился и ждал, притянув к себе Лею. Мужчина остановился в двух шагах от нас.
- Я даже не знаю, как тебя зовут.
- А зачем?
- Пойми, я не знал... Она мне ничего не сказала.
- Как она могла сказать, если ты уехал, не понятно, куда?
- Меня увезли.
Я хмыкнул.
- И держали тебя столько лет взаперти?
Он опустил голову, потёр переносицу, вздохнул.
- Она же выбрала другого.
Пришло время удивляться.
- Это кого же?
- Марио Санчес.
- Дядю Марио? Он женат.
- Тогда не был.
- Да, но собирался. Они с тётей Луиситой уже лет двадцать женаты, если не больше.
Теперь читалось удивление на его лице.
- Но письмо... от Мэри. Там было написано, что она выходит за Санчеса.
- И ты повёлся?
В его взгляде читалась растерянность. Он прикрыл глаза и прошептал:
- Какой же я дурак!
- Это точно.
Он посмотрел на меня вдруг, словно опомнившись.
- Но всё ещё можно исправить. Я признаю тебя своим сыном, впишу в завещание. Вышлю денег Мэри. - Он вынул чек - Скажи, куда мне его выслать.
А мне стало противно. Конечно, найти отца, чтобы дать ему в морду, было не самой заветной моей мечтой. Мне просто хотелось его найти. В глубине души я всегда надеялся, что это всё было ошибкой и мы будем все счастливы. Но...
- Прибереги деньги для своей семьи. Кажется, у меня две сестры? Так будь хоть для них настоящим отцом. А о маме я сам позабочусь. Как делал это всю жизнь.
На лице мистера Соткиса менялись эмоции - удивление, уважение, гордость, сожаление.
- И ещё: я бы боролся за свою любимую девушку, даже, если бы она выбрала другого, - в это время я почувствовал, как Лея сжала мою руку.


***
Мы летели в Рим, счастливые и беззаботные. И уже ничто не имело значения, все цели перестали быть для меня важными. Потому что впереди нет меня, впереди только МЫ.

Если бы кто-то спросил меня о том, в чём кроется любовь, ещё неделю назад я бы не смогла дать вразумительного ответа. Для меня он состоял бы из каких-то банальных слов, которые я где-то услышала и приняла за истину. Но сейчас, когда я слушала размеренный голос Гордона, в котором черпала спокойствие и уверенность, я осознала, что с каждым мгновением рядом с ним, я всё больше понимаю, что такое любовь. Может быть, было глупо считать, что меньше чем за неделю можно полюбить человека, и может, я принимала за любовь другое: потребность в Гордоне, понимание, что не смогу без него дышать полноценно, необходимость в его прикосновениях, взглядах, поцелуях... Хотя, если это не любовь, то что тогда любовь?
Сейчас, когда от присутствия Гордона рядом всё в моей душе переворачивалось, а болезненно-сладкое чувство никуда не исчезало, становясь сильнее с каждой минутой, я понимала, в чем крылся смысл вопроса тех, кто затеял этот эксперимент.
А ещё я вновь начинала ревновать, понимая, насколько неправомерно это чувство. Я вправду не имела на него никакого права, но почему-то от мыслей о том, что Гордон будет принадлежать не только мне, внутри вскипал довольно адский коктейль противоречивых эмоций. Я не хотела его ни с кем делить и понимала, насколько это эгоистично с моей стороны. Но я никогда ему об этом не скажу. Может, и это - тоже любовь?


Я нахмурилась, внимательно глядя на Гордона. Было не время и не место задавать ему вопросы о том, что не было секретом для Кэтрин, но в моей душе от слов мужчины всё перевернулось. Глупая первая мысль о том, что он уже участвовал в подобном эксперименте, была тут же отброшена. Вторая мысль - о том, что когда-то Гордон мог временно потерять зрение, - заставила сделать судорожный рваный вдох. Нет. Пусть лучше он участвует в тысяче таких экспериментов, чем окажется, что когда-то он испытал подобное.
В остальном же, жадно вслушиваясь в каждое слово Гордона, я едва сдерживала улыбку, чтобы не выглядеть счастливой дурочкой, которой сама себе казалась. Это потом, когда я покину этот кабинет, а лучше - сразу остров, я покажу своему мужчине, как важны и ценны для меня его слова. И постараюсь сделать так, чтобы всё то, чем я причинила ему боль, исчезло. Я не сотру напоминания о своих губах и руках. Я сотру напоминания о том, какой колючей могу быть.


- Ты не представляешь, какой хоровод фантазий рождает во мне этот вопрос, - оказавшись наедине с Гордоном, прижалась к нему сильнее, когда он обнял и, приподнявшись на носочках, провела губами по его шее, вдыхая неповторимый аромат. - Сразу хочется сделать вид, что у меня есть в запасе множество вещей, которым я могу тебя научить.
Лёгкое прикосновение губ к мочке уха, невесомо скользнуть по скуле к уголку губ.

- Тогда не отпускай меня, мой Господин, потому что я сделаю всё, что ты захочешь. - Выдохнуть эти слова прямо в губы Гордона, согревая их своим дыханием, чтобы увидеть, как его глаза темнеют. - Я тоже не хочу, чтобы мы с тобой сегодня, завтра, послезавтра, через год или десять лет ночевали в разных постелях. - Отстранившись, я наморщила нос и произнесла притворно виноватым тоном: - И да, я знаю, что обычно мужчин пугают беседы о долгосрочных перспективах.
Но я знала - Гордон хочет того же, что и я. Возможно, когда-то это изменится. А возможно, и нет. Кто сказал, что маленьким счастливым Колючкам не свойственно сомневаться в том, что уже давно предрешено на небесах?

