Карта ролевой игры "Забытый мир"

Разминает ладони тигру пальцами. Гладит от локтей к запястьям)) легче?))

Время разбрасывать камни и время собирать камни.



Лорд, казалось, ничуть не был склонен доверять мне, и как только по зову слуги я зашла в каюту, скорее придирчиво рассматривал мою одежду, руки, лицо, чем слушал меня саму. Будто любое мое движение могло раскрыть перед ним ложь. Смотреть в темные глаза с янтарными искрами радужки было тяжело. Оставалось ощущение, что Максимиллиан уже знает, что моя история о том, что я служила госпоже из дома-знаменосца Эйвиос, решила перебраться на Грех, а по дороге меня обокрали, никогда не могла быть правдой.
Лорд медленно поднялся и обошел меня, отчего я невольно еще сильнее выгнула лопатки выпрямляя спину. Меньше всего хотелось знать, что этот мужчина оказался у меня за спиной. Обманчиво миролюбивый на вид и опасный настолько, что все инстинкты кричали только об этом. Еще меньше я хотела ощутить то, как он склоняется к моему плечу, будто желая провести носом вдоль шеи и...буквально учуять страх, ложь?
- Не могу понять, почему мне так любопытно, зачем вы решили...
Я ждала слов о лжи, но в это мгновение будто что-то в лорде переменилось. Недоверие, собранность сменились равнодушием. Абсолютным.
- Вы приняты, о жаловании узнаете у Годрика.
Мне оставалось только присесть в поклоне и, скрыв свое удивление, развернуться к двери, где я столкнулась с тем юношей с палубы.
Вот уж у кого на лице были смешаны все шальные чувства, присущие молодым, включая любопытство и азарт, так у него.
И почему я не прислушалась к совсем другим ощущениям, которые, стоило мне постараться, я могла бы поймать еще тогда?

Корабль Диарины готовился к отплытию, я пыталась заставить себя сидеть на месте и просто смириться с тем, что обещание данное тигру я не выполню и не вернусь. Иначе никуда я не уплыву.
Зачем я делаю это? Потому что не могу быть его собственностью.
Почему бы не побороться за то, чтобы быть для него кем-то другим, большим? Потому что ему это не нужно.
Внутренний диалог напоминал о тех трагических пьесах, которые ставили менестрели на сцене Хвостатого.



Когда парень, примостившись рядом и свесив ноги с помоста пирса, обратился ко мне с вопросом, я даже не сразу поняла, откуда он знает мое имя. Он так близок лорду, что тот упомянул обо мне?
- О доме Никанорос? То, что теперь я у них служу, - боюсь, моя улыбка вышла не слишком веселой, зато его глаза бутылочного цвета, как море в этот жаркий полдень, были полны смешинок.
Странно, мне казалось, что они у него голубые.
- Дом их с Юга, Юг всегда славился залежами эллиниума, но я не знаю, связана ли их семья с добычей. Правящий дом.., - я осеклась, конечно, я знала, кто у власти, но могла рассказать лишь то немногое, что приносили на Грех. Насколько интересны моряку расхожие слухи о пристрастиях царя...
Задумываюсь, подперев щеку ладонью, и тут же ловлю на себе его внимательный взгляд. Почему у меня постоянно ощущение, что этот парень пытается залезть мне в голову?
- Правит потомок дома Аэрас, в глубинке сложно узнать больше. Почему ты знаешь мое имя, а я твое нет? - я обернулась к нему, попытавшись сменить тему. - Давно служишь у Никанорос?
Судя по вопросам о доме, недавно, тогда чем же парень заслужил такое доверие лорда?

