Пробуждение (любовно-исторический роман, 18+)

 » Портрет героини в зимнем наряде.

Автор портрета - Кристина/Esmerald

___________________________________

Привет!
Нефер, спасибо за предыдущую главу. Прости, только сейчас прочла. Думала, дождусь продолжения и сразу отпишусь, но... решила сказать спасибо)) и спросить. Тот старик, что встретился Анне по дороге и предупредил о разбойниках... это случайный старик или император? Зацепилась за "ухоженные руки и ногти". Лесные жители все-таки не привычные следить "за красотой ногтей".
___________________________________

Нат!
Ох, как же порадовал меня твой комментарий! Отвечу так - ушёл ли Александр I в мир, став Фёдором Кузьмичом, или на самом деле умер, наверное, мы не узнаем никогда. Тонны книг написано на эту тему! А однозначного ответа нет. Вот и я решила поступить аналогично. Может - император (лично мне очень близка эта версия), а может, и нет. Пусть каждый читатель сам решит для себя это вопрос. И по поводу ногтей и вообще рук - многие, кто был знаком со старцем, отмечали этот факт. И его грамотную речь, манеры. Так что - всё может быть!
___________________________________

Красивый портрет. И появление Федора Кузьмича и разбойника меня порадовало. Это как бы закрытие гештальта, как то ружье у Чехова.
Ты прости, я не пишу почти, с телефона сложно. И да, моя вторая книга в продаже, помню, ты интересовалась.
___________________________________

Ульяша!
Огромное спасибо за отклик Приятно, что ты одобрила моё решение Я выше уже говорила, что считаю необходимым логично завершать все линии сюжета. Книгу твою обязательно куплю в ближайшее время.
___________________________________

Нефер, спасибо за волнующее продолжение!
У меня сложилось впечатление, что путешествие Анны в Сибирь оказалось более опасным, чем для Сергея. Если бы атаман Иван не признал ее случилась беда с Анной и Чедвиком.
Мне интересно, почему ты называешь дорожных грабителей заимствованным из иностранного языка словом "бандит", а не исконно русским "разбойник".
Новая графика в романе замечательная.
___________________________________

Потому что в это время уже использовалось наряду с "разбойником" и слово "бандит". Хотя он и был менее употребительным.
Вика, спасибо за отклик, рада, что главы понравились.
Действительно, Сергея везли как государственного преступника - под надзором, без проволочек (насколько это было можно). Я намеренно не стала описывать его путь в ссылку. Впрочем, потом будут моменты ретроспективы. Но их не будет много.
Дорога Анны - дорога частного лица, на свой страх и риск. Мне показалось интересным рассказать о ней подробнее.
___________________________________

Да, это так. Когда я читаю слово "бандит", у меня возникает ассоциация либо с иностранцем, либо с современником. К слову, Пушкин в романе "Дубровский" употреблял в качестве определения рода занятий главного героя именно слово "разбойник".



Лично мне интересны подробности путешествия и Анны, и Сергея.
___________________________________

Я использую оба слова.


Ну вот жди ретроспективы
___________________________________

 » Пробуждение. Часть II.Глава 21

В качестве иллюстрации использован рисунок Алексея Мищенко к рассказу Д.Н. Мамина-Сибиряка "Зимовье на Студеной".

