Карта ролевой игры "Забытый мир"

Добавьте пункт с языком еще два раза.
Или все три. Он мне понравился.
И сцену на подоконнике.
И немного меда.
И вообще, дайте, я несколько пунктов добавлю.

О...
О-о...
О-о-о...
Покраснела.
Вот это и ЭТО! И это - еще!
Два раза.
А вот тут допишем.
Вам нравится, мой лорд?

Царь Островов. Столица. Дворец - покои Бригиты.

Ткани, ленты, кружева.
Такое... девичье.
Когда в последний раз меня волновало, во что я одета?
Так давно, что и не помню.
Белый с голубым, морозно-синий, нежно-розовый, кричаще-красный. Зачем мне все это?
Конечно же, знаю.
Не признаюсь даже себе.
Ну а кто хочет признавать собственную глупость?
Даже тело не мое.
Или нет.
Мое.
Сейчас - мое.
До самого конца будет мое.
И она теперь больше я, чем наоборот:
Мой поворот головы.
Моя осанка.
Мой голос.
Мой взмах рукой - пальцы вверх, кончиками к недостижимому солнцу.
Но и ее во мне множество:
Не проходящий холод в кончиках пальцев.
Трепет сердца в груди, будто маленькая птичка.
Остатки детства, как зеленые листья поздней осенью.
Некая грубость к тем, кто ниже по положению.
Любовь?
Враки. Последнее не делится, как бы не хотелось.
- Позови портниху, - прошу нянечку. - Сама я испорчу.
- Да и у меня глаза уже не те, - не споря соглашается она.
И уходит.
Разворачиваю отрезы ткани, заботливо упакованные продавцом. Раскладываю на столе.
Шелк лежит пышной синей грудой.
Бархат кровавым пятном, будто флаг дома Аэрас.
Парча раскинулась бескрайним снежным полем.
Нежный светлый хлопок как крем на торте.
Ворох нитей для вышивки.
Кружева.
Подаренный амирянкой шарф.
Там, в Пределе, я одеваюсь в метель и стужу, лед и снег.
Здесь все иначе.
Совершенно.
Впервые за сегодня остаюсь одна.
Тишина оглушает.
Разматываю повязку на руке. Смотрю.
Ранки затянулись тонкой багровой коркой.
Болят.
Вера в лучшее умирать не должна, так сказала амирянка?
А во мне она осталась? Вера?
Глаза щиплет, и я не знаю, почему.
Там, в Пределе, давным-давно что-то сломалось во мне.
Я перестала чувствовать.
Я привыкла к пустоте.
Я научилась просто не быть, существуя.
Что теперь?
Вернусь, и все исчезнет?
Стану той же?
Отдам чувства и ощущения маленькой фрейлине?
Не оставлю себе ни капли?
Слезы падают сами, оставляя подтеки влаги на парче. Горе и Бригиты тоже.
Страшно не это.
Страшно, что все это останется только моим.
Что я сохраню все только для себя.
И будет бесконечно больно.
Я знаю, что будет.
Не может не быть.
А Дарий...
Ох, Дарий...
Слезы двоих текут по одному лицу.
Пусть горе и не такое сильное, но оно осязаемо. Для нас обеих. Пусть и причина разная.
Мы не будем делить тебя.
Никогда.
Мы разделим ощущения на двоих.
Без остатка.
Но кое-что я оставлю только себе.
Потому что.

Устала.
Бесконечно устала.
Мерки, мерки, мерки.
Очень много слов.
Кажется, эта женщина не прекращала говорить не на секунду.
Разглядывала меня все время с любопытством. Неужели надеялась увидеть что-то не предназначенное для чужих глаз?
Как бы ни так.
Я заперла все чувства внутри.
А снаружи - пустая.
Забрала все, шить будет.
Сажусь на стул у подоконника.
Хочу закат видеть, чтобы солнце играло на волосах, а последнее тепло дня расползалось по коже.
Я не жду.
Не жду.
Так решила.
Вдыхаю.
Закрываю глаза.
Холодно.

И почему с вами рядом мне постоянно приходится напоминать себе, что я приличная? Была...
Зрите в корень, Правитель.
Обнимайте осторожно, но крепче.

