Карта ролевой игры "Забытый мир"

Леська, в этот раз я засек)) так что все ок ))

Да будут метели,
снега, дожди
и бешеный рев огня,
да будет удач у тебя впереди
больше, чем у меня.
Да будет могуч и прекрасен
бой,
гремящий в твоей груди.

Я счастлив за тех,
которым с тобой,
может быть,
по пути. (с)

Акмапорт. Неизменная пристань плывущих к далеким берегам. Каждый раз, лишь только очертания острова показываются вдалеке, каждый волей – неволей допускает мысль о том, что подобная остановка может дорого стоить. Хотя, остров не являет собой образец лакомого кусочка, на который бы слетались желающие его захватить. Ни условий для жизни, ни мало-мальски приличных габаритов. Островок скорее маленькая крошка, способная удержать несколько кораблей, пока механики будут делать свою работу. Но, тем не менее, умалять достоинства этой точки невозврата не стоит. Каждый, кто хоть раз пускался в далекое путешествие по-принципу «куда глаза глядят», не имея особой цели, не раз находил на подобных островках свою дальнейшую дорогу.
Каждый шаг на твердую землю был подобен очередной вехе, что отмеривала нам судьба. Вот и сейчас под мерное поскрипывание сходней и гомон вокруг, в груди неизменно теснилось ощущение, что сжигается очередной мост позади и дальнейший путь не имеет возврата.

- Господин, догнать? – Хаммад понимает, что прервал наш с Майей разговор и таким образом решает исправиться.
Майя исчезает в толпе, а я провожаю взглядом маленькую фигурку в мальчишеском наряде.
- Нет. Пусть идет. Что ты говорил об Амире?
- Буря, хозяин. Недели на три не меньше, - Хаммад кивает на записку в моих руках, которую я только что пробегал глазами.
- Да смилуется Санва над нами, - сид Акрам воздевает руки к небу и прикрывает глаза.
- Неблагоразумно с ее стороны. Что она будет делать здесь три недели? Это невозможно. Такое безрассудство.
- Брайанир, ты видимо совсем забыл, что Санва не оставит своих детей даже в минуты ее праведного гнева.
- Старик видимо говорит о потайных тропах. Я слышал о подобных. У северных скал. Но это опасно. Только спятивший пойдет туда. Черви, Воины мрака…, - осекшись, Хаммад понимает, что позволил себе лишнего и замолкает, уставившись перед собой.
- Думаю, нам стоит передохнуть и перекусить, - прячу письмо в карман, - вечером решим, что делать.
Я не находил себе места. В голове постоянно крутились картины того, что может с Нею приключиться здесь. Без моего присмотра. Черт, Брай, ну жила же она до этого без тебя. И, судя по тому, что девочка за словом в карман не полезет, она вряд ли похожа на полевую ромашку.
Горячей воды не было. Пришлось принимать ванну в холодной. Но и это вполне устраивало. Не до церемоний, лишь бы смыть соль с кожи да переодеться.
Холодная вода отлично взбодрила и привела мысли в порядок. Хотя, причина моих метаний вскоре объявилась сама.

Разговоры…снова мы пытаемся что-то расставить по местам, привести в систему то, что никогда и не принадлежало к этой системе. Шепот губ, поцелуи, скорее с болью, нежели удовольствием. Ощущение как ведет от каждого ее прикосновения и кажется, что готов вновь сделать все, что ей захочется. Руки не могут не гладить ее, зная как она отзывается на каждое прикосновение, зная, что всегда будет мало. Мало мне, мало ей. Только вот это «мало» у нас, похоже, так и не пришло к единому знаменателю. Мысли вновь путаются в паутине сознания, а я стараюсь выдохнуть.
- Уйди со мной? Пожалуйста, полетели со мной, - ее голос у самого уха.
Руки обнимают за шею и она так близко, так чертовски близко сейчас. Хочется кивнуть, сказать "да". Ложь…любая ложь, лишь бы иметь возможность еще раз эгоистично и беззаветно владеть ею.
Вру…вру сам себе. Никогда я не владел этой женщиной. Обладал. Да. Но не владел.
Качаю головой из стороны в сторону.
Нет.