Проснувшись, Анна резко села. О, это только сон, Сергей на каторге, а она… Она вдруг вспомнила, что находится в становище разбойников. Соскользнув с печи, она поправила свою одежду и едва успела привести в порядок волосы, собрав их в тугой узел, как дверь распахнулась и вошёл тунгус.
- Айда, - сказал он и жестом позвал её идти за ним.
- Куда мы идём? Я хочу видеть своего спутника! – Анна постаралась держаться смело, хоть в глубине души всё сжималось от страха.
Да, Иван вчера не показался ей злодеем. Однако люди меняются, и потом, наверняка, их с Чедвиком участь решает не только он.
- Он там, - туземец неопределённо указал рукой.
Анна не решилась больше заговорить с ним, понимая, что ничего толкового от него ей не добиться, и просто молча пошла за ним.
Стояло морозное солнечное утро, день обещал быть светлым. Поляна в окружении елей и сосен выглядела уютным уголком. Кроме избы, в которой Анна провела ночь, здесь стояли ещё четыре две, меньшего размера, и баня.
- Твоя идти туда, - иноземец указал на баню и добавил: - Сугак сказал.
- Спасибо, - улыбнулась Анна, - Но мне надо к моему человеку.
- Чилавека потом, - отмахнулся тунгус, - Снасяла мыться давай! Потом чистым ходи…
- Но я должна узнать, как он, ему лучше? – настаивала Анна.
- Нее, сичас нельзя! – старик замахал руками и замотал головой. – Снасяла баня, потом ходи чилавека.
Анна поняла, что так она ничего не добьётся и, решительно распахнув двери, шагнула в баню. В лицо ударил тёплый влажный воздух, наполненный ароматом хвои и листьев берёзы. Только сейчас она поняла, как же ей не хватало всё время в пути этого влажного жара. Скинув одежду в предбаннике, распахнув вторую низкую дверь, в одной рубашке она шагнула в царство живительного пара. На мгновение зажмурилась, привыкая к мягкой благодати, вдыхая смолистый аромат пихтового веника. Вымывшись, она почувствовала себя значительно бодрее, едва успела одеться, как вновь пришёл инородец и жестом велел следовать за ним.
- Куда ты ведёшь меня? – решилась спросить Анна.
- Ты хотеть чилавеку… - отвечал тунгус.
Анна поняла, что большего от него она не добьётся, да и его ответ вполне удовлетворил её. Чедвик жив – это главное.
Талтуга привёл её к самой дальней избе, что стояла позади остальных, на противоположном конце заимки. Анну удивило, что даже ей, при её невысоком росте, пришлось склонить голову, чтобы войти в двери.
Войдя в избушку, они сразу оказались в горнице, в центре которой стояла большая печь, а справа от неё на широкой скамье, служившей чем-то вроде кровати лежал Чедвик.
- Джон! – она бросилась к нему, - Друг мой! – позвала, склонившись к мертвенно бледному лицу, однако сразу поняла, что Чедвик без сознания.
- Духи не хотеть отдавать, - заметил тунгус, - Совсем плохой…
- Скажите, он… умирает? – на глазах Анны показались слёзы, но она с усилием удержала их.
- Рана плохой, Талтуга пулю достать, крови много… - отвечал тунгус, - Камлать надо. Духов просить…
- Веди меня к Сугаку, - вдруг заявила Анна.
- Сугак? Зачем Сугак? – Талтуга внимательно смотрел на неё, не понимая, зачем ей вдруг понадобился атаман.
Анна не успела ничего сказать, как в избу вошёл Иван.
- Ну, что тут у вас? – он смотрел то на тунгуса, то на Анну.
- Иван! – Анна бросилась к нему. – Джону нужен доктор!
- Хм, - атаман усмехнулся, сверкнув глазами, - У нас, чай, не Питербурх, сударыня, - он нарочито раскланялся, разводя руками.
- Я умоляю вас! – она сжала его руку, - Он умрёт, если не позвать врача! Ну зачем вам смерть невинного?! Я заплачу!
- Ладно, - после минутных колебаний нехотя кивнул атаман и строго приказал: - Ждите!
