Карта ролевой игры "Забытый мир"

Я была бы эпиграфом к сказке про изголовье нашей общей кровати - два слова про сон и нежность.
В этом сонмище лиц, постулатов и послесловий я хотела бы просто почувствовать сердце между теплой кожей твоей и ладонью моей, накрывшей этот ритм отдающийся колким неменьем пальцев.
Лина Сальникова

Царь Островов. Столица. Дворец. Покои Дария Скорбящего.

Дыхание из его рта вырывается прерывистыми стонами.
Тихими.
Очень тихими.
Страшно.
Не за себя - потому что маг знает.
А он знает.
Точно знает.
За Дария.
Вдруг не выживет?
Я знаю, что умру, если не убью этого.
Он уже не просто недомаг. Нечто большее. Лишь шаг остался до сотен в одном. И он это чувствует.
Я знаю, что лучше умру, чем прерву жизнь того, кто может излечить Дария.
Не Правителя Царя Островов.
Человека, которого я люблю.
Очень люблю.
Он горит.
Руки мои на его лбу - чистый лед.
Если б я могла, отдала бы свою кровь тебе, знаешь? Но кровь человека не поможет, а это все, что есть у меня сейчас.
Пальцы дрожат.
Слышу, как ты скрипишь зубами от боли.
Он сказал петь тебе.
Знаю лишь одну Колыбельную.
Тянет она к себе, вьюгой порошит.
От нее сердце стынет, хороший мой.
От нее сон густой, как кисель.
От нее веки свинцом.
От нее лишь одно желание - поющего согреть.
Перебираю волосы темные пальцами.
Стираю тряпицей кровь.
Только бы с тобой все хорошо было.
Дыхание мага ровное, тяжкое. Какие кошмары в потерянной его душе?
Целую Дария в губы, будто кладу печать. Чтобы не ушел от меня, не направился туда, куда ходу мне точно нет.
Потерпи, хороший мой. Сейчас вернусь.

Маг спит в кресле. Бледный, словно мел. Кровь по скуле размазана.
Знаешь, какое искушение убить тебя сейчас?
Останавливает лишь то, что это может оказаться и его смертью.
Знаешь, как мне жаль тебя сейчас?
Ты - как кокон без бабочки.
Или нет?
Внутри чернота, не видно.
Где душа твоя?
Проверим?
Я не буду петь Правителю.
Я спою тебе.
Услышишь?
А ты сохрани мне Дария.
Хорош обмен?
Умолчу о том,  что коль услышишь - мой станешь.
Боюсь этого для Дария, для тех, кто за дверью. Тебе же - желаю.
Слушай, враг мой, спасший того, кого я люблю.
Пусть сон твой будет сладким.
Наклоняюсь, смотрю в лицо.
Сон скрал черты.
Юный совсем.
Я такая старая, что тебе и не представить.
Бабочкой мелкой во сне твоем еще одна душа. Не отделить.
Пусть тоже послушает.
Подхожу к самой кромке, оттесняю Бригиту.
Пальцы в иней, волосы в серебро.
Поймал бы такую - точно б убил, да, маг?
Не ответит.
Спит беспокойно, во сне кривится.
Души снит загубленные?
За окном небо плачет снежинками, воет вьюгой.
- Не просыпайся, - шепчу. - Спи.
Не голос это королевской фрейлины.
Стон снега под ногами.
Шелест ветра.
Мой родной, глубокий, грудной, что вернул Дарий.
- Спи, маленький. Спи, хороший. Я приведу тебе сказку. Уложу тебя в перины. Поглажу мягкой рукой. Пусть снится тебе счастье на молочных реках и кисельных берегах.
Шепот крепчает, ластится. Кошкой бегает у ног.
Не будет боли больше, не будет горечи, не будет нелюбви.
Иди ко мне.
Иди.
Сядь у ног, позволь приласкать.
Согрей, поделись теплом.
Наполнись радостью, познай душу снега.
Я пою, вьюга вторит снаружи.
И если у тебя есть душа, маг, хоть малая толика... надеюсь мне удасться ее забрать.

