Карта ролевой игры "Забытый мир"

Май, спасибо за тест!) Хоть и не успела на общий кипиш, но очень повеселилась, читая ответы))

Ханя, о ма гат! А про Алешу стихо будет?? Майн херц, твои стихи выше всяких похвал!!!)) Требуем продолжения. Хде там про джиннов?))
Пы.Сы. Не успела желание озвучить, как сие творение уже лежит передо мной! Ханяяя, ты больше джинн, чем я) Спасибо, йа готоф тебе статую Алеши подарить))
Тира Миррима Астата, добро пожаловать в игру и с первым постом! Льдистые ведьмы, должно быть, ух какие жаркие.
Дариан, пост кошерен, особенно тортиГ.

Доми, такой красивый и чувственный пост! Спасибо!

Яни, пост здоровский! Ох, этого мужчину в шею *а потом на кол, как делает леди Сандра, ибо нех бить женщин!*.
Амейра, очень интересный пост, спасибо!

Дорогие мужчины! Поздравляю вас с 23 февраля!

Тот гончар, что слепил глины наших голов,
Превзошел в своем деле любых мастеров.
Над столом бытия опрокинул он чашу
И страстями наполнил ее до краев.
Омар Хайям

Я растерзаю себя на микрочастицы, на молекулы, на незримые образы убитых мечт, растворюсь в темноте мироздания. Я – твой оберег и твой демон, я - сила, что разрушит тебя, что растлеет твою душу и окутает пеленой тумана твои мысли. Я – твой раб, но я – твой повелитель. И твои желания – ступени в мир павших. Войди в мой храм, и я никогда уже не отпущу твою душу, тело и сердце. Я стану твоей сияющей чернотой, путеводной звездой в мир иной.
Так я думала тогда, глядя в глаза своего старого господина. Я желала им смерти - ему, его семье, всем, кто боготворил Санву.
- Оставайся с моим сыном. – Очередной приказ, и он был единственным, который я принимала, как мгновения счастья.
Да, каждый день я смотрела в эти прекрасные голубые глаза. Они еще не были подернуты поволокой страданий и горечи, в них был нежный, завораживающий свет. Не было злобы и глобальных целей по захвату всего человечества, по геноциду выживших и обладающих сверхъестественными силами существ.
Он рос быстро, он смеялся и мне нравился его смех. Я ловила его эмоции, я питалась этой энергией невинности. Впервые я решила, что дитя песков не должно отвечать за поступки своего отца. И эта мысль убедила меня дать ему все. Все, что он только пожелает.

***
Он просто растерзал меня, созданное мной сильное мужское тело. В руках ножи сверкали ярче алмазов его колец, что впивались в толстые пальцы. Каждую ночь он требовал этого. Нет, он не желал женщин. Он хотел видеть своих заклятых врагов и каждую ночь на протяжении 25 лет он убивал их во мне. Его оружие оставляло во мне глубокие раны. И ту боль, что испытывала, я страстно желала передать и ему.
Он оставлял меня лежащей на полу, покрытому слоем желтого, холодного песка.
- Убирайся. До утра я не хочу тебя видеть.
И я растворялась в теплом, пропитанном ароматами пряностей и веселья, ночном воздухе Амира. В пустыне я собирала себя по крупицам сознания, искала вырванные части, сшивала, склеивала, это был мой ночной ритуал. Я восстанавливалась, но мои воспоминания… Выкинуть их из головы было невозможно. Каждый раз, проклиная его и Санву, я надеялась разорвать на куски его плоть. О нет, я желала ему не быстрой смерти, я мечтала, чтобы он страдал. Страдал так, что боль не отпускала бы его даже в объятиях смерти.
А на утро я вновь появлялась в зале по его приказу и с улыбкой на губах приветствовала его сына.
В тот день над городом одно из небесных светил закрыло другое. Такое бывает, наверное, раз в тысячу лет.
- Маха, - я читала в его глазах счастье. – Чего пожелает мой маленький принц?
Склоняясь в поклоне, я почувствовала, как его рука осторожно коснулась моего плеча.
- Ты все еще называешь меня маленьким принцем? Рай, опомнись, мне уже 20 лет. Взгляни на меня. – Его рука опустилась на мой подбородк, и я подняла голову.
- Как скажет мой принц. – На губах Маха играла задорная улыбка. – Двадцать лет, малыш, это еще мало.
- Да, я уж было забыл, какая ты старушенция. – Я насупилась, но обижаться на этого сорванца было невозможно. - Сегодня я бы хотел увидеть плакальщиц.
- Мне перенести их сюда? – Я уже мысленно представляла, как разозлиться его отец, если Маха сделает хоть шаг из отчего дома без охраны.
- Нет, пожалуй, мы сами отправимся в путь.
- Ваш отец запретил мне… - Я попыталась высказать непокорному юноше волю его отца, но разве мое слово когда-то имело вес?
- Рай, ты мне сотню раз говорила, что исполнишь все, что я попрошу. И сейчас я прошу тебя. – Он чуть нахмурился, и я сдалась. Он выглядел крайне нелепо, когда делал вот такой вот озадаченный вид.
- Как скажет мой господин. – Предлагая принцу руку, я в который раз испытала какое-то доселе неведомое нежное чувство.
Разрываясь на части, я следила за тем, чтобы Маха при перемещении не погиб, не потерял рассудок, крупицы чистейшей души.

