Маска первой ночи (историко-приключенческий ЛР)

Марина, спасибо за продолжение!
А мне вот почему-то баронесса понравилась. Кате еще повезло, что эта дама оказалась женщиной свободных взглядов, другая бы ни за что не взяла с собой непонятную девицу, путешествующую в компании цыгана.
И к Драгомиру ее отношение понятно. Все-таки цыган, вполне мог оказаться конокрадом. Осторожность не помешает.
Да и Катя, надеюсь, скоро сможет исправить это недоразумение
_________________

Марина, С КОРАЛЛОМ ТЕБЯ!

Ри, Ленуля, Катюша, Marian, Лена, Марина
Девочки, я так переживала без интернета, не зная, как вы восприняли продолжение. Спасибо вам за ваши отклики, за то, что продолжаете читать.

Не буду скрывать.

Ри, даю честное слово, что семейка из Трансильвании не имеет никакого отношения к графу Дракуле.



Девочки, хорошо, что вы это отметили, именно этого впечатления я и добивалась, но сразу скажу, особой таинственности там не предвидится. Впрочем, в следующей главе многое прояснится.

Насчет свободных взглядов - аха, верно, есть такое))
А что касается Драгомира, то его судьба тоже скоро решится.
Спасибо. Кстати, главы у меня длинные, до сих пор это была первая глава, просто разделенная на пять частей. Выкладываю немного, чтобы было легче читать.


Лена, большое спасибо за поздравления! И за такие красивые кораллы! Хоть и с опозданием, но тоже поздравляю тебя и всех вас, девочки, с этим праздником! Желаю вам в год Кролика исполнения всех желаний, радости и счастья, а также истинно кроличьей плодовитости в литературном творчестве!

Ага! Видимо, взгляды окажутся СЛИШКОМ свободными А я-то вначале подумала, что эта дама станет для Кати такой более взрослой наперсницей, с достаточным опытом, не признающей условностей, у которой можно жизни поучиться ))) Питаю слабость к таким дамочкам в романах
_________________

Марина, может оказаться и так)) но не буду спойлерить))
Кстати, тоже люблю таких героинь...