Вместо послесловия

В моей жизни снова проявил себя эффект бабочки. Кто бы мог подумать, что маленькое приключение в жарком плену темных карибских ночей принесет столько перемен в жизни множества людей?
Наша свадьба стала первой, но далеко не последней среди участников загадочного эксперимента Миссис Оуэн. И, глядя на ее растерянное и вместе с тем довольное лицо в тот момент, когда она поймала мой свадебный букет, я рискнула предположить, что и у нее недавно была своя темная комната.
Замечательный подарок от обретенного отца Данте оказался для нас большой неожиданностью, но от того был не менее прекрасным.
Все складывалось более чем удачно, хотя это слово даже наполовину не отражает нашу сказочную реальность. Я до сих пор не могу подобрать правильных определений для всего того, что случилось со мной. С нами. Да-да, всех моих литературных талантов оказалось недостаточно, потому что нет на свете слов, которые могли бы точно отразить трепет от ощущения ровного дыхания любимого человека, когда он спит с тобой рядом. Улыбку, вызванную тем, как смешно топорщатся его волосы после душа. Не существует оттенков, которые бы передали всю гамму чувств, разгорающихся в его глазах, когда он смотрит на меня. И звуки, из которых складываются его признания, тоже всегда уникальны.
И мое чувство гораздо больше слов и звуков, цветов и движений. Оно - сама жизнь, и я не представляю эту жизнь другой.
И никогда не смогу забыть перепуганно-счастливого взгляда моей дорогой второй мамочки - синьоры Ува, примчавшейся в наш дом для знакомства с долгожданным первенцем. Ее ждал сюрприз, увидев который, она, оправившись от первого шока, произнесла глубокомысленно: "Бойся своих желаний"...
Я могла лишь улыбнуться в ответ, согласно кивнув

В жизни наркомана по скорости часто бывает всё перевёрнуто с ног на голову. Не меняются только привычки. Особенно вредные. Простые привычки парня-холостяка. Пиво по воскресеньям, барбекю, жареная картошка. Обычный сбор на уик-энд.
Пришло время окончания эксперимента, а я понял, что сразу *увидел* Грейс своей девушкой. Как только мы стали общаться близко в тёмной комнате, она заняла своё место в моих мыслях. Я видел как представляю её друзьям, как она вместе с другими девчонками стритрейсеров готовит еду на небольшой кухне дома в Тасмании. Как мы начинаем вместе тот путь, который пройдём вместе до финиша. И надеюсь, он не будет слишком быстрым или коротким. Кажется, только вчера приехал на виллу, а сегодня уже уезжаю, но не один. Думал ли об этом ещё неделю назад? Даже мысли такой не возникало.
Притормаживая у финиша проекта, оглядывался назад и знал, что ничего бы не поменял. Если веришь в судьбу, а я в неё верил, вмешиваться в её ход не стоит.

- Совершенно серьёзно, - заявил я уверенно, подхватывая Грейс на руки. - Сначала Амстердам, потом можно и к дедушке. У нас впереди вся жизнь и начать этот заезд я хочу с тобой и как можно скорее. А смотреть будем друг на друга. Ты же ещё не налюбовалась на самого красивого гонщика? - Мои губы растянулись в наглой ухмылке.
Такой адреналин я ощущаю на старте, когда пальцы сжимают кожаную оплётку спортивного руля, а мотор под задницей ревёт сотнями лошадей. Нас здесь ничего не держит, хотя я уже знаю, что буду скучать. Такое приключение удаётся пережить раз в жизни, и я совру сам себе, если скажу, что я не счастливчик. Собрав вещи и покидая остров на яхте, я крепче сжал руку Грейс, как-будто боялся, что она исчезнет.
- Похоже, я сразу понял, что расставаться на месяц с тобой не намерен, - признался я девушке и самому себе. - Когда вернёмся из Амстердама, будем решать, что делать с работой и заказом.
Мы с Грейс вошли в новый поворот, закладывая крутой вираж. Каким будет наш путь, прямым или извилистым, зависит только от нас. И я собирался сделать всё для того, чтобы моя принцесса была счастлива со своим Шреком.

Вместо послесловия

Вилла Фелисита (Удача), Италия, 100 метров от моря

Четыре года спустя после сюрприза

Я лежу на пляже, вокруг меня пять голов. Детских голов. Три из них наших детей, две - детей Бьянки и Просперо. Да, итальянцы плодовитый народ.

Сегодня я дежурный - присматриваю за детьми, пока Алиса и Бьянка, пошептавшись и загадочно поулыбавшись, уехали в ближайший городок. Шопинг. Мама с Просперо сейчас на вилле Ува. Идет сбор винограда и им не до нас.

Я оказался единственным, кому можно доверить детей, поэтому лежу на песке, и меня засыпают им со скоростью японского экскаватора пять детских лопаток. Скоро от меня останется одна голова.

- Спасибо, дочка, ты очень заботлива, - это я свою Алессандру благодарю. Она вставила мне в волосы розочку и теперь поливает ее из лейки.

Кто-то из детей крикнул "Мама приехала" и все пятеро гурьбой понеслись к гаражу, где женщины выгружали из машины пакеты.
Выбравшись из песка, я понял, что идти в дом в таком виде не могу. Меня не пустят и на порог. Поэтому помахал дамам рукой, убедившись, что все пятеро детей рядом с ними, и побежал к морю. Вымыв песок из волос и карманов шорт, наплававшись как вольный дельфин, я выбрался на берег, где обнаружил сидящую на песке Алису. Упав на расстеленное женой полотенце, я потянул ее за собой. Алиса оставалась желанной, любимой, достаточно всего одного прикосновения, чтобы я завелся.

- Привет, - прошептал я, подмяв ее под себя.
- Привет, - успела ответить она перед тем, как мои губы впились в ее рот. Жена пахла солнцем, морем и еще каким-то малознакомым сладковатым запахом, не свойственным ей.
- Что это за запах, а? - мои губы добрались до ее четко очерченной скулы, руки намного опережая их, развязывали парео. Я не беспокоился, что нас кто-то застукает на пляже. Бьянка знала о моей несдержанности и следила за тем, чтобы нам никто не мешал. Гувернантка увела детей на игровую площадку, оттуда слышались их счастливые голоса.

