Карта ролевой игры "Забытый мир"

Арена

Молча сажусь в кресло, откидываюсь на спинку. Подчиниться? А как же гордость? Пойти наперекор Безликим - потерять жизнь. А нужна ли она? Может, как Хасий? Нет, это не по мне. Я люблю жизнь, хоть и пресыщен ею. Смерть подождет. Не время еще.
Погуляем. Словно в ответ на мои мысли раздается голос магистра.



Хорошо, пусть будет по вашему, но с гладиатором я еще посчитаюсь. Нарушить все мои планы. Ему это так с рук не сойдет.
Смотрю на арену, и вижу, как Кассий, получив пальмовую ветвь и рудис (меч свободы), покидает арену. Провожаю его взглядом.
Посылаю слугу за выигрышем. 2 ставки по 50 мин. Пригодится.

Приносят деньги мне и Валери, а также выигрыш Джулиано.

- Прогуляемся, выпить не помешает. Да и театр посмотреть. Моя труппа тоже выступает, - предлагаю руку Валери, и вместе с Джулиано в сопровождении слуг мы покидаем арену.

Эз, я - твоя собственность? А не жирно? Неее??? Чет мне кажется, ты слегка перегибаешь палку. *Продолжает откусывать от своей мороженки*

есть немного, только мы едим его по разному, n'est-ce pas? *щелкает пальцами, появляется негритенок с добавкой, протягивает Безликому рожок* - угощайся.

Трактир у Хвостатого. Театр

- Понимаешь Джулиано, вот сейчас мне показали мое место. Мне это не нравится. Неприятно и как-то ощущение, что тебя использовали. Да, у меня была мысль даровать Кассию свободу послед выигрыша, но это моя мысль и мой гладиатор. Мой раб, понимаешь, а тут выходит без меня меня женили. Я против, но сделать ничего не могу. Напиться только и остается. И придумать бы, как все-таки сделать, чтоб было по-моему, - мы вошли в трактир и сели за столик.

- Вина, фруктов, сыра, мяса и чтоб все быстро и самое лучшее, - слуга расторопно ушел и вскоре принес все, что я просил.

Как раз закончилось выступление певца из Амира и появились артисты моей труппы. Да, я, как всякий уважающий себя помещик, держал театр и иногда ставил комедии...

– Дамы и Господа, представьте – ночь, сад, луна, девушка... и мужчина.
Он – коварный соблазнитель, она – простушка, которой и хочется, и колется.

Знатная дама
Я вышла в сад ночной, луна сияла,
Деревьев шепот был так тих
И я в томленье созерцала
Твой мысленно прекрасный лик.
Ты в сновиденье мне являлся,
Незримый ты мне был уж мил,
В душе твой голос раздавался,
Твой чудный взор меня томил.
Сейчас стою одна скучаю,
Воздеты очи к небесам,
Полуодетая, босая…
Нет, это просто стыд и срам.
Вот так вот выйти в ночь глухую,
И ждать неведомо чего…
Душой я о тебе тоскую…
Да тут и нету никого…
Все пусто, лишь одни виденья,
Проходят дивной чередой,
И гложат смутные сомненья –
Играет уж-то джинн со мной.

Безликий
Постой, девица, не стыдись
Навстречу северной Авроры
Звездою севера явись,
Ты моему прекрасна взору.

Знатная дама
Я вышла ночью в сад, мне боязно, мне страшно,
Моя душа предчувствием полна,
Пожалуй, вышла я напрасно,
И эта полная луна
Меня смущает, грудь томится

Безликий
Не уходи, постой, девица,
Куда торопишься одна?

Знатная дама
Ах, говорить мне не велели,
С мужчиной, да еще в саду,
Я быть давно должна в постели,
Так что, пожалуй, я пойду.

Безликий
Не уходи, побудь со мною,
Мне так отрадно и светло,
Я поцелуями покрою
Уста и очи и чело.

Знатная дама
Ах, вы меня смутили, право,
Так говорите вы красиво.
Но мне все это не забава

Безликий
Девица молвит горделиво.
А что за поступь, что за глазки,
И голос дивной красоты,
Рассказывать тут можно сказки,
Мои исполнились мечты.
Я встретил вас, и все былое,
В отжившем сердце ожило;
Я вспомнил время золотое –
И сердцу стало так тепло...

