Карта ролевой игры "Забытый мир"

Окруженная шумом, гамом и весельем, я озиралась на разноцветный мир. Как он преобразился, взметаясь в высь яркими облаками пыли. Я невольно зажмурилась, осыпаемая краской, будто радугой.Эймер расхохотался и присоединился к веселью, окрашивая пальцы и мир вокруг золотом нашей пыли. Мне повезло, что я вовремя отвернулась. Краска попала на щеку и косы. От резкого поворота головы, он хлестали по спине, задевая ткань, прикрывающую нос и рот. Этот красочный туман не был опасен для дыхательных путей или легких, наоборот. Но если вдохнешь очень густо, то закашляешься, как и от любой сухой примеси в воздухе.
Я захохотала и мазнула зелеными пальцами по носу жениха, оставляя яркие полосы на коже. Он попытался меня схватить, от чего я резко метнулась в сторону, но его руки были длиннее, что позволило ему обхватить меня за талию и по инерции закрутить вокруг себя. Краска посыпалась хлопьями, и я стала хлопать в ладоши, чтобы разогнать ее в воздухе по окружающим.
Все вокруг были детьми - вот что дарил нам этот праздник. Танцоры плясали в толпе, посыпая окружающих, а толпа присоединялась к танцорам. Мы кружились с Эймером под громкую музыку, притягивая друг друга за руки, из-за чего создавалось движение, и краска вокруг осыпала нас, оставляя священные писания на коже и в сердце для наших потомков.

Я конечно не могла позволить на глазах у всех что-то настолько личное, как просил Эймер. Но при этом мне очень хотелось его поцелуя. Я была уверена, что если бы было возможно на людях что-то интимное, я бы все равно не смогла демонстрировать это чужим вокруг. Я только чмокнула его в щеку, облизывая цветные губы. Их вкус был горьковатый, как у грейпфрута, чуть кислый и острый. Но сочетание было удивительно свежим и насыщенным, как воздух перед грозой. Словно жизнь меняется.
Когда мы от души насмеялись и совсем уже перепачкались, то двинулись к купальням.
Все эти массажи, маски, масла. Наш город славился этим испокон веков. Мне не хотелось задерживаться в душных залах, я устала и хотела расслабиться в прохладной воде общих ванн.
Эймер не сильно мучил меня расспросами. Видимо тоже устал, или думал о своем. Мы просто лежали рядом, по пояс в воде, и периодически тихо шептались. Это было удивительно интимно, хотя и не смущало присутствие чужих глаз. Моя спина на его груди, голова на плече, словно на подушке. Он был преградой к жесткому краю ванны, мягкий и теплый. Руки раскинуты в стороны. Он не обнимал меня, я не хотела думать почему, хотя предположения и были. Но он старался заполнить тяготившую тишину шутками про гостей, нас окружавших, подначивая их странное поведение и сравнивая с амирянами.
Я так хорошо изучила своего жениха, что точно знала - это беззлобные шутки, только чтобы развлечься. Он не издевался над моими согражданами или благословенными гостями. Он скорее удивлялся забавности различий или похожестей. И я тоже замечала это, хотя раньше бы наверно не обратила внимания. Он словно открывал мне глаза.
А потом обоюдно мы с Эймом приняли решение возвращаться домой.
Такой легкий, и в то же время трудный день подошел к концу. Постепенно опускалась темнота, долгожданная за это благословение. Я высушила волосы, хотя это было и не к чему в преддверии будущего дождя. Но сушила я их тщательно, словно к чему-то готовилась. Мне хотелось с кем-то пообщаться. Эмоции меня затопили, и я не могла понять как реагировать. Я не знала что задумал жених. Будет ли он моим женихом, хочет ли быть мужем. Я не могла разобраться в себе. А хочу ли я подобного.
Долго не находя себе места, дождалась когда вернуться родители. Было уже позднее господство. Они побывали в гостях у АмирШаха, как и любые другие почетные гости. Отец был в восторге, Константин смеялся, да и Памина была рада произошедшим событиям.
Как только выдался случай - я юркнула к подруге в комнату. Она приготовилась ко сну, но пока еще не спала, читала. Константин только готовился.
Я бы могла попросить ее уделить мне время, но глядя на их заинтересованные лица, я не решилась. Не знаю почему. Да и потом, если отец был сейчас один, и еще не спал, я могла поделиться с ним переживаниями. Наедине я знала, он выслушает и подскажет. Наверно в глубине души я боялась обидеть чем-то Константина своими сомнениями.
И в итоге я лишь пожелала спокойного сна, а сама решила побродить по дому до покоев отца.
Тогда то я и увидела свет на лестнице в мастерскую. Алим часто допоздна засиживался над своими машинами. Я не ожидала этого сегодня, после такого трудного дня. Но больше было некому.
Ничего, мастерская тоже хорошее место для трудного разговора - решила я и двинулась вниз по лестнице.

