Карта ролевой игры "Совсем другая Сказка"

Пристегиваем ремни и полетели!

Часть третья, финальная...

Грета, Рорик, спасибо за эфир
Мари, добро пожаловать в Сказку

Мальвинка!!
Поздравляю тебя с Днем рождения!
Будь счастлива, любима и пусть все, о чем мечтаешь, сбудется!

Док, мало что может лишить меня дара речи, но тебе удалось))

Ариша, не солгу, если скажу, что ты за этим ... хм... агрегатом смотришься куда сексуальнее, нежели я ))) так что, я не против, приходи ... строгай))) время от времени)

Эль, солныш, надеюсь, этот не потеряется)) корми, люби и никому не отдавай

Гильотинка и топорик в другой раз))

С праздником, девочки! Пусть жизнь будет сладкой и насыщенной положительными эмоциями, событиями, от которых захватывает дух и замирает сердце!
Любви, весеннего настроения, солнышка в душе и над головой!
Будьте счастливы, наши любимые!

Прощаю)
Док, хорошо, что крышу снесло у тебя, а не у моей машины. Отличные посты и у тебя, и у Ариши. Спасибо за интересную историю))
И с возвращением чтоль от сестренки, Ариш
И раз уж приперся, всем

Вася, привет)
Ариша, взаимно
Емельяна, договорились )
И по сложившейся традиции:

Всех отмечающих со Светлым праздником Пасхи! Мира, добра и любви в сердце!

Ты не увидишь - мир этот только наш.
И не успеешь - так резко погаснет свет.©

А если бы все иначе сложилось в жизни. Если бы не догорало солнце на закате лета, а ночь освещала путь серебристыми звездами-маяками. Если бы не вышла она тогда из дома, если бы был выходной… Если бы… такое удивительное сослагательное наклонение, способное вселять надежду и в то же время застилать глаза непроглядной пеленой.
***
Море перешептывается с галькой на берегу, то и дело выносит на побережье новые камушки, вылизанные соленой водой до блеска. Прохладный вечер благоухает свежестью. Запах жасмина и дикой розы удивительным образом переплетался с нотками цитрусовых, ароматом благовоний и эфирных масел. Она привыкла к солнцу. Щедро напоенная теплом кожа, даже сейчас, поздним вечером, горячая на ощупь. По счастливой случайности, на острове, где ей довелось жить, солнце всегда щедро дарит тепло. А если и случается ненастье, то кратковременное и быстротечное.
Легкий светлый сарафан на бретельках и распущенные по плечам волосы, - вот все, что составляет вечерний наряд девушки. Даже сандалии она оставила дома. Давно мечтала прогуляться неспешно по берегу, зарываясь пальцами в песок. Казалось бы, что за ребяческая мечта, но со временем начинаешь понимать, что счастье в мелочах. В таких вот моментах, как сегодня или ночами, когда звезды гроздьями висят над головой и кажется, будто темно-синий, бархатный небосвод провисает под тяжестью этих спелых соцветий.
- Мам, - Стася подкрадывается со спины и обхватывает ручками за шею, повиснув словно панда, - а мы с Ником такой замок построили, ты себе не представляешь! – ее восхищение такое искренне и неподдельное, что вызывает невольную улыбку. Она перетягивает виснущую на шее малышку вперед, перед собой, подхватив руками под попу.
- Настоящий замок?! – девушка восхищенно улыбается, подыгрывая своему темноволосому чуду. – Ты, наверное, была принцессой, да, моя хорошая?
- Нет, - качает головой и начинает ерзать в руках, - я была королевой, а Ник моим пажом, - в конце концов приходится отпустить непоседу, и та тянет ее за руку в сторону небольшого навеса на берегу.
- И Ник согласился? – теперь уже удивление искреннее и неподдельное.

