Карта ролевой игры "Забытый мир"

Даже если Бог достал тебя из глубин,
Если он тебя из тысячи выбирал,
Ты не знаешь смерти, если ты не любил.
И не знаешь жизни, если не умирал. (с)
Здесь песок не такой как в жарких пустынях Амира. Там он течет рекой, словно расплавленное золото. Сияет под лучами солнц, обжигает, но неизбежно услаждает взор. Здесь песок иной. Он словно врезается в лапы, тысячами маленьких осколков. Пропитан кровью и потом бессметное количество раз. Жесткий, словно наждачная бумага. И ступая по крови, что впитала земля, словно чувствуешь, как же тонка грань между жизнью и смертью. Еще утром ты встречал рассвет, а в следующий миг не можешь надышаться жизнью, захлебываясь последними ее глотками.
Но в Хистоне я этого не заметил. Прищуренным взглядом я следил за каждым его выпадом, танцуя в смертельной схватке, мы наносили друг другу раны одну за одной. Противник был весьма умел и опытен. Это лишь сильнее подогревало азарт и жажду победить. Пеленой затянула взор, растекаясь кровавой дымкой, первая кровь. Я чувствовал ее запах острее, нежели это подвластно простому человеку. Металлический привкус щекотал ноздри, заставляя с жадностью втягивать воздух. Я не мог надышаться кровью своего соперника. Получив так мало, всего лишь пара жалких царапин на плече, я жаждал впиться клыками в плоть и рвать ее с присущим моему зверю остервенением. Хистон отвлекается на секунду, обратив взор к своему товарищу по оружию. Я же не смотрю туда, фокусируясь только на том, кого убью сегодня. Я уверен, что Санти выйдет победителем. Если не сам, то уж многочисленные Маски не дадут сгинуть достойному отпрыску верховенствующей семьи.
Шаг, еще шаг. Делая выпады то вправо, то влево, я играю. Да. Довольный рык с хрипом рвется из глотки, смешиваясь с ревом толпы, когда ловкий прыжок врага был столь предсказуем. Зверь умеет ждать, а выжидать тем более. Когти бритвами полоснули по бедру, но уберечь вторую лапу не удалось и клинок прошелся как по маслу, оставляя ощутимый порез. Инстинктивно отбрасываю противника от себя, сосредоточив всю силу удара. Он теряет кинжал, который отлетает в сторону. Искать утраченное оружие нет смысла. Это потеря драгоценных секунд, которых мне хватит. И Хистон это знает. Поэтому, не долго думая он достает второй кинжал и со всей силы бросает в мою сторону. Клинок не попадает точно в цель (спасибо инстинктам). Лишь обрив часть драгоценной шкурки, врезается в песок входя практически на всю длину лезвия. Подобная стрижка начинает злить. Все больше складывается впечатление, что либо гладиатор не в лучшей форме (хотя славится на весь остров и такого попросту не может быть), либо красавчик-волосатик просто ищет смерти. Так чего ж мы тут танцуем танго для двоих? Я ведь никогда не откажу в услуге славному и доблестному воину. Лапами рою землю, отчего когти затачиваются сильнее. Песок впивается в порез, доставляя значительную боль. От этого ощущения мышцы перекатываются под шкурой, заставляя шерсть ходить волнами и нервы натянуты до предела. Я хочу его смерти. Хочу, чтобы пружина, натянутая внутри с силой разжалась, дав долгожданное и пьянящее чувство превосходства, освобождения, триумфа. Противник не нападает. Да и нечем ему нападать. Мы просто стоим и смотрим друг другу в глаза под неодобрительный рев толпы, которая так раздосадована заминкой в представлении. В следующее мгновение, гладиатор воздевает глаза к небу, пошевелив губами, а затем, уставившись на меня, разводит руки в стороны, давая полнейший доступ к телу. Разве могу я отказать человеку в его воле. Разумеется нет. Довольно рыкнув, отталкиваюсь лапами от песка и в один прыжок достигаю соперника. Когти крюками впиваются в плечи, и мы падаем на песок. Рев толпы заглушает шум крови в ушах, а клыки с легкостью прокусывают артерию. Вторым укусом вырываю глотку, отделив голову от плеч. Теплая, живая, с привкусом моей победы и его освобождения, она течет в горло. Окрашивает шерсть багрянцем, словно укрывая плащом. Нет, это не поражение доблестного воина, потому что проигравшего нет. Есть тот, кто выбрал иной путь, а значит, волен идти по нему с честью.

Ты будто бы планета из моих звёздных войн,
Я постоянно борюсь с твоим магнитным полем,
Ты так опасно близка на моих радарах,
Что весь мой арсенал уже готов к ударам. (с)

Я, конечно, предвидел, что представление на арене будет эпическим, но не мог предположить что настолько. Друг зашел в своем стремлении развлечься немного дальше положенного, но все разрешилось благополучно. По крайней мере, так мне показалось на первый взгляд. Гладиатор, столь усердно гладивший клинками горло Санти, получил свободу и кошель с деньгами благодаря милости Великих, а Санти получил свою порцию развлечения.
На выходе из арены, едва мы ступили под каменные своды коридора, раб, предусмотрительно оказался рядом, желая проводить в душевые. Пока Санти отвлекли, я уже успел забраться под ледяные струи воды. Словно плетьми, холод хлестал по спине, а я стоял опираясь руками о стену перед собой и закрыв глаза. К черту такие развлечения.
Не знаю, каким чудом после арены мы забрели на пристань. Возле трактира «У Хвостатого» творилось нечто невообразимое. Я уж грешным делом подумал, а не переквалифицировался ли трактир в доходное место, судя по наплыву посетителей. Но нет. Как оказалось, всего лишь театрализованное представление собрало такую огромную толпу. Помещение буквально трещало по швам от собравшихся, и сидели чуть ли не один на одном. Санти, не долго думая, шагнул к столику разодетой дамочки с верным псом рядом. Никто не рискнул присесть рядом с ними, но разве это остановит порывы двух опьяневших от крови и праздника. Вряд ли.
Пока друг упражнялся в красноречии, я притянул на колени очередную пробегающую мимо девушку и сцепив руки на животе, уткнулся носом в волосы, вдохнув аромат. Странно, то ли разум помутился, то ли Хистон, мир праху его, все же успел нехило приложить по голове. Аромат печеного яблока и корицы незримо кружился рядом. Девушка игриво улыбнулась оборачиваясь. Очередная смазливая мордашка.
- Вина и мяса и побыстрее, - шлепнул девушку по попке, дабы придать ускорение.
Расторопности здешней обслуги можно было только позавидовать. Мы даже еще не успели познакомиться с очаровательной золотой маской, как стол уже был накрыт. Нужно ли упоминать, что полный до краев кувшин сменял пустой чаще, чем девицы сменяются в постелях здешних моряков.
Как добрался домой, не помню, но то, что я был дома, не вызывало сомнений. Уже проваливаясь в сон заметил, как Марта стягивает с меня сапоги и смотрит, закусив губу, дабы сдержать улыбку. Боги, даруйте мне побольше здоровья при такой жизни.

