Карта ролевой игры "Вкус темноты. Эксперимент "Любовь""

То, что на этом проекте мне легко не будет, я поняла окончательно, когда передо мной материализовалась упаковка фарша, несколько луковиц, овощи, яйца, мука и... короче много ещё чего такого, с чем я совершенно не умела обращаться. Из всего, что поставила на стол улыбчивая девушка, управляться достойно я могла разве что с бутылкой кетчупа.
- Хорошо, хоть кетчуп варить не заставили, - буркнула я, поджимая губы, чтобы не расхохотаться. Или не расплакаться. От ужаса. Когда представила, как Гордон это ест, захотелось испариться. Славься, темнота: мои покрасневшие щёки будет не видно. Выражения лица Гордона - тоже. И шедевр гамбургерной кулинарии ему - в первую очередь.

Котлеты получились на удивление ароматными. Пробовать не стала. Если я их пересолила, уже ничего не поправишь. С булочками все обстояло хуже. Их я решила не готовить после того, как вытяжка перестала справляться с запахом горелого. Взяла обычный хлеб, стараясь делать все так, будто ничего из ряда вон не происходит. Салат нарезала по памяти. Вроде нужны помидоры кружками, лук кольцами, листья... Вздохнув, уложила всё это в произвольном порядке, щедро полив котлеты кетчупом. На вид получилось даже красиво. Но мне хотелось провалиться со стыда под землю. Какой кошмар.

Итак, мистер Гордон, готовьтесь остаться голодным.

- Привет! - я скептически покосилась на своё блюдо. - Спасибо! Давай скорее готовь, что ты придумала, и побежали ужинать!
Договорившись встретиться с девочками возле двери в тёмную комнату, я пошла собираться.

Продолжая заранее сгорать от стыда, я схватила первую попавшуюся одежду, которой оказалась туника свободного покроя, перетянула талию ремешком в цвет обуви и надела туфли. Не особо подходит для ужина, но кто меня там увидит? Макияж снова наносить не стала, он тоже не нужен. После своего "творчества" меня уже не спасёт ни косметика, ни туфли на шпильках. Когда я вернулась обратно, оказалось, что меня ждёт последний гвоздь в крышку моего гроба. Мой бургер унесли в тёмную комнату, и незаметно подменить его на стаканчик йогурта из холодильника уже точно не получится.
- Ну, все готовы? Если да, идём...
Сейчас самое время для похоронной музыки, и если она вот-вот раздастся над моей головой, я не удивлюсь.

Мне даже не надо было принюхиваться к стоящему передо мной блюду, чтобы понять, что шедевр моих кулинарных изысканий настиг меня в тёмной комнате. Я деревянно сидела на стуле, неестественно выпрямив спину, и прислушивалась к беседе вокруг, пытаясь хоть что-то расслышать в ватной тишине, заложившей уши. Не зная, куда деть руки, я то устраивала их на коленях, то по обеим сторонам тарелки. То пыталась нащупать бокал с водой или вином. Если так пойдёт и дальше, через четыре дня эксперимент покинет Шэрон-алкоголичка.
Чтобы отвлечься и не ощущать чудовищного напряжения, я попыталась переключить мысли на что-то нейтральное.
"Я выяснил три важных момента: ты не меркантильна, не настолько идеальна внешне, чтобы я чувствовал себя рядом с тобой полным ничтожеством. Но главное – ты не боишься чудовищ."
Нет. О нейтральном думать не получится. Мысли о Гордоне сами лезут в голову, как бы мне ни хотелось сейчас перестать нервничать. При воспоминании о вчерашнем вечере по телу проходит озноб. Не идеальна внешне. Хочется поморщиться, но я сдерживаюсь. Об этом я подумаю потом. Завтра. А лучше через месяц. А вот чудовища, да. Их я не боялась. А если и боялась, то совсем не тех, о которых говорил Гордон. Чудовища, живущие внутри тебя - вот чего на самом деле стоит бояться.
Скрип ножек отодвигаемого рядом стула прозвучал громом среди ясного неба. Я сначала почувствовала, кто именно рядом со мной, и только потом услышала уже знакомый мужской голос.

Первое желание - отодвинуть тарелку с злосчастным бургером - оканчивается тем, что фарфор встречается со стеклом бокалов, когда я практически отпихиваю еду от себя. Вернув руку на колени, словно она там всё это время и лежала, а не пыталась уничтожить улики, явственно сообщающие о том, что повар из меня никудышный, я нервно улыбаюсь, по привычке забыв, что этого не видно.
- Добрый вечер. - Всё же отпиваю глоток из первого попавшегося бокала, в котором оказывается сухое вино. Скорее всего, красное. - День прошёл ужасно, - голос опускается до шёпота: - Надо мной издевались. Заставили готовить. А у тебя? Всё же погулял сегодня, как планировал вечером?
Не зная, что ещё добавить, снова вцепляюсь пальцами в бокал, будто он один способен быть якорем в том море темноты, в котором я снова тону.

