Карта ролевой игры "Совсем другая Сказка"

*натягивает полосатые чулочки, кожаный корсет и кожаную юбочку, остроконечную шляпу на макушку, берет самое красивое яблоко в карамели*
Все, готова зажигать Джекофф

а после "Джека" и прогулки

Пы.Сы. Раг, я видела Их фотки с последнего Хэллоуина

Дом Рагнара - БЦ - Улицы города

Куда же мне выйти, мама, в какую дверь? Мудрые парки почти распустили петли.
Если я буду плакать – ты мне не верь, просто я очень устала, устала петь им.

Страннику петь, далекому кораблю, лелеять младенца, спящего в колыбели.
Мама, я не понимаю, кого люблю, кому я пою эти песни на самом деле.

Голос мой – нить, для всех одиноких – след, голос мой – эхо, послушай его напевы.

Мы заперты, мама, заперты на земле.
Если ее остановят – я выйду первой. (с)

Подтягиваю ноги под себя, когда он опускается на пол у столика и что-то чертит в моем блокноте. Любопытство сродни назойливому звону в ушах. Можно ли спросить или лучше не стоит?
Он сам разрешает мою дилемму, повернув рисунок ко мне и отбросив карандаш в сторону.
- Ты это когда-нибудь видела?
Перевожу взгляд с листа бумаги на мужчину передо мной и обратно к рисунку: ровный круг с треугольником в центре. Могу поклясться, что ладонь с аналогичным рисунком начинает гореть и покалывать. Да, кажется, мое воображение не дает мне расслабиться ни на секунду. Тру ладонь другой рукой, чуть надавливая в сердцевине. Он принимает этот жест за признак нерешительности и сомнений. Хмурится и нетерпеливо повторяет вопрос:
- Лира, сейчас не время для тайн. Ты видела?
Развязать повязку? Показать ему? Вместо этого молча встаю с дивана и иду за компасом. Хотя, давно уже стало понятно, что на компас эта штука не похожа, называть ее как-то иначе язык не поворачивается. Не часами же, в самом деле. Возвращаюсь, держа в руках увесистый кругляш. Раг даже не сдвинулся с места, продолжая сидеть на полу. Опускаюсь рядом, протягивая на ладони открытый компас.
Почему-то не хочу выпускать его из своих рук, а Рагнар к моей радости и не предпринимает попыток дотронуться. Он смотрит.
Не спрашивает ничего, а меня эта тишина начинает придавливать к полу, словно накрывая, утягивая под толщу воды. С чего начать? Это компас, но он не указывает на север? Это часы, но они не показывают время? Это штука, которая обожгла мне ладонь точь-в-точь в форме того знака, что ты нарисовал? Кажется, она сводит меня с ума, показывая то, что видеть я не должна по всем законам физики? Все не то. Делаю глубокий вдох, закрыв глаза, затем выдыхаю, сосредоточившись на импровизированном циферблате. Демонстрация ведь лучше всяких слов.
Три колесика по периметру корпуса, три стрелки и маленькая четвертая. В этой нехитрой системе я разобралась, просто покрутив наугад, пока пыталась понять как устроена эта штука. Вот и сейчас я произвольно выбрала три изображения: змею, чашу, горы. Маленькая, тонкая, словно волос, четвертая стрелка начала свой бег по циферблату, замирая на символах. Казалось, что цветные рисунки на болом фоне полоски становятся объемными, то западая внутрь, будто выемка, то пульсируя, позволяя очертить пальцем контур, почувствовать рельефность и контуры. А потом… потом все снова повторялось. Свечение блеклое и поначалу туманное, быстро обрастало деталями, словно кто-то протирал запотевшее окно. Закручиваясь вихрем сменялись образы, рассыпаясь на множество мельчайших частиц один за другим. Женщина с темными как ночь волосами. Глаза прозрачнее воды, что бежит с ледников. Горы, снова горы. Острые, режущие, с острыми пиками, вспарывающими небо. Ветер такой пронзительный, что я задержала дыхание. Боже, как же мне было страшно в этот момент и как же мне хотелось, чтобы это никогда не прекращалось.
- Хель и все ее тени!
Его голос где-то далеко, будто за этим туманом, за этой пылью, которая кружит меня. Безумное чувство восхищения, волнения от которого захватывает дух. Как в детстве, когда первый раз катаешься на тарзанке или прыгаешь с трамплина в воду. Жмуришься, боишься, но прыгаешь, летишь. Потом трясешься от адреналина в крови, смешанного со страхом и облегчением. Клянешься себе, что больше ни за что, ни за какие коврижки. А потом снова летишь, прыгаешь, падаешь, но с каждым разом все реже закрываешь глаза, все реже сжимает ребра страх, уступая азарту, жажде познания и новым ощущениям.
- Как ты сказал? – смех рвется из горла, когда наконец-то реальность снова принимает в объятия. Выныриваю, будто из воды.
- Ты видишь рисунки?
Киваю в ответ на его вопрос. Отдышавшись, продолжаю улыбаться, захлопнув крышку компаса.
- Да. Их много, и я не всегда успеваю выхватить что-то связное, это немного раздражает. Ощущение, что каждый раз упускаю что-то важное.
- Кажется, мне стоит тебя кое с кем познакомить. Согласишься завтра поужинать со мной и еще одним человеком?
- Ужин? – удивляет быстрая смена темы и внезапность подобного предложения.
- Да. Возможно, это поможет тебе, - помедлив, - разобраться и понять.
- Значит завтра. После работы.
Кивок в ответ и он встает с пола, помогая подняться мне. Запахиваю кардиган плотнее, сцепив руки на груди.
- Поздно, - забираю со стола компас, - доброй ночи, Рагнар.
- До завтра, Лира.

