Карта ролевой игры "Забытый мир"

Какие люди! Безе, здравствуй.) Я тут загляделся на дам, понимаешь. Очень сильно загляделся.) Спасибо за подарок *тыренное тоже подарок, ага* , слепо с оригинала украсить наш погост, как пить дай! Иди, подсаживайся к нам.)

Один вопрос мучает - откуда у раба золото? Или всё оттуда же?)

Если ты за сюжет, то не думаю. В своё сюжете я уверен на все сто. Если же не о нем то, да, несомненно есть. Во-первых, моё редкое появление и следовательно без активность как в игре, так в сюжете. Можно скинуть на реал, но не буду. Я виноват и причины роли не играют.
Скажи, Безе, если это не относится к тайне сюжета, то какой главный урок из рабства ты вынес? )


Эх, Древняя, в панике я не был пожалуй даже в час своего рождения.) Загнать в неё меня ой как трудно.)
Спасибо за ответ,теперь я знаю, чего ждать.) Сам я не знаю, это честно, буду ли рядом проходить, либо жить рядом. как говорилось - Стена мой дом, зима моя стихия.)

я как всегда, всё проспал
Майя, прости за долгое ожидание. Каюсь.)



Во-первых, мы не можем не справится, ибо мы либо справляемся либо становимся еще одним блоком в Стене. Во-вторых, всё просто (для нас, по крайней мере) , маги наши отцы. Благодаря им мы живы, у нас есть мать (Стена) и мы её храним и защищаем. Понимаешь ли, для нас это логично: быть верным тому, кому обязан существованием. И, нет, сомнений нет, никаких.) Хочется к нам на Стену? )

Алайн, я всё понял и с нетерпением просто жду встречи. Обещание паники, интригует.)
Ведя, у меня было др создания? Великая Стена, я и забыл. Спасибо за кабанчика.) Теперь с собачкой Марго на пару бегает.)
Кастул, с прибытием. Удачной игры.)

Констанца, нет слов дабы выразить свою благодарность. Спасибо за видео, мой день в ваших руках.)

Погост "Мать-Гора".


Кадавры. Я никогда не забуду свою первую встречу с ними.
Тогда прошло только лишь два месяца с моего прихода на погост «Мать-Гору». Только два месяца, как я встретил своих отцов. В тот день мне приказали убирать в пещерах варанов, при этом следя за собой и не сметь их будить. Они только вернулись с братьями и отдых был им необходим. Чистя их пещеры, внутренне кипел: неужели это судьба стенного? Разгребать навоз? Это и есть служба Матери Стене? Я продолжал всё дальше и дальше кипеть, поэтому не сразу заметил гостя. Это был Гай, смотритель варанов. Когда кузнец приказал мне помогать ему, я не был против, но это оказалась не помощь – Гай всего лишь наблюдал. Подхватив вилами новую кочку навоза, я проворчал:
- Чего тебе?
- Просто наслаждался бурчанием, - усмехнулся он. Но что Гай хотел добавить так и осталось тайной – один из смотровых на башне в эту минуту прокричал «Кадавры» и Гай бросился прочь.
Отбросив прочь вилы, я побежал следом. Я горел желанием наконец их увидеть, еще с тех самых пор как узнал о них от своего отца – Аркида Молчаливого. Он говорил, что это самые жалостливые создания мира, что смерть для них есть избавление от мук.
«- Но почему их нужно убить? Они же люди!
- У них нет самого главного. Души.»
Никогда не понимал слов отца. Никогда не признавал. До той минуты. До той секунды, как заглянул одному из них в лицо. Увидел его глаза. Они не выражали абсолютно ничего: никакой злости, ненависти, ярости. Абсолютная пустота. И напали они на погост не потому что захотели, им просто указали напасть. Рвали глотку одному, вырывали руки с корнем другому – не ярости, ни злости. Просто указ.

Выбежав во двор, я был готов к битве и к новым смертям, но оказалось, что я опоздал. Их было не больше дюжины и братья уже складывали их в кучу, дабы сжечь их трупы. Наблюдая за ними какой-то время, мысленно (в который раз!) задавался вопросов: чья вина в их смерти? Тех ли, кто превратил их в чудовищ или тех, кто не смог спасти в свое время?
Истошный крик вывел меня из задумчивости. Бросился на зов и стал частью небольшого круга братьев и лекаря. Один из отвержанных, работающих в погосте, лишился ноги: двое братьев держали его за плечи, не давая двигаться, а лекарь пытался спасти то, что ещё возможно было. Не имея возможности вырваться, ему оставалось лишь кричать о боли и молить Богов об избавление. Возможно, они и слышат его, но на Стене, откликается лишь Матерью Стены.