***

Кажется, я уже раз двадцать измеряла пирс шагами.
Мне нужно к нему вернуться. Нужно просто сказать. И забрать то, что мне доверила шаманка, а я оставила.
У корабля сида Акрама мне указали, где остановились сид и тигр.
Обшарпанный трактир был лучшим, что мог предоставить порт, никто не задерживался здесь надолго - небезопасно и бессмысленно.
Слуга из дома Брая пропустил меня в комнату беспрепятственно. Тигр вышел из соседней комнаты, на ходу повязывая полотенце на бедрах. То, что я отвела взгляд, было встречено волной едва сдерживаемой ярости. Что же его так во мне постоянно злит?
Я посмотрела ему в лицо, как раз когда он взъерошил мокрые волосы пятерней.
Брай.
- Мне не спрашивать, где ты была?
- Я устроилась на службу, компаньонкой к девушке из дома Юга.
Мокрое полотенце с выхлестом ударило по деревянной крышке сундука у кровати.
Мне оставалось только смотреть, как он натягивает одежду. Как ходят мышцы спины, как порывисто и быстро он завязывает шнурки на поясе брюк, будто рад бы был стянуть их на моей шее.
- Надоело мое общество?
- Мне кажется, мы оба им тяготимся, - воспоминания ли о письме Наире гнали меня прочь от Брая? Нет. Болезненная растущая с каждым днем зависимость. Это надо было разорвать.
- И я не привыкла быть вещью, - совсем тихо.
Горящий, темный звериный взгляд.
Это было слишком быстро. Слишком быстро я оказалась вжата в подоконник у окна, у которого стояла.
Короткое горячее:
- Надо было сделать это в первый же день, - я только рванулась из его крепких рук и вскрикнула, когда острые когти резанули по шее за ухом.
За что?!
Тигра, казалось, это свело с ума.
Впиться губами в мои, кусая и заставляя ответить. Пока его сила, напор и мое желание крепче сжать пальцы на его спине не победят меня.
- Брай, - когда он жадно прихватывая губами шею, коснется свежих царапин, и выдохнет "моя", слизнув кровь - будто так отметил.
То, как ведет, и не поймать и глотка воздуха.
- Останься, - он дышит запахом моей крови, прижавшись лицом у шеи.
Я не могу остаться...мне негде. Я...хочу домой, так хочу домой, что готова цепляться за любую возможность. Какой же он горячий, крепкая спина будто плавится от жара под пальцами.
- Уйди со мной? - когда он вжимается бедрами в мои, обнимая сильнее. - Пожалуйста, полетели со мной.
Тигр мотает головой. Нет. Простое и неотвратимое.
Дрожат пальцы. Потому не касаюсь его щеки.
Он прав, это я сошла с ума и хочу домой любой ценой, а его там ждут только травля и смерть.

На корабле
"Шторм" в воздухе начинается всегда из моря - гигантский, поднимающий в воздух толщи воды тайфун.
Порой обойти шторм невозможно.
Море, казавшееся всего несколько секунд назад спокойным, потемнело на глазах, порывы ветра ударили в паруса, которые матросы бросились спешно сворачивать.
Мы с Дией как зачарованные наблюдали за тем, как внизу под кораблем толща морской воды сворачивается в темную воронку.
Никогда не видела такое, никогда прежде.
Нам обеим кричат быстро убраться в каюту.

Пригибаясь под порывами ветра, матросы вязали тросы к бортам корабля, закрепляя все, что можно было спасти от шторма - убрать паруса, укрепить мачты.
Мы с Дией бежали, чтобы скрыться под палубой корабля, пытаясь не сталкиваться с другими и не оказаться сброшенными за борт.

Одна из мачт от резкого порыва ветра и удара воды накренилась, треск дерева раздался так близко, что перекрыл собой гул штормовой воды.
- Диа!! - она была слишком близко к каюте, на которую падала мачта. Рвануться к ней, отпустив веревку у борта, было безотчетным движением.
Ветер смел нас обеих, корабль резко качнулся, перебрасывая нас за борт. Колдер поймал Дию за ногу в последний момент, но обеих не удержать, мы цеплялись друг за друга...
- Не вздумай отпускать!!
Этот голос прозвучал в мыслях...он не мог докричаться.
Последнее прежде, чем всех нас просто смыло волной.

Где-то на Царе куда нас закинул тритон
Очнуться закашлявшись от воды и сразу почувствовать сталь у горла - не самое лучшее возвращение в мир.
Часто моргаю, пытаясь понять, как мы здесь оказались и что происходит.
А оказались мы посреди леса, над нами стоят три разбойника, один из которых держит меч у горла Колдера, стоящего напротив; второй у моего, а третий склонился над Дией, лежащей с закрытыми глазами без сознания. Без сознания ли? Пальцы девушки сжимали лезвие кинжала, показавшегося из-за рукава. Я нащупала камень, следивший за мной опустил оружие, убить они собирались только Колдера, только пока выспрашивали, как мы тут оказались. Посреди леса у реки, насквозь мокрые без денег, вещей и даже без лошадей. Вот и мне это интересно!
- Сейчас, - хватит приказывать в моей голове!
Потом разберемся, бью разбойника рядом по голени, кинув камнем ему в лицо, пока Колдер перехватывает руку своего противника и выламывает согнув в локте и выбивая оружие. Кинжал Дии уже в глотке "ее" разбойника, а меч отобранный Колдером очень вовремя пригвоздил к дереву "моего", потому что я бы камушком не справилась.
- Ну и кто тут чей телохранитель?! - возмущается Дия, поднимаясь с земли и пытаясь стряхнуть грязь с мокрой одежды. Бесполезно.
Колдер уже собирался ответить, как в чаще раздался шорох, и мы все напряглись.

- Чутка с координатами напутал, - на поляну вышел молодой темноволосый мужчина, за ним девушка-воин с плетенными серебристыми волосами. Путник, идущий за ними не спешил сбрасывать капюшон плаща. - О, и вы на прогулку? - брюнет не переставал веселиться, разглядывая Колдера.