- Данте щекотно, - засмеялась Алиса, пытаясь увернуться от моих поцелуев в шею.
- А так? - я захватил губами сосок. - М-м-м, маслинка, мне кажется или у тебя со вчерашнего дня увеличился размер груди? И чем пахнет? Знакомый запах, но никак не могу его вспомнить.
- Это медицинский гель, - пояснила Алиса. - Не отвлекайся, пожалуйста.

Она сама приподняла голову и поцеловала меня в губы.
- Подожди - подожди, - заволновался я, прерывая поцелуй. - Не тот ли это гель, которым смазывают прибор при ультра-звуковом исследовании? У тебя проблема?
- Нет, все в порядке.
- Слава Богу, - на манер мамы я вздернул руки к небу. - Можно продолжать?

Раздвинув парео, я поцеловал Алису в пупок. И тут меня словно ударило током. Я понял, куда ходили женщины! Решив проверить свою догадку, я осторожно спросил:
- Опять сюрприз?
Она, долго посмотрев на меня, ответила:
- Да. Врач полагает, что возможна опять тройня.


Шучу.
Зацеловал Алису до смерти.

Эпилог.

Лэйквуд, штат Миссисипи.

Готово, - я опустила пистолет и стянула наушники. Мишень автоматически подъехала поближе: на чёрно-белом круге расположились две переплетённые буквы «М» - Макс Маршалл. Теперь я знала и его фамилию, и ещё много чего – да здравствует Интернет! – но легче от этого не стало. Наоборот. То, что он не приедет, я поняла сразу, как только прочитала первую же статью на сайте. Зачем ему бывшая модель, провинциалка со школьным образованием, если стоит только кнопку вызова на телефоне нажать, и десяток красоток в очередь выстроится? Правильно, совершенно незачем.
Вот только сердцу это не объяснишь и я почти каждую ночь видела сны.
Тави, хватит! – очень кстати из кармана джинсов полилась мелодия, поставленная на номер мамы и я ответила на звонок.
- Октавия, немедленно приезжайте обедать! Передай отцу, пусть даже не думает отговариваться своими важными делами, – мама сердилась, но чуть-чуть, больше по привычке. – Тебе пришёл ответ из университета.
- Отлично, мы сейчас будем.
Я глянула на пистолет – потом почищу, после обеда – и убрала «глок» в кобуру. Привычно застегнула её на поясе и открыла дверь в коридор, где нёс вахту охранник.
- Мисс Тави, - расплылся в улыбке Стив. – Как ваши дела?
- Спасибо, всё хорошо. А как твои?
- Тёща в гости приезжает, - вздохнув, сообщил Стив.
- Держись, - от души посочувствовала я, – раз в год можно вытерпеть, - и вышла на лестницу. Тир папа устроил в цокольном этаже, а мне сейчас надо было к нему в кабинет – на второй.
- Мисс Октавия, мистер Дельмар уже спрашивал о вас - Диана Тримейн, бессменный секретарь отца, на минуту отвлеклась от бумаг. – Передал, чтобы сразу к нему пришли.
- Уже иду, - раз Диана не пошла сообщать о моём приходе, значит, папа сейчас свободен. Я открыла дверь, шагнула внутрь – отец с кем-то разговаривал, стоя у окна – и едва не села на порог. Спокойно, Тави, спокойно! Мало ли зачем он приехал. – Добрый день, мистер Маршалл. Рада вас видеть.
Не сомневаюсь, что папа всё нарочно устроил – вид у меня уж точно не для романтической встречи: полосатая сине-бирюзовая футболка, джинсы, волосы заплетены в косу и, для надёжности, перехвачены на лбу плетёным шнурком.
- Тави, полагаю, вам есть о чём поговорить с мистером Маршаллом, - спокойно предложил отец. – Я пригласил его к нам на обед, - и тут же переключился на Макса:
- Мистер Маршалл, вас не затруднит проводить Тави до машины? С ней и поедете.
Ещё бы его затруднило! Я опомниться не успела, как моя рука оказалась в ладони Макса. До машины дошла словно в тумане и, только когда Макс закрыл дверцу «Рено», устроившись на переднем сиденье, спросила первое, что пришло в голову:
- Это, правда, ты или я сплю?
_________________

Вместо эпилога

В кабинете психолога всегда полумрак, даже днем. Это придает атмосфере интимность, чтобы было проще рассказывать о самом сокровенном. Помимо этого у Миссис Оуэн чертовски приятный голос, приятная внешность. Она располагает к себе. Она говорит, а ты ее слушаешь. А еще под него приятно спится. Но сегодня не до того. Сегодня у нас последняя встреча. Вещи собраны, катер прибудет через полчаса. Остается допить кофе и ответить на ее вопросы.
- Итак, Дин, - говорит она, открывая перед собой большую тетрадь на странице с закладкой. - Какие качества, на твой взгляд, отражает "Символ" твоего партнера? Подходит ли он ему?
- Если мы говорим об Эми, то ее символом была шахматная фигура – Ферзь, или Белая Королева. Она считается самой сильной шахматной фигурой, потому что может ходить, как хочет, она ничем не ограничена. В моем представлении она символизирует силу духа, гордость. В Эми нечто подобное есть, но королевой ее в итоге не увидел, увы. Хотя изначально был бы не против стать ее личным шутом, или кем пожелает.
- Как ты представлял себе внешность своего партнера до "снятия масок"?
- Эшли Грин.
- Что ты испытал, когда узнал, как на самом деле выглядит твой партнер?
- Я понял, что внешне она не в моем вкусе.
- Хорошо, теперь поговорим о тебе. Выбирая олицетворяющий тебя символ, какой смысл ты в него вкладывал?
- Весь смысл на лицо, или точнее на моем лице. Еще смысл в моей профессии. Ну и главное хотелось передать предупреждение о себе.
- Что в процессе общения с партнером в темной комнате, тебя зацепило\удивило\потрясло больше всего?
- Легкость.
- В завершении эксперимента удалось ли тебе ответить себе на ключевой вопрос исследования "Является ли доминирующей роль внешности для возникновения и успешного развития отношений между двумя симпатизирующими друг другу на уровне личностного приятия людьми?". В чем, на твой взгляд, кроется любовь?
- Внешность всегда доминирует. А любовь кроется в химии. Должна произойти определенная реакция определенных элементов, чтобы возникло это чувство.
- Собираешься ли ты продолжить отношения с партнером … Так, на это можешь не отвечать. И последний вопрос. Какие личностные проблемы, по твоему мнению, наиболее остро вскрыл эксперимент?
- Насколько легко мы обманываемся. Рисуем себе иллюзию, а потом сокрушаемся и кого-то виним в том, что она не стала реальностью. Люди рисуют себе идеал, а потом хотят впихнуть в него того, кто рядом, расстраиваясь, когда они не стыкуются. Пожалуй, это основное.
Она улыбается, слегка с горечью. Закрывает свою тетрадь. Мы говорим еще немного. И вот уже пора прощаться. Этот остров останется в моей памяти сном, дымкой очередной иллюзии, лично моей, которая так и будет не проявленной, как негатив на пленке фотоаппарата. Меня ждут новые горизонты, ждет мой дикий, голодный город. Голова забита музыкой, которую должны услышать стены моего храма. И демоны настойчиво шепчут, насколько сильно я ими любим...

