Маска первой ночи (историко-приключенческий ЛР)

Мариночка а ты в отпуске или как?!! Чего то беспокоются читатели за тебя, за музу и за продолжение романа Лично я изождалась уже , увела Катюху ночью в неглиже со странным типом выпить 100грамм и ни слуху ни духу А нам чего думать?
___________________________________

беспокоятся, беспокоятся, это точно

точно, мы за Катю очень переживаем
_________________

Девочки, автор нашелся))





Августа, Лена, Ри, фьора , спасибо, что ждете! Автор тронут.
Фьора, сто грамм это сильно, мне понравилось)). Не появлялась потому, что с глазами, увы, проблема, болят, и от компа еще сильнее начинают болеть. Но я не отчаиваюсь и надеюсь, что у меня все будет хорошо))
Сегодня мне наконец ноутбук выдали ненадолго и я спешу выложить продолжение.
Кстати, девочки, сразу извиняюсь, если вдруг в главе обнаружатся ошибки. Печатала доча, а дети, сами знаете, не особо внимательные. Хоть она и с тетрадки перепечатывала и распечатку я потом посмотрела, но вдруг)) В общем, не взыщите, если что.

Ри, спасибо тебе!

Да вроде бы ничего...

Посмотрим))

Знать бы эту меру...))

И не говори)) Без топора лучше вообще спать не ложиться.

Сделаем.

Сегодня это станет известно.

Девочки, обещаю, что обязательно доберусь до продолжений ваших романов, как только с глазами станет получше. Удачи вам в творчестве.
И большое спасибо всем.

 » Глава 7. Бахмет (эпизод 2)

