Карта ролевой игры "Вкус темноты. Эксперимент "Любовь""

- Дай угадаю, - я вынула ложечку из чашки остывшего кофе и постучала ею по губам. - Ты облила его ромом. Жаль. Ром. Он был вкусным.
Поджав губы, я старалась не улыбаться слишком уж широко, припоминая о том, что именно я творила после вчерашнего глотка напитка.

- Да там был целый допрос с пристрастием! Если бы Гор... В общем, если бы меня от допроса не спасли, я вообще не знаю, что применил бы твой... Люк. Может, даже электрошокер.

Я выдохнула. Да, надо было лучше стараться сделать вид, что со мной всё в порядке. Но сегодня врать было не нужно. Не в силах совладать с собой, я улыбнулась и призналась:
- Я отлично. Немного переживаю из-за того, что предстоит завтра. Но в целом всё хорошо.

Моё "хорошо" усилилось стократно, когда передо мной поставили чашку с горячим шоколадом и оранжевого... крабика. Прикрыв лицо ладонями, я тихо рассмеялась, чувствуя себя самой счастливой идиоткой на свете. После чего попросила отнести подарки в мою комнату. Пить горячий шоколад прямо сейчас не хотелось. Лучше я сделаю это вечером. И хоть он уже остынет, для меня будет очень важным знать, какой вкус и у этого напитка, и у окончания нашего вечера, и у преддверия встречи с Гордоном.
Сообщение о том, что меня зовут к телефону, застало врасплох. Сердце сначала остановилось, а после пустилось вскачь. Извинившись перед Милли, я подбежала и приложила трубку к уху, очень надеясь, что по моему голосу Гордон не поймёт, что со мной творится.

- Да? - тихо проговорила я, сделав паузу. - Привет, это Шэрри. И... - не смогла удержаться от того, чтобы не сказать следующих слов: - Если это Гордон...- снова пауза, - то твой подарок просто чудо. Весьма неприхотлив. Просил передать тебе, что внешне я ему очень понравилась.

Мне совсем было необязательно пробовать горячий шоколад, приготовленный Гордоном, чтобы почувствовать его вкус. Стоило только услышать его голос, как по моим венам разлилась горьковатая сладость предвкушения, посылающего по телу волны дрожи.
- Так это был Гор-младший? - тихо рассмеялась я, не удержавшись от того, чтобы подразнить Гордона. - А я рассчитывала, что прикоснусь к нему... чуть позже. Но если я уже это сделала, значит, лимит на прикосновения исчерпан.

- О, очень интересно, чем мне грозит то, что ты учтёшь моё предупреждение, - нахмурилась я. - Занимаюсь тем, что смотрю на часы. Раз за разом. И жду. Встречи с тобой. - Ну, вот, я в этом призналась. Хотела ли я это скрывать? Вряд ли. - Да, выбрала. Я думаю над тем, стоит ли вообще что-либо надевать. Может, так я и вправду смогу свести тебя с ума. А ты что думаешь об этом, мой Господин?

- Только со вчерашнего? Надо было слушать маму, которая уверяла меня, что я не могу полностью завладеть вниманием мужчины с первой встречи. - Жаль, что Гордон не видел, как я наморщила нос. А может, напротив, хорошо, что у него пока нет возможности видеть. - Мне начинает нравиться, что ты часто настаиваешь. Иногда даже очень часто. Но я кажется, уже привыкаю.

Снова тихо рассмеялась, от нетерпения увидеть Гордона начиная притопывать на месте. Нет. Не увидеть. Почувствовать.
- Я же говорила, что они изверги! Они и тебя заставляют делать ужасные вещи, да? Завтра же попытаюсь скрыться с острова вплавь. - О, чёрт. Какая дура. Чуть не пригласила Гордона составить мне компанию. Быстро, надеясь, что он не будет акцентировать на этом внимание, проговорила: - Значит, Колючку ты приручаешь. Зря ты это сказал. Теперь Колючка будет приручаться не так быстро, чтобы насладиться всеми способами изобретательного Господина.

- А ты ревнивый, - я не спрашивала. Утверждала очевидное. - Хотя, если признаться честно, вероятность того, что ты убьёшь всех извергов, стоит мне пройтись по "Кайлуа" обнажённой, довольно притягательна. - Я снова сделала паузу, но всё же тихо добавила, решившись: - Я очень соскучилась по тебе. А теперь я кладу трубку. И бегу одеваться в твои любимые духи.
Не дожидаясь ответа, я снова рассмеялась и побежала к себе переодеваться.