Вопросы о вас

1. Выбирая олицетворяющий вас символ, какой смысл вы в него вкладывали?
Мне казалось, что шахматная фигура – отражение наших поступков в жизни. Ходы, как и поступки, бывают удачными и нет, они могут принести вам корону победителя или поражение. Ладья ходит на любое расстояние по вертикали или горизонтали, как и я.
2. Что в процессе общения с партнером в темной комнате, вас зацепило\удивило\потрясло больше всего?
Зацепило чувство юмора.
3. В завершении эксперимента удалось ли вам ответить себе на ключевой вопрос исследования "Является ли доминирующей роль внешности для возникновения и успешного развития отношений между двумя симпатизирующими друг другу на уровне личностного приятия людьми?".
Я не буду врать: внешность на первом этапе ( а иногда и на втором) может быть любая, кроме отталкивающей. В чем, на ваш взгляд, кроется любовь? В заботе друг о друге. Это и есть настоящая любовь, все остальное – приятная физиология, очень даже приятная.
5. Какие личностные проблемы, по вашему мнению, наиболее остро вскрыл эксперимент?
Насколько свободны мы от мнения общества, от своих собственных надежд и предпочтений, насколько мы готовы принять другую личность, не изменяясь в угоду ему.

Вопросы о вашем партнёре (если таковой имеется).

1. Какие качества, на ваш взгляд, отражает "Символ" вашего партнера? Подходит ли он ему на ваш взгляд?
Не качества, а внешний вид отражает символ партнера. Причем буквально.
2. Как вы представляли себе внешность вашего партнера до "снятия масок"? (несмотря на то, что вы уже отвечали на этот вопрос, прошу вас продублировать ваш ответ хотя бы парой слов). Примерно как Вин Дизель, но худее.
3. Что вы испытали, когда узнали как на самом деле выглядит ваш партнер?
Близкое к шоку состояние.

Эпилог

- Господин Маршалл, мы подлетаем, - сообщает мне ослепительно улыбающаяся Кора. На лице улыбка, в глазах надежда к себе мое внимание. Зря старается. Тут, как сказали бы, девочка в пролете.
Дежа вю.
Вот так же я летел на Гаити, чтобы принять участие в эксперименте. И там я встретил Октавию. Прошло уже несколько недель. Тогда на острове я принял решение не давать девушке никаких ложных обещаний и надежд, пока она сама не разберется в себе. И мне тоже нужно было разобраться в том, что я чувствовал к Октавии.
Быть первым – дело ответственное. Но если быть до конца честным – я испугался. Элементарно испугался. Непонятных чувств, которые во мне разбудила Октавия. Черт, каждый раз, когда я произношу её имя, мне представляется некая леди времен Средневековья. Да, из меня тот еще рыцарь…Буквально сбежал как от огня, от греха подальше, потому что искушение было слишком велико, но внутри меня сработал предохранитель, не позволивший взять то, на что не имел никакого права.

***

Отец Октавии был очень любезен. Приветствуя меня в своем кабинете, он предложил мне виски и сигару, но я отказался. Признался, что не курю, чем вызвал улыбку на лице отца Октавии. Может быть, за элементарным проявлением любезности и гостеприимства скрывался первый тест? Кто знает. Виски я тоже любезно отверг. Во-первых, не люблю виски. А во-вторых, мне сейчас нужна ясная голова.
Она вошла в кабинет отца, явно не ожидая увидеть меня. Октавия скользнула по мне взглядом и осталась равнодушной. Нет, я не ожидал, что Октавия радостно закричит и с разбега запрыгнет на меня. Но и такого холодного приема я не ожидал. Я напрягся. Во всех смыслах. Увидеть Октавию такой, какой она предстала сейчас передо мной, было неожиданно. Там, на острове, она была совсем другой. А здесь она такая домашняя, несмотря на настороженность и отстраненность.

Я даже не знал, что так по ней соскучился. Конечно, я летел сюда не просто так. И намерения у меня самые серьезные. Но, только увидев Тави, – так её называют домашние – я понял, насколько мне не хватало этой девушки. Не просто не хватало – я места себе не находил. Мне было необходимо увидеть её…
Вернувшись домой, окунулся с головой в бизнес. Дни и вечера были заняты делом, а вот ночи…ночи были полны самых смелых фантазий в Октавией в главной роли. Несколько раз пытался избавиться от наваждения с помощью старых подружек. Но ни одна не смогла увлечь меня настолько, чтобы я уложил её в свою постель. Каждый раз ощущал себя предателем. Словно уже успел дать обет верности Октавии. Извелся сам. Извел всех вокруг. Пару раз напился так, что на следующий день пришлось отменить все дела, чтобы прийти в себя. Это еще одна причина моего отказа от виски, любезно предложенного мистером Дельмаром.