Он быстро вышел, оставив Анну в растерянности. Ждать? Чего? Доктора? Или просто смерти Джона?
- Талтуга – камлать, - сообщил тунгус и тоже ушёл.
Оставшись одна, она присела на табурет, поставив его возле ложа раненого. Около печки стояло ведро с чистой водой. Смочив платок, Анна стала прикладывать его ко лбу Чедвика, пытаясь хоть как-то унять жар. Потянулись томительные часы ожидания любого исхода. Она, словно исполняя некий ритуал, намачивала платок, прикладывала его к горячему лбу раненого, потом вновь мочила тонкую ткань и мысленно творила молитву.
Вдруг двери с шумом распахнулись и в избу буквально впихнули связанного по рукам человека. Глаза его были завязаны платком. Но он пытался вырваться из удерживающих его рук бандитов.
- А ну, стой! – приказал один из разбойников, в котором Анна узнала Чернявого. – Стой тебе говорят!
Он снял с лица пленника повязку и освободил его руки. Пленник – невысокий, полный человек, зажмурился от света.
- Где я?! Куда вы меня привезли?! – возмущался он, при этом было понятно, что человек chauffe. *
-Молчи, тогда жив будешь! – встряхнул его Чернявый и поднёс кулак к лицу пленника.
В этот момент в избу вошёл Сугак.
- Оставьте нас! – приказал он своим товарищам, и они тот час же вышли.
- Ты доктор? – спросил атаман пленника и, не дожидаясь ответа, продолжал, кивнув в сторону раненого Чедвика: - Ему нужна твоя помощь.
- Но… как можно?! Я был на обеде у самого Герасима Петровича. ** ,- стал возмущаться человечек.
Анна смогла рассмотреть его получше. Он был похож на крепко пьющего мелкого чиновника, но никак не на врача. Красный распухший нос, мешки под глазами явно указывали на пристрастие к алкоголю. Как и трясущиеся руки, которые нельзя было списать на испуг.
- Цыц! – Сугак гневно сверкнул глазами. – Жив будешь! Только помоги ему! Я заплачу!
-Хорошо… - доктор снял шубу и тут же подошёл к висевшему у печки умывальнику. – Мне нужна горячая вода и мыло, - заплетающимся языком распорядился он.
- Хорошо, всё будет, - пообещал Иван и вышел.
Через некоторое время один из разбойников принёс шайку с кипятком и холщовую тряпицу, в которой был завёрнут кусок мыла. Вымыв руки, доктор стал осматривать Чедвика. Он потрогал лоб раненого, потом долго держал его руку, высчитывая пульс, после этого осмотрел рану. Всё время покачивал головой и что-то бормотал по-латыни. Анна с растущей тревогой наблюдала за ним.
- Ну-с, голубушка, должен сказать, ваш муж плох, очень плох, deathbed febris *** ,- наконец, вынес вердикт эскулап.
- Это мой секретарь, - поправила Анна. – Неужели ничем нельзя помочь?
- Боюсь, что нет… - странный доктор развёл руками, - Он потерял много крови… пулю вынули, но видимо, без соблюдения чистоты… Рана грязная и воспалена. Боюсь, что у него началось заражение крови…
- Но можно как-то облегчить его страдания? – спросила Анна.
- Да, морфий, но… у меня его нет, поэтому просто дайте ему водки, - лекарь махнул рукой, - Он будет спать… И да, мне бы тоже водочки, - добавил он, выразительно потерев ладони друг о друга.
Когда принесли запотевший штоф, доктор вначале выпил сам, крякнул, вздрогнув, и с шумом понюхал рукав своего сюртука. Анна влила несколько капель спиртного в рот Чедвику. Тот вдруг открыл глаза и закашлялся.
- Джон! Джон, как вы себя чувствуете? – Анна склонилась к его лицу. – Вы… узнаёте меня?
- О, Angel… - слабая улыбка тронула его губы, глаза лихорадочно блестели, - How can I not recognize you? Where am I? Already in heaven? Он облизал пересохшие губы и, закрыв глаза, прошептал: - It's dark in here. Why it’s so dark? Do you have any candles?