Бахметьев подкинул дров в пылающий камин, и остановился возле столика с коньячным прибором. Катя огляделась. В кабинете отца мало что изменилось, разве что он показался ей куда меньше, чем в детстве. Опустившись в кресло, стоявшее возле огня, она старательно закуталась в покрывало и бросила оценивающий взгляд на своего спасителя.
Это был юноша лет двадцати трех, чуть выше среднего роста, стройный, прямой, с крепкими плечами и той особенной печатью утонченности во всем облике, которая даже под рваными лохмотьями неизменно отличает истого дворянина. Густые белокурые волосы обрамляли тонкое лицо с безупречно правильными чертами, спокойное, словно отстраненное. Светло-зеленые, удлиненного разреза глаза, точеный, прямой нос, губы с насмешливой складкой и упрямый подбородок, - все говорило о силе характера, но силе удивительно сдержанной и аристократической.
Катя мысленно призналась себе, что никогда еще не встречала более красивого и обворожительного молодого человека. И екнувшее в груди сердце, похоже, было с ней абсолютно согласно.
Налив немного коньяку в два бокала, гвардеец подал один из них девушке и на минуту задержался возле окна, наблюдая за поспешным отъездом своих приятелей, которое более походило на бегство. Наконец он опустился в кресло, стоявшее напротив. Катя сделала осторожный глоток, закашлялась, и едва удержав гримасу отвращения, поставила бокал на столик. Но и глотка спиртного ей хватило, чтобы ощутить приятное тепло, быстро охватившее все ее тело.
- Ну что ж, рассказывайте, - подбодрил гвардеец.
Что вы хотите, чтобы я рассказала вам? – нахмурилась Катя.
- Начните с главного, - посоветовал Бахметьев.
- Возможно, я и начала бы с главного, если бы вы наконец представились, - надменно отозвалась девушка. – Не имею ни малейшего желания разговаривать с незнакомцем.
Юноша усмехнулся:
- Может быть, разбудить вашего так называемого брата, чтобы он официально представил нас друг другу?
- А вы что, так пьяны, что не помните собственного имени? – парировала Катя.
- Просто я считаю дурным тоном представляться без участия посредника, но поскольку вас это не смущает, так и быть: прапорщик лейб-гвардии Семеновского ее императорского величества полка, Бахметев Михаил, к услугам прекрасной дамы, - молодой человек не без иронии склонил голову в поклоне.
- Ах, бедный! Неужели вы до сих пор прапорщик? – с подчеркнутым сочувствием отозвалась Катя. – А в чем же дело? Почему так медленно идет продвижение по службе? Вакансии нет в полку или… бордели отвлекают?
Скрестив руки на груди, Михаил с некоторым интересом взглянул на нее:
- По некоторым причинам я и вправду очень давно жду следующего чина, но вы-то откуда можете знать об этом?
Катя негромко рассмеялась:
- Да я много чего знаю о вас, Бахмет. Знаю, что ваш род ведет начало от Чингисхана, и ваш предок, царевич Аслам Бахмет, триста лет назад перешел на службу к Василию Темному. Знаю, что вы родом из Арзамаса, у вас девять братьев и сестер и потому рассчитывать на достойное наследство вам не приходится. Еще знаю, что в прошлом вы – поручик, но разжалованы за дуэль. Так же знаю, что вы – первый задира в полку и по какой-то странной прихоти случая пользуетесь успехом у женщин…
- Вот так вот значит, да? – с юмористической мрачностью прервал ее Михаил. – Это что же, у мадам Канижай на всех имеется такое dossier , или же я один удостоился подобной чести?
- Мне рассказал об этом Саша! – рассердилась Катя. Взяв бокал со столика, она храбро сделала пару глотков, сморщилась и с пристуком поставила его на столешницу, расплескав напиток и едва не разбив стекло.
- Эй, эй, осторожнее, - усмехнулся Бахмет. – Если вы думаете, мадемуазель, что битье фамильной посуды убедит меня в том, что вы здесь хозяйка, то вы сильно ошибаетесь.
Не сдержавшись, Катя захихикала. Ей не хотелось признаваться себе в этом, но молодой гвардеец с каждой минутой занимал ее все больше.
- Лучше поведайте, что еще говорил обо мне ваш… э-э-э… Александр.
- Еще? – Катя важно кивнула и подняла глаза к потолку, словно надеясь высмотреть там нужные сведения. В голове зашумело, но мысль о том, что алкоголь уже начал свое действие, не слишком ее озаботила. – Еще он говорил мне, что вы очень недалекий субъект, болтун, сплетник и шулер.
Михаил в изумлении приподнял брови:
- Это он вам говорил обо мне?
- Да, - очень серьезно подтвердила Катя, но через мгновение, не выдержав взятой на себя роли, фыркнула и невинно произнесла: - То есть, нет, конечно. Это я пошутила.
Бахмет смерил ее убийственным взглядом и, взяв кочергу, принялся молча ворошить дрова в камине. По мере того, как затягивалось молчание, девушка ощутила нечто вроде раскаяния.
- Вы обиделись? – негромко произнесла она.
- А вы как думаете? – бросив зазвеневшую кочергу, Михаил снова откинулся на спинку кресла и скрестил на груди руки. – Благодарите бога, что вы женщина, мужчин я отправлял на тот свет за куда менее обидные шутки.
- Вы тоже обижаете меня, - хмуро отозвалась Катя. – Обижаете тем, что не верите мне.
- А какие у меня основания верить вам, мадемуазель? – холодно сказал Михаил, устремив на нее немигающий взгляд. – Александр, хотя мы знакомы не первый год, до сих пор никогда не упоминал о том, что у него есть сестра. Да и княгиня Софья Петровна, на моей памяти, ни разу не вспоминала о том, что у нее есть дочь.
У Кати вытянулось лицо.
- Неужели это действительно так… - тихо проговорила она.
Болль, отразившаяся на лице девушки, была такой явной, что Михаил невольно внимательнее взглянул на нее.
- Я сожалею, если обидел вас, - продолжал он, слегка смягчившись, - но вы расскажите мне всю правду и тогда посмотрим, смогу ли я вам поверить. Где вы жили до сих пор, возможно, воспитывались в монастыре? И каким образом, если вы действительно княжна Шехонская, оказались в карете содержательницы борделя?
- Ах вот что вас смущает больше всего, - Катя надменно улыбнулась, мысленно молясь, чтобы щеки не вспыхнули опять. – Это просто случйность. Если вам любопытно, я могу рассказать.
- Сделайте милость, - кивнул собеседник, отпив глоток из бокала, и поудобнее устроился в кресле. – Если я удостоверюсь, что вы именно та, за кого себя выдаёте, то последующая беседа пойдет значительно легче.
- Я именно та, за кого себя выдаю, - Катя гневно сверкнула глазами. – И о том, что представляет из себя мадам Канижай, я узнала только приехав сюда, со слов Александра. Я ехала в Москву…
- Откуда, позвольте узнать?
- Изпод Новгорода. Я живу в поместье моего отца, селе Вольногорском, если вас это интересует. В пути у меня сломалась карета, и мадам Канижай предложила подвезти меня. Она была очень любезна, да и выглядела благовоспитанной дамой, так что у меня не было никаких оснований не доверять ей. Но и выхода тоже не было.
Бахметьев скептически приподнял бровь:
- Не понимаю. Вы что, ехали одна?
- Нет, разумеется. Со мной была моя гувернантка и люди.
- Что же с ними сталось, позвольте полюбопытствовать?
Катя ответила не сразу.
- Они погибли.
- Час от часу не легче! – откинувшись в кресле, Бахметьев с видимым изумлением уставился на девушку. – Да с вами не соскучишься, милочка.
- Ну все, довольно! – Катя резко поднялась. – Я не ярмарочный Петрушка и не собираюсь выворачиваться наизнанку ради вашей забавы.
С этими словами она направилась к двери, но гвардеец, быстро поднявшись, удержал ее за локоть.
- Екатерина… Юрьевна, простите, если снова обидел вас, но поймите и вы меня. То, что вы рассказываете, больше похоже на французский роман, чем на реальную историю.
Катя осторожно высвободилась, плотнее запахнувшись в покрывало, и остановилась, глядя в лицо юноши.
- Это означает только одно, сударь, - холодно отозвалась она, - что у вас на редкость мизерный жизненный опыт.
Михаил засмеялся:
- Ну хорошо. Оставим в покое скудость моего жизненного опыта, кою я горестно оплакиваю. Есть очень простой способ удостовериться в вашей правдивости.
Катя невольно напряглась, следя настороженным взглядом за молодым человеком. Подойдя к письменному столу, он взял стоявший там колокольчик:
- Я звоню и вызываю прислугу, идет? Ведь люди должны знать, кто вы такая?
- Звоните, - фыркнула Катя. – Только я сомневаюсь, чтобы кто-нибудь пришел. Что-то они не очень торопились прийти, когда мне нужна была помощь.
Михаил пожал плечами:
- Вы их не звали, вот они и не пришли. К тому же, александр отпустил их, когда больше не было необходимости в их услугах. Они, должно быть, спят, и ничего не слышали.
С этими словами он потряс колокольчиком и его нестройный звон показался особенно громким в тишине спящего дома.
Ждать пришлось несколько минут, в течение которых Катя и Михаил молча сидели в креслах. Наконец дверные створки распахнулись, и на пороге с поклоном появился Егор, тот самый лакей, которого Катя накануне вечером встретила при входе в дом. Видно было, что он одевался второпях, да и выглядел заспанным, но поклонился очень почтительно:
- Чего изволите барышня?
Катя улыбнулась:
- Егор, представь меня этому господину.
Лакей непонимающе кашлянул, не зная, как воспринять слова молодой госпожи. Но, рассудив, что ничего невозможного от него не требуют, развернулся к Михаилу и объявил с достоинством завзятого церемониймейстера:
- Ее сиятельство княжна Шехонская Екатерина Юрьевна.
Михаил многозначительно покачал головой и, выдержав паузу, произнес:
- Благодарю, любезный. А теперь постарайся разбудить Александра Юрьевича и привести его сюда.
Лакей вопросительно посмотрел на Катю, но видя, что она не возражает, поклонился и отправился исполнять поручение.
Воцарилась тишина. Бахмет сидел, задумчиво теребя прядь светлых волос. Сдерживая торжствующую улыбку, Катя небрежно осведомилась:
- Зачем вы послали его будить Александра?
- Чтобы устроить ему экзекуцию, - отозвался Бахмет, и снова погрузился в молчание.
- Вы ничего не хотите сказать мне? – после паузы невинно добавила Катя.
Михаил вздохнул:
- Грешен, мадемуазель, грешен! За что и прошу великодушно простить меня. Но кто знал, что в вашей семье принято кровное родство превращать в роковую тайну?..
Катя пожала плечами.
- Я надеюсь, что у Саши найдется на этот счет какое-нибудь объяснение.