Спала я беспокойно. И причиной был не только дождь, стучавший по стеклам оранжереи, что по сути мешало только мне.
Но это и хорошо. Не хотелось проспать зрелище. Единственный раз в благословение можно было видеть рассвет 1Солнца, какой он там, внизу. Ну во всяком случае мне так думалось.
Накинув халат, я на цыпочках вышла в коридор. Сперва нашла в кладовой предмет, привезенный мне одним из папиных друзей. Он годился лишь на ночь дождя, спасая от потоков сверху. Зонт был большой и разноцветный, из плотной непромокаемой неприятной на ощупь ткани, и его механизм раскрывал этот купол над головой, преграждая каплям путь.
Следуя по спящему дому, я не могла понять, почему вообще решила выбрать этот путь? Почему решила звать его с собой? После того что произошла ночью, я должна была бы сердиться. Но... мне хотелось вновь ощутить его рядом. И мечталось что-то более близкое. Хотя я себе не признавалась в этом.
И вообще, если меня обнаружат здесь, рядом с его спальней, то подумают самое очевидное. А очевидно что я иду в спальню жениха, или уже из нее с неподобающей целью. Повторить что было в мастерской... Я чуть вздрогнула, и почему именно не могла понять. Я решила что сделаю вид, словно ничего не было! Он меня смутил? Ничуть!
С бешено стучащим сердцем и гордо вскинутым подбородком я шмыгнула в комнату, прошла к кровати и посмотрела на спящего Эймера. Он был очень... теплым на вид. К сожалению, медлить было нельзя, и я зажала его рот ладонью. Глаза сразу же распахнулись, а пальцы стиснули мои кисти.

- Не называй меня так, - тихо сказала я, потирая запястья. - Я всего лишь хотела предложить тебе кое что.
- Предложить? - он оперся локтями себе в колени. - Наверное это что-то важное, если ты пришла так рано. Может присядешь?
Подходя и протягивая руку.
- У нас нет времени, через пару часов весь дом проснется, потому нам надо спешить.
- Спешить куда? - он взял за руку, хмурясь и внимательно смотря в лицо. - Ты пришла ко мне в комнату, и вполне можешь воспользоваться гостеприимством несколько минут. - Вдруг он дернул меня на себя, схватив в охапку и усадив к себе на колени. - Главное помни, что тишина - залог того, что к нам никто не придет.
Я задохнулась, сталкиваясь взглядом. Кажется Он совсем не одет?
- Эймер? - выдыхаю. Санва священная...
С недавних пор я примирилась с чувством удовольствия, что разливается внутри, когда он прижимает к себе, или целует. К тому же мы друг друга достаточно знали, чтобы я могла разрешить подобное. Это проявление желания. Залог страсти. Но по правде сказать причиной была его недавняя ласка ладони... и ласка груди. Это меня разбудило. Я тут же расслабилась и прижалась губами к его жаркому рту.