Выбирала я, что надеть, особенно тщательно. Хоть Гордон и не мог увидеть моего наряда, мне хотелось, чтобы он чувствовал, что на мне сегодня что-то сексуальное. Поморщившись, решила хотя бы на сегодня послать подальше свои комплексы. На них у меня будет время завтра. Платье было чересчур коротким. Хорошо, что о его наличии у меня мама не знала, иначе мне было бы не избежать какого-нибудь комментария, который бы подбросил ещё пару комплексов к тем, что уже у меня имелись.
Снова никакого макияжа. Духи. Интересно, какой из двух ароматов стал у Гордона любимым? Подумав, нанесла пару капель тех, что были на мне в нашу первую и вторую встречи.
Через несколько минут я уже входила в тёмную комнату, вновь чувствуя растерянность, с которой почему-то опять не могла бороться.

В комнате я оказалась первая. Гордона не было. Мне не нужно было спрашивать в темноту, есть ли кто-то рядом. Я просто знала, что он ещё не пришёл. Когда шла сюда в сопровождении неизвестного ассистента, думала о том, стоит ли снова вываливать на Гордона весь ворох вопросов, которые с завидной регулярностью возникали у меня в голове. Стоило только оказаться в полной темноте в одиночестве, все вопросы позабылись.
От мысли о том, что возможно, это наш последний вечер вместе, старалась открещиваться всеми правдами и неправдами. Зачем бояться, если завтра наступит неизбежно?
Шагнув к дивану (я уже начинаю ориентироваться в этих комнатах), опустилась на него и сложила руки на коленях, как школьница. Закусила нижнюю губу, но сидеть неподвижно долго не смогла. Протянув руку, обнаружила справа вазу с фруктами, бутылку чего-то и пару бокалов. Нет, они с ума сошли. Тут от волнения не то, что выпить не захочется. Тут даже имя своё забудешь. Но выбора у меня не было. Сбежать, если я пойму, что всё оказалось иллюзией, в которой Гордон разочаруется уже завтра, я всегда успею.

Мои фантазии когда-нибудь доведут меня... В общем, до чего-нибудь, но точно доведут. Я не слышала ни звука, хотя в темноте обострялись все органы чувств, но в моих мыслях настойчиво возникали картинки того, что со мной всё это уже было. В какой-то другой жизни. Где-то в другой вселенной. Я также, как и сейчас, не слышала ни звука, но в то же время знала, что Гордон рядом. Интересно, что сказал бы он сам, вздумай я поделиться с ним подобными ощущениями. Должно быть, он сочтёт меня глупым ребёнком. В лучшем случае. Поэтому мне ничего другого не оставалось, как оставить эти мысли при себе, просто наслаждаясь прикосновениями Гордона.
Сначала я вздрогнула, но после сразу же расслабилась, чувствуя прикосновение его губ. Острота желания, которое неизменно возникало, когда он был рядом, не была заслугой темноты и обострившихся чувств. Всё дело было именно в Гордоне. Рядом с ним выжигающее вены желание будет ощущаться, даже тогда, когда я увижу его.

- Не промахнулся. Тёмно-бордовое можно будет вполне посчитать за красное. Здесь ведь не видно, - выдохнула я, пропустив про тонкую талию мимо ушей. Я же обещала себе... Не сегодня. - А о длине подола тебе лучше судить самому.
Я не знаю, что на меня нашло в следующую секунду, но я провела пальцами по своему бедру, остро ощущая это почти невесомое прикосновение. Знала, что Гордон его не увидит. Отправила мысленно к чертям организаторов, которые, напротив, это увидят. Край платья приподнялся выше, давая моей ладони возможность продолжить это путешествие. Было в этом что-то неправильное и одновременно единственно верное. Как преддверие того, что я буду ощущать, когда также меня будет касаться Гордон. Как знание о том, что от его прикосновений я буду сгорать в ещё более всепоглощающем безумии.

- За нас мне нравится больше, чем за меня, - призналась я, снова не зная, куда девать руки, когда он устроился рядом. Мне хотелось касаться его. Снова. Тем более, что вчера я получила на это разрешение. Да и осознание того, что это наш последний такой вечер вместе, подстёгивало к потребности сделать то, чего мне так хотелось. - И да. Я помню, что ты собирался расширить мой кругозор.
Все же не выдержав, я без позволения протянула руку, прикасаясь к колючей от щетины щеке Гордона, провела пальцами выше, останавливаясь на брови, которую пересекал шрам.
- Я хотела спросить ещё вчера, откуда у тебя этот шрам? И если вопрос неуместный или я лезу туда, куда не нужно, просто скажи мне об этом.