После некоторого ожидания на пороге наконец появился весьма помятый Александр Шехонской. С его всклокоченных волос капала вода; очевидно, Егору пришлось немало потрудиться, приводя в чувство молодого барина.
- Катерина? – покачиваясь, Александр с недоумением оглядел сестру и друга. – Ты зачем вышла из своей комнаты? И в таком виде?.. А ты что делаешь тут с моей сестрой?
Катя слегка поморщилась, ощутив жуткий запах перегара, исходивший от него.
- М-да, - протянул Михаил, - какая трогательная братская забота.
Произнесенная другом фраза, видимо, оказалась слишком туманной для непротрезвевшего Александра. Озадаченно поморгав, он осведомился:
- А где все?
- Как тебе сказать… - усмехнулся Бахмет. - Баталия была проиграна, и они бежали с поля битвы.
- А зачем? – произнес совершенно сбитый с толку Александр.
Катя молчала. Ей было не слишком приятно слушать, как Бахмет тонко изгаляеться над ее упившимся братом, но с другой стороны, разве Саша не заслужил это?..
- Видишь ли, - бахмет бросил взгляд на девушку, - здесь произошло много интересного, пока ты спал. И прежде всего то, что наши общие друзья вломились в спальню к твоей сестре и едва над ней не надругались.
- Чего? – произнес ошарашенный Александр, переводя взгляд с Михаила на Катю, и в его глазах наконец промелькнуло понимание. – Не может быть.
- Может, Саша, - бросила Катя, отворачиваясь.
Александр встряхнул головой и его лицо побарговело.
- Я их убью… - хрипло выдавил он, сжимая дрожащие кулаки.
- Непременно, - кивнул Михаил, - только подумай сперва: почему так произошло? Если б ты не скрывал, что у тебя есть сестра, никто бы не принял ее за твою любовницу, и не посмел бы вломиться к ней.
По мере того, как говорил Михаил, лицо Александра все больше вытягивалось, становясь обескураженным.
- Да не скрывал я! – все же огрызнулся он. – Просто маменька…
Он осекся, не договорив.
- Что маменька? – Катя резко развернулась к брату. – Договаривай же!
- Ничего! – рявкнул Александр. – Ну что вы уставились на меня оба? Не говорил, потому что не считал нужным. Ну есть сестра, и что?!
Катя бросила на брата уничтожающий взгляд и вышла из кабинета, хлопнув дверью.
Оказавшись в гостиной, она двинулась было вперед, но донесшийся из-за двери голос Бахмета невольно заставил ее остановиться:
- Ты вообще соображаешь, что говоришь?
- А что такого? – снова огрызнулся в ответ Александр.
- Что такого? Ты же обидел ее. Обидел именно тогда, когда она больше всего нуждается в твоей поддержке.
Услышав скрип отворяющейся двери, Катя ускорила шаг, но спустя несколько мгновений Бахмет догнал ее.
- Екатерина Юрьевна, - он встал перед ней, загораживая дорогу, - вы простите этого пьяного дурака, он сам не понимает, что несет
Вынужденная остановиться, девушка холодно посмотрела на него:
- Вот уж в чем я точно не нуждаюсь, так это в вашей жалости! Дайте мне пройти!
Бахмет широко улыбнулся и покачал головой:
- Ни за что. До утра еще несколько часов, мне положительно нечем заняться, так неужели я отпущу очаровательную барышню, которую мне сам Бог послал? И не надейтесь, Екатерина Юрьевна… - последние слова он произнес низким, чувственным полушепотом и осторожно сжал укрытый покрывалом Катин локоть.
- Не трогайте меня! – вспыхнула девушка, безуспешно пытаясь оттолкнуть его, но грозившее распахнуться покрывало сковывало ее движения.
Михаил неожиданно рассмеялся, не сводя глаз с ее пылающего гневом личика:
- Черт возьми, как я раньше не заметил? У вас с Александром совершенно одинаковое выражение лица, когда вы злитесь.
- И вовсе я не злюсь, - буркнула Катя, невольно вздрагивая от вкрадчивых движений его пальцев, которыми он осторожно поглаживал ее беззащитный локоть.
- Злитесь-злитесь, - примирительно сказал Бахмет, - и я вас хорошо понимаю. Давайте вернемся в кабинет и накостыляем Сашке как следует? А потом прикончим коньяк.
Катя не смогла сдержать улыбку. Ей нелегко было признаться себе в этом, но Михаил против воли все больше очаровывал ее…
Вернувшись в кабинет, они обнаружили Александра безмятежно похрапывающим на диване. В графине, что красовался посреди стола, не осталось ни капли коньяка. Михаил не без восхищения покачал головой:
- И когда успел?..
Катя, вздохнув, остановилась перед спящим братом.
- Когда мы виделись с Сашей в последний раз, он еще не выказывал такой склонности к выпивке.
- Что вам сказать, Екатерина Юрьевна… - став рядом, произнес Михаил. – Тому, кто не пьет, в гвардии делать нечего.
Катя с любопытством взглянула на него:
- А как же вы? Рядом с Сашей и вашими друзьями вы кажетесь просто белой вороной.
- Я?! – указав на себя пальцем, Михаил в знак изумления приподнял брови. – Да вы знаете, сколько я выпил сегодня? Просто в отличие от этих сосунков я умею пить, не пьянея. Надеюсь, Екатерина Юрьевна, вы не сочтете это за хвастовство.
- Хвастаться тут и вправду нечем, - усмехнулась Катя. – Но я так понимаю, что это свойство – предмет вашей особой, тайной гордости.
- Ладно, согласен, умыли, - улыбнулся Михаил. – Оставим эту тему, хорошо? Может быть, у вас есть какие-то пожелания? Напоминаю, я весь в вашем распоряжении.
- Если честно, – призналась Катя, - я очень хочу есть.
- Нет ничего проще! Вызывать слуг не будем: не хочу нарушать наше уединение. Вы подождите меня здесь, я пойду, пошарю в столовой, там, кажется, кое-что осталось, - с готовностью отозвался Михаил.
Он вернулся через несколько минут с графином оршада и блюдом, на котором лежал румяный пирог с грибами. За время его отсутствия Катя постаралась придать более приличный вид своим растрепанным волосам и завязала покрывало узлом на плече в виде древнеримской тоги. Устроившись в креслах, они принялись за еду.
- Вам идет, - сообщил Михаил, разглядывая девушку. – Знаете, государыня очень любит маскарады с самыми фантастическими переодеваниями, и я представил себе, как великолепно вы выглядели бы на одном из таких маскарадов, облаченная в костюм богини Дианы…
Он смотрел на нее так пристально, что Катя ощутила некоторое смущение.
- Мне кажется, это был бы слишком смелый наряд, вам не кажется?
- Здесь, в Москве, – возможно, но не в Петербурге. Помню, когда я служил там, то ее величество устроила маскарад, на котором все мужчины были в дамских платьях, а дамы, напротив, одеты по-мужски. Говорят, это было незабываемое зрелище. Усатые гвардейцы в фижмах сшибали юбками столики, жардиньерки, падали сами, зацепившись за подол…*
Катя засмеялась:
- Не может быть! Вот это да! А как же вы избежали этой участи?
- Я, к счастью, был еще не в том чине, чтобы присутствовать на придворных балах. Так что, мне повезло.
Глаза Кати за искрились смехом:
- А если бы все-таки вас обязали явиться на такой бал, и в женском платье? Что тогда?
Михаил зажмурился в непритворном ужасе:
- Руки бы на себя наложил точно, или, по крайней мере, постарался бы совершить что-нибудь такое, чтоб оказаться на гауптвахте. Но женские тряпки не стал бы надевать даже под угрозой расстрела на месте.
- Зря, - хихикнула Катя, жуя пирог. – Мне кажется, из вас получилась бы чудная белокурая красотка.
- Ах, значит, вы находите меня красивым, да? – удовлетворенно хмыкнул Михаил, с усмешкой разглядывая краснеющую девушку. – Да и вы, Екатерина Юрьевна, неплохо бы смотрелись в мужском платье. С вашими умопомрачительными ножками…
Катя едва не подавилась пирогом. Скрывая невольную улыбку, она с упреком посмотрела на юношу:
- Бахмет, давайте не будем переходить рамки светского разговора. Иначе я сочту, что вы ничем не отличаетесь от остальных друзей моего брата, и тогда…
- И что же тогда?
Катя осушила наполненный оршадом бокал и с вызовом встряхнула волосами:
- А ничего тогда! Просто имейте в виду, что я далеко не беззащитна и смогу постоять за себя, если увижу, что вы ведете себя не как благородный дворянин!
- Вот так вот, значит, да? – вздохнул Михаил. – Ну хорошо, вы правы и я приношу свои извинения. Хотя, накажи меня Бог, не понимаю, почему должен извиняться за комплимент, которого достойна далеко не каждая дама, уж поверьте.
- Бахмет! – крикнула Катя, бросив взгляд на мирно спящего брата. – Еще одно слово и этот графин полетит вам в голову!
- Всё, всё! – Михаил поднял руки, точно сдаваясь. – Я понял. Раз вы не любите, когда вам говорят комплименты, давайте поговорим обо мне. Кажется, вы говорили, что я красивый?
- Я? – театрально изумилась Катя. – Не было такого!
Так, болтая и смеясь, они просидели до тех пор, пока в окнах не забрезжил утренний свет. Александр за все это время даже не шелохнулся. Наконец, взглянув на часы, Михаил поднялся.
- Екатерина Юрьевна, к сожалению, вынужден оставить вас. Служба ждет.
Катя подавила невольный вздох. Прощаться с Бахметьевым ей совсем не хотелось, да и сна не было ни в одном глазу. Но, разумеется, задерживать гостя она не стала и спустилась вниз, чтобы проводить его.
Стоя в вестибюле, Михаил набросил на плечи поданную лакеем епанчу, принял треуголку и, прежде чем скрыться за дверью, задержал взгляд на молчавшей Кате.
- Если бы я раньше знал, что у моего друга такая очаровательная сестра… - тихо произнес он.
- И что бы это изменило? – еще тише отозвалась Катя, чувствуя, как замирает в груди сердце.
- Я бы давно уговорил его привезти вас в Москву.
- Ну вот я здесь, так что можете располагать мною, - усмехнулась она.
- И теперь мы друзья с вами, не так ли? – завладев ее рукой, Бахмет запечатлел на ней горячий поцелуй и, выпрямившись, пристально взглянул в глаза девушки. – По крайней мере, начнем с этого, а дальше… как Богу будет угодно.
Катя стояла в некотором замешательстве, не зная, что отвечать на эти странные слова. Поклонившись ей, юноша молча шагнул в распахнутые двери и тут Катя окликнула его, впервые назвав по имени:
- Михаил Васильевич…
Он обернулся, выжидательно глядя на нее.
- Спасибо вам.
Бахмет улыбнулся и его зеленые, как майская трава, глаза, казалось, стали еще ярче.
- Право же, Екатерина Юрьевна, не стоит благодарности.
И с этими словами он скрылся за дверью. Гулкие шаги прозвучали по ступеням. А Катя осталась стоять, глядя ему вслед и не замечая, что улыбается самым глупейшим образом…
---------------------------------------
*здесь небольшой намеренный анахронизм: в реальности подобного рода маскарады устраивала императрица Елизавета, а не Екатерина II.

