Карта ролевой игры "Забытый мир"

Алессия, добро пожаловать. У нас очень тепло и уютно. Сейчас Балабол придет будет чаем поить)
* Маг любуется девочкой*
У безлик такие красивые девочки...
* подумывает купить новый набор ножичков*



Как хорошо что меня это никогда не останавливало)

Смотря до какого места допрыгнешь)

Мы его отвлечем ...

Медицинские препараты налогом не облагаются!


Нет! Я тоже подумал о том же.
В роду Дария все отличались большим органом. * трясет заспиртованным мозгом Эдварда в банке*

Сжигать Безликих никогда не скучно. Хотя я еще не пробовал) Надо будет попрактиковаться.
В постижении любого знания, главное практика.
А иглоукалывание вещь полезная. Встретимся покажу.





Лесия, вот я сразу понял что мы родственные души.
Что бы не говорила твоя сестренка, не слушай ее) Слушай тихого, темного мага)

Учитель очень старый. Он не может вовремя дать прикурить) Но скоро в замок приеду я. И курить будут все)



Домина
Почему-то прочитав ваш пост вспомнил песню.

Доамина. Кто знает. Может это Маг боится встречи с Дочерью Санвы)

Да, куда моему скромному до вашего ФейХуевого. Мороженое Правителя фейхуистей всех.


Как скучно жить во дворце.
Пить нельзя. Теперь и курить нельзя. *озадаченно*
Остается одно. Клизмы и Внутремышечно. Зато приход быстрее.

В любом случае, Ученик в пути.
Скоро вернемся к привычному укладу в Замке:

-Общеобязательная дыхательная гимнастика по утрам.
-Тантрические учения. Развитие нижней чакры по ночам.
-Групповое развитие Кундалини в саду перед ужином.
-Кислородные коктейли из бузины на полдник.
-И, конечно, же строгая диета из грибов для Правителя.
*воодушевился*

Одно беспокоит. Око не ходите к Правителю заниматься Кундалини. Он когда увлечется такое творит. Тут никакие клизмы не помогут.

* Мах ходит довольный*
Вот вы думает чего я таким злым был?
Это потому, что у меня видео обо мне красивом не было.
Теперь видео есть и все знают насколько я коварен)
Деревце, спасибо, Зеленая.

Шмель камнем маленьким, назойливым бьется о стекло.
Ударится раз.
Ударится два.
Придавлю рукой пока не хрустнет тело хрупкое, да не размажется каплей грязной по поверхности.

Здесь пахнет сеном. Свежескошенным, теплым.
В Безмирье нет запахов. В Безмирье есть цвет.
Сено пахнет желтым.
Желтый щекочет нос.
В Безмирье нет цвета. В Безмирье есть запах.
Солнце пахнет парным молоком.
Парное молоко касается глаз.

-Очнись.
Смотрю на себя со стороны. Через стекло с разводами грязи.

Я осколки Безмирья.
Я осколки воспоминаний.
Здесь - в столбах парного молока. Здесь в запахе желтого.
Там в агатовом окрасе смерти.

Где я? Где я? Где я?
Отзовись.
Соберутся осколки судьбы моей. Осколочки острые в руку собираю. Ладони порежу.

Здесь
Я придумаю себе лик матери качающей меня в колыбели.
У меня была мать я не помню черт ее лица.
Придумаю. Нарисую запахами. Придумаю цвет рук ее и волос.
Пахнет каштановым да горчичным. Улыбается медовым. Смеется пурпурным.
- Ты любила меня?
Здесь ты будешь меня любить.
- Зачем ты отдала меня?
Не ответит. Пропоет.
В Безмирье нет звуков. Есть вкус.
Колыбельная моей матери со вкусом сладко горькой Алычи.

Там
Я убегаю от всадника c запахом мертвой земли.
Запахом крови. С запахом палача.
Он возьмет свою жертву.
Отращу себе тонкие крылья c  хрупкими венами.
Взмою верх. Буду кричать. 
Ударюсь о стекло.
Ударюсь раз...
Ударюсь два...

- Очнись...