Ники, ее младший, был настоящим упрямым барашком. Игрушки непременно должны были быть только его. Если Стаська брала что-то без спроса, Ник не кричал и не капризничал, подходил, грозно супил бровки, протягивал руки, вцепившись в игрушку, и тут уж хочешь, не хочешь, а отдашь. Стася отдавала почти всегда без сопротивления. Может потому что старше была почти на четыре года. Да и как тут откажешь такому грозному трехлетнему тирану. Правда, как выяснилось позже, дочка все продумывала наперед.
Стася частенько выпрашивала у мамы сладости. То конфеты, то печенье, то лакричные палочки, а иногда просто пару сэндвичей с шоколадной пастой. Эта маленькая манипуляторша всегда набирала сладостей и для себя и для брата, а тот, задобренный щедростью сестренки, готов был сделать для нее все, что бы она ни пожелала. Настоящий мужчина, хоть еще и совсем маленький.
Отпустив руку дочки, девушка присаживается на корточки рядом с возящимся в песке мальчуганом. Перебросив темные волосы через одно плечо, убирает их от лица, как любит делать Он. Улыбается своей мысли и вновь все ее внимание сосредоточено на мальчике, который увлеченно что-то мастерит из нескольких веток и насыпанной горы песка.
После некоторых расспросов, выясняется, что это гараж. Почему гараж с трубой, мама решает не уточнять, но когда в гараж перекочевывают все пасочки, три машинки, мандарин и дочкина кукла вместе с маминым мобильником, смех сдержать уже не получается.
- Ники, зайчик, давай мы не будем оставлять в гараже мой телефон…
- …и мою куклу, - поддакивает Стася.
- И стасину куклу, м? - вопросительный взгляд карих глаз натыкается на пытливый мальчишеский взгляд каре-зеленых.
Ник молча хмурится, берет совочек и от всей души засыпает импровизированный гараж песком. Так чтоб наверняка, с горочкой, еще и хлопнув сверху совочком раза три. Для прочности, наверное, чтоб гараж не развалился.
- Мама! – Стаська готова сорваться с места в любую минуту спасать погибающую куклу.
- Что за шум, а драки нет? – его голос всегда так неожиданно врывается в ее пространство, вызывая волну мурашек вдоль позвоночника.
- Твой сын прикопал мой телефон, - девушка смеется, хотя и пытается выглядеть обиженной, - юный строитель решил в гараже устроить склад.
- Наш сын, - сознательно делает упор на слово «наш», - правильно делает, - мужчина одним рывком поднимает Ника на руки, - настоящим хозяином вырастет, все в дом, - игнорируя протесты малыша, папа старается отвлечь его от недавнего занятия и у него это блестяще получается.
Когда папа с сыном на руках уходит ближе к кромке воды, чтобы посмотреть на «морское чудище, которое как раз в эту минуту появится», мама с дочкой освобождают из плена страдалицу-куклу и мобильный.
- Мам, я вот что думаю, - дочка вытряхивает песок из искусственных кудряшек своей игрушки, - скорей бы братик вырос.
- Почему, зайка?
- Тогда он сможет меня на байке катать. Сама-то я жуть как боюсь. Особенно когда папа катается.
- Какие еще байки?!
Ее любимые мужчины в унисон оборачиваются. Вопросительный кивок, а затем приглашающий жест подойти поближе.
Она отряхивает сарафан, быстро шагая в сторону мужа и сына.
- Что за история с байками? – теперь понятно в кого Ники так умело супит бовки.
- Стаська спрашивала, когда я ее покатаю, я сказал, что ее будет Ники катать, когда подрастет, - мужчина невинно пожимает плечами, а у самого в глазах пляшут бесенята.
- Вот лучше ты ничего придумать не смог, - девушка сжимает в своей руке маленькую ладошку дочки и продолжает хмуриться, глядя на мужа, - не нужны моей дочери байки!
- Бяки! – повторяет Ники, разводя ручки в стороны, и заходится заливистым смехом.
- Точно, сынок, бяки, - повторяет девушка, еле сдерживая улыбку. Потирает лоб пальцами, словно стараясь убрать хмуринки, как-то обреченно вздыхает и только потом смотрит в глаза любимого.
- Ничего сынок, - мужчина неряшливо треплет сына по волосам, - это она сейчас так говорит. А видел бы ты ее, когда впервые прокатилась. О, ее было не стащить с сиденья.
- …!!
-Молчи, ничего не говори, я и так знаю, что ты меня любишь, родная, - второй рукой он притягивает жену к себе, целуя в висок.
- Балбес, - как-то слишком счастливо выдыхает девушка, пряча довольную улыбку.
***
И, кажется, что здесь, на берегу, под нескончаемый шум прибоя, даже закат для них сияет ярче, а небо вот-вот осыплется мириадами звезд. Только вот незадача, когда абсолютно счастлив, звезды впустую срываются с небосвода. Так что, пусть еще повисят, созреют для новых мечтаний и новых надежд.