И колеса вращаются, молнии, жернова, Перемалывай сердце в пыль, пусть улетает к апрелю. Потому что когда я люблю тебя — я права. Снег летит, крылья кружатся, мир вращается все быстрее.

Мельница. Об устройстве небесного свода.

Царь Островов. Столица. Дворец. Покои Дария Скорбящего.

Мой.
Мой.
Родной, хороший.
Живой.
Дыщащий.
В глазах изморозь все вокруг скрывает. Не вижу. Лишь образы тусклые, после хруста ледяной корки.
Маг сломал что-то во мне и я не знаю пока, хорошо ли это.
Пойду я по снегу белому...
Что он сделал?
Глажу колкую щеку Дария. Липкую, от холодного пота.
Горячо.
Даже так рука моя холоднее.
Он тебя спас.
Не важно, чем я заплатила.
Он спас тебя.
Спас.
Пойду по снегу...
Перед глазами мелькают белые мухи. Как снежинки, что падают вертикально вверх.
В глазах моих идет снег.
Это значит, что я больше тебя не увижу?
Как странно это.
Как странно.
Касаюсь головой груди. Ухо над сердцем.
Я пойду...
Больше угадала, когда маг двинулся, чем увидела.
Треск напугал. Внутри. В голове.
Теперь не страшно.
Теперь мне поет твое сердце.
Тук-тук-тук.
Самая лучшая песня.
Скину обувь, ноги подберу под себя. Рядом сяду на кровати.
По волосам буду гладить, знать что между пальцев смолью текут.
В глазах все - в узорах инея.
Словно в окно с изморозью смотрю, где панцирь льда треснул.
Закрываю веки, плачу слезами чужими. Сами из глаз льются непрошеные.
Если тут так - что тогда там?
Думаю.
Считаю вдохи Дария.
Считаю выдохи.
Что тут - важнее. Там - подождет.
Руку холодную на лоб, щекой на грудь.
Сердце тук-тук-тук.
Я не убоюсь ничего.
Ничего.

We danced in the snow of a crystal December...

IAMX – Avalanches.

Царь Островов. Столица. Дворец. Покои Дария Скорбящего.

Теперь, когда знаю, что все хорошо, наваливается усталость.
Утренний свет царапает окно, и я гашу оставшиеся люмнисы, почти теряя ориентацию в комнате.
Спасает, что я помню расположение мебели, а Дарий - очень аккуратен.
Тихо.
Возвращаюсь к постели и снова забираюсь, устраиваясь рядом.
Сколько проходит? Час? Два?
Тишину разрезает хриплый голос, которы я не смогла бы спутать ни с чьим другим. Даже если бы и захотела.
Что произошло?
Случилось чудо.
Прижимаю к себе. Глажу по волосам. Шепчу на ухо.
- Живой, живой.
Выжил. Не важно остальное.
Все другое - после.
Знаешь, как боялась за тебя?
Все молитвы старым богам у постели твоей вспомнила.
А помог - маг.
Не важно почему, важно помог.
Лащусь щекой о широкую горячую ладонь. Ощущаю, как пальцы локон волос дергают.
Как много я готова была отдать за это.
Как много отдала.
Как много отдала б еще...
На ощупь по груди. Вверх, по шее.
Щеки - колко.
Губы - тепло.
Я не вижу. Только ощущаю.
Лишь контуры перед глазами и будто в зрачки насыпан битый лед.
Моргаю, но не помогает.
И не поможет, я знаю.
- Тебя маг спас, - еще шепчу, - вон в кресле спит. Он знает, Дарий, все знает. Сразу знал. Как бы плохо не было, помни об этом. Не давай ему вести игр с тобой.
Пока он в комнате говорить больше - не безопасно. Но пусть даже и не высказано - истина известна. Не верь магу.
А Ведьме можно?
Не знаю.
Не мне решать.
- Любимый мой, хороший. Теперь все хорошо. Поспи еще.
Целую в шею, губами собирая вкус пота.
Вру, конечно.
Когда маг знает о том, что рядом полукровка, ничего хорошего нет.
Но ты поверь своей Ведьме, Правитель.
Остальное подождет.