Знатная дама
Ах, мне тепло на сердце право,
Целуй, лобзай меня скорей,
Ах, обмираю я, о, Санва,

Безликий
Тут джинна бы позвать верней.

Знатная дама
Вся жизнь моя была заветом
Свиданья верного с тобой;
Тут ясно лишь одно ответом –
До гроба ты хранитель мой…

Безликий
До гроба, милая сказала,
Ах, так кончать я не хотел,
Но ты сама мне указала,
А наш пострел везде поспел.

От Автора

Он обнял деву и, лобзая,
Достал кинжал, и был таков…
Полураздетая, босая…
Ушла в долину грез и снов.

Мораль сей басни такова –
Не верьте, девицы, в слова
И спите по ночам в постели,
А не ходите в парк гулять,
Безликих этим соблазнять.

Трактир "У Хвостатого" - Театр.

Действие второе

Парадный зал

Пара брачующихся и гости


Маска

Безликий муж, сжимающий свой посох,

Внезапно кажется мне стариком. И воздух

Сгущается, дрожит вокруг меня.

Возможно ли, чтобы моя семья

Дала в мужья мне немощного старца?...

Вздохнуть, расправить плечи, постараться,

Чтоб голос не дрожал, движенья – плавны.

Скользить по лезвию ножа –

Не это ли забавно?


Безликий

Семья довольна; я и сам

Не мог бы сделать все удачней.

Один кивок – и я женат,

Экзамен сдан без права пересдачи.

Жена моя такая юная (иль нет?..)

Блестит чуть влажно прорезями маски,

И смахивала вся б история на сказку,

Но портит все безумный хэппи-энд.


Маска

Под маскою испорчен макияж,

Волнуюсь так, что мне аж дурно.

Грудь в декольте колышется так бурно –

Я слышу, как трещит по швам корсаж.

Но слышен этот звук не только мне –

В торжественно-безмолвной тишине

Я ощущаю руку мужа на спине!

Он тихо распускает мне шнуровку…


Безликий

Придется применить сноровку –

Не зря я посещал усердно «Тайный сад».

А из гостей уж Орвик-то как рад,

Мои манипуляции заметив,

Его глаза от предвкушения горят,

Что свалится с невесты свадебный наряд.

Не тут-то было, друг! Я опытный ходок!

И платье упадет, когда наступит срок.

Трактир «У Хвостатого» – вилла Батиата
Ночь-утро

– А что такое предчувствие?
– Видимо, ничем на первый взгляд не подкрепленная уверенность в
том, что какое-то событие произойдет или не произойдет.
– Я бы сказал, что это результат подсознательного осмысления данных,
о наличии которых ты даже не подозреваешь.
Роберт Хайнлайн.

Моя труппа выступила шикарно. Не ожидал от них. Даже маску снял, которую при входе выдали. Вообще – не люблю я масок. Разве что гладиатору она нужна – лицо закрыть, чтобы не сразу ранили, а так – зачем? Честный человек лицо маской прикрывать не будет. Хотя, кто у нас честный? И сам я грешен… Посмотрел по сторонам – что-то тебя Азарий на философию потянуло, не умирать ли собрался, – усмехнулся про себя. Отпил вина и взял с блюда гроздь винограда. Бросая в рот одну за другой сочные сладкие ягоды, вспомнил, как Валериа кормила свою рабыню, а потом целовала ее. Посмотрел на одну – на другую, во рту почему-то пересохло, а еще порадовало, что за столом сижу… Прикрыл глаза, представив их обеих в своей постели, обнаженных…
Смех публики вернул к действительности. Показывали презабавнейшую пьесу про Безликих. Вволю посмеялся, даже свою обиду забыл, но все же по сторонам посмотрел – нет ли где Кассия. Не увидел. Зато показалось, что противник его тут. А может и обознался, маски же кругом. Сплошные маски…
Представление кончилось, и народ стал расходиться. Кто-то, радостно смеясь, а кто-то – с опаской озираясь – все-таки содержание всего действа было достаточно крамольным.
Выпив еще вина и успокоив бурное воображение, подумал, что тоже пора домой.
– Джулиано, ты с нами или под бочок к своей девице, – спросил я приятеля.
– Я уж на постоялый двор, пора еще раз проверить, на самом деле мне продали сокровище или обманули, подмигнул Ломброзо.
– Договорились, жду завтра – пойдем в сады Безликих на праздник, – мы вышли из трактира на улицу, где уже ждали слуги с носилками. Подсадив в них Валерию, я отправился пешком, подумав мельком, что не видел сына с момента последнего боя. И куда это шалопай запропастился? Пусть только появится.