***
- Теряешь сноровку. – Я оглянулась. Он был прав – кругом были песчаные холмы. Никаких тебе плакальщиц.
- Странно. Я чувствовала их здесь. – Мы некоторое время потоптались на одном месте, и не найдя ни малейшего признака присутствия данных особ, направились на запад.
- Маха, - я окинула взглядом безбрежные пески. Теперь мы могли обращаться к друг другу неформально. – Могу я сказать тебе одну вещь?
- Конечно, разве я не говорил, что со мной ты можешь беседовать о чем угодно.
- Ты единственный из детей Санвы, кто заслуживает долгой жизни. Ты единственный, кем я восхищаюсь.
- Ого, давненько я такого красноречия не слышал. Ты опять фиников объелась? – Его теплая ладонь бесцеремонно шмякнулась на мой лоб. – У джиннов температура в чем измеряется?
- В градусах, в чем еще. – Буркнула я, отшвыривая его руку.
- Ну и какова нормальная температура? – Он, усмехнувшись, пошел дальше.
– Не знаю. Но, когда мы обуяны страстью, то эта температура не исчисляется вашими приборчиками. – Я попыталась догнать его, но ноги увязали в песке. Мы гуляли долго, вспоминая прошлые забавы.
А потом появилась опасность. Неожиданно, словно буря в пустыне. Это были люди одного из ненавистников рода Махи. Они приближались стремительно, и секундное замешательство могло бы привести к кровавой расправе.
- Уходим. – Прошелестела я в сознании своего принца. Извиваясь на его теле чернильными письменами, я в последний раз взглянула на подходивших врагов. Они нас заметили, но остановить расщепление было невозможно. Мы растворились в воздухе до того, как свистящие, пропитанные ядом, стрелы проникли в тело.

***
Его голубые глаза… Прошел только год, а я уже вижу в них страшную боль и жажду мести. Он ненавидит меня. Он желает мне ужасной смерти.
- Как? Как ты посмела? – Его руки на моей шее нежно рисуют кровавые раны. – Как ты посмела убить его?
- Я лишь исполняла волю вашего отца, мой господин. – Мне нужно уходить. Мой хозяин мертв.
Он смотрит, как я распадаюсь на частицы, и я слышу его яростный крик. Но не в его силах остановить джинна, как и уничтожить его.
- Кувшин, мой господин. – Ему подают мою обитель.
- За что ты так со мной? – Шепчет он. И мне кажется, что я убила не старого господина, а самое ценное, что у меня было. Как же так?
- Что нам сделать с ним, мой господин? – Они смотрят на мою обитель глазами, полными злобы.
- Закопайте ее так глубоко, чтобы она никогда больше не причинила никому боли. – Я лишь частично сожалею о содеянном. Монстр во мне смеется и празднует победу. Кувшин попадает в руки слуги и тот брезгливо кривит рот и убирает подальше от лица, словно боится заразиться проказой. Они слишком долго ищут место, где песок, перенасыщенный горячими парами, способен выдать мне билет в преисподнюю.
- Я сам. – Он выхватывает кувшин из рук слуги. – Никогда, слышишь, никогда я не прощу тебе этого. Ты не смеешь жить, ты не должна. Так умри же там, погребенная под песками великой пустыни. Ты не мой Рай, ты мой вечный Ад.
Его руки дрожат и он не осознает с какой силой он сжимает меня, не чувствует как подушечки пальцев скользят по резным стенкам кувшина. Последние мгновения в его руках… Шелест утекающих песчинок.
А дальше… Дальше только тишина. Укрытая песчаным покрывалом, я лежу на дне Белой пустыни. Нет больше безоблачного неба над головою, нет голубых прекрасных глаз, нет старого узурпатора. Какой же странный этот мир. Я обрела покой, но потеряла его. Как потеряла единственного сына Санвы, которого я любила всей душой. Ах, только если бы…