- Не умею напрочь, - призналась я в ответ, наморщив нос. - Могла бы соврать, но мы же здесь собрались говорить друг другу правду и ничего кроме правды. Ну, это во-первых. А во-вторых, ты всё равно поймёшь это если не сейчас так через пять минут.
Он делал что-то невероятное, чего я никак не ожидала. Близость, настолько сжигающая все преграды между нами, сбивала с толку. Сегодня всё было иначе, и в густой темноте я наконец-то начала более-менее ориентироваться и инстинктивно ощущать. Чувствовать то, насколько ближе стал Гордон, теперь не составляло труда.

- Судя по тому, что ты делаешь, голодным ты точно не останешься. - Выдохнула я, со звоном поставив бокал обратно на стол. - Либо съешь то, что я с огромным трудом приготовила, либо меня.
Чуть повернув голову, уже зная, чем именно мне угрожает этот жест, я шепнула, физически ощущая тепло, исходящее от мужчины:
- И как бы мне горько ни было в этом признаваться, я предпочту второй вариант.
Кашлянув, я опять отвернулась и принялась теребить край туники, молясь всем богам, чтобы эта пытка стыдом от злосчастного бутерброда наконец окончилась. Или чтобы она не начиналась вообще.

- Женского общества? - в голосе помимо воли появился холодок, а правая бровь взлетела вверх. - Если ты ещё не успел сосчитать, то здесь целых девять женщин помимо меня. А эксперимент только начался. Так что уверена, что он не сорвётся даже из-за горы профессиональных планов, ведь приятного женского общества на вилле сколь угодно много.
Вот. Я просто взяла и облекла в слова то, что волновало со вчерашнего вечера. И очень надеялась на то, что мои слова прозвучали равнодушно.

- Я бы предложила тебе сделку, - прищурившись и старательно не обращая внимания на состояние, в котором находилась благодаря одному сбивающему меня с толку мужчине, я начала искать свой бургер на столе. - Сделка бы состояла в том, что ты забываешь про мой ужин, приготовленный для тебя, и мы вместе кормим друг друга твоим блюдом. Результатом сотрудничества стала бы сохранность наших жизней, ибо моим творением можно и отравиться. Но раз ты ищешь женского общества, кормить тебя буду я.
Мстительно схватив бургер, я поднесла его ко рту Гордона - ну там он, по моему мнению, находился, и мило проговорила:
- Приятного аппетита.

О том, что тигра в случайно незапертой клетке, лучше не дразнить вообще, чем потом думать, как от него спастись, я как-то забыла. И когда в голосе Гордона послышалось даже не обещание, а утверждение, ненадолго потеряла дар речи. На мгновение. Ну, может, чуть больше.
- Расскажешь, какие места попробуешь первыми? Очень интересны твои предпочтения в данном вопросе, - сдавленно прошептала я в ответ, пытаясь тем самым хотя бы сравнять наш общий с Гордоном счёт.

- Горький шоколад на то и горький, чтобы есть его редко, предпочитая в обычной жизни более привычные вкусы. Если постоянно употреблять только его, горечь либо набьёт оскомину, либо превратится в нестерпимую пытку, которую ты захочешь прекратить и запить лимонадом. Не сочти это за попытку отговорить тебя меня попробовать, - я кашлянула и всё же не выдержала и допила остатки вина. - Скорее, я бы назвала это самообманом. Твоим. Возможно, ты нарисовал себе какой-то образ, который отличается от оригинала так же, как отличается коллекционное вино от забродившего сока. И когда чары темноты рассеются, ты поймёшь как ошибался. Тяга к горькому шоколаду сразу превратится в понимание, что тебе достался всего лишь леденец, от которого портятся зубы. - Я натянуто улыбнулась, словно Гордон мог видеть и эту улыбку. Ну или хотя бы почувствовать её. - Это был психоанализ от самоучки-Шэрон, - невесело добавила я.

Быстро убрать руку с чудо-бургером я не успела. Раскаяния за то, что попыталась накормить Гордона этой ерундой, наверное, было недостаточно. Или всему виной было ощущение, как его язык проходится по моим пальцам. Изысканная ласка. Слишком откровенная, чтобы я смогла игнорировать тот факт, что задыхаюсь. Только воздуха теперь не хватает мне вовсе не потому, что кругом вязкая темнота, в которой я тону. Воздуха не хватает, потому что его меня лишил Гордон.
- Что ты... делаешь? - рваным выдохом, которого почти не слышно.