~ Как бы невзначай проходит мимо мед книжек венценосного дома ~ Я знаю, что старый маг очень трепетно относится к в вопросам чистоты и невинности. Даже порой зарисовки делает.
Итак, где тут у нас карточка Королевны.
~находит оную, перелистывает, рассматривает. За-по-ми-на-ет. ~ * поправил пенсне*

Да. Да...Оооо Да! Все очень тщательно записано. Зарисовано. Черным по белому. Кое-где пастелью. Подтверждаю.... Все чисто и ммммм невинно. Справку с печатью могу выдать только после личного осмотра. А пока придется верить записям ~хлопает рукой по развороту с картинками~

~ Строго ~ Но на прием все же жду. Плановая диспансеризация штука очень важная. Ее пропускать нельзя.

Конечно, как же без этого...строго в крайнюю верхнюю четверть ягодичной мышцы. А там уже как закажете. Хоть бузину, хоть мак.
А дальше пока тепленькая и обездвиженная можно будет творить свои черные-черные дела. В черной-черной комнате. Делая зарисовки в черную-черную книжечку.

Тут как настроитесь.
Если ягодичную мышцу напрягать. И сжимать. То, конечно, при проникновении игры в кожу... будет больно. Потом спиртом протереть. Для надежности, я могу поплевать на больное место. Тогда точно никакая зараза не возмет. Дальше нужно только ждать прихода.. действия препарата.
Вообще, не переживайте. Я себе каждый день колю. Капустные примочки с медом и йодовая сеточка творит чудеса. Синяков, отеков нет. Могу и вам сделать хоть примочку, хоть сеточку.
~ тащит Йод и бинты~ Делать? Снимайте панталоны, поворачивайтесь.

Мадам. Магу все равно какие на вас панталоны. ~патетически~ Мы не фетишисты. мы наркоманы Меня интересует исключительно крайняя верхняя четверть ягодичной мышцы не выше и не ниже.
Решайтесь мадам, не собирайте очередь. У меня еще Изелинд с рецептом на средства предохранения. Балабол с клиз... в общем работы не початый край.

Где-то там..
Сложно заманить душу обратно. Ей бы в полет...
Возвращается в мясной саркофаг с воем, с криком, упираясь всеми своими щупальцами.
Бьет по почкам, хочется сложится пополам от боли.
Ударяет невыносимой по вискам.
Царапается когтями в легких...
"Тише. Тише, у нас еще много дел". Уговариваю с кашлем выплевывая кровь.
Я знаю где нахожусь. Мое тело вытащили из воды, недалеко от деревни, притащили в дом кузнеца и выхаживали несколько дней.
Я точно знаю, что даже если бы мое тело прибилось где-то к берегу и лежало бы там в мягкой, холодной земле не тронутым. Я бы очнулся и без помощи.
Живучесть одно из свойств крысы. Мне нравятся крысы.
Жена кузнеца, словно высушенная на солнце, баба вся в трещину, и с больными глазами, отпаивала меня молоком. Из ее рук ела даже Банга. Псина нашла меня первой и не отходила все те дни, что я провел здесь.
Кузнец же здоровый, больше по росту чем по ширине плеч. Молча стоял всегда  в проходе, закрывая свет своей фигурой. Не нравился ему Маг в Доме.
На клетке из костей вокруг груди обмотана белая тряпица. К коже приложены травы. Все почернели. Смеюсь, когда снимаю их с себя бросая на пол.
Я не скажу спасибо, тем кто меня принял, когда выйду из дома.
Кузнец курящий трубку у дома посмотрит на меня, пустит кольцо из дыма. Отвернется и сплюнет в сторону.
"Если бы не Староста..." ... пронесется где-то эхом.
Да, и правда. Какому старосте будут перечить?
- Как далеко от столицы? - голос поскребет песком в горле.
- День в пути...
- Лошадь?
Качает головой и кивает в сторону домов...
Конечно, все у Старосты.

Тот же более болтлив, даже вальяжен в разговоре. Рассказывает обо всем. От посева, до того как недавно славно охотились на полукровок, оказавшихся в этих местах. Желал показать голову одной из... Отказ принял с оскорблением в глазах, которое запихивал в гортань себе еще долго, пыхтя как чайник на углях. А я смотрел на лоб его, с меткой должника горящей, и думал: за что же он продал свою душу. За место старосты на этом болоте?

