Карта ролевой игры "Забытый мир"

Территориальные воды ЦО. Палуба быстроходной шнеки "Прожорливая чайка".

То ли я сошел с ума,
То ли полная луна,
То ли всё моряцкий ром,
Только я уже…

Ох, и развезло меня на третьем часу милейшей попойки! Со стороны, конечно, не видно – уж кому как не шуту уметь «вид держать», только рыбка в моем брюхе, кажись, скоро обзаведется собственным океаном, ромовым. А ведь все еще только начинается, и рука капитана наливает, не роняя ценных капель мимо кружек!
Мастак! Ни бровкой смоляной, ни словцом случайным не выдает, кто он да как заслужил такую честь – быть у Правителя в тайных подручных. Точно мастак. А может… И тут трезвость накрывает беспечного меня по самую макушку. Мысль шальная, но не лишенная смысла, приходит: а может он узнал меня? Уразумел, с кем дело имеет, оттого и держит язык за зубами? Э-хе-хе… Не хотелось бы. Инкогнито раскрывать мне сейчас никак нельзя. Впереди еще долгий путь, а задание не для посторонних.
Не отвлекаясь от своей нетрезвой рефлексии, искоса поглядываю на команду. Вот уж где морские волки: глаза у всех завидущие, губы поджаты, и лишь кадыки дергаются, когда мы с капитаном по новой накатываем. Устав бдят! Хотя… Что-то мне подсказывает, что не устав их сдерживает. Таких никакой чиновничьей писулькой не удержишь. Значит все-таки капитан… Как там его?

- Кастул, - вновь, будто отвечая на мой вопрос, отзывается он.

Я киваю, а сам правый глаз от сброшенного им камзола отвести не могу. Так и косоглазие заработать дело недолгое.

- Гарри Олд, но для друзей - просто Гарри, - жму протянутую руку, смекая про себя, что открыл мне мой собутыльник только имя. Вновь кошусь на камзол. Я не я, если из его кармана торчит не царское письмо.

- В первый раз на Грех? – неожиданно расслабившись, вырывая меня из задумчивости, спрашивает он.

- В первый. – Вздыхаю. - И, надеюсь, в последний, - хоть в чем-то не соврал.

Капитан посмотрел на меня с ухмылкой, не поверил, но уточнять не стал. Мудрый. Друзьями нам не быть, но, возможно, время с толком пропить удастся. Выкидывая из головы все вопросы, ударяю кружкой о протянутую мне кружку и с наслаждением опрокидываю внутрь прекраснейшую жидкость. Смертельную дозу мы, кажется, благополучно миновали, теперича точно можно пить, не беспокоясь о всякой ерунде.

Территориальные воды ЦО. Палуба быстроходной шнеки "Прожорливая чайка".



- Охотно верю, - запиваю слова целой кружкой рома. Без хорошей анестезии даже думать об этом треклятом острове не хочу. – Особенно в то, что касается проблем.

Капитан наш, видимо, со мной согласен. Взгляд задумчивый в кружку направил, лицом, и без того нерадостным, еще больше потемнел. Ага. Еще один "осчастливленный". Но то не мое дело. Дело ныне рожденного Гарри Олда вообще редкостная дрянь.
Остров возможностей жестко разделил мою судьбу на «до» и «после». Лишил состояния, благородного имени, семьи и друзей. Впрочем, об утере последних стоило бы печалиться меньше всего. Друзья со мной были до последнего. Конвоем вели на плаху, зачитывая обвинения. Верные приятели, проверенные собутыльники, братья не по крови, но по духу… прогнившему нутру.
Улыбаюсь, стискивая зубы – обычная улыбка королевского шута. Не забывается. А ведь времени прошло… Помню. Дзютте Опальный… Не опала в имени моем, опален я алчностью и коварством далекого острова. Сожжен там заживо и воскрешен на ЦО по сиюминутной прихоти его величества. Не предававший никого предатель спасен милостивым владыкой – ирония судьбы.