Спустя пару часов, освободившись, я вернулся в кузню, ожидая увидеть Рауда развлекающего своими байками Делию, но застал лишь первого. Быстрый обзор помещения не дал ничего другого.
- Где она, Рауд?
- Кто?, - явно занервничав и пряча глаза, ответил ученик.
- Рауд ты стенной и умением врать не наделен. Где Делия?
- Она… её…
- Пару часов назад её увел северный конвой, присланный за ней. Её обвиняют в убийстве. – Раздался голос Эйнара, за моей спиной. Повернувшись, я посмотрел отверженному в глаза. - Нет, - ответил на невысказанный вопрос он, - она не сопротивлялась.
В какой-то миг во мне вспыхнуло желание, схватив меч, броситься за ними, вернуть и спасти Делию, но следующее слова Эйнара, потушили его, оставив от них лишь пепел.
- Она не оправдывалась, Стальной, и не звала тебя на помощь.

Погост «Мать-Гора»

Каждый удар молота о раскалённую сталь вызывал столбы искр исчезающих у моих ног. Удар, второй, третий и громкое шипение после того, как сталь отпускалась в ледяную воду. И снова всё по кругу: пылающий очаг, удары, искры и шипение стали. Придавая клинкам нужную форму, натачивал их. Я потерял счет времени, не обращал внимания на дни, на жалкие попытки Рауда разговорить меня. Зачем? Я часть Стены, а стене совсем не обязательно придаваться болтовне. Сам не понимая почему, но после молчаливого ухода Делии, я сторонился всех в нашем погосте и особенно женщин. Это было не просто глупо, это был настоящий идиотизм не достойный стенного. И это вызывало новые столбы искр. После слов Эйнара в душе поселился гнев. Не звала и не просила моей помощи. Чтож это её выбор и не мне судить эту женщину. Мать Стена станет моим свидетелем!
Удар, столбы искр и после громкого шипения послышался тихий голос Эйнара, появившегося в дверях кузне:
- Ты становишься жалким подобием стенного, кузнец, - его слова я оставил без ответа, продолжив ковать один из тысячи клинков из элинниума для своих братьев. – Почему бы тебе не переспать с одной из женщин?
- Почему бы тебе не заткнуться?, - но в глубине души я понимал, что он прав. Отложив молот, а меч с громким шипением опустив в чан с ледяной водой. Подойдя к небольшому столу, на котором стоял кувшин с элем, отпил из него. – Итак, зачем ты пришел?
- Я бы сказал «скучал», но видимся мы слишком часто. Каир, просит тебя к себе.
- Зачем?
- Кузнец – это Каир Мудрый. С каких пор он отчитывается?, - что ж отверженный был прав. Подойдя к чану с водой, от которого исходил густой пар раскалённого клинка, умылся и стал отмывать руки. – Твои воспоминания станут погибелью для тебя, Гектор.
На мгновение я застыл, но сняв и отложив кожаную накладку и одев меховую парку, только тогда ответил другу:
- Я знаю.

- Ты знаешь, какой сезон сейчас?
- Зима.
Отец проигнорировал мой ответ.
- Приближается Совет Десяти и ты один из нашей свиты. Остальным зов послан, они направляются к нам. В день их прихода, мы отбудем в столицу.
- Почему? Никогда раньше меня не избирали членов свиты…
- Так захотела Мать. Станешь ли оспаривать её желания?
- Нет, - покорно склонив голову, я слушал, что хотел от меня отец…

Три недели спустя.

- Ты превзошел себя, сын мой.
- Мне помогали, - в благодарном жесте, слегка склонив голову, я вновь вернулся к созерцанию клетки. Всего двух метров в высоту и столько же в глубину, она была полностью из эллиниума, отполированного до зеркального блеска, и каждый её дюйм покрывался редчайшей росписью: войны между льдистыми и магами, изгнанием ледяного народа, сотворением Стены и рождением стенных. Не знаю для чего такая клетка Правителю. Хочешь что-то знать, легче всего спросить… Я посмотрел на отца: - Для чего такой дар Правителю?
- Иногда, любой устаёт от смертельных кинжалов в дар.
Или не легче…
- Когда мы отбываем?
- Как только прибудут братья с «Грома-Молота».

Столица мира. Месяц спустя.