Ура!!!!!!!!!!!! Мы так рады твоему возвращению

а я не то что надеюсь, я верю и знаю, что все будет хорошо!

здорово она с ним! Не знает еще нашу Катю

обидчивый какой!


как больно такое услышать, да еще от постороннего человека! Да и брат что-то темнит по поводу маменьки.

Я пока что в восторге от Михаила и его желания защитить ее, от его заботы. Меня почему-то всегда особенно располагает к мужчине, когда он заботится о голодной женщине. И Александру он за дело выговорил. И эта последняя фраза , дающая надежду на большее, чем дружба, меня растрогала.


Я бы тоже улыбалась глупо после общения с таким мужчиной. Я теперь разрываюсь - с одной стороны загадочный Драгомир, а с другой - заботливый и притягательный Михаил.

И я вообще - я в восторге от такого замечательного продолжения!!!!! Такая сцена между ними получилась красивая, местами с иронией героев, с нежностью, теплотой!!

Мариночка, ты, главное - лечись и выздоравливай! Тем более это глаза! А наши романы ведь здесь и никуда не денутся.
Дочке огромное спасибо! Никаких ляпов я не заметила.

Отличное продолжение!!!! Жаль, что мало
_________________

конечно, будет, я точно знаю


о, ну если так!..


ну или хотя бы с ножичком))


я рада!!!

Марина, спасибо за отличное продолжение!


и правда... красивый!


как он серьёзно к этому отнесся но Катя, конечно, лишка хватила со своей шуточкой)))


ну наконец-то он ей поверил!


да уж, алкоголь и мозговая деятельность - несовместимые вещи)))


что же там маменька?.. почему это она ни разу о Кате не упоминала и, судя по всему, Александру тоже упоминать запретила?


хорошо, что не отпустил!


хорошая способность)))


забавное, наверное, было бы зрелище)))


мне очень нравятся, как у них отношения складываются! такая обоюдная симпатия


вот уж действительно, как будет угодно...


вот и у меня также
хотя пока Драгомир мне всё-таки больше нравится
_________________

УРА!!!! Марина не оставляй нас одних так внезапно и без предупреждений!!! Мы ОЧЕНЬ волновались и за тебя и за Катюшу

Отличное продолжение , полностью согласна с девочками Жаль, что так мало даже на чашку чая не хватило Бахмет значит......
___________________________________

Правильно делаешь, что не отчаиваешься!
Всё будет хорошо, я уверена!


Марина, спасибо за продолжение!!!

Да, по описанию выглядит очень даже)))

Как она его)) Умыла))

Короче, самый настоящий охламон))) Хотя Катя и сказала, что пошутила, но думаю он примерно такой и есть))

Из-за чего, интересно?.. Что-то как-то ненормально это - скрывать...

Маменька, значит, руку приложила... небось, заставила его молчать и ничего о сестре никому не говорить...

Вот гад!

Забавное, должно быть, зрелище было))) Сейчас, конечно, этим не удивишь, поскольку мужики в бабских шмотках - не такая уж и редкость Но всё равно забавно))

Нашли общий язык

Интересно, как сложатся их отношения в дальнейшем

Всем здравствуйте! Блудный автор прибыл с очередной продой, если кто-то еще ждет...

Леночка, и еще раз спасибо за добрые слова!



Да, Катя такого никак не ожидала.

Мне очень приятно, что Михаил тебе понравился.

Интересно. Неужели Драгомир и вправду загадочный? А мне кажется, что в отличие от Бахмета, он весь, как на ладони.

Спасибо! Мне так дороги эти твои слова...

Еще раз спасибо! Дочке передам, будет рада.
По вашим романам, девочки, кстати, уже очень соскучилась. Так хочется скорее до них добраться...

Туся, спасибо! Для контраста следующая глава будет большая, но тягомотная.

И я тоже! Спасибо, Ри.

Ри, спасибо тебе! Как всегда, очень рада твоему отзыву!

Приятно знать, что наши вкусы совпадают.

Аха))

Ничего, маменька приедет и мы ее тоже попробуем к стенке припереть))

Тут трудно сказать, что лучше))



ну, Драгомир свою роль еще сыграет...

Фьора, спасибо! Я постараюсь.

Спасибо, очень рада, что тебе понравилось! Думаю, следующей главы хватит аж на целый чайник)) А Бахмет пока на первом плане, да, весь в белом ))

Леночка, спасибо тебе!

Спасибо тебе за твой отзыв!

приятно знать, что все-таки получилось. Мне казалось, не складывается картинка из этого описания...

Аха))

Возможно и так, но все-таки менее охламон, чем остальные Сашины друзья))

Но все тайное со временем станет явным...))

Сурово )) Но в этой ситуации соглашусь, пожалуй...

Да, интересно было бы на такое взглянуть...

Да, пожалуй.

Поживем-увидим))

Девочки, спасибо вам за ваши отзывы! Мне очень приятно, что вы продолжаете читать мой роман.
Продолжение, сразу скажу, не несет ничего особенно нового, но без этой главы тоже никак.