За городской стеной есть заповедный сад.
В этом саду темно, так, что болят глаза.
Я прихожу туда с городом на плечах.
Долго молчит вода. Камни на дне молчат.
Я поднимаю вес. Я принимаю всё.
Город исчезнет здесь, мною произнесен. (с)

Утро к превеликому моему сожалению все же наступило. В голове гудело. Во рту пересохло, словно песка наелся на пресловутой арене. При воспоминании о боях, со стоном снова упал на подушки, потирая ладонью лицо.
- Господину нужно это выпить, - Марта явно после купальни стояла рядом с кроватью. С влажных волос капли падали на кожу, способствуя моему пробуждению
Девушка доверчиво улыбалась ,протягивая склянку с чем-то отвратительным на вид. На мой подозрительно сощуренный взгляд, она настойчивее протянула питье.
- Это то, что я думаю? – поморщился от воспоминания о той дряни, что марта приносила, если случалось подобное утро с перепоя.
- Господину не привыкать, - девушка осеклась, прикусив губу и добавила, - простите мою бестактность.
Рука потянулась за варевом и опрокинув в себя залпом пахнущую травами жижу, отдал склянку рабыне.
- Принеси кофе. Крепкий с сахаром.
Легкий кивок и девушки уже простыл след.
Но радость моя длилась не долго. Благословенную тишину нарушил голос любителя приключений, а затем, когда я наконец-то разлепил глаза несмотря на ужасную пульсацию в висках, довольная моська всплыла передо мной. Безликий собственной персоной вновь услаждал мой взор.
- Напомни мне, Святой, когда я нанял тебя лично осуществлять мне побудку?
- Ты все такое же негостеприимное, дикое чудовище, тигр. Не ценишь ты моей доброты, а я тебе подарок принес.
- Это-то и пугает, - прищурившись кошусь на безликого, вольготно развалившегося в кресле. И как у него может быть такое отличное настроение и довольно бодрый вид несмотря на вчерашнюю попойку. Даже я, хвала ускоренному метаболизму, не могу похвастаться любовью ко всему живому на утро с перепоя.
Санти закатывает глаза с выражением «ну нельзя быть таким подозрительным» и, улыбнувшись, делает невесомый жест рукой. Как черт из табакерки рядом появляется раб с небольшим сундуком. Поклонившись господину и не поднимая головы, протягивает кофр в вытянутых руках. Нужно ли говорить, что мое похмелье сменилось залегшим в сердце подозрением, что если в ближайшие дни Санти не уедет в очередную командировку, приключений мне хватит надолго. Лапа предательски заныла, напоминая о порезе, а мышцы свело судорогой.
- Не могу же я глумиться над братом один, да и термы наши славно распарят сегодня ночью, - указав рабу на меня, Санти с любопытством наблюдает за моей реакцией.
Открываю крышку сундука и отбросив в сторону атлас ткани, смотрю на подарок. Наручи, искусно выкованные и украшенные рубинами, любовно выпивают солнце, падающее на них, переливаясь и играя гранями. Солнечные зайчики кровавого оттенка отблесками играют по комнате.
- Безликий, - перевожу взгляд то на Санти, то на подарок, - я, конечно, тебя люблю и ни в коей мере не хочу обидеть, но не кажется ли тебе, что нам рановато скреплять союз, - беру в руки один из наручей, взвешивая на ладони. Тяжесть металла приятно оттягивает руку. И моя слабость к подобного рода украшениям дает о себе знать. Поглаживаю большим пальцем по линии камней.
- Тебя видимо хорошо вчера приложили, тигр, - друг поднимается с кресла и делает знак рабу удалиться.
Тот ставит кофр на кровать и, поклонившись, пятится из комнаты. Безликий берет в руку второй из наручей и подбрасывает в руке:
- Сегодня сады моего Великого семейства любезно открывают свои секреты всем желающим, - улыбка чуть касается, лишь подернув уголки его губ.
- Санти, я не первый день на острове, чтобы не знать о том, какие секреты таит в себе тень садов.
- Разумеется, слухи ходят, - неопределенный жест рукой и все та же улыбка, - поэтому, чтобы слухи, скажем так, не коснулись твоего хвоста, тигр, советую покрепче закрепить наручи перед визитом в сады.
- Так это что-то вроде охранной метки, - улыбаюсь.
- Или клейма, - хмыкает, - если такое понятие тебе ближе.
- В садах бывать еще не доводилось, разве можно пропустить такое веселье, - азарт угольками загорается в глазах Безликого. И почему у меня ощущение, что он чего-то недоговаривает?
- Вот и замечательно, - хлопок в ладоши и раб вновь появляется на пороге, забирает пустой кофр, - собирайся тигр, пойдем любоваться красотами.
- И термами, - добавляю, поведя плечами, словно желая размять затекшие мышцы.
- Разумеется, - вновь эта плотоядная ухмылочка, от которой мурашки побежали бы по спине, если бы не были хорошо выдрессированными.
- Безликий, - окликаю его на выходе из спальни, - надеть не поможешь? – киваю на наручи, не скрывая улыбки.
- Не наглей, тигр, - хмыкает, прищурившись, и выходит из комнаты, а услужливый раб с кофром под мышкой прикрывает дверь, шмыгнув следом за господином.

***

У ворот получаю маску и кроваво-красного цвета плащ. Поручи приятно холодят кожу, но ощущение давления непривычное, поэтому то и дело их поправляю.
- Что, с размером ошибся? – кивает друг, не обращая внимания на перешептывания рабынь за спиной.
- Нет, - набрасываю плащ на плечи и надеваю маску, - в самый раз.

Сады Безликих - Термы

Босиком по твоей росе, загореться – и не остыть,
Полюбить тебя и пропасть, небо пеплом заволокло…
Расстояние – пара фраз. Состояние – Вавилон. (c)

