Карта ролевой игры "Забытый мир"

Я. мадам, собственно и не отказываюсь, и готов, и все такое, просто Вы, дорогая моя, столь долго болели и на письма не отвечали, что я подумал, вдруг Вы более и знать меня не пожелете. не то замуж...


А я не отказываюсь - сам сказал, за язык никто не тянул


Да поздно уже, и неохота



О каком баяне речь, так до сих пор и не понял


Я совсем не против того, что королева помнит *мечтательно закатывает глаза* а все признания, извини, Понирос, лично-приватно даме


Как дату свадьбы назначим.
А подарки можете уже готовить

таки нэ. не Шниперсон*подтягивает штанцы* вот ни разу

Ах, мадам, будьте же великодушны! Надеюсь,мои письма, которые Вам доставили, и мои сны покажут Вам реальное положение дел

Merci beacoup, милая, тронут, предпочел бы, конечно, видеть Вас рядом не только во сне... пока же могу предложить утром чашечку ароматного кофе и всяких вкусностей, и, конечно, музыку

А вот не надо, милейший, не стоит коситься на меня


И хорошо, что не пришло, не то, гляди-ка сын мог не увидеть родного отца, * в сторону*

Поздравляю вас с Доминой с рождением первенца. Наследник дома. Это всегда приятно.

Портрет парадный хорош.
*шепотом* кто бы меня приодел *оглядывает прошлогодний камзол*


о Да, миледи, я человек тонкой душевной организации, а в Вашем присутствии романтизм сам собою появляется, даже если раньше я за собой такого не замечал, а слухи и сплетни - не обращайте внимания, завидуют просто.

Язвочка моя прелестная

Да уж, нежданчик...
Всю малину, можно сказать, порушила, такие планы...

Но я не теряю надежду все разрулить по-своему.

Миледи

Дом семьи Эйвиос – сад резиденции Правителя
 
Сон - это скрытая маленькая дверь, ведущая в самые потаенные и сокровенные уголки души и открывающаяся в космическую ночь.
Карл Густав Юнг
 
 
В голове прояснилось, нор легче от этого не стало. Машинально принял ванну, оделся, прошел в трапезную залу. Есть не хотелось совершенно, но заставил себя проглотить что-то, положенное мне на тарелку. Думы, что волнами захлестывали мою голову, были одна мрачнее другой, и все они касались лишь одного человека – королевы. Странное дело, почему именно она? Ведь жил же я столько лет, совершенно не вспоминая об этой девочке, что играла когда-то с моим братом, как и о той, другой, что сейчас дожидается меня в замке. Они такие похожие в чем-то, и такие разные. И к чему эти сны – сначала о Янке, теперь о Констанц…
Но если там я был жесток и коварен, преследовал, ранил, заставлял страдать и страдал сам, то теперь страдала только она, и не я был ее мучителем.
Девушка, девушка в рубашке белой
С косами, распущенными по плечам…
Девушка, девушка, что они делают?
Что так тревожно шепчут уста?
Ворон помашет крылами над городом,
Дыма развеется темная гарь,
Ищут тебя погубить эти вороги,
Но на защиту мы встанет как встарь…
Слова сами по себя словно из ниоткуда появились в моей голове вместе с ночными видениями темницы, и я так и не понял, что это было – то ли песня старинная, то ли какой-то стих неожиданно сложился (хоть обычно за мной поэтического дара не водилось), а потом голову сжало, словно тисками и перед глазами поплыли красные круги…
 
Очнулся спустя время на собственной кровати, рядом служанка испуганная лицо мне платом мокрым протирает и что-то шепчет несуразное.
– Мартин, – громко кричу, вернее, это мне кажется, что громко, на самом деле голос еле слышен, но камердинер появляется, как маг из табакерки.
– Я тут, хозяин, – он отстраняет девицу плечом и становится у моей кровати.
– Что стряслось, сказывай, – говорю уже громче, но язык тяжелый и словно спьяну.
– Сам не знаю, вы завтракали, милорд, а потом вдруг грохот сильный. Прибежали, а вы на полу и в несознанке, – парень был явно испуган, чего обычно за ним  не водилось.
– Воды принеси, графин поболе и ведро помойное, живо. Если отравился, надо отраву из организма удалить…
 
Все нутро мое с этой водой вывернулось, пожалуй, но стало ощутимо легче. Сил только не было совсем, и вскоре провалился в сон…
 
Очнувшись, увидел ту же картину – Мартин в ногах кровати, и девка-служанка на пол рядом, словно оставить меня боялись.
– Вот отвар, попейте, – она тут же протянула мне кружку какого-то горького настоя.
С трудом сделал несколько глотков, и в самом деле в голове окончательно прояснилось.
– Где Себастьян? Когда корабль из дома придет? – первое, что спросил, придя в себя.
– Молодой лорд не возвращался, а корабль назавтра ожидаем, – Мартин тут же вскочил и подошел ко мне. – Письмо принесли для вас из Дворца от королевы.
– Что там? – спрашиваю, снова забывая, что Мартин мой грамоте не учен, не считал я нужным обучить слугу сей премудрости. – Дай сюда.
 