Пока ударялся в воспоминания, вокруг незаметно что-то изменилось. Старею. Расслабился шут. А ведь не просто так взгляды моряков стали внимательнее, а кормчий ни с того, ни с сего зачастил в трюм. Понятно – готовится тело мое бренное упаковать да подальше от грузов своих келейных. Понятно – чего ж не понять. Только я еще не готов. Проклятая натура, когда ж уже упьюсь до нужного состояния? Ни закуска, ни ром в глотку не лезут, а ноги держат. Свалиться бы сейчас, рухнуть у сапог бравого капитана бесформенны мешком – но рано. Не берет меня моряцкий ром. Сижу, как зачарованный, и жизнь свою прежнюю вспоминаю. Ой, не к добру.

- Может, друг мой Кастул, найдется у тебя напиток градусом повыше? – спрашиваю без особой надежды. – А то этим только по ветру ходить. Слабоват ром.

*шатается пьяный, сказать пытается что-то, при этом перегар свой вдыхать не желает*

Кефира 1% Абсента хорошему человеку ни у кого не найдется?
Ром уже не лезет!

О, Правитель опять лубочную картинку с надкусанной антоновкой за айфон пытается выдать.
Молодец. Мошенник высшей пробы.

Да я от свидетеля избавиться пытался!
Он слишком много знает, утенок этот!

*пьет заморский напиток, будто воду колодезную*

О прекрасная леди... Спасли!
Так и хочется вскочить на коня, выхватить шпагу и, обгоняя четырех мушкетеров ветер, запеть:
Констанция, Констанция, Констанция!..

Правда, с моим музыкальным слухом и еще более чудесным голосом некоторым мечтам лучше оставаться мечтами.

Территориальные воды ЦО. Палуба быстроходной шнеки "Прожорливая чайка".



Ответ не слишком меня обрадовал, однако, и не огорчил. Привык уже, что у истертой монеты судьбы две стороны. Две испещренные рисунками возможности, и не всегда лучшая с человеческим абрисом.
А ром... За мудрое, явно не от легкой жизни приобретенное, умение молчать я простил бы капитану и обычное кабацкое пойло. Луженой глотке шута ни к чему не привыкать.

- У Вейса, говорите, - цокаю языком и не понять, восторженно или с усмешкой. О том, как с этим самым Вейсом мы по ночам бочонки от Беккера катали ни высшему обществу, ни обычным морякам лучше не знать, как не знал шельмец-кабатчик, с кем он их катал. - Надо запомнить.

И пока вновь иду справлять нужду, капитан устанавливает жаровенку. Вовремя. После вынужденной царской диеты последних дней отощал я. Холод до костей пробрал - быстрее чем обычно. Того гляди, заработал бы не похмелье, а простуду. К возвращению моему почти все уже готово. Уголек к угольку, щепка к щепочке и лишь, забирающаяся огнем, бумага со знакомым витиеватым почерком, как сигнал к чему-то нехорошему. Ладони на миг сжимаются в кулаки, и тут же беру себя в руки. Пока все нормально. До Греха далеко, а о готовности моей сударям-попутчикам знать не стоит.



- Тогда давайте пить, капитан. И за женщин, и за ночь и за прошлое, будь оно неладно, – махнул рукой, а потом, призадумавшись, добавил: - А если кифара найдется, так еще и споем! Как в такую ночь без песни?

Капитан на слова мои довольно усмехнулся и только что руки не потер. Значит, угадал Гарри Олд. И это хорошо. Оба понимаем, что пришел мой черед платить за "всецелое содействие".

Территориальные воды ЦО. Палуба быстроходной шнеки "Прожорливая чайка".


Да ежели бы я только мог подумать, что поездка эта станет истинным отдохновением для души безродного шута. Отдохновением, рождающим короткую свободу межу «был» и «буду»? Без истинных имен, тайной игры и подлого обмана. Коротким мигом, когда душе позволено вырваться из своей клетки, заглянуть за прутья правил в холодную, бескрайнюю реальность.