- Какую услугу оказал тебе прошлый маг?
Старосте явно было неловко отвечать при своих бабах шныряющих рядом. Потому ответил только, когда отдавал поводья:

- Так давно дело было. Я уж и забыл. Вот вы бы не спросили так я бы и не вспомнил.- Глаза отвел в сторону посматривая не слышат ли. - Падчерица. Падчерица у меня была молодая. Хорошая. Люба она мне была. Ты же понимаешь. Сердцу не прикажешь... А кто как не маг с таким делом помочь может? - Улыбался коряво.

- А где же падчерица?

- Ну так... порченной оказалась. Поймали же. Охота была... 


Жена кузница, подбегала с хлебом. Стояла чуть подальше и не смела подойти пока Староста все еще охаживал меня. Да так и норовил узнать чем мне еще помочь можно. А когда ушел, подошла да схватив за руку в быстром, даже для нее не известном порыве смелости, спросила не отпуская пока не ответил...:
- Ты на меня, сынок, не серчай если что. Я баба простая. Из под мужика головы не покажу. Ты только скажи бабе глупой. С ума ведь сойду. Сойду с ума! - Не понимаю, что она хочет от меня пока не взгляну на ее руку и не увижу метку. Метку матери у которой забирают сына, на обучение. Черная. Круглая. Ровная. У меня такая же в том же месте...
Была... пока древнего бога не встретил.
- Жив? Жив?
Сдох. Только тело ходит да ножки перебирает.
- Жив... - отвечаю.

Деревня остается позади. Впереди Столица.
Проезжая мимо ворот деревушки смотрю как на пике нанизана высушенная голова "порченной".
...Человек...
Продешевил староста. Ой, продешевил.

Я умру. 
Я знаю это, ступая по улицам Столицы Мира. 
А дышится легко. Дышится грудью всей. В мощь ее полную.
Жить хочется? 
В воздухе травами пахнет. Пахнет выпечкой. 
Покупаю приторно сладкий пряник за медяк. Вспоминаю, как надо его есть. По-моему, нужно улыбаться. Закрывать глаза и наслаждаться вкусом.
Сахарная посыпь тает на языке. Расползается по небу. Только вкус железа от крови не дает распробовать сласть.
Рядом танцуют уличные артисты. Гремит, бьется шарманка, в диком воплем вырваться желая из рук Шарманщика. 
Замученная обезьянка, в тесном, кожаном поводке вокруг шеи, тянет по удушливому призыву кукловода бумажку с предсказаниями. 
"Путника ждет удача", – криво написана судьба моя на малом листе. 
Глажу обезьяну под подбородком в знак благодарности за предсказанную судьбу. Сдохнет теперь, дай только час. 
Благодарность бывает разной. 
Шарманщик заведет себе новую куклу. У той тоже будут раны на шее и голодные глаза. Может быть, убить Шарманщика? 
Вокруг моей шеи тоже должны быть раны. Кровавые. Рваные. 
Больно разъедает невидимый поводок мою кожу. Да только к боли привык. Уже и не помню, когда поводок одели. Не помню, как ходить без него. Не знаю как сопротивляться, когда тянут, удушая. 
Привык и бумажки с предсказаниями вытягивать, фокусы показывать. 
Привык смотреть на все голодными глазами.
Привык что рано или поздно сдохну. 
Кто я?
От имени одна буква.
От души остатки, размазанные по кромке сосуда. 
Меня за медяк купили, как пряник на пощади – у тех, кто жизнь дал. 
А стою ли дороже? Не знаю.
Мимо пробегает ребятня, показывает пальцем как на диво какое. Мать подбегает, быстро, взахлеб слова глотая, да утаскивает детей подальше.
Когда я стал тем, от кого надо уводит детей? 