И он вновь отключился. Но на этот раз просто заснул.
- Ну вот, он спит, - заметил доктор, опрокидывая очередную рюмку. - Промойте рану, - он указал на остатки водки в графине. – Просто залейте и дайте стечь.
- А вы, доктор? Вы мне не поможете? – спросила Анна.
- Нет, сударыня, я слишком устал… Меня вытащили прямо из-за стола купца Гадалова, я был у него на именинах, связали, приволокли сюда силой… Мне необходимо поспать. Mihi nervi excitantur А это очччень вредно!

С этими словами он залез на печь, и вскоре Анна услышала переливистый храп пьяного медика.

***

Неизвестный рисунок из Сети.

Вот уже третьи сутки Анна сидела у постели умирающего Чедвика. Иногда приходил тунгус, предлагал сменить её, чтобы она могла поспать, но Анна боялась, что Джон умрёт в её отсутствие. Убрав волосы под чепчик, она сидела сутки напролёт. Иногда Джон словно бы приходил в себя, он смотрел на неё лихорадочным взором и бормотал что-то бессвязное на родном языке. Анна прикладывала мокрую тряпицу к его лбу, пытаясь хоть как-то унять его жар.
Доктор проявил редкостное равнодушие к пациенту. Когда Анна попыталась резко попенять ему на это безразличие, он с раздражением бросил:
- Сударыня! Я понимаю вашу озабоченность судьбой этого бедняги, но Бог – свидетель, я ничего не могу поделать,- он развёл руками, - Воспалительный процесс захватил весь организм… Он может умереть в любую минуту.
- Но как же так?!. – Анна растерянно смотрела на него. – Разве вы не врач, первейший долг которого спасать жизнь пациенту?! Как можете вы быть так равнодушны?! Вы опустили руки!
Она не скрывала слёз, брызнувших из её глаз.
- Долг?! Долг – вы говорите?! – вскричал врач и тут же понизил голос до шёпота, который зазвучал почти зловеще. – Да, мой долг – помочь тому, у кого есть шансы на жизнь. Но я не Господь Бог! И да, я опустил руки, потому что не вижу пути к его спасению.
Он замолчал, тяжело вздохнул и принялся уговаривать Анну уже миролюбивым тоном:
- Поймите, жар усиливается час от часу… Нам остаётся просто ждать… Если хотите, молитесь. Это всё, что вы можете сделать для него…


И Анна молилась. Наверное, она уже и сама смирилась с участью Джона. Но надежда возвращалась к ней всякий раз, стоило ему на мгновение очнуться от забытья.
Однажды под вечер вновь пришёл тунгус. Он долго стоял у постели Чедвика, словно пытался что-то рассмотреть в его бледном исхудавшем лице, а потом сказал Анне:
- Талтуга камлать. Духи сказали – чилавек не жить. Мало-мало осталось.
- Да что ты такое говоришь?! – воскликнула Анна и толкнула туземца в плечо. – Джон поправится! Слышишь, поправится!
- Напрасно ждать – плохо, - тунгус покачал головой и осторожно сжал её руку, - Духи не врут! Они видят, - он обвёл рукой круг, потом дотронулся указательным пальцем до лба Анны и добавил: - Ты не видеть! Духи видеть… И знать! Твоя – слушать! Моя говорить с духами, рассказывать тебе!
- Почему я должна верить твоим духам? – не отступала Анна. – Они мне чужие, я верю своему Богу и молюсь ему о выздоровлении моего друга!
- Твой бог - молчит, духи - говорят! Талтуга их слышать! Талтуга – внук Великого Шамана! – он воздел ладони к небу, словно показывал величие своего предка. – Ты – упрямый женщина! Талтуга не любить упрямый женщина! – похоже, тунгуса начинало раздражать упорство Анны.
Он заговорил резким тоном, точно рубил фразы:
- Нельзя перечить духам – плохо будет! Плохо! Талтуга сказал!
И с этими словами он вышел, оставив Анну в растерянности.
Глупый туземец! Пусть он вещает ей о своих духах, пусть сам верит в них! Но Джон будет жить!