Аслан Ибн-Фархад, *оценивающе*, да легко)) пристегивайтесь)) вас для начала затягивать на два поворота?))
Нет, ну если мужчина просит, как бедная я могу отказать)

"дорогая Майя" едва успела загасить череду картинок, промелькнувших перед глазами. И набожно помянуть царскую банчхъю, как...

Главное, чтобы после процедуры мои бесценные ручки еще были при мне))
- Вы знаете, у меня есть встречное предложение, - берет мужчину под руку за локоть. Какой тартан у вас мягенький...Так вот, может вы на ком-нибудь покажете? Мы с вами вместе все изучим. На ком же * оглядывается, совершенно случайно выцепляет брюнетистый затылок* да вот хотя бы на вашем потенциальном Хюррем хасеки))

С невиннейшим видом показывает Аслану взглядом.

Далее следует фраза Пират, что насчет постонать на соседних растяжках?))) и Майя со смиренным видом уходит в банчхъевский монастырь Царя задзенивать замаливать пригрешения))

Аслан, ну вы нашли смотрящего за гаремом! Я же явно не в его вкусе! Вот если бы мы ловили на вас!))

Все, что нажито непосильным трудом, все пропало!!)))
Я же не поймаю их обоих теперь по всем барханам Амира))))

Шах, вы думаете, скромность?)) А мне кажется, это таки долгожданная наглость)))

Спасибо огромное! Но если не успела, что уж тут...

Буду дергать их за хвосты с безопасного расстояния))) из-за спины тритона))
Кстати, о дергать.
ПРОТИВНАААААЙ!! Ты где ходишь? Ты почему письма не мне пишешь?))


Сольвейг, бросайте блокноты! Мы вам тут такие предложения делаем, а вы бумагу портите!!
Кстати, у меня, подозреваю, порочный вопрос: а что означает ваше "П" с точкой?)) Свои версии озвучивать отказываюсь))

Сольвейг П. Первый (старательно выдерживает пиетет! в противовес "дорогой Майе"))
Вообще, мне по вкусу всегда были кафетки)) Но все течет, все изменяется.

Изя не даст соврать, мое любимое слово на пЭ - Пффффф ))) на половину реплик в чате))
Но я ценю ваш способ пригласить меня "на ушко"))

Мм да?) *что там Шах говорил о скромности моей...*

В эксплуатации?)))) вы так добры)) что я не рискну предлагать благодарность - вы ж возьмете)

Доктор, а я по наивности думала, пират вы даже с выездом на дом?)))
Поляна на ЦО. Где джинн с тритоном лес валят - не ошибетесь))
Одумайтесь, вы еще молоды и хороши и у вас еще все может быть в гареме)))

*щипает нитки из тартана Асика, ты сколько за крючками ходить будешь, окаянный?))*

И вот так всегда ))))

Может быть) но уже не сегодня.

Я ценю)) а джинна с тритоном вы зря упустили))

Я очень-очень сейчас надеюсь, что вы про сердце))) в крайнем случае про левую лопатку!)))

Сладких снов, пират.

Проводит пальцами по губам, скрывая улыбку.
Эззелин, ясный мой, *подцепляет кожаный ошейник у горла бледного, безликого* тебе не жмет?)))
Писсссма, как ты говоришь, это хорошо, Безликий, писссма - это очень хорошо)) *в задумчивости гладит, тут же отнимает руку*

И да, доброго утра, Сольвейг)

Аслан, я даже не знаю, что вам предложить: кофе или что-нибудь на остудить после всех событий вашей ночи))
Холодный кофе?)

Мы победили злой дракон
Откинул кости злой тритон!
Пусть золото свое милорд пихнет туда
Где солнца не бывает никогда! (с)

Песня Май и Дии когда они тащат трупики джинна и тритона для выделки в Столицу))
*потому что тритон в ответ на сии прекрасные вирши в личке только фейспалмит!*
Моня, ходит страшный слух, что анликинг спелл не работает и джинна нельзя убить без тебя, ты бы разобралась что ли.

спящего поднимите
Ведя, прежде всего огромное спасибо за герб. И цвет, и дерево, и дева в нем. То, что нужно, на душу легло, спасибо тебе. Словами не сказать...серьезно.

Вообще, мы с Делей думали откупиться и сказать "Веденька, зачем дрын? Давай мы будем дарить тебе нЭжность ")
Но пока я шла, спасибо одному водоплавающему (тритон, кааак же мне лень тебе мстить), получила пред-дрын (с) Дариан.
Папа - это игра против правил Он, на самом деле, дорог ей. *страдает, старается не фапать на лик папы и не забывать о страданиях* страшно пугает совпадение мыслей, если честно.