Я засыпаю не сразу, разговаривая с малышом. Ладони медленно гладят по округлившемуся животику. Это успокаивает, дарит умиротворение и спокойствие. При нем я не рискую лишний раз привлекать внимание подобными жестами. Не до конца еще могу просчитать его реакцию, хотя отношение мне более-менее ясно. Рассказываю про снежные вершины и колючие облака, про удивительной красоты цветы, что цветут даже в снегу. Про людей, чьи глаза подобны ледникам, а волосы снежной буре. Про тех, чьи волосы темнее ночи, а взгляд цепкий и пронзительный. Про смелых и храбрых воинов, чьи руки сильны, а мечи остры. Голос становится тише. Вскоре лишь безголосые мысли заполняют изнутри, а потом сон накрывает пуховым одеялом.

Еще один рабочий день. Суматошное гудение офиса, планерка у начальства, разговоры о проделанной работе, распределение новых заказов, отчеты о выполненных. Стрелка на часах на стене чуть движется, как бы я не гипнотизировала ее взглядом.
- Лирочка, - Мария Викторовна смотрит поверх очков, прервав очередного докладчика, - ты куда-то торопишься?
- Нет, - дежурная улыбка, - просто задумалась.
- О работе, я надеюсь.
- Угу, - киваю, уставившись невидящим взглядом в ежедневник и выводя ручкой загогулинки на полях.
В обеденный перерыв успеваю в парикмахерскую. Сначала думала сделать прическу, уложить волосы как-то по-особенному. Бред конечно, но мне хотелось ему понравиться. Хотелось, чтобы он хоть на мгновение улыбнулся не только, губами, проявляя вежливость, но и глазами…как тогда. Давно.