– Добрый день, мистер Маршалл. Рада вас видеть, - сказала Октавия. И это всё? Я из-за неё которую ночь не сплю спокойно. А она - «Рада Вас видеть».
Октавия выглядит по-домашнему свободно. Никакой официальности. Никаких нарядов: полосатая сине-бирюзовая футболка, джинсы, волосы заплетены в косу и, для надёжности, перехвачены на лбу плетёным шнурком.
- Тави, полагаю, вам есть о чём поговорить с мистером Маршаллом, - спокойно предложил отец. – Я пригласил его к нам на обед, - и тут же переключился на Макса:
- Мистер Маршалл, вас не затруднит проводить Тави до машины? С ней и поедете.
Октавия соглашается. Кивает в знак согласия. А у самой такой взгляд – если бы мог убивать, лежал бы я уже бездыханным.

Уже в машине она спросила:
- Это, правда, ты или я сплю?
- Я, Октавия, я. Можешь не сомневаться. Если ты и спишь, то я вместе с тобой.
Фраза двусмысленная, согласен. Но мне было не до анализа фразы. В кабинете у отца Октавия вела себя отстраненно. И я уже опасался, что прилетел слишком поздно. Или что мне все показалось и не было того отклика в Октавии, который чуть не довел нас обоих до испепеляющей страстной близости там, на острове.
- Знаешь, я просто не смог больше находиться вдали от тебя, - признался я без всякого вступления.
- Ты знаешь, сколько времени прошло? А от тебя ни слуху, ни духу. Как будто нельзя было хотя бы элементарно позвонить, - ответила Октавия.
- Разговоры по телефону – это не для меня. Я должен был увидеть тебя, твои глаза, когда скажу то, что собрался сказать. Не хочу никаких игр. Тем более с тобой. Никогда и никому я этих слов не говорил...Я тебя люблю.
Машина резко затормозила. Октавия замерла, сжимая руль. Я смотрел на девушку и ждал её приговора.
- Если это какая-то…
- Посмотри мне в глаза, Октавия. Посмотри! Что ты там видишь? Я. Люблю. Тебя. И это правда! Почему я раньше не приезжал? Мне нужно было время, чтобы понять, что я люблю тебя. А теперь от тебя зависит, будет ли моя любовь ответной или безответной.
- Если ты еще не понял. Я бы никогда не позволила себе целовать тебя, если бы…
Отстегнув ремень безопасности, я наклонился и прервал поток её слов жадным поцелуем…Боже, как же я соскучился!

***

Мы лежим на моей кровати, в спальне моего пентхауса, и пытаемся выровнять дыхание.
- Наверное, я уже умер, - говорю я, - Умер и попал в рай.
- Дурачок, - подает голос Тави, - ты живее всех живых. Это я умерла. Из-за тебя у меня сил вообще не осталось.
- Ну, конечно. Из-за меня. На себя посмотри. Ходячий соблазн. А я виноват. Что-то Вы здесь путаете, миссис Маршалл. У Вас концы с концами не сходятся.
- Может быть, концы не сходятся, а вот…
- Тави, пощади! – взмаливаюсь я. Я не готов слышать от тебя всякие шуточки по поводу концов и прочее.
- И в мыслях не было, мистер Маршалл, - заверяет Октавия. А у самой в голосе звенит едва сдерживаемый смех. Я решаюсь «наказать» её и закрываю ей рот поцелуем. А она отвечает. И вновь между нами химия. И взрыв неизбежен. А я уже в полной боевой готовности.
- Ты меня точно решила доконать, - говорю я и наваливаюсь на жену веем телом, сковывая своими объятьями и давая в полной мере ощутить свое возбуждение. Она опять добилась своего. И как удержать свою страсть, когда рядом такая необыкновенная, умопомрачительная девушка?
В полном изнеможении закрываю глаза. Моя ненасытность становится для меня самого полной неожиданностью. Но мой организм решил доказать, что невозможное возможно. Смерть от старости мне точно не грозит. Эта сексуальная ведьмочка, носящая мою фамилию, делает со мной все, что хочет. А я не сопротивляюсь. Нет ни сил. Ни желания.
- Люблю тебя, - шепчу я, обнимая Тави.
- И я люблю тебя, - шепчет в ответ моя жена.
- Аминь, - думаю я и засыпаю. Счастливый. Любящий. И любимый.

Орландо. Квартира Джера.
Спустя полгода после проекта.