Всем прибывшим в мир удачи и увлекательной игры!
Тот неловкий момент, когда первая мысль при виде Ока: что ж я не мужик, в которого бы сильно "вмешались")).
Потрясающе зримый первый пост! Браво.
И наконец-то, кто-то займется продовольствием в царском дворце!

Я вот думаю, если еще поспать, может дрын-Макса-с внешкой-Бейлиша организуют...
Как он хорош, боги.

Так я ж чувствую, Ведя, кухня, ночь, конфеты)) снова без нас

О да. И тут Майя, облизав от шоколада все десять пальцев, бЯгом пишет пост)) ибо ведь, правда, сожрут!!

Ой, не говори, этот папа...его жалеть и жалеть))

Встряхивает любимую жестянку с конфетулями. Надо подумать.
Товарищи, есть ли среди вас еще люди, которые фапают на коварных с козлиной бородкой почти так же, как я? Что, нет? Ничего, будут))

Тор, это все перебои с поставками конфет на Грех)) вы не думайте, Безликие, они же няшки)

Вот так, значит, да? Как женщин в себя впускать, так можно. И даже тортик приготовили! А сами, так банхчья?))) Интерееесно))
Так понимаю, ожидание проходит примерно в этой позе и настроении:

Кстати, Дарий , вы зачем у товарищей стырили последнюю пачку сигарет?))

А шоколаааадки?))

На этом я обещаю сильно дальше не флудить и над постом подумать по мере того, как все, над чем мне надо подумать, разгребется к нг.

Мы, смеясь, свои совершим ошибки.
И тогда живущие на покое
Мудрецы нам скажут, что жизнь такое.


А жаль, могли бы разойтись, - еще успела подумать я, прежде, чем мир вокруг нас исчез, закрытый плотной стеной воды.

Мы с Дией одновременно ударили ладонями по зеркальной стене. Оболочка мягко поддалась, будто позволяя нам избежать удара, но не сдвинулась и на полшага, не исчезла.
Где-то за этой стеной раздался яростный рокот воды и смех. Легкий, беспечный. Пробирающий до мурашек вдоль позвонков.
Осознав, что нам не дадут ни сбежать, ни вмешаться, устало прислонилась к стене спиной и взглянула на Дию. Дочь дома Никанорос спокойно и пристально смотрела на край завесы, вынув из ножен оба кинжала, лезвия клинков слабо поблескивали, будто предупреждая о чем-то.
Вот и выбрала что-то нормальное. Обычную жизнь служанки, всего лишь маленькое путешествие домой. Ну конечно.

Первой мыслью было бежать. Мы даже дернулись прочь, но одного взгляда и того, что брошенный Дией кинжал растворился в воздухе было достаточно, чтобы понять, что бежать некуда.
Мы обе искоса взглянули на связанного телохранителя, и я все же сделала первый шаг к темноволосому незнакомцу. Непонятно, зачем мы с Дией пытались встать между ним и Колдером, будто если он сам не справился, мы могли его защитить.
Мужчина (а мужчина ли? человек?) говорил со своей спутницей. Она была светлой, и это внушало толику надежды. Но имела ли она хоть какую-то власть над ним.
- Послушайте, - чуть не закатив глаза от того, как неуверенно прозвучал мой голос и как глупо, вообще, было пытаться вступить в переговоры. - Мы не хотим вам зла, - быстрый взгляд на порез на щеке темноволосого и хмурый в сторону Колдера. - То есть...

Вдалеке раздался лай псов и топот лошадиных копыт. Не знаю, что за битву устроили на поляне эти двое, но это, явно, привлекло внимание людей. Мы с Дией застыли, пальцы впились ногтями в ладонь. Никто не узнает в Дие наследницу дома Никанорос, зато в нас могут распознать многое, даже если среди них нет ни мага, ни обученных.
- Отпустите, - просьба, искренняя, натягивающая внутри струну, переводя взгляд от побледневшей светловолосой девушки к мужчине. - Мы ведь такие же, как и вы, - хотя вряд ли можно было так сказать, но перед лицом охотников это было правдой. - Зачем вам это? Отпустите.
Вдруг этот стоящий передо мной мужчина куда большее зло и несравнимо большая сила, чем вся Гильдия?
Усмешка на его губах не сулила ничего хорошего. Но вот он повел бровью, и освобожденный Коул за нашими спинами вновь чуть ли не зарычал на него. А псы заливались лаем все ближе.
- Бежим! - схватив телохранителя за руку, мы рванули в сторону чащи. Краем глаза успеваю заметить, что незнакомец все же поддерживает девушку под локоть.

Колдер хотел разобраться еще и с этими. Но мы с Дией увлекли его за ближайшее дерево и прижали к нему в четыре руки. Для надежности еще и рот закрыли ладонью, шикнув "тшш". Парень, наверное, от такого хамства опешил, потому позволил.