Этим же вечером я отдал приказ своей команде плыть к южным берегам. Матери я так и не дождался, а тревожное предчувствие нарастало в груди, словно снежный ком.

Доброе утро, любимые мои
Марго , дабы внести ясность и развеять все сомнения, колокольчики у Майи не имеют отношения к тигру никоим образом.
Так же как и сам тигр не подпадает под определения "имущества". «Я ничей, я сам по себе мальчик — свой, собственный.» (с)
Поэтому тут я не могу быть достойным доводом в пользу их отсутствия на шее Мятного, Марго.

И всех с отличным эпизодом, друзья! Читать вас одно удовольствие

Корабль Брая - где-то в пустыне у стен Священного города

Обернувшихся – зовите, остальным назначен день.
Перед смертью каждый видел отражение в воде.
Год по косточкам обглодан – поутру укроет снег.
Лось проходит по болоту, а другим дороги нет.

В небо тянется и ранит, то ли будет впереди.
Не задерживайся, странник, поскорее проходи.
Здесь всевидящее око охраняет наш покой.
Высока трава осока, не коснись ее рукой.©

- Ты думаешь, мы успеем? – Хаммад всматривается вперед, словно желая увидеть невидимое, - не лучше ли было переждать в Акмапорте?
- И дождаться, пока мать решится на подобное сумасбродство? Нет, - качаю головой, - кому как не ей знать о коварстве песчаных бурь.
- Нельзя винить ее за желание поскорее увидеть тебя.
- Да, ты прав.
Корабль все ближе к амирским землям, а я все чаще возвращаюсь мыслями к записке, что нашел под подушкой ближе к утру.

«Семья скорбит по тебе, Брайанир Аль-Амир. За голову твою объявлена награда на Царе Островов. Неужели ты раскрыл себя?
Ждем тебя Дома, где объятия родственников всегда готовы принять любого. Но помни, если ты раскрыл нашу суть, кара неотвратима»

Писано Раккуей из семьи Черной Метки, по приказу Главы Кланов.