Немного Бормора?

Спасибо тебе, Солнце, за твое тепло. Мне было так холодно, грустно и одиноко, и я думала, что это навсегда. Но разве можно хранить ледяную невозмутимость, когда ты так ярко светишь и подмигиваешь с голубого неба, и смеешься, и щекочешь золотыми лучами? Какой уж там лед! Не думала, что еще способна плакать, но вот ведь, разревелась как маленькая, с каждой сосульки так и капает. Говорят, слезы очищают. Если это правда, то спасибо тебе, Солнце, за очищение.
Спасибо, я очень тронут. Выходит, и от меня есть какая-то польза, не зря светил. Но зачем же плакать-то? Улыбаться надо! Улыбка тоже очищает, честное слово!
Все-все, уже не плачу. Я улыбаюсь, правда. Только зачем же скромничать? От тебя, Солнце, большая польза! Ты даришь свет, указываешь путь, по тебе сверяют время. Ты несешь всем тепло, а значит, и жизнь. Ты великое светило, стыдно тебе, должно быть, прибедняться.
Тоже мне, великое! Не говори ерунды. Есть куча светил и ярче, и крупнее меня. А я что, я желтый карлик, звезда четвертой категории. Жизнь, скажешь тоже! Мало ли, что я даю свет и тепло. Устроен так, вот и даю, нет в этом никакой моей заслуги. Спроси у безводных пустынь, много ли им от меня пользы. Спроси у рыб, что им милее — мой иссушающий жар или твои прохладные глубины. Это ты даришь всем жизнь, изобилие и покой. А я что, я только согреваю…
Не говори так! Без тебя не было бы движения, без тебя я застыла бы в ледяном оцепенении, отвердела бы, стала злой и колючей. Ты огромный, жаркий, неугомонный; только ты и заставляешь меня куда-то течь, к чему-то стремиться. Паром взлетаю я вверх к тебе, но не дотянуться до тебя моим облакам, слишком ты высоко, не достать. И падаю я вниз мелкими каплями, и в каждой капле — твое отражение, и лишь потому расцветает все на земле.
Я пропущу свои пальцы сквозь струи дождя, вплету семицветную радугу в твои пряди — смотри, как красиво!
Вот я перед тобой, вся, как есть, насквозь прозрачная. Что ты скажешь, желтое всевидящее око? Жаркое солнце, неистовое пламя, золотой языческий бог? Ты, которым я жива? Далекий, безмерный, вечно юный центр мироздания — что ты скажешь мне, мелкой лужице?
Скажу, что ты синяя жилка на виске у Земли. Скажу, что темны и неизведанны твои глубины, что тону я в тебе, но никогда не достигаю дна. Скажу, что тобой можно любоваться до бесконечности, а на меня и смотреть-то неприятно. Скажу, что ты всегда все та же и всегда разная. И можно войти в тебя и дважды, и трижды — но всегда в разную, но всегда в ту же. Скажу, что ты нежная и ранимая, вздрагиваешь от легкого касания, ежишься от всякого дуновения. Но чем бы тебя ни резали, как бы ни били, ты затягиваешь раны и не держишь зла. Скажу, что ты пристанище и утешение, и нет во вселенной чуда большего, чем ты.
Каждую ночь я жду утра, когда ты придешь и обласкаешь, и согреешь от безмерной щедрости своей. И ты приходишь и согреваешь, и играешь бликами. В каждой росинке по блику, и тысяча теплых пальцев в каждом потоке, и мне становится жарко, весело и щекотно, и пузырьки поднимаются со дна к самой поверхности, и больше ничего уже не надо — только бы продолжался день, только бы не набежало облако, только бы задержался вечер.
Каждую ночь я жду утра, чтобы встретиться с тобой, утонуть в тебе, вынырнуть с восторгом под невозможным углом. Чтобы слышать твое непринужденное журчание, видеть твою улыбку — на каждой волне по сияющей улыбке. Смотреться в тебя, как в зеркало, и ни о чем не думать. Только бы вечер не скоро, только бы день не кончался.
Я не могу тобой насытиться, Солнце. Мне тебя не хватает! Ночи кажутся такими длинными, а дни такими короткими. И ты сам словно отдалился от меня. Нет-нет, я тебя не виню, я понимаю, работа. Важные дела там, на другой стороне Земли. Другие реки, леса, поля, их тоже надо согреть, а я что, я потерплю. Раз так надо. Не обращай на меня внимания. Только не уходи насовсем, прошу тебя. Не забывай и про меня тоже!
Что случилось, отчего твои берега затянуты туманом? Отчего так печально катятся серые волны? Зачем ты все чаще отгораживаешься от меня тучами и тайком роняешь тяжелые капли дождя? Чем я провинился перед тобой?
Все в порядке, Солнце. Это ничего, это пройдет. Пусть мои проблемы тебя не волнуют. Расскажи лучше, как там, на другой стороне Земли? Что ты там видел? С кем говорил?
Между нами ледяная стена. Тонкая, ломкая, совсем прозрачная. Но такая холодная! Она меня отражает, я не могу к тебе пробиться! Я ничего не понимаю. Зачем? Что происходит?
Скажи… а там… на другой стороне… сейчас тепло?
Где ты? Куда ты пропала? Тебя нигде не видно! Все слова — как в вату… глухо… За что?
Как холодно…
Как холодно.