Контрастом приказ. Иначе не скажешь. Если Гордон решил, что он победил и здесь, я все равно оставлю за собой право на ответ.
- Слушаюсь, мой господин! - таким елейным голосом впору зазывать за собой в Рай. - И повинуюсь только тебе, любовь всей моей жизни!
Схватив салфетку, я осторожно поднесла её сначала к лицу Гордона, второй рукой невесомо пробегая по горячей коже и вновь останавливаясь на его губах. Но касаться их салфеткой не стала. Опустив руку вниз, пальцами свободной ладони провела по обтянутой тканью одежды груди, ощущая, как во рту пересохло. Чуть ниже. Чувствуя, как под пальцами напряглись мышцы его живота. И ещё ниже.
- Кажется, я могла испачкать тебя соусом здесь, Господин, - проворковала я, прежде, чем начать сосредоточенно изучать прикосновениями его брюки в районе паха. Боже, что я творю? Я ведь даже не помню, куда бежать, чтобы найти выход. - А теперь замри и расслабься. Доверься мне, я всё исправлю.

Ещё вечером


Ту точку в пространстве и времени, когда тигр всё же вырывается из клетки, а добежать до спасительного выхода у жертвы уже нет возможности, я благополучно пропустила. Наверное, стоило признаться самой себе в том, что и желала пропустить. На что я рассчитывала? Возможно, на то, что Гордон сдастся первым и прекратит это взаимную потребность свести друг друга с ума простыми словами. А в том, что она была взаимной, я не сомневалась ни на грамм. А возможно, всё же чувствовала себя в иллюзорной безопасности, зная что сказанное не будет иметь никаких нежелательных последствий.
Я ошибалась. Но пока просто этого не поняла. Пойму чуть позже. Когда мне это продемонстрирует мой персональный учитель.

"А я нет!, - хотелось выкрикнуть мне в ответ, но я промолчала. - Я не могу позволить себе подобного. Почему-то ещё вчера это не казалось таким важным. А сегодня всё иначе. И мне хочется продлить те самые дни, когда у меня не будет нужды увидеть на лице Гордона, что он действительно самообманулся, приняв меня за какую-то свою выдумку. Просто потому, что его лицо, как и моё, будет скрыто в темноте. Но их осталось всего два. Таких дня. Даже вечера. Хотя, нет. Их осталось целых два, а я уже боюсь столь многого".
То, что я перегнула палку и прошла точку невозврата, когда перестала иметь контроль над всем происходящим - всё же предпочту лгать сама себе, что я всё контролировала, - я осознала полностью только когда Гордон запустил ладонь в мои волосы, а расстояния между нами не осталось даже для глотка воздуха. К бурлящему в крови адреналину примешался страх, ускорив пульс до сверхзвуковых величин. Я опасалась очень многого. Но не того, что произошло впоследствии. К такому я готова не была.
Скорее чувствуя, чем придумывая себе и выражение лица находящегося рядом мужчины, и его обманчивое спокойствие на грани в каждом действии, я прерывисто дышала, не в силах совладать с собой. Сейчас бы отдала всё на свете, чтобы хоть мельком увидеть даже не то, как выглядит Гордон, а то, что таится в глубине его взгляда. Может, хоть это было способно отрезвить меня настолько, чтобы дать возможность хотя бы протестовать. Но я могла побиться о заклад с самой собой. Он не позволит.
Оторванность от реальности приобрела вполне явные черты вместе с ощущением невесомости, когда меня куда-то понесли. Впрочем, задаваться вопросом, куда именно, смысла не было. Та же самая маленькая тёмная вселенная, на этот раз поделенная на отдельные островки вязкой темноты. Комнаты для приватных... бесед. Страх превалировал над всеми остальными чувствами, намертво запечатав инстинкт самосохранения внутри меня. Такого урагана эмоций я не испытывала никогда. Как разрастающееся до размеров галактики торнадо, состоящее из испуга, оторопи, выбивающей дыхание из лёгких безысходности от невозможности что-то изменить. И мой чёртов вес, который я ненавидела сейчас особенно остро. Надо было всё же скармливать левретке побольше своего пудинга.
Очнулась я от этого калейдоскопа эмоций только когда меня швырнули на одно из кресел. Пожалуйста. Не. Надо. Эти три слова бились в мозгу, но всё тот же проклятый страх не давал мне ни единого шанса на то, чтобы вновь обрести хоть какое-то подобие голоса. Да и никто не ждал от меня подобного, похоже.
Так во вселенной планета-гигант притягивает на свою орбиту метеорит, заставляя его некоторое время вращаться рядом, с каждой секундой сокращая расстояние и не давая возможности метеориту избежать смертельной ловушки. Потом неминуемо столкновение, которое вряд ли отразится на планете, но повлечёт за собой гибель того, кто имел неосторожность быть настолько близко.
Таким гигантом я видела сейчас Гордона, нависающего надо мной и не дающего мне подняться. Он был везде, а помещение, в которое меня принёс - до безумия крошечным.