Этот город поражал шумом и толпой людей. Причалив всего час назад, я уже мечтал вырвать глотки паре орущих, сломать руки пихающих меня в боке людей, но не мог – моя клятва нерушима: мой долг защищать их. Сжав крепче зубы, я шел по изумрудной пристани следом за свитой, направляясь во дворец. Город поражал не только толпой. Он был красив, удивительно, невероятно красив. В свой красоте Столица могла поспорить со Стенной… В этот момент вновь послышался отчаянный крик со стороны накрытой клетки.
- И откуда только оно берет столько сил, - покачал головой один из братьев свиты. Я поморщился: это существо не замолкало с той минуты, как было помещено в клетку.
- Почему бы не заткнуть глотку этому созданию?, - нахмурившись, спросил я отца.
- Пусть знают, кто их враг. За прошедшие века, люди стали забывать истину, - глаз отца слегка дернулся в тот момент, когда из клетки донесся новый вой. Я не мог не признать мудрость отца, но всё же надеялся, что Правитель решит проверить остриё меча как можно раньше.
Итак, наша свита прибыла в Столицу и во дворец, но я так и не понимал, для чего нужен был Матери мой приход сюда. Моё место было в тысячи лигах к северу, в краях мороза и ледяного ветра…

Столица удивляла. Притягивала. Роскошь дворца поражал, а шумные улицы Царя-островов оглушали. Впервые за много лет я оказался среди такого скопища людей. Да, жизнь на Стене, среди бескрайних снежных просторов, заставляют позабыть, какого это жить южнее. Сегодня шел третий день нашего пребывания в столице. День Совета десяти. С самого рассвета непонятное напряжение охватило меня и братьев. Все мы знали: что-то должно было произойти. Это собрание было одним из важнейших за последние годы, не только для правящих домов. Отец весь прошлый вечер был молчалив и задумчив, а сегодня с утра, собрав всех нас, Каир, призвал быть готовыми к любому исходу. Глядя на него, подумалось, что чего-бы не добивался отец на Совете, сам он мало верить в успех.
- Не стоит быть таким хмурым, брат! Ты только посмотри: сколько прекрасных дам вокруг.
- Уверен ты повеселился за нас обоих, Альбин.
- Уж будь уверен, - хохотнул тот в ответ. Альбин был одним из братьев нашего погоста и в отличие от многих: он всегда улыбался. Брат был настоящим исключением из правил и имел то, о чем стенные лишь слышали: счастливое детство. Когда его призвали, мать отправилась с сыном, помогая в пути и поддерживая во всем. Для него мать была истинной матерью. Женщина и сейчас жила в одном из поселений недалеко от погоста и Стены. Имел бы я такую матушку, будь она не дочерью аристократии, а бывшей рабыней? Голос брата вывел меня из задумчивости: - … соблазнить вон ту леди к концу турнира?
- Хочешь её? – Указанная дама выглядела невинной, однако взгляды, бросаемые в нашу сторону, выдавали её с головой.
- Я ещё не решил, - поправив меховой ворот своего плаща, Альбин продолжил, как бы извиняясь: - Говорю же – этот дворец полон прекрасных дам!

А она тут, что еще делает? Замедлив шаг, рассматривал стоящую у ворот девушку. Сегодня её накидка была простой, без тех изысков, что носила до этого. Она с горделивым видом ждала, пока стража повинуется, и отворить ворота. Красива, тут не поспоришь. Еще в первую нашу встречу, тогда на балу, отметил это. Всё в ней говорило о гордости и власти. Диарина. Эта девушка явно гордилась своим именем и предками. Она держалась, как и любая другая великосветская дамы, с тем же присущим высокомерием, но стоило лишь втянуть её в спор, как острый язычок выдал с головой. Тот спор на маскараде, был воистину забавен. Будет ли забавно и сейчас?
- А за воротами весьма опасно, - окликаю её, не заботясь о приветствие.
- Поэтому вы боитесь покинуть их предел? Если так, то могу вас сопроводить.
Смотрю на нее и удивляюсь. Неужто жаждет компании?
- Это приглашение?
- Считайте, как хотите.
Бросив взгляд «сверху вниз», Диарина направилась сквозь открытые ворота. Прячу усмешку. Слишком горяча себе на беду. Кивнул стражам и последовал за ней. Интересно, куда её нелегкая несет?

