Дневник Мелани Вэйр 18+ (драма, вампиры, жесткий ЛР)

Лена, привет!!!


Постараемся побыстрее выложить. Насчет жестокости... кому как. )


Не, здесь дело не в Иране, а в измененных.
_________________

Спасибо за анонс, девочки! С нетерпением жду новую главку!
___________________________________

Интересненько...


Так это ваще шикарно)))


Вот я кстати подумала о том, что повторяться он не любит, но отправила уже предыдущий пост... Короче - мудак Дариан, а, или я уже это говорила?


Мну начинает расстстраиватцо...

Аахах, классный анонс!
Мелани в своем репертуаре, от первой и до последней фразы. Гость к ней интересный пожаловал, явно что-то будет, и будет очень интересное
Ждем-с)))

Люда,

Будет, уже совсем скоро!


Яна

Из стана


Да я уж поняла, что он тебе не к душе. Хотя... кто из них там кого переплюнет - вопрос.


Ну ты погоди так сразу... Но будет всякое.





Отвечу садистским стишком (не моего авторства):

К нам однажды приходил
Зоонекропедофил.
Неожиданно для нас
Он устроил мастер-класс.

(с) Н/А

Вот так все и будет.
_________________

Приветик, девочки Заскочила с утра и увидала анонс
Ну таки, дразнитесь А это я правильно понимаю, что Хасан заявился? Никак не ожидала, что он здесь появится!

Надеюсь, с Мелани все будет в порядке.
___________________________________

Здравствуйте, девушки!
Вот читаю я откровения наших героев и утверждаюсь во мнении, что бессмертие в том варианте, что представлен в романе, суть проклятие. А также синоним безразличию и сумасшествию.
Печально и жаль Дэю.
_________________

Аня, да, мы решили поддразнить Хасан пришел к Дэи по делу)

Увидим

Маша, привет!

Скажем так, бессмертие не для всех. Дэе изначально целенаправленно ломали психику. Сначала Дариан держал ее чуть ли не на сухом пайке, а потом отпустил в мир с тысячей соблазнов. У Дэи был выбор, но она решила себя не сдерживать. Так что для нее это действительно стало проклятием. На самом деле единицы измененных не сходили с ума, достигая определенного возраста. Слишком много возможностей, слишком мало ограничений. Так что жизнь у них была не сахар.
Вообще знакомство с миром "Нулевого фактора" начинать, конечно, лучше с "Жертвы". История Древних одна из самых жестоких линий мира.
Спасибо за отзыв!!!

Девочки, спасибо за анонс!
Заинтриговали... я так поняла, что вовсе не этого гостя девушки ждали? Во всяком случае, Мел?
Да что уж тут гадать, придется дождаться главы!

Танюш, спасибо за отклик!
Мел все это время ждала пиццу...
_________________

Древние работают в доставке пиццы?

*представила себе эту картину*

Они доставляют... но увы, не пиццу!
_________________

 » X. Записи 24, 25.

Запись двадцать четвертая. 8 октября, 15:20.