Какой к чёрту метеорит? Всё гораздо прозаичнее. Никаких вселенных и планет-гигантов. Господин и его шлюха, у которой не спрашивают, чего хочет она.
Это была всего лишь игра. Прости, что зашла в ней так далеко. Я не хотела и мне страшно.
Снова те слова, которые я не в силах из себя выдавить, потому что вакуум столь огромен, что не даёт мне возможности сделать даже глоток воздуха, не то, что произнести хоть букву. На глаза выступили слёзы беспомощности. Сегодня же я уеду с этого острова и пошло оно всё к чёрту. И эксперимент, и моё треклятое любопытство, и Гордон. Не хочу разрешать себе даже мысль допускать, что я могу чувствовать себя рядом с мужчиной настолько мерзко. Быть такой противной самой себе.
Прикосновение губ было сродни наказанию. В противовес грубости в обращении со мной, невесомый поцелуй вышел нежным. Ну, или показался мне таковым. Ну, же, не молчи, дура. Скажи ему хоть что-то. Чтобы после Гордон-господин-хозяин всех вселенных уже не смел делать подобного. Пообещай, что больше не будешь так себя вести. Ну, хоть что-то...
Вместо этого я лишь слышу короткое:

И сразу следом за звуком закрывающейся за мужчиной двери с губ срывается судорожный всхлип. Слишком громкий, чтобы он не мог быть услышан во всех вселенных, которыми владеет Гордон.

Утро

Ночь провела без сна. Следы усталости на лице, припухшие от слёз, которые всё же себе позволила, веки, след на нижней губе от того, что вчера ночью прикусила её до крови. Красотка. Сегодня стоит сказаться больной и не пойти на вечеринку в тёмную комнату. Голос ведущей с экрана телевизора, установленного в гостиной, жизнерадостно вещал о поездке на яхте и танцах вечером. Пусть себе засунут эти танцы куда подальше вместе с яхтой. Я никуда не поеду. Скажусь больной, а ещё лучше уеду.
Ещё вчера я ждала вечера и хотела задать Гордону тысячу вопросов о нём самом. О том, чем он увлекается, чем занимается. Что привело его на этот проект. Сегодня же мне не хочется ничего. Пойти на вечеринку, сделать вид, что ничего не произошло и как ни в чем не бывало начать расспрашивать Гордона о его жизни. Такого бреда не могу себе позволить даже я.
Сегодня всё кажется другим, а от восторга, который испытывала в первый день, не осталось и следа. И я сама виновата в этом. Ну, почему я не могу быть как все нормальной? Флиртовать, заинтересовать мужчину, удержать его внимание не только на моих сомнительных прелестях, но ещё и на мне как на личности. Ведь получается же это у других. Возможно, получилось бы и у меня.
Но нет. Леденцы, прокисшее вино, господин.
Кошмар. Какая идиотка.
В противовес своим желаниям натягиваю удобную одежду, завязываю волосы в высокий хвост и иду на кухню. Здесь уже разложили наш завтрак, осталось только сварить кофе. И можно позволить себе ещё несколько часов перед тем, как пойму, что окончательно сдаюсь. Застать саму себя, выволакивающую чемодан с виллы, чтобы сбежать куда подальше? Пожалуй, это будет достойное окончание эксперимента для Шэрон Локвуд.

Совсем скоро кухня наполнилась поднявшимися из своих постелей девушками, и я решила сделать вид, что со мной всё в порядке, хотя, видимо, запоздало. У некоторых моих соседок по вилле на лицах были улыбки и портить всем прекрасный день кислой миной, я не собиралась.

- Привет, Лея. Дела отлично! - преувеличенно бодро соврала я. - И да, у меня все в порядке. Просто плохо спалось на новом месте. Всякие мысли и всё такое. А ты как? Как тебе вообще свидания в этой комнате?
Нам все никак не удавалось посплетничать о том, ради чего мы все здесь и собрались. Но сегодня я была этому даже рада. Хотя, с другой стороны, вряд ли кто-то заметил то, что меня вчера вечером буквально утащили на "свидание" в комнату приватную.

Грейс вообще проявила ко мне несказанную заботу, за которую я была ей благодарна. Втянув носом аромат цитрусовых, я пожала плечами.
- Твоя бабуля права. Ну, в том, что нужно не жалеть ни о чём. А вот в том, что и в цветоводстве можно найти беспокойство, я уверена на все сто. Например, выращивание кактусов. То ещё удовольствие. Неспокойное. - Я мягко улыбнулась и... выпила сок залпом. - Боже, Грейс! Если моя кислая мина ещё хуже чем этот сок, мне срочно надо что-то с собой делать.
Я покосилась на стакан лимонада. Ну уж нет. Никакого лимонада. Хватило о нём бесед ещё вчера.

- Доброе утро. Я точно полностью готова! Грейс только что приготовила мне шикарный завтрак. И ничего не случилось. Я просто грущу о том, что сок оказался чересчур кислым. Так что если все в сборе, поехали!

- Привет. Ты тоже встала не с той ноги? У меня идея. Давай ляжем на диван и всё же встанем с той? - я болтала откровенные глупости, но так было проще отвлечься и не бросать взглядов на часы, видя, что стрелка ползёт к назначенному в тёмной комнате свиданию с катастрофической скоростью.