Я умру. 
Я знаю это, когда ворота замка Правителя открываются передо мной. 
Конь не доживет до утра.
Банга ждет кусок еды и рычит на каждого, кто смотрит на меня. Верно. Преданно. Странно иметь псину, когда ты сам себя больше чем псиной не ощущаешь. Верность – это данность, так говорил почивший Лорд Севера.
Так я освобожден от выбора или лишен его?
«Он умрет». 
Мне кажется я слышу это, ступая  по коридорам и залам дворцовым.
В шорохе плаща.
В шепоте тех, кого встречаю по пути.
Столько страха в их глазах.. пить бы, как источник с водой чистой. Лучше страх чем жалость. Я помню, как на меня смотрели с жалостью. Нет ничего паскудней.
Ноги мои еле идут, но идут дорогой верной, к моему палачу.
Четко отбиваю шаг, словно солдат верный, присягу давший.
Словно пес к хозяину. 
Смотрю на другого как я.
Он был худ и слаб когда я уезжал.
Он просил помощи.
Он просил мести.
Теперь он – самый сильный Ученик. 
Ты последний? Последний кто выжил. Где другие? Ты убил их сам?
Король Крыс...
Нас теперь двое. Один сытней другого. Но слишком много ран.
– Дождался? –спрошу я у него сухим голосом, горло режущим, – Я думал, тебя пришили в первую же ночь моего отсутствия. 
– Дождался, – руки его скрещены за спиной. – Я рад, что ты жив. 
«Надолго ли», – проносится в голове. 



Я умру. 
Мой шарманщик не тянет за поводок. Не требует меня к ноге. Он спокойно ждет когда я все сделаю сам.
Как называть тебя?
Учитель.
Отец.
Хозяин. 
Верность это данность. 
Верность это данность. 
Верность это данность.
Ты воняешь гнилью.
Я воняю так же? 
Я обезьянка достающие бумажки с предсказаниями.
У меня на теле нет ни одной отметины, ни одного знака после встречи с Древней, кроме как на руках и сердце. 
Той самой, что ставят еще ребенку.
Той самой, что мешает умереть.
Мне казалось, во мне медленно умирала душа. Разлагалась и не могла выбраться наружу. Сгнивала там, забытая всеми в тесной коморке. Те, кто думает, что умирать телом больно, ошибается. Боль – она внутри.
Та, от которой кричишь молча, не имея права на звук, закидывая крик комками невидимых камней, самая болезненная. Та боль, которую не видишь. Самая осязаемая.
От той, первой боли, в первый раз попадаешь в Безмирье. И только там становится легко. Ты видишь свою собственную душу,  истерзанную, желающую уйти. Это единственный раз, когда ты сталкиваешься со своей собственной душой в этом месте, и сколько не ищи ее – потом не найти.
Там ты делаешь свой выбор которого нет. Отпустить её, бешеным зверем затравленно бегать по миру которого нет, без покоя, или служить, понимая, что ты есть и существуешь. Там ты решаешь раз и навсегда: верен ли ты. 
Сколько учеников не вернулись из Безмирья в первый раз? 
Сколько детей учитель не взял за руку и не вывел?
Сколько слуг теперь у него там ,в том темном месте между живыми и мертвыми? 
А все кто выжил? Все до единого, до одного ничто, как сосуды с почерневшими, давно истлевшими душами.
– Что случилось с тобой, мой мальчик? – лишняя мягкость его голоса. Холодные глаза.
Нет, ты, все же, не мой отец.
Кто же ты?
Я снова скрепляю его руку со своей. Кровью. Как тогда, в первый раз, в Безмирье, его рука сожмется с моей. Кровью сцепится. Сила расскажет все, что хочет знать Учитель.
Я покажу ему как умирал Аг Бессердечный.
И что теперь болезнь ненависти пала и на Леди Севера.
Что будет разъедать  ее долго и мучительно.
Обезьянка вытащила дня нее бумажку с предсказаниями – как должно. 
Я покажу ему деву с косами белыми, босыми ногами по снегу бегущую, в салки играющую, сметь зовущую. Я покажу ему,  что оправил по следу пса. Дикого. Чуткого. Душа Ага на это хорошо сгодится. Сколько бегать девице не известно.
Я покажу ему Древнего Бога, в лесах заплутавшего. 
– Ты выжил. Ты выжил. Ты выжил. – Он смотрит на меня как...
Нет, ты мне не Учитель.
Кто же ты?
Удивления в глазах Магистра я не видел никогда.
Столь открытого.
Столь восхищенного. 
– Твое тело...?
– Умирает, – я говорю ему это легко и, кажется, отрешенно.
Так, как будто это случилось давно. Теперь надо лишь догнать Смерть и отдать свое тело ей в руки. 
Он отстраняется, смотря на меня. Выжидает, тихо решая, что делать с дохлой животиной.
Решение приходит быстро. 
Я умру сегодня. 
Я умру сейчас.