***
Сон мой был потревожен звуком струящейся воды. Я чуть приоткрыла глаза – армат, наполнивший мои легкие, никоим образом не походил на удушающие зловония рынка. Что же изменилось? Я просочилась в стенки сосуда и замерла.
Мужчина – омывающий свое прекрасно слепленное тело в бочке – о, как это было потрясающе. Интересно, что здесь делаю я? Неужели это мой покупатель? Он не был стар, но во взгляде чувствовалась какая-то неутолимая усталость. Хотя тело его взывало о любви и ласках. Я чуть не пустила слюнки, глядя на то, как перекатываются мускулы на массивных руках. Ну просто прелесть!
Я огляделась по сторонам, пытаясь определить мое нынешнее местонахождение. Комнатушка была маленькой, скорее всего у моего спутника мешочек с драхмами сильно исхудал, после покупки моей обители. Очередная ночь в таверне. Надеюсь в этот раз обойдется без трупов.
Так о чем же ты думаешь? – Я попыталась проникнуть в мысли моего нового сожителя. Это было не так уж и просто. Первая моя попытка не увенчалась успехом, мало того – меня еще что-то пребольно кольнуло, и я скатилась по стенке сосуда на самое дно. Вот ведь черт! О чем ты там таком развратном мечтаешь, что я даже коснуться твоего разума не могу?
А потом в моем сознании, словно из ниоткуда появилось женское имя. Летти.
Летти? – Я нахмурилась, пытаясь представить себе ту, что смела кинуть такого красавчика на произвол судьбы. Ведь явно же причина этого печального образа - женщина. Кто мог просто так взять и кинуть это тело? Ох, сколько в нем энергии и страсти! Держи меня сосуд!
Мужчина расслабился окончательно и мысли его шелковой ниточкой стали просачиваться в мое сознание. И вот я уже вижу миловидную девчонку с белоснежными развевающимися волосами, ее тело великолепно, она вся сияет чистотой. Ее губы – нежные лепестки роз, а руки нежнее бархата. Но глаза ее полны безутешного горя. Что ты сделал с ней, красавец? Что вы сделали друг с другом?
Я проникаю все глубже в пелену воспоминаний, касаясь лишь жизни этой девочки. Слишком много боли. Я морщу носик – боль я ненавижу больше всего на свете. Хотя нет, тут я лукавлю, конечно же, только после Санвы и ее детей.
Твой страх, твоя боязнь потери близкого – все это тоже сильные эмоции. Порой, они бывают мощнее, чем любовь. Они ослепляют, хоронят тебя заживо под серым пеплом несбывшихся желаний. И твои губы шепчут одно – «Ах, только если бы…» Только если бы… я сказал ей пару слов, прежде чем она покинула меня… Я бы стиснул ее в объятиях до хруста костей, до боли в груди, до судорожного дыхания. Ах, если бы она была жива. Везде это вездесущее «бы». Эти эмоции питают меня так же, той же энергией взрывающегося на руке пульса, тем же адреналином и яркими вспышками желаний.
А вот сейчас, когда хмель сделал свое дело, мы сыграем с тобой в игру. В очень интересную. Раз, два,… Кто не спрятался, я не виновата!
Вырываясь из сосуда белесой струйкой дыма, я вдыхала волнующий аромат переживаний. Все было в них – от боли до любви. Гремучая смесь для джинна, но такая притягательная.
Я смотрела на него, чуть приоткрыв губки, как это делала та самая Летти в его прошлом. Все с той же болью в глазах, я тяжело дышала, словно пытаясь успокоить бешеный ритм сердца. Светлые волосы каскадом струящихся прядей ниспадали на плечи, прикрывали обнаженную грудь.
- Летти? – Он, кажется, на мгновение потерял дар речи. Стоило торопится и задурманить ему мозги до того, как он придет в себя.
- Алан. – Я приблизилась к нему и прижала руки к его лицу, чувствуя на ладонях чуть шероховатую кожу. – Как же долго я искала тебя! Ты знаешь отец…
- Девочка моя, - ох, как мне нравится этот подернутый страстной пеленой взгляд.
- Твоя. – Прошелестела я в его сознании и тут поняла свою ошибку… Мои губы не произнесли ни слова и страсть сменило разочарование вперемешку с болью, а потом их и вовсе затопила волна ярости.
- Какого? – Вот и я думаю, какого лешего я умудрилась так накосячить??? Мои руки были безжалостно оторваны от прекрасного мужского тела, и я оказалась зажатой в стальных тисках.
- Алан. – Я попыталась вновь воззвать к его чувствам, но успеха не добилась. Холодный колкий взгляд говорил о том, что нужно быстренько сворачивать лавочку и уматывать на край света, а еще лучше - зарыться головой в пески Амира. Страшно то как...

Какой замечательный подарок! Ведя, Дарик, мои восхищения!!!! *Цалует проздравляльщиков в щетинистые щечки*
Девочки, с праздником нас) Всем счастья!

Мужчины, спасибо вам за поздравления! О-очень приятно!

Да, Дарик, ты кошерен)) Будешь моим личным секс инструктором в мир ФШ?)))

ну да, шо тут сказать))) Раз Дарик старалсО)) *цалует Дарика в шею* Усе, ниже не проси)))

Ур-р-р, мое греховное счастье, я так рада , что пост тебе понравился))) Спасибо за поздравление!

Селена , добро пожаловать!

Да, я очень любвеобильный джинн)) Так что, ежели чего понадобиться - я всегда к вашим услугам)) Поддержу Лиску, оставайтесь на ПМЖ) Еще одна рыженькая нам о-о-очень нужна))

Ливия, добро пожаловать в игру! Ох, какой у вас великолепный костюмчик!