- Главное, чтобы не готовка коктейлей на лыжах, - я округлила глаза. - А то я уже поняла, что устроители эксперимента любят подкинуть нам аттракционов, которым бы позавидовала и святая инквизиция.

- В медпункте можно взять, - решила я. - Не позволим тебе пропустить такое событие только потому, что тебя укачивает.

- Я точно нет. Вот и поучусь. Надеюсь, получится лучше, чем это было со вчерашним бургером, - мрачно констатировала я свой провал.
Грейс принялась танцевать и я поймала себя на том, что безотчётно улыбаюсь. По крайней мере, эта поездка снова стала не так плоха. Со мной рядом компания девчонок. А новое свидание... Запрошу у бармена рецепт коктейля позабористее и выпью его перед входом. Лягу на диванчик и просплю все самое интересное. Решено.

На яхте

Кататься на водных лыжах - это совсем не то, что спуститься на них с горы. В лицо летят брызги, ты мчишься на огромной скорости, при этом понимая, что от тебя ничего не зависит. Ни направление движения, ни скорость, которую катер то увеличивает, то сбрасывает, входя в поворот. Но какой же это восторг.
Устроившись на лесенке и давая возможность профессионалам отстегнуть всю амуницию, я восторженно улыбалась, слушая болтовню девчонок. Напряжение бессонной ночи потихоньку отпустило. Впереди был небольшой перекус и мастер-класс по приготовлению коктейлей.
Залпом выпив стаканчик капучино, я вяло поковырялась в тарелке с тёплым салатом с кусочками лосося и принялась наблюдать за девочками.
Я на Карибах, день чудесный. И у меня всё прекрасно.

Вдоволь накатавшись на лыжах и посмотрев мастер-класс на тему приготовления коктейлей, я была довольно воинственно настроена на предстоящий ужин. И даже изобрела план того, как избежать встречи с Гордоном и спрятаться где-нибудь в недрах тёмной комнаты.
На моём подносе были расставлены все ингредиенты для коктейля "Caribou Lou". Ром Баккарди 151, ром Малибу и ананасовый сок. Просто и со вкусом. Официант оставил меня напротив столика с расставленными на нём напитками, и я принялась бормотать:
- Малибу, баккарди, сок. Нет, сок, Баккарди, Малибу. 150 мл рома одного, 40 второго, и 30 сока. Или наоборот?
Я и сама запуталась, но усиленно делала вид, что в курсе того, как готовится коктейль.
Если вдруг Гордон не придёт - интересно, что я подумаю в этот момент? - я просто выпью коктейль и буду слушать музыку.
Отличный вечер, кстати!

- А что, кто-то уже заслужил наказание? - я прислушалась к голосу, отвечая шёпотом. Голос казался знакомым. Кажется, вчера именно он беседовал (если это можно так назвать) с Милли об арбузе. Неужели тот самый тип, о котором разве что легенды не слагают? - Да, все остальные детки танцуют, а ты давай вставай напротив меня. Будем делать коктейль. Убойный. - И добавила мстительно: - Деточка.

Это однозначно местный легендарный тип. Иначе как объяснить себе его тон? Вот и славно. Задание она выполнит при помощи мистера-дружелюбность, а после тихо ретируется к себе в комнату.
- Угадал. С первой попытки. А убивать, - я пожала плечами. Слишком неприметный в темноте жест. - Хочешь, попробуем убить тебя? Тогда и отрицать не придётся. Допрашивать будет некого.
Поджав губы, я попыталась сохранить серьёзность, каждую секунду ожидая услышать глубокий, с нотками хрипотцы голос Гордона. Ожидая и страшась одновременно.

- Думаю, остальные танцуют. А соседка по комнате занята изобретением очередной пытки, с которой бы не сравнилась ни одна инквизиция мира. - Кажется, он хотел узнать о ней? И если да, не скажет ли мне Милли за это "спасибо"? В любом случае, отступать уже некуда. - Знаешь, как говорят в полиции... М-м-м-м... Вы можете сохранять молчание или мы используем это против вас? Так вот, советую либо сохранять молчание, либо спрашивать прямо. А теперь слушай. Бери бутылку справа от тебя. Нет, слева. Это от меня справа. Это ром. Его нужно 150 миллилитров. По звуку, ну, скажем, пять бульков. А теперь лей в шейкер.

Вот оно. Застыть и сделать вид, что меня здесь нет. И попробовать хотя бы не сбежать. В ближайшие пять секунд.

Куда уж загадочнее после вчерашнего, - подумала я. Но вслух ничего не сказала. Одним своим присутствием он путал все карты и сбивал с толку. Заставлял остаться на месте и пожелать сбежать в другую галактику.
- Сменила. Надеялась, что ты тогда меня не найдёшь, - колючим шёпотом. Едва слышно. Чтобы знал только он. Знал, и решил, что я не хочу его видеть. И ощущать. Только не сегодня и не сейчас. Не тогда, когда его присутствие стало нужнее воздуха.