Богам лишь ведомо, как она умудрилась там оказаться. Нестройным, детским почерком были выведены буквы. Лист бумаги был обгоревший по краю, перепачканный отпечатками пальцев, что неловкий писарь умудрился вымазать в чернилах, пока передавал послание.
Стоит ли говорить о том, как я рад был получить это доказательство беспокойства о моей участи. Семья – это, прежде всего забота. Забота неуемная и неотвратимая, словно лезвие клика у горла моего. И буду я наивен без меры, если предположу, что зовут меня, потому что соскучились. Слухами полнятся острова. Не удивительно, что многие из них долетают до чуткого слуха отца. И не всегда они правдивы. Зачастую извращены и приукрашены в угоду доносчика ли, иль его хозяина. Факт остается фактом. Ослушаться призыва я не могу. Таков закон.
Песчаная дымка пеленой накрывает корабль уже на второй день после того, как Акмапорт оказывается позади. Невооруженным глазом можно различить воронки, что взмывают к самому небу, поднимая в воздух все больше песка. Туманная, словно дорожная пыль после только что промчавшегося табуна лошадей, завеса предстает во всем великолепии. Дышать становится труднее. Все чаще приходится отплевываться и вдыхать драгоценный воздух через материю, прикрывая лицо.
- Хаммад! Прикажи спускаться ниже. Не хватало еще угодить в одну из воронок.
- Ниже опасно, хозяин. Халуки не спят.
- Да какая тварь выползет на свет в такую непогоду?
- Как раз эта тварь и выползет.
Хаммад все же приказывает снизиться на несколько метров. Здесь песок плотнее. Дышать становится невыносимо. Закутываемся в полотнища, оставив только прорезь для глаз.
- Я возьму борд, Хаммад, пойдешь со мной. Остальным быть на чеку. Если червь сожрет мой корабль, оторву головы.
Нестройное «да, хозяин» и мы с Хаммадом отправляемся на разведку.
- Брай! - он называет по имени. Не до соблюдения субординации сейчас, - я все еще считаю твою затею самоубийством.
- Трусишь, друг мой?! – приходится перекрикивать ветер.
- Просто не хочется стать ужином для червяка.
- Я знаю обходной путь. Отец нашел его давно. Со стороны северных ворот есть отличный выступ. Там можно оставить борды, и спуститься в город.
- Это незаконно.
- Предлагаешь подождать?
Он понимает, что промедление смерти подобно, поэтому молча кивает, направляя свой борд вдоль северных скал. На ссупре мы бы были в городе часа за три. А так хорошо, если к утру доберемся. Только бы не наткнуться на голодного любителя плотно покушать или на воинов мрака. Ни одного из них, к счастью, не доводилось видеть лично, но сомневаться в том, что они есть, не приходится. Легенды предков никогда не врут. Ближе к ночи зажигаются люминсы, становится чуть прохладнее, но песок ни на минуту не прекращает испытывать нас на прочность. Норовил забраться в нос, глаза, неприятно хлещет по ногам и рукам, заставляя кожу буквально гореть от подобного истязания.
Ближе к утру начинает казаться, что лучше б мы остались на корабле. Пить хочется сильнее, чем жить.
- Хаммад! – бросив беглый взгляд позади себя, я вновь вернулся к управлению бордом, - боюсь тебя огорчить, но кажется мы в меню у одного ползучего.
- Что?!
- Оглянись.
Позади метрах в двадцати песок волнами расступается, словно волны в море, растекаясь в стороны. Тварь оставляет позади волнистый след шириной метра три, если не больше.
- Здоровый, - Хам прибавляет скорости, поравнявшись со мной.
- И голодный, если судить по нашему везению. Кажется, мы ему понравились.
- У тебя еще хватает сил шутить?
- Ну не плакать же, в самом деле. До города еще часа четыре, так что, придется улепетывать от этого червячка.
- Давай разделимся.
- То есть повезет кому-то одному? Ты не знаешь дороги, Хам. Как ты собираешься найти город?
Хаммад пожимает плечами. Ничего другого в голову не приходит. Ладно, была ни была.
- Видишь скалу слева. Возле нее расходимся! Сделаешь небольшой круг и вернешься к скале. От нее все время прямо на север. Справа увидишь стены города. Не пропустишь, если жив останешься.
- Чего и тебе желаю.
Зверюга выныривает из песка, устрашающе трубит и снова ныряет в песок, словно в воду. Вот уж кому кайф от такой погоды.
У скалы мы расходимся, как и договаривались. Несколько метров я лечу то и дело оглядываясь назад. Песок кажется неподвижным и безжизненным, за исключением барханов, наносимых ветром. Возможно, сегодня удача вернется ко мне. Не сказать, что я был сильно рад этому факту. Ведь это означало, что Хаммаду повезло куда меньше. Он один из немногих на кого можно было положиться в любой ситуации.
Но недолго размышлениям моим длиться. Спустя какое-то время песок начинает змеиться подо мной, давая четко понять, что я вкуснее Хама. Я не сильно разбирался в том, чем руководствуются халуки во время охоты, и почему я оказался вкуснее друга. Полагаются ли черви на зрение или обоняние, на слух. Размышлять времени не было, поэтому решаю рискнуть и спрыгнуть с борда. Несколько метров он пролетит без проблем. Благо скорость внушительная. Надеюсь, что я не прогадаю, и червь последует за движущейся машиной.
Сгруппироваться и прыгнуть вниз, закутавшись в плащ не занимает много времени. Лежу не двигаясь, благодаря Санву за то, что остался жив и не сломал ни ноги ни шею. Пешком идти просто самоубийство, но перевариваться в желудке у червяка еще худшая доля.
Я не прогадал, положившись на интуицию. Червь следует за бордом. Искренне надеюсь, что он покажется червячку аппетитным и сытным завтраком.
- Санва, за что же ты так не вовремя решила прогневаться на детей своих?
Переступая медленно по горячему песку, я то и дело скольжу, продолжая вязнуть с каждым шагом. В душу закрадывается понимание, что возможность добраться пешком до Амира не то что призрачна, она просто на грани фантастики. Но просто лечь и сдохнуть не позволяет упрямство.
Солнце поднимается все выше, путешествуя по небосклону размытым бледно-желтым пятном. Из-за бури очертания его неясные и смазанные, будто воду пролили на только что нарисованную картину. Кто бы на меня пролил хоть немного воды? Облизнув губы, сглатываю и тут же захожусь в кашле. Хрипло и больно глотая воздух, что раздирает горло не хуже острых когтей.
Хаммад уже наверное в городе. С раздражением отгоняю эту мысль. Прикрыв глаза ладонью на подобие козырька ,всматриваюсь в неясные очертания перед собой. Призрачная надежда разглядеть стены города тает подобно миражу в пустыне. Вдруг замечаю, как что-то блеснуло слева. То ли у меня начались галлюцинации на почве истощения, то ли я отчетливо видел сталь клинка. От резкого разворота ведет так, что чуть не падаю на колени, тошнота подкатывает к горлу, а по вискам бьет так, будто кузнец увесистым молотом по наковальне. Тщетны все попытки понять схожу ли я с ума или действительно здесь есть кто-то еще. Передо мной лишь пустынная и безжизненная пелена.
Что-то острое и горячее больно жалит в плечо. Вздрагиваю, все же падая на колени, машинально зажимаю рукой рану. Теплое. Облизываю пальцы.
- Давно не пробовал на вкус собственной крови, - понимаю, что говорю вслух.
Ответом мне лишь завывание ветра и шепот песка. Перед глазами темнеет, или это бездна глаз чужих смотрит на меня. Убаюкивает, дарует покой, а обманчивый холод уже разливается по телу, словно безумие посреди жаркой пустыни.