- В бездну прошлое! – выкрикиваю я в равнодушное звездное небо, в то время как капитан мой прогуливается по тонкой полосе бушприта. Безумец. И он безумец, и я... И только в безумии свобода. – В бездну настоящее! – шепчу одними губами и взрываюсь хохотом.

Не знаю, что подумала команда. Уже перестал ловить их взгляды. Ни к чему. Силясь заменить в жилах кровь на ром, продолжаю пить. Уже в одиночестве, потеряв своего верного собутыльника. В голове музыка - хор, отпевающий покойника. Тихие, скорбные голоса, молящие о прощении и отпущении. Многоголосый вой, разрывающий душу клочья
И вновь ромом заливаю скорбь. Вновь один. Сейчас я у той границы, где другой не нужен. Белесым глазом смотрит на меня горячка, а старуха смерть уже берет за горло. Но пью. Язык не ощущает вкуса; онемевшие, не слушающиеся губы, как к грязной, опостылевшей любовнице, прижимаются в краю кружки; горло саднит, и нутро лишь чудом удерживает весь этот яд внутри.
Пью.
Как потерявший и не оплакавший.
Пью.
Как умерший, но так и не воскресший.
Пью.
Чужой самому себе и целому миру.

Не просить мне милости у сильных мира сего, не ждать помощи от родных, ни на кого не надеяться. Вот оно, одиночество. Дно глубокого колодца, из которого не выбраться. Только привыкнуть. Смириться. Научиться стоять собственными ногами на грязном илистом дне, без слез смотреть вверх.
Перестать ждать. Начать радовать мелочам: освежающему, морозному ветру, пушистому белому снегу, летнему теплому дождю. Просто и без искусства. Без прошлого и будущего - только сейчас.
Дрожащими руками подношу ко рту еще одну кружку рома.
Одиночество становится сутью. В полной тишине и уединении начинает меняться реальность. И вместо дна колодца под ногами высокие горы. С них виден весь мир. Суетящиеся люди и безучастные ко всему звезды. Страхов нет, их некому выдумать. Счастье и радость, как пестрые цыганские тряпки, больше не манят. В них нет покоя. Есть обнаженная душа с затянувшимися шрамами. Одинокая. Свободная.

Вне правил и границ.

Туман влажной паутиной опускается на лицо. Холод пронизывает насквозь. Светает.

- Сударь мой Гарри, а не пора ли нам с вами отправляться на боковую? Или, может быть, желаете порыбачить?

Но не успеваю выслушать вопрос до конца, как падаю.
Чернота накрывает с головой. Небытие. Наконец-то.

"Безбрежные воды. Палуба быстроходной шнеки "Прожорливая чайка".

Я спал сном младенца, и только что грудь не требовал. Нет, если бы эта самая грудь на шнеке была, я бы, конечно, потребовал, но... Такой контрабандой славный мой капитан Кастул Дий не баловался. А жаль. Некоторые сны приятнее совмещать с реальностью. Особенно тот разврат, что вещало из дальних закоулков буйной головушки моё подсознание.

Вот ведь загадочно устроен я. От тоски и скорби могу загибаться часами, но стоит только голову на... На что угодно, кроме плахи, уложить, как всякая смурь отпускает. И уже ни прошлое, ни настоящие не имеют никакой власти. Живуч, как бесшерстная кошка пустыни Амира, бодр, как безумец прошедший кровавую арену острова Греха. Прирожденный Шут. А уж какие мне снятся сны...

Вот и сегодня, только смежил веки - сразу в объятья красотки. Глаза, пылающие страстью, жадные губы, которые так и просятся скинуть портки, цепкие пальчики, лихо расстегивающие мудреные крючки на наряде Шута. Красотка на один раз. Вначале всегда приходят именно они. Бесстыдный обман подсознания. Губительный. Усыпляющий бдительность. Красотка будет ужом вертеться подле моего разгоряченного тела, вынуждая хотеть. Будет льнуть, снимая одежды и лаская плоть. Доведет до исступления, до пожара. А потом исчезнет. Сгинет, как и не было.