Кто-то из людей спешился, шаги раздавались все ближе.
Наш новый знакомый со своей спутницей появились рядом, и будто подавая младшему поколению пример, темноволосый притянул девушку к себе, скрестив руки на ее груди, и растворился в воздухе, последней угасла его усмешка.
Колдер тихо выругался сквозь зубы, и нас так же вновь закрыла водная завеса. На этот раз невидимая и прозрачная. Я не была уверена, что так лучше и не почувствует ли это кто-то среди охотников, но замерла и зажмурилась на пару секунд, когда псы подошли слишком близко.
Пес скалился и поводил мордой, тянул запах. Чужой, человеческий или кем мы все были для него. Вот-вот кто-то из охотников заметит и обернется. Я не знала, смогу ли это сделать. Но будто кто-то поддразнивал и направлял.
Окутать нас другим, лесным запахом - запахом отсыревшего дерева у корней и пряной листвы обвившего дерево кустарника, разлитой в воздухе влажности.
Пес дернул пару раз головой и отступил. Мы не позволяли себе выдохнуть, пока не стихли голоса всадников и бой копыт.

Пали обе завесы, отделявшие нас от нашей новой компании.
- Так что там насчет поговорить у костра?
- Все, карты на стол, то есть на пень, - оборачиваюсь к Колдеру, - кто ты?!
- А ты? - не задерживается тот с вопросом в ответ.
- Майя, говорила уже, - ясно понимая, что такого ответа не хватит на этот раз. - я никогда не была чьей-то служанкой и мне очень нужно в Столицу, - упрямое желание узнать, что стало с моим отцом никуда не делось.
- Дариан, - легкий поклон и мужчина подносит ладонь к груди, - джинн, хочу откушать вашего сладкого мальчика, - не скрывая бархатно-дразнящие ноты в голосе.
Реакция Колдера не заставляет себя ждать, он оскаливается и я тут же замечаю, как от запястья к локтю парня выступают наросты острых плавников. Мать всего живого Маа...
- А это Хан, - произносит джинн небрежно, бросив взгляд на светловолосую, которую удерживает в руках, - из Амира. Хочет саблю со Стены, - смотрю на побледневшую девушку, она отвечает слабой улыбкой. Что не так в этих двоих. В этом бережном касании джинна к девушке и в ощущении, что это он и выкачал из нее жизнь.
Нет ничего более странного, чем этот обмен правдой посреди чащи леса.
Рядом раздается смешок:
- Диарина, из дома Никанорос, - ну хоть в чем-то есть постоянство. - Вы тут долго собираетесь стоять в ожидании новой группы охотников?
Колдер поводит головой.
- К северу есть люди, маленькая деревня.
- Как далеко до столицы? - мой вопрос, хоть и странный, ко всем.
- Зависит от того, как быстро ты хочешь добраться, - вновь ухмыляется джинн.
Вспыхнув разворачиваюсь и быстро иду прочь, перебираясь через давно упавшие покрытые мхом стволы деревьев.
- Эй, селянка, так тебе в Столицу или к Темным Башням? - вновь раздается тот же насмешливый голос.
Кажется, вспыхиваю я еще сильнее прежнего.

К вечеру мы набредаем на деревушку, о которой говорил Коул.
Вывеска над дверью трактира покосилась и стерлась размытая временем и проливными дождями.
Устало провожу по лицу ладонью.
- У нас же нет денег.
В ладони Коула тут же, переливаясь в сумеречном свете, появляется жемчужное ожерелье.
- А нужна плата? - усмешка джинна становится привычной. Дариан толкает дверь трактира.

Хан, несмотря на головную боль и слабость, все же находит в себе силы поесть вместе со всеми. Мы с Дией, наконец, просушив одежду, спускаемся тоже. Колдер с джинном обмениваются любовными взглядами через стол. Мда, веселое нас ждет путешествие.
Как ни странно, разговор, поначалу не складывающийся, завязывается сам собой.
- А потом этот...этот, - девушке, явно, не хватает слов, - и говорит, куда торопишься, светленькая...
- Ну Хани и жахнула по нему Правосудием, от всей своей амирской души.