Застенье. Административный корпус Академии. Время неизвестно.

Маги Конклава:
Смерть ренегату! Отступнику кара!
В вашем семействе он худший урод!
Да, урод!
Единогласно решенье Конклава:
Пусть маг Маджере завтра умрет!

Пар Селиан:
Легко говорить, ведь уже попытались однажды —
Когда посвящали мы злого щенка в мастерство...
Матерого зверя взамен отпустили из Башни...
Так кто же сегодня решится прикончить его?(c)*

Темнота ощутимо касается кожи. Впервые за долгое время мужчина, стоящий на коленях ощущает ее липкое, холодное и удушающее прикосновение. Несмотря на отнюдь не радужные перспективы, он улыбается. Улыбается одной из тех улыбок, что приписывают безумцам, фанатикам или тем, кто полностью смирился с неотвратимостью истины. Простой, незамысловатой, словно пробный росчерк пера: ему нравится находиться здесь, нравится ощущать привкус крови во рту. И плевать, кому она принадлежит, по чьим венам течет. Будь то, враг, друг или он сам. Больно, - значит живешь. 

- Тебя что-то веселит? - вопрос в пустоту может показаться безсмысленным на первый взгляд.
- Не должно? - спокойный голос откуда-то сверху заставляет поднять голову. 
Он прекрасно знает его обладательницу, и в том, чтобы искать подтверждение взглядом нет особой необходимости. Но хочется посмотреть на нее. Растрепаные волосы назойливо лезут в глаза и мысль зачесать их пятерней назад становится просто невыносимой, навязчивой. Руки скованы тяжелой цепью, впаянной в металлические крепления на полу. Словно в подтверждение этого браслеты на запястьях звякают, когда пальцы сжимаются в кулаки, натягивая кожу на костяшках до характерной белизны.  
- Ты когда-нибудь повзрослеешь, Рум? -  она позволяет себе разговаривать так, словно и не было прошедших лет. Словно он все еще в классе академии, стоит опустив голову и выслушивает за невыученный урок. Бред. 
- Арья, - взмах головой стоит дорого, тут же отозвавшись болью в затылке, зато волосы больше не мешают, - мог бы сказать, что рад тебя видеть, но ты ведь и так это знаешь. 
Она улыбается этому неуместному, в какой то мере ребяческому, капризному жесту, столь не свойственному человеку на полу. 
- Как ты себя чувствуешь? - делает один шаг навстречу и останавливается. Молчит, ждет ответа. Тень улыбки скользит по идеально очерченным губам, а сама до боли растирает пальцы, затянутые в темно-вишневый атлас перчаток. 
Такой говорящий жест, такой...ее. Выдающий с головой, как бы не хотела она показать свою отрешенность и полнейшее безразличие. 
Смешок срывается с губ. Она что это серьезно? 
- Как видишь, - браслеты на запястьях по-прежнему натягивают цепь, впиваясь в кожу, - не понимаю зачем все это? Показательное выступление? Для кого? Не помню, чтобы гостеприимство выражалось подобным образом. 
- Гостеприимство? Гостеприимство!? - прикрывает глаза, мысленно коря себя за малейшее проявление эмоций. Мгновение,- и взгляд вновь приобретает знакомое высокомерное выражение. - Я говорила тебе не возвращаться. Просила не переступать порог Академии. 
- Послушай, в самом деле, ну к чему весь этот цирк? Я не собираюсь размахивать руками. Развяжи, в конце концов. 
Какое-то время она молчит. Я не прерываю ее размышления, лишь размеренный стук каблуков и яркие всполохи темно-вишневой мантии перед глазами не дают поверить, что все вокруг застыло в оглушающей тишине. Она ходит туда - сюда, взвешивая все "за" и "против", а я стиснув зубы жду. Воистину, если и существует Ад, то это бесконечное ожидание. 
Браслеты звякают о каменный пол и растворяются, словно и не было их. В привычном, человеческом жесте я растираю запястья наконец-то поднимаясь на ноги. От резкости движений немного ведет в сторону и перед глазами бабочки пляшут польку. Что за ...
- Арья? 
- Что-то не так, Рум? - не поворачивается, застыв в оконном проеме. Пальцы бездумно следуют за вязью узора на витражном окне, повторяя линии. 