 » Глава 2. Ночь на почтовой станции

Подскакивая на ухабах, карета и бричка, где сидел охраняемый гайдуками, связанный Драгомир, ехали вдоль берега Тверцы. Устроившись рядом с веснушчатой мадемуазель Есенской, Катя неотрывно смотрела в окно. Дочь баронессы время от времени переворачивала страницы книги, которую держала в руках, но Кате казалось, что она делает это только для вида. Сидевшая напротив баронесса с задумчиво-рассеянным видом перебирала янтарные четки.
Это была изящная женщина лет сорока, с пышной прической темных волос, оттененных голубой пудрой. Ее неправильное, широкоскулое, но весьма умело накрашенное лицо нельзя было назвать особенно красивым, но запоминающимся – несомненно. А выразительные синие глаза, в которых сияли веселые огоньки, и тонкая, ироничная улыбка, временами пробегавшая по губам, придавали ей невероятный шарм.
- Как я поняла, вы направляетесь в Москву, княжна? – наконец нарушила она затянувшееся молчание.
- Да, это так, – чтобы не показаться невежливой, Катя была вынуждена повернуться к собеседнице и нервно улыбнулась.
Мадам Канижай покачала головой, глядя на нее:
- Я вижу, вы все еще не пришли в себя. Впрочем, неудивительно. Это чудо, что вы остались живы, мадемуазель. Вас не слишком утомит мое любопытство, если я спрошу, как случилось это несчастье?
Помолчав немного, Катя сказала:
- С вашего позволения, мадам, мне не хотелось бы сейчас касаться этой темы. Возможно, позже я смогу рассказать вам обо всем.
- Хорошо, поговорим об этом позже, - легко согласилась баронесса. – Что же касается вас и этого молодого цыгана… - она сделала многозначительную паузу, - то я даже не знаю, что и подумать. Когда я увидела, как рьяно вы защищаете его, то, признаюсь, усомнилась в том, что вы действительно та, за кого себя выдаете.
При мысли о том, что ее могут в любую минуту вышвырнуть на дорогу, как самозванку, в животе у девушки жалобно заныло, но спустя несколько мгновений злость встряхнула ее, не позволяя размякнуть.
- Я ценю вашу откровенность, мадам, - холодно отозвалась Катя. – Почему же в таком случае вы взяли меня с собой?
Женщина долго разглядывала ее с улыбкой, точно любуясь, и наконец рассмеялась:
- Мне нравится, что вы не спешите оправдываться и убеждать меня. Что касается ответа на ваш вопрос, - с какой же стати я должна отказывать в приюте кому бы то ни было? Благодарение Богу, я добрая католичка, и пока у меня нет доказательств, что вы беглая преступница, как ваш м-м-м… спаситель, я стану относиться к вам, как к благородной девице, которой вы себя называете.
- Благодарю, - сухо произнесла Катя. – Я постараюсь не употребить во зло вашу доброту, мадам.
После всего происшедшего нервы ее были настолько натянуты, что она почувствовала: еще одно, столь же саркастичное словцо из уст этой дамы, и она либо закричит, либо, не дай Бог, заплачет.
- Ну же, успокойтесь! – видимо, ощутив ее состояние, баронесса ободряюще похлопала ее по руке. – Все бывает в жизни, и если мне не встречались до сих пор благородные барышни, которые пускают в ход кулаки, чтобы заступиться за первого встречного бродягу, это не обязательно означает, что их не существует в природе. Вполне возможно, что хотя бы одна такая все-таки есть.
Она искренне улыбнулась, и что-то заставило Катины губы дрогнуть, раздвигаясь в ответной, правда, механической улыбке.
- Все так, мадам. Но вы забываете, что этот бродяга спас мне жизнь.
- О, это как раз самое интересное! Насколько я знаю этих детей природы, они не склонны к таким сентиментальным и жертвенным поступкам по отношению к тем, кого считают чужаками. Должно быть, вы произвели на этого молодого цыгана неизгладимое впечатление, раз он решился рискнуть жизнью ради вас.
- Собственно… не было никакого риска, мадам, кроме опасности замерзнуть. Тем не менее, без его помощи я бы не выжила. Впрочем, выслушайте, если вам угодно.
Катя уже поняла, что эта женщина не оставит ее в покое, пока не узнает все подробности. И смирившись с тем, что ей не удастся отдалить неприятный разговор, девушка собрала волю в кулак, чтобы не заплакать и начала сдержанно излагать обстоятельства недавнего происшествия.