- Почему эта девица, дочь трактирщика, так на тебя смотрит? - сощурившись наблюдаю за поведением девушки, которая вот-вот упадет на колени Колдеру от избытка чувств.
- А наш сладенький мальчик вам не все рассказал? - тут же участливо вклинивается джинн.
Колдер бросает на Дариана еще один испепеляющий взгляд.
Стандартный обмен репликами "сгинь отродье Бездны" - "щаз, еще немного от тебя откушу и сгину, сладкий".
- Он может напеть ей, - наконец, объясняют мне.
- Это выходит просто так, - передергивает плечами Коул.
- Для нее он необъяснимо красив. Нечеловечески. Пугающе, но притягательно.
Еще один пристальный взгляд на тритона.
- Серьезно? - парень как парень, русый, волосы подсохли и торчат во все стороны.
Коул оборачивается, вздернув светлую бровь.
Похоже на шелест волн о гальку прибрежную, напевно, тихо, успокаивающе - так приходит покой. И когда ты свыкаешься с ним, шепот волны становится громче, ощутимее - уже не волны бьются, а голос зовет, да и не голос вовсе, а песня, только язык чужой, незнакомый. Темная глубина, теплая, упадешь в объятья - окутает, волной накроет над головой, убаюкает - будто домой вернулся. Домой...
Мотаю головой, моргнув и вновь увидев залу трактира, огонь свечей да всех, кто был вокруг. Последняя мысль и спасла, я так близко, что уже, кажется, почти готова была обнять тритона.
Хочется сощуриться и высказать все мысли по этому поводу, но вместо этого так же завороженно тянусь ближе и тихо на ухо:
- А жаберки дашь потрогать?
За столом раздается общий смех. Отпив медовухи из маленького кубка, на мгновение будто ловлю на себе чей-то пристальный взгляд. Оборачиваюсь, нет никого.
Повожу плечами, и без моих страхов достаточно опасности. Хотя бы Дариан, сейчас улыбающийся приобняв Хан за плечи.
На мгновение ко мне приходит мысль, что едва ли это более необычно, чем компания перевертышей, близость Гнезда скрывающей все ото всех семьи да вызволение Безе с Солнцем на рынке.
Судьба, видать, такая.

You are the light, you are the night, you are the color of my blood.
You are the cure, you are the pain, you are the only thing I want to touch.

Ищейке дали имя ее, дали тяжелый в оправе серебряной медальон. В зачарованном круге портрета бежала девушка - темные кудри били по хрупкой спине от быстрого бега, солнце схватывало их отсветами рыжины. Она оборачивалась и улыбалась: догонит ли?
Мужчина-заказчик смотрел на кругляш серебра в руке его, будто не мог расстаться. Будто вся жизнь его и вся вера уходили с последним портретом улыбающейся девчонки.
- Я верну его, господин, - обещал ищейка. Он мог дать слово вернуть медальон; вернет ли он девчонку, знать не мог никто.

Тянулось время, нить тянулась. Подгоняемый попутным ветром спешил корабль к острову Греха. Не замеченной тень сошла на берег. Один из многих, странник сел в углу за столик в трактире Хвостатого. Баяли моряки о землях далеких амирских; сплюнув, с проклятием поминали о Севере ненавистном.
- Давно меня не было, девка бегала тут, спорая, кареглазая. Сгинула аль отдали за кого? - легко звучит голос тени, средь других не громче. Тишина же обступила так, что взгляд сына хозяина останавливается на нем, неотрывный.
Отпивает ищейка из кубка хмельного, пожимает плечами: да и бездна с ней, с девчонкой.
Хотел бы уйти - ушел бы от кота не пойманным, но ждет этой встречи ищейка.
- Что тебе нужно от Майи?! - порывист поджарый котяра, горяч.
- Не уследил за девчонкой, других грызешь? - глядя в глаза мальчишки, Джес звать его, кажется.
Опускает голову кот, со всей силы толкнув от себя:
- Сгинь, странник, не уйдешь подобру, - предупреждает тот.
Ищейка смотрит, ждет.
- В день Садов она пропала, - съела вина мальчишку, изнутри съела.
- Может, не пропала еще, - бросает Тень, уже свернув в проулок.
Вьется нить к резным воротам Гнезда, белого, чистого. От пятен крови песком выскобленного. Тянет воздух ищейка, как есть кровью пахнет: застоявшейся, темной. Кровью и страхом.

Открывает и захлопывает крышку резную Тень, сидит в кабаке на рынке. Открывает и снова захлопывает. Ежели там она, за воротами этими, смерть унесла ее в первую ночь. Но если нет? Стоит шагнуть за них - смерть заберет его самого. Много ли веры в рождение новое, мало ли - с этой жизнью расстаться Тень не спешит.
Открывает и захлопывает крышку. Блеснув на грани, лучом золотым в глаза ударило сидевшему рядом. Огрызнулся мужчина, щуплый, дерганый. Щелкнув замком, вновь открывает медальон ищейка. Со свистом вдыхает сосед его. Сплевывает с ненавистью.
- Дрянь!
Не оборачивается на голос ищейка, но подбирается, ждет слов.
- Где украшение взял?
- Что за дело тебе? Своей дорогой иди, - сухо в ответ бросает, ничем себя не выдает.
- Дрянь-девчонка, господина сгубила.
Смотрит ищейка из-под капюшона плаща.
Долго говорит Косма, желчно. Про то, как принес господин девчонку в дом, как в Амир забрал ее. Как пропали они со стоянки у Царя по дороге в Амир, не видел их никто.