Ох, Правитель, это просто призыв к действию.
Кому как не мне знать, что вы умеете.

Если ты вновь согреешь мои руки, я буду счастлив.
Вот и источник тепла (The Heat Source is Here / Netsugen wa Koko)

Царь Островов. Столица. Дворец - покои Бригиты.

Вечером поет соловей.
Звуки разрывают мне сердце, которое, я думала, давно застыло.
Вспоминаю дом, где жила еще почти человеком, мою мать, отца.
Как сидела вечерами под столом, а они танцевали под птичьи песни.
Отец - Хозяин Воздуха, мог каким-то образом контролировать поднебесных жителей, в том числе и просить петь по его желанию.
Мать была очарована им до самого конца, даже когда он не пришел, в то время как ее побивали камнями за связь с Древним.
Она говорила не винить его, и я не винила.
Слишком дело не благодарное, винить в чем-то Древнего.
Будто снег сквозь пальцы.
Соловьев я слышала не раз, но сегодня все больнее.
И я знаю, почему.
Очень холодно.
Кутаюсь в шаль, не осмеливаясь примерить подарок амирянки.
Синие снега Предела... он все еще маняще лежит на столе.
Успела сходить, послушать сплетни.
Правитель оконфузился, говорят они. Выбежал из спальни нагим.
Я бы сказала - там нет ничего такого, что требуется прятать, не считаясь с приличиями, конечно.
Есть на что посмотреть, говорят.
Я бы сказала - отлично и на ощупь. Но конечно, не планирую делиться.
Есть то, что только мое.
Провел ночь не один, говорят.
Скрываю улыбку.
Я все забрала с собой. Все что смогла.
И храню это глубоко.
Глубже чем Бездна или Гайя.
Рядом с моим неуемным желанием поцеловать его в шею, под ухом.
Ощутить запах мыла и легкого мускуса.
Прижаться всем телом.
И чтобы он гладил меня теплыми ладонями.
Запрятать бы так, чтобы самой не найти...
Вдруг станет не так больно?
Леди Авилла так и не звала. Значит наверняка что-то задумала.
Пусть ее.
Самый главный враг себе - я сама.
И судья.
И палач.
Только других осуждать - гиблое дело.
За него даже не берусь.
Зато могу безмерно осудать себя - под пение соловья.
Чудесный аккомпанемент.
Могу но не буду.
В конце концов, я не человек.
К чему мне их глупые мерки?
Снова сняла повязку с руки.
Ранки пульсируют, ноют, зовут.
Помню, был рядом, в леске, Хозяин Леса, который мог лечить такое. Когда один мальчик разбил голову, его отец пошел к Древнему на поклон. Тот покачал головой, но рану залечил. Вот только мальчик, выздоровев, стал иным. Совсем дурачком. Говорили, что его душу забрал Хозяин Леса.
Забрал ли Дарий мою душу?
Если да, то которую из них?
Я думала, что продала собственную, а она ноет.
Живая значит?
Глупая я.
Правитель Царя Островов и Льдистая Ведьма.
Что может быть нелепее?
Думаю, а пальцы здоровой руки сами к ранкам тянутся.
Поглаживают.
Ластятся кончиками.
А я не могу поменять то, кто я есть.
И не смогу, как бы не старалась.
Закрываю глаза.
Холодно.
Лучше было бы пойти спать.
Отчего же не иду?
Слушаю.
Соловей разливается снежной бурей.
Сердце рвется за его песней.
Оно кружит меня, кружит, кружит...
И теперь не мать с отцом танцуют под его трели.
Дарий ведет меня за собой.
А вокруг вьюга и блестят на ветру снежинки.
Стайкой.
Где-то там, на задворках сознания, я знаю, что проваливаюсь в сон.
И мне все еще холодно.