Баронесса слушала внимательно, с видимым сочувствием, и искренний рассказ девушки, должно быть, произвел на нее впечатление. Ее дочь не принимала участия в разговоре, по-прежнему с отстраненным видом читая книгу, но вряд ли хоть одно сказанное слово ускользнуло от ее слуха.
- Стало быть, вот как все было, - отозвалась баронесса, когда Катя замолчала. – Ну что ж, это уже больше похоже на правду. Он фаталист, ваш цыган, но фаталист, который все-таки не гнушается немножко подтолкнуть судьбу в нужном направлении. Что касается вас, княжна, не могу не восхититься вашим мужеством. Такие жизнестойкие люди, как вы, действительно, большая редкость. От всей души надеюсь, что сегодняшнее несчастье и прискорбная гибель вашей гувернантки и слуг – это та цена, которую вы заплатили за будущую счастливую и безоблачную жизнь.
- Благодарю вас, мадам, - тихо сказала Катя, не глядя на нее.
Несмотря на свою недоверчивость, новая знакомая не внушала ей неприязни. Катя прекрасно понимала, что сложившиеся обстоятельства говорят отнюдь не в ее пользу: поверить в то, что все рассказанное – чистая правда, было нелегко. И по сути, ничто не мешает баронессе по приезде в Торжок отдать ее в руки исправника вместе с Драгомиром…
Должно быть, эта мысль так явственно отразилась на ее лице, что баронесса, приглядевшись к девушке, осведомилась:
- Вас что-то еще тревожит, мадемуазель?
- Нет, ничего, - помолчав, ответила Катя. – Надеюсь только, что я не окажусь для вас слишком большой обузой, мадам. Если же это так, мы можем расстаться в Торжке, и я продолжу свой путь, не обременяя вас больше. Но в любом случае я буду благодарна вам за вашу помощь.
Баронесса покачала головой:
- Гордыня – смертный грех, княжна, думаю, вам это известно. Давайте сойдемся на том, что у меня больше нет оснований не верить вам, и переменим тему разговора, хорошо?
Катя не возражала. Некоторое время они вполне мирно беседовали, и девушка сама не заметила, как выложила баронессе все то, что уже знал о ней Драгомир.
- Я, кажется, встречала вашего отца, - заметила баронесса. – Князь Шехонской – это такой высокий, крупный, импозантный мужчина с голубыми глазами, не так ли?
- Думаю, вы ошибаетесь, - чуть улыбнувшись, отозвалась Катя. – Мой отец, князь Юрий Александрович Шехонской, несомненно, очень импозантный мужчина, но среднего роста и худощавый. И глаза у него – карие.
- О, простите! – баронесса изобразила смущение. - Кажется, меня подвела память.
Катя промолчала. Что это было? Действительно маленькая оплошность, вполне простительная для иностранки, или же собеседница таким нехитрым способом продолжала «прощупывать» ее, дабы окончательно развеять сомнения в происхождении незваной попутчицы? Но как бы то ни было, что-то подсказывало ей, что баронесса руководствуется не столько подозрительностью, сколько обычным женским любопытством и желанием развеять дорожную скуку. Впрочем, подумала Катя, с такой угрюмой молчуньей, как ее дочь, немудрено и заскучать. Они уже около часа в дороге, а она еще не произнесла ни слова. С баронессой они были совершенно непохожи, разве что глаза, но в целом – девушка всего лишь мила, не более того. А любопытно, почему она носит не ту же фамилию, что и мать? Впрочем, подумала Катя, должно быть, она дочь баронессы от первого брака…
- Оршика, - меж тем окликнула баронесса погруженную в чтение дочь, - не веди себя как бука! Княжна тебя не съест.
- Очень на это надеюсь, - процедила девушка, не отрываясь от книги.
У нее был приятный голосок, но интонация не отличалась приветливостью. Возможно, в другой обстановке Катя сочла бы делом чести поставить на место грубиянку, но пока она пользовалась гостеприимством баронессы, об этом не стоило и мечтать.
- Оршола, - начала отчитывать дочь баронесса. – Что за тон? Немедленно извинись перед княжной.
- Не стоит, мадам, - вмешалась Катя. – Вполне естественно, что мое присутствие не радует вашу дочь. Я не в обиде…
Прервав ее повелительным жестом, баронесса разразилась длинной и пылкой тирадой на неизвестном языке, звучавшем своеобразно, но довольно мелодично. Катя не поняла ни слова, но и без того было очевидно, что баронесса выражает дочери свое недовольство. Рыжеволосая девушка, отложив книгу, спокойно выслушала мать, помолчала мгновение и, устремив на соседку взгляд густо-синих глаз, произнесла:
- Простите, мадемуазель Шехонская. Я не имела намерения обидеть вас.
- Я принимаю ваши извинения, мадемуазель Есенская, - отозвалась Катя. – Но я и вправду не обижена. Меня не так легко обидеть.
- Называйте меня Оршола, если вам нетрудно, - сухо сказала девушка, вновь углубляясь в книгу. – Мне не по душе официоз, да и вряд ли он здесь уместен.
- Хорошо… мадемуазель Оршола, - кивнула Катя, начиная ощущать нечто вроде легкого интереса к этой хмурой барышне. – В таком случае и вы можете называть меня по имени.
- Непременно, если в том возникнет необходимость, - присовокупила Оршола и снова надолго замолчала, погрузившись в чтение.
Катя и баронесса обменялись взглядами. Дама снова произнесла несколько слов на том же языке, обращаясь к дочери, и покачала головой:
- Она неисправима. Простите, что говорю в вашем присутствии на неизвестном вам языке, но на венгерском мне всегда удается быть более убедительной, чем на русском.
- Вы говорили по-венгерски? Очень выразительный язык, никогда не слышала его раньше.
- Ах, если бы он был редкостью только в России! - вздохнула баронесса. – Нам, венграм, куда чаще приходится пользоваться немецким, австрийцы нас к тому вынуждают. Впрочем, я уже столько лет живу в Москве, что неудивительно и позабыть родной язык. А Оршола никогда и не видела своей родины, она родилась в России.
- Зато вы великолепно говорите по-русски, - искренне сказала Катя. – И мадемуазель Оршола тоже. К слову сказать, куда лучше, чем моя маменька и ее приятельницы.
- Благодарю вас. В устах русских людей это самый приятный для меня комплимент. Кстати, я тоже замечала, что привычка думать и говорить по-французски в вашем обществе уже очень сильно укоренилась…
Коснувшись общих тем, разговор стал более оживленным, но продолжая слушать баронессу и отвечая ей, Катя ни на миг не забывала о Драгомире. И едва не вздрогнула, когда услышала голос Оршолы, слово в слово озвучивший ее мысли:
- Габриэла, как ты думаешь, а что будет с этим цыганом?
Не сразу поняв, к кому обращается девушка, Катя вопросительно взглянула на баронессу. Та, поняв ее взгляд, с улыбкой объяснила:
- Оршика любит называть меня по имени, а я не возражаю. «Габриэла» всегда будет казаться моложе, чем мама такой взрослой дочери… А что касается цыгана, - я не слишком разбираюсь в законах Российской империи, дорогая, но полагаю, что этот молодой авантюрист пойдет на каторгу.
Ее безмятежно-спокойный тон неприятно резанул нервы Кати. Она промолчала, понимая, что женщина, скорее всего, права, но сердце болезненно сжалось. Что бы там ни было в его прошлом, но Драгомир не заслуживал такой участи.
Оршола оторвалась от книги и окинула мать и гостью пристальным взглядом:
- Но к чему такая жестокость? Разве он не может просто выплатить стоимость украденного?
- А где он возьмет деньги, Оршика? – мягко возразила мать. – Украдет других лошадей? Воровство должно быть наказано, надеюсь, с этим ты спорить не будешь. Живи мы на Востоке, этому юноше отрубили бы руки за воровство, вот и все.
- Да лучше быстро умереть от антонова огня, (старинное название гангрены) чем годами заживо гнить на каком-нибудь руднике в Сибири, - резко сказала Оршола, откладывая книгу. – Так что, - варварство и то, и другое.
- А скажи-ка мне, дорогая моя защитница угнетенных, - с усмешкой отозвалась баронесса Габриэла, мельком глянув на безмолвную Катю, - о ямщике, которому пришлось выплачивать государству стоимость украденных лошадей, ты не подумала? О его детях, которые, быть может, по милости конокрада остались без куска хлеба и теплой одежды?..
Оршола помолчала.
- Я не знаю, что сказать тебе, Габриэла. Будь этот цыган чиновником, ворующим у казны и вымогающим взятки, я бы не жалела его. Но преступления чиновников обычно остаются безнаказанными. А на каторге всегда оказываются те, кого на воровство толкнула крайняя нужда, такие, как этот бродяга без единого гроша за душой.
Габриэла негромко рассмеялась:
- Оршика, ты слишком много читаешь Вольтера и Руссо! И романтические идеи кипят в твоей голове, не находя достойного применения. Посмотрела бы я на тебя, если бы предметом нашего спора был не красивый молодой человек, а старый, смердящий пьяница, выловленный в дорожной канаве. Думаю, в этом случае, ты бы не так пылко сочувствовала ему.