Узлами плетется нить, от Царя к Греху и обратно.
Девчонка в Амир с господином не уплыла, сбежала. Говорят, на корабль устроилась. Чей же? В услужение к дочери Честного.
Сощурившись, смотрит ищейка вдаль. И что ж гонит девчонку с места на место, от очага в огонь. Из огня в пучину.
В столицу путь держал Честный, замыкая вязь, за ним, за Ней следует и Тень.

Нет в Столице вестей, сгинула дочь Честного. Единственная, с кораблем в бурю над водой сгинула. Но ждет Честный, знает откуда-то, дочь жива. Мало кому известно, от всех скрывает. Среди ищеек-охотников ходит слух. Высока награда вернувшему дочь отцу. Еще одна дочь, еще одна плата.
Долгий путь, странный путь. Ни с чем вернется ищейка, хоть уже отсыпали монет, вряд ли к ним добавит заказчик. Безумен тот господин, на расправу скор.
Чует ищейка, не верит. Ходит вокруг Столицы, ждет.

Молодые в таверне пьют. Сборище разномастное, сила ходит в них - не человечья, светлая, темная, смутная. Три девицы, два парня. Смеются, травят что-то свое. Девчонка одна стрижена коротко, волосы отросли. Из рабынь? Из беглых. Тянется девчонка к мальчишке светлому, зачарованно, озорство мелькает в глазах и губы вздрагивают в улыбке.

Замирает ищейка.
Открывается орех медальона, захлопывается.

Возвращаясь на Запад, где все началось.

Когда наступает та грань, где кровь с наших рук, алая дань свежевскрытых артерий, не смывает уже ничего. Где слова уже вовсе не голос сердца, касание пальцев, дыхание с губ - только звуки и буквы, бубнеж, ничтожность. Сколько можно оставить от себя самой?

Ладонь, обмотанная затхлой, пропахшей травами тряпицей зажала рот. Ногти, обрезанные неровно, царапнули кожу, воздуха хватило на еще один вздох. Только бы это был конец, - мысль с попыткой вдохнуть, когда сердце рванулось. Только бы не снова боль, бег и попытка спастись. Замок среди холмов и полузабытый стершийся образ отца - увидеть их на мгновение.
Но уже секунду спустя она смогла вздохнуть свободно. Спасение пришло быстро. Как бы ловок ни был поймавший ее мужчина, Колдер был быстрее. Майя обернулась, откашливаясь, прижала к горлу ладонь.
Вывернув руку нападавшего, Колдер придавливал его спину локтем так, что тому пришлось извернуться, чтобы только тритон не сломал ему руку или позвоночник. Человек испытывал боль, но мог терпеть ее, будто и не ждал чего-то другого. Каждая эмоция наемника была написана на его лице, как бы ни был он привычен скрывать их. Во взгляде Колдера, освещенного неровным светом факела из конюшни, напротив, нельзя было прочесть ничего. Разве что сами зрачки обрели серо-стальной цвет бури.

Украшение блеснуло на свету, выпадая из кармана куртки наемника в жидкую дворовую грязь.
Майя нагнулась за ним под цепким взглядом мужчины, дернувшегося в руках Колдера. Оттерла ладонью налипшую грязь и выдохнула еще раз, посмотрела в лицо нападавшего с неверием, удивлением, ожиданием.
- Госпожа узнает вещицу? - хриплый смех и отрывистый выкрик, когда тритон вывернул ему руку так, что Майя удивилась, что не раздался треск надломленной кости.
- Что ты сделал с человеком, которому это принадлежит? - медленно по складам. Даже годы спустя, безошибочно подушечкой пальца нащупывая замок.
Довольная ухмылка ищейки не сулит ничего хорошего.

- Эта вещь принадлежит одному знатному человеку. Что ты сделал с ним, вор? Как она могла попасть к тебе?
Майя не хочет верить в то, что отец продал бы медальон.
- Всего лишь обещал ему вернуть побрякушку, - отвечает, ухмыльнувшись. - А вместе с ней его дочь, - не упуская ни одной эмоции на лице девчонки, скрывать их она совсем не умеет.
- От...Аргилий, - внимательный взгляд, пока Майя пытается сложить все вместе, - отправил вас найти свою дочь?
- Не верите, госпожа Майя? - глядя в ее глаза своими иссиня-серыми.
Если только тот господин еще не сошел с ума за то время, что длились поиски.

- Я уйду с ним, - разговор, пока Колдер все так же не спускает с наемника взгляд.

- Я знаю, что не могу ему верить! - прерывает она. - Но у меня нет выбора! Этот медальон действительно принадлежал моему отцу.

Погибну. Тритон кривится, она и забыла, что он слышит каждую мысль, каждое ее решение.