- Вам очень идет, - девочка-парикмахер смахивает с плеч невидимые волосинки, улыбаясь моему отражению в зеркале.
- Да, - дергаю за неровно постриженные прядки, - хотя, на себя совсем не похожа, - мотаю головой, позволяя вновь обретенной челке упасть на глаза.
Из зеркала на меня смотрит девочка с огромными глазами, осветленными волосами и косой челкой, закрывающей глаза. Непривычно и от того хочется то и дело поправлять ее, смахивая с глаз.
- Мне нравится, - поворачиваюсь в кресле, - очень.
- Перемены всегда к лучшему, - она собирает инструменты и сметает в совок состриженные волосы, - не надо противиться, если чего-то хочется.
- Надеюсь, совет бесплатный? - улыбнувшись, подхватываю сумку со столика рядом и кофту.
- За счет заведения, - махает рукой, прощаясь и желая удачи.
Да, удача мне понадобится.

Как и вчера, он встречает у выезда с парковки БЦ.
- Привет, - не могу прекратить теребить волосы. И вопрос «понравится ему или нет?» мучает просто донельзя.
- Тебе идет.
- Не убирала длину волос, - звучит как оправдание, хотя, и так очевидно, что мне были приятны его слова, и я выдохнула с облегчением.
- Ты не будешь против, если на ужин мы полетим на самолете?
Сюрприз за сюрпризом. Удивленно распахнутые глаза говорят лучше меня самой. Вслух же негромкое «не буду» и кивок в знак согласия.

Аэропорт Энска - Париж

Ты сидишь напротив и смотришь в сердце. Ничего из мира не замечая. (с)

Я так и не научилась спрашивать его «зачем», «куда», «почему так, а не иначе». Задавать кучу вопросов, как и положено благоразумному человеку, прежде чем принять какое-то решение.

- Но это ведь всего лишь ужин, - молча с ним рядом к трапу самолета.
- Угу, - проснулся внутренний голос, - а раньше это был всего лишь парк, всего лишь, незнакомый мужчина, всего лишь секс…всего лишь ребенок.
Спотыкаюсь. Он реагирует мгновенно, придержав со спины.
- Все в порядке, я задумалась.
- Надеюсь, летать ты не боишься? – разжимает пальцы, а затем пропускает вперед вверх по ступеням.
- Нет. Отец часто брал меня с собой, - не оборачиваясь.
- Хорошо.
На время перелета это был весь наш разговор.

Париж.
Мы были здесь с отцом. Давно. Париж – город поэтов и художников, где пахнет жареными каштанами и свежей выпечкой, город романтиков и влюбленных во все времена. Почему-то запомнился рассказ об известном французском писателе Ги де Мопассане.
Вот мы с отцом стоим в километровой очереди на Эйфелеву башню, он развлекает меня историями и сказками.
- Здесь на первом этаже есть кафе. В нем регулярно обедал Мопассан. Кстати, он был ярым противником башни, считая, что она уродует облик Парижа.
- Тогда почему он постоянно приходил в это кафе обедать?
- Потому что, - он щелкает по носу, улыбаясь, - как сказал Ги, «Это единственное место во всем огромном Париже, откуда ее не видно».
Как же я была счастлива в тот день.

- Мы приехали.
- Что? – машинально беру его за руку, пока думаю о своем, погружаясь в воспоминания. Неловко убираю ладонь.
- Пойдем, - выходит из машины, обойдя, открывает дверцу, подав руку.
Поправляю черное трикотажное платье с зелеными вставками, пояс я предусмотрительно не стала надевать, хотя с поясом оно смотрится лучше. Странное ощущение неловкости сковывает и раздражает. Кажется, что платье неудобное, колючее, туфли жмут. И эта неугомонная челка, лезет в глаза непереставая. Я то поправляю цепочку, перекручивая ее замком назад, то смахиваю светлые пряди с глаз. Малодушно помыслив о том, что неплохо бы было вернуться обратно в машину, а там и в самолет. Он ведь никуда без нас не улетит?
За эти пару дней я всего раз видела его в джинсах, да и то дома. Вне его стен, Раг не изменял костюмам. Поэтому сегодня его появление в джинсах и свитере с воротом под горло было приятной неожиданностью. Это давало шанс надеяться, что ужин не будет официальным, и я смогу расслабиться. Вслух я, разумеется, не спросила ничего, но по мне и так все было понятно. Рагнар же напротив, выглядел уверенно и спокойно, хотя от глаза не ускользнула настороженность и выверенность жестов.