Что может быть лучше, чем блаженно вытянуться на огромной кровати в просторной спальне шикарной квартиры? Я наслаждалась возможностью отдохнуть и не думать ни о чем. В кои-то веки из динамиков стереосистемы в гостиной доносились не убийственные звуки тяжелого металла, а приятные нотки лирических композиций.
Последнее время я слишком много заморачивалась, и это не шло мне на пользу. Например, недавно поломала барьеры Древней, и теперь могу совершенно некстати слышать её мысли или управлять своим телом, что ей совершенно не нравится. Да и мне не нравится, потому что у меня от этого кровь носом идет. А голова после раскалывается, будто её насадили на пику, как картошку для запекания.
Квартира, которую мы снимаем, действительно роскошная. Если бы у меня была такая, и не было бы Дэи… Ладно-ладно. Дэя тут не при чем. Квартира тоже. У меня в распоряжении её кредитка – на мое-наше имя, сама Дэя слилась в подпространство, и, сдается мне, не по своей воле. Я же понятия не имею, что делать со свалившейся на меня свободой. Действительно, что?
Я могу поехать куда угодно, и делать что захочу, но мне пусто без неё. Тоскливо. Когда кто-то круглосуточно находится рядом, является неотъемлемой частью жизни, привыкнуть к его или её отсутствию не так-то просто. Это я специально для великих психологов пишу, особенно для тех, кто любит порассуждать о независимости и самодостаточности. Во мне их сейчас выше крыши, и я счастлива, но её мне все равно не хватает. По-моему настоящая свобода – это сила признать, что ты готов быть несвободным от чувств к кому-либо. Утритесь.
Что касается Сэта… Он замечательный. Я могу помечтать о нем, но знаю, что мы никогда не будем вместе. У него наверняка есть женщина, а интерес к Дэе я не могу осуждать. Она многих сводит с ума. Своей неоднозначностью, безумством, первобытной чувственностью.
На самом деле для него это ерунда. Я видела, каким счастьем светились его глаза во время нашей последней встречи. Влюблен Сэт или же просто увлечен – не суть важно, главное, что счастлив. Рядом с нами он таким не выглядит: взбудораженным, сбитым с толку, возбужденным, но это все не то, если вы понимаете, о чем я. Приблизительно так же порно отличается от эротики.
Я бы хотела, чтобы у него все получилось с той женщиной, и чтобы их с Дэей дороги никогда не пересеклись по-настоящему. И уж тем более с Дарианом. Сэт для них всего лишь средство, и я надеюсь, что его никогда не коснется другая сторона нашего мира. Я желаю, чтобы Сэту удалось сохранить свою в чем-то по-детски трогательную наивность, мягкость и умение искренне сопереживать.
Не знаю, видят ли в нем это другие. Я вижу.
Рядом с Дэей – за всю её историю, рядом с нами – за время нашего соседства, я перевидала множество мужчин, самых разных. Знаете, какая черта отличает большинство из них? Нежелание чувствовать. По-моему, это проблема большинства современных людей. Проще закопаться в свои ракушки-панцири, в них никто не сделает тебе больно. Да что говорить, я сама такая была до встречи с Дэей.
Сэту легко сделать больно. Он доверяет людям, подпускает к себе, он умеет любить, радоваться по-настоящему. Быть его другом или подругой, просто находиться с ним рядом уже счастье. По крайней мере, для меня.
Дэи по-прежнему нет, как назло, а я ведь собиралась о многом поговорить. Зато в тишине внутреннего молчания я поняла, что давно хотела сделать. Раньше задуматься всерьез возможности не было. Да и желания, наверное, тоже. С сестрой мы никогда не дружили, отец до сих пор считает меня самым большим разочарованием в своей жизни. А мама… Хм, я даже не помню, как мы попрощались. И попрощались ли.
Память вырванных из жизни эпизодов возвращается ко мне вместе со свободой, но в отношении отъезда из родительского дома – по-прежнему чистый лист. Я могу бояться сколько угодно, но лучше сделать это прямо сейчас. Пока у меня есть шанс. Неизвестно, что будет завтра. Может, мое сознание вытечет вместе с мозгом через уши.
Набрав номер, я с замиранием сердца прислушивалась к гудкам и уже почти утратила надежду на то, что мне ответят, когда на том конце раздался мамин голос.
– Алло.
– Алло, мам… – я поперхнулась и закашлялась, понимая, как хрипло и сдавленно звучит мой голос, – мам, привет. Это Мелани.
– Ах, решила позвонить все-таки.