Осторожно разворачиваю письмо и читаю
Досточтимый лорд, - как это странно звучит из ее уст… Хотя, что я хотел? Она королева, а я – лишь преданный вассал, так что на другое и рассчитывать не стоило. Сухо, вежливо, как положено по этикету. Несколько слов соболезнования досточтимому лорду – главе дома. Так положено…
Слова об отце хорошие, добрые, она в самом деле его любила, и искренна сейчас. Это наша общая потеря – о том и последние слова письма – В моей душе его образ будет жить вечно. – И оно уже не кажется мне таким сухим и безразличным… Право, ну что я обиделся как дите малое. Это же во дворце писано, где всякий может через плечо заглянут, по дороге могут несколько раз прочесть – о чем это королева пишет… А впрочем, если это даже просто слова соболезнования, и никакого иного подтекста в них нет, а все, что пригрезилось мне в танце, поцелуе, в нашем таком странном и слишком не по этикету общении, лишь пригрезилось, хорошо получить эту весточку. Это значит, что она жива, что она во дворце, и можно…
 
– Мартин, одеваться, гулять поеду. В дворцовый сад… – сам не знаю, зачем меня туда манит, попасть во дворец я все равно не смогу без приглашения. И хоть Правитель и звал меня, есть в чем отчитаться и что сказать – без зова не стану аудиенции испрашивать, а уж тем более аудиенции у Ее Величества, а в саду… там столько цветов и… воспоминаний…
В том числе и об отце…

Я вышел в сад гулять (с)....
Сестрица же приедет лишь к вечеру на следующий день.
Не бойтесь, королева, все будет хорошо

Милая ведьма, категорически привествую, как понимаю, вы на моих землях обитаете.

Дорогая королева, не стоит волноваться, есть такая болезнь - перепил, поползень и сплюшка, а потом головка бо-бо, хотя. кто знает, может и траванулся чем в трактире, али в веселом доме. Впредь наука - никуда не ходить без слуги, который будет пробовать кушанья.

Королевский сад
 
Мы выбираем не случайно друг друга... Мы встречаем только тех, кто уже существует в нашем подсознании.
Зигмунд Фрейд
 
Королевский сад. Странное и удивительное место.
За последнее время я бывал тут не единожды, хотя ранее нога моя не ступала в это место.
Странно как все закрутилось, что вот место, бывшее чужим, которое избегал ранее, теперь манит и зовет. Памятью – об отце, о… королеве.
Именно в саду незадолго до Совета, да простит мне Великая Маа, страшного, злополучного Совета, вмиг все изменившего для меня, в том числе, мы гуляли здесь с отцом и говорили о моей матери. О том, какая она удивительная.
«Я принял ее особенность как дар, как что-то, что отличает ее, но делает сопричастной древним, и это – не порченность, а избранность. Понимаешь? Она избрана Великой Маа, и не нам ее судить, а тем более лишать жизни», – словно снова звучат в голове слова отца. А раз принял он, то принял и я... Янку…
Иду дальше по тропинке, а в голове уже иные мысли и перед глазами – иные видения – девушка в костюме русалки, ее лучистые глаза и мягкие губы, вкус которых я так и не сумел забыть, и, наверное, зря пытался… Кто я? Пусть сейчас уже не только сын Лорда Запада, а сам Лорд, но она – королева… Я помню ее смущение, этот взгляд, эту… ревность, когда она отчитывала меня на корабле, и все равно – кто она и кто я? Правитель никогда не позволит свершиться нашему союзу, разве что это вдруг станет выгодно для каких-то его целей…
Замираю, прислонившись к дереву, весь во власти мыслей о прошлом, даже кажется, что звучит музыка, под которую мы танцевали на маскараде…
Что с тобой происходит, Ян Максимус Эйвиос, лорд Запада? Почему тебя все время тянет во дворец Правителя, а мысли возвращаются к королеве? Это и страх за нее, но и что-то иное, что-то, чему я не могу найти слов, отчего теплеет сердце и легче становится на душе. Раньше, целуя женщин, я думал лишь о себе, и не помнил вкус этих поцелуев наутро, а тут происходит что-то странное – я помню все до мельчайших подробностей. И ее удивленно-испуганные глаза, мягкое податливое тело, сладкие губы, они слегка подрагивали, словно она боялась… Но почему-то кажется – не меня, а саму себя.
Вспомнилась и страшная ночь во дворце, когда я стал убийцей, и отец… Отец отвернулся от меня после. И тут я снова должен благодарить королеву, что мы помирились, и он ушел спокойный, а я остался тут, получив его прощение и доброе расположение, а потом услужливая память подсовывает иные картинки той ночи, и меня неожиданно бросает в жар как юного пажа, впервые увидевшего полуодетую женщину…
Впрочем, и я хорош – то маскарад, когда я не надел камзол, который, как позже выяснилось, затерялся, то это переодевание в будуаре королевы, и турнир, когда она пришла и снова застала меня с … не совсем одетого – губы трогает легкая добрая усмешка. Мне приятно вспоминать этот момент, вот только потом… То, что было потом – вспоминать не хочется…
 