Женщина мне не понравилась. Единожды поймав на себе ее взгляд, больше ей в глаза я не смотрела. Неужели ты хотел поужинать в компании этой милой женщины и почему она так смотрит на тебя, словно знает не один год? Противное, мерзкое что-то отозвалось в груди, заставив впиться ногтями в ладони, чтобы на лице по-прежнему была расслабленная добродушная улыбка и хотя бы видимость безразличия. Ладонь отозвалась болью, заставляя другу боль отступить. Вот и хорошо.
Рагнар знакомит нас, и я улыбнувшись, киваю. Женщина добродушно улыбается в ответ, хотя взгляд по-прежнему остается изучающим и немного недоверчивым. Она рассматривает меня, ничуть не стесняясь, а уголки ее губ прячут усмешку.
- Он не будет вам рад, - улыбается, пропуская внутрь.
Хочется спросить кто этот загадочный «он». Но, наверное делать это вот так с порога не совсем правильное решение.
Винтовая лестница такая крутая и длинная, что кажется, уходит под самую крышу. Небольшая дверь в свете торшера у стены кажется зловещей и таинственной. Из-под двери видна полоска света и тени пляшут, словно черти на сковородке. Сейчас я пожалела, что Тени нет рядом.
- Нам нужна твоя помощь, Фардер.
От взгляда седого мужчины передо мной мурашки бегут по спине. Лишь спустя мгновение обращаю внимание на животное у ног старика. Рыжий мех, словно покрытый ржавчиной, кисточки на ушах, и рычание из горла, булькающий, клокочущий звук, будто предупреждение.
Безмолвно и тихо. Старик будто разговаривает, не произнося ни слова, рассматривает, подобно тому, как недавно рассматривала его женщина. Так же пронзительно и впиваясь под кожу взглядом. Словно желая добраться, дотянуться до чего-то внутри.
Махает рукой, приглашая нас следовать за ним. Рысь медлит, но повинуется голосу хозяина и мягко ступая, обходит, исчезая за смежной дверью. Очень напоминает моего кота, только больше и гораздо опаснее. Переглядываемся, ступая по ковру туда, где только что исчез хозяин дома и его питомец.
- Что ты хотел, Бирнисон? – снова это странное имя на непонятный мне манер.
Серафина гладит рысь между ушей, что-то шепча на непонятном языке, пока служанка нарезает на ломтики угощение и разливает в чашки чай. Как можно пить и есть, когда от волнения дышать с трудом получается, не то что жевать.
Теплая ладонь ложится между лопаток. Прикосновение действует успокаивающе и позволяет немного расслабить спину. Смотрю на Рага, повернув голову.
- Познакомься, Фардер Корам. Моя жена - Лира Белаква, - отпивает чай и ставит чашку на стол.
Смотрит в глаза, а я хлопаю своими, понимая, что он только что сказал. Если сказал, значит, на то есть свои причины, наверное. Я еще успею спросить об этом.
- Лира, - протягиваю руку мужчине в кресле передо мной, - приятно познакомиться.
- И мне, - после секундного размышления берет ладонь двумя своими, - значит Лира. Что привело вас ко мне, - обращается уже к «мужу», все еще не выпуская руки.
- У Лиры есть вещь, которую ты уже видел. Она хотела бы научиться ее читать.
- Книга? – мужчина убирает руки, и только сейчас я понимаю, на сколько его ладони горячие, - не хмурься, Бирнисон, я не мог не спросить. Так что это.
- Алетиометр.
Я впервые слышу это слово. Название компаса, судя по всему. И почему мне кажется, что Рагнар знает об этом але… как его там, гораздо больше, чем говорит? Еще один вопрос в копилку.
- Неужели, - Фардер Корам недоверчиво щурится, придвинувшись ближе, - так может Лира покажет мне его.