Шум и веселая суета захватила всех в столице. Люди радовались и веселились, будь то богатый вельможа, либо нищий. Откуда-то слышалась, пьяна ругань, с другой стороны кто-то дрался, а толпа вокруг подбадривала. Улицы кишели не только гуляками и мирными, но и ворами с жуликами. Я заметил нескольких, но стоило поймать их взгляд, ловцы скрывались в толпе. Моё присутствие Диарина заметила не сразу, а последовавший обмен фраз, снова развеселил. Да, ей определенно неловко при мне. Холодна ли она со слугами, так же как и та, что выносила меня? Это мысль не покидала меня с самого приезда. Женщины аристократии хитры и коварны…
Площадь была заполнена людьми смотревших выступления жонглеров разных мастей. Шуты сновали средь народа, веселя их. Этот день был из тех, когда не ждешь ничего, а оно случается… В один миг реки эля, замелись реками крови… Взрывы, казалось, гремели со всех сторон, веселый смех, сменился на крики боли и помощи. Удар о рёбра сбил меня с ног и, казалось на миг, я забыл, как дышать. Ищу глазами Диарину: она лежала в нескольких шагах, так же сбитая с ног, а её одежда… Действию так быстро, как только могу, пробираюсь к ней и срываю горящую накидку. В следующий миг рывком поднимаю её на ноги, быстро осмотр, и веду за собой сквозь тот хаос, во что превратились улицы. У дворца правителя стражники пришли нам на помощь. Один защищает девушку, второй хочет помочь мне, но отмахиваюсь от него:
- Проследите, чтобы её доставили к родным.
Не говоря больше ничего, разворачиваюсь в сторону улиц. Возвращаюсь обратно к площади, по пути помогая людям встать на ноги. Народ на площади смешался: живые оплакивали свои страдания, разрушенные здания, мертвых… Я помогал как мог: убирая тела с пути, относя раненных в лечебницу либо к тем, кто мог помочь прямо на месте. Время шло, ор боли превращался в скулеж, до этого голубое небо, стало ярко-красным. Цветом крови…
К вечеру вернувшись обратно узнал о новом несчастье. Врыв прогремел и во дворце правителя. В Зале Шепота. Отец был мертв…

Царь островов. Столица.

Быть сыном Стены, значит быть готовым к потерям. Никто из нас не знает, когда и кого к себе призовет наша Мать, и мы с уважением принимает её решение. Потерять кого-то в бою с врагом, тоже было привычным. Сыновья Стены были рождены для защиты, и смерть от рук льдистых была частой. Потери были нам знакомы.
Но не такие…
Я слушал, но не слышал, что говорил Альбин. Братья уложили отца на лоскут ткани и обмотали им. На теле не было следов взрыва, но каменные колоны и балки не были столь милосердны. Может магистр и смог удержать силу удара, но не смог уберечь от потерь.
Альбин говорил и говорил, до сознания доходили обрывки фраз: «атака на правящий дом»… «запасов мало»… «тела были под обломками»… «нас все меньше»… «порт закрыт»… «нужны новые братья, нас все меньше»…
- Мы покинем столицу на рассвете, - голос был тих и спокоен.
- Гектор, порт закрыт…
- До ближайшего порта пару дней пути на лошадях.
- Им нужны силы и помощь. Гектор, одумайся, горе туманит твой разум.
- Это проблемы правителя, Альбин. Мы рождены для защиты, а не помощи. И, как было уже сказано, нам нужны братья. В порту мы разделимся – одни увезут тело отца на Стену, передадут Каира Матери, другие отправятся на остров Греха. Нам нужны рабыни.
- Я отправлюсь за разрешением на выезд, - подал голос один из братьев и, кивнув, покинул нас.
- А ты?, - уточнил другой.
Я посмотрел на тело, укутанное в материю. Что ты посоветуешь отец?
- Я еду на остров.

Остров Греха.

Удар по раскаленному железу, почти заглушал голоса с улицы. Почти. На острове Греха шум и гвалт сотни голосов был столь же обычен, сколь и воздух. Понемногу привыкал к этому, но тишина родного погоста была ближе. Приехать на остров и заняться тем, чем я умею лучше всего – не составило труда. Проблемой были рабыни. В эти недели их было все меньше и лишь с огромным трудом, нам с братьями, удалось собрать с десяток женщин. Они тут же были отосланы на Стену в сопровождение пары стенных.
Поведя плечами, снимая с них усталость, вернулся к работе – выковке парных мечей, богатому торговцу.
Стена звала меня, я чувствовал зов, но пока мог противиться ему. Мне было нужно найти еще рабынь и только потом я вернусь.