Чуть передвигаюсь, принимая позу поудобнее. Твердость под бедрами неожиданно приятна, хотя и настораживает. Но у меня есть знания, и я понимаю значение этого. Мучение. Сейчас. Для него. Ловлю себя на мысли, что могла бы ослабить боль, тем или иным способом. А он ласкает шею, заставляя, словно кобра, следовать за ним.
Громкий стук заставляет нас отпрянуть друг от друга. Смотрю как по полу катится зонтик, увеличивая расстояние, и понимаю всю нелепость ситуации. Я пришла чтобы показать ему прекрасное. Но он нашел его для себя сам, как видимо. Смотрю на него и заливаюсь смехом. Он смеётся в ответ, обнимает.
- Тебе, наверное, лучше встать.
Ох, и правда, наверное лучше. Но я лишь чуть ерзаю на его коленях, и взгляд напротив становится пристальным. Он одним движением ставит меня на пол. Я даже слегка была сбита столку. Он настолько сильный?
- Эймер, - обращаюсь я, приходя в себя, - одевайся. У нас правда не осталось времени. Я хочу, чтобы ты видел это со мной. И приглашаю на крышу.
Я отхожу на его слова, что мне следует отвернуться, чтобы поднять зонт, в пол-оборота наблюдая, как он выбирается из-под одеяла. Я раньше как-то не осознавала, насколько он красив телом. Мне представилось, что он сейчас подойдет так, словно в первых лучах Санвы, и снова обнимет. Прижмет. Мои руки будут на его обнаженной коже, и я почувствую...
- Что будем смотреть?
Будущее...
- Увидишь.

Мы порядком промокли, пока лезли на крышу. Не знаю, что именно лицезрел Эймер, следуя за мною по лестнице на крышу, но это было и не важно.
В итоге, примостившись слева от закрытого плотной створкой окна в куполе, я достала заведомо спрятанный мягкий непромокаемый плед, скрывая голые ноги. Не скажу, что было холодно, но все же не хотелось мокнуть еще больше. Хотя в будущем это было неизбежно.
Эймер раскрыл зонт и подлез ногами ко мне под плед. Мы едва успели до рассвета. Я только осадила веселость жениха от совместного деления пледа, как встало 1Солнце.
Не знаю, какие чувства были у Эймера, когда яркое рыжее светило появилось над песчаным горизонтом, но мой дух захватило. И хотя из-за дождя силуэт был расплывчатый и нечеткий, а свет тусклый и более холодный, я почти могла преодолеть это расстояние до него, и все преграды.
Пустота неба, заключенная между Амиром и тучами, заливалась ярким заревом. Далеко в песках поблёскивали озерца оазисов, а может это подмигивали уже образовавшиеся ярриты. Солнце не ослепляло и не обжигало взгляд, чего нельзя было наблюдать в обычный рассвет.
Восход наблюдали, пока светило не скрылось за тучами, но его след света остался на весь срок этого гостеприимства. Можно сказать, что 1Солнце было единственным свидетелем того, что творилось над облаками.
Я не сразу осознала, что Эйм обнимает меня за плечи. Было тепло и тихо, лишь капли дождя неустанно барабанили по пледу и зонту.
- Ты так любишь рассвет... - тихо проговорил Эймер, - тебе бы он понравился в бескрайнем море. Вода отражает свет Солнца...
- Яра! - услышали мы голос Алима, - Я знаю, ты там! Спускайся скорее, тебе нужно одеваться ко встрече в Храме.

Алим и Константин были здесь, в красной гостиной, сидя среди множества подушек.
Красивый большой кувшин кальяна с двумя трубками стоял тут же. А в воздухе мягко ощущался пряный вкус мёда и корицы.
- Меня ждет Памина, так что я пойду, - сказала я, приближаясь к отцам.
- Иди, - кивнул отец, потягивая дым.
- Не забудьте про футбол, - сообщила я обоим , подходя и целуя в щеку каждого.
Я повернулась к примостившемуся недалеко Эймеру. Он опирался на спинку дивана, поигрывая бахромой на своём кафтане.
- Эй-элеб, - обратилась я, на что жених поднял брови. Пришлось шепотом объяснить непонятливому, хотя отцы все равно слышали, что смущало, - ты можешь поцеловать меня в щеку.
Эймер удивился, но ничего не сказал, а мягко коснулся губами моей скулы, при этом щекой и дыханием согревая мою кожу, и я ушла.