– Да, – я чувствовала, что вот-вот расплачусь. Последние месяцы моей жизни напоминали хождение по углям, но я в самом деле с трудом сдерживалась, чтобы не закатить истерику в лучших традициях мелодрам. Почему я не героиня голливудского сопливо-слезливого кино? Ей было бы простительно.
– Есть что сказать?
– Да, мам. Что бы я там ни сделала… я люблю тебя… вас. Простите меня, пожалуйста.
– Что значит, что бы ты там ни сделала? Ты сломала отцу руку, подралась с Патрисией, и думаешь, что тебя примут с распростертыми объятиями? Перед тем как уйти из дома, сказала, что чихать хотела на таких гадов, и захлопнула дверь. Да ты радоваться должна, что мы отпустили тебя в Сиэтл, а не отправили в полицию. Посмотрела бы я, как тебе понравилось сидеть в камере вместо лекций…
Я нажала отбой и вместе с трубкой сползла прямо на пол. Что ж, вот я все и узнала.
«Чихать хотела на таких гадов».
Да, это моя семья… Точнее, когда-то она у меня была. Наверное. Не могла же я родиться с мыслью о собственной полной никчемности в культе Патрисии? Не мог отец, посмотрев на меня в колыбели сказать: «Дорогая, во второй раз у нас получилось полное дерьмо!» – а мать развести руками и молча согласиться.
Почему я не реву? Собиралась же. Говорят, от слез становится легче.
– Мой отец продал меня похотливому борову, а до этого я для него была чем-то вроде старой стиральной машинки. Ничего, жива, как видишь.
От неожиданности возвращения я подпрыгнула на месте. Мда, ну лучше так, чем сразу инсульт, ангельские арфы или адские вилы в задницу.
– Не знаю, как насчет тебя, – огрызнулась я, – но мне больно. Я всегда хотела, чтобы у меня была настоящая семья, понимаешь? В твоем времени это было нечто из разряда фантастики, но сейчас такое бывает. И я безмерно рада, что ты добавила мне на этом фронте проблем.
Последнее вырвалось помимо моей воли. Дэя тут не при чем, меня с самого детства терзала мысль, что меня подбросили инопланетяне. Я замолчала, понимая, что только зря распинаюсь. Не нужны ей мои откровения, желания и все остальное скопом.
– Мало кому везет родиться в настоящей семье, – неожиданно услышала я, –счастливчиков можно пересчитать по пальцам.
– А что делать остальным?
– Искать. Учиться. Чувствовать. И не переставать верить в то, что однажды рядом окажется не просто случайный путник, решивший погреться у твоего костра или просто насрать на твоей полянке.
– Для тебя таким вот, не просто случайным был Натан?
Она ответила не сразу, а когда заговорила, от её слов повеяло холодом и пустотой.
– Да. Был.
Я помнила, как во время беседы с Сэтом, когда Дэя вытряхивала камень из обуви, меня обожгло. Яркой, ни с чем не сравнимой болью: точной, как удар стилетом в сердце и столь же безжалостной. И пусть ты знаешь, что уже не сможешь выжить, все равно цепляешься за эту боль до последнего вздоха.
Это произошло весной. Натан умер. Кто или что его убило, я не знала, потому что не знала и она. Дэи доставили письмо от Дариана, в котором была всего одна строка.
«Ты наказана за своеволие».
Нихрена себе, наказана. Написал так, будто в угол поставил.
Мудак.
– Кто такой этот брюнет? Тот, кого ты вспомнила? Фальшивый друг Сэта?
– Сэмюэль Шеппард. Нарощенный хвост Дариана, – слова она будто выплевывала.
– А что он делает рядом с Сэтом? Они не причинят ему вреда?
– Следят за тем, чтобы ему не причинили вреда – до тех пор, пока он им нужен. Сэм приглядывает за ним и за теми, кто за ним приглядывает. Помнишь, я показывала тебе того парнишку? Он их координатор, если можно так выразиться.
Я не стала акцентировать внимание на словах «пока он им нужен». Если я сейчас начну думать о том, что будет после, ни к чему хорошему это не приведет.
– Сколько ему лет?
– Около пятисот.
– Ух ты.
Дэя промолчала. Понимаю, что для неё пятисотлетний измененный – что для меня годовалый малыш, но я себе не представляю, что было бы, столкнись я с ним в темном переулке. Мне жутко даже думать, что они могли ходить мимо меня, а я ничего не знала. Совершенно ничего! Пять столетий… Вы только представьте! Пять! Сотен! Лет! Существо, которое прошло огни и воды. Он может заставить меня танцевать брейк без трусов, а я буду думать, что так и должно. Или свернуть шею легким нажатием пальцев. Бррр!
Чтобы лишний раз не нагнетать, я решила сменить тему. Поговорить о женщине Сэта, например.
– Ты видела её?
– Она красивая.
Вот ведь стерва!
– Не видела, так ведь?