Церемония сочетания узами священного союза завершилась. К всеобщему ликованию одних и кровавому предвкушению других, начиналось время празднования. Санти исчез, как только мы появились в саду. Он с прискорбной миной двинулся в сторону палаццо. Складывалось впечатление, что брачные кандалы намереваются нацепить на моего дорогого друга, а не на одного из его многочисленных братьев.
Мне хватило крови на арене, поэтому сегодня тигр котенком урчал в груди, позволяя человеку удовлетворить собственное любопытство. Когда еще представится шанс прогуляться в непосредственной близости от правящего семейства, а, быть может, и встретиться лицом к лицу с представителем оного. От пестрых нарядов богато разодетых дам и господ рябило в глазах. Множество лиц, скрытых за масками. Лишь глаза в прорезях лукавым блеском предвкушения и вседозволенности сияли ярче драгоценных камней, которых здесь было в изобилии, словно в лавке ювелира.
Продолжая бродить меж стройных рядов угощений, напитков и всевозможных развлечений, я лениво наблюдал за происходящим. Лишь только белоснежные стены палаццо окрасит багрянец заходящего солнца и спустится ночь на благословенный остров, сады умоются кровью и криками столь желанных гостей. Страх мог бы скрутиться в тугой узел в животе, если бы предвкушение и азарт не послали его ко всем чертям.
- Господин не желает чашу вина? – маленькая плутовка в невесомой тоге, украшенной золотыми лентами, протягивает чашу двумя руками, продолжая улыбаться открыто и доброжелательно.
- Господин желает попробовать, - подхожу ближе, не сдерживая машинальный порыв заправить выбившийся из прически локон за маленькое ушко, - пей, - киваю на чашу, улыбнувшись в ответ прелестнице.
Удивление хмуринкой залегает меж бровей, но девушка повинуется, делая несколько глотков, не отрывая взгляда своего от моих глаз. Подходит ближе, словно знает, чего я хочу. Поцелуй выходит жестким, без толики нежности или удовольствия. Вино на ее губах смешивается с кровью от укуса. Ойкнув девушка чуть дергается в руках, а затем расслабившись облизывает губу, пока я вдыхаю аромат вина и жасмина, затерявшиеся в ее волосах.
- Может господин останется? - лукавый блеск в глазах, и тоненькие пальчики, наматывающие концы длинной золотистой ленты на запястье.
- Господин еще не нашел то, что ему интересно. Иди милая, - стираю большим пальцем кровь с нижней губы, - будь для кого-то хорошей девочкой сегодня.
Ночь сгущается, и лишь отблески люмосов и многочисленных факелов расцвечивают ее огнями. В бликах пламени лица гостей, скрытые полумасками, кажутся еще более мертвыми и неестественными. Хозяев кровавого пиршества еще не видно. Да и куда им спешить. Сад наверняка уже оцеплен, дабы никто не покинул веселье раньше положенного срока.
Бокал шампанского вина, который держу в руках, играет пузырьками в отблесках факелов. Суета вокруг сменяется плавностью и леностью движений. Слова становятся тише, а объятия жарче и откровеннее, сливаясь в общий непрерывный шепот всхлипов и стонов. Ночь, напоенная вином и страстью, болью и желанием, вступает в свои права.
- Не желает ли господин развлечься? – ладонь по-хозяйски опускается на плечо. Чуть повернув голову, краем глаза замечаю черную материю плаща, рядом с моим красным.
- Господин уже развлекается, - кладу руку поверх ладони на плече. А наручи отлично смотрятся при подобном освещении.
- Ты так откровенно выставляешь напоказ мой подарок, что я могу и не сдержать порывов, - смех над левым ухом, словно ведро холодной воды.
Оборачиваюсь резко, чтобы встретиться со знакомым прищуром светлых глаз и нахальной, самодовольной улыбкой абсолютно безбашенного безликого.
- Как прошло веселье? – дежурный вопрос, скорее дань вежливости, нежели действительный интерес.
- О, я тебя умоляю, - закатывает глаза, хмыкнув, - веселье только начинается. Кстати, друг мой, - рука опускается на плечо, а заговорщицкий голос продолжает нашептывать, - термы знатно распарили для сегодняшней ночи. Не мешало бы нанести визит в обитель неги и блаженства. Размять затекшие мышцы…
- Я купился на негу и блаженство, - отдаю бокал стоящей неподалеку белой полумаске, - выпейте, милая леди, вам это пригодится. И не дрожите так, все будет хорошо.
- А ты мастер успокаивать, - хмыкает, ступая уверенно вдоль цветущих розовых кустов прямиком в сторону терм.
- Еще один комплимент и мое самолюбие вознесется до небес.
- Кстати о вознесении до небес…
При входе в термы нас встречает парочка очаровательных рабынь. Девушки кланяются в приветственном жесте и пропускают внутрь. Путь к блаженству окутывает невесомое облако пара и эфирных масел.

Сады Безликих (Термы)

Остались минуты последней покорной ночи,
В которой тайфуном скоро проснется сила…
Ты понимаешь, что это значит – кончить,
Лови эти выдохи – помнишь, как ты просил их?.. (с)

Жарко. Дышится медленно и размеренно. Стук сердца отдается в глотке. Мерный, спокойный, уверенный. Санти нежится под чуткими и заботливыми пальчиками очередной рабыни. Безликий откровенно закатывает глаза от удовольствия и, разве что, не мурчит как довольный котяра. Подобное сравнение забавляет меня. В теле абсолютная леность и расслабленность. Девочка сидит у ног с подносом в руках. Виноград, вино. Забираю поднос из рук, поставив его рядом на столик и притягиваю вниз, сжав запястье. Послушно опускается на колени и смотрит в глаза. Красивая в своей наготе и одна из сотен таких же, что доводилось продавать на невольничьем рынке. Куколка. Красивая, нежная, услужливая и послушная…вещь. Перебираю шелк волос, позволяя прядям проскальзывать между пальцев.
- Чем они плохи? – Санти привлекает внимание своим вопросом, заставляя нехотя приоткрыть глаза.
- Почему же, - ладонь скользит по распаренной и гладкой коже, лаская шею. Малышка наклоняет голову в сторону, поддаваясь ласке и закрывает глаза. Пальцы с силой сжимают волосы на затылке, потянув вниз. Глазки сразу же распахиваются, полные непонимания и страха. - Они хороши. Такие как есть.
-Какие?
-Вещи.
- Ты хотел бы одну со свободной волей?
- Кто знает, - едва различимое пожатие плеч.
Ослабив хватку, глажу девочку по затылку, улыбаясь. Она, словно зеркаля, ловит мою улыбку и, как ни в чем ни бывало, улыбается в ответ. Что и требовалось доказать.
После горячего и густого пара, щедро пропитанного маслами и травами, прохладный воздух Фригидария словно наполняет жизнью, позволяя ощутить второе рождение. Ныряю в бассейн с наслаждением загребая воду широкими гребками. Несколько всплесков слышатся позади. Выныриваю, наблюдая за стайкой голеньких воробышков с визгом плескающихся в прохладной воде. Снова ухожу под воду, набрав в легкие воздуха.
Вынырнув на поверхность и присев на ступени, откидываю голову на бортик бассейна. Раскинув рук в стороны и прикрыв глаза, наблюдая за уходящим в закат Санти.
- Так, девочки, мы уходим. - две темноволосые красавицы по обе стороны от голозадого безликого льнут к нему, словно вторая кожа.- А к тебе вышлем других, - обещает, посмотрев через плечо и подарив одну из фирменных «мурашливых» ухмылок, чем и зарабатывает очередное фыркание с моей стороны.
Тишина. О, Санва. Я готов возблагодарить тебя, лишь только ступит нога на священные земли Амира.
Факелы играют с рябью воды, заставляя крошечные огоньки разливаться по водной глади. Страшная ночь, облитая кровью в противовес тишине и золоту живого огня, пылающего по периметру кальпидария. То ли желающих посетить бани не нашлось, то ли Санти дал подобное распоряжение, но я молил богов, чтобы тех рабынь, кого он вздумает прислать на замену, съели по дороге. Они до скрежета зубовного напоминали мне тех, что жили в нижних комнатах моего дома. Те же повадки, тот же затравленный взгляд, скрытый под вечно доброжелательным и услужливым выражением красивого личика.
От раздумий отвлекает шлепание босых ног по мокрой плитке. Высокие потолки, эхом разносят этот звук, усиливая его многократно.
Тени крадут пространство бассейна, не давая в полной мере рассмотреть гостью. При иных обстоятельствах это было бы романтично. Невысокая фигурка застывает на противоположной стороне бассейна. К моему удивлению, одетая и слишком уж нерешительная, в отличие от своих предшественниц.
- Тебя прислал твой господин или ты заблудилась, малышка?
В ответ тишина, лишь сердце ее вырывается из груди, заглушая стук моего собственного. Невыносимый грохот. Страх смешанный с чем-то еще. Чем-то странным.
- Ты говорить умеешь, девочка? – в голосе звучит раздражение и вопрос выходит резче, чем я того хочу. – Чтоб в следующий раз женили тебя, Санти, - ворчание срывается с губ, когда в пару движений вылезаю из бассейна, прихватив со столика рядом полотенце.
Девушка шагает из темноты в полоску света от горящих факелов. Золото маски огненным всполохом мелькает перед глазами. Красивые, чуть поджатые губы словно олицетворяют внутреннюю борьбу и смятение. Совсем не похожи на столь традиционные приоткрытые ротики голеньких птенчиков.
Рассматриваю ее, чуть наклонив голову. Страх, который так старательно пытается скрыть, все равно выдает свою обладательницу. Сердце ее готово проломить грудную клетку, дыхание подобно задыхающейся на суше рыбке. Что уж говорить про расширенные зрачки и настороженность в орехового цвета глазах. Полотенце отбрасываю в сторону, помянув Сантино добрым словом еще раз. Надеюсь, ему икнется в самый ответственный момент и одна из рабынь что-нибудь ему откусит во время минета.
- Иди малышка, - палец скользит по нижней губке, заставляя разжать сомкнутые губы, - на сегодня мне хватит развлечений. Скажи господину, что он, - помедлив, ласкаю пальцами скулу, очерчивая кончиками контур маски, - впрочем, я сам ему скажу. Не уверен, что ты останешься в живых, даже за более сдержанную передачу моих слов. А я распишу ему все в красках.
Молчание откровенно начинает злить. Делаю шаг в сторону выхода, на ходу оборачивая полотенце вокруг бедер. Она неожиданно срывается с места и застыв передо мной, хватается за руку, как за спасительный круг. Медленно опускается на колени, не отрывая взгляда от моего.
- Я хочу, чтобы ты ответила. Ты умеешь говорить?
- Все, для Господина, - тихо, шепотом, отмеривая каждое слово, будто весят они непомерно много в этой тишине.
Зацепив пальцами край маски, сдергиваю ее с личика и отбрасываю куда-то в сторону. Сердце пропускает удар, когда вижу знакомое лицо.
- Где твои волосы? – глупее вопроса я не мог задать. Понимаю сразу же, как только слова слетают с губ.
Пальчики гладят мое запястье, ласкают сердцевину ладони, сжимают то сильнее, словно пытаясь бороться, то мягче, желая заласкать.
- Ты выбрала не очень удачный день, чтобы погулять по саду, малышка, - очерчиваю ротик большим пальцем, протолкнув его в приоткрытые губы.
- Оближи, - смотрю вниз на нее, и не понимаю, как она может быть здесь.
Губы смыкаются, вбирая в ротик фалангу за фалангой, очерчивая языком. Она жмурится на мгновение, а потом вновь смотрит в глаза.
- Наверное, мне стоило бы отпустить тебя, маленькая, - сглатываю, когда выпустив палец, она вновь принимает его в ротик, а я уже представляю, как на месте пальца будет что-то более существенное. – Но не уверен, что во мне есть подобная добродетель. Тем более, раз уж ты пришла в сады сегодня ночью.
- Все для Господина, - повторяет, когда моя ладонь ласкает ее за ухом и к затылку.
- Такая странная прическа, - провожу пальцами от затылка к макушке и обратно, заставляя волосы растрепаться в полнейшем беспорядке.
Длинные алые ленты кровью растекаются от запястий, намокая и темнея на мокром полу. Потянув за одну, пропускаю ее между пальцев. Отойдя на пару шагов, оставляю ее в растерянности. Красивая девочка. Улыбка касается моих губ, когда рассматриваю ее.
- Снимай, - киваю на синие волны невесомого наряда, отпустив конец ленты.
Возвращаюсь к краю бассейна, заметив краем глаза, как синяя материя туники расплывается у ног. Сбрасываю со столика на пол гору полотенец.
- Иди ко мне. Будь послушной девочкой. Тебе понравится.
Она подходит медленно, словно оценивая, чего ей стоит каждый шаг. Наблюдаю, сдерживая порыв рвануть ее на себя резко и просто ворваться внутрь. Свидетельство желания давно не скрыть никакими полотенцами. Разве что, внутри нее. От этой мысли рык нетерпения вырывается из глотки, заставив девочку поскользнуться на мокром полу и оказаться спасенной в моих руках. Или не спасенной, но кого сейчас волнуют подобные нюансы. От нее пахнет жасмином и кокосовым маслом. Непроизвольно касаюсь носом у шеи, наклонив голову, чтобы вдохнуть глубже. Дрожь мурашками пробегает по мягкому и податливому телу. Нежность кожи под моими пальцами, что скользят вдоль позвоночника. Ее тело и мое желание им владеть, безраздельно обладать, иметь.
Ладонями слитно от лопаток к пояснице, на полушария ягодиц. Сжать пальцами ощутимо, до стона. То ли ей немножко больно, то ли я просто выдаю желаемое за действительное. Завести вторую ладонь между нами, погладив по животику костяшками пальцев и выше меж грудей, ущипнуть за сосок, вызвав еще один всхлип. Погладить пальцами по губам, что искусала в волнении, чтобы в следующее мгновение припасть к ним, сливаясь в поцелуе. Жадно и неистово терзать покусывая. Сходить с ума от того, какие они мягкие и чувствительные. Толкнуться языком глубже, заставляя раскрыться навстречу.
Надавливаю на плечи, понуждая встать на колени. Отбрасываю полотенце в сторону и беру ее ладони в свои.
- Я хочу, чтобы ты погладила и взяла в ротик, как самую вкусную сладость, - пальцы касаются члена, расправив кожицу.
- Все для Господина, - ладошки смыкаются у основания и ближе к головке, лаская по всей длине.
Закрываю глаза, вспоминая каким богам молиться. Но, когда губы смыкаются на головке, прочертив окружность по контуру, молитвы улетучиваются из головы. Все, что могу, это толкнуться глубже, придержав за затылок. Жалею, что маленькая так не вовремя решила сделать стрижку. Трахать ее ротик оказывается просто восхитительно, но даже несмотря на блаженство язычка, заканчивать еще рано.
Дернуть за руки вверх и развернуть к себе спиной, притянув плотнее. Вжаться членом сильнее, прижимая ладони к животику. Дышать ею, чувствуя, как сердце убивается о ребра грудной клетки. Она замирает на мгновение, паникуя.
- Не бойся. Просто закрой глаза. Я не сделаю больно. Почувствуй меня. Тебе понравится, - шепотом на ухо. Отрывисто, не запоминая даже, что говорю. Я готов сказать тебе сейчас все, что угодно.
Она опирается ладонями о стену перед собой, пару раз сжав и разжав пальцы, царапая ногтями стену. Огладив ладонью по внутренней стороне бедра, коленом раздвигаю ножки, погладив пальцами между ними и толкнувшись внутрь одним, затем двумя. Прикусить за шею ощутимо, а затем, не имея сил и желания ждать, наконец-то оказаться внутри нее, притягивая ладонью за живот и не давая отстраниться.
- Моя, - одно слово на выдохе.
Двигаться мягче поначалу и резче потом. Подгоняемый ее всхлипами, теряю контроль над происходящим и просто целую наощупь короткие прядки темных волос. Подхватить одну ножку под коленкой, чтобы быть глубже, ближе, касаться ощутимее.
Мягкость полотенец касается ее спины, когда оказываемся на полу. Входить на всю длину толкаясь резче, желая достать глубже. Оставлять почти бездыханной у невесомой грани и вновь погружаться до упора. Ритмичность и темп движений сводят с ума, приближая к неминуемой разрядке. Выдохом на губах ловить ее дыхание, целуя, покусывая и лаская губы.
- Смотри на меня. Не закрывай глаза. Я хочу видеть, как ты закончишь. Хочу видеть это в твоих глазах.
Чувствовать, как она, спустя несколько резких и глубоких толчков, словно по приказу сжимает сильнее внутренними мышцами, дернувшись навстречу. Спину сводит судорогой, а пальцы сильнее разводят ее бедра в стороны, сжимая ощутимо. Выпить до капли ее крики, заглушая поцелуем. Терзать губами губы, посасывая, пока ее тело выпивает меня до последнего глотка, забирает все, что я хочу сегодня ей отдать. Отдает все, что в моей воле попросить у нее в эту ночь.

Не смотри, не смотри на север, любовь моя,
Там никогда не горел для тебя маяк,
Не было берега, не было маяка,
Пойдем домой, пожалей меня, дурака.

Не смотри, не смотри на север, кругом обман,
Останешься здесь – замерзнешь, сойдешь с ума,
Горизонт там острый, сумрачный, ледяной.
Не смотри, не смотри на север, пойдем со мной. (с)

Сколько бы ни длилось блаженство, неизменно приходит рассвет. Она не улыбается мне, но этого и не нужно. Ее глаза еще горят, отражая наслаждение, что расцветало в ней всего несколько мгновений назад. Уверен, она видит то же самое в моих глазах. Зверь ластится к ней, стараясь процарапать путь сквозь грудную клетку. Это ощущение скручивает низ живота, заставляя вздрогнуть всем телом. Она вздрагивает в ответ, все еще чувствуя меня внутри. Не хочется покидать ее, слишком велико было удовольствие от минут, проведенных с ней... в ней. Но финал есть у всего, иначе к хорошему быстро привыкаешь.
Девочка не скрывая стона, закусывает и так истерзанную до крови губу, когда нехотя покидаю ее тело. Медленно, потянувшись вдоль. Лизнуть, целуя у горла. Там, где кожа с кровоподтеками от моего укуса. Зализать, заласкать, чтобы боль не искажала красивые черты милого личика.
- Все для Господина? – голос тихий, словно боится услышать ответ. Делает акцент на слове «все». Хмурюсь на долю секунды, поддавшись сиюминутному порыву. Неужели было так неприятно, что теперь хочет поскорее уйти? Прячу эти мысли глубже, касаясь губами горячего лба, собрав бисеринки капелек у волос.
- Все.
Она сидит на полу, словно потерянный ребенок. Смотрит в одну точку перед собой, будто погрузившись в собственные мысли. Тело ее здесь, но мысли уже далеко. Стоит ли заговорить с ней сейчас? Что я могу сказать? Спасибо, мне понравилось? Повторим как-нибудь? Брееед. Такой бред.
Порывисто встаю на ноги, и, потянувшись в спине, иду к кромке бассейна, где осталась ее одежда. Не утруждаю себя одеждой. Стеснение – это то, чего я лишился уже очень давно.
- Одевайся, - поднимаю тунику с пола. Одежда намокла, но стоит лишь выйти под лучи палящего солнца, это неудобство окажется величайшим благом.
Никакой реакции не следует, даже когда туника синим пятном падает у ног малышки. Прищурившись, наблюдаю. Она так и сидит среди полотенец, скрестив ноги и обняв колени руками.
- Девочка, - раздражение в голосе не удается скрыть. Поворачиваюсь к ней спиной, выискивая взглядом свою одежду. – Я сказал тебе одеваться. Утро. Пора уходить. Злоупотреблять гостеприимством хозяев - не самая лучшая затея.
Я бы, наверное, еще долго и пространно рассуждал о правилах этикета, если бы неожиданная, а от этого еще более обжигающая боль, не полоснула по щеке. На миг показалось, что невидимый взгляду клинок, коснулся лезвием, сильно оцарапав плоть. Тигр мгновенно отзывается рыком в груди, скользя взглядом вдоль зарослей, оплетающих колонны по периметру бассейна. Боль врезается в мозг. Спина горит огнем, заставляя стиснуть зубы. Удавка оплетает шею, впиваясь острыми шипами. Кажется, еще минута, и моя голова скатится в бассейн. Зверь рвется на волю, желая защитить и убить причину боли. Но не это злит больше всего. Я не вижу того, с кем должен бороться. Тигр не отличается терпением, когда вспарывая и разрывая кожу, плети нещадно полосуют, не выбирая, куда бить. Пригнуться, опираясь одной рукой об уже алый камень плитки и позволить зверю взять верх над человеком. Боль обращения сейчас кажется не такой существенной. Скорее, небольшое дополнение к общему безумию. Понимание приходит словно еще один удар из многих. Поворачиваюсь к Ней, озлобленно рыкнув. Пригибаюсь, пока лоза хлещет по спине. Сейчас немного легче. Шкура тигра куда прочнее, нежели человеческая. Теперь вижу только Ее перед собой. Мой мир сфокусировался, сузился до одной маленькой точки. До Нее. Застыв в оцепенении, прикрывает рот ладонью. Большие глаза смотрят не моргая. Боги, как же я хочу Ее…крови.
- Да что, Бездна вас побери, тут происходит?! – я знаю этот голос, но цель уже обретена мною.
Прыжок. Она падает на пол, сильно ударившись головой. Кровь стекает по плитке в бассейн. Моя кровь. Плети так же внезапно опадают на мокрую плитку, как секунду назад сыпались на плечи градом ударов. Лапой провести по горлу вниз, нависая. Задавить, сдержать желание полоснуть по горлу когтями. Перед глазами всплывают картины как она подо мной так же, как сейчас, но глаза полны желания и жажды. Выдохнуть, вспомнив, как она выгибается навстречу, принимая и отдавая себя. Нет, нельзя убивать. Тигр протестующе рычит, втягивая носом запах крови, желая отмщения. Нет.
- Тигр, отпусти девочку.
Взгляд за кровавой дымкой. Сосредоточиться на безликом стоит определенных усилий. Голова немного кружится и мутит от кровопотери, но терять сознание, подобно юной прелестнице никак нельзя. В себя прихожу уже человеком. Сантино смотрит то на меня, то на девочку, все еще лежащую на полу. На мой немой вопрос успокаивающее:
- Жива. Сам послушай. Сердце бьется. Но приложилась знатно, - оценивающе окидывает взглядом помещение, - я вижу, шутка моя удалась. Как она, тигр? Хороша?
Обидно, но даже рыкнуть сил нет, и что-то мне подсказывает, что эта белобрысая морда осознает сей факт в полной мере, и еще умудряется насладиться моментом.
- Тебе нужна помощь, полосатый. - не вопрос, а констатация факта. – Я распоряжусь. – взгляд его прикован к малышке у ног, - а то из-за ваших экспериментов, потеря может оказаться слишком велика. – улыбается, переведя взгляд на меня, - разумеется, я говорю о тебе, мой друг.
И почему я ему не верю?
- Девочке, - хрипло, сплюнув собравшуюся во рту кровь на остывшие плиты, - девочке тоже нужна помощь, - вытираю рот тыльной стороной ладони.
- Ты в курсе, что взгляд у тебя сейчас плотоядный, словно изо рта вырвали кусок мяса и отобрали.
- Ты мастер сравнений, безликий. – растягиваю губы в неком подобии улыбки. – Отправь ее со мной. Я позабочусь о ней.
- Не сомневаюсь. Только не съешь ее, - шутка выходит странной, учитывая недавние обстоятельства. - Правила Безликих незыблемы и нет прощения нарушившим их. Никому прощения нет.- голос безликого тих, словно говорит он сам себе. Фигура в плаще исчезает, а каменные своды еще разносят эхом произнесенные слова.

Друг мой, слава "Американского пирога" не дает покоя?

Санти, неужели и мне на тот свет отправиться, чтоб ты не скучал в одиночестве

Не поверишь, Касс, сам недоумеваю до сих пор. Величайшая несправедливость
___________________________________
Майчонок

И тебе спасибо, Майчонок. Сады безликих запомнятся мне надолго.

Валериа, а я-то как рад

Спасибо огромное. Эти посты были написаны на нереальном драйве и кураже. Я получил от них массу удовольствия. Рад, что понравилось не только мне

Ори *косиццо на руку* ты поосторожней, дорогой, а то так и до мозолей недалеко Спасибо за добрые слова! Рад, что не посрамил русалочью честь

Так в одно существо сливаются, пальцами ловят крик,
Из разомкнутых губ стекающий терпким соком.
Так рождается дух мой, растет у меня внутри –
Черный лебедь ли, финист ли ясный сокол.

Он рисует треугольники, уголки,
От бедра к бедру перо его пролетает.
Из волос и стонов сплетается нить строки,
И свивается в плоть к утру, и горит цветами.

Так срывают их – одним поцелуем, влёт,
Кровоточит свежий стебель, ложится в руку…
Это дух мой льнет к тебе – чертополох да лён –
Если будет страшно, не выходи из круга. (c)

Девочка не приходила в себя практически всю дорогу. Носилки покачивались, убаюкивая. Рабы, которым было поручено доставить дорогих гостей домой, о чем-то переговаривались, шагая в ногу по пыльной дороге. Солнце золотом переливалось в тяжелых складках балдахина, а ветер изредка залетал внутрь, играя с легкими занавесками в проемах по бокам. Кресло было мягким и удобными, но всю прелесть комфорта ощутить в полной мере не удалось бы при всем моем желании. Опереться о спинку кресла было проблематично. Хотя раны уже начали затягиваться, дополнительной боли я не жаждал. Приходилось сидеть чуть сгорбившись, опираясь локтем о колено. Тот факт, что носилки будут заляпаны кровью, волновал меня не так сильно, как вероятность того, что девочка не очнется. Я притянул ее поближе, устроив голову у себя на коленях (разумеется, ради ее комфорта). Пальцами неспешно перебирал короткие темные прядки, прислушиваясь к стуку сердечка. Этот звук убаюкивал и каким-то непостижимым образом успокаивал. Возможно, я просто был рад, что не убил ее и теперь испытывал облегчение. И девочка осталась жива и мне не светит отправиться к праотцам. Дар у малышки весьма впечатляющий, но опасный и необычный в равной степени. Санти не мог не заметить, кто управлял этим буйством шипастой зелени. Сердце неприятно сжалось, словно у меня могли забрать что-то, принадлежащее мне.
Во дворе суетился Косма. Завидев богато украшенные носилки, бросил лапать какую-то рабыньку и подлетел к занавескам, подобно ретивому жеребчику.
- Господин? – в этом слове были и удивление и опасение и неверие, когда взгляд его метнулся в сторону девочки, сидящей на полу носилок. Разумеется, этот прохвост ее узнал, даже не смотря на смену прически и такой экстравагантный наряд.
Из горла вырывается недовольный рык, чтоб перестал пялиться на Нее.
- Позови Хаммада, пусть заберет девочку и отнесет в мою спальню. Да, - улыбаюсь окликнув расторопного слугу, - девочка очень бойкая несмотря на кажущуюся беспомощность. Хорошая цепь не помешает и браслет попрочнее.
Удивительно, но даже спина отзывалась болью значительно меньше. Лишь отголосками напоминая о том, какой ураган таится внутри маленького существа в синей тунике.
Марта накрывала на стол, когда я появился в гостиной. Резко обернувшись, девушка выронила тарелку из рук. Ковер заглушил звон по каменному полу, но усилил раздражение хозяина.
- Простите, Господин, - осколки быстро были убраны, а девушка юркнула в коридор по направлению к кухне.
Обед удался на славу. Пару раз возникала мысль пригласить гостью к столу, но природная вредность и небольшая толика злопамятности за пораненное самолюбие, не позволили мне этого сделать. Забрав кувшин вина со стола и прихватив чашу, я направился в спальню. Волнение, что я испытывал, ступая по каменной лестнице, было сродни тому, что селилось в груди перед выходом на арену.
Останавливаюсь в дверях, рассматривая Ее, лежащую в моей кровати. Нереальное зрелище, откровенно говоря. Хаммад в точности исполнил поручение и на запястье малышки красовался небольшой браслет, цепь от которого прочно обвивала узорчатую вязь спинки кровати. Наклонив голову набок, улыбнулся.
- Господин, - Марта вернулась с мазью, приготовленной для моей страдалицы-спины.
- Мажь, - одно слово и кивок в сторону кресла без спинки.
- Она приходила в себя? – разумеется, рабыня понимает, о ком я.
- Нет, господин, - качает головой, открывая склянку с мазью, - иначе здесь бы уже был погром, судя по тому, что она на цепи.
- Марта, может тебя тоже следует посадить на цепь, дабы твой язык умел оставаться за зубами, когда это нужно, - оглядываюсь на девочку через плечо, - или найти ему иное применение.
- Я забылась, Хозяин, - шепотом, склонив голову, - все, что пожелает Хозяин.
Сказанные слова вызывают некое подобие дежа вю.
- Проснулась?
- Ты! Отпусти меня немедленно!
- С чего бы?
- Ты спятил держать меня на цепи?!
- Осторожнее со словами девочка, ты в моем доме.
- Ты не имеешь права, я свободная!
Не могу сдержать торжествующей улыбки, когда она садится в кровати, оглядываясь по сторонам в недоумении и такими большими глазками, полными удивления, смотрит на браслет, то и дело дергая рукой, в попытке освободиться, а второй придерживая простынь на груди. И кто додумался накрыть ее простынкой?
В борьбе за одежду, наконец-то узнаю ее имя. Майя. Красивое, хотя и простое. Почему-то оно похоже на лето и запах меда с корицей. Боги, как же я не люблю мед. А теперь она, словно сотканное из противоречий чудо, оказавшееся так близко.
Ее ласки оживают в воображении, стоит лишь коснуться, придвинуться ближе, перестав отказывать себе в подобном удовольствии. Сажусь на кровать рядом с нею, погладив по скуле костяшками пальцев. Второй рукой беру ее ладошку в свою. Ласкаю у запястья, там, где надежно закреплен браслет. Оглаживаю по руке вверх. Линию ключицы чуть задев пальцами, спускаюсь ниже, зацепив край простыни и потянув. Хмыкает недовольно, придерживая материю сильнее, впиваясь пальчиками в призрачное подобие защиты. Погладить по животику сквозь преграду ее прикрытия, почувствовать, как вздрагивает, все еще полыхая огнем в глазах. Если бы взглядом можно было убить, я бы умер в продолжительных и изощренных пытках. Что-то мне подсказывало, девочка способна не только хлестать по спине, словно веником. Тут кстати вспомнилось, что я не люблю цветы, и в доме нет ни одного хотя бы самого плачевного вида кактуса. К счастью.
- Хорошо. Ты хочешь одежду. Тебе это будет приятно?
- Да!
- А я хочу… Чтобы ты сделала мне приятно.
- Что?!
- Ты слышала.
- Освободи меня.
- Нет.
- Мне неудобно!
- Приноравливайся.
Эта словесная перепалка откровенно веселила меня. Я уже столько раз вознес хвалы богам, что наградили меня дальновидностью и подсказали приковать этот ураган в юбке. Боюсь, если бы у нее была свобода передвижений, камня на камне бы от дома не осталось.
Что-то, промелькнув в ее хитром взгляде, настораживает на мгновение, пока тепло ее рта не забирает в плен. Сжимаю и разжимаю вторую ладонь, огладив по бедру вверх, скатывая простынь. Она ласкает, выбивая воздух из легких простым незатейливым прикосновением.
- Сделано. – словно ведро ледяной воды…в штаны, что уж тут пытаться найти подходящие сравнения. Злость накатывает волной, заставляя прищуриться и сильнее сжать пальцами бедро нахалки.
- Договор, - еще смеет улыбаться. Кажется, что была б возможность, скрестила бы руки на груди, победно хмыкнув.
Неожиданно гнев мой сменяется…смехом. Я смеюсь, смотря на эту чертовку. Смелая, зараза или безрассудная. Две крайности одной сущности. Она определенно забавляет меня. Миленькая, упрямая и такая красивая. При определенных обстоятельствах, я бы хотел иметь ее. Двусмысленность слов снова заставляет улыбнуться.
- Тебя что-то веселит? – хмурится, поджав губы.
- Ты. Ты меня веселишь.
- Твои проблемы. Я хочу мою тунику и сними, наконец, эту побрякушку, - трясет рукой, звякая цепью.
- Не хочу. – пожимаю плечами, отчего боль снова возвращается, пробудив воспоминания. – Что за представление ты устроила в садах? Да еще на глазах у безликого. – последнюю фразу говорю тише. Эта мысль, словно заноза, что впивается сильнее. Ее уже не достать. – Ты исполосовала мне всю спину. Скажи спасибо, что не убил тебя прямо там. Так что, меньшее, что ты можешь сделать, это залечить то, что так удачно искромсала. – киваю на склянку с мазью.
- Мне неудобно! Что ты за варвар, в конце концов?
- Дотянешься. Цепь длинная. – поворачиваюсь спиной, усевшись между ножек.
Хмыкает, что-то проворчав, а я глажу пальцами лодыжку, лаская косточку большим пальцем.
- Только без глупостей девочка. Оторвать мне голову сейчас у тебя вряд ли получится.

Боги, а ведь я приперся, потому что покусился на этот смайл))))) Майчонок, в этом смайле так четко вижу тебя, что не мог промолчать



Аз, спасибо Нереально приятно это слышать. Понимать, что не только мы чувствуем так, но и тем, кто читает, это заметно.

Тигр завис и не может отвязаться от песни

Всем доброго времени суток
Оричка, пришел выразить восхищение постом.
Повеселило письмо господину Мятному (особенно "мысли вслух") и очень понравился "завтрак на кухне".
Доми, а врать совсем не хорошо.

Вот нет больше их, сплетенных, связанных воедино,
Нет больше всех этих «я-тебя-чувствую-через-кожу».
Как будто ничего не происходило,
Остыло и не тревожит.

Есть какая-то грань, за которой все это кажется неуместным:
«будьте любезны, сделайте одолженье».
А потом кто-то первым выходит из-под ареста,
Досрочно освобожденный от продолженья. (с)

Любопытное обстоятельство. Казалось бы, чем могут отличаться женские пальчики. Но ее прикосновения ощущались абсолютно иначе, нежели невесомые касания хотя бы одной из служанок. Марта, чего уж далеко ходить за примером, делала все, что ей приказано из страха не угодить, чем-то рассердить, впасть в немилость у своего господина. Оттого и прикосновения ее были робкими и едва ощутимыми.
Руки той, что сидела сейчас позади меня, я чувствовал всей спиной. Она касалась нежно, словно пытаясь залечить то, что сделала недавно, но в ее прикосновениях я не ощущал дрожи или страха. Майя ловко наносила мазь на порезы. Кровоточить раны давно перестали и благодаря ускоренной регенерации, многие из порезов уже начали рубцеваться и затягиваться. Она гладила пальцами каждый, пробегая подушечками по запекшейся корке ран, стараясь втереть мазь тщательно, но не причинить дополнительной боли.
Пальцами глажу ее под коленкой, отвлекая себя от мыслей о спине. Почему я держу ее как рабыню на привязи? Она права в том, что свободна. Но и я прав в том, что не хочу отпускать.
Губами касается слева под лопаткой, скользнув языком. Секунда, чтобы принять это за ласку и болью отозваться в ране. Острый шип достает губами, ловко зацепив его язычком. Оборачиваюсь резче, чем следовало бы . Моя кровь на ее губах. Стереть пальцем? Оставить? Мозг уже прокручивает варианты того, что хочется с ней сделать на этой кровати. С ней, такой беззащитной и уязвимой в собственной силе.
Сжимаю ее в объятиях, впиваясь в губы жадным поцелуем. Я слизываю собственную кровь, но прокусываю губу, пробуя на вкус ее. Сладкая. Ее непокорность и ужасный задиристый характер вызывают непреодолимое желание укротить, подчинить, заставить быть послушной. Но разве тогда она не станет одной из тех десятков, сотен, что сменяют друг друга в нижних комнатах? Разве тогда не сотрется ее лицо и имя из памяти? Разве я хотел бы этого?
- Нет, - когда ладонь моя, рванув простынь из пальцев, накрывает, сжимает грудь. - Нет, пожалуйста, нет, - ее голос, словно сквозь толщу воды пробирается к сознанию.
- Почему нет? – задаю вопрос, смотря глаза в глаза. Я не понимаю. Ведь чувствую, что хочет. Чувствую, как горит, как сама того не замечая податливо льнет к рукам.
Малышка решает поговорить о правильности поступков. А у меня в груди предательски сворачивается клубок сомнений. Жалеет? О том, что было, жалеет? Неправильно?
- Так хочется, - шепот в губы, - Свернуть тебе шейку. Я жалею о времени, когда ты могла ответить только "все".
- А ты можешь быть с кем-то только, когда все по твоей воле?!
- Я не понимаю, - рывком к ней, нависнув над спрятавшейся под простыней девочкой, - зачем пытаться сейчас решать что правильно, а что нет, когда я чувствую запах твоего возбуждения, - рычу. Пугаю ее. Плевать.
Вжимается в спинку кровати. Могу поспорить ,что резная вязь узоров отпечатается на нежной коже. Рука скользит верх по бедру, скатывая простынь, которую она так крепко прижимает к груди. Ловлю на себе ее ошалевший взгляд. Рывком раздвигаю ее ноги, накрыв ладонью между. Горячая, влажная. Скользнуть внутрь пальцами абсолютно без усилий и словить всхлип, сорвавшийся с плотно сжатых губ:
- Чувствуешь? – поворачиваю пальцы, толкаясь глубже, - все еще будешь врать, что не хочешь? Или ты не хозяйка собственному телу? – убираю руку быстро. Ее хочется помучить, наказать за бессмысленную и глупую игру, но я не уверен, что смогу удержаться.
Я всегда брал то, что мне хочется. Иначе я просто не умел. Но сейчас, я старался остановиться, сдержать то, что так тянется к ней в прямом и переносном смыслах. Почему?
Ответ прост: я не хотел, чтобы потом она ненавидела меня сильнее, чем уже ненавидит.
- Хозяин, к вам пришли, - Марта застывает в дверях, не решаясь пройти дальше.
- Кто тебе разрешал заходить?! – моментально нахожу ту, на которую можно направить свой гнев, но девушка ни в чем не виновата, поэтому добавляю мягче. - Кто пришел, милая?
- Один из торговцев с Царя, спрашивает.
- Отлично. Встречу его со своей новой рабыней, правда, милая? – облизываю пальцы, которые только что были в ней.
- Ты права не имеешь, тебе придется отпустить меня!
Второй рукой крепче сжимаю горло, дернув девочку вверх:
- Скажешь хоть слово, и останешься ей навсегда.
Она пытается что-то возразить. Нет, не словами, но ее взгляд, сулящий мне гореть на погребальном костре и порывистость жестов объясняют многое.
- Майя, прояви благоразумие, - сам не понимаю, зачем уговариваю ее, хотя мог бы просто заставить силой. Некое подобие развлечения. Смогу или не смогу подчинить ее, не причиняя боли.
- Я хочу одеться, - произносит медленно и спокойно, отделяя каждое слово, - и сними уже наконец эту железку. – Или ты потянешь меня в гостиную на кровати, - хмыкает собственной остроумной колкости и старается не отводить взгляда, от пляшучей ярости в моих глазах.
- Надо будет – потащу, - наклоняюсь, понижая голос до шепота, - голую, на цепи, хоть через всю рыночную площадь.
- Замечательно, - парирует, огрызнувшись, - надеюсь этому с поломанной рукой и прочим твоим слугам понравится представление.
Ее слова немного отрезвляют, и я понимаю, что в данной ситуации все же выиграла она:
- Марта, - не оборачиваясь обращаюсь к девушке за спиной, - отведи ее в купальню и пусть выберет любое понравившееся ей платье.
- Да, господин.
- А если вздумает делать глупости, - смотрю глаза в глаза темноволосому наказанию дома моего, - то объясни ей, что отсюда живым никто не сбегал без моей на то воли.
Встав с кровати, забираю рубаху и бросаю пленнице ключ от наручника.
- Приведи ее в гостиную, как справитесь, а я пойду встречу гостя. – оборачиваюсь в дверях, замечая, что ключ она еще не схватила, а провожает меня полным презрения взглядом, - не делай глупостей, маленькая. Я не люблю играть не по моим правилам.

Май, неожиданный и обалденный подарок
Очень приятный сюрприз. Спасибо.
В особенности, спасибо за слова на баннере. Они отражают то, что есть основа.

Лекс, спасибо. Сам не нарадуюсь никак. Это мне подарок неожиданный.

Брейден, ну не мог я не засунуть свой тигриный нос в вашу беседу.
Хотел высказать мое восхищение по-поводу косичек - .
Вам очень идет, сэр Брейден. С ними вы кажитесь не таким воинственным.

*голосом из пустоты* а на гречке эффективнее