Компас, по привычке продолжаю называть его так, быстро перекочевывает из сумки в шершавую ладонь старика.
- Да, - взвешивает на руке, - не думал, что доведется еще хоть раз подержать один из них в руках.
- Один из? - все же любопытство берет верх, но быстро осекаюсь, поняв, что спросила вслух.
- Да, девочка, - кладет кругляш на стол, - водя пальцами по испещренной узорами поверхности крышки, - шесть, если быть точным.
Его ответы лишь поощряют к дальнейшим расспросам. И разве не за этим мы здесь?
- Расскажите, - смелее, глядя на мужчину, - расскажите мне про але…
- …тиометр, - заканчивает слово за меня, подсказывая. – Это был один из приборов, созданных в Северных землях. Считалось, что он служит для того, чтобы следить за движением планет. Это была одна из версий, что разрешено озвучивать. Посвященные же знали, что алетиометр обладает огромной силой. Способностью открывать истину тому, кто умеет видеть и понимать символы.
- Предсказывать будущее? – спрашиваю, не скрывая удивления и скептицизма в голосе.
- Нет, - добродушно смеется, а затем снова бережно берет загадочный прибор обеими руками, - Сам по себе алетиометр ничего знать не может. Он дает почву для верных догадок. И, что особенно важно, сердце вопрошающего должно быть свободно от гнева и нетерпения. Нельзя мысленно подсказывать ответ. Надо просто следить за свободным движением стрелки. Она совершает полный оборот, и мы узнаем то, о чем спрашивали. Я видел, как читали по веритометру мудрецы Уппсалы…, - он осекается и смотрит на меня, - то, как будут интерпретированы видения, в конечном счете, зависит от того, кто читает. Чтецу проще всего почувствовать верное направление, увидеть правду.
Хмурюсь, помотав головой.
- Запутал, да? – пронзительный взгляд притягивает, не позволяя отвести глаза. Мужчина подобен волхву или прочему старцу, хранящему множество тайн. Как ни назови, а мурашки бегут по спине от его вкрадчивого голоса и взгляда, не терпящего обмана.
- Немного, - согласно киваю, - он обжег мне ладонь, когда я впервые попробовала покрутить эти стрелки и разобраться как все устроено.
- Дай руку, - перебивает не дослушав, протягивая свою ладонью вверх в требовательном жесте.
Протягиваю ладонь. Он быстро разматывает повязку и могу поклясться, что впервые за этот вечер неподдельный интерес мелькает во взгляде морщинистого и безразличного ко всему старика.
- Я вижу картинки, - продолжаю, пока он водит шершавыми пальцами по контуру треугольника, очерчивая, - они мелькают, словно кто-то нажал на быструю перемотку. Проскакивают перед глазами одним потоком. Часто бессвязно и непонятно.
- Иди сюда, - хлопает по соседнему стулу и кивает в приглашающем жесте, - нечего опасаться, - добавляет, видя мою нерешительность. Кому именно это сказано, разобрать сложно. Потому что взгляд темных глаз цыгана всецело прикован к кругляшу, что уже в его руке.
Сажусь рядом на стул, смотрю внимательно на циферблат, а Фардер Корам увлеченно продолжает свой рассказ.
- Видишь эти символы? Это основные вопросы, что можно задать алетиометру. Значение каждого символа настолько обширно и многогранно, что от интерпретации выбранного символа, ответ может кардинально измениться. Каждый символ — это маленькая крышка в ларец определенных смыслов. За каждой графической метафорой скрываются пласты интерпретаций. От самых очевидных и простых, близких к прямому прочтению самой картинки (гора – означает гору, снег – означает снег, змея – змею и так далее), до самых сложных и абстрактных, которые можно нащупать скорее интуитивно (гора – устойчивость, нерушимость принятого решения, снег – холод в душе, остывшие отношения, змея – мудрость, коварство, предательство).