- Я всегда знала, что ты ненормальный, Джеремайя Куинс! И можешь меня в обратном не переубеждать. Именно поэтому у нас ничего и не вышло.
Синтия. Опять ругается на меня. Никак не может смириться с решением переехать в Индию. Думал, что вчера всё решили, но выяснилось, что я сделал не все нужные прививки, и понеслось по новой… Но я не могу грубить Син. Оставляю на ней весь наш бизнес. Буду им управлять дистанционно из Мумбаи, приезжая с короткими визитами в Америку. Не вижу в этом проблемы, но это я…
У меня вообще всё просто. Жизнь – штука и так непростая, да и короткая, так что не вижу смысла всё усложнять. Но придётся ради Синтии продолжить невольное участие в конкурсе под названием "Отговори Джера переехать в Индию", устроенном почти всеми моими близкими.
Тяжело вздыхаю, усаживаясь на диван, наблюдаю за хаотичными перемещениями Синтии по моей квартире, как она размахивает руками, как перекладывает вещи с места на место.
- У нас не вышло, - делаю загадочное лицо, - потому что не сошлись наши кармы.
Зарабатываю подушкой в лицо. Красивой такой подушечкой, из ярко-розового шёлка с оранжевыми и золотыми узорами по краям. Прижимаю к себе душистое напоминание об Индии и моей Роме и расплываюсь в мечтательной улыбке. Синтия садится рядом. Только что она рычала, а теперь страдальчески стонет. В руках какие-то распечатки.
- Джер, слушай. Я вчера собрала информацию по Индии. Ты просто не можешь туда поехать. Ты не сможешь там жить.
- Я был там, Син. Ничего страшного не случилось.
- Ты был там в качестве гостя! Всего лишь три дня. Жить ты там не сможешь.
- Это почему же?
- Ну хотя бы потому, что там невозможный траффик.
- Пф! Удивила. Будто у нас в час пик не стоит весь город в пробках.
- Джер, там ходят коровы по улицам. Ко-ро-вы! Такие парнокопытные животные с рогами, которые воняют и оставляют кучки.
- И что? Я люблю животных. Пусть себе прогуливаются. Мне они совсем не помешают.
- А ушлые обезьянки-воришки, которые хватают из рук сумки и бумажники и несут их на рынок обменивать на продукты?
- Где ты всё это вычитала, Син? Дай-ка сюда твои распечатки.
- Не дам! Это ещё не всё! Обезьян в Индии очень много. Это очень опасные животные. Они переносят заразу, воруют и Бог знает, что ещё делают. Больше обезьян в Индии только бедных. Они там на каждом углу лежат, сидят, просят милостыню.
- Синтия, хватит! Ты преувеличиваешь. Такое ощущение, что как только я приеду в Индию жить, именно жить, а не в гости, на меня налетит обезьяна верхом на корове, украдёт бумажник и укусит, заразив какой-то неизлечимой болезнью, и я разлягусь на обочине дороги в компании нищих.
- Я просто предупреждаю, Джер, чтобы ты был осторожен.
- Ты не предупреждаешь, а пытаешься меня отговорить, будто я на войну собираюсь, а не жить в нормальной цивилизованной стране, в одном из её крупнейших городов.
- Но почему не она к тебе переезжает, а ты к ней? Обычно если девушка выходит замуж, она переезжает в дом мужа, а если она иностранка, в страну мужа. Боже, Джер! Я всё никак не могу поверить, что ты женишься.
Синтия больше не может сидеть на месте и вскидывает руки в жесте отчаяния, начиная расхаживать по комнате и жестикулировать. Этот разговор на тему моего переезда у нас не первый, но впервые такой откровенный.
Долгое время мои знакомые не верили в вероятность такого грандиозного события, принимая за очередную блажь, но когда я начал оформлять документы, проходить нужные осмотры и делать прививки, сдал дом и купил обручальное кольцо, начали понимать, что я действительно уезжаю. А когда все мои родные и друзья получили красочные приглашения на свадьбу с Ромой, то им скрепя сердце пришлось признать неизбежность этого события.
Первыми среагировали родители и Викки, с которыми мы помирились на юбилее бабушки, где они также познакомились с моей девушкой. Отец грозился лишить меня незадолго до этого возвращённого наследства, мать лила слёзы, Викки обещала испортить свадьбу каким-нибудь скандалом.
Усмирила всех бабуля, грозно хлопнувшая тростью по столу во время семейного скандала, происходящего в особняке отца, заявив, что если все не угомонятся и не дадут мальчику быть счастливым, всем не поздоровится. Между прочим, Роза – бабушка- Божий одуванчик из самолёта, тоже присутствовала на совете в качестве ближайшей подруги бабули. Они так подружились, что практически не расставались. Разве что не жили вместе. Роза считала себя одной из тех, кто приложил руку к нашему знакомству с Ромой на проекте.
"Знали бы вы, каким печальным ехал мальчик на проект! Кто знает, как бы сложилась его судьба, если бы я не подняла ему настроение в самолёте!" – повторяла она, гордясь собой.
Роза и моя бабуля были непомерно счастливы тому, что я переезжаю, и они смогут теперь навещать нас с Ромой в этой "стране контрастов". Старушкам всё равно, что Рома – индианка, что у неё другая вера, что мы из разных миров, что детей мы будем воспитывать по индийским традициям, что я буду далеко от Америки. Они полюбили мою Рому всей душой, стоило им увидеть её. Она их просто покорила. Иначе быть не могло. А остальные пусть идут лесом. Я в их жизни не лезу и не советую, как жить.
- И тем не менее, Син, я женюсь! – наконец отвечаю Синтии. – А переезжаю по той простой причине, что хочу своей девушке счастья. Не хочу, чтобы она бросала семью, бросала работу.
- Но ты же бросаешь семью и бросаешь работу…
- Син, я же говорил…
- Ну хорошо, хорошо! А семья Ромы не против жениха из Америки? Неужто не нашли для своей дочурки какого-нибудь состоятельного индуса?
- В Индии, моя дорогая, важно выдать дочь за состоятельного человека, так что им вполне могу быть я.
- Но…
- Исчерпала аргументы? Тогда помогай собирать вещи.
- Что ж поделать? Едь в эту свою Индию, бросай нас.
- Син…
- Джер…

Мумбаи. Спустя десять лет.