– Не видела, – легко сдалась она, и в голосе я расслышала искреннюю усталость. Да что там – расслышала! Я чувствовала её. Чем больше мы становились единым целым, чем чаще я ловила Дэю.
– Ведь он тебе не нужен? – я представила, что мы сидим друг напротив друг и я смотрю ей в глаза. Не уверена, что выдержала бы, но так проще. Особенно когда хочешь попросить о чем-то сокровенном.
– Не нужен, – призналась Дэя, – сначала я собиралась свернуть ему шею и устроить Дариану временные заморочки с поиском замены. Понимаешь ли, дорогуша, твой Сэт – гений. Он видит то, что не видят другие, и делает то, на что иным потребовались бы года, в считанные недели. Если бы ему систематически не промывали мозги, он уже раскрыл бы все тайны расы измененных.
– Эм… – на мгновение я даже забыла о том, о чем хотела попросить. – А это самое… промывание или внушение… оно не повлияет на… ну, в общем, оно не сделает из него…
– Сразу не сделает. Он нужен им здесь и сейчас. Несмотря на всю свою гениальность, Сэт для них – расходный материал. Были умники до него, будут и другие.
Некоторое время назад я бы для начала выпала в нерастворимый осадок, а потом начала сходить с ума от беспокойства, но сейчас мои рассуждения выстроились в несколько иную цепочку. Поверить не могу! Если Дариан, такой весь из себя загадочный-продуманный, так легко разбрасывался бы интересными кадрами, он бы далеко не уехал. Взять хоть ту же самую Дэю, например. В пересчете на человековес, она куда как менее значима, чем Сэт.
Прости, Дэя, но разве я не права?
– У него свои критерии отбора. Кто-то может пригодиться здесь и сейчас, зато в будущем создать кучу проблем со своей гениальностью. Кто-то придется к месту позже, поэтому они живут чуть дольше.
– Кошмар какой-то!
Я просто не могла поверить в то, что существо, сколь бы расчетливым и циничным оно ни было, способно оценивать всех только по степени пользы для себя. Какая ужасная у него, должно быть, жизнь. Если можно назвать это жизнью.
– Послушай… – я не знала, с чего начать, потому что боялась, что она просто-напросто меня пошлет. Пока я в холодном поту комкала дорогущее покрывало, подбирая слова, Дэя все сказала за меня.
– Хочешь попросить меня спрятать Сэта от Дариана?
– Да, – не сказать, чтобы я вздохнула с облегчением – скорее наоборот, напряженно замерла, ожидая ответа.
– Нет.
Разочарование нахлынуло волной, смывая все надежды на наше перемирие и на возможность более-менее нормального общения. И я правда неисправимая дура. Чтобы до меня дошло, нужно раз сто ткнуть меня носом в лужу и напоследок пнуть ногой.
– Почему же? – я поразилась спокойствию, прозвучавшему в собственных мыслях.
– Я не обязана тебе ничего объяснять, Мелани.
– Да пошла ты!
Я резко вскочила с кровати, напоследок рванув покрывало так, что оно жалобно треснуло. Эмоции зашкаливали, и я с трудом удержалась от желания расколотить что-нибудь из безумно дорого интерьера. Например, стул рядом с туалетным столиком, который по моим ощущениям весил целую тонну и стоил, как крыло от боинга.
Я чувствовала, что она хочет меня остановить: как если бы я была женской версией терминатора, и во мне сбоила программа. Движения становились то резкими и отчаянными, то я передвигалась, как в замедленной съемке. В конце концов я все-таки добралась до ванной, вцепилась в края раковины, глядя на себя в зеркало. Меня трясло, сердце колотилось в бешеном ритме, я задыхалась, но понимала, что одержала победу. Впервые за долгое время я осознанно «сделала» Дэю.
– Ты слабеешь, – прошипела я, – не знаю, почему, но ты слабеешь. Неужели я о многом прошу, а, Дэя? Чуточку откровенности – не такой, когда на меня вдруг обрушиваются твои мысли, а добровольной. Поговорить по душам, поделиться тем, что тебя действительно тревожит. Например, почему это происходит с нами? Почему ты теряешь, а я обретаю? Капельку сострадания к человеку, чья жизнь висит на волоске. Ведь я даже не о себе прошу. Неужели это так много?
Боль снова пронзила голову, и я уже знала, чем все это закончится. Ещё до того, как пошла кровь, я услышала жесткое и безэмоциональное:
– Ты пожалеешь.
Так значит? Я не собиралась сдаваться. Мне пришлось приложить все усилия, чтобы вновь перехватить инициативу и ответить вслух.
– Посмотрим.
Боль стала невыносимой: взорвавшись в висках, она кровью потекла по лицу, пульсируя в напряженных жилках. Пальцы разжались, и я потеряв сознание, рухнула прямо на пол в ванной.