- Хочется соврать, что я не знаю, чтобы ты сам попробовал понять, угадал или нет. Но надеюсь, что у тебя будет такая возможность и без маленькой лжи с моей стороны, - я закусила нижнюю губу, которую покалывало от желания снова почувствовать вкус поцелуя Гордона.

Я замерла, сначала убрав руку, а после вернув её на место. Опять провела пальцами вниз, по щеке, к губам, к которым прикоснулась невесомо. Сердце застучало быстрее, и я сама не могла понять, отчего. То ли от того, что я опять ощущала его настолько близко, то ли от того что сказал мне Гордон. Глупое желание защитить его от того, что уже было, показалось верхом безумия. Он взрослый мужчина, который не нуждается в защите женщин вроде меня. Он вообще не нуждается в защите.

- Нет! Нисколько, - поспешно отозвалась я, приходя в себя от услышанного. - Я просто... Просто излишне любопытна, но я уже говорила, что могу лезть туда, куда меня не просят.
Снова касания к его лицу, теперь уже смелее, как будто мне хотелось стереть прикосновениями напоминания о том, что случилось с Гордоном семь лет назад. И я уже знала, что сделать это не в моей власти.
- Прости, я напомнила тебе о том, что ты, наверное, предпочёл бы забыть. Мне очень жаль, что с тобой такое произошло. - Убрав руки от его, я потянулась к бокалу, который держал Гордон, жалея о том, что все-таки спросила о шраме. - Ты хотел научить меня чему-то, если помнишь, - попыталась я вернуть беседу в прежнее русло. - И сегодня твоя очередь трогать меня так, как захочешь ты. И только ты.

Глубокий вдох. Слов у меня не было. Поначалу. Их заместило ощущение. Бесконечной нежности, на грани с потребностью прижаться к Гордону. До боли. Вжимать его в себя до боли, чтобы он знал, какое ощущение причиняет мне. Это была не отвращающая и не отвратительная боль, а какой-то совсем новый её оттенок, разливающийся под самой кожей. Мои мысли, сплетённые из страха его потерять, окончить всё то, что он успел сотворить со мной, уже завтра, через несколько часов... В них не было места отвращению или жалости к нему. Он стал для меня хозяином всех вселенных. Всех тех, что жили во мне. Всю мою жизнь. А к хозяевам всех твоих личных вселенных невозможно испытывать ничего подобного. Только боль с новыми оттенками, в каждом из которых немой крик о том, что тебе снова страшно. Но ты готова пройти все эти круги Ада, чтобы только у тебя был шанс остаться если не в его жизни, то хотя бы в его памяти. И Гордон словно читает мои мысли.

- Звучит так, будто ты со мной прощаешься. - Я даже не скрываю горькой улыбки, которую выставляю перед собой словно щит. Единственный, способный скрыть от Гордона мою беззащитность перед ним. - Я не хочу, чтобы ты со мной прощался. По крайней мере, не сегодня.
Нет. Это не срабатывает. Спрятаться от него и скрыть хоть что-то не в моих силах. Он - словно ответ на все мои мольбы. Те, которые были и те, которым только надлежит сорваться с моих уст. Беззвучные, но настоящие.

Я самая обычная. Он поймёт это совсем скоро. Но не сегодня и не сейчас. Сейчас я просто не позволю ему этого сделать. Пусть это и будет обманом. Его и моим. Я притворюсь необыкновенной, чтобы только остаться в его памяти навсегда.

Вкуса вина я почти не чувствовала. Ровно до тех пор, пока не попробовала его с губ Гордона. Терпкий, с нотками сумасшествия и желания, разделённого на двоих в этой темноте, навевающей обманчивое чувство, что мы одни во всех наших с ним вселенных. Этот вкус пьянил, лишал возможности сделать новый вдох и рождал во мне всё ту же жгучую потребность в Гордоне. В том, чтобы прикасаться к нему, запоминать также, как он хотел запомнить меня.
Последняя здравая (здравая ли?) мысль о том, что если я позволю ему и себе сегодня дойти до конца, то завтра он может горько об этом пожалеть, когда мы встретимся лицом к лицу, потонула в безумии. В том, где не было размышлений. Только чувства, только ощущения, только он и я. Непослушные пальцы не могли справиться с пуговицами на его одежде, пока Гордон целовал меня жёстко, как будто он имел надо мною полную власть. Хотя, обманывать себя я не хотела и не могла. Кажется, он обрёл эту власть с моим первым "Простите, я вас не вижу". А мне только оставалось задыхаться, от ощущения того, как я превращаюсь в оголённый нерв, где каждая ласка, даже самая невесомая, ощущается так остро, что я лишь огромным усилием воли не позволяю громкому стону сорваться с моих губ.
И снова прижиматься к нему так, чтобы испытывать боль. Ту самую, особенную, которую может причинить мне только он. А я, получив новую порцию, буду молить его продолжать. Сегодня и всегда. Если это "всегда" у нас когда-нибудь будет.

- Нет. Не остановлю, - эхом выдыхаю сразу следом за ним. - Пока ты сам не захочешь остановиться. Я хочу чувствовать тебя всего. Хотя бы сейчас. Пожалуйста.
Ещё одна мольба, но я же знала, что их будет много. Даже если он вдруг исчезнет, их будет ещё очень много. И все - ему одному и о нём одном.
Непослушные пальцы, наконец, справились с бесконечным рядом пуговиц его рубашки. Ткань лишь чудом осталась цела в моих руках, когда я стаскивала одежду с Гордона. С жадностью, когда я почти обезумела от того, что моя потребность касаться его хоть отчасти будет удовлетворена. Мои губы переместились с его губ, скользнув по скуле к шее. Я хотела оставить на его коже следы. Он должен принадлежать мне этой ночью, а после, если вдруг я останусь только в его памяти, у Гордона от меня останутся ещё и такие напоминания. Пусть они сотрутся совсем скоро, но в моих силах оставить их хоть ненадолго.
- Я хочу тебя.
Три слова как последняя точка в том, что началось три вечера назад. Закономерные три слова, отражающие всю мою нужду в нём, хозяине моих вселенных. Три слова, за которые я буду расплачиваться уже завтра, но которые сегодня - единственный глоток воздуха. Я хочу его всего.
Моя пальцы скользят вниз, я ощущаю, как мышцы под горячей кожей напрягаются, когда ладонь замирает на ремне брюк. Пути назад больше нет. Для меня.
Но это то, чего я хочу сейчас. И то, чего я буду хотеть до бесконечности.

День первой встречи

Это будет первая встреча лицом к лицу. Мне нужно было привыкнуть к этой мысли, постараться настроиться на то, что я могу и не понравиться Гордону. Я вообще не представляла того, как будет проходить эта встреча у всех участников эксперимента. Что мы будем должны сказать, оказавшись рядом? Привет, я Шэрон и мне бы хотелось понять, кто из вас Гордон?
Кто из вас стал моим безумием за эти четыре дня, кого я боюсь потерять сегодня? Глупо. Как же это глупо.
Я прикрыла лицо ладонями, сидя на постели в нашей с Милли комнате и держа на коленях платье. Ужасное ощущение того, что закончилось нечто чудесное, чем я обладала последние четыре дня, не покидало меня. Как бы ни сложилась наша встреча с Гордоном сегодня, всё будет иначе. Кардинально по-другому. И мне предстояло смириться с этой мыслью.
Раньше мне нравился выбор платья, который я сделала пару дней назад. Я буду в нём красивой. Для него. Так думала я совсем недавно. Теперь же эта жалкая тряпочка и я в ней были недостойны встречи с хозяином моих вселенных.
Отняв руки от лица, я уставилась на нежно-голубое длинное платье с разрезом. Всё равно. Пусть будет оно. Что бы я ни надела, мне всё покажется не тем. Не то платье, не те туфли, не те духи... А хотя, нет. Духи будут те. Вторые, не любимые Гордоном. Может, тогда у меня будет шанс пройти по краешку его вселенных незамеченной?

Все же облачившись в выбранное платье, я оставила волосы распущенными и долго стояла, глядя в зеркало и решая, стоит ли пользоваться макияжем. Нет. Сегодня тоже нет. Пусть знает, какая я на самом деле. И тогда хотя бы мне сразу станет понятно, могу ли я рассчитывать хотя бы на то, что он подойдёт ко мне сегодня.