 » Глава 8. Брат и сестра

Весь день челядь ходила по дому тишком, не смея взглянуть Кате в глаза. Очевидно, и от Александра им досталось за то, что не пришли ночью на помощь барышне. Так или иначе, сломанная дверь говорила сама за себя, и Кате оставалось только с отвращением гадать, насколько близкая к истине картина ночного происшествия нарисовалась в воображении слуг. Ошарашенной Груне, которая единственная из всех не побоялась подступиться с расспросами к барышне, та кратко рассказала о том, что случилось ночью, опустив рискованные подробности и, представив все дело так, словно Михаил пришел ей на помощь, едва дверь была взломана.
Разумеется, Катя не просто так удовлетворила любопытство горничной, а с единственной целью прекратить всевозможные домыслы. И надеялась теперь, что у слуг, с которыми Груня непременно поделится услышанным, не будет повода думать, что над барышней совершили непоправимое насилие. Рваный пеньюар, который мог выдать ее, Катя надежно спрятала, потихоньку найдя похожий в вещах маменьки, и успокоилась. В любом случае, за пределы этого дома сплетня не выйдет, в этом она была уверена. Кому из домашних слуг захочется подставлять спину под плети, быть отданным в солдаты или отправиться в самое захолустное поместье ухаживать за свиньями? А в том, что и Саша, и отец способны превратить жизнь такого сплетника в кромешный ад, девушка не сомневалась.
В тот же день Катя перебралась на антресоли, в свою прежнюю детскую комнату. Там навели порядок, и жить вполне было можно. Конечно, комната невелика, с потемневшими обоями, обшарпанным паркетом, самой простой, невзрачной мебелью и выцветшими шторами, но пока Катю это не огорчало. Самое главное, что она в Москве, и жизнь постепенно наладится.
Множество воспоминаний нахлынуло на нее, когда она вошла в эту комнатку с низким потолком. Сколько же было ей лет, когда ее увезли отсюда: шесть, семь? Катя, увы, не помнила. В ту пору она тяжело болела, на протяжении нескольких месяцев ее не оставлял мучительный, раздирающий горло кашель, и врачи заподозрили начало чахотки. По совету докторов и настойчивым просьбам Катиной кормилицы Ульяны, девочку решено было отправить в деревню, на свежий воздух. И там, несмотря на то, что климат этого края озер был не в пример суровей московского, Катя постепенно выздоровела: помогло лечение деревенской знахарки, которую Ульяна призвала на помощь маленькой барышне.
Но после выздоровления Катя в Москву не возвратилась. Родители сочли, что в городе болезнь может опять вернуться к ней и знахарка была с ними абсолютно согласна. Так и случилось, что Катя на долгие годы осталась в деревне, вместе с любимой Улечкой, гувернанткой и старой тетушкой Евдоксией. Почти каждое лето она видела родителей и брата, приезжавших навестить ее.
Первое время после выздоровления Катя отчаянно рвалась в Москву, не понимая, за какие грехи должна жить вдали от близких, но постепенно смирилась. А потом и вовсе стала находить удовольствие в своей вольной деревенской жизни. Тетушка Евдоксия была добра к ней и старалась держать в узде гувернантку, не позволяя той ломать бойкий и озорной характер воспитанницы. Ульяна со своей стороны баловала Катю, как могла, стремясь, чтобы лишенная родительского тепла девочка не чувствовала себя обездоленной. И именно Ульяна, эта женщина с цыганской кровью, выкормившая Катю, стала ей куда ближе родной матери.
Так шли годы, девочка превращалась в девицу и мечты о том времени, когда она наконец сможет покинуть свой тесный мирок и выйти в свет, найдя признание своих многочисленных достоинств, все чаще одолевали ее.
В последний год, когда ей исполнилось шестнадцать, она отправила родителям множество писем, прося разрешения приехать в Москву, но маменька неизменно отказывала. Вскоре тяжело заболела тетушка Евдоксия, и так как годами она была уже очень стара, стало ясно, что она едва ли оправится. Болезнь тетушки была затяжной, в письме Катя сообщила об этом матери и получила ответ, что та вскоре пришлет для нее новую компаньонку. Это письмо пришло уже после смерти тетушки. И получив его, Катя решилась на обман.
Она подменила письмо маменьки, написав другое, где содержалось разрешение ей приехать в Москву, и предъявила его гувернантке. И мадемуазель Дюбуа не оставалось ничего, как начать сборы в дорогу.
Ульяна хотела сопровождать свою любимицу, но Катя, зная, что маменька не слишком жалует кормилицу, остереглась брать ее с собой: кто знает, не пал бы гнев княгини на Ульяну, когда выяснится этот обман. Кроме того, и самой ей было бы проще выяснять отношения с матерью, не раздраженной присутствием нелюбимой служанки. Поэтому она заранее позаботилась добавить в поддельное письмо пункт о том, что Ульяна должна остаться в деревне. И договорившись, что вызовет ее к себе, когда устроится в Москве, Катя отправилась в путь. И даже мысль о том, что маменька возможно никогда и не позволит ей привезти в Москву Ульяну, уже не могла остановить девушку. Что делать, рано или поздно надо вылетать из гнезда.
Нельзя сказать, что страх перед гневом маменьки совсем не беспокоил Катю. Разумеется, она знала, что без скандала не обойдется, но не видела смысла паниковать раньше времени. К тому же, она надеялась, что отец и брат встанут на ее сторону. А после всего, что пришлось пережить в дороге и по прибытии в Москву, предстоящий разговор с маменькой стал казаться ей просто комариной плешью. Тем не менее, сейчас ей хотелось поговорить с братом, чтобы узнать, стоит ли надеяться на его поддержку, но Александр не появлялся.
Она не видела его после своего позднего пробуждения, - брат ушел из дома утром и пока не вернулся. После обеда Груня принесла Кате несколько маменькиных платьев, которые та больше не носила и, сидя вдвоем в гардеробной, они болтали, пока горничная подгоняла наряды по ее фигуре. Машинально наблюдая за Груней, руки которой так и летали над тканью, ушивая лиф, она вспоминала разговор с Михаилом, - единственное, что скрашивало неприятные воспоминания о прошедшей ночи.
Что скрывать, друг Александра произвел на нее сильное впечатление, заставив немного поблекнуть даже те странные, малопонятные ей самой чувства, которые вызвал в душе Драгомир. Мысли о молодом гвардейце не выходили у Кати из головы; его звучный голос, пронизывающий взгляд зеленых глаз, улыбка, то насмешливая, то удивительно теплая, весь его изысканный облик принца из немецкой сказки, несказанно волновали ее, то и дело заставляя сердце сладко замирать. И поцелуй, - ей казалось, что она до сих пор чувствует прикосновение этих горячих губ на своей руке.
«И теперь мы друзья с вами, не так ли? По крайней мере, начнем с этого, а дальше… как Богу будет угодно», – мысленно повторяла она. Пусть Богу будет угодно то же, что и ей! Она хочет, чтобы этот юноша принадлежал ей и если это зависит только от нее, так оно и будет. Он прав, еще рано думать о любви, пускай сейчас они будут друзьями, и это уже немало.
За шестнадцать лет своей жизни Катя еще ни разу не была серьезно влюблена. Но по сути, в той деревенской глуши, в которой она жила, и влюбляться-то было не в кого. Тем не менее, среди соседей княжна Шехонская слыла разборчивой невестой.
Совсем не потому, что непомерно горда или высокомерна. Нет, Катя была проста в общении, дружила со всеми окрестными барышнями, которые не казались ей глупыми или завистливыми, была почтительна со старшими, не дичилась мужского общества, но и не кокетничала чрезмерно. Внимание мужчин ее не пугало, но не особенно и трогало.
Признанной красавицей, имеющей целый сонм воздыхателей, Катя отнюдь не была. Имелись в уезде барышни и куда красивее ее, и куда более восхищавшие мужчин, но живость и некоторая эксцентричность характера Кати, ее необычная, экзотическая внешность, простые и естественные манеры и здравомыслие суждений, без свойственного провинциальным барышням жеманства, все же привлекали и к ней мужские сердца.
Но достойный объект для романтической влюбленности она так и не отыскала. И многие матери семейств, имевшие взрослых сыновей, были очень этим обстоятельством довольны. Несмотря на то, что княжна Шехонская была знатного рода, с приданым и незапятнанной репутацией, мало кому хотелось получить в невестки эту бойкую девицу с пляшущими в глазах чертиками, которая, видимо, настолько нелюбима родителями, что они даже не хотят держать ее при себе.
Но что ей теперь эти провинциальные барыни с их скучными сыновьями? Похоже, она уже нашла то, что искала. Жаль только, что нет рядом ни одного человека, с которым можно было бы поговорить о Михаиле…
- Груня, - спросила Катя, отвлекшись от своих воспоминаний, - а куда подевалась Акулинушка? Она что, уехала вместе с моими родителями?
Горничная откусила нитку и, вывернув лиф, полюбовалась ровным, аккуратным швом.
- Нет, барышня. Акулина Никодимовна в Серпухов отправилась, сестру свою навестить в монастырь Владычний. Сегодня как раз вернуться обещала.
Акулиной звали дальнюю родственницу Шехонских, старую деву, много лет живущую в их доме, которую Катя знала с раннего детства и очень любила. Когда летом семейство приезжало в Вольногорское, где жила Катя, Акулина неизменно сопровождала их. Общение с этой милой и словоохотливой женщиной всегда было Кате в радость, и она мысленно попеняла себе, что до сих пор не вспомнила об Акулинушке. Но только она начала расспрашивать горничную о том, как поживает ее любимица, в дверь постучали, и на пороге появился Егор.
- Екатерина Юрьевна, - доложил он, - Александр Юрьевич просят вас незамедлительно прийти в кабинет.
- Ну наконец-то! – Катя с живостью вскочила на ноги, радуясь, что брат наконец явился. – Я сейчас иду!
Мельком посмотрев в зеркало, и не замечая странных взглядов, которыми Егор обменялся с Груней, Катя поправила прическу и вышла из комнаты.
Когда пройдя через гостиную, она остановилась у дверей кабинета, ей послышались негромкие голоса, доносившиеся изнутри. Брат был не один. Кто же с ним, - неужели Михаил? Сердце невольно екнуло. Но раздумывать Катя не стала. Распахнула дверь и, переступив порог, обвела взглядом комнату.
Пятеро гвардейцев прервали тихий разговор. Трое из них, чьи имена она забудет еще нескоро, встали с дивана и замерли, как оловянные солдатики. Бухвостов, Рокотов, Аргамаков. Не хватало только Леднева.