Ночь прошла в приятной компании двух молоденьких рабынь, так что я все-таки осуществил свои фантазии, пусть и нес теми девами…

Утро началось не рано. Что, впрочем, естественно, и прошедший день и ночь были бурными.
Теплая вода купели и массаж привели в чувства, а бокал хорошего вина и кусок свежей телятины – вернули хорошее настроение.
– Принеси мне еще вина и скажи даме, что гостит на вилле, что я жду ее, чтобы ехать на праздник в сады Безликих, если она захочет, чтобы я ее туда сопроводил, – кивнул слуге и вышел на балкон.
Солнце поднималось над морем, озаряя новый день. Каким он будет и что принесет лично мне? Сердце неожиданно кольнуло болью и грудь сдавило от недоброго предчувствия…

Вилла Батиата – улицы по дороге в сады Безликих

Только поступки определяют цену наших желаний.
Жан-Поль Сартр

Голос Валерии оторвал от созерцания и недобрых мыслей. Оглянулся. Моя гостья была вся какая-то похорошевшая, я бы даже сказал, возбужденная и выглядела, как кошка, наевшаяся сметаны. «Сметану» я тоже увидел – совсем рядом. Обе были невероятно довольны собой и абсолютно не скрывали своего состояния. А вот это уже не здорово – можно сколько угодно грешить за стенами собственной спальни, но на людях стоит выглядеть пристойно. И такое явное благоволение госпожи к рабыне не всеми будет правильно понято.
Пока я размышлял над увиденным, Валериа с девушкой вышли во двор. Последовав за ними, приказал подать носилки. Неожиданно мнее напомнили, что нам кого-то не хватает.
Прислове мальчик я аж поперхнулся, пока не понял, то ресь идет всего лишь о моем сыне.
– Хотел быя сам знать, где болтается этот недоросль. Не видел его с момента последнего боя. Вероятно спит или мечтает. Это как раз в его характере. Если Вы так хотите в сады, нам стоит поторопиться и, моя дорогая, не стоит так афишировать своего … ммм … благоволения к рабыне. Лучше оставить ее дома или уж, во всяком случае, не держать за руку, не сажать в свои носилки. Она – рабыня, Вы – госпожа. Не комильфо, право, – я подал Валерии руку, приглашая сесть в носилки. И сам сел рядом, приказал рабам следовать за нами.
– Дорогая моя, и чем же эта дева Вас так привлекла? Что она может дать такого, чего не могу, например, я – взяв руку молодой женщины, прижался губами к тыльной стороне ладони, провел ими по запястью к локтю и обратно, продолжая при этом смотреть на Валерию.

Сады Безликих

Наш маскарад для всех распахивает двери:
Прошу, веселья… господа, наденьте маски.(с)


Валери, как наверное, любая женщина, приняла сторон ребенка, то есть, моего сына, хотя он уже давно и не ребенок