В тёмную комнату, которая сегодня стала чересчур светлой, я входила, как восходят приговорённые на эшафот. Не то чтобы я имела представление на тему того, как оно бывает, но примерно представить себе могла. Смущённая улыбка и опущенный в пол взгляд. Я чувствовала, как мои щёки заливает румянец. Что если Гордон уже здесь и узнает меня с нескольких бесшумных шагов, звук которых невозможно расслышать никому? Что если он поймёт, что это я, а после разочаруется настолько, что встанет и молча покинет комнату, а я даже не пойму, что он меня видел?
Бросив быстрый взгляд на уже собравшихся, я вскинула бровь, увидев расписанного в ноль татуировками парня, в одиночестве сидящего за столиком. Нет, это точно не Гордон. Хотя, даже если бы он выглядел так, меня бы это не отпугнуло. Пройдя к одному из столиков, я устроилась за ним, положила салфетку на колени, поверх неё сложенные вместе ладони. Голову старалась не поднимать, все ещё сгорая от смущения. И хоть любопытство то и дело давало о себе знать, понуждая поднять лицо, чтобы осмотреть большой зал, я все равно понимала, что сгораю от стыда на месте.

Зал, некогда бывший тёмной комнатой, наполнялся теми, с кем я жила бок о бок последних четыре дня, и теми, кого я сегодня видела впервые. Но в то же время и с ними я уже успела повстречаться. Очень странное ощущение, надо признать. Но будоражащее, особенно когда ждёшь того, о ком все твои мысли. Я всё же осмелилась и осмотрела "тёмную" комнату. Интересно, где стоял тот диван, на котором мы сидели с Гордоном в первый вечер? Может слева от входа. Или справа? Темнота была одновременно благом и наказанием. Иначе как объяснить себе то, что сегодня мне неловко и неуютно?

- Привет, - тепло поздоровалась с Грейс. То, что рядом были девочки, придавало сил. Словно у нас всех была какая-то общая тайна, которой мы обладали сообща.
Я выпила бокал шампанского, которое тут же опьянило, даря обманчивое ощущение, что я сильная. Однако, я знала: если Гордон не появится в ближайшие полчаса, я сбегу не только с этого ужина, но и с этого острова.

Каков вкус темноты Карибской ночи? Одно я знала точно - горький. Обволакивающая тишина с нотками едва слышного плеска волн, бархатное небо. Ласкающие прикосновения тёплого ветра. Набегающая на песчаный берег вода. Вкус темноты Карибской ночи - непроходящая горечь.
Гордон не пришёл.
Вот просто не появился в этой чёртовой светлой тёмной комнате или же был там, просто решил не подходить ко мне. Я не знала ответ на вопрос "Почему?", мне оставалось только гадать. Мне вообще только и оставалось в последние четыре дня, что гадать.
Прихваченная бутылка дорогого шампанского была отброшена куда-то после третьего глотка. Босоножки тоже улетели следом, а подол длинного платья мгновенно промок. Лёгкий ветер то усиливался, то затихал, заставляя меня отводить от лица непослушные пряди волос.
Я очень-очень-очень старалась размышлять разумно. Придумывала себе тысячу причин, почему он не пришёл. Срочные дела? Так было задумано изначально? Видел меня и испытал отвращение? Ему хватило того, что было между нами ночью? Всё это я готова была принять как данность, если бы только я знала точно причину, а не сгорала сейчас в неизвестности под равнодушным небом Карибской ночи. Я вошла в воду по колено, поначалу приподнимая подол платья, а после послав всё к чёрту. Намокшая ткань легла на поверхность воды высветленным пятном. На берегу было довольно светло - сказывалось наличие огромной ярко освещённой яхты, на которую сегодня отправятся те, кто так ждал встречи все эти четыре дня. Я кривовато усмехнулась и глубже вошла в воду, надеясь, что чуть подальше от берега она будет более прохладной.
Я начинала ненавидеть этот остров. И яхту. И виллу. И всех экспериментаторов. И тех, кто оплатил себе подобное "веселье".
Я должна была сбежать. Немедленно. Ведь через мгновение может быть уже слишком поздно.
Например, я позволю горьким слезам оставить мокрые дорожки на моём лице. А вместе с ними потеряю ту решимость, что ещё есть во мне.
Я должна сбежать. Прямо сейчас.
Почему же вместо этого я обхватываю себя руками и захожу ещё глубже в воду, пока она не доходит мне до талии? Может, хочу отрезвиться. Чем угодно: болью от закушенной до крови губы. Прохладой карибского моря, такого же равнодушного, как и эта ночь.
Почему же я всё ещё думаю, что вся наша жизнь - это праздник? Даже теперь, когда вкус темноты так горек, что раскрасил все кругом в чернильные цвета непроглядной ночи?
Даже теперь, когда Гордон доказал мне, что всё иначе?
Жизнь - это не праздник. Это череда разочарований.
И только одно способно помочь удержаться на плаву, - надежда на то, что ты хотя бы способен остаться в памяти у того, кого ты вообще никогда не увидишь.