Проклятие - после «хотеть» красотке делать нечего. После "хотеть" Шуту подавай другую, запретную. Венценосную и прекрасную в своей невинной красоте. Королеву. И здесь лучше проснуться сразу. Резко, как от лохани ледяной воды. Вскочить и бежать, пока желания не увлекли дальше. В омут.

Просыпаюсь чумной. Пронесло. Хватаю ртом воздух и не могу отдышаться. Все вокруг пропитано моим хмельным дыханием. Каждый вдох, как глоток рома. Но дышу.

- Спокойствие, - шепчу самому себе. – Ночь прочь, сон прочь. Спокойствие…

Голова снова опускается вниз, глаза закрываются. Сон. Теперь уже долгий, беспробудный. До самого рассвета следующего дня. Но и тогда хмель не отпустит из объятий. Пара глотков свежего воздуха на выходе из трюма. Капитан до блеска натирающий палубу. Бред. Показалось. Чья-то рука с полной чашей какого-то напитка. Снова небытие. Качка.
Утро непонятно какого дня.

Кастул, я, конечно, присоединяюсь к поздравлениям, но *тяжело вздыхает* можно я за тебя сегодня пить не буду.
Печень не выдержит)

Констанца, ваши таланты не перестают удивлять.

Добираться, говоришь...
А как же "намучить" аппетит?

Кстати, Кастул, у тебя там с русалкой как?
Порыбачишь или мне уже воскресать?

Ведя, я нашел твою семью.
Целая колония тебе-подобных .

Констанца, ваша соблазнительная непорочность губит мой беззаботный образ.

Подозреваю операция "старик и море" закончится в пользу кэпа, так что не нужен Вам, прелестная Констанца, палач.
Вы, в случае чего, списочек составьте - я потом приеду и всех аккуратно отправлю к праотцам.
Все-таки не зря зовусь Дзютте

Милые дамы,
Нет Вас прекрасней,
Нет вас коварней,
Нет Вас опасней.

Милые дамы,
За Вас не грешнО,
Душу отправить
К Русалке, на дно.

Иль утонуть в глубине
Ваших глаз
Пасть, заработав
Смертельный экстаз.


С праздником)

Какой-то бордель.

Сколько же на свете есть чудес и странностей необъяснимых! Вроде бы в моем возрасте и удивляться подобному стыдно, а удивляюсь. Вот и сейчас - чудо. Казалось бы, еще вчера я провалился в сон на борту шнеки. Еще вчера лобызал в сновидениях белоснежную грудь прекрасной...

- Так-с! - останавливаю ход своих мыслей, пока воспоминания не довели до конфуза. – Дзю, думай о деле!

О деле думается с трудом. И не удивительно. Прямо передо мной на кровати, забыв о скромности и правилах приличия, валяются двое. Странная парочка. Проплаченная красотка так и льнет к своему клиенту. Рученьки лебединые к срамному месту тянутся, ласки алчут, а он?.. Свернулся калачиком, да еще и ладони под щеку подложил, аки невинное дитя. И это мой подопечный! Стыдно как-то. Получилось у него хоть все, что положено, или нет? Это конечно дело не мое, но перед дамой неудобно.

- Дзютте Опальный – ты везунчик! – вслух поздравляю себя.

Эти спят! Беспечно посапывают, не зная, что рядом чужой. Пораскинув мозгами, решаю пока не будить. Ну, на самом деле, что я изверг какой-нибудь? Может он, этот малый, не так и плох? Может они всю ночь трудились, не покладая… Опустим. Вкалывали как проклятые на эротической ниве, без роздыху и перерыва на разговоры о высоком?

- Так и быть – сегодня буду добрым! – и, чувствуя, как от доброты моей начинает урчать в брюхе, присаживаюсь к обеденному столу. Персики сами прыгнули ко мне в руки.

Пытаюсь вспомнить, когда ел последний раз. Память молчит, как мой Правитель перед красавицей. Обрывками всплывают в сознании странные картинки из плавания, фрагменты сна или яви. Дело – дрянь. Спасаясь, чем судьба послала, интеллигентно угощаюсь ароматными яствами. Потчую мой воспаленный мозг, надеясь вспомнить все.

Итак, я сюда попал… Я сюда попал…Ах, да – чудом! Вернее чудом или на горбу славного капитана Дия. Почему-то именно его лицо помнится последним, хотя утром, когда мое тело было найдено у порога очаровательного борделя, его рядом не было. Факт! От мысли о пробуждении по телу пробегает волна боли. Пожалуй Дий меня не нес! Тащил. Причем волоком. За ухо. Болит все от пальцев ног до макушки. Отведал, называется, ром в приличной компании. Не иначе это было особым поручением Дария.

Пока раздумываю над превратностями судьбы, просыпается мой подопечный.

- Какое расточительство. Какое расточительство. – Пока он окончательно не пришел в себя, жадно пью вино. Не из царских закромов, но тоже недурственно. - Такое вино не должно стоять долго открытым на воздухе. Его обязательно надо спасать.

Мой орел хлопает длиннющими ресницами, будто девица пред женихом в первую брачную ночь. Ну ничего, сейчас ты у меня дохлопаешься!

- Ммм... – закусываю персиком. Аж по губам течет, такой спелый. - На окно не смотри. Внизу мои люди. За дверью тоже охрана.

Вру и не краснею. Шут, что с меня возьмешь? А вот красавчик купился – по глазам вижу. Девица его тоже смекнула, что «леди пора на выход». Голым попцом мимо меня сверкнула, ух, бесстыдница, и скрылась из комнатушки. А ничего такая… Розовая упругая. Рядом с такой красотой спать – преступление.

- Одевайся и пошли, - вздохнув, командую своему подопечному.

- Вы, батенька хотя бы имя свое назвали. Да объяснились в чем меня, невинного всеми частями моей души, обвиняют. Может спутали с кем. На Грехе много таких красивых как я. Вот ей богам вчера такого же видел. С бородкой. С трех шагов не отличишь, - слышу в ответ.

- Спутать можно того, кого знал, - хватаю еще один персик. – Того, кого не знал – не спутаешь. Так что, красивый друг-невинная душа, у тебя ни единого шанса.

Безымянный, конвой по твою душу прибыл!
А ну быстро рейтузы напялил! Вот что за привычка срам на людях выставлять!
*вытягивает кожаный ремень*
Перевоспитывать тебя придется!

Тайный Сад

Мой подопечный все не унимается. То его погода в столице интересует, то к бутыли вина присосался, как малое дитя к груди матери. Тянет время. Отчасти я его понимаю, сам бы тянул. Еще бы о плане побега подумывал. Окно, главная дверь, тайная, что за ковром спрятана, - вариантов хватает. Возможно, есть еще…
Мысли мои прерывает девица. Вернулась-таки. Угу. Сейчас будет требовать деньги.
- Как же это мне дорого! – шепчу себе под нос.
- Господа, потрудитесь заплатить.
Хлопаю себя по голове. Ничто не меняется на Острове Греха. Продажные девки все так же продажны, вино все так же разбавлено, а во мне по-прежнему все видят простака, набитого деньгами.
- На меня не смотрите. Персики не я жрал. Я только по бабам, - нахально отвечает мой будущий спутник.
Бочком щемлю этого мерзавца к окну. Догадается о моей задумке или нет, не знаю. Но платить я не согласен, уж лучше полетать. Второй этаж – ничего с нами не случится.

- Дорогая, - сладко отвечаю девице. – Да разве мы могли уйти не рассчитавшись? Конечно, нет!
И только она расплылась в улыбке, резко толкаю своего подопечного в окно.
- Хоть бы не убился, - и прыгаю следом.