Вай, как здорово!!! Ох, как Райка любит такие непредсказуемые моменты))) Я с удовольствием буду следить за торгами))

Не наю как все, но у джиннов это в крови, ага)))

Ну и пущай)) Мы устроим конкурс на самую-самую рыжую)) *смотрится в зеркало* хотя можно сразу награду Раечке выдать.

Даричек, *бегает, аки счастливый электровеник, по кувшинчику* Счастье есть!

Дарик, я то понимаю твою джиннью натуру))) когда два джинна встречаются... случается много няшек Но, ежели ишшо много раз, Раичку могут на красные лентошки порезать))) Хотя вот за инструхтора поцалую)

Аха, заходите))) Мы та-а-ак вас проинструктируем))))

Это точно)))

Мы же такие невинные няшечки))) Посмотрите в эти глазки, разве они могут врать?)

Лигейя, добро пожаловать)) Вы ошень красивая!)

Кассандра, и вам мы очень рады)) Чувствуйте себя, как дома!

А я была первым джином, которого вы встретили))) Можно меня потрогать))) Хнык, Дарик, ты своим кошерным видом отбиваешь у меня усех красивейших дам!!

От, это хорошо!)) Значит конкурс будет) *взяла метр, меряет свою копну*

Нет уж, мы вас сразу на практику)) К чему теория)

Это Дарик может, ага))

Рэнулф, добро пожаловать в игру!))
Леди Сандра, Майка, Брай, великолепные посты!!))) Спасибо!!
Лексик, солнечный, я жду постик) Мур)
Даричек, а почему у тебя такие боооольшие зубки ?)

Безя, спасибо)) Новые трусишки. У женсчин вещей должно быть много ))

Он ужО на блинчики косится лиловым глазом, аха)

Маечка, спасибо) Рисуночки? Это в Амире делають. А вообще спец по этому Дарик) Был замечен)))

Дарик, хотела бы я спросить, почему у тебя такие большие когти , но.. Почему так попа трясется?)))))))))) Держи, макоффка, адын блинчик)))

Я вот тоже хотела сначала эти зубки потрогать)))

Лексик, спасибо, хороший мой))) Раичка очень рада, что ты ее поздравил)) Мурр)
Дарик, ооо, спасибо за абонемент на броффки))) Я буду щупать каждый день, ага)))

Лиска, спасибо большое))) Ханя тебя любит))

Доми, спасибо, очаровательные украшения!))

Брейден, спасибо за цветочки) Очень красивые!

Май, спасииибо)) Все, теперь буду конкурентом у Дарика)) *кажет Дарику язык* Буду всем делать рисуночки)
Кстати, Май, очень классный пост, такой чувственный, обжигающий.. Эмоции зашкаливают)

Майка, Брай, очень классные посты!!!
Ведя, мерси за подарочек)))
Флешмоб:
Майя - Покахонтас
Дарик - Шрам

О, великая Санва, что за сладостная пытка быть в теле той, кого желает так мужчина, таящий в своем сердце боль.

Прикасаться вот так свободно к мужчине, пышущему молодостью – как давно это было? Десятилетие, прозванное мной «временами радикулита», пришло, наконец, к долгожданному завершению. Все же, не для того я одно из сильнейших существ мира сего, чтобы утки для престарелых таскать.
Ладони скользили по покрытой прозрачными каплями коже, и нежная мелодия его мыслей сводила меня с ума. Вся моя сущность трепетала под этим страстным взором.
Летти, да, мой хороший, я буду для тебя ей. Буду для тебя той, о ком ты так тоскуешь, чей облик столько лет ты хранишь в своей израненной душе. Я утоплю тебя в любви, и однажды ты захлебнешься ею. Я совершу для тебя благо, ведь ты погибнешь, более не причинив никому из смертных боль. И ты отпустишь меня, на свободу… Летти, держи же ее крепче, пока тишина не заполнит твой мир до краев. – Но моим радужным фантазиям не суждено было сбыться, по крайней мере пока, на ту единственную, что жаждало его тело и сердце, он не набросился с речами о вечной любви. Он оттолкнул меня, и ядовитыми иглами мою сущность сжала действительность. Это длилось недолго, ибо мой новый хозяин плюхнулся вместе с бочкой на пол. Вода тут же устремилась на половицы.
Я рассмеялась от такой нелепости, а в дверь тут же начали ломиться теплокровные невкусные создания. Знали бы они, какое зрелище сейчас открыто моим глазам…
Но мой хозяин не дал мне лицезреть себя слишком долго, приказывая сменить облик. Что ж, растворяясь в воздухе, я обретаю новый, свой излюбленный образ. Моя Райхана прекрасна, тело покрывает лишь полупрозрачное одеяние, украшенное россыпью мелких бусин, цвета морской волны. Точно такие же бусины вплетены в волосы. Теперь я не Летти, нет больше маленькой девочки. Я Райхана, дочь солнечного Амира.
Вновь приказ, и о нет, мой покровитель не требует богатств и власти… Всего лишь – убрать с пола воду. Ну что ж, я так давно не чувствовала трепета от близости с водой, что с радостью окунулась в прохладную влагу и иссушила ее, как того требовал он.
В конце концов, от пожирающих глаз служанок, я прикрыла хозяина полотенцем, и смогла вновь ощутить нежность кожи, растекаясь по ней чернильным узором древних писаний.
Меня обуяла дрема, но попытка впасть в спячку c треском провалилась, моя новая обитель начала вырабатывать целую серию депрессивных мыслей на тему «что же сделать с джинном». Пока он спорил со своим внутренним голосом, я удобно устроилась на его плече и разглядывала местность.
Греховный остров – о, старые и новые боги, здесь столько вкусностей, а мне достался хозяин с раздвоением личности. И на кой ему спрашивается собеседник, когда он сам с собой неплохо общается?
Когда мысли его добрались до чудесного освобождения его от проклятия, я фыркнула.
Проклятия, ну за что мне это? Я же не маг и не ведьма, что колдуют. Почему у всех сложилось устойчивое мнение, что джинны сродни всем этим существам?
Чертыхнувшись, когда он резко развернулся, я невесомой пылью свалилась вниз на грязную дорогу.
Чихнув пару раз и про себя выложив весь нецензурный запас, что имелся в наличии, я материализовалась за спиной моего покровителя.
- Нет, не смогу. Это выше моих сил, хозяин. Зато все остальное… - Улыбка на моих устах порочит ему сладостные ночи.
Невесомое одеяние, сотканное из тончайшего волокна на моей фигуре ему не по вкусу, но таковы мы, жители Кладбища Богов. Я сотворила себя, лишь частично показав свою сущность. Могла ли я хоть кому-нибудь раскрыть всю себя? Нет, смерть ждет тех, кто узрит истинное лицо джинна.
Маха, мой маленький принц, всегда любил эту часть меня. Райхану. И он похоронил ее в обжигающих песках, но… Эта сущность осталась мне воспоминанием о нем. Щемящим душу воспоминанием о единственном сыне Санвы, которого я не желала убить.
Меня вновь заставляют раствориться в воздухе, что смешал в себе отвратительный запах пота наемников, нежный аромат сладостей, что исходит от ближайшего лотка с медовым печеньем, и соленые нотки, сродни морским, слез рабов.
Сходимся на имени Райхана, для меня знать его имя – не столь важная потребность, по сему я лишь следую рядом с ним, чувствуя, как яростный поток крови с каждой секундой выплевывает его сердце, как перекатываются мышцы при каждом шаге. О, проклинаемая мною, Санва, зачем ты травишь джинна столь аппетитной добычей?

Он еще и недоволен? Я улыбаюсь краешком губ, разглядывая темнеющее небо и садящееся за горизонт светило.
Ловлю на себе вожделенные взгляды проходящих мимо мужчин, но идущий рядом отбивает у них всякое желание испробовать всю прелесть моей ласки.
- Хорошо, мой господин. – Почтительно склоняюсь и направляюсь к мужчине, что стоит у одного из богатых с виду домов. Взгляд его вырывает мою фигурку из толпы и, когда я подхожу, он уже готов раскрыть свои объятия.
А потом пряные ароматы города песков захватывают меня и кружат в водовороте воспоминаний. Я вновь здесь и мысли мои наполнены тем лишь голубым невинным взглядом. И ярость в нем - это что-то неправильное и его руки на моей шее... Дыши, Райхана.
Я вздрогнула, приходя в себя и сбрасывая груз воспоминаний в чертоги алчной души. Исаб ибн Умайр. Вот кто мне нужен сейчас.
Я нашла его в великолепном доме, что был на самой окраине города. Он как раз готовился ко сну, читая молитвы безмолвной Санве. Я ждала. Он молился за сына и на щеках его, испещренным морщинами, застыли соленые кристаллики слез.
Он уснул не сразу, все глядел в никуда, но, когда утонул он в объятиях Морфея, я осторожно сняла перстень с его правой руки.
Бросив печальный взгляд на город, подаривший мне жизнь и смерть, я воспарила ввысь и, разрываясь на мельчайшие частицы, смешалась с попутным ветром.
- Да хранит тебя великая Санва, Самиир, сын Амира. – Я склоняюсь в низком поклоне мужчине, стоящему напротив, чувствуя, что хозяин меняет курс и направляется в нашу сторону.
- Да хранит тебя великая Санва, прекрасная незнакомка. – Ловлю настороженный взгляд. – Имел ли я счастье когда-либо встретить тебя?
- Нет, мой господин, боюсь, что лишь ваш отец был знаком со мною. Исаб ибн Умайр передавал своему сыну, что здоров, его молитвами. Он передал вам свое кольцо, в знак того, что можете вы вернуться в отчий дом, что не держит он зла на вас. – Я передала перстень с великолепным камнем, охранял который Огненный дракон, искусная работа мастеров Амира.
- Свет очей моих, я счастлив слышать это. – Самиир улыбнулся и, со счастливым вздохом, взял кольцо и прижал его к груди. – Друг моего отца – мой друг и двери дома моего открыты для тебя.
- Сын Исаба, великий путь ждет меня и моего спутника завтра. – Я указала на стоящего подле меня хозяина. – Окажи услугу, дай нам кров на эту ночь.
- Дитя Санвы и друг моего отца, я рад угодить тебе и твоему спутнику. Мои рабы позаботятся о вас. – Самиир дал указание рабыням, укутанным в шерстяные бесформенные одежды, застелить две смежные комнаты и повел нас в свой сад, покуда рабы не управились.
Вино, предложенное Самииром, было великолепно, а цветущие в саду растения поражали своей красотой и изысканностью. Мужчины обсуждали что-то свое, а я тем временем бродила по саду, вкушая божественный аромат белоснежных лилий.
В сумерках Самиир пожелал нам ночи, наполненной добрых снов, и мы смогли прошествовать в роскошные покои, кои могли быть здесь только у сына Амира, где все дышало первозданной чистотой.
- Так ты действительно знаешь его отца? – Спросил меня хозяин, когда ночью я проникла в его комнату.
- Нет, но я знаю, что тот выгнал Самиира из дома за то, что тот женился на женщине, которая ему была не предназначена. Ему была наречена другая. – Я сладко потянулась, чувствуя на себе взгляд изголодавшегося мужчины.
- А что с кольцом? – Его бровь скользнула вверх. Сейчас он выглядел не таким сердитым, как при первой нашей встрече.
- Мне пришлось посетить Амир. – Я лукаво улыбнулась и, растворившись в воздухе на доли секунды, появилась уже рядом с ним, кутаясь в мягчайшее одеяло. – Божественно. Мой господин, что бы вы делали без того сокровища, как я? – Я сладко зевнула и, прижавшись к источнику тепла, прикрыла глаза.

Вай, Даричек, я в восторге!! Спасибо! Держи от Раюшки блинчики , сама пекла )))
P.S. У тебя та-а-акой костюмчик замечательный))

И только звук не покорить.
И голос мой летит над крышей,
Как сокол, оборвавший нить,
Он будет рваться выше, выше...

Волнующий аромат мужской кожи под пальцами пьянит и дарит незабываемые ощущения. Мой демонический дух кричит от счастья и в любое мгновение готов насладиться этим совершенным телом. Только дай повод. Глубоко в груди зарождается нежное урчание. Мой зверский аппетит нужно удовлетворить, ведь по законам, продиктованным природой, хозяин обязан кормить того, кого приручил. Я требую свою порцию пульсирующей жизненной энергии, но с этим мужчиной определенно что-то не так. Его тело жаждет меня, но он это категорически отрицает.
Мои пальчики исследуют каждый миллиметр его тела. Позволь мне… – Хрипло шепчу в его сознании. Но он не желает моих ласк, быть может всему виной маленькая девчонка с глазами цвета боли. Летти… - Какая очаровательная невинность.
Хозяин небрежно сбрасывает меня на пол, отчего я разлетаюсь на мельчайшие частицы и, смешавшись со слоем пыли, раздраженно чихаю. Что за дурная привычка вечно кидать меня, словно игрушку? Воспрянув с самой премилой улыбкой, я хочу сказать ему пару ласковых слов, но он опережает меня.
– Невыносимое создание отворачивается от меня к стене и пытается сделать вид, что спит. Причем уже давно. Тяжелые дни? А те тысячелетия, что я скиталась по миру уже не в счет? О, проклятая Санва, что за безумный мир ты создала?
Чем прикажете заняться мне, джинну, когда велят не мешать? Спать? Что ж, сон давно перестал быть чем-то прекрасным. Сны джинна, что это? Сноп воспоминаний, который с каждым годом все растет. Мельчайшие детали, события давно ушедших дней, месяцев, лет от которых пора бы избавиться, но они, словно пиявки, цепляются за нашу сущность, пьют из нас кровь и, когда пытаешь сбросить их в небытие, еще сильнее вгрызаются в плоть.
Я стою у окна, глядя на то, как разгорается там, за шелками и дутым стеклом, жизнь. Рабы, в жестких бесформенных одеяниях с избитыми в кровь руками. Они, как я. Все мы едины. И все же различия есть. Меня невозможно убить, пронзив кинжалом холодное сердце или сбросив в пылающий кратер древнейшего вулкана. У меня есть сила, которой не может обладать ни один смертный. Слуга господ, я все же вольна отступать от их приказов, что у простых рабов нередко карается смертью.
Хозяин, господин… Я отдала бы свою душу дьяволу, избавь он меня от этой напасти.
- Рабы отмечают праздник жизни. Это так интересно, - пробормотала я, почувствовав на себе его тяжелый взгляд. Не можешь уснуть? Что ж, ты должен был сполна заплатить за испорченный вечер. Мое внимание привлекают женские фигурки изгибающиеся в первобытном танце. – У них там-тамы и беримбау, они танцуют капуэро и прыгают через костер. А женщины такие счастливые. Ночью их время, только тогда они свободны. Не хочешь сходить посмотреть поближе?
Что значит танец раба? Движения, не скованные стальными оковами, дерзкие, чего не увидишь днем.
- Господ там нет, ночью они предаются безмятежному сну. – Шепчу я, но голос мой, ударяясь о каменные стены затихшей комнаты, кажется непривычно громким.
Он все еще сомневается, стоит ли уступать в просьбе джинну, поэтому я вновь отворачиваюсь к окну, за которым лижут темное небо красно-желтые языки разгорающегося пламени.
- Хорошо. – Наконец выдает он свой вердикт. – Давай посмотрим на это.
Я улыбаюсь про себя, чуть склонив голову, выражая при этом полную покорность, подхожу к своему господину и протягиваю руку. Возможно, он не так безнадежен.
Главное – это не растерять частицы его сущности, тем более для него это впервые. – Я осторожно осматриваю его тело. - Рай, ты с этим справляешься битую тысячу лет, главное не нервничай. Ну перенесется он без руки или ноги, и черт с ним, можно у магов выпросить замечательную конечность – хоть тебе щупальца, хоть рыбий хвост. – Пока я бичевала сама себя, мой господин уже начал заметно нервничать, почуяв неладное.
- Держитесь крепче, господин. – Я почувствовала неимоверную силу его хватки и через несколько секунд удовлетворенно оглянулась. Все прошло без эксцессов, по крайней мере, выглядело все довольно презентабельно. Мы очутились в тени каштанов, так что, увлеченные празднеством, рабы не заметили нашего появления.
Я сменила свой наряд на более простой, теперь на мне была длинная повязка из грубой серой ткани.
Схватив хозяина за руку, я побежала к костру. Буйство красок и эмоций, всплески страстной энергии. Мое естество требовало ворваться в этот порочный пылающий круг и насладиться всем сполна. В радостном пылу я упустила момент, когда хозяин высвободился из моей хватки и вернулся под ветви деревьев. Мои губы дрогнули в понимающей улыбке. Ты все же не раб, чтобы так бесцеремонно нарушать законы этой ночи.
Мой разум погрузился в сладостный хаос трепещущих тел. Ритм танца задавало лишь сердцебиение и все это волнующее детство казалось пульсацией самой жизни.
Растворившись в ночи, я появилась за спиной у хозяина.
- Кажется, вы заскучали, мой господин. – Мой пальчик заскользил по его обнаженной шее и остановился у основания, где пульсировала крохотная жилка. – Но вы все же чувствуете это, в какой-то степени вы можете понять их. Ведь вы – раб своего проклятия.
Он отбросил мою руку и тяжело вздохнул.
- Я хочу побыть один. Испарись. – Его голос был хриплый, и весь он казался натянутой струной, которая вот-вот издаст пронзительный звук и порвется.
- Слушаюсь, мой господин. – Я склонила голову и исчезла.
Мои частицы сплелись в страстном танце с обжигающим пламенем костра, отчего то разлилось мягким светом по всему побережью.
Рабы были в восторге, они ловили маленькие искорки руками и смеялись. И этот смех пробуждал во мне воспоминания минувших лет. Смех маленького мальчика. Небесный взгляд.
Рассыпаясь искрами, я взлетела вверх, достав руками купол звездной ночи и, наконец, спустилась невесомой пыльцой на пол выделенной мне комнаты.
Темнота закрыла собою каждый уголок этого просторного дома. Скрипнули половицы, хозяин чертыхнулся, ударившись о дверной косяк, и зашел в свою комнату. Хлопнула дверь и все стихло. Слабый шорох нарушал покой этой комнаты, на столе стояли песочные часы неизвестного мастера. Песчинки медленной струйкой стекали в нижнюю колбу. Это напоминало мне об Амире. Я даже явственно чувствовала чарующий аромат кардамона. Как только последняя песчинка соскользнула со стеклянной стенки, я осторожно перевернула механизм, и все началось с начала. Сколько прошло времени? Сколько раз я перевернула часы?
Просочившись сквозь стену, я нежно коснулась рукой волос господина, он спал. Его дыхание было равномерным, и сердце спокойно билось в могучей груди.
- Несколько лет назад я услышала занимательную историю от одного старца, - мои губы легко коснулись его лба. – Хотите, я расскажу вам?
Тишиной был мне ответ. Но молчание – есть согласие.
Жила-была девочка на острове, прозванном островом Юга. Девочка без имени. Говорили, что когда-то давно ее привезли в Амир и продали в рабство пираты. Рабыня, бывшая когда-то свободной, она уже не стремилась к жизни. Былые радости не трогали ее сердца. Хозяином ее был мужчина, безумный в своих желаниях. Креон. Властолюбивый, он был ужасен. Сердце его было холодным, как камень, а слова ядовиты, как змеи. И еще он был стар, седина уже оплела его волосы и спустилась к вискам.
У Креона было все, чего он желал – богатство его было столь велико, что дюжина казначеев еле справлялась со своими обязанностями; все прекрасные рабыни Амира были ему любимыми; весь свет дрожал от одного его вида. Но, увидев на рабском рынке девушку, он решил, что должен во что бы то ни стало обладать ею.
Глаза ее были столь глубоки, что, казалось, задержи взгляд чуть дольше, и ты уже никогда не выберешься из волнующего омута. Волосы ее каскадом ниспадали до пят и бусины в них сверкали ярче сапфиров.
Креон был очарован незнакомкой. Он не пожалел своих богатств, ему нужна была она и только.
Амирцы шептались, что нет на свете прекраснее женщины, и каждый пытался выкупить ее у Креона, но тот и слышать об этом не хотел.
Моя! – Кричал он, выгоняя взашей приходящих к нему купцов.
Ей он дарил драгоценные камни, невиданных размеров, осыпал ее жемчугами и золотом, но глуха была девушка к его «любви».
Почему же ты не смотришь на меня? – Спрашивал он. – Я могу достать для тебя все, что пожелаешь.
Но она опускала ресницы и уходила прочь. Эти богатства были ей не нужны, все, чего она жаждала – это смерть. Ведь быть свободной с кипой неприглядных воспоминаний – это не жизнь.
Он видел, как мила она с жителями Амира, как сладки ее речи. Старики и дети вечно стайкой крутились вокруг нее. Его жестокое сердце уже усердно точил червь ненависти.
Но он обладал властью, властью обладать, властью управлять и сокрушать. Дай хорошему человеку мизерную толику власти, и он тут же хватается за нее, как за тростинку утопающий, а потом он требует еще и еще. Он забывает о прошлом, друзья становятся врагами, а близкие – теми, за кого становится стыдно. И, в конце концов, он становится одиноким, а одиночество забивает душу ненавистью. К тем, кто счастлив, кто еще улыбается, кто способен любить и сопереживать. Вот и Креон, обладая властью над тысячами душ, был одинок, был несчастен, видя счастье других.
Однажды его глазам открылась картина, как улыбается его прекрасная рабыня бедному юноше, что пас лошадей у соседского торговца. Ни разу в жизни она не улыбалась так ему, как этому проходимцу. Он был в ярости. Мальчишку обвинили в краже и убили. Но этого было мало.
Он приказал ей улыбаться лишь ему и любить только его, на что она ему отвечала, что ее тело принадлежит ему, Креону, но душа, как бы он ни старался, не подчинится никому.
Тогда он ночью приказал страже связать ее и принести к берегу, где водная стихия стеной обрушивается на скалы.
Я дам тебе еще один шанс. Будешь моей душой и сердцем – я оставлю твою жизнь. - Креон жадными глазами смотрел на девушку.
Господин мой, - прошелестела она. – Никогда мне не быть вашей, ни в этой жизни ни в будущей. Ваша раба, я все же вольна выбирать тех, для кого будет биться мое сердце.
Нет, - он рассмеялся. – Если твое сердце не будет биться для меня, то оно не будет биться совсем.
Ее столкнули в бушующее синее море, и пенистые волны окутали ее и дали ей последний приют. Скорбел Амир, и вместе с ним весь народ его. Умерла прекрасная девушка, не сломленная человеческой жестокостью.
Говорят, так родилась ОНА. Темная. Одинокая и бесконечно прекрасная.
Девушка с клеймом вечности. Смерть.
Я окутала хозяина тугим кольцом скользкой змеиной плоти. С моих клыков капал яд, а длинный раздвоенный язык скользил по его коже
Многие говорят, что смерть прекрасна в своем обличии. – Прошипела я в его сознании. - Что стан ее узок, глаза черны, а губы столь притягательны, что даже женщина не может устоять перед соблазном. Ты ведь наивно полагаешь, что я – это и есть смерть. Нет, к несчастью, я всего лишь джинн. Тот, кто приносит ей дары в виде человеческих жизней, не более. Но, если бы только… - Я замолчала на минуту, смакуя красочные картинки, что рисовала мне моя фантазия.
Будь я ею – от моей руки погиб бы весь мир господ, я добралась бы до каждого бьющегося сердца, чтобы вырвать его из плоти, чтобы уничтожить каждую частицу человеческой души. Мир должен быть очищен от скверны. Первозданный, не тронутый разумными существами мир… Это было бы началом чего-то великого.
Смолкли за окнами песнопения рабов, а на горизонте раскрывал свои лепестки кровавый цветок зари. Сон господина стал не таким глубоким, он уже чаще дышал и его веки чуть дрожали в свете первых лучей. Я следила за каждым его движением и, когда губы его зашевелились и с тихим стоном с них сорвалось одно единственное слово, я растворилась в утренней прохладе и, кутаясь в полупрозрачную ткань, медленно побрела по песчаному берегу, в который врывались пенистые волны, неся с собой груду мелких разноцветных камешков. Нет, Рай, ты не можешь убить его, по крайней мере пока, ведь он единственный, кто обладает властью дать тебе свободу. Твой господин.