Этот день ни чем не отличался от сотен подобных ему. Проснувшись до рассвета, вышел из той коморки, что у местного кузнеца называлась спальней, и вдохнул полной грудью свежий воздух. Стена молила вернуться, призывала своих сыновей и эти её мольбы не давали покоя уже несколько дней. Стена чувствовала приближения чего-то темного к своим границам и вместе с ней это ощущали все братья. Подняв лицо к небу, закрыл глаза, прислушиваясь к своим ощущениям: беспокойство, призывы Матери и ... страх. Да, Она боялась этого "чего-то"! Откладывать отъезд больше нельзя...
Распахнув глаза, я посмотрел в темноту перед собой. Подобравшись я готовился атаковать. Тень выступила из темноты и, показывая что не намерен нападать, выставил вперед руки ладонями вверх.
- Меня зовут Азула, стенной, - "тень" подошла ближе, отбросив капюшон темного плаща. Женщина бесстрастно смотрела в глаза продолжала: - Моя хозяйка хочет говорить с тобой.
- Передай своей хозяйке, что мне не интересен разговор, - склонив голову в прощальном жесте, повернулся к ней спиной, но не сделал и двух шагов, как уcлышал:
- Она безликая.
Безликая. Остров принадлежал им и любой, кто жил, торговал либо был проездом, обязан подчинятся безликим.Таинственные, склонные к интригам и опасные, безликие скрывали свои лица от всех за масками серебра и золота. Я мог отказаться, но по другую чашу весов был въезд стенных на остров Греха. Безликие злопамятны и не прощают обид, а этот остров нужен нам с братьями. Очень.
- Приходи через два часа после рассвета. Я буду готов.

Поведав братьям, что безликая просит меня к себе, попросил их быть готовыми к отъезду.
- Я слышал в порту, что ночью отходит корабль в столицу.
- Узнай есть ли места для вас.
- Места есть всегда будь у тебя звонкая монета, - пожал плечами один из братьев Монсур. - Я так понимаю, ты остаешься, Гектор?
Вопрос был риторическим, поэтому я лишь пожал плечами в ответ и проговорил чрезмерно почтенным голосом:
- Меня вызывает безликая.

Гнездо.

Возможно безликих и опасались все кто имел хотя бы пару извилин, но в одном им не откажешь: родовой дом их сверкал великолепием. Эта громадина своим величественным видом должна была рассказывать всем о могуществе безликих и их власти на этом острове. Но рыжеволосая служка вела не к дому, а в сторону от него. Остановившись у входа в сад, она поклонилась и бесшумно исчезла.
Безликая, надо думать это она, стояла в центре небольшой поляны. Невысокая фигура, закутанная в плащ, она смотрела на куст перед собой. Приглушенный, из-за маски, голос нарушил тишину:
- Приветствую тебя, Стенной.
- Безликая, - склонил голову в приветствие, - ты желала говорить со мной?..

Ведя, я скромный сын Стены, холодный и до безобразия рассудительный.) Безликой не по зубам...увы)

Гнездо. Сады.

- Твои кинжалы будут готовы через неделю, Безликая, - сложив листок с изображением изделия, проговорил я, глядя в прорези маски. Другого ответа она и не ждала, лишь согласие с её условиями. Я мог бы отказать, но даже я не столь беспечен. У каждого острова свои главы и правила, остается либо уважать эти правила, либо забыть дорогу к острову.
Слегка кивнув, она прошла вперед. Длинная мантия создавала впечатление, что Безликая не идет, а плывет по воздуху, его подол лишь слегка шевелится. Своего имени она так и не назвала, и я пытался вспомнить правила безликих: имеет ли смысл назваться самому, либо остаться таким же … безликим? Интересно, как они выглядят под масками и мантиями? Безумны ли их лица либо лишены эмоций? Миф или правда, что тела безликих опасны для всех рас кроме родной? Скорее всего, умный ход одного из них. Защита от тех, кто покусился на силу их расы, метод запугивания остальных. Метод, сохранить чистоту крови. Насколько это возможно. Пожалуй, стоит лишний раз поблагодарить магов за кровь Стены в моих жилах…
Мои мысли прервала собеседница.
- Тебе будет предоставлена главная кузница Гнезда, - она сделала паузу, показывая какая это честь для любого, а для сына Стены и подавно. Ответом ей была лишь изогнутая бровь, что-либо сказать мне не дали. – Я выделю в помощники тебе несколько подмастерьев…
- Они мне не нужны, - мои слова остановили Безликую. Она повернула лицо, сокрытое маской ко мне, ожидая продолжения: - Тебе нужны эти кинжалы, выкованные рукой стенного. Ты их получишь.
- Элинниум, ценный метал.
- Воистину. И никто лучше сына Стены этого не знает.
- Твоя дерзость, Стенной, станет твоей погибелью, если её не обуздать.
- Я не унимаю старания твоих кузнецов, Безликая, - сжав кулаки и стараясь говорить почтительно так, как учил Каир и продолжил, - но мне они не нужны. Твои кинжалы нуждаются не в силе, а в опыте.
- Да будет так, - помолчав с минуту, сказала она. Наконец, кивает в сторону кустов позади и из их тени выступает её служанка. Она следовала за нами от самого входа в сад, ступая почти бесшумно. Почти. – Азула, покажет тебе дорогу. Через семь дней, начиная с завтрашнего, я желаю получить свой заказ, - не дожидаясь ответа, уходит вглубь сада.