Александр поднялся из-за письменного стола и приблизился к настороженно молчавшей Кате. Стоявший в глубине комнаты, у окна, Михаил приветствовал ее поклоном и сдержанной улыбкой. Катя скользнула надменным взглядом по виноватым физиономиям троих своих ночных гостей. Стоят, не шелохнутся. Все трое, как по команде, в пол смотрят. И трезвы, похоже.
Александр многозначительно кашлянул и хмуро произнес:
- Катерина, разреши представить тебе моих товарищей по полку. Лейб-гвардии поручик Василий Бухвостов, - означенный офицер, с собачьей преданностью взглянув на Катю, прищелкнул каблуками и поклонился. Помолчав мгновение, Александр повернулся к сестре и договорил: – Моя сестра, княжна Екатерина Шехонская.
- Счастлив знакомством, - сипло отозвался Бухвостов.
- Лейб-гвардии фельдфебель Илья Рокотов, - после слов Александра второй из троицы не менее четко и галантно отвесил поклон Кате. – Моя сестра, княжна Екатерина Шехонская.
Рокотов также произнес несколько положенных любезных слов.
- Лейб-гвардии подпоручик Сергей Аргамаков, - объявил Александр, и третий, нервно шевельнув усами и отчего-то покраснев, склонил голову в поклоне. - Моя сестра, княжна Екатерина Шехонская.
Аргамаков, не переставая краснеть, робко озвучил свою радость по поводу знакомства с сестрой друга. Катя молчала. Радоваться тут было нечему, а лгать она не видела смысла. Но в следующий миг произошло неожиданное. Словно по команде три гвардейца шагнули вперед и бухнулись перед ней на колени, смиренно склонив головы.
Катя невольно попятилась:
- Это еще что такое?
- Екатерина Юрьевна, простите, сделайте милость, - прогнусавил Бухвостов.
- Простите, - в унисон повторили Рокотов и Аргамаков.
- Бес попутал, - смущенно прибавил Бухвостов.
Катя отступила к двери и бросила вопросительный взгляд на Михаила, стоявшего поодаль. В ответ он только усмехнулся и пожал плечами.
- Катерина, - нарушил молчание Александр, - ты принимаешь извинения моих друзей?
Катя еще раз брезгливо осмотрела сконфуженные морды гвардейцев и, отвернувшись, холодно взглянула на брата:
- Ты хочешь, чтобы я их простила?
- Нет, - резко отозвался Александр. – Я на тебя не давлю. Просто от тебя ждут ответа. Любого, какой захочешь дать.
Катя с усмешкой покачала головой.
- А если не прощу, что тогда?
- Екатерина Юрьевна, - дрожащим голосом воскликнул Бухвостов, - если вы меня не простите, клянусь Богом, я себе пулю в лоб пущу!
- Да-а? – задумчиво протянула Катя, накручивая на палец локон черных волос. – А вы, господа?
Рокотов и Аргамаков переглянулись и снова почти одновременно произнесли:
- И я…
Кате внезапно наскучила эта комедия.
- Ну хорошо, господа, так и быть, я прощаю вас. Но это не значит, что я немедленно забуду эту мерзкую историю. Вы друзья моего брата, - допустим, но мне вы совсем не друзья. И чем меньше вы будете мелькать у меня перед глазами, тем лучше для вас. Вы поняли меня?
Гвардейцы сокрушенно закивали.
- В таком случае вы можете встать.
Они поднялись на ноги. Бухвостов начал произносить какие-то бессвязные слова благодарности, но Катя его не слушала. Мысль о четвертом участнике ночного вторжения снова всплыла в голове.
- Кстати, - обрывая излияния Бухвостова, изрекла она, - а что, господин Леднев не пожелал просить у меня прощения?
В комнате воцарилась тишина. На лицах всех пятерых отразилось смятение. Они молчали так долго, что Катя ощутила невольное беспокойство.
- В чем дело, господа? – дрогнувшим голосом произнесла она. – Александр? – она пыталась поймать взгляд брата, но он смотрел в сторону, ожесточенно кусая губы. – Да что же это такое? Мне ответит кто-нибудь?
Молчание.
- Если господин Леднев не пожелал принести мне свои извинения, то я беру назад данное вам прощение! – отчеканила Катя, потеряв терпение. – Он оскорбил меня сильнее всех вас вместе взятых! И пока он не извинится, не будет прощения и вам!
Странное дело, но эти слова срывались с губ словно помимо сознания. Зачем ей нужны извинения этого негодяя, Катя не знала. Но чувство унижения и обида на брата, который не смог призвать к ответу ее главного обидчика, совсем помутила разум. К чему ей извинения этих троих, если посмевший поднять на нее руку Леднев не желает раскаиваться в своем возмутительном поступке?
Она замолчала, выплеснув обиду, и в наступившей тишине раздался негромкий голос Михаила:
- Екатерина Юрьевна, к сожалению, Леднев уже никогда не сможет принести вам свои извинения. Но и обидеть больше не сможет.
- Что?.. – задохнулась Катя.
На слабеющих ногах она приблизилась к брату и взяла его за плечи, вынуждая взглянуть себе в лицо.
- Отвечай мне! – закричала она. – Что произошло? Ты что… убил его?
Саша не ответил.
- Да говори же! – девушка изо всех сил встряхнула его. – Он мертв?
- Да, - угрюмо отозвался Александр.
У Кати упали руки. Отступив на шаг от брата, она с ужасом уставилась на него.
- Боже милосердный… Как же так? Как ты мог? Из-за меня?..
Александр долго молчал, но наконец тихо выдавил:
- Не я.
Катя смотрела на него, еще не понимая. Но внезапно догадка огненной вспышкой озарила мозг. Она круто развернулась к Михаилу:
- Вы?..
Ответив долгим взглядом, в котором ей почудился странный упрек и одновременно вызов, тот молча кивнул.
- Господи, - всхлипнула Катя и, развернувшись, опрометью бросилась вон из кабинета.
Михаил догнал ее у дверей парадной залы и схватил за руку.
- Отпустите меня! – едва ли сознавая, что делает, девушка хлестнула ладонью по его лицу.
Бахмет на мгновение замер, выпустив ее руку и, словно не веря, ошеломленно дотронулся до горящей щеки. Запоздалое раскаяние екнуло в сердце Кати, испуганно смотревшей на него. Черты Михаила стали жесткими, от устремленного на нее взгляда повеяло ледяным холодом. Помедлив мгновение, Михаил развернулся и пошел прочь.
Едва переставляя ноги, Катя поднялась по лестнице и толкнула дверь в свою комнату. Устало прислонилась к стене.
«Ты сама мор и смерть».
За что она ударила его? Разве Михаил виноват в том, что она несет смерть тем, кто оказался рядом?
Катя зажмурилась, вспоминая удивленное лицо Леднева с синяком под глазом. Как его звали? Кажется, Платон. Он всего лишь хотел позабавиться со случайно подвернувшейся девицей, которую счел шлюхой, и получил за это удар шпагой. Смертельный удар.
«Мадемуазель Дюбуа, Аникей, Степан, отец Адриан, Леднев», - мысленно перечислила Катя и уставилась на пять зажатых пальцев дрогнувшей ладони.
Ее собственный погост. Для кого следующего станут рыть могилу?
- Господи, нет у меня ни умиления, ни усердия, ни сокрушения, чтобы молиться достодолжно, - хрипло прошептала Катя, крестясь негнущимися пальцами.
…Когда получасом позже, проводив друзей, пришел Александр, Катя ничком лежала на постели. Брат придвинул стул к кровати и сел на него верхом, сложив руки на спинке. После некоторого молчания, Катя повернулась набок, окинула взглядом угрюмое лицо брата, и в отчаянии сказала:
- Господи, Саша, как же ты допустил?..
Александр засопел.
- А что я мог сделать? Они сцепились так, что и не растащить было. Леднев не считал себя виноватым и не собирался извиняться. Сказал, что ничего не помнит, что не мог сделать тебе ничего плохого, а если даже и сделал, то ты сама виновата.
- Мразь, - зажмурившись, хриплым полушепотом выдавила Катя.
Александр кивнул, точно соглашаясь с ней:
- Когда он это сказал, Бахмет влепил ему такую затрещину, что стало ясно: без дуэли не обойдется. Я не хотел, чтобы Бахмет дрался с ним, это мое дело, но они меня уже не слушали…
- И что теперь? – кусая губы, Катя с беспокойством вгляделась в лицо брата. - Его арестуют?
Александр мотнул головой, поднимаясь на ноги:
- Глупости, – сунув руки в карманы мундира, он принялся медленно расхаживать по комнате от окна до двери. – Никто ничего не узнает. Тем более что у Мишки ни царапины. Ни у ссоры, ни у поединка свидетелей не было, а доктор и мои друзья будут молчать.
- А если все-таки… - Катя не договорила, но брат понял.
- И в этом случае ничего трагического не предвидится, - буркнул Александр. – Ну посидит в крепости месяца три, ну разжалуют, первый раз, что ли. Из гвардии не попрут, в глухомань не сошлют, - сейчас не те времена, императрица нас в обиду не даст.
- Но я слышала, что за дуэль по закону смертный приговор всем участникам, даже секундантам… - холодея, вспомнила Катя.
Александр откровенно расхохотался:
- Да на словах это все, Катерина, чтоб в страхе нас держать, только даже сопливый юнкер на это не купится. Все возможно, если Бог от дуэлянта отступился, и крепость, и разжалование в солдаты без выслуги, и перевод в какой-нибудь занюханный армейский полк. Но чтобы вздернули? Не бывает такого. Всегда смягчают смертный приговор.
У Кати отлегло от сердца. После некоторого молчания она села на постели и без всякого выражения произнесла:
- Я его ударила...
Александр бросил на сестру осуждающий взгляд.
- Так вот почему он так скис. Зря ты так, Катерина. Мишка из-за тебя все-таки жизнью рисковал.
- Я его об этом не просила.
- Да ты много о чем его не просила. И ночью вмешиваться тоже не просила, но он, однако, пришел и выручил тебя.
- А от кого выручил, помнишь? От твоих друзей, между прочим.
- Да помню, не забыл, - досадливо поморщился Саша. – Они не такие плохие, как ты думаешь, просто разум во хмелю сразу теряют. А так золотые ребята, еще убедишься со временем.
- Нет уж, - отрезала Катя, - не хочу я убеждаться, хватит с меня. Передай им, чтоб держались от меня подальше, понятно?
Александр пожал плечами:
- Я тебя понимаю, Кать, но они искренне раскаялись, я знаю. И я, конечно, передам то, что ты сказала, хотя Вася уже просил у меня разрешения ухаживать за тобой. Я, конечно, не позволил, но…
- Чего?! – Катя изумленно вытаращила глаза. – Вася?! Этот придурок Бухвостов, что ли? Ну знаешь ли!..
- Я же говорю: я не разрешил.
- Спасибо, братец, - Катя иронически поклонилась и неожиданно расхохоталась, представив себя принимающей ухаживания Бухвостова.
- Ну ладно, ладно, - проворчал Александр, снова плюхаясь на стул. – Развеселилась. Слушай, со всеми этими делами я до сих пор даже не спросил: ты как вообще в Москве-то оказалась?
Катя перестала смеяться. Помолчала, собираясь с духом и, тяжело вздохнув, принялась излагать историю с подложным письмом.
- Вот оно что, - задумчиво протянул Александр. – Не думал, что ты способна на такое, Катерина.
Катя, словно ужаленная, круто развернулась к нему:
- Ты бы предпочел, чтобы я прозябала в деревне до самой старости?
- Нет, конечно.
- Тогда что?