Можно прокручивать в голове тысячи раз ту встречу, которой так ждёшь, а потом попробовать перечеркнуть эти мысли одним слишком горьким ощущением разочарования. Разочарования в самой себе. А после снова вернуться к этим мыслям, потому что какими бы болезненно-сладкими они ни были, тебе кажется, что только ими сейчас ты живёшь и дышишь. И только они дают тебе возможность сделать новый шаг, вот как сейчас, когда я, чуть покачнувшись, вхожу в тёмную воду ещё глубже.
Ты можешь прокручивать в голове тысячи раз ту встречу, которой так ждёшь, чтобы в итоге, когда она всё же состоится, понять - ты не угадал ни разу. Ни своих ощущений, ни того, какими оттенками в этот момент будет переливаться вода моря, подсвеченная молочно-белой лунной дорожкой. Ты не угадал ничего, в том числе и опасения, что голос позади - это всего лишь твоя иллюзия, в которую ты так быстро поверил.

Мне показалось, что весь мир замер в этой моей фантазии, такой желанной и оттого, должно быть, несбыточной. Медленно повернувшись на звук голоса, который бы я узнала из миллиарда, и все так же обнимая себя руками, я сделала рваный вдох, когда глаза нашли в полумраке фигуру мужчины. Одно из двух - либо Гордон здесь, рядом. Либо я научилась создавать слишком красочные иллюзии. Мы стояли друг напротив друга, разделённые тихим шелестом волн и чем-то, что не могло сбыться. Я склонила голову набок, пытаясь понять, чем именно, но разум отказывался воспринимать хоть что-то, кроме болезненно-сладкого ощущения, что Гордон рядом. Со мной. Сколько бы вселенных ни разделяло нас с ним в этой и любой другой жизнях.
- Добрый вечер, Гордон. - Мой голос кажется мне тише самого беззвучного шёпота. Но на что-то другое у меня просто нет сил. - Я...
Что ему сказать? Я так ждала тебя? Искала тебя в тех, кого встречала. Не только сегодня. Я искала и понимала, что это не ты. Это всегда был не ты.
А потом я сделала шаг вперёд, ещё один, выходя из воды, понимая, что больше нет страха не понравиться ему. И пытаясь осознать ту правду, которую уже знала. Передо мной стоял Гордон Старк. Тот мужчина, которого не спутаешь ни с кем и никогда. Тот, кого я знала ещё до того, как приехала на этот чёртов остров. Видела на обложках журналов, даже не рассчитывая на то, что когда-то смогу увидеться с ним лицом к лицу. И только сейчас ледяное ощущение чего-то неотвратимого отрезвило настолько, что я проговорила то, что полностью отражало моё состояние.
- Я не понимаю.

В хороводе мыслей, опутывающих меня словно паутина, я не могла ничего толком понять. Я была растеряна. Впервые в жизни настолько сильно, что казалось, будто меня лишили возможности делать новый глубокий вдох, оставляя только жалкое подобие умению дышать, когда я жадно глотала воздух маленькими порциями. Передо мной был Гордон. Мой. И бесконечно чужой. Тот, который принадлежал мне последние четыре дня, и который уже сейчас стал принадлежать другому миру. Или же это мир принадлежал ему?
Я всматривалась в черты его лица, вспоминая, каково это - целовать его, обманывая себя, что он только мой. Вот тот шрам, о котором я спрашивала его ещё вчера, по которому невесомо проводила пальцами, запоминая до чёрточки также, как образ, что рисовался в моём воображении. Ему одному я отдавалась вчера, позавчера и в тот первый наш вечер, который я и сейчас помню до мгновения. И дело было не в банальном сексе, который, по словам Гордона, любил мистер Старк. Я просто отдавала ему всю себя. Но сейчас всё изменилось.

Я кривовато улыбнулась, прикрывая глаза, когда Гордон положил мою ладонь на своё лицо. Я хотела воссоздать для себя хотя бы подобие тех ощущений, что испытывала рядом с ним в тёмной комнате. Только теперь, когда я вновь чувствовала под ладонью его горячую кожу, мне не нужно было представлять, как Гордон выглядит. Я это знала и так. Как выяснилось, уже давно.