Город.

Вернувшись к вечеру в кузню, которую занимали мы с братьями, застал одного Мансура. Завидев меня, брат кивнул в сторону заднего двора:
- Сборы почти закончены. Итак, чего хотела безликая?
- Два кинжала с рукоятками инструктированными камнями, - ответил ему, оглядывая комнату. В ней остались лишь мои немногочисленные вещи. Справедливо решив, что придется дневать и ночевать в кузнях Гнезда, я стал из собирать в сумку, чтобы позже забрать с собой. Бросив взгляд на брата, добавил: - Она предложила плату. По три рабыни за изделие.
- Быть безликим – выгодно, - пожал он плечами и добавил: - Мне остаться?
- Да, останься. Мне нужна будет помощь в сопровождение дам.

Кузницы Гнезда.

Я знал, на что шел, поэтому постоянное наблюдение из тени меня не раздражало. Не смущали и неуклюжие попытки местных мастеров разузнать секрет стенного мастера. До какого градуса я обычно разогреваю горн? Какими клещами и захватами я пользуюсь? Чем я вырезаю гравировку? Чем полирую? Казалось, вопросам нет конца, пусть и задавались они осторожно. Но кто мог бы объяснить слепому от рождения то, что дано зрячему? Как объяснить, что элинниум нужно не ковать и после гравировать, а слушать? Поэтому я лишь отвечал на вопросы и продолжал свое дело. Но однажды утром, я проснулся с ощущением глубокой тоски и чувством, что меня бросили. Закрыв глаза, попытался унять это чувство, напомнив, что оно обязательно появилось бы и мне просто нужно вернуться на Стену. Мансур наверняка чувствует то же. Помогло, ощущения притупись, но с того утра я стал работать вдвое усерднее.
Первый кинжал был готов к четвертому дню.
Вечером шестого дня, я заканчивал полировку второго.
Не отвлекаясь от работы, громко сказал:
- Асура, передай своей хозяйке – её заказ готов.

Гнездо. Кузница.

Она явилась лично. Не стала приказывать прийти к ней, а шла сама, спеша так, что служанке пришлось почти бежать следом. Из небольшого окна в стене кузни, следил за ней. Безликая. Она шла, как и в саду, будто плывя, но теперь не было того ощущения спокойствия. Желание иметь то, чего так хотелось, ощущение скорой победы – вот о чем говорила её, закутанное в черное, фигура. Интересно, как она выглядит?
Назойливое жужжание у правой руки отвлекает. Один из подмастерьев всё восхищался изысканной резьбой рукояток готовых кинжалов, говорил о важности правильной полировки и, казалось, умолкнет он лишь в старости, но в эту минуту в кузню вошла Безликая. Секунда, другая и верная своей госпоже Азула произносит:
- Всем выйти, госпожа желает говорить с кузнецом со стены.
Никто не посмел перечить, лишь верная служанка попыталась, но в итоге ушла, как и все. Кузня опустела, остались лишь мы. Я посмотрел в прорези маски и наклоном головы поприветствовал её хозяйку. Но сейчас ей не был интересен простой кузнец, Безликую манила к себе изысканная пара хрупких, но опасных кинжалов. Казалось, она полюбила их в тот миг, как дотронулась, и с материнской нежностью поглаживая рукоятку одного, сказала:
- Восхитительны. Ты действительно мастер своего дела.
- Благодарю.
- Как и обещано, оплата в виде шести невольниц. Есть еще кое-что. Сложнее и интереснее.
Она протягивает мне листок с изображение парных амулетов. Любой мастер по драгоценным металлам сказал бы, что работа проста. Я смотрел на рисунок пары жемчужин в оправе эллиниума, на тонкую резьбу орнамента и спрашивал себя: смог бы оживить этот рисунок? Да, смог бы. Работа кропотливее и тоньше, чем пара кинжалов, но, несомненно, смог бы.
- Уверен в том, что так оно и есть, - откладывая рисунок, обращаюсь к Безликой. – Но мне пора возвращаться домой.
- Даже если два амулета будут стоить десятерых невольниц?
Воистину, я удивлен! Неужто, эта пара амулетов так важна? Бросаю взгляд на рисунок и вновь смотрю в прорезь маски.
- Понимаешь ли ты, Безликая, о чем просишь? Жемчуг и эллиниум – опасный дуэт.
Она остается глуха к мои словам. Вновь берет один из кинжалов в руки: осматривает резьбу, поглаживает лезвие. Безликая, не повторяет вопрос, а терпеливо ждет ответа. Я прикрываю глаза, прислушиваясь к себе. Зов ещё не был так уж силен, и я смог бы продержаться вдали от дома месяц, максимум полтора. Мансур же и того больше, ведь он не раз и ни два покидал стену. Однако, если эти амулеты так важны для Безликой… Не открывая глаз, отвечаю ей:
- Как только зов Матери станет нестерпимым, я покину остров, Безликая. Ты должна понимать.
- Значит ли это, что ты согласен?
- Да, - открываю глаза, обращаясь к серебряной маске. – Однако, за всю работу для тебя ты дашь мне не шестнадцать невольниц, а двадцать. Если ты согласна, я приступлю к работе с утра. Если нет, я покину тебя, с обещанными шестью.