Просыпаюсь рано утром от тишины в доме. Странно. Даже подозрительно. На день рождения дочери к нам приехали погостить почти все родственники Ромы в количестве десяти человек, а также моя сестра Викки со своим мужем Билли и их двумя детьми. В нашем доме уже три дня стоит хаос. Стоит этой шумной компании собраться вместе, ничего не слышно из-за гвалта. Дети бегают, шумят, взрослые шумят не меньше, переговариваясь через весь стол. Это испытание, которое выдержит не каждый.
Но я… Я привык. Это даже весело. За десять лет я обжился в этой удивительной стране, полной контрастов. Я обрёл семью, ради которой готов на всё. Но порой мне хочется капельку тишины и покоя, чтобы побыть со своей любимой женой. Рома всё также прекрасна, как и десять лет назад. Рождение трёх детей практически не изменило её фигуру, даже сделало более женственной и соблазнительной. Её по-прежнему приглашают сниматься в кино и рекламе, и Рома соглашается порой, но в основном семью обеспечиваю я. Управлять компанией из другой страны вполне реально, к тому же я приобрёл парочку отелей на побережье, которые неизменно приносят доход. В общем-то я – везунчик.
- Почему так тихо? – спрашивает Рома, проснувшаяся по той же причине, что и я.
- Потому что настало время исполнения супружеского долга! – не теряюсь я, распластываю свою любимую супругу на нашей большой постели и целую со страстью новобрачного.
- Джер, надо вставать… Скоро придут гости. Джер… надо…
Этот шёпот возле уха страстный, томный, он ласкает, словно нежное касание. В призрачном утреннем свете я чувствую сладкое дыхание Ромы, слышу её аромат… Рома… пряно-медовая моя сладость. Она закрывает свои прекрасные большие глаза, когда провожу дорожку поцелуев от нежной мочки уха до полных, манящих губ, и с медленным взмахом ресниц раскрывает их, вглядываясь в меня. В её глазах отражение меня. Отражение всей нашей жизни. Десять счастливых лет, наполненных смехом и удивлением, радостями и печалями, приключениями и путешествиями, целым ворохом событий, постепенно меняющих меня, нас. Я уже не тот весельчак Джер, а отец большого семейства, кто несёт ответственность за всех своих близких. Но когда мы в спальне, годы отступают, и я вновь вижу перед собой нежнейшее создание, открывшееся мне после свадьбы. Моя рани. Моя невинная красавица-жена, подарившая мне новый мир, полный красок. Каждый раз, когда я думаю, что быть счастливее нельзя, Рома открывает мне новую грань счастья. Всё, о чём я мог только мечтать, обрёл рядом с ней. Всё и даже чуточку больше. Она улыбается мягкой, чуть сонной улыбкой. Пробуждаю её ото сна нежными короткими поцелуями вдоль линии шеи и снова возвращаюсь к губам, смакуя их словно вкуснейшее лакомство. Мои руки, губы пускаются в путешествие. Они везде. Дразнят, изводят, пробуждают желание такой силы, что оно перехлёстывает через край. Со мной и только со мной Рома страстная, дерзкая, порой даже напористая любовница. Моя Рома. Моя страсть. Моя любовь. С ней я познаю новые грани удовольствий, недостижимые мне раньше, до неё. Она словно лёгкий ветерок, ласкающий кожу дыханием. Она словно горячий текучий мёд, сладко обжигающий вены. Она словно тончайшая сеть, пленяющая меня прочнее цепей, но вырваться я не хочу, а хочу остаться в этом сладком плену навечно. Накрывает меня собой, прячет за душистым облаком волос нас от всего мира, погружает в темноту и негу, томность и жар своих поцелуев и ласк, обнимает меня своей плотью, наполняя тело дрожью. Прерывистые вздохи сменяются стонами и рождают последнее единое содрогание, оставляющее нас спаянными воедино в сплетении рук и ног. Дарю Роме последний короткий поцелуй, полный огня, и с сожалением выпускаю её из своих объятий.
… Выходим из спальни уже одетые в праздничные наряды. На мне шервари и чуридар – к индийской национальной одежде я привык достаточно быстро и полюбил за функциональность. К тому же выделяться среди индийских родственников не лучший выход, если хочешь стать среди них своим.
Рома в нарядном новом сари с искусной вышивкой. Она так прекрасна, что я готов затащить её обратно в спальню. Нет ничего более искушающего, чем любимая женщина, завёрнутая в несколько метров струящейся ткани. Так и хочется ухватиться за паллу и начать разматывать сари, словно обрывать лепестки с диковинного цвета, мечта добраться до нежного ароматного бутона.
М-да… Кажется, в этой стране я стал совершенным романтиком.
Первый год в Индии был самым сложным. Акклиматизация, привыкание к новому месту, пище, распорядку дня… Количество праздников стало сюрпризом, как и количество родственников и частота их визитов к нам. Сейчас меня это уже нисколько не напрягает. Я спокойно общаюсь с индусами, даже уже выучил их язык. Дома с детьми и женой мы общаемся на страной смеси американского английского и марадхи. Навстречу нам бегут сыновья, в чьих лицах причудливо переплелись и нашли отражение наши с Ромой черты – Дев и Динеш, три и пять лет, задорно смеются и пытаются залезть на меня, как маленькие обезьянки по лианам. Я подхватываю обоих на руки, чувствуя, как липкие пальчики обхватывают меня по бокам, а в нос ударяет запах сладких лакомств.
- Папа! Малати уже попробовала ладду!
- Малати пробралась на кухню с утра и украла шарик!
- У Малати сегодня день рождения. Ей можно, - смеётся Рома, смахивая с чумазых лиц детей сладкий крошки. Кажется, малышня тоже решила полакомиться сладостями после сестры и думают, что это незаметно. Не зря вчера мы приготовили их побольше. Переглядываемся с Ромой и усмехаемся исподтишка. Наши детки такие предсказуемые.
- А ну-ка бегите на кухню, умойтесь и попросите у Амалы достать с верхней полки новый поднос с ладду.
Амала – это наша экономка, она же няня. С тремя детьми управиться непросто, и уж лучше Амала, чем тёща с тестем. Мне их на многочисленных праздниках хватает. Дев с Диншем издают радостные возгласы и скрываются в направлении кухни. Смотрю на них и удивляюсь, как справлялся с этими непоседами в те недели, когда Рома уезжала на съёмки. Никогда не подозревал, что смогу стать заботливым, примерным отцом. С Малати проблем не было. Тихая, послушная девочка. Любит рисовать, шить и готовить, а эти сорванцы… Как только дом на подорвали.
В большой столовой места нет свободного от количество родных с обоих сторон. Празднование девятого дня рождения Малати – событие местного масштаба. Девочка - точная копия матери, сидит в углу столовой на низком диванчике в окружении разноцветных подушек. На ней празднично сари с вычурной вышивкой. Пройдёт несколько лет, и мы будем подбирать ей мужа, руководствуясь гороскопами и сведениями обо всех достойных женихах города.
А пока дочка вся в жёлтом, как маленькая канарейка, сияет улыбкой, принимает подарки. И всё-таки я счастливчик! Самый счастливый муж и отец!
Сейчас начнётся шумный праздник, который будет длиться несколько дней, будут танцы и песни, как в кино - как же без этого? А пока я ловлю жену на входе, прижимая к себе спиной, обнимая крепко, зарываясь носом в шейку, и шепчу ей на ухо:
- Подари мне ещё одного ребёнка...