- Я в его возрасте уже делом занимался, отцу помогал, и сам в боях участвовал. В основном, конечно, в театрализованных (стану я подвергать свою жизнь опасности), но на арену выходил, было дело. А Айзек... Мне бы понять, чего он хочет от жизни, может, нашли бы разумный консенсус.
Мой же намек на отношения с рабыней смутил ее немного, но она оказалась мудрой женщиной.
- Ох, Валери, кто нынче не безумен, спрошу я тебя. Тот парень, что вышел драться на арену - в своем ли он уме? А актеры, что играли пьесу, высмеивающую Безликих? Только безумный может пойти против них, и я, кстати, тоже, похоже теряю рассудок, - усмехнулся невесело и посмотрел на дорогу. - Мы скоро будем на месте.
Неожиданно Валери придвинулась ко мне почти вплотную и провела рукой по щеке. Мимолетная ласка была приятна, я бы даже был готов продлить ее, но вместо ожилаемого поцелуя женщина заговорила
- Нежность? Другие ощущения? Интересно ты рассуждаешь. Почему-то вспомнился юный темнокожий раб. Нежности он во мне не вызывал, а вот желание. Желание ворваться туда, где горячи и узко, ворваться и получит наслаждение - это было. - Я наверное, как твой муж, я не привык дарить ласки и нежность, меня ласкают, и мне от этого хорошо. Я привык получать наслаждение, не думая, что получает женщина, и я уже другим не буду. Меня устраивает такое положение вещей, устраивало оно и мою жену, а гетеры и рабыни, которые сейчас греют мою постель, зачем мне о них думать? думать надо прежде всего о себе. если тебе хорошо с этой рабыней - будь с ней, но это - как бы тебе сказать, выходит за рамки общепринятой морали и должно остаться за закрытыми дверями твоей спальни, если ты не хочешь порицания общества. Мы все ханжы, когда дело касается чужой постели. Уверяю тебя.
Женщина вздохнула та, словно рассказав мне о своем увлечении, сняла с себя тяжелый груз.
- Не вижу этого преимущества. Замуж можно не выходить, я тоже не хочу больше жениться, а детей - со мной их точно не будет, - хохотнув, снова поцеловал руку Валери, но она не откликнулась на ласку, а я не стал продолжать.
Прибыв на место, надели маски и закутались в плащи.
Снова все вокруг в масках - ни одного живого лица.
Маски, маски, под ними может быть кто угодно.
Как замечательно грабить, убивать, прелюбодействовать. нося на лице маску.
Ведь никто не узнает. А раз не узнает, то и не было этого...
И как люди в масках меняются - раб может выдать себя за господина, бедный за богатого.
Поняв преимущество маски, Валери уже открыто пошла дальше с рабыней, ведь никто не знал теперь, кто с ней. Две молодые женщины на прогулке.
А я не стал перечить - пусть делает, то хочет. В конце концов, живем только раз, и почему не попробовать в этой жизни все.
Мы вошли в ворота и двинулись вглубь сада. И очень вовремя. Как раз началась церемония венчания.
Магистр произносит слова. За ним говорят свои клятвы новобрачные.

Интересно, а невесту могли подменить? - возникает крамольная мысль. - Все же в масках, а она не только лицо скрывает, но голос меняет. И вообще, знает ли жених - на ком он сегодня женится, и знает ли невеста своего жениха? На какое-то время наступает тишина, смолкает музыка, щемит сердце и тишина какая-то гнетущая, недобрая. Звон металла. Звучащий для меня почему-то скрежетом меча о доспех. Подняты вверх руки в браслетах.
"Свершилось, празднуйте" - слышится с балкона. Липкий страх схватывает сердце. Трудно дышать. Но это длится всего минуту-две и проходит. Что это? Я болен? Или боюсь? Осматриваюсь по сторонам - ничего необычного - толпа в плащах и в масках, радостно приветствует новобрачных.
Празднуйте. Веселитесь. Собственно за этим мы сюда и пришли. Так будем веселиться...
- Валериа, если Вам надоест мое общество, можете меня покинуть, и я, возможно тоже поищу развлечения на стороне, но позже.

Всем привет и спасибо огромное - за игру, за кураж, за театр, за арену - это было потрясающе. Кассий, Хистон, Санти, Тигра - потрясающий бой - ваши посты дополняли друг друга, создавая общую картинку.
Без и Селена - это так проникновенно и лирично, просто с замиранием сердца читал.

Санти - торговались мы классно, что сказать)))

Валери - ты очень удачно оказалась у меня в гостях. Друг Джулиано - мы классно пообщались))) Куда ж ты уезжать собрался? Хотя, может оно и к лучшему...

Господа Безликие, вы великолепны. Летиция - мои аплодисменты. Витер, Отем - что ж вас так мало было, эээх.

Над театром смеялся, как давно не смеялся (ну разве что когда писал свою часть, ржал тоже аки конь)

И поскольку меня накрыл реал, из которого ваш ланиста только что выполз, то мы тут еще немного доиграем.

Азария сделала внеха и вот эта песня. Она стоит у меня в анкете, но для ленивых кину и сюда. Причем на всем протяжении игры хожу и пою ее периодически)))




Я не прощаюсь, пока))

Сады Безликих – улицы

Ветер раздувает огонь, и он вспыхивает жарким пламенем. Желание подобно огню. Созерцание предмета желания, новое заманчивое описание его, новое постижение этого предмета разжигают желание, подобно тому как ветер раздувает огонь. И в этом заключён соблазн. Это ветер, который раздувает желание, пока оно не разгорится в пламя и не поглотит человека
Джек Лондон