Обняла Правителя сзади. Заправила Дарию ключ за отворот рубашки.
Все драгоценное нужно держат ближе к телу. Помните про печатку?
И мне интересно посмотреть как будет происходить разграбление.
Ни за что не пропущу такое зрелище.

Мой господин, я согласна. Даже кошкой побуду, главное покажите мне что-то поинтереснее я даже знаю что.
В казну посадим пару йотунов. Пусть они откусят конечности посягнувшим.
Или может быть выписать дракона из Предела?

Всенепременно.
Только обледенения не предвидится.
Драконы очень послушны Всадникам.
Без Всадников неуправляемы.
Выписывать дракона будем с приданым исключительно.

Сверху падает пыль снежинками,
оседая меня окрест.
Медный, тяжкий, с алыми жилками
перед дверью сняла я крест.

Не ищите меня, не трогайте –
тот, кто должен был, тот нашел.
И узнать о том, все ли прожито,
я пришла. И он тоже пришел.

Царь Островов. Столица. Дворец - Комната Бригиты - Малый Кабинет Правителя.

Сердце охватывает стальной обруч.
- Красное.
Округлые глаза няни в ответ.
- Но деточка, оно...
- Только оно. Давай.
Отец все еще в отъезде. Интересно, доходят ли до него сплетни, порядком надоевшие мне за несколько дней?
Злюсь.
На себя.
На Него.
На всех кругом.
Не хотела, чтоб так.
Пальцам все время холодно.
- Не хорошо заставлять Правителя ждать, - качает она головой.
Плевать.
Я ждала, значит и Он может.
Или сделает что? Накажет? Уже наказана.
Молчу. Няня достает платье.
Глухой ворот в обхват шеи. Рукава с кружевами до пальцев. Низкий корсет. Юбка в пол. Абсолютно голая на грани приличного спина.
Второй обруч на сердце.
Пусть перестанет так биться.
Цвета Его дома. И кипельно-белые кружева.
Его цвет. И цвет снега.
Хочу чтобы смотрел.
Чтобы подразнить.
Чтобы глаз не мог оторвать.
Чтобы жалел, что от меня так долго.
Не понимаю, зачем мне это.
- Застегни сзади.
Мелкие пуговки россыпью. Тугим обручем на талии - подчеркнуть тонкость. Кружево на вороте - лицо, словно цветка венчик. Белые чулки, такого же цвета туфельки.
Я - вишня со взбитым кремом.
- Волосы собери вверх.
Высоко, перевитыми косами. Только один локон за ухо. Ярко-рыжий.
- Я красивая?
Няня кивает.
Еще один обруч.
Верить?
- Ну хорошо.
Берусь за ручку двери.
- Ох, деточка, что ж ты делаешь...
Не знаю...
На выходе начальник охраны. Такой как и запомнила. Мрачный, огромный. Как медведь со мной рядом.
Окидывает взглядом, поднимает брови.
Показываю язык.
Смотрит еще раз внимательно и разражается хохотом.
Гордо вскидываю голову, а в глазах смешинки пляшут.
Тот, кто столько хранил Дария - хороший человек.
Не может быть иначе.
Пусть он и убил бы меня, если бы узнал правду.
Быть может, я заслужила.
- Проводите меня.
- А вы смелая пичужка, леди.
- Именно. Леди. Не забывайте об этом.
- И коготки как у котенка.
Едва ли.
- Лучше не проверять, - советую.
Хмыкает.
Идет вперед.
Что сказал бы, догадайся, что я знаю дорогу?
Топает впереди, меня же совсем не слышно. Даже каменная кладка под ногами не шуршит.
Что я делаю? И главное - зачем?
Сама не знаю.
Доводит до двери.
- Доложу.
И исчезает внутри.
Оставляет одну.
Еще один стальной обруч на сердце. Больше места нет. А оно бьется.
Больно.
Холодно.
Как же так?
- Так это ты была той шлюхой, о которой столько говорят? - раздается за спиной.
Оборачиваюсь, меняя взгляд на презрение.
Одна из фрейлин постарше. Где-то там, в глубинах памяти, наверняка есть ее имя, которое я не буду вспоминать.
- Судя по тому, что это я здесь по приглашению, а вы - нет, ответ очевиден. Хотя сомневаюсь, что Правитель посягнул бы на честь столь откровенно некрасивой женщины.
Открывает рот, хватая воздух, как рыба.
Смотрю на не с интересом. Что еще придумает?
- Ах ты, гадина! - наконец отмирает она, шагая ко мне.
Отшатываюсь, и ладонь, нацеленная мне в лицо, лишь легко задевает скулу.
Злюсь.
Хватаю ее за волосы и резко тяну вниз.
- Крайне невежливо называть людей вашим собственным именем, - сообщаю.
Верещит в ответ.