Гнездо. Кузни.


- Там, откуда я родом, не задумываешься об оттенках, Безликая. На границы льда – не это главное, - подхожу к ней, останавливаясь в шаге от Белизкой. Пальцы руки тянуться к её маске. Снять или дождаться? Звук гравия под ногами доносится из-за двери. Верная служанка всегда рядом. Не отказывая себе, едва касаясь, поглаживаю нижний край её маски. - Но тут слишком много времени и мне не даёт покоя один вопрос – что ты прячешь под этой маской?
Она не двигается. Не делает шаг назад. Не приказывает остановится. Я мог бы купиться на эту обманчивую покорность, готовый лишить её маски, не почувствуй в тот момент укол кинжала. Когда она успела вновь поднять его? Неслыханная небрежность со стороны сына Стены упустить такой момент. Накрываю своей ладонью её, затянутую в перчатку, заставляя сильнее сжать рукоятку кинжала.
- Если направила кинжал на стенного, Безликая, бей без раздумий.
- Знай свои границы, кузнец, - она отдергивает руку с кинжалом и, обернувшись спиной ко мне, делает шаги к выходу. – Я буду ждать моих амулетов.
- Как твоё имя?
- Безликая.

Неделю спустя.

- Будь ты проклята!, - я со всей силы отшвырнул только что законченную оправу для амулета с жемчужиной, запрокинул голову и громко застонал.
Уже несколько дней мне не удавалось закончить резьбу. Рисунки Безликой были точно до мельчайших деталей, поэтому обвинить в своём провале я мог лишь себя. Обещание данное мной, выполнил лишь частично – одна оправа была готова, и резьба идеально соответствовала рисунку, но вторая не давалась. Несколько раз сжав ладони в кулаки, принялся вышагивать из одного угла кузни в другой. Я стал нервным, мои руки начинали подрагивать, от того спокойствия, что ощущалось во мне и моих братьях не осталось и следа, а зов Матери становился нестерпимым.
Вернись. Приди. Я жду.
Остановившись там, куда отлетела неудавшаяся оправа, подобрал её и крепко сжал в руке. Пора вернуться домой. К Матери. К братьям. Сделав глубокий вдох, я мысли начал повторять молитву, пытаясь заглушить зов Стены.
И вышел я из камня. И в камень превращусь…
Молитва помогла: голова наконец прояснилась, а руки перестали дрожать. Отправив неудавшийся кусок метала снова на растопку, попросил помощи Матери. В этот раз я должен был закончить оправу без ошибок. Стенной во мне стремился домой, но гордость кузнеца, мастера своего дела, упрямо заставляла повторить всё вновь и вновь. Не из-за обещанной награды, о ней я сейчас не думал, а потому, что сын Стены не мог позволить себе неудачу.

Сады Гнезда. Пару дней спустя.