- Как же мне жить после этого? - театрально закатив глаза, я очень старалась сдержать смех. - Это самая огромная из моих потерь.

- О, прости. - В голосе ни капли сожаления. - Как раз сегодня я забыла сто пятьдесят томов досье на тех, с кем живу три дня.

Послышался плеск спиртного, которое мужчина наливал в шейкер. Ждать чего-то ещё я была не намерена. Вытащив шейкер из его пальцев, я схватила стакан, по пути уронив одну из бутылок на подносе, и плеснула себе чистого рома, вылив добрую часть в никуда.
- Коктейль просто шикарный! - заявила всем, кто меня слышал, глотнув напиток и поморщившись. После чего повернулась к Гордону. Спиртное разлилось по венам приятным опьянением, а может, всему виной была близость того, кому принадлежали мои мысли последние пару дней.

- А у меня есть выбор? - поставив стакан на поднос, я горько усмехнулась. - Вчера ты мне его не оставил. Сегодня, думаю, ничего не изменилось.
Развернувшись, я направилась в никуда, надеясь, что не врежусь ни в кого, кто встретится мне на пути.

Я не понимала сама себя. Одновременно боялась, что он не даст уйти, и что отпустит. Ещё вчера я желала больше никогда с ним не встречаться. Сегодня же от понимания того, что он может не прийти, все внутри похолодело. Прикосновение его ладони к руке, как клеймо, которое он ставит на моей коже. Оно обжигает, но я, одновременно с желанием убрать руку, не позволив Гордону касаться себя, выдыхаю. Он не позволил мне уйти.

Развернувшись в его руках, я лишила себя возможности выбрать то, что хотела бы выбрать сразу. Без раздумий. Но пойти на поводу у собственных желаний сейчас означало не позволить себе сказать всё, что владело мною в последние сутки.
- Я могла бы сделать вид, что ничего не случилось. И могла бы, как ты выразился, начать всё сначала. Зачёркивать прошлое очень просто, когда этого хотят оба. Делать вид, что ты не знаком с тем, кто причинил тебе боль - ещё проще. Отправить человека на все четыре стороны и сохранить видимость, будто он тебе безразличен... Я даже не буду говорить о том, как это легко. Поначалу. Знаешь, вчера я ещё хотела сделать выбор. Сама. И всё то, что я творила, это и есть "мой выбор". Просто делала я это как-то неуклюже. Эти чёртовы портретики в анкете, - мой голос сорвался, и мне пришлось сделать паузу, чтобы прийти в себя. - Господи, да я даже представить не могу, почему организаторы выбрали меня! А потом знакомство с тобой. И этот чёртов гамбургер. И то, что я сделала после. Это не тебе нужно было говорить мне вчера "прости". А я очень хотела по-другому, правда. Хотела узнать о тебе всё, что ты захочешь мне рассказать. Хотела просто тебя слушать и слышать. Я и сейчас должна была сделать всё иначе. Просто положить руки тебе на плечи, просто потанцевать с тобой. Просто начать сначала. Но я не могу. Потому что я не умею по-другому. И потому что я поняла вчера очень простую вещь. Может, всему виной эта дурацкая темнота, но рядом с тобой мне страшно. Страшно, что ты уйдёшь, хотя мы знакомы всего два дня. Страшно, что ты останешься и сделаешь, как вчера. Страшно, что послезавтра эта иллюзия рассеется. Ты слышишь? Рядом с тобой мне страшно, Гордон. И я не знаю, что мне с этим делать.

Смысл его слов был таким же контрастным, как и всё, что между нами происходило. Он говорил, что думает обо мне, что я ему нравлюсь, а после выбивал почву из-под ног, сообщая, что времени у нас почти не осталось. Тем самым ещё сильнее подтверждал мои страхи о том, что все исчезнет, стоит только ему меня увидеть. Вчера он сказал, что предпочтёт самообмануться сам. И был прав. Я уже ничего не смогу сделать. И сейчас у меня есть совсем немного времени на то, чтобы либо насладиться оставшимися минутами, либо попробовать что-то изменить.
- Я тоже хочу прикасаться к тебе. Хочу узнать, какой ты. Хотя бы попробовать составить впечатление. Ты разрешишь мне это сделать?
Не дожидаясь его ответа, я снова развернулась в объятиях Гордона и пошла вперёд, выставив в темноте руку. Её тут же подхватил кто-то, и совсем скоро мы оказались наедине в одной из отдельных тёмных комнат. Вчера она казалась мне чересчур маленькой, сегодня впечатление не изменилось. Всего несколько шагов вперёд, до тех пор, пока не коснулась коленями мягкого дивана. Устроившись на нём, я дождалась, пока Гордон сядет рядом и сделала глубокий вдох.
- Знаешь, я всегда была очень любопытной. Уже говорила, что любопытство и привело меня сюда. И сейчас у меня к тебе столько вопросов, что я даже не знаю, с чего начать. - Сделав паузу, я кривовато улыбнулась. - Но мне хочется знать о тебе все. Чем ты увлекаешься? Что любишь? Почему ты здесь? Ведь это явно не желание заработать денег, я права? Ты не думай, я... То, что ты сказал мне пять минут назад, я просто пока не знаю, как к этому относиться. Пугает ли меня это или наоборот, избавляет от страхов хоть отчасти. Потому что эти страхи уже разделены на двоих.
Я замолчала, но прежде, чем Гордон ответил мне, несмело протянула руку, безошибочно находя пальцами его лицо. Я хотела знать, какой он. Мне это было необходимо. Также, как сделать следующий вдох.
Пальцы невесомой лаской прошлись по чертам его лица, а я прикрыла глаза "рисуя" себе портрет Гордона. Я знала, что в любом случае ошибусь. Равно как и знала, что его внешность не будет иметь никакого значения, когда увижу его вне тёмной комнаты. И сейчас я позволила себе так мало... Всего лишь задержать пальцы на его губах, поглаживая их. Всего лишь вспомнить, каков на вкус его поцелуй. Пусть тот, первый, с горьковатыми нотками обиды, но вспомнить.
- Поцелуй меня, пожалуйста, - хрипло шепнула я, надеясь, что он выполнит мою просьбу.

Утром

Утро. Очередное. Точнее, предпоследнее перед тем, как я увижу Гордона, а он увидит меня. В голове как и вчера, царит сумбур. Это вообще моё привычное состояние, но теперь оно помножено на миллион. Нет, сразу на миллиард. Слишком много ощущений от встреч в тёмной комнате. Обострённое восприятие, даже не физическое, а эмоциональное, бьёт по нервам, не давая сосредоточиться на здравых мыслях. Мне кажется, всё сознательное ушло из моей жизни, замещаясь бессознательным. Слишком много. Всего.
Пока не знаю, что будет завтра. Да и что будет сегодня вечером, я тоже не знаю. Гордона вдруг стало тоже слишком. Слишком много. В моих мыслях. Слишком важным он стал для меня за эти короткие три вечера. Похоже, именно я пребываю в иллюзии, что всё может быть хорошо. А не он. Гордон как раз кажется уверенным. Прежде всего, в себе. И этой уверенности тоже слишком. А может, она всего лишь часть моей выдумки.
У психолога попросили описать, как я вижу Гордона. Поначалу не могла привести мысли в порядок, когда цепкий взгляд женщины, которая с лёгкой полуулыбкой ожидала моего ответа, показался мне рентгеном. Это было слишком личное. Мои мысли о Гордоне, то, как я его видела. То, как воспринимала нафантазированную улыбку, цвет глаз, то, как они вспыхивают злостью, вожделением, страстью. Это все было моим. Хотя бы ещё на этот день.
Кстати, в тот момент, когда я рассказывала о Гордоне, все же найдя в себе на это силы, я поняла, что ревную. Не того мужчину, которого я нарисовала себе. А того, каким он был с другими. Кто-то, но не я, имел возможность видеть его, знать, как он смеётся, с каким сосредоточенным видом подписывает очередной контракт.
Кто-то, но не я.
Уже завтра я увижу его. И буду ли и дальше иметь возможность видеть всё то, что уже видели тысячу раз другие - это огромный вопрос. Но ответ я получу не сейчас.

От задания, данного психологами, я закатила глаза, прикрыла лицо руками и простонала. Только не это. Только не очумелые ручки мисс Локвуд! Но эксперимент есть эксперимент. У учёных подопытные кролики, наверное, ещё и не такое делают. Устроившись в нашей спальне с Милли на полу по-турецки, я подтащила к себе прикроватный столик, на котором лежал лист бумаги и фломастеры (да-да, представьте лица социологов-психологов, когда я запросила этот набор юного художника. Так и вижу их лица, на которых написан ужас, и немой вопрос в глазах: "Как? Она опять за своё?"). Задумчиво прикусила нижнюю губу и начала рисовать.
Кактус получился забавным. Почти как тот самый злосчастный портрет на базовых тестах. Подумав ещё, я пририсовала ему смешную рожицу и подписала:
"Если все же получится перестать бояться рядом со мной, ты будешь знать, что некоторых моих талантов стоит опасаться до конца своих дней". И отправила художество


Добравшись до кухни, я устроилась за столом, предварительно налив себе кофе, обхватила чашку ладонями и принялась ждать девчонок. Было интересно узнать, как они относятся к тому, что совсем скоро мы увидим наших мужчин.