О, демон побери, с телефона писать что Санвы не видеть!!![/u]

Переодевшись в золотые свободные одежды, которые было легко снимать и одевать - они специально были предназначены для церемонии купания, - я повязалась фиолетовым поясом. Именно этот поход в Храм был священным почитанием женщины, потому выбирая цвет (до замужества моими были цвета родителей), я могла одеть цвета матери.
Хотя мы обсуждали с отцом, какой цвет будет у Эймера, когда он станет мне мужем, я не могла еще его носить. Добавлять подобный оттенок в одежды как символ я могла лишь после помолвки. Умолять или просить я не собиралась. Если он не интересуется и не спешит, то это его дело. Поучать в этом вопросе я не могла.
По сути, само подношение наших цветов друг другу и будет являться помолвкой. Но он не торопился осуществлять ритуал, и я тоже.
"Глупая!"- отругала себя я, - "ты же сама поставила так вопрос, не желая проводить помолвку. И он тоже ее не хотел."
Но многое изменилось с тех пор. В частности, эта ласка прошлым утром. Он мог и не знать, что означает поцелуй ладони, но это не значило что я не почувствовала.
"Ты- моя Санва."
Я погладила пальцами бархатный золотой пояс из лёгкой и прочной богатой ткани, вышитый множеством мелких ярритов. Из мелких камешков складывались письмена и символы. Моя молитва Богине. Это было изготовлено в подарок.
Я ощущала себя неуверенной, преданной самой собой. Моя гордость царапала преграду к чувствам к Эймеру. Я не подпускала ее, как бы мне не хотелось вздернуть нос и сделать вид, что он меня не интересует.
Но я приняла твёрдое обдуманное решение, что будет подарок. И та же гордость не позволяла мне его менять.
Нас с Паминой уже ждала вторая жена АмирШаха, Хадижа, чтобы сопроводить к Храму. Мои подруги были почти в таких же одеждах, как и я, медовых цветов. От дождя мы прикрыли головы, но сильно скрываться было неправильно. Акцент платья Памины был тоже фиолетовый, так как она была моей гостьей. Если в семье амирянина женщин не было, то гостья одевала цвет сопровождающей жены на все гостеприимство.
Забавно было наблюдать на улицах столько женщин. Мы все заранее были распределены по 13 Храмам, чтобы все вместились. Все-таки все женщины, находящиеся сейчас в Амире имели право присутствовать.
Мы зашли еще в два дома цвета, в одном из них было две гостьи, а в другом одна. В подобной компании, развлекая себя разговорами, мы и дошли до Храма Альвион..
Каждый из домов нес подношения Храму в виде золота или яррита, специальных тканей.
Я никогда не задумывалась, почему в Ночь дождя амирянки одевались в цвета Храма. Сегодня впервые возник этот вопрос. Так было принято. Но глядя на толпу женщин и девушек, стремящихся в одно место, я вдруг представила себя песчинкой. Золотистой песчинкой, но которую светит лучом Богиня.
Войдя в купальни Альвиона, я сразу обратила внимание на то, как пар поднимается от воды и встречается с каплями дождя, принимая в свои объятия.