- Можно же было найти другой способ? Написала бы мне или отцу. Мы бы уговорили маменьку.
- Я писала, - мрачно сообщила Катя. – Только ни на одно из этих писем не получила ответа. Ни от тебя, ни от отца. Интересно, почему?
Александр озадаченно почесал в затылке:
- Что-то не припоминаю я таких писем…
- Не просыхаешь неделями, вот и не помнишь ни черта! – взвилась Катя. – И отец, наверное, тоже. И наплевать вам на меня! Писем он, видите ли, не получал! – передразнила она. – А без писем ты не мог догадаться, что мне уже осточертела эта деревня? Что у меня шестнадцать лет за плечами, и я с моей красотой достойна кого-то лучшего, чем эти уездные недоумки?!
Александр молча выслушал обвинительную речь сестры, и флегматично пожал плечами:
- Я как-то не думал об этом… Мне казалось, что ты еще маленькая.
Катя со стоном откинулась на подушки и, после паузы, устало отозвалась:
- Саш, будем называть вещи их именами, ладно? Ты вспоминал обо мне только тогда, когда приезжал в деревню и видел маленькую сестренку, которая смотрела на тебя восторженными глазами. А во все остальное время ты вообще напрочь забывал, что у тебя есть сестра. Как ты там Мише сказал? «Ну есть сестра, и что?»
- Мало ли, что я сказал, - буркнул Александр. – Ну прости, ну права… наверное. Искуплю.
- Вот-вот. Надо бы искупить и заслонить меня широкой братской грудью, когда вернутся родители.
- Хорошо, я постараюсь. Но вернемся к нашему разговору. В карете баронессы Канижай ты как оказалась?
- Да что тебе далась эта баронесса?!
- Рассказывай, - сурово оборвал брат Катины попытки увильнуть. – Все рассказывай, как на исповеди.
Все так все… И Катя начала рассказывать. Это оказалось нелегко. Большую часть того, что ей пришлось пережить, хотелось забыть навсегда. Но воспоминания были еще так свежи…
Александра мороз подирал по коже, когда он слушал историю сестриных странствий, но внешне юноша оставался так же спокоен.
- Даже не знаю, что сказать об этом цыгане, - вымолвил он, когда рассказ Кати подошел к концу. - То ли молиться за него, что спас тебя, то ли проклинать, что по его вине ты попала в такую беду.
- Ну, все уже позади, - отозвалась Катя как можно безразличнее. Ей не хотелось, что брат догадался о ее тайной симпатии к Драгомиру и о прощальном поцелуе она, конечно, умолчала. – Он моей помощи не просил, так что и винить его не в чем. Если встречу его когда-нибудь, постараюсь отблагодарить как смогу. А что ты думаешь о Габриэле? – поспешила она перевести разговор.
- Похоже, она гораздо лучше, чем я считал. Только очень досадно, что у нее остался прабабушкин изумруд. Вот эта ее неразборчивая жадность мне не по душе. Не говоря уже о том, в каком гневе будет прабабушка, когда узнает…
Катя отмахнулась от него. Все, что старая княгиня Шехонская может сказать по поводу утраченного перстня, она давно уже мысленно представила и смирилась с этим.
- Да, Габриэла не святая, а кто из нас без греха? Не забывай, что они с Оршолой сделали для меня, как выхаживали, рискуя своими жизнями…
- Не спорю. Я же сказал: она лучше, чем я о ней думал.
- Ты хорошо с нею знаком? – полюбопытствовала Катя.
Александр немного смутился.
- Не то чтобы хорошо… Просто мне нравилась одна из ее девиц.
Видя явное нежелание брата углубляться в эту тему, Катя не стала задавать вопросов. Рано или поздно и для этого придет время. Да и не хотелось ей, ради собственного душевного спокойствия, знать подробностей о жизни Габриэлы. Существовала опасность окончательно разочароваться в той, кого уже успела полюбить…
О Стрешневе Александр высказался коротко и весомо:
- Найду гниду и задавлю собственными руками.
- Не вздумай! – испугалась Катя. – Убить его, я думаю, не так-то легко, а вот заполучить себе смертельного врага – куда проще. Ты просто не знаешь, какой это страшный человек… Да и вмешательство твое может только навредить моей репутации.
Александр, который уже смаковал мысленно жестокую смерть обидчика сестры, тяжело вздохнул при этом предостережении, но обещаний давать не стал. Сказал только:
- Если я не смогу покончить с ним по-тихому, так чтобы он не успел распустить язык, тогда отступлюсь. Он знает твое имя?
- Нет, но может узнать, если захочет. Смотритель на почтовой станции слышал, когда я говорила Габриэле о прабабушке. Он мог запомнить фамилию…
История «мертвой невесты» весьма заинтриговала Сашу.
- Говоришь, она очень красивая? – задумчиво спросил он.
- Очень, - искренне сказала Катя и, подумав, прибавила: - Только она мне совсем не понравилась…
- Неудивительно, - усмехнулся брат.
Катя надменно вздернула подбородок:
- А тебя-то что в ней так заинтересовало? Она падшая женщина, ты что, этого не понимаешь?
- Понимаю, - кивнул Александр. – Только все равно ее жаль немного. Наверное, этот выродок Стрешнев совсем задурил ей голову, а она верила ему. Разве ее вина?
Катя покачала головой:
- Будь я на ее месте, ты наверняка не был бы так снисходителен.
- Конечно, нет, – снова усмехнулся Саша и вновь вернулся к своей мысли: - Знать бы, кто эта барышня…
- Знаешь, - после некоторого размышления вставила Катя, - я бы не удивилась, если бы узнала, что она тоже москвичка. У нее был такой характерный московский говор.
- Очень может быть. Но я ума не приложу, кто она.
Саша также воздал должное мужеству отца Адриана, погоревал о гувернантке и слугах, а потом неожиданно спросил:
- Катюш, скажи честно: что-нибудь было между тобой и этим цыганом?
Катя ощутила, как приливает к щекам горячая кровь и поспешно огрызнулась:
- О чем ты? Кто он и кто я?
- А чего краснеешь тогда? – не отступил брат.
- Не было ничего! – вспылила Катя. – Чем подобной дурью маяться, подумал бы лучше о том, что он сказал!
- Это насчет того, что ты мор и смерть? – зевнул Александр. – Так я тебе всегда об этом говорил. А помнишь, покойная нянька твоя, Власьевна, тебя втихомолку так и называла: «моровое поветрие». Но ты у нее, конечно, кровушки попила…
- Саша, я серьезно, а ты шутишь. Тебе мало пятерых человек, погибших по моей вине?
- Да что за глупости? – брат явно начал сердиться. – Ну ладно, мадемуазель Дюбуа и Аникей со Степаном. Они, правда, из-за непослушания твоего погибли. Осталась бы дома, и они были бы живы. А священник и Леднев тут ни при чем. Это только их решение было на смерть идти. И оба, хоть один в раю, а другой в аду гореть будет, знали, на что шли.
- Ты думаешь? – нерешительно сказала Катя, взглянув на брата.
- Убежден. Думаешь, отец Адриан не понимал, что его жизнь в глазах Стрешнева гроша ломаного не стоит? Понимал прекрасно. Только совесть не позволила тебя в беде бросить. А Платон… - Александр вздохнул. – Ему всегда легче было застрелиться, чем прощения просить у кого-то, будь хоть трижды не прав. Поэтому один из первых дуэлистов был в полку.
- Я смотрю, тебе его жаль?
- Как же не жаль, Катюшка? – Александр вздохнул. – Друг все-таки. Он хороший парень был, честный. В стольких передрягах мы вместе побывали. Один раз, когда меня ночью в уличной потасовке ранили, Леднев меня на своем горбу до самого дома тащил. Разве забудешь такое?..
Катины глаза наполнились слезами. Вот она уже и причиной Сашиного горя стала. Для чего ей надо было приезжать сюда и становиться между братом и его друзьями?..
Нет, что бы ни говорил Саша, она знает: и отец Адриан, и Леднев погибли по ее вине. А впрочем, что могло быть циничнее и вместе с тем глупее этой арифметики? Один, два, пятеро… На ее руках кровь, и этот грех не искупит никакое раскаяние…
Протянув руку, Александр ободряюще похлопал ее по плечу.
- Ты жива осталась и радуйся! Что было бы со всеми нами, если бы сгинула неизвестно куда?
- Вздохнули бы с облегчением, - всхлипнула Катя, вытирая слезы.
- Вот дура, - осудил брат. – Думай, что говоришь! Когда ты рассказывала, как из тонущей кареты выбиралась, я думал, что поседею. До сих пор не могу поверить: неужели тебе и вправду это удалось? - Александр покачал головой и перекрестился. – Впрочем, узнаю свою сестру.
- Что ты имеешь в виду? – Катя шмыгнула носом.
- Вспомнил, как однажды, тебе было тогда лет восемь-девять, на тебя напала в поле свора нашего соседа Прозорова и ты отбилась от них палкой. Помнишь?
- Помню, конечно, - вздохнула Катя. – У меня шрамы от укусов на ногах так и остались. – воспоминание было не из приятных, но девушка неожиданно умиленно улыбнулась, польщенная тем, что брат помнит такие подробности из ее детства. – А как я потом Прозорову отомстила, помнишь?
- Еще бы не помнить, - усмехнулся Александр. - Устроила засаду в кустах на дороге и когда он проезжал мимо, пальнула в него из рогатки здоровенным булыжником. Пары зубов он тогда точно не досчитался. Ох, и скандал был!..
- А как я упала с дерева и вывихнула ногу?
- И ползла полверсты до усадьбы? Помню. И как угнала со двора запряженную бричку, тоже помню. Если бы Аникей, царствие ему небесное, не успел, рухнула бы в овраг вместе с лошадьми. Ты всегда была шальной девчонкой, Катерина, и в каком-то смысле я маменьку понимаю, - изрек Александр. – Тебя в доме держать, - как зажженную свечу в пороховом погребе. Мужа бы найти поскорее, только вот кто кинется на такое чудо? Разве что Вася Бухвостов по незнанию.
- А ну тебя! – Катя швырнула в брата подушку.
Александр умело увернулся, и думка в накрахмаленной наволочке шлепнулась на пол.
- А что? Я правду говорю. Он уже влюблен в тебя по уши. Или тебе больше Бахмет по нраву пришелся?
Девушка вспыхнула. Вторая подушка полетела в голову Александру, но на сей раз уклониться он не успел. Убрав пуховые снаряды подальше от сестры, юноша спокойно продолжил:
- Кать, с Мишкой лучше поосторожнее. Я вижу, что он к тебе неравнодушен, не зря же он на Леднева так взбеленился. Но ты держи его на расстоянии. Он сердцеед, каких поискать. В Москве половина барышень по нему сохнет. Так что, ты его красивым речам не очень-то верь.
- А он мне ничего такого красивого и не говорил, - дрогнувшим голосом отозвалась Катя. – Только… мне помириться с ним все-таки надо. Если он захочет…
Брат пожал плечами:
- Да я ведь не запрещаю тебе с ним разговаривать. Помириться, конечно же, надо. Только помни о том, что я сказал, хорошо?
Когда Александр ушел, Катя со вздохом вытянулась на постели. Все, что сейчас Александр сказал о Михаиле, она слышала еще год назад в деревне. Ничего нового. Но сейчас эти слова такой болью отозвались в душе… Неужели все именно так, как говорит Саша, и ей не стоит питать надежду на любовь и верность Бахметьева?