Подвинула Балабола

Я бы хотела сказать.
Спасибо.
Уходящему году.
За Дария.
За новое. За старое.
За произошедшее и то, что еще намечается.
За то, что все будет лучше, чем есть.
Оптимизма всем. И счастья.

Хороший мой.
Вы же понимаете, не могу не удержаться.
Целую вас в самый любимый, шикарный породистый нос.
В самый кончик.
Вам - мои отдельные пожелания лучшего.
Спасибо, что вы теперь есть у меня.
Ваша Я.

Спрашиваю: ты дух?- отвечает: дождь,
спрашиваю: ты дождь? - отвечает: камень, -
в белом саду, обещает, меня найдешь
у голубятни синей за облаками...
Сергей Шестаков

Царь Островов. Столица. Дворец. Покои Дария Скорбящего.

Сколько пальцев?
Сколько?
От чего-то паника.
Не потому, что я почти ослепла.
Потому что - будто подвела.
И почему такое ощущение? Он ведь не отвечает за меня, равно как и я за него.
Но врать не буду. Нет.
Потому что знать, что тебе врут - больно.
Выдох.
Поднимаю взгляд к небу - скорее по привычке, нежели чтобы увидеть. А там идет снег.
Крупные хлопья падают вниз, кажется сейчас тронут зрачки.
Тихо.
Так тихо...
Сколько пальцев?
Не знаю.
Я знаю только, что вижу снег и, кажется, знаю где он идет.
Это Предел.
И пусть я пока не знаю, что это значит.
Сколько пальцев?
Я не знаю.
Я больше не знаю, Дарий.
А это важно?
Вокруг - белая пустота.
Вижу ее, почти могу коснуться.
Вокруг - тепло и пахнет домом.
Им пахнет, тем, кого люблю.
И немного кровью.
Я здесь или там?
Везде.
В Столице и Пределе одновременно.
Понимать бы, что это означает...
- Не знаю, - выдохом, и мне страшно. Второе не существенно, поэтому не произношу вслух. - Это важно тебе?
- Посмотри на меня.
Обращаю взгляд с небес на голос, и кажется мне, что я все еще вижу небеса. Будто даже слышу хруст застывших в наледи волос, когда поворачиваю голову.
- Я не вижу. Прости.

Значит, нету разлук.
Существует громадная встреча.
Значит, кто-то нас вдруг
В темноте обнимает за плечи.

Бродский

Царь Островов. Столица. Дворец. Покои Дария Скорбящего.

В одной из пройденных жизней пристанищем души моей был моряк. Человек старый, прошедший тысячи и тысячи лиг в небесной глади над безбрежной бездной. Тело его было изрисовано татуировками так, что обнаженными остались лишь ладони и лицо.
И он был безумен. Слышал и видел то, чего нет. В какой-то миг мне стало страшно быть им, потому что безумие захватывало и меня тоже.
Стало моей частью.
Это было ужасно.
Но еще более ужасно ощущать признаки своих страхов в тебе.
Дрожащий голос с нотками страха и гнева.
Резкие движения.
Те, кого нет, окружают нас. Меня тоже, неспособную оставить тебя.
Одного.
В этом океане призраков.
Там нет никого.
Никого нет, мой хороший.
Иди ко мне.
Я прижму тебя к своей груди.
Я спою тебе песню - не ту, что пела магу, а нежную и осторожную, словно пуховое перо.
Я подарю тебе спокойствие и уверенность.
Как жаль, что нет во мне силы сирен и умения их излечивать песней.
А хочешь, я покажу тебе, что видят мои глаза сейчас?
Своды дворца Вечного Города Финнура без крыши, с бесконечным небом над ними и кружащими из бесконечности снежинками. Там меня окружает лед, вечный спутник, словно пристанище смерти.
Но там я - живая. И это ты сделал меня такой. Поэтому ты не должен покидать меня сейчас. Уходить вслед за миражами. Потому что ты, сын дома Аэрас, в ответе за Ведьму, которую приручил.