"Буря в пустыне" - да, название что надо
Идея с квестами любопытная
Амфи, Дзютте, добро пожаловать!

Вечера всем
Ведя, я вот думаю, а может ли тигр просто прийти в себя от слов "попа-боль". Это жесть
Аман, сейчас очухаюсь, если Санси не приложит посохом еще раз

Где-то в пустыне…

Снилась раскаленная сковородка. Огромная, словно у матушки в жаровне. Как сейчас помню, на ней запекались сырные колобки, подпрыгивая в шипящем масле и сводя с ума ароматом. Темнота, что еще недавно владела мной, начала отпускать потихоньку. Лучше б не отпускала. С ощущением реальности вернулась и боль. Плечо ныло, по голове будто мола пробежалась. И не просто пробежалась, но еще и потопталась для надежности.
Попробовал подняться на ноги или хотя бы оторвать голову от раскаленного песка. Намерение так и осталось таковым. Звуки пустыни вибрировали в воздухе, и даже шепот песка казался невозможно громким. Рана уже не кровоточила, но, казалось, я достаточно напоил пески своей кровью, чтобы пустыня сжалилась надо мной.

Зашипел от боли. Это ж надо кому-то быть таким удачливым, чтоб потрясти за раненое плечо, а я даже не в силах оторвать ему голову или хотя бы куснуть по дружески.
- Не уверен, - прохрипев, повернул голову на другой бок, стараясь рассмотреть спасителя, - песочек горячий. Подняться помоги.
Не дожидаясь, пока помощь перейдет из созерцательной стадии в фактическую, я начал активно загребать руками, стараясь хотя бы усесться на задницу. Так оно как-то сподручнее разговаривать, да и песок в рот не сыплется.
Мимо пролетело нечто на чем-то. В голове еще раз помутилось, хотя куда уж хуже. Малодушно помыслил о том, чтобы обратно лечь и прикинуться мертвым. Не успел, потому что взгляд зацепился за лихую наездницу, ловко соскочившую с молы.
Скосив глаза на спасителя, постарался всем своим видом показать, что мушкетеры конечно один за всех и все за одного, но я ранен. А скажут, скажут, что нас было четверо ©
Природная способность нарываться все же не позволила дальше запекать задницу на песочке. Поднялся медленно, придерживая плечо рукой.
- Скажите, любезная, не пробегал ли тут кто-то с острым предметом, скорее всего окровавленным? Кровь тигриная, вкусная, редкая.
– удар посохом в плечо мужчины, стоящего рядом со мной. Возражение было задавлено на корню внушительным ударом по башке:

- Ты что, ведьма, охренела совсем?! – осев моментально на песок, от возмущения даже сознание не потерял, а потом добавил тише, глядя на посох:
- Уберите палочку, красавица. Может, разойдемся по-хорошему, а то я чувствую, что судьба меня не просто настигла, но и прикопает сейчас?

Кто есть Сансара я, кажется, начал догадываться. А смысл слов «попа-боль» разве что дураку не понятен. Но почему попа-боль, а бьет по башке, уточнять не стал. Мало ли.
- Не подскажете, как пройти до Амира? - добавил, глядя вверх, голосом полным надежды на избавление.

Око, добро пожаловать!
Ведя, расскажи мне любопытному, что за значки у наших девочек рядом с баннерами? Это принадлежность к расе/дому?

У всех проблем одно начало - сидела женщина, скучала... (с)


Приглянулась светловолосому чертовка, как есть приглянулась. Иначе с чего бы ему ее так ревностно защищать. Боль в плече стала усиливаться по мере того как ситуация стремительно уходила из-под контроля. Упрямство не позволяло снова потерять сознание, а сил сохранять ясность ума оставалось все меньше. Мне бы прилечь где-нибудь. Тигр подозрительно притих и уже не рвался из грудной клетки. Я чувствовал его внутри, но скорее как образ, неясный смутный силуэт. Очертания размыты то ли помутившимся сознанием, то ли Сансара посохом приложила от всей души.
- Санва, - прошептал я одними губами, - зачем же мучаешь и не забрала сразу к себе?
Вопрос был риторическим, потому что, судя по манипуляциям темнокожей, дать мне помереть спокойно никто не собирался.

Врешь, не возьмешь. Как бы фигово не было мне сейчас, а пробовать меня на вкус не надо.
- Сожрать чтоль надумала?
Вопрос так и остается на языке, когда с потрескавшихся темных губ слетают слова:

- Я не понимаю, что ты говоришь, ведьма.
Сансара скалит зубы, махнув рукой. Весь ее вид говорит о том, что понимать Сансару не нужно, Сансару нужно слушаться.

Она обращается к светловолосому, тыкнув в него своим посохом. Наверное у нее это признак проявления дружелюбия. По крайней мере, фраза «попа-боль» больше не звучит и то хорошо.
Я хочу спросить, откуда она знает про тигра, но вовремя прикусываю язык, косясь на амирянина рядом. Зачем спорить с женщиной? Пусть и помешанной на всю голову. В данном случае это не только бесполезно, но и опасно, а еще удобно. Есть шанс, что сказанное ею всерьез воспринимаю только я и мой зверь.
Взгляд едва успевает проследить за тем, как ловко наездница оказывается верхом на своем пернатом и что-то кричит, притормозив сорвавшегося с места молу.

- Красивого сожрать халуки, - повторяю зачем-то, глядя на «красивого», как его прозвала Сансара. – Имя у тебя есть, охотник? – поднимаю голову, ожидая, когда он ответит.
Подняться получается не сразу и ноги тут же вязнут в песке. Судя по пыльному следу, оставшемуся от убежавшей вперед молы, Сансара ждать нас не планировала. Но что-то мне подсказывало, мы не заблудимся, и смерть отступит хотя бы на какое-то время.
- Кто эта сумасшедшая и почему у меня такое ощущение, что нужно идти следом за ней, а не уносить ноги? Она действительно может помочь? – ненавистное ощущение слабости накатывает волнами а положение вопрошающего кажется унизительным. Стискиваю зубы то ли от боли, то ли от беспомощности. Нужно выжить, а значит уцепиться за единственную возможность. Пусть она и кажется мне совершенным сумасшествием.