Марина с возвращением!!!!!
Ты права главы мне хватило на поболе правда про чай я забыла , отставила в сторону и он успел остыть пока я втянулась в чтение
Мне очень понравилась эта часть Многое объясняет из Катиной предыдущей жизни и общения с домочадцами и почему все так вышло... думаю прячут ее от света по какой-то веской причине...ну наверное, скоро ты нам тайну и откроешь На душе легко, что распрощались с Ледневым Но ведь Бахмет - какой пылкий юноша, и сердцеед к тому же порядочный, но наша Катерина видно его зацепила Кстати Бахмет фамилия - необычная - чем то восточным отдает .... или это прозвище? я может подзабыла уже как его презентовали в романе изначально А в целом очень динамично и с той же долей легкого ироничного налета, который так присущ поведению и мыслям главной героини, и безусловно, является украшением романа

С нетерпением жду продолжения
___________________________________

Марина, спасибо за отличное продолжение!

О, вот теперь понятно, почему она так долго дома не была!
Но всё равно не понятно, почему маменька Кати не хотела вообще, чтобы она приезжала

Хитрая девушка)) Ну и правильно сделала. Сколько можно сидеть в какой-то глуши?! Так можно и всю жизнь там проторчать...

Ой, как жаль, как жаль! Забывает Драгомира...
Однако Михаил мне тоже понравился

И фамилия-то у него почти собачья - то бишь хвостатая Ему только хвостиком и осталось покрутить))

А этот как таракан усами шевелит)))

Пить меньше надо, товарищи, чтобы таких гадостей не делать...

Как напыщенно)) Мне, кажется, кишка тонка из-за этого пулю в лоб пускать))

Ой, ничего себе! Неожиданно...
С одной стороны, этот Леднев ещё тот гадёныш (так поступил), но с другой... даже не знаю. Может, и заслужил... но ведь друг хороший был, не удивительно, что Александру его жаль...

А это она зря. Хотя это был гневный порыв, наверное...
Ничего, думаю, извинится и всё будет нормально))

Мамаша, видать, всё прятала Что-то она мне совсем не нравится, хотя мы её пока и не видели.

Я думаю, он не хотел так говорить равнодушно про свою сестру... вырвалось

Ну и сестрёночка у него)) Вообще хулиганка

Мариночка, привет! Рада видеть тебя на форуме!

Продолжение шикарное! Кажется, до Александра начинает доходить, что могло произойти с сестрой. Его чувства по отношению к ней мне кажутся искренними - он ее любит, просто как всякому старшему брату ему не верится, что сестра уже выросла. Да и много в нем еще молодой беспечности. Но молодец, вытянул из нее всю историю, значит ему не безразлично.

А вот маменька их какая-то интересная , мягко говоря. Создается ощущение, что она или не любит Катю, или какие-то мотивы имеет , чтобы скрывать ее в деревне. Да и история с письмами темная.

Что касается Михаила, конечно , с одной стороны вызывает уважение его готовность защитить девушку, с другой стороны - стоило ли доводить до крайности?
И Катина реакция, может и неразумная, но вполне женская и понятная - ассоциации с тем, что она несет смерть людям, находящимся рядом с ней , просто так из головы не выкинешь.
А Михаил-то расстроился - какие-то чувства Катя в нем вызвала. Может даже из повесы превратится в ответственого мужчину под влиянием чувств?

Мариночка, спасибо огромное за главу! Буду ждать продолжения!

Надеюсь, тебе лучше стало?