- Я видела это действо раньше, несколько раз. Наверно я начала ходить в храм на ночь дождя с 10 благословений.
Эймер со странным сожалением смотрел на мои волосы, и я неуверенно отступила. Бледный свет гостеприимства навевал грусть. Мы двинулись к библиотеке, медленно преодолевая расстояние.
- Я думаю, нас учат почитать себя, чтобы мы, столкнувшись с невежеством, не приняли его за чистую монету. Раньше я считала тебя таким.
Я с сожалением вздохнула, признавая свою ошибку, и нервно перекинула волосы на одно плечо.
- Ты считала меня невежественным? Но я же механик!
- Я не буду тебе объяснять свои мотивы. Сейчас мнение поменялось.
- Поменялось? И как же? Хотя, должен признаться, изначально я тоже думал про тебя совершенно иначе.
- Я знаю, что думал. Думаю, мы можем предположить, что отцы в чем то правы, может быть этот союз чтото даст нам обоим.
- А ты сама? Что хотела бы ты, Карима?
Я внимательно посмотрела на жениха. Зачем ему это? Я решила сделать вид, что не услышала вопроса и весело проговорила:
- Знаешь, футбол - довольно жестокое развлечение. Наверно похлеще молских бегов. Ты уверен что хочешь участвовать?
- Я пока еще не знаю, что меня ожидает. Выкручусь как-нибудь. Всегда выкручиваюсь. Но ты могла бы рассказать, что меня ждет, я был бы благодарен.
- Я не хожу на данные действа, потому что отец никогда не участвует. Он только смотрит. Я была давно, и если ничего не изменилось с тех пор, то цель игры: вымазаться в грязи и поубивать друг друга.
- Не боюсь грязи, - с усмешкой, - а что до смерти, то ты могла убедиться на бегах, что обычно мне очень везет. А если не секрет, чем вы занимаетесь обычно в Храме? Твой отец попытался рассказать, но как я понял, он не знает наверняка.
Я немного зарделась.
- Нам преподают уроки любви.
- И как же вас там учат?
- Мммм, наглядно. Тебе не обязательно знать.
- Карима, это же и есть самое любопытное, - улыбка лиса и продолжение на ушко, - а вдруг, там есть то, чего я не знаю? Ты будешь учить... меня? Ты же... смотрела?
- Что я смотрела? - возмутилась я, останавливаясь у двери в картатечную. - Что бы ни было, мои знания только практикой и мужем проверяться будут.
- Раз говоришь про наглядность, то точно смотрела. А я, как будущий муж, спрашивать не могу? Или мне можно проверить?
- Что это за намеки? - я остановилась и даже запнулась. - Ты говорил с отцом о союзной дате? Или имеешь ввиду что-то другое?
- Я не знаю что такое союзная дата. Извини. Считай, что это просто моя дурацкая шутка.
- Дата свадьбы, заключения союза. Ты... ты хочешь знать как нам преподают? Это книги, рассказы, и домашнее задание. Но больше я тебе ничего не скажу!
- Домашнее задание... - задумчиво.

Я вошла в комнату, и глядя на полки, сразу поняла, что это не картатечная зала. В центральной библиотеке подобные книги не хранились, так как ими в большей степени пользовались узко-профильно жрицы или амеряне достаточно редко.
Книги об актах любви, секретах и уловках чаще использовались женской половиной жителей юга. Мужчины предпочитали узнавать на опыте. Хотя и тут были исключения, но я была уверена что Эймер не из таких. А значит мой жених, узнавший о моей осведомлённости в вопросе только сегодня (о чем я могла судить по его явному интересу, который не проявлялся ранее) , решил проверить мои знания. Или поиздеваться.
Хотя наши отношения за последнее время и улучшились, все еще могло и измениться. Почему-то я ждала и боялась этого, особенно в преддверии его отъезда.
Я подошла к Эймеру и заглянула в раскрытую им книгу.
Различные позы любви , разрисованные на листах, казались слегка неуклюжими. Хотя по сути самого акта я не видела, то есть вне ритуала, мне казалось что это все должно быть изящнее.
- Если ты хочешь узнать мои предпочтения, - решила поддразнить я, - то я считаю лебедя очень эффектным и глубоким образом.
И ткнула в соответствующую картинку.

Внутри меня все вибрировало и искажалось. Словно черная дыра всасывала все содержимое и хотелось большего. Раньше подобные чувства возникали при взгляде на картины любовных образов, на действие в храме в ночь дождя. Но сейчас я видела лишь его перед собой, и образы, что рисовало воображение на его слова. Когда он провел большим пальцем по линии шеи, я закрыла глаза и расслабилась, неся какую то околесицу пересохшими губами.
- Знаешь, я всегда думала, что названия давали в силу каких то абстрактных представлений, а не реальных картин. Я даже лебедя никогда не видела. Отец вряд ли поймет мой научный интерес. Хотя девушки рассказывали, это птица. Не могу судить. Но скорпион совсем не похож.