Она сидела на скамье в увитой розами беседке. Неизменная маска сейчас, казалось, светилась ещё ярче. В руках Безликая держала сорванный бутон розы. Проводившая меня в этот сад верная служанка Безликой, поклонилась хозяйке и бесшумным шагом удалилась. Безмолвная фигура на скамье не шевелилась, но я чувствовал её взгляд, который пройдясь по мне, остановился на свертке в моих руках.
- Твои амулеты почти закончены, Безликая.
- Почти? Что это значит, кузнец?
- Жемчужины – очень редки и ценны, Безликая, а в паре с эллиниумом и вовсе могут быть опасны. Поэтому подумай и реши в последний раз: так ли тебе нужны эти амулеты?
- Да, - она отвечает без раздумий.
- Да будет так. Мне вставить жемчужины или ты жажде сделать это сама?

С днем флирта, Забытый мир!
стенной долго думал как быть, торты и кексы то печь не умеет, посему...

Леди Никанорас, приятно было с Вами сыграть, надеюсь тот раз не последний. От сына Стены)

Госпожа Безликая, ваш лиг мне неизвестен, надеюсь мой скромный подарок придется по душе.

Ведя, приезжай в гости на Стену, пропустим по стаканчику эля.)

Остров Греха.

Всё моё естество пребывало в предвкушение скорого возвращения на Стену. Подобно тому ребенку, виденному мною однажды в деревне близ погоста, я стремился в объятия свой матери. Как и тот ребенок, я чувствовал себя рядом с Матерью сильным.
Ценным.
Нужным.
Сейчас мне осталось лишь отдать заказ, выполненный с таким трудом. Знала ли Безликая, что в этих амулетах сокрыта не только сила метала и жемчуга, но и раздирающей душу тоски сына по единственной матери, которую он знал? Догадывалась ли шагавшая рядом величественная дама из правящего клана острова, что нанятый ею кузнец становится слабее с каждой минутой вне родных стен? А имело ли это значения? Для неё.
Её предложение, сказанное тихим голосом у порога кузни, застает врасплох. Еще один признак слабости… Стенной всегда должен быть готов ко всему: будь то вопрос, обезумевшая стая вараном или пробудившийся в снегах труп, почуявший сладкую плоть. Остановился и повернулся к Безликой всем корпусом. Минуту я смотрел на сверкающую маску, пытаясь понять, что же она мне предлагает. Одетая в мантию фигура, терпеливо ждала ответа. Веками люди предавали из уст в уста сказания о хитрости её народа. Но что в них правда, а что ложь, красивая приправа странствующий бардов?
- Ты могла бы мне помочь, - повторил за ней, - и чем же?
В ответ она молчит, лишь склоняет голову набок. Я жду её слов с нетерпением, совсем не присущим мне, но она продолжает молчать, а потом… всё. Я перестал чувствовать абсолютно всё: тоску по Матери, её зов более не был слышен мне; нетерпение и раздражение; горечь от воспоминаний о прошлом. Впервые на моей памяти я абсолютно ничего не чувствовал. Это было прекрасно. Это было восхитительно. Это могло погубить. Краткий миг безграничного покоя.
А потом всё вернулось.
Все чувства и эмоции моих прожитых лет, зов Стены, тоска по ушедшим отцам и братьям.Вернулось всё, и этот шквал эмоций сбивал с ног. Мне пришлось согнуться пополам, прижав руки к груди, но и это не спасало. Дыхание с хрипом вырывалось наружу. Я заново переживал каждую боль и если по отдельности было легче, то все сразу…
- Я могла бы тебе помочь, - повторяет она. Искушает.
- Нет, - это всё, что способен был вымолвить.

Надевая перчатки из телячий кожи, я взял лежавшие на стол клещи и склонился над амулетами, готовый вставить жемчужины. К Безликой я больше не обращался, более того, старался как мог не реагировать на её присутствие. Память о недавнем ещё свежа, а искушение слишком велико. Отказаться от боли – не восхитительное ли это благо? Не великая ли погибель?
На то чтобы жемчужины легли в отведенные им пространства, уходит больше времени, чем положено. Руки не переставали дрожать. Стиснув челюсти крепче, приказал себе собрать последние крупицы воли. Последний щелчок клещей и амулеты были готовы. Я отошел от стола, давая Безликой возможность любоваться своим заказом, однако, из кузни не вышел. Ждал её слов и не столько об оплате, сколько о возвращение домой. К Матери и братьям.

Леди Лейн, прочел ваш пост. Постараюсь вскорости ответить. И, да, не стоит так волноваться - на Стене намного лучше, чем может показаться.)