День

Девочки были заняты своими делами и я, надев длинный лёгкий сарафан и босоножки, отправилась на пляж. Сняв обувь, я оставила её на песке и некоторое время стояла, глядя на бескрайнюю гладь моря. От воспоминаний о том, что совсем недавно и Гордон видел почти то же самое, что и я, на губах моих появилась улыбка. Время неумолимо бежало вперёд, а обманчиво спокойное море, неторопливо переливалось в лучах яркого солнца. Ему, в отличие от людей, некуда было спешить. Оно могло хранить в себе секреты. В основном чужие. Наверное, даже имело возможность впитать мои мысли, чтобы после они стали лёгким бризом. Вот такие, как сейчас. Или девятибалльным штормом, такие, как воспоминания о вчерашней ночи.

Ночью

Цитата:

- Ты можешь прикасаться ко мне как и где захочешь. Тебе можно все.

И мне хотелось в это верить. Что мне можно всё. Даже поверить самой себе, что я могу понравиться. Так сильно, что со мной не захочется расставаться после встречи лицом к лицу. Дело было даже не в том, что я считала себя хуже других. Я нравилась мужчинам. Проблема была в том, что я нравилась другим мужчинам. Не таким, как Гордон. Не таким, каким я его видела.

Цитата:

- Думаешь такого как я неспособна привлечь финансовая выгода от участия в эксперименте?

Конечно, не думаю. Такой как ты, владеющий миллионом вселенных, не станет растрачивать себя на задания, которые тебе кажутся глупыми. Это для меня они - удовлетворение моего любопытства. Для тебя - ерунда, от которой хочется поморщиться. А ещё лучше просто её не заметить. Потому что она вне всех твоих вселенных, которыми ты владеешь.
Именно поэтому ты другой. И я другая. Мы слишком разные.

Цитата:

- Даже не знаю в чем признаться, а что сохранить втайне, чтобы окончательно не испортить твое мнение обо мне. Я обычный. Не обладаю яркими талантами. Не умею красиво говорить и обращаться с женщинами, как они того ждут от меня. Словом, не «мачо». - Пожал плечами, нахмурился. – Люблю и умею зарабатывать деньги. Совершенно не приучен льстить и держать свое мнение при себе. Не жаден, но и расточительным меня назвать трудно. Люблю азартные игры, силовые виды спорта, охоту и хороший секс, - на последнем слове мои пальцы поверх ее бедра напряглись и слегка сжали нежную плоть, - Чуть не забыл, мне нравится горький темный шоколад, теплый и тягучий, как твое имя. Очень.

Ты заставляешь меня почувствовать, как по телу проходит разряд тока, всего парой слов. Дополняешь штрихами твой портрет, который я себе рисую. Знаешь, я ведь умею рисовать не только глупости, раз смогла нарисовать тебя.
Заставляешь меня вздрагивать, когда с твоих губ слетают слова "секс", "горький шоколад", "охота"... Просто потому, что их произносишь ты. Всё это ты. Твой портрет, придуманный мною, который ты помог мне дополнить. И тогда, и сейчас, когда я вспоминаю всё до чёрточки, я не могу сдержать улыбки. Не той, которой улыбаются остальные девчонки, вспоминая свои встречи с остальными мужчинами. Это какая-то совсем другая улыбка. Слишком моя. От того, что я смогла пройти по краешку хотя бы одной из всех твоих вселенных.

Цитата:

– Так нормально? Или ты хочешь того же, что и я?

Того же. И в то же время до невозможности большего. Не только целовать тебя так, как вчера. Не только дышать с тобой одним воздухом. Не только сходить с ума от твоего запаха, вкуса твоих губ, ощущения твоей горячей кожи под моими пальцами. Я хочу несоизмеримо больше.
Тебя.

Гордон писал(а):

- Иди. Пока я еще в состоянии остановиться. – Прохрипел, легонько сжав ладонью сладкую округлость ягодицы. – Завтра моя очередь прикасаться к тебе, где и как захочу.Естественно в интересах эксперимента.

А я уже знаю, что позволю тебе всё. Хотя, ты ведь и не станешь спрашивать. И этого мне тоже страшно. Не потому, что я боюсь твоих прикосновений. А того, что я сама готова позволить тебе всё. Даже сломать меня как куклу и выбросить, когда я перестану быть тебе нужна.
Потому что обычно у хозяина всех вселенных бывает слишком много кукол.

День

Я вернулась обратно, помимо воли бросив взгляд на часы. Оставалось совсем немного времени до встречи в тёмной комнате. Последней из четырёх.
Стоящая на столе чашка с недопитым кофе уже давно остыла. Но я все равно устроилась на своём месте и снова обхватила её руками.

- Привет, - тепло поздоровалась с девушкой, которая за такой короткий срок успела стать мне подругой. - Можно сказать и так. А ты как? Надеюсь, вчерашняя встреча не окончилась убийством. Ты прости, я вчера могла сказать твоему... м-м-м-м, - я замялась, не зная, как назвать Люка, - в общем, я могла ему сказать что-то не то.