Рубашка на нем мокрая от пота и крови.
Морозно в ней наверное, на сквозняке.
На полке одного из шкафов тикают часы. Они такие же громкие, как его дыхание.
Гулко стучит сердце в груди.
Стучит под моими пальцами.
Тук-тук-тук.
Приложив ухо к его спине, слушаю.
Мне кажется, что и мое сердце стучит в унисон, все размененнее и реже.
Тук. Тук. Тук.
Они будто говорят друг с другом без тех слов, что нужно произносить.
"Там никого нет", - говорит мое.
"Все хорошо", - повторяет вместо губ, которые заняты теперь.
Целую его в шею, чуть ниже роста волос, и колкие волоски наказывают меня за дерзость.
Пальцы Дария переплетаются с моими и внезапно понимаю, что больше не нужно боятся смерти. Она приходила, но получила иные дары.
Вдыхаю и на выдохе из глаз катятся слезы, отпуская страх, который больше надо мной не властен.
Кто бы не умер сегодня в этом месте, это не будет Дарий Скорбящий, сын дома Аэрас,  и, кажется, больше всех рада этому Льдистая Ведьма.

...Звезды на небе - огни гнилушек. Гостем кошмарным приходит ночь.
Кто-то хихикает под кроватью, бегает, радостно вереща.
Роберта монстр, наконец-то, схватит.
Роберта некому защищать

Джезебел Морган

Царь Островов. Столица. Дворец. Покои Дария Скорбящего.

Еда?
Нет.
Качаю головой.
Желания мои исполнились и я не знаю, чего еще хотеть.
Будто облегчение от того, что смерть отступила, затмевает все. Разве что, голову мага.
Да.
Этого я хотела бы. Но есть то, что не решаешься взять, даже будь оно тебе предложено на блюде.
Слишком тяжелы последствия.
Я слышу, как Дарий раздает приказы.
Слышу запах еды - с удивлением, ибо мяса и вина не ожидала.
Слышу шуршание простыней, когда опираюсь на них руками, чтобы сесть.
И слышу, как уходит Повелитель Царя Островов, чтобы вершить то, что может свершить только он один.
А вот я в одиночестве не остаюсь.
Кто бы мог подумать?
Деточка, деточка.
И зачем мне ее причитания?
Не отослал назад, в покои отца Бригиты, оставил при себе. Только няньку приказал позвать.
Пусть так.
Все равно не смогла бы найти пути назад. И сейчас не смогу. Ориентируюсь по памяти.
Сижу тихо.
Деточка, деточка.
Плетет мне косы, ругает его бранно.
Что сделал, говорит. Что сотворил, поганый.
Не знаю, про кого. Про мага ли, про Дария.
Пусть ее.
Говорит, волосы теперь белые.
Сердце частит.
В груди больно, не вздохнуть глубоко, даже корсет сказала снять.
Помогает плохо.
Пальцы холодные, как лед, говорит. А я и не ощущаю.
Чувствую себя бесполезной. Пустой. Безжизненной. Словно бы снежинка на ветру.
Куда несет меня этот ветер?
Если мне удастся вдохнуть глубже, я смогу остановиться?
Говорит, мне надо чаю с медом.
Отправляю ее на кухню. Пусть заботится как умеет.
А сама нечаянно думаю о том, что больше наверное не увижу солнца.
Да и если тело сменю, увижу ли?
Страх липкими пальцами трогает меня всюду - за ступни и ладони, по горлу, сдавливает грудь.
Что забрал у меня маг?
Только ли глаза девочки Бригиты?
А с неба падает снег.
Кружась, опускается в мои глазницы, щекочет мысли.
Я схожу с ума.
Няня приходит с чаем, кудахчет. В поки отца не зовет, да это и не странно. Когда сам Правитель говорит, ты выполняешь. Он приказал ей.
Он ей приказал.
А ведь он никогда не приказывал мне.
Или кажется?
Силюсь вспомнить, но мысли путаются, как снежинки в метели.
Хмурюсь.
Натягиваю плед повыше.
Откуда на мне плед?
Поспи, деточка, поспи.
А вьюга споет мне песню, нянечка?
Проваливаюсь в сон, в котором кружатся снежинки.
Снова и снова.
Зима.