Ясный голос Джона, внезапно позвавший её по имени, вернул женщину к реальности:
- Анна…
- Да, да, я здесь, друг мой! – тот час же отозвалась она и опустилась на колени перед его ложем.
- Сейчас день? – спросил он и так ясно посмотрел ей в лицо, что надежда вновь ожила в её сердце.
- Нет, сейчас ночь, - отвечала Анна, вытирая испарину с его лба, - Должно быть, далеко за полночь, - она улыбнулась и дала ему сделать глоток воды.
Её поразили его глаза – сейчас они казались ей больше обычного, и точно исторгали неземной свет. То ли лихорадка была тому причиной, то ли блики от свечей, плясавшие по стенам избы.
Вдруг он взял её за руку и заговорил взволнованно, прямо глядя ей в глаза:
- Анна, я должен сказать вам… Только обещайте выслушать, не перебивая: у меня больше не будет времени…
- Джон, - Анна улыбнулась и мягко поправила рукой его волосы, - Вам вредно много говорить… Нужно беречь силы… Они так нужны вам для выздоровления.
- Пустяки! Это сейчас неважно… уже не важно, - с настойчивостью возразил он…- Анна, я не могу уйти, не сказав вам нечто очень значимое… Главное для меня...
- Уйти? – она чуть нахмурилась, - Неужто вы решили оставить меня одну?
- Друг мой, - усмешка пробежала по его губам, - Я никогда бы даже не помыслил о том, но… моя участь решена там, – он поднял палец вверх, и тут же остановил её попытку возразить: - Пожалуйста, не перебивайте меня… Я боюсь, что горячка придёт вновь, и у меня уже не достанет сил бороться с ней…
Он говорил по-русски, будто боялся, что иначе она может не понять его, и неотрывно удерживал её взгляд.
- Анна я хотел, чтобы вы знали, что я люблю вас…
- Джон… - она сжала его руку, намереваясь что-то возразить, но он продолжал настойчиво, с горячностью, которой она в нём раньше не подозревала,воспринимая его, как человека дела и рассчёта, но никак не романтика:
- Впрочем, вернее было бы сказать – я любил вас… Да, да… С той самой первой минуты, когда вас встретил…
Ему было всё труднее говорить, Анна вновь позволила ему сделать глоток воды, и он заговорил с новыми силами:
- И даже ещё раньше – едва увидел портрет вашей матушки… Но тогда это не было любовью, скорее, восхищением небесной красотой. А когда увидел вас, моё сердце… В нём поселился ваш образ. Это было чувство без претензии на взаимность… Я знаю, как вы любите своего мужа… И я никогда бы не посмел оскорбить вашу верность недостойным поведением… Хотя бы намёком… Но ничто не мешало мне любить вас молча… - вруг лёгкая усмешка пробежала по его губам, оживляя смертельно бледные черты, и он почти весело заметил: - Один испанец сказал, что «Любовью оскорбить нельзя». ****Думаю, он был прав. Однако я не хочу уходить, не открывшись вам…