- Ошибаешься, - буркнула девушка. – Если бы он был человеком, способным на поступок, - а ведь этот цыган именно таков, раз не бросил в беде мадемуазель Катерину, - я бы сочувствовала ему в любом случае, наружность и возраст тут ни при чем.
Катя молча слушала этот странный разговор. Прожив большую часть жизни в сельском уединении, она не особенно хорошо была знакома с нравами света. Но даже ей было ясно, что беседа на подобную тему очень нехарактерна для женщин благородного происхождения, тем паче когда они беседуют с незамужними дочерьми. К примеру, Катина маменька, если бы дочь только посмела намекнуть ей о своем неоднозначном сочувствии к какому-то бродяге, не стала бы дразнить ее, намекая на романтическую симпатию, а просто отхлестала бы веером по щекам и посадила бы под домашний арест на пару месяцев. И это не потому, что маменька была дамой какого-то особенно свирепого нрава. Так поступила бы любая мать, охраняя незамутненное чрезмерным свободомыслием сознание незамужней дочери. Конечно, дамы посещали и тюрьмы, и дома призрения, принося милостыню несчастным, но даже в этом случае такие фривольные беседы были уделом людей совсем другого круга…
Карета неслась вперед, полосатые верстовые столбы порой мелькали вдоль дороги и однообразный звон почтового колокольчика неизменно сопровождал их беседу. Уже стемнело, когда впереди замелькали городские огни. Это был Торжок.
Когда въехали на почтовый двор, Катя уже полностью вошла в придуманную роль. Не обращая внимания на связанного Драгомира, которого ямщики потащили в дом, она вместе со своими спутницами последовала за ними. Неся хозяйский саквояж, вошла в дом и горничная баронессы.
После того, как станционный содержатель (так называлась в то время должность станционного смотрителя, иначе почт-комиссара) прочитал подорожную мадам Канижай и сделал запись в книге, ямщик путано изложил ему свои претензии к пойманному цыгану. Сидя на лавке под образами рядом с Оршолой, Катя украдкой смотрела на Драгомира. Не довольствуясь крепостью веревок, ямщик держал его за шкирку, поминутно пихая и дергая. Но цыган невозмутимо молчал, откинув курчавую голову, и на его лице читалось ледяное пренебрежение.
- Ну что же, пусть посидит в чулане до утра, - равнодушно оглядев Драгомира, решил содержатель. – А с утра за капитаном-исправником пошлем, он и разберется.
- Вот девица тут еще с их сиятельством, - буркнул ямщик, избегая смотреть на Катю. – С цыганом она была, подельница, не иначе.
Катя похолодела. Плечи Драгомира приметно дрогнули. Баронесса Габриэла, которая до той поры молча расхаживала по комнате, резко развернулась и вперила убийственный взгляд в синюшную рожу ямщика, отмеченную затылком цыгана:
- А это не твоего ума дело, любезный. Конокрада ты признал, - допустим, верю, а на девицу не смей указывать. Девица со мной, - непререкаемым тоном заявила Габриэла, обращаясь к содержателю. – Это благородная барышня, она без попутчиков осталась, я за нее отвечаю.
- Как вам будет угодно, сударыня, - скользнув взглядом по лицу Кати, тот пожал плечами.
Катя тихонько выдохнула, кутаясь в одолженный баронессой плащ из теплого, ворсистого трипа. Оршола покосилась на нее, но не сказала ни слова.
Драгомира увели, и Катя насторожила слух. Спустя несколько мгновений, в сенях послышался грохот захлопнувшейся двери и скрежет замка. Похоже, чулан, в котором предстояло провести ночь цыгану, находился здесь же, поблизости.
- Лошади свежие есть, если угодно, - сказал баронессе содержатель. – Велите ли закладывать или останетесь до утра?
- Останемся до утра, пожалуй, - кивнула баронесса Габриэла, - время позднее. Только не здесь, – она критически оглядела комнату. – У вас, пожалуй, и спать-то негде, кроме как на полу? В Торжке, как мне помнится, гостиница есть, туда и отправимся.
Катя в отчаянии закусила губу и едва не застонала. Уехать отсюда до утра! Этого нельзя было допустить.
- Оршика, мадемуазель Катерина, - окликнула девушек баронесса. – Собирайтесь, поедем в гостиницу.
Обреченно вздохнув, Катя закрыла глаза и соскользнула с лавки, грянувшись о пол.