Припухлые губы, солёные сны, ледоход, 
почти безнадежна зимы одичалой гримаса, 
в бидоне молочника солнце, он думает - масло, 
и нежный салат на углу зеленщик раздаёт, 
как будто не с нами всё это, как будто не здесь, 
где воздух венозен и щурятся вербы желтками, 
белёсая мгла оседает, как мутная взвесь, 
и пусто, и ясно, что это не здесь и не с нами...

Сергей Шестоков

Царь Островов. Столица. Дворцовые сады.
Проходит семь дней и я до сих пор не вижу Дария.
Вообще никого и ничего не вижу.
Нянюшка не отходит ни на шаг, но больше уже не причитает. И хорошо.
Отец заходил лишь раз, сказать, что предупреждал.
Глупый.
Знаю, все знаю.
Мы обе знаем. И она, Белатрис Бригита. И я, Даэва. Мы знаем. Время наше почти истекло и сочится по капле.
Сердце стучит с перебоями. То частит, перебирая секунды быстрее, чем нужно, то сжимает мое время в узкий луч то ли света, то ли темноты.
Боязно.
Боязно, что не смогу увидеть Дария до того мгновения, когда придет срок этому телу. А дальше...
А что дальше?
В теплые дни, как этот, меня выводят в сад, где запахи цветущих деревьев и трав щекочат нос своим присуствием. Мне нравятся скромные знаки внимания, горьковатые и травяные, а от сладких хочется чихать.
Няня неотступно находится при мне, а я - хочу избавиться от тяжкого неусыпного внимания, хотя и знаю, что без него не смогу. И это тяжко осознавать, будто я все еще в зале Финнура, просто заточение мое иного рода.
Ощущаю себя пленницей.
Капризничаю.
Отсылаю невольную тюремщицу свою за пустяками, будь то еда или пустая, ненужная мне игрушка.
Укутывает меня в плед, по голове гладит и без слов идет выполнять прихоть.
Ужели я так плохо выгляжу?
Готова забыть об этом, когда Дарий прижимает к себе, дышит в волосы, по спине гладит. И кажется не видит во мне тех изменений, что произошли в одночасье.
Врет конечно.
И я себе вру.
Так проще, нежели замечать очевидное и плакать над пролитым молоком.
Смерть моя близка и я знаю об этом. Пусть и не говорю.
Прославляя то время, что еще отведено мне здесь, поднимаю лицо свое к солнцу - его ласковые пальцы трогают мои веки, скулы, щеки - и сижу так, пока няня рыщет в поисках моих капризов.
И представляю, что не нужно будет возвращаться в свою ледяную тюрьму так скоро, оставшись тут. В том мире, где есть все, что нужно.
Где есть...

Господин мой.
Знаете ли вы, как я по вам соскучилась?
Понимаю, что дела государственные требую вашего присутствия, однако, мне вас так мало.

Мой таинственный (пока) соигрок.
Жду вас в оговоренном месте.
Приходите.

Мне было бы жаль делать вас кадавром.
Но что же делать, если острая правителенедостаточность?

Холодный чай и холодный рис терпимы, но холодный взгляд и холодное слово — невыносимы.
Японские пословицы и поговорки

Царь Островов. Столица. Дворцовые сады.

Поворот головы на звук.
Холодно?
Со мной рядом - холодно?
Тру руки друг о друга, пытаюсь согреться.
Мне холодно. Мне.
Рядом со мной? Не знаю...
Пахнет хрустко, снегом.
Пахнет терпко - мужчиной.
Пахнет сладко, совсем слабо, цветами.
С неба снег. Теперь, как и всегда, снег.
Ах, если бы я могла видеть!
Если бы могла рассмотреть тебя, собеседник.
Снег.
Я отвечаю - "наверное" и "вы думаете, это странно?"
Не хочется говорить, словно снег и во мне тоже. Внутри.
Словно он в жилах вместо кровотока, медленно двигаясь проверяет свои владения.
Почти не помню это ощущение, луч солнца на щеке. Прошло всего ничего, а кажется - половина жизни. Будто вернулась во льды.
Нужно что-то сказать этому человеку, но что?
Не знаю о чем говорить, словно мысли вышли из меня и застыли, так и не достигнув губ.
Морозные, хрусткие мысли обломками желаний и мечтаний, в которых я стала забывать кем являюсь.
В которых превратилась в маленькую испуганную - кого? Даже не фрейлину теперь.
Ну и пусть.
Даже если так - пусть.
Я повернусь на звук.
Я буду смотреть глазами в пустоту снежной пелены.
Я буду улыбаться тебе, собеседник.
Я спрошу - кто ты?