Я замотала головой. Слишком поспешно, чтобы он только понял, насколько сильно ошибается. Разве в этом может быть дело? Разве может быть дело в том, что я представляла его как-то иначе? Стоящий напротив меня мужчина, сплетённый из ароматов карибской ночи, обласканный морским ветром, настолько мой и до боли чужой, был идеальным во всём. Наверное, он даже кофе пьёт идеально. Или подписывает контракты дорогой ручкой, стоимостью в несколько квартир, подобных той, в которой живу я.
- Я просто не думала, что это будешь ты. - Тихим выдохом, словно перед прыжком в ледяную воду, которая скроет меня с головой. Что я для него? И кто? Если таких Колючек у мистера Старка, должно быть, столько, что он давно потерял им счёт.

- И я ни о чём не жалею. И ничего бы не поменяла. - Эти слова удаётся сказать твёрдо, хотя мне кажется, что я держусь из последних сил. Просто потому, что Гордон обхватил мою ладонь рукой. - В тех четырёх днях я бы ничего не хотела менять. Но я всё равно не понимаю... Что ты делал здесь, на этой вилле? Почему? И зачем ты был здесь?
Такие мужчины как Гордон Старк ничего не делают просто так. Они всё делают идеально. Даже обманывают маленьких глупых Колючек в том, что эти свидания в темноте - это не просто развлечение. Это что-то большее.
А может быть, маленькие глупые Колючки идеально обманываются сами.

Я снова закусила губу, чувствуя на языке солоноватый привкус. Я ничего о нём не знала. Хотя, могла считать, что успела понять хоть что-то за эти короткие встречи. Он был не из другого мира. Он был из параллельных вселенных. Хоть в чём-то я не ошиблась. И ответить на это Гордону мне было нечего. Хотелось сказать, что он, ставший от меня теперь настолько далёким, теперь причиняет мне ещё большую боль. Что рядом с ним мне ещё страшнее теперь, но я молчала. Потому что все это было глупостью. Для него.

Если я считала до этого, что самая опасная и вязкая, как болото, темнота была в той самой комнате, где Гордон для меня был единственным маяком за эти дни, то я жестоко ошибалась. Темнота окружала меня сейчас. Она была везде. Вкус темноты карибской ночи, очутившись в которой я оказалась лицом к лицу с непроглядным мраком. Замотав головой, словно это могло избавить меня от возможности услышать всё то, что говорил мне Гордон, я судорожно искала способ сделать полноценный вдох. И не находила.
- Которому я собиралась отдать деньги. В руки. - Эхом. Бесцветным голосом, от которого у меня самой по телу прошла дрожь, настолько бездушно он прозвучал.
Гордон прижимал меня к себе и рассказывал то, что оставалось для меня тайной в обманчиво-бархатной темноте встреч с ним, а я стояла, как кукла, послушная его рукам, беспомощно переводя взгляд с его глаз на губы, которые говорили все эти слова, и возвращаясь обратно к глазам.

- Только это? - мой голос сорвался, когда я выдохом спросила то, что сейчас было таким важным. Для меня. - Только это не игра?
Я уперлась ладонями в грудь Гордона, отталкивая его и делая шаг назад, вновь оказываясь в воде. Какая разница, был у меня выбор или нет? Оставил ли он мне этот самый выбор, который оказался не нужен. Эти "слепые" слова, звучащие из его уст: контакт, партнёр. Боже, мы же не о бизнесе сейчас говорим, не так ли? Зажав ладонями уши, как маленькие дети, которые боятся грома и считают, что способны спрятаться от него, я помотала головой и сделала ещё один шаг назад. Господи, неужели это равнодушное море не может хоть на мгновение стать ледяным, чтобы только я перестала гореть в этом адовом пламени цвета холодной луны?
- Значит, я твоя прибыль, да? - опустив руки, я смотрела на Гордона, испытывая внутри такое иссушающее горькое чувство, что справиться с ним одна не могла. - Ты говорил, что в подобные проекты выгодно инвестировать средства, чтобы получить прибыль. Значит, я твоя прибыль? - мой голос сорвался на крик, который тут же унёс тёплый ветер. - Очень приятно чувствовать себя прибылью в игре, которую ты сам и оплатил... Ведь это всего лишь развлечение, да? Твоё. Таких снобов, как ты. Надоело искать себе приевшихся шлюх, так ты решил найти такую необычным способом? Поздравляю, мистер Старк. У вас получилось. Я действительно стала вашей прибылью и такой выгодной, что сама хотела отдать вам в руки уплаченную за себя стоимость. - Я откровенно срывалась на истерику и даже не собиралась этого скрывать. Всё то, что случилось со мной за последние пять дней... Такого я не переживала и за всю свою жизнь. Неужели он этого не понимает? Это он привык играть в такие игры. Платить за что-то, не давать шанса, говорить об отношениях как о выгодном контракте. Он привык, но не я. - Или может, я ошиблась и мне, как вашей шлюхе, полагается гораздо большее вознаграждение?