Короткое и очень тихое "спасибо".
_______
После долгого и изнурительного пути через горы и по тропам ближе к деревням Запад возвращается к ней в бескрайности, до самого горизонта, вересковых полей. Ищейка не думал, что девчонка выдержит путь. Но та оказалась вынослива не в пример другим.
С горьковато-терпким запахом меда, розовым, сиренево-синим покровом холмов Майя вновь обретает дом. Дорога через мост, за внешнюю стену, в кольцо внутреннего двора. Спрыгнуть с лошади, бросить поводья слуге и, забыв об ищейке, который должен вести ее, смотреть вверх на крепостные стены родного дома, вокруг себя, пытаясь узнать и вспомнить, заметить и вычленить сразу, что изменилось. Отец искал ее. Важно ли, для чего: обнять ее снова или убить. Он искал ее. Ищейка позволяет ей идти впереди под удивленными взглядами слуг: не так часто им случалось видеть за последние годы в замке женщину. Женщину, так стремящуюся увидеть господина, что она забывает об усталости, о тяжести дорожного плаща и даже не думает смыть пыль с лица и рук. Женщину, которая так верно знает дорогу.
Стража, признав ищейку, расступается, пропуская их в залу. Последний шаг.

Она замирает, выдохнув, недоверчиво всматривается в черты лица человека, которого все эти годы звать отцом могла только во сне. Вопреки возгласу мужчины от окна, Майя стремительно делает шаг навстречу, отец не мог ее не узнать.
- Отец, - голос едва не дрогнул, - совсем зарос, - коснувшись ладонью его щеки, задыхаясь от боли, от нежности, от желания быть принятой в ответ. После стольких лет сказать именно это...такая глупость.
Отец все смотрит и не говорит ни слова. Так, что сердце ее замирает, готовое оборваться в частом своем биении.
Аргилий смотрит слишком долго и пристально. Пока она не понимает, что в этих некогда горящих жизнью синих глазах, ныне вскрытых алыми прожилками, не осталось разума. Он смотрит сквозь нее. Ее саму он не видит.
- Устроим турнир, Баристан! - сильный здоровый голос не вяжется с ужасом, сковавшим ее. - Объяви глашатаям, пусть кинут клич. Созывайте воинов. Давно, давно не брали мы в руки оружие, нельзя забывать нашим воинам умение! - от ее рук Аргилий делает шаг к мужчине у окна, бьет его по плечу. - Лучших зови из своих молодых, Баристан! Госпоже немедля скажу я готовить пир!
Он думает, что ее мать, его жена жива. Он живет в своем прошлом.
- Как вы решились их пропустить? - окрик страже у дверей. - Кто вы и что вам нужно здесь? - обращается к ней тот, кого отец зовет Баристаном, слуга или друг отца. - Вот уже третий месяц Аргилий не узнает никого, - продолжает мужчина, усадив ее отца обратно в кресло. - Последние из воинов на службе у него отправили мне весть, потому я здесь. Баристан Рейли, рыцарь дома Эйвиос, когда-то мы несли службу вместе. Вы первая, кому он позволил коснуться за многие дни, не подпускает к себе слуг. Меня - только, когда совпадаю с его видениями. Так кто же вы?
- Майя Аргилий АрРен, - она отводит взгляд от отца, чтобы посмотреть в лицо воину. - Его дочь.
Гримаса на лице мужчины:
- Еще одна? Госпожа, вы, должно быть, шестая. И только за последний месяц. С тех пор, как отправились на безнадежные поиски дочери АрРена, здесь его дочерей перебывало больше, чем я могу себе представить. Это и свело беднягу с ума.
Ищейка за спиной Майи молчит, потому она говорит сама. И голос ее крепнет, она, наконец-то, дома, и ей во что бы то ни стало надо помочь отцу.
- Я родилась в 577 году со времен Великой Травли. На том, чтобы дать мне именно это имя, настояла бабушка, мать моей матери. Моя мать Мадлена, из рода Рэдвин, что в замке у лесного предела. Я знаю каждый камень в этой крепости. Знаю каждый лист дерева на гобелене в главном зале. Моя бабка, Алейн Рэдвин, если она еще жива, она видела меня ребенком. Вы должны позволить мне помочь ему.
Мужчина недоверчиво качает головой.
- Это может узнать любая служанка при знатном доме Запада. Сам я служил в Северных землях и никогда не видел дочь АрРена. Ни одна из ваших предшественниц на это не согласилась, но если вы желаете остаться и вы действительно Майя, это решит малый совет семей. Если вы Майя, найдется кто-нибудь, кто узнает вас. Путешествие к Алейне Рэдвин в лесной предел слишком небезопасно, чтобы писать ей о каждой самозванке, решившей назвать себя именем ее внучки.

Ищейка остался в замке до решения совета, пока не спешил он вернуть медальон АрРену, неделю мог подождать.