Девушки отошли посмотреть что-то в стороне, меня отвлекли какие-то люди в масках, пытавшиеся навязать свое общество. Им это не удалось, но девы исчезли в толпе. И сколько я их не высматривал, не видел нигде. Зато доступных было в избытке. И не только дев. То тут, то там слышался приглушенный шепот, сладостные стоны, звуки поцелуев – оказывается, за этим люди ходят в сады Безликих. Странно, что я ничего не помнил о прошлых посещениях. Или это так задумано – надел маску и вперед – греши – не хочу, а утром – ничего не помнишь, весь такой белый и пушистый. А что – гениальная идея. Мне, во всяком случае, нравится.
Я уже готов был даже найти себе удовольствие по душе, вот только не по душе мне это было. Вожделение и желание росли, но какое удовольствие в том, что потом я об этом не вспомню? Не вспомню – значит, не было этого. А я привык все помнить о себе, до мельчайших подробностей. И всех, ну, или почти всех, выходит. Не люблю я, когда мной манипулируют. Я хочу все делать сам и делать то, что я хочу, и я имею на это право. Я – Азарий Лентул Батиат – имею право на многое.
И мне выбирать – хочу я ту деву или нет, когда, как, сколько раз и как я буду об этом вспоминать, если буду. Но если не буду – то тоже по собственному желанию.
Все эти мысли бурлили в мой голове, как буря на море, и как буря, требовали выхода. Мне нужен был эмоциональный выплеск. И я его нашел… Я знал, что буду делать, как только выйду из садов…
Приняв решение, пошел к выходу. Достаточно скорым шагом, и, как ни странно, никто меня не остановил, может быть, весь вид у меня был такой, что посчитали – лучше не трогать?
Выйдя на улицу, свистнул своих рабов, дожидавшихся снаружи.
Девять человек оставил с носилками дожидаться Валерии, а сам кликнул парнишку-негра и пошел в сторону дома.
Улица, поворот, улица, тени деревьев скрывают нас от посторонних глаз.
Хватаю его за руку и резко притягиваю к себе. Спиной. В который раз поражаюсь его хилости и хрупкости не по возрасту. Срываю одежду и, подняв его руки, связываю их собственным поясом. Меня трясет от возбуждения. Зажимаю ему рот рукой и поднимаю свою тунику. Вот оно, то, чего я так долго ждал. То, чего я хочу…
Толкаюсь внутрь, горячо, узко, даже больно от переполняющего желания.
– Аааа, – это гаденыш кусает меня за ладонь и пытается вырваться, – сильнее насаживаю его на себя… ты дашь мне это, потому что я так хочу, ты – моя собственность, разве собственность может сопротивляться хозяину. Не может, не может, не может и не будет!

Улицы

Судьба сокрушает нас двояким образом: отказывая нам в наших желаниях и исполняя их.
А. Амиель

Слово - движение, слово - движение, слово - движение.
Вперед, только вперед, вонзаясь в плоть, растягивая ее или разрывая. Не важно.
Важно только одно - наслаждение, засхлестывающее с головой. Мое желание и моя воля.
Я так хочу, и я делаю так, как я хочу, плевать на все и на всех. Пусть весь мир вертится вокруг меня или идет прочь.
Кровь стучит в висках, глаза застилает пелена. Сейчас, сейчас...
Как сквозь вату слышу чьи-то шаги и голос.
- Пшел вон, козел, - говорю, не оборачиваясь и продолжаю. Мне ...ничто ...не может ...помешать... ничто ... и ...никто

Улицы

Соображаю плохо, слишком занят ощущениями и все возрастающим желанием, потому позволяю случиться тому, что происходит.
Почти на пике меня прерывают, отбирая вожделенную игрушку. Я не успеваю ничего осознать и предпринять, как чьи-то сильные руки отбрасывают в сторону хилого паренька и хватают меня за горло. Смыкаются не нем, сильнее, сильнее... Трудно сделать вдох, перед глазами – разноцветные пятна.
Кровь сильнее стучит в висках, уже не от предвкушения оргазма, а от того, что задыхаюсь. Судорожно пытаюсь вдохнуть, когда слышу

И понимаю, кто передо мной – Кассий – мой раб, человек, который обязан мне всем и при этом ненавидит меня, убьет... Нееет... Откуда-то берутся силы, хватаю его за руки и пытаюсь разнять тиски, схватившие меня за горло. Он сильнее, но видимо от неожиданности, все-таки слегка ослабевает хватку. Я могу вдохнуть и пытаюсь как-то вывернуться. Вдруг остро понимаю, что хочу жить...