Я не хотела выполнять его приказы или просьбы. А желания? Я не могла толком понять, чего сама хочу, чтобы угадывать еще и его. Но я откликалась, и мечтала чтобы он познал во мне женщину.
О Санва благословенная!
Не так должна вести себя гордая амирянка. Позволять интимно трогать, желать. Нехорошо. Неверно. Это наказание.
Я вдруг резко встрепенулась и внимательно посмотрела на жениха. Его глаза так горели, желая открыть все тайны, что я испугалась.
Со словами "урок окончен" я захлопнула книгу и встала с колен, чем озадачила партнёра.
- Мы опоздаем на футбол.
Поправляя одежду, я ждала что он что-то скажет, но он молчал. И я пришла к выводу, что мы очень часто остаемся наедине. И слишком часто уединение приводит к ласкам. И скоро его отъезд. А он даже не хочет толком просить меня себе в жены. Это надо решать.

Эймер, Хассан, хочу выразить свое восхищение вашей совместной игрой в футбол.
Спасибо)))

Я сидела тихо, лишь изредка вздрагивая, когда он в очередной раз сваливался в грязь под ноги другим игрокам. Спина, грудь, руки - все было в песке, хотя дождь поливал нещадно.
Отец и Константин участвовали во всеобщем хаосе болельщиков. Даже Памина выкрикивала ободряющие слова игрокам.
Итог на удивление опять был можно сказать в пользу моего жениха. Он не проиграл - и это было достижением, особенно в игре против Хассана. Интересно было наблюдать за их противостоянием.
И мне вдруг показалось все это веселье таким наигранным. Эйм же уезжает. Уходит из моей жизни неизвестно насколько.
Среди наполненных азартом, вдохновением и надеждой капель, меня касались лишь ледяные капли отчаянья. Я старательно улыбалась, радуясь исходу игры. Забавлялась открытой радости наших с Эймером родителей. Но самой хотелось быстрее в дом, скрыться в мягких стенах своей одинокой комнаты.
Бывали года, когда дожди длились больше или меньше. Но наши ученые нашли способ предзнаменовывать длительность ночи. А сообщали они о том жителям посредством дыма над храмами. И сейчас отчетливо были видны струйки белесого пара, вырывающиеся из печных труб. Значит дождю быть еще не долго.
В связи с этим после футбола амиряне решили разойтись по домам, предпочитая провести это время с семьей. И мы, следуя всеобщему настроению, поступили так же.
Глядя, как Эймер с воодушевлением обтирается полотенцем, предложенным ему нашим сопровождающим помощником, я невольно залюбовалась. Это было ожидаемо - он был хорошо сложен, что я и раньше замечала. Но как он забавно размазывал грязь по коже - было даже мило.
Может он и уедет так, в неопределенности, но все же мне было приятно с ним находиться, общаться. Тем более что он хотел обсудить наше будущее чуть позже, а это уже была мне какая никакая, а надежда. Я решила пока оставить эти мысли, и побыть еще немного просто гордой невестой, его ненаглядной язвой.
Отцы ушли в мастерскую, а мы втроем - я, Эймер и Памина - устроились в золотой гостинной. Туда нам принесли горячий сладкий напиток чая и разные вкусности. Я объясняла им из чего делается та или иная сладость, а Эймер рассказывал, какие он ел вкусности на Царе Островов.
И тогда я попросила его рассказать что-нибудь еще про тот мир, под нами. Жених достал какую-то книгу и предложил почитать.
Я никогда не была любительницей чтения. Я любила рассматривать механизмы, карты, картинки.
Он читал сам. Какие-то для меня удивительные странные сказки, так похожие на самого Эймера. И я сидела, прижавшись к нему, положа голову на мужское плечо, и представляла его мир, который дальше от Санвы, но ближе к Гайе.