Я слушала не перебивая, разве что рот не открывала от интереса. Мужчина все говорил и говорил, а я все не могла перестать думать о том, что местоположение моего отца было не единственной тайной, которую мне хотелось разгадать. Вторая тайна сидела напротив, не сводя глаз с Фардера Корама и меня. Хотя, вопрос, который я хотела задать алетиометру, пока не в силах была задать даже самой себе.
- Как понять интерпретацию? – смотрю на мужчину рядом, - ведь нужно знать, под какой набор символов подходит вопрос.
- Правильно, - одобрительный кивок и алетиометр оказывается в моих руках, - устройство трех стрелок ты поняла верно. Каждую из них нужно настроить на иконку смысловой сферы, к которой относится вопрос. Четвертая покажет тебе ответ в виде образов. Но если вопрос сформулирован не четко или символы выбраны неверно. Или, быть может, ты сама не знаешь, чего хочешь, тогда и будет перед глазами калейдоскоп, - он сдерживает усмешку, - о котором ты говоришь.
- Значит, должно быть руководство. У всего есть инструкция.
Фардер Корам смеется, не сдерживаясь.
- Точно так, Лира Белаква, точно так, - хлопает себя ладонями по коленям, словно в жесте: «пора вставать и расходиться».
Я разве называла ему свою фамилию?
- Руководство есть, - старик водит в воздухе рукой, подзывая своего питомца. Рысь оказывается рядом, устроив морду на одном колене хозяина. Он треплет ее за холку, продолжая, - алетиометр можно прочитать при помощи книги. В ней хранится описание каждого из символов и сотни, тысячи интерпретаций любого из них.
- И где эта книга?
- С чего бы мне вам помогать? – взгляд мимо меня на Рагнара.
- Дети пропадают не только у вас.
Я не понимаю, что имеет ввиду Раг, но цыган мрачнеет на мгновение, а затем после недолгих раздумий отвечает:
- Отправляйтесь на Север. Там найдете все, что ищете.
- А поточнее нельзя ли узнать? – недоверчиво смотрю в глаза мужчине, слишком расплывчатые координаты для поиска.
- У медведей спросите, Лира Белаква, - белозубая улыбка снова чертит морщины на старческом лице. - Вы не заблудитесь, - снова взгляд на Рагнара.
Покидаем дом, попрощавшись с Фардером Корамом и Серафиной. Я уношу с собой компас и море вопросов в голове.
Теперь я еще на шаг ближе к цели и сворачивать с пути уже поздно. Не скрываю радости от этой встречи и не могу сдержать чувства предвкушения, переполняющего меня.
Уже ночь и Париж в свете огней еще прекраснее, чем днем. Вдыхаю воздух полной грудью, и, повинуясь внезапному порыву, поворачиваюсь к нему, взяв за руку.

Самолет быстро набирает высоту, оторвавшись от взлетной полосы. Огни города остаются далеко внизу, расплываясь бесформенным светящимся пятном.

Герда, спасибо. Рада, если получилось ощутимо.
Да, папины способности передались бы только сыну. Так что Леська обычная девочка

Не знаю, но новоявленному папе так, определенно, спокойнее.

угу, и самомнение у нее тоже будет папино

Рагнар...(запамятовала имя гипотетического тестя), пусть таскает. Чем бы дитя не тешилось, а вазочки уберем подальше.

Не беда, если способность к рисованию будет мамина потому что папа еще тот художник

Доброе утро, медведь
Судя по всему, это тебе сон приснился после видео Герды
Гера, прикольное видео. Мне оно не попадалось

Спасибо за чудесный коллаж