Марина, спасибо за продолжение! Становится все интереснее и интригующе!!

Меня продолжает смущать эта странная семейка.
вот и у меня создалось впечатление, что баронесса проверяет Катю


а эта оговорка наводит на мысль , действительно ли они мать и дочь

А та вольность, с которой Оршола говорила о цыгане, вообще навела меня на смутные сомнения... Может, конечно, это моя фантазия. Но как бы Катя не попала с ними в какую -нибудь историю

Жду продолжения - не терпится узнать, что там с Драгомиром дальше будет. Да и Катя "тревожит"

Марина, продолжение очень понравилось, спасибо!
Ну вот нравится мне эта баронесса, и все тут Может, у них с Оршолой и есть свои тайны, и они не мать с дочерью, но вряд ли какие-нибудь проходимки. Дамочки очень даже образованные, Руссо с Вольтером читали. А это по тем временам ого-го! Тем более, для женщин.

Коварный план по спасению Драгомира приведен в действие?
_________________

Марина, спасибо за интересное продолжение!

Я вот тоже думаю, что Габриэла и Оршола не мать и дочь...


что-то мне видится за этой фразой...


вот же противный какой!!! всё никак не отцепится


а не на них ли потом Катя и Драгомир уедут?


очень интересно, каким образом Катя спасёт Драгомира
_________________

Лена, Марина, Ри, большое спасибо!
Я так все время боюсь вас разочаровать.

Лена, Ри, автор очень польщен, что в его текст так глубоко вникают. И что видят и в чем сомневаются, тоже интересно...

Марина
Аха, первый этап пройден...


Все это уже скоро станет известно...

Марина, мне очень понравился ваш роман!

Русские исторические я почти и не читала))

Да уж, не очень-то приятно услышать такое предсказание, что "Ты сама мор и смерть", а потом сразу же произошло такое ужасное происшествие... Жалко всех, кто погиб...

Нравится мне главная героиня... Катя
И Драгомир тоже Хороший парень! Спас девушку, да ещё и позаботиться о ней решил. В общем, он вызывает во мне только положительные эмоции))

В какой-то мере повезло, что они встретили Габриэлу и Оршолу, хотя дамочки какие-то подозрительные... наверное)) Особенно Оршола себя странно ведёт, не понятно, что у неё там на уме.

А этот чёртов ямщик... ух, прикопался, паскуда! Ещё и девушку пытается приплести и вину на неё какую-нибудь навесить...

Надеюсь, Кате удастся как-нибудь спасти Драгомира


Ууу... я думала ежей не едят))

И, небось, и правда, связала))


В общем, спасибо!
Буду и дальше читать

Марина, не знаю, каким образом, но я пропустила продолжения. И судя по дате довольно давно. Ох уж эти мне уведомления.
Глава 2 очень понравилась. Чтения затягивает. Все-таки баронесса остается неоднозначной особой. Вроде и помогает Кате, но что-то в ней настораживает. Каждая фраза у неё, как будто со скрытым смыслом.... как-то так.
Зато неожиданно мне понравилась дочка её - Оршола. Видно, что не глупая кокетка. Девушка очень начитанная, имеет свое мнение. Она могла бы стать для Кати хорошей подругой. Но, не знаю, что их дальше ожидает.
Боюсь за Драгомира. Я так поняла гостиница, в которую уехали Катя с баронессой далеко от камеры цыгана? Блин, надеюсь все-таки это их не последняя встреча.
Жду продолжения!
_________________

Мариночка, я пока не прочитала...
Но завтра прочитаю и отпишусь!!!!!!!!!

Лена, добро пожаловать, я очень рада, что вам понравилось!
И спасибо за такой эмоциональный отзыв. Кстати, ко мне лучше на "ты".
Ленуля, спасибо!

Мне очень приятно, что ты оценила Оршолу.

Нет, Ленуля, все не так. Они на почтовой станции и Драгомир пока не в камере, а заперт тут же, в этом же доме, за полицией пошлют утром. Баронесса собралась ехать в гостиницу и Катя, чтобы не допустить этого и остаться поблизости от Драгомира, изображает обморок.
Катюша

все ясно. Надеюсь, ей удастся её уловка.
_________________