И где же все-таки королева? Верны ли слухи, выгнавшие меня из сада в день после взрыва, или это был сон, и королеву никто ни в чем не подозревал, а виноваты те, кого казнили на площади? При воспоминании о казни меня передернуло и словно тисками сдавило голову. Сердце защемило от недоброго предчувствия…
Янка, Янка, глупая моя сестра, что ты опять вытворила? Куда попала?  – хотя нет, она же дома, это мелкий где-то здесь, что его найти не могут… Ну почему, почему я должен о них заботиться все время?
Кажется, это я произнес вслух, потому что явственно услышал, как кто-то чуть слышно охнул, а подняв глаза, увидел придворную даму королевы – ту самую, что приходила с ней на турнире, а вглядевшись внутрь беседки – и саму Констанц…
Увидел и на секунду потерял дар речи. Мне показалось, что я грежу наяву, очень захотелось подойти к леди Алиане и (мальчишка!) ущипнуть ее, чтобы удостовериться, что это происходит наяву… Послышался какой-то звук, словно кто-то кашлянул или тихо рассмеялся, и мое оцепенении прошло.
– Миледи, разрешите засвидетельствовать вам мое почтение, – глубокий придворный поклон, глаза долу, чтобы невзначай не выдать загоревшегося внутри пламени.

Миледи, я написал если был слишком волен или где неправ...

все бы Вам хиханьки))

Королевский сад
 
Кого окружает пламя ревности, тот обращает, наконец,
подобно скорпиону, отравленное жало на самого себя.
Фридрих Ницше
 
 
Судя по возгласу, сорвавшееся с губ королевы

Который она тут же попыталась задушить, приложив ладонь к горлу, не я был предметом ее грез, а мое поведение только вырвало ее из неги воспоминаний или полудремы, вырвало так грубо, что она даже слегка застонала, но потом закашлялась, чтобы соблюсти приличия. Неужели она такого скверного обо мне мнения? – больно кольнула мысль. Она была второй неприятной, первой была та, что она думает о муже. Почему мне всегда казалось, что ей было плохо во дворце… Но только выходит, плохо было не с ним, а без него? Королева тоскует…
Только королева на то и королева, чтобы моментально справиться с собой и не дать повод никому проникнуть за тот панцирь, в который она себя заковала, за ту маску, что Констанц надела на себя. Я был уверен, что это именно маска, потому что видел те мгновения, когда она была без нее. Или… мне казалось…
 И снова это холодное и чужое Лорд Эйвиос – голос королевы возвращает от мыслей в действительность – холодный и отрешенный голос. И руки мне не подала, на коленях держит, но я не гордый, сам возьму. Наклоняюсь еще чуть ниже, беру одну из лежащих на коленях Констанции рук и несу к своим губам. Похоже, мне удалось ввести ее из равновесия! А она похудела и как-то осунулась, – сердце защемило – Конти вдруг стала снова такой юной девочкой, какой я знал ее на родине, но вслух я произнес лишь обычные слова благодарности.
– Весьма признателен за сочувствие, – так и стою рядом, забыв вернуть королеве ее маленькую узкую ладонь, – всегда отрадно знать, что кто-то еще искренне сопереживает твоей утрате. Отец нашел упокоение в родном замке. – Мне очень хочется поделиться с королевой всеми новостями и столь о многом ее расспросить, что я решаюсь предложить ей прогуляться по саду. – Не желает ли Ваше Величество пройтись? Воздух сада так напоен ароматами роз. Они здесь почти такие же, как у нас дома. – Слегка отступаю на шаг, давая Констанц возможность выбора – пойти погулять или остаться сидеть. – Кстати, любимые розы отца прижились и расцвели. И он успел это увидеть, так что, надеюсь, ушел счастливым, если это вообще возможно. – на последних словах мой голос слегка охрип и дрогнул, но я постарался тут же справиться с собой. – сейчас не время и не место обнажать душу и давать волю эмоциям. – Братец мой тоже в столице, он простился с отцом здесь, хотя, вероятно, он уже успел выразить вам свое почтение. – Ян, ты идиот, зачем ты это сказал? Ревновать к младшему брату это пошло, – тут же высказался умный человек внутри меня, злорадно хихикая, а я сжал челюсти, едва не скрипнув зубами. Вечно этот мальчишка! Всегда он! Сначала мать – он маленький, он сирота… теперь… Хотя с чего я взял, что Констанц помнит о нем? Из-за того, то в детстве они вместе играли? Но это было так давно… Оченись, милый друг, у тебя паранойя, а может просто глупая ревность???

Ваше Величество, я ответил. надеюсь, не был слишком фриволен, если что, могу поправить.
Рад, что не умею читать мысли