Вспоминать, но реже, не по звонку
Заскучавшей боли, уподобляя
Сердце раненому зверьку, -
Так до воя можно дойти, до лая,
Так дичают, всякий теряя стыд
Оттого, что пахнет полынью донник,
Оттого, что эта земля стоит
Не на трех китах, а на двух ладонях...
Сергей Шестаков.

Царь Островов. Столица. Дворец - у малого Кабинета Правителя.

Твой запах во мне, возле меня.
Обволакивает, меняет.
Твое тепло просачивается сквозь мою кожу, и я уже другая.
Хочу упасть в тебя.
Раствориться.
Скучала...
Только сейчас понимаю, насколько.
"Я в порядке", - хочется сказать. Но дышать тобой хочется больше.
И я делаю вдох.
Другой.
Третий.
Четвертый.
С беззвучным треском лопаются обручи на сердце.
Крак.
Крак.
Крак.
Крак...
На каждом выдохе.
И я сдаюсь.
Не могло быть иначе.
Обхватываю тебя за шею. Запускаю пальцы в волосы на затылке. Носом в грудь - не достаю выше.
Тело как струна.
Сердце словно бешеное.
Мне тепло.
Так тепло...
Сама собой из глаз сочиться влага.
Это не слезы. Просто не могут ими быть.
Просто я вдыхаю тебя и в горле щекочет.
- Тепло, - тихо, на выдохе.
Чтобы только ты знал.
Больше никто не поймет.
Поступаю дурно и знаю об этом.
Не должна была.
Следовало отказаться.
Не ходить.
Не слышать.
Не привязываться так.
Сама виновата.
Вдыхаю.
Глупая я.
Прижимаюсь лбом.
- Ну почему ты меня не звал? Почему...

Благодарю за ангажмент.
Ваше рукоблудие очень четко поймали то, что у меня внутри.
Чувства действительно разрывают на части.
Мой господин как и в большинстве случаев прав.
Рукоблудьте почаще.

Простите, Суламифь, но иногда я понимаю все жутко буквально... вы делаете или приносите детей?

Мой сладкий
Умный
Солнечный
И самый лучший во всех отношениях господин...
Все понимаю и терпеливо жду.
Даже заварила чай на травах.
Не из бузины.
С нетерпением желающая поцеловать Вас в очень породистый нос,
Льдистая Ведьма.

Кто пояснит мне, что нужно есть или курить, чтобы создать такой мультфильм?)))))

Спасибо за предложение.
Пожалуй, откажусь.
У меня уже есть, к кому обратиться по столь деликатному вопросу.