Когда наступают холода, я часто думаю о тех, кто спит под открытым небом.
Айрис Мердок. Бегство от волшебника

Царь Островов. Столица. Дворцовые сады.

Смех клокочет внутри, как кипящая вода и от него больно.
Все мы пленники тут, вольные или нет.
Солдаты на постах, четкими шагами сад меряют. Дышат в затылок, как в травле.
Все - мы все - никогда не одни.
Ты думаешь, меня заботит, что попробуют украсть? Попробуют воспользоваться?
Для слишком ретивых у меня есть клинок. Не большой, не убить, но чтобы пыл остудить пожалуй хватит. Да и на меня тоже, но я не боюсь смерти.
Вот он, в складках юбок.
Вот только тебе об этом знать не обязательно.
А он просто продолжает говорить.
Отгораживается словами от меня и мира, заполняя пустоту под собственной кожей.
Чего ты так боишься, что нужно прятаться за словами?
На плечи мои падает тяжелая грубая ткань. Похоже мундир.
Он пахнет мужчиной.
Потом.
Кровью.
Дымом.
Смертями.
Пахнет чистотой поверх, наверняка уже облагороженный и заштопанный после взрыва, где мой собеседник точно уж был.
Пахнет, словно человек, что прячется за слоями собственных надежд и горестей.
"Эган" - говорит тот, кто напротив.
Вот как. Эган.
Эган берет мои ладони в свои, но я не ощущаю паники.
Его руки теплые, почти горячие, в мозолях и царапинах - давних, плохо заживших.
Такие руки не могут принадлежать плохому человеку.
И потом, почти сразу, его лицо.
Мне немного стыдно за свое увечье. Словно я сама виновата, словно могу контролировать и даже знаю как, только не хочу. Но это проходит, когда звучит вопрос.
- А ты сама помнишь - кто ты?
Не потороплюсь с ответом.
Медленно и тщательно рассмотрю Эгана, которого ко мне привело нечто свыше.
Большими пальцами по тонкому носу.
Указательными - по векам больших, широких глаз с густыми ресницами - девки, небось, млеют.
Средними по гладкому высокому лбу, что дан обладателю для тяжких дум.
Безымянными и указательными по густым бровям.
Большими - по широким скулам.
И чтобы убедиться - вниз. По полным широким губам, к подбородку, затянутому в перчатку легкой придворной бородки.
Я знаю тебя. Знаю, Эган.
На лице твоем печать рода, как на лице Дария.
На лице твоем печать крови.
На лице твоем печать Элефтари.
Помню ли я?
Помню ли?

Толпа вокруг беснуется, ревет как бурное море, но не боюсь, что меня раздавят.
Сейчас я лишь дух, витающий над всеми. Та, кто видит, пусть и нет мне пока названия.
Он восходит на стену.
Он, с рыбьими глазами и высоким лбом.
Он, с такими чувственными губами, которые, казалось бы, должны только шептать лишь слова любви.
Но он говорит совсем другое - о предательстве и грязной крови. О мести. О чистоте.
Меня трясет.
Хочется блевать, и я знаю, что буду, как только окажусь в собственном теле.
Толпа беснуется еще больше. Экстаз.
А он продолжает, взмахивая рукой.
Женщина, что подводят, божественно красива.
Смотрит неверяще, тянет руку, по которой с силой ударяет стражник.
Маленькая хрупкая женщина.
В этой толпе совсем одна.
Ее ставят на колени.
Над ней читают приговор в том, над чем она не властна.
Мы платим за грехи отцов своих.
За чужие грехи.
Лезвие блестит нестерпимо ярко, и я бы непременно зажмурилась, если бы это помогло.
От капель крови отшатываются, как от смертельного яда, пока тело бьется в агонии.
Две или три бесконечные секунды.
Потом он, большегубый и большеглазый, поднимает голову и насаживает на пику.
Она мертва и все еще прекрасна.