Конечно, не собираешься. Таких, как я, не спрашивают о чём-то. И не обсуждают то, в чём такие как я не разбираются. Ты же хотел, чтобы я почувствовала себя сейчас твоим аксессуаром под настроение? Я чувствую. Или не хотел? Тогда почему же я всё равно себя им чувствую?
Прикосновение твоих пальцев причиняет боль, но я только рада ей. Хоть что-то способно отвлечь меня от того, что творится в моей душе. И это всё сделал со мной ты. Так ответь себе на вопрос, который я никогда не задам, тебе всё ещё мало?

Да, тебе всё ещё мало, иначе бы эти слова никогда не сорвались с твоих губ. Ты никогда бы не позволил себе задать последний вопрос, если бы тебе было достаточно того, что ты уже со мной сделал, Гордон Старк, выдуманный хозяин всех моих вселенных. Потому что с теми, кто слепо надеется на то, что сможет показать тебе, что жизнь - это всегда преддверие праздника, так не поступают. Их не убивают. Словами. Кому, как не тебе, знать, что слова - это смертельное оружие?
- Нет. Нет, нет, - только и срывается с моих губ, и я сама не знаю, что вкладываю в них. Ответ на твой уничтоживший меня вопрос? Первый, второй, третий. На все твои вопросы мне хочется кричать "нет", но выходит как-то тихо и жалко.
И тебе снова мало, потому что ты, выдуманный хозяин моих вселенных, делаешь всё, чтобы я ощутила себя даже не твоей шлюхой. Вещью. Ты хотел знать, обращался ли со мной так кто-то когда-нибудь? Нет... Нет. Нет!
Я не знаю, каково это, ты слышишь?
Я не знаю, что значат твои прикосновения сейчас.
Я не знаю, что мне нужно с этим всем делать.
Знаю лишь, что мне никогда не стать частью твоего мира, потому что таким как я в нём никогда не было места. Я просто не умею в нём существовать, потому что никогда не пробовала это делать. И не собираюсь пробовать. В твоём мире всё покупается и продаётся, ведь даже те четыре дня, сотканные из иллюзий возможного счастья, были тобою куплены.
А я, не зная этого, отдавала тебе всё, потому что хотела отдавать. Потому что я не умею по-другому.

- Чего ты добиваешься сейчас? Что ты хочешь ещё со мной сделать к тому, что ты уже сделал? Не надо так. Пожалуйста. - Эти слова не удаётся произнести твёрдо, как я ни стараюсь. Я саму себя ненавижу за то, как жалобно они звучат. - Ты сейчас не только меня унизил. А ещё и себя. Раз был с той, кто станет требовать от тебя денег, а после - упиваться своей обидой. Хотя, не принимай эти слова в расчёт, ты же помнишь, как отвратительно у меня получаются психоанализы, да?
Слабая попытка вырваться. Ощущение, что я сломанная кукла в руках того, у кого находятся все ниточки. Это просто не может быть правдой. Может, вся эта ночь - одна жестокая насмешка надо мной?
- Мне очень жаль, что в твоей жизни были такие женщины. Если были. И мне очень жаль, что в твоей жизни была я. Прости меня за это.
Ни на что больше нет сил. Ни на что.
Ты же хотела получить праздника от жизни, Шэрон Локвуд. И ты его получила. С лихвой.

- Очень вовремя, Гордон, просить проявить к этому хоть каплю уважения. После того, как сознался, что купил возможность раскрасить свою жизнь чем-то новым и необычным. Я не знаю, что тебе ещё сказать, правда.
Он отпускает меня, и я отступаю ещё. Назад. Входя в воду ещё глубже, как будто это может спасти меня от него и от самой себя. Но я знаю - не может. Не спасёт. Потому что я уже утонула. В нём, в том, что у нас было, но никогда больше не повторится.
- Прости меня за то, что тебе жаль. А мне не жаль. Я не пожалею об этих четырёх днях. И о своих мыслях о тебе. И о том, что ты мне нужен. Такой, какой есть. Я буду жалеть только об одном: что никогда не смогу забыть тех слов, что ты сказал мне сейчас. Никогда, знаешь?
Наверное, он это знает. А может, и нет. Скорее, нет. Ведь теперь я понимаю: из параллельных вселенных никогда не докричаться друг до друга.