Улицы

В судьбе нет случайностей; человек скорее создает, нежели встречает свою судьбу.
А. Вильмен

Словно кто-то там наверху услышал о моем желании – Кассий разжал руки совсем.
Отхожу немного от него, потирая рукой шею.
Жить. Я… хочу …жить…
Жизнь вдруг показалась такой удивительно сладкой. И зачем я торопился к старику Харону? Пытаюсь усмехнуться, но, подняв глаза на гладиатора, вижу его взгляд. И читаю в нем свой приговор. Читаю так же ясно, как недавно на арене читал по свитку имена бойцов. Вижу так же четко, как смерть моей первой жены. Эвмения. Девочка с золотыми кудрями. Единственная, кого я когда-либо любил. Она умерла вместе с нашим сыном, и я ничего не смог для нее сделать. Вернее, смог, я ее убил. И это – возмездие. Стоп. Почему? За что? По какому праву?
Да что возомнил себе этот юнец, говорящий такие слова.
Не говорящий – шепчущий. Он боится? Или что это? Я – не боюсь.
– Кто ты такой, Кассий? Почему ты так говоришь со мной? Почему взял на себя право вязать и решить? В чем обвинишь меня и почему ТЫ это делаешь? Чем ты сам лучше меня? Раб, убивавший людей, развратничавший с чужими женами, пивший вино без меры, поднявший руку на Безликого. Как смеешь ты выносить мне приговор? Ты ведь уже вынес его, я вижу. Ну так бей, чего ты ждешь? Ты сможешь убить человека просто так, не в поединке? Зарезать, как скотину? Сможешь? Недавно я думал, что больше ничего не хочу в этой жизни, что мне не нужно ничего и на все плевать, сейчас я понимаю – это неправда. Жизнь слишком сладка, чтобы ее терять, и ты не посмеешь отнять ее у меня. Не …посмеешь!
Я не святой, но и ты не лучше. И даже, если меня настигнет возмездие за то, что я натворил в этой жизни, то не от тебя. Мне – умереть от руки презренного раба? Кем ты себя возомнил? – посмотрев с презрением на гладиатора, я плюнул ему под ноги.

Улицы

Смерть как рыбак, который поймал рыбу в свою сеть и оставляет её на время в воде: рыба ещё плавает, но сеть на ней, и рыбак выхватит её – когда захочет.
Иван Тургенев

Гладиатор подходит ближе, он говорит что-то о своей свободе, о том, что я подвел этот мир. В каком это смысле? Суть слов ускользает от меня. Вижу кинжал в руке Кассия и понимаю, что это – конец. Его слова звучат приговором.

Странное ощущение нереальности происходящего – словно это все не со мной.
Неожиданный удар по лицу отрезвляет. И кровь – кровь из разбитого носа и та, что сочится из тонкого пореза на горле. Зажимаю его рукой и медленно, пошатываясь, отхожу к стене.
Он снова приближается. Неумолимый в своей ненависти, неотвратимый, как гнев Н’Гбаху. И это удивляет меня, даже… смешит. Неужели этот человек избран высшими силами рукой правосудия? Меня, который всегда делал, что хотел, кому никто не указ, меня убьет, зарежет как скотину, вот так на дороге какой-то гладиатор? Этого не должно случиться…
Но – случается.
Я не чувствую боли, только вижу красное пятно, расползающееся на тунике…
Тихо оседаю на песок, глядя прямо перед собой, не веря… не понимая…
Больно, как же больно…
Чувствую, как пульсирует кровь, пытаюсь рукой зажать рану, крикнуть, позвать на помощь, но из горла вырывается только слабый стон…
Неужели… это… конец?
Удивленно смотрю вслед уходящему Кассию.
Неужели… все? Жизнь… кончена? Вот так ...просто...

Ну что, не ждали?
Вот он я, пришел, и я еще не умер)))

Спасибо всем за лестные отзывы о персе, это все он сам, лично)



Можно, можно, моя прелесть *оглядываясь на Безе подставляю нос для поцелуя* Селеночка, как жаль, что тебя увезли *смахивает слезу*

Брай, Маечка вы потрясающие просто, настолько все вкусно как-то написано и очень зримо. Люблю вас обоих.

Санти, с нетерпением жду, что дальше.

Отем, Витер, надеюсь, это еще не все???