Карта ролевой игры "Наследство дона Терессио"

Ночь, после перестрелки в клубе


Оливия медленно приходила в себя. Первое, что она почувствовала была боль. Попытка пошевелиться привела к такой острой вспышке, что она чуть снова не потеряла сознание. Её мгновенно пробил холодный пот и внутренности скрутило от боли. Оливия попыталась позвать на помощь, но вместо громкого зова с губ сорвался лишь тихий шёпот. Она замерла и стала ждать пока боль хоть немного утихнет. Что случилось? Где она и чем вызвана эта боль?
Открыв глаза, Оливия обнаружила, что лежит в тёмной незнакомой комнате. Когда глаза немного привыкли, она поняла, что это больничная палата и что рядом с кроватью кто-то сидит. Судя по тому, что человек не двигался, он спал. Оливия присмотрелась, пытаясь понять кто это. Белая рубашка, закатанные рукава и мускулистая рука подпиравшая голову спящего, говорили о том, что это мужчина. "Наверное, один из людей дона Гуэрры" подумала Оливия и на неё хлынул поток воспоминаний.
Мужчина, назвавшийся журналистом в её доме. Бесцеремонный и ничего не записывающий, он явно хотел выведать сведения о Джино. Люди Гуэрры, появившиеся слишком поздно и её решение попросить дона Гуэрру исчезнуть из её жизни вместе с его благими намерениями.
Она отправилась в дом Терессио, где один из солдатов сказал ей, что доны поехали отмечать окончание Комиссии в клуб, а приехав в клуб... приехав в клуб, она не успела ни с кем поговорить. Кто-то стрелял, вспышка боли и темнота... Значит, она была ранена. И острая боль в боку и онемение левой руки подсказывали куда именно.
С неё достаточно. Как только этот человек проснётся, она передаст через него послание дону Гуэрре и постарается забыть о том, что когда-то была знакома с главами криминальных семей Нью-Йорка.
Мужчина пошевелился и сменил положение. Теперь тусклый свет из окна падал на его лицо и Оливия, с удивлением, узнала в нём самого дона Гуээру.
Бежали минуты, а Оливия, глядя на лицо спящего мужчины, пыталась понять, что он тут делает. Обеспечивает ту самую обещанную безопасность? Достаточно было оставить человека перед дверью. Почему же ты сидишь тут собственной персоной, Дрэго Гуэрра?

- Разве оно доброе, дон Гуэрра? - настороженно и с лёгким интересом наблюдая за мужчиной, спросила Оливия. - Очень больно. Я, знаете ли, не привыкла, чтобы в меня стреляли, - попыталась пошутить она, но слабая улыбка исчезла окончательно, когда Гуэрра наклонился к ней ближе. От удивления её глаза округлились и она посмотрела ему в глаза.

Почему-то сейчас, когда он сидел так близко и смотрел ей в глаза, Оливии показалось, что его забота о ней искренняя. Что-то в его голосе или взгляде выдавало его с головой. И как теперь сказать правду?

- Я искала вас, - наконец сказала Оливия, когда молчать дальше было уже неудобно. - Хотела поговорить... Могу я задать встречный вопрос? - Оливия не дождалась ни ответа, ни даже кивка, но всё равно спросила: - Почему вы здесь? - она указала подбородком на кресло подле своей кровати, рядом с которым валялся залитый кровью пиджак.

У Оливии была масса причин не доверять дону Гуэрре, но он сбил её с толку, когда назвал по имени и, взяв за руку, бережно погладил её пальцы. Может он всё-таки не лжёт... В груди Оливии разлилось тепло от слов, что в момент опасности у него было только одно желание - чтобы она выжила. Услышать такое было бы приятно любому, уверила она себя и, стерев с лица улыбку, кивнула на предложение оставить всё как есть. Конечно, так и будет. Никто ничего другого и не предлагает. Ещё раз неуверенно кивнув, разрешая доказать, что его забота о ней и Алессандро искренняя, Оливия проводила мужчину взглядом до двери.

"Мы уезжаем"? "Мы"? У Оливии возникло ощущение дежавю. Её, как и десять лет назад, "забыли" спросить, а хочет ли она, вообще, куда-то ехать? Ещё один властный мужчина решил, что может распоряжаться её жизнью на своё усмотрение. Вот только ей уже не двадцать два и она не восходящая звёздочка, а знаменитая оперная дива. Одно её слово и пресса поднимет вокруг его персоны шумиху и привлечёт столь нежелательное внимание полиции, вот тогда он очень пожалеет о том, что решил иметь её под боком. Дрэго Гуэрра сильно ошибается, если думает, что она будет безропотно молчать, что бы он не сделал!
Возмущаясь самоуверенностью мужчин, Оливия попыталась пошевелиться и снова задохнулась от боли. В глаза потемнело и она без сил откинулась на подушки. Она должна остаться здесь. Кто будет ухаживать за ней там, куда он собрался её везти? И зачем ему стеснять себя присутствием нуждающейся в уходе женщины, когда куда как проще оставить её тут. Почему? Зачем?
Внезапная догадка заставила Оливию похолодеть. А может Дрэго имеет основания считать, что она находится в опасности? Что если она приняла желаемое за действительное и Джино убил всё-таки не он? Похоже он знает что-то такое, что неизвестно ей, отсюда и желание защитить её. Мысли одна страшнее другой лихорадочно закружились в её голове и через каких-то полчаса она уже боялась собственной тени и жалела о том, что Дрэго оставил её тут одну.
Когда в палату постучал доктор Оливия чуть не завопила от ужаса, и только увидев кто это на время немного успокоилась.

Доктор подтвердил, что Оливии было бы лучше остаться в больнице, но и транспортировка, по его словам, угрозу её жизни не представляла.
Ещё какое-то время понакручивав себя, к приезду сына Оливия решила, что выздоравливать на дому и приятнее, и безопаснее. Алессандро - бедный мальчик - был бледен и взволнован её ранением и это стало последней каплей. Он только что потерял отца и теперь чуть не потерял мать, будет лучше, если какое-то время они не будут расставаться, оставаясь всё время друг у друга на глазах.
Она позволила людям дона Гуэрры усадить себя и своих домочадцев в машину. Всю дорогу думая о том, что придётся отменить гастроли и все выступления на ближайшие пару месяцев, она оказалась совсем неподготовленной к тому, что её отвезут не домой, а доставят в дом дона Дрэго Гуэрры.