- Молчите! Молчите ради всего святого! – Анна не скрывала слёз и приложила ладонь к его губам. – Вам вредно разговаривать!
- Пустое! Какое это теперь имеет значение? Я даже рад, что моя жизнь кончается рядом с вами… Ваши глаза… О, как вы прекрасны! Не плачьте! Вам потребуются силы… Теперь вы будете одна в этом диком краю… Спасибо вам… и прошу прощения, что доставил вам столько хлопот…
- Нет, друг мой! – она смахнула слёзы ладонью и нежно коснулась его щеки. – Не говорите так!
- Вы были так добры ко мне… - продолжал Джон уже шёпотом, - Все эти дни… я ощущал вашу заботу и поддержку.
- Нет, это вы должны простить меня! – с горячностью возразила она, уже не сдерживая слёз. – Это я – причина ваших страданий! Джон, милый Джон, если бы я знала, что ждёт нас, то никогда бы не позволила вам ехать со мной…
- Не-нет! Вашей вины нет, я сам хотел этого всей душой… Наверное…. Я всё же надеялся на что-то… или просто хотел быть рядом. Какое это теперь имеет значение?
Он вновь улыбнулся помолчал и с каким-то пронзительным чувством заключил:
- Теперь это уже неважно… Прощайте, Анна! .. И обещайте мне…
- Да…
- Я хочу, чтобы вы были счастливы! Обещайте, что позаботитесь о себе!
- Конечно, конечно, друг мой, я обещаю вам это!
Вдруг его взгляд остановился на ней, будто замер на мгновение и сразу погас, продолжая улыбаться, Чедвик сжал её руку и устало закрыл глаза. Анна поняла, что духи Талтуги не солгали: как и предсказывал старый тунгус, они забрали Чедвика в лучший из миров.
Потом на груди ушедшего Анна дала волю слезам. Милый юноша! Он приехал в далёкую страну, чтобы найти лучшую долю для себя и своих родных, но нашёл гибель. И сейчас она винила себя в его смерти. Пройдут годы, и она – уже с высоты своих лет – найдёт в себе силы простить себя, понять, что в его смерти нет её вины. Но сейчас, отдавшись своей боли, она винила себя не только за гибель, но и за то, что, сама того не желая, заставила его страдать от неразделённой любви. Почему так устроено, думала она сейчас, мужчины, окружавшие её, страдали от неразделённых чувств? Николай… И оказалось, Чедвик… Они так помогли ей в эти страшные месяцы. Без них вряд ли бы она смогла быть сильной. Но теперь она просто обязана преодолеть всё… Чтобы жертва Джона не была напрасна… В её сердце всегда будет биться частичка нежности к нему, отдавшему свою жизнь, ради её счастья.
Плакала Анна, сожалея о потери друга, об утрате иллюзий, которые ещё совсем недавно заставляли её верить в лучшее и стремиться вперёд. Теперь она вдруг осознала себя маленькой былинкой, затерянной в суровой тайге, почти на краю света. И не было рядом ни одной близкой души, способной разделить с ней боль от своей утраты. Одиночество поглотило её и ледяным холодом сковало душу.



*Быть подшофе — значит быть в состоянии лёгкого опьянения, навеселе.

** Герасим Петрович Гадалов – основатель династии купцов Гадаловых. В начале 19 века он вместе с семьей обосновался в городе Канске Енисейской губернии. В Сибири семейству Гадаловых сопутствовала удача. Герасим Гадалов по торговому свидетельству 3 разряда в 1846—1851 годах торговал золотыми и серебряными изделиями в Канске. В 1858 году он числился купцом 3-й гильдии. Герасим Петрович заложил торгово-экономические основы, благодаря которым его сыновья Иван и Николай стали купцами 1-й гильдии, потомственными Почетными гражданами и заняли среди деловых людей Красноярска особое место.

*** по-латыни предсмертная горячка

**** Лопе де Вега «Собака на сене».

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
___________________________________

Да ну, я обиделась)))
Это не честно!

Ох, если бы ты знала, как мне было тяжело "убить" Джона! Но... Что сделано, то сделано Это необходимый поворот сюжета.
Надеюсь, ты не потеряешь интерес к роману и дойдешь до конца.Обещаю, что будут еще неожиданные повороты
___________________________________

Да нет, не потеряю. Я сама любитель кого зажмурить). Особенно в последнем романе. Просто Джона жалко

Нефер, спасибо за волнующее продолжение и прекрасные иллюстрации, особенно понравилась последняя, очень трогательная.

Чедвика жаль, но он умер достойной смертью, во имя любимой женщины.
___________________________________

Да, очень жалко Но как верно заметила Вика -



Вика, спасибо за отклик!

Девочки, я рада, что вы не просто молча читаете, но и активно комментируете. Это очень приятно!
___________________________________