Эпилог

В моей голове останутся удивительные воспоминания о Риме, и все они связаны с Майклом. Я увидела, как он сидит на диванчике и наблюдает за мной.
-Что?
Он лишь покачал головой и улыбнулся
- Мы завтра уже уезжаем. Я бы побыла здесь еще немного – я села ему на колени и поцеловала в губы – Пойдем сегодня на площадь Пьяцца Навона. Я видела там симпатичный ресторанчик. Мы могли бы там пообедать.
- Пойдем – он целует мою шею, одна его рука обнимает мою талию, а вторая расстегивает пуговицы блузы – Вот только я кое-что испробую.
- Что же? – с придыханием шепчу я
Он подхватывает меня на руки и несет к кровати
- Увидишь.
О, Боже, как же я люблю его.
***
Машина остановилась. Он вышел, отворил дверь, и мы пошли к дому.
- У тебя восхитительная мама
- Спасибо. Ты ей тоже понравилась
Я улыбнулась, достала ключи с сумочки и отворила дверь
- Мне ждать тебя завтра с вещами?
- Я думал, ты предложишь мне остаться?
- А тебе нужно мое предложение?
- Нет
И он крепко прижимается ко мне. Мы вваливаемся в дом, целуя друг друга и продолжая изучать, находим удобную для нас поверхность.
***
Я вышла из кабинета. Черт возьми, быть этого не может. Вроде бы все было в норме? И таблетки. Я пила их регулярно. Нет, это невозможно и что теперь. А вообще это здорово. Я улыбнулась и тут увидела Алекса.
- Лея? Привет! Моя дорогая – Он обнял меня и чмокнул в щечку
- Алекс. Не ожидала тебя здесь увидеть. Заболел?
- Нет. Просто мой зайчик заболел , вот привез его на осмотр.
- Алекс, а не влюбился ли ты?
- Возможно. Хотя, ты же меня знаешь.
Мы смеялись, я держала его под ручку, выходя из здания больницы.
- Ты стала такой милой Лея. Однозначно встречи с твоим самцом идут тебе на пользу – заговорщицки прошептал Алекс
- Алекс прекрати – я снова рассмеялась
- А что будь бы он другим, ну ты меня понимаешь, я и сам не прочь.
- Все хватит, я спешу. – Я увидела Майкла стоявшего неподалеку.
- Ну беги. Еще увидимся.
Мы чмокнулись в щечку и разошлись. Я подбежала к Майклу и быстро его чмокнула в губы.
- Приветик!
- Привет – я почувствовала какую-то холодность в его приветствии
- Давно ждешь?
- Достаточно – мы сели в авто – Кто это был?
Ах, вот оно что. Ревнуем, значит.
- Алекс, мой давний знакомый.
- Ясно.
Мы ехали домой в напряженной тишине. Все также в полнейшей тишине мы вошли в дом. Я посмотрела на него, обняла и хотела поцеловать, но он отвернулся
- Майкл, что, черт возьми, происходит?
- Это ты лучше мне расскажи.
- Что? Ты о чем?
Кажется, у нас назревает первая ссора, а ведь все было так хорошо.
- О твоем, как ты выразилась, давнем знакомом.
- Майкл, он всего лишь друг. – я начинала злиться и повышать тон
- Друг? С которым ты так мило щебечешь, держишь за руку, а еще целуешь?
- Ну, знаешь, это переходит все границы – я в непонимании его реакции кручу головой
- Вот именно все границы. А может ты с ним еще и спишь?
Моя рука взметнулась, и я хотела дать ему пощечину за такие слова, но он перехватывает ее и смотрит мне в глаза. Как он смеет? Да что он вообще себе позволяет? Он больно сжимает мою руку и я пытаюсь освободиться. Слезы наворачиваются на глаза. Как он мог такое подумать? Я резко выдергиваю руку и иду в спальню.
- Между прочим, ты больше в его вкусе - говорю я у порога – Алекс – гей.
И только я хотела скрыться за дверью, как у меня вырвалось
- Я беременна. Поздравляю, папочка!
И я с силой захлопнула дверь в спальню. Я была счастлива, когда выходила с больницы. А сейчас? Не знаю. Слеза скатилась по моей щеке, я прошлась и села на постель. Нет уж, плакать я не буду точно. И тут дверь резко распахнулась, что я даже вздрогнула.
- Что ты сказала?
- Ты прекрасно слышал – я вздернула подбородок.
Он подошел ко мне и присел на корточки.
- Скажи еще раз – я видела как в его глазах вспыхивает нежность, любовь и что-то еще волнующее и трепещущее.
- Я беременна.
- Ты уверенна?
- Ты забрал меня из больницы. Я была у гинеколога. Она сказала уже 6 недель.
Я увидела, как он улыбается, приподнимается и тянется к моим губам
- О, Лея.
Он целует меня, нежно и пылко. Поцелуй перерастает в жажду. Он отрывается и смотрит на меня с опаской.
- А мы не навредим?
Я тяжело вздыхаю и схватив его за футболку тяну на себя. Мы заваливаемся на кровать и страсть заполняет пространство комнаты.
Я лежу у него на плече
- Извини – шепчет он и целует мои волосы
- Не нужно меня так ревновать. Ты же знаешь, мне никто не нужен кроме тебя – я приподнимаюсь и смотрю в его глаза - Я люблю тебя, Майкл.
- И я тебя люблю, Лея.
Я прикрываю глаза, и он меня целует, нежно ведя рукой по моему бедру. У нас еще все впереди мелькает у меня мысль перед тем как растворится в его любви.

Эпилог-2 в картинках)