- Я ... ничего не чувствую, Арья? - снова вопрос. Ответ уже закрался в голову, но чтобы принять его не хватает веры. - Арья!
Вздрагивает. Резко оборачивается вздернув подбородок. Губы сжаты в одну линию. Смотрит в глаза, и этот взгляд заставляет отшатнуться. Там такая откровенная, такая неотвратимая, неприкрытая ... жалость. 
- Мне так ...
- ... жаль? - кажется, я слышу как сердце захлебывается кровью. Вопрос получается тихим и звучит как приговор. Приходится приложить неимоверные усилия, чтобы не сорваться. Страх и беспомощность наверное читаются во взгляде. Арья это понимает, но не знает, что еще сказать. Отводит глаза. Вздыхает. 
Кажется, проходит вечность, прежде чем слова нарушают тишину. 
- Теперь я понимаю, почему не убили. Нашли наказание, - смеюсь, с силой растирая лицо ладоням, - ничего извращеннее придумать не могли наверное. Хотя, куда уж хуже. 
- Рум, - несмелая попытка коснуться. Но все же убирает руку, так и не опустив ее на плечо. 
- Ты ведь в этом не участвовала, Арья?
От моего вопроса ее передергивает. Во взгляде явно читается отвращение не то что к подобному поступку, а к самой мысли, к тому, что я посмел предположить подобное. И это дает возможность немного выдохнуть. 
В мгновение ока Арья совершенно меняется, словно и не было сейчас передо мной той, что пыталась подарить утешение, словно знала,  значение этого слова. 
- Ты должен ... - подбирает слова, отмеривая на вес каждое, а затем вскинув голову говорит громче, будто не для меня вовсе, - поблагодарить Их. За то, что сохранили твою жизнь и заменили смертный приговор ... более милосердным. Ты удостоен милости в честь праздника Великого равновесия. Подобной чести удостаиваются не многие, - я вижу боль в ее глазах. Свою собственную, что так ярко расцветает, наливаясь оттенками алого.  Она едва заметно качает головой из стороны в сторону, призывая ... умоляя смолчать, сдержаться.
- ... поэтому искрення благодарность будет меньшим, что ты можешь сделать в сложившейся ситуации. 
Я слышу лишь шум собственной крови в ушах, а свалиться на пол бесформенным тюком не дает злость и страх. Страх... Я не испытывал его раньше, но теперь будто пробую на вкус, давлюсь, продолжаю жевать. И кажется, что этим блюдом меня решили накормить до отвала. 
- Прости, - слово так чуждо ее губам. Невольно вздергиваю бровь, недоверчиво глядя на ту, что стоит передо мной. - Прости, - повторяет, сжимая мои пальцы своими. - Они решили послушать, как идет разговор. Я не могла иначе. 
- Где ж я так нагрешил, Арья? - опускаюсь на пол, прислонившись спиной к стене. Слабость, которую я могу себе позволить. 
- Лучше бы ты не возвращался, Рум. 
Поднимаю голову, глядя вверх. Свет сквозь витражное окно, разукрашивает каменные плиты, подобно разлившейся краске. Так ярко, безумно красиво, волшебно...мерзко. От подобного лицемерия щемит в груди.
- Я провожу тебя в комнату, - Арья стоит у двери, а я ведь даже не услышал как она отошла от меня. 
- Разве не противно, Арья? Столько чести для простого ... человека? - последнее слово выплевываю, будто грязь с языка. 
Она не отвечает ничего, лишь вздохнув снисходительно качает головой, продолжая держать дверь открытой. 
Вздох. Уже мой, не ее:
- Проводи, Арья. 
____________________________
* - слова из мюзикла "Последнее испытание"

Грета,

Сэм, спасибо) Приятно слышать, на какие подвиги я тебя неосознанно толкаю))
Ариша, если мне не изменяет память а она не изменяет ))) , то ты как никто оценишь это

Женщина, вот что ты творишь, а ?!
*отсмеявшись и смахнув слезы* Ариша, это просто супер!!
Пы.Сы. не в орешках дело, солнце мое ))) это все палочки кукурузные да-да ))
отдать ее замуж что ли в самом деле)) такой ковер пропадает


дописано:

и где ж мне найти фотку с кофе, а не с бутылкой виски или коньяка