Запись двадцать пятая. 10 октября, 9:40.

Пишу о том, что замечательного произошло за последние полтора суток.
Первый плюс – я не разбилась вхлам, когда упала в обморок после ментальных баталий с Дэей, кровью не истекла. И не превратилась в овощ, что тоже хорошо. Не знаю, стоит ли это считать отдельным бонусом, но я рада. Очередной, несомненный: она отключилась вместе со мной, и вот это просто вау! Раньше, когда меня выкидывало, Дэя хозяйничала, как хотела. На этот раз очнулись мы вместе, и кровь тряпочкой тоже подтирали вместе.
Потом она, правда, ушла, ни о чем меня не предупредив.
В этой части будет и о плюсах, и о минусах.
Утро нового дня у меня выдалось замечательным: в кои-то веки я одна встречала рассвет, глядя на стремительно светлеющую воду, на гаснущие огни и на переливающийся на солнце шпиль Спейс-Нидл. Я не представляла, сколько мне отпущено свободы, а потому хотела насладиться ей по полной. И не только насладиться.
Записи по предстоящему Дэя хранила в специальном контейнере, размером с приличный несгораемый сейф. Этот ящик мне не давал покоя долгое время – с того дня, как нам его доставили, и я несколько раз порывалась туда залезть, но тщетно. Разве что взрывать динамитом.
Код замка в памяти тоже всплыл совершенно спонтанно. Я увидела только парочку рассыпающихся в прах страниц, каждая из которых была запечатана в саркофаг под стеклом, и испытала леденящий душу восторг. Теперь я понимаю археологов, правда. Возможность прикоснуться к Древности, к достижениям цивилизаций, людей, которые жили задолго до тебя, бесценна.
Разумеется, я не поняла ни строчки, но я держала эти страницы в руках! Сколько времени должно пройти, чтобы в мое сознание просочились ключи к разгадке, или знание «мертвых» языков, я не знала, поэтому только поглазела на древние записи и вернула их назад, закрыла крышку и пошла завтракать.
Впервые за долгое время я взглянула на свое положение с другой стороны. Да, круто вляпалась, потеряла все, но ведь кое-что и обрела! Например, знакомство с Сэтом! Возможность прикоснуться к тому, о чем большинство народу понятия не имеют и, больше того, никогда не получат. Самой большей ценностью во мне было сознание Древней – неиссякаемый источник знаний и умений. Это как обзавестись сверхспособностями или внезапно скачать себе в мозг базы данных всех спецслужб мира, включая самые секретные.
На таком душевном подъеме я отправилась гулять. День выдался солнечным и теплым – я даже сняла куртку, а изредка набегающие тучки не проронили ни капли дождя. С совершенно идиотским, счастливым выражением лица, я бродила по городу, думала о Сэте, улыбалась совершенно незнакомым людям и встречала ответные улыбки или недоумение. Заходила в магазины, перемерила кучу одежды, но ничего не купила, потому что шмоток Дэя и так насобирала целый вагон. Мне же нравился сам процесс подиумной примерки, когда можно полюбоваться на себя в зеркале в самых разных нарядах.
Обедала я тоже в городе, а потом совершила нечто совсем из ряда вон. Зашла в один из салонов свадебной моды. Раньше мне такое и в голову не пришло бы, но сейчас, когда я думала о Сэте, меня начинало крыть. Пышные фасоны мне не шли от слова совсем, а больше всего я себе понравилась в платье в греческом стиле. Длинное, легкое, кремового цвета, оно будто было сшито специально для меня. Я представила рядом с собой его, зажмурилась и покраснела. Продавщица продолжала рассыпаться в комплиментах, подтверждая мой выбор. От этого я стушевалась ещё больше и сбежала, но она все же успела всучить мне визитку на выходе. Интересно, это хороший знак?
Домой я вернулась ближе к вечеру, полная совсем безумных мыслей позвонить Сэту и пригласить на свидание. Дэя знала и его домашний адрес, и все пароли-явки, но я все же медлила перед телефоном. В самом деле, что я ему скажу?
«Добрый вечер, профессор, это ваша эпатажная студентка, Мелани Вэйр. Не хотите ли пригласить меня в кино или погулять?»
Какое вообще кино?! Он же не подросток и даже не студент!
А что, профессора в кино не ходят?
Окончательно запутавшись в мысленном диалоге, я решила отложить звонок и заказала пиццу. Наконец-то можно будет посмотреть телек! Какое-нибудь донельзя тупое шоу. Дэя подозрительно молчала, но тогда я не придала этому значения. Нет и не надо, пусть себе в астрале витает.
Я приняла душ, напевая под нос песенку из «Титаника», успела только завернуться в полотенце, как в домофон позвонили. Выскочив из ванной, я пролетела спальню и гостиную, на ходу ткнула кнопку и метнулась обратно. Пиццу привезли раньше, чем я планировала.
Я металась по спальне в поисках нашего темно-синего шелкового халата с офигенно красивым серебристым рисунком, в конце концов нашла его в верхнем ящике комода. Откопав в сумке кредитку, я бросилась в холл, чуть не навернувшись через сброшенные впопыхах джинсы. Распахнула дверь, искренне надеясь, что выгляжу прилично.
– Я немного не рассчитала время, – выпалила я на одном дыхании и замерла. Хм, нет, не так. Остолбенела. Передо мной стоял один из Дэиных ухажеров собственной персоной – