Карта ролевой игры "Забытый мир"

Поддерживаю Правителя!

Правитель, как Вы там? Скоро оклемаетесь?
Навестите старика, как обещали, чтобы я мог умереть спокойно.
А то дети что-то не торопятся к моему одру.

Дом семьи Эйвиос
 
Умереть, ничего не решив. Но кто умирает, все решив, кроме?..
Решить по крайней мере, как не потревожить покоя тех, кого ты любил…
Себе самим мы ничего не должны, даже – и в особенности – предсмертного умиротворения.
Альбер Камю
 
Лорд Леций умирал. Он чувствовал и понимал это, хоть лекарь и пытался сказать что-то обнадеживающее. Старый лорд прекрасно знал, насколько тяжело он ранен и не тешил себя надеждой пережить следующий день.
Он долго пожила на этом свете. Много повидал, и не страшился смерти. Хотелось только успеть примириться со всеми, испросить прощения у тех, перед кем виноват, закончить все дела, и тогда – уйти.
Великая Маа милосердна, она дала ему возможность поговорить с младшим сыном, перед которым Леций чувствовал себя виноватым. Он взял его мать без любви. Только для продолжения рода, чтобы быть уверенным, что в случае, если что случится со старшим сыном, род Эйвиос не прервется. Эту свою нелюбовь, а точнее, равнодушие, он перенес и на мальчика. Тем более. Что вскоре смог вернуть Меллисенту, и она родила дочь. В малышке Леций души не чаял, и когда они сбежали, долго был безутешен и зол. Он не мог простить любимой женщине побега, злился, горевал, а всю свою нерастраченную любовь перенес на Себастьяна. Правда, тому уже минуло семь лет, и запоздалая любовь отца его несколько тяготила. Чувствуя это, лорд Леций стал баловать мальчика, не послал его учиться ни к кому из рыцарей, а всему учил сам, многое позволяя, и в то же время оберегая от каких-то серьезных забот и дел. Для этого был Ян как старший в роду, Сэба же воспитывали баловнем судьбы. И вот сейчас, лежа на смертном одре, Леций чувствовала себя виноватым…
По странному стечению обстоятельств именно младший оказался рядом в самый страшный момент. И не растерялся, проявил те качества, которых отец, в общем-то, не видел в нем…
Леций прикрыл глаза. От разговора с сыном стало легче. Он сумел попросить прощения, и покидал младшего со спокойной душой. Спокоен он был и за старшего – он будет достойным главой дома Эйвиос.
Одно мучило и заботило умирающего – дочь. Так хотелось увидеть ее, попросить прощения у нее самой и в ее лице – у любимой женщины, ее матери. Леций не видел дочь с детства, но был уверен, что она похожа на Меллисенту… Перед глазами встал любимый образ, и лорд долго лежал, вспоминая… Он прожил долгую хорошую жизнь и был счастлив. Теперь хотел, чтобы счастливы были дети…
Отпустив сыновей, Леций велел позвать нотариуса и долго слушал свое завещание, внося поправки и дополнения. Потом поставил подпись в нужном месте и снова откинулся на подушки. Силы уходили, и, кивнув нотариусу, что тот может идти, старый лорд впал в полузабытье-полусон…
 
Он сам молодой темнокурдрый с веселым смехом почти бегом поднимается по лестнице. Бежит к любимой. Вот она выходит к нему навстречу в нарядном платье с красивой прической, но он думает только о том, как снять с нее это платье, распустить прическу, выпустив водопадом по спине ее роскошные волосы… Подхватить на руки. Прижать к себе – и пару последних ступеней – с ней на руках – легкой как пушинка. А может ему просто так казалось, потому что любовь окрыляла…
 
Озеро на лесной поляне, из него выходит дева, нагая, только волосами темными прикрытая. Он смотрит на нее – глаз отвести не может, и узнает – не узнает. Она ли, не она, а она вдруг в кошку оборачивается, черную, огромную, и начинает по траве кататься. Он бежать хочет, прочь, да с места ступить не может, а кошка вновь девой оборачивается и к нему подходит. Смотрит. Глаза родные, любимые. И так страшно от понимания только что увиденного, от того, кто его любимая, и как ему теперь жить с этим…
 
Комната в замке. Женщина молодая, в тягости. Сердито говорит, зло на него смотрит:
– Силой ты меня взял, не хотела я, знаешь ведь, кто я. Хорошо, коль мальчик родится. А если девочка?
– Янкой назовешь, - пытается он отшутиться.
– Как назову, мне решать, да только не имя важно, важно, кем она будет. Если передастся ей сила моя, каково ей тут жить станет? Ты о ней подумал? Только о себе пекся, о том, чтобы самость свою потешить, – зло смотрит, жестокие слова говорит, а он только слушает молча, а потом уходит. Права он, как есть права, да только по любви это, да и сделанного не воротишь… Какой бы не родилась дочка, если любимая права, и девочка будет, он все равно любить ее будет и оберегать…
 
Дремлет старый лорд, веки прикрыты, а из глаз слезы катятся. Сил нет поднять руку, отереть те слезы, душа это его плачет, прощения просит у любимой…

Дом семьи Эйвиос. Покои старого лорда

Sie trägt den Abend in der Brust
Und weiß das sie verleben muss
Sie legt den Kopf in seinen Schoss
Und bittet einen letzten Kuss
Rammstein – Nebel


Сны были такими живыми, что просыпаться не хотелось. но кто-то настойчиво звал его назад из небытия. «Папа» – как давно он не слышал этого слова. Сыновья давно уж говорили «Отец» – они были взрослыми мужчинами, оба, да и нежность в обращении была в этом доме не в чести.
И вот чей-то голос произносит «папа», старый лорд медленно открывает глаза – у его кровати два силуэта. Он плохо видит в сумраке комнаты и сначала не может понять. Кто перед ним. Потом узнает старшего сына и… любимую женщину. Что это? Она пришла за ним? Пора? Но почему тут Ян или это тоже не он? – разум мутится, умирающий называет имя жены и слышит в ответ другой голос.
– Нет, нет, отец, это я, Янка, твоя дочь. – легкие маленькие пальцы касаются его большой ладони, потом к ней прикасаются губы. – Папа, – шепчет она, и Лорд узнает ее – не глазами, ведь он видел дочь последний раз совсем ребенком, – сердцем. Тогда собрав все силы, лорд Леций поднимает руку и гладит девушку по голове.
Ему так много надо сказать ей, и главное, попросить прощение. И сделать это хочется один на один, потому Леций просит сына удалиться.
– Прости меня, – шепчет он дочери, едва за Яном закрывается дверь. – Я причинил много горя твоей матери и тебе. Я виноват – молодость, гордость, любовь, – много можно найти оправданий, но сейчас, на краю могу сказать – не ее любил, себя с ней. Ты еще мала, не знаю, поймешь ли. Любовь это когда отдаешь, не требуя, а я только брал. Она ушла, а я думала – как же я без нее. Мне плохо, а каково ей? Ты такая же, как она. Знаю. Иначе бы она не ушла. – Девушка поднимает голову и непонимающе смотрит на не Леция, а он еле заметно кивает головой, – ты особенная, избранная, как твоя мать. Только не делай, как она. Прошу тебя. Не уходи. Ян, он знает, я сказал. Он примет тебя и защитит. Дома. Там, у нас дома, ты будешь в безопасности. Прошу тебя. Я, – он снова замолчал, потому что говорить становилось все труднее. – я буду спокоен. Там. Куда ухожу. – Девушка молча плакала, не скрываясь, а старый лорд так же молча смотрел на нее. Узнавая. Запоминая. Прося прощения. Потом глазами показал на стакан с водой на тумбочке, говорить совсем не было сил.
Девушка аккуратно напоила его. поддержав голову, поправила подушку и взяла лорда за руку.
– Хорошо, …папа, – на этом слове она запнулась. – Я сделаю, как ты скажешь.
– Прости меня, дочка, – снова тихо попросил Леций. – прости и прощай. Я ждал тебя, хотел вымолить прощение через тебя у нее, у твоей матери, но не стану. Ты прости меня, если можешь, а с ней, … с ней мы встретимся. Уже скоро.
– Папа, – девушка заплакала в голос, – папочка. Я прощаю, конечно, прощаю. – она наклонилась и поцеловала его в щеку. – ты снился мне, и я …скучала.
– Ничего, родная, Ян, он будет хорошим главой семьи. Не оставит тебя, только …не уходи. – Лорд положил ладонь на плечи дочери, слегка приобнимая ее. – Не уходи… теперь… – он замолчал и закрыл глаза…