Мы все платим за грехи отцов.
Исключений нет.
И ты тоже будешь в этом списке.
Мы ничего не сможем с этим поделать.
Я знаю, кто я.
Но ты можешь звать меня леди Бригитой, один из рода Элефтари.

— Здесь раньше росли яблоки, — заметил общительный Муми-тролль, глядя на голые деревья.
— А теперь здесь растёт снег, — равнодушно ответила Туу-тикки и пошла дальше.

Туве Янссон. Волшебная зима.

Царь Островов. Столица. Дворцовые сады.

Зовет прогуляться, словно деву трепетную. Да и кто я, если не она?
Почти забыла, кем была.
Почти не помню, кем должна быть.
Но вот одно знаю точно - мы похожи с тобой, лорд Севера.
Мы с тобой на губах у толпы.
Мы с тобой в каждом осуждающем взгляде.
Мы с тобой в каждом презрительном жесте.
Мы. Да еще несколько несчастливцев, довольных или нет судьбой своей.
Лично мне - все равно. А тебе?
Встаю, горячей рукой утянута.
Обжигает меня твоя кожа.
Знаешь, как порченых на кострах жгли?
Я вот знаю.
Мошки в глазах танцуют. Кажется, запрокину голову - осядут прямо в зрачки, кусая радужку.
Снег - он ведь тьмой голосов шепчет.
Говорит словами демонов хладных, только слов не разобрать.
Хочешь, расскажу и тебе сказку?
Холодно сегодня, говорю.
Няня за одеялом пошла, говорю.
Не отходить бы далеко.
Облизываю губы. Жду что поверишь.
Поверишь ведь. Куда денешься.
Самые лучшие сказки те, которые взаправду.
А сорвешь мне цветок аленький, лорд?
Я сама теперь не могу.
Не вижу. Забрал у меня это маг, а жизнь оставил.
И зачем, спрашивается?
Дария спас, я уже довольна была.
А расскажи мне про солнце, лорд... 
Почему-то я совсем не помню его лучи. Глупо... Оно ведь там, сверху. А я - совсем не в Пределе. Но не помню...
Как ласкалось оно о кожу, как в волосах играло. Как грело.
Вместо этого - помню, как греет взгляд Правителя Царя Островов.
Я, Льдистая Ведьма, помню.
Пока - помню.
А про льды холодные северных земель, напомнишь, лорд?
Они теплы по сравнению со льдами Вечного Города.
Дышат жизнью, хранят тлеющую искру.
Сколько крови видели, сколько слез, что их изнутри так греет...
А какой у тебя самый большой грех, лорд, поведаешь?
Тот, что никто не знает.
Тот, что даже ты сам вспоминать боишься.
Я свой знаю. Это то, чего не сделала.
Не смогла.
Не осилила.
А хочешь, поцелую тебя в темя и все пройдет?
От поцелуев холода все застынет.
Даже жизнь твоя. Развалится на паззл слова "вечность".
А еще, знаешь, лорд... я не хочу забывать.
Я хочу помнить.
Хочу помнить тяжелый взгляд и очень робкую улыбку.
Хочу помнить блики солнца в волосах.
Хочу помнить, как плясало сердце в груди, вырываясь в горло и стуча в виски маленькими молоточками.
И как его руки, обжигающе теплые руки, грели внутри, касаясь снаружи.
Но я не скажу этого тебе.
"Займи меня разговором, лорд, - скажу. - Расскажи, счастлив ли стать тем, кем стал. Расскажи, много ли порченых мертвяков сниться тебе по ночам."

С удовольствием прочла партию. Спасибо.
С не менее большим удовольствием послежу за второй.

Дорогой Дарий!

Ваша Я.

Ну почему же вы решили, что я хочу бежать?
У нас там такой интересный променад.
Если будет еда - я остаюсь.

Дарий, а после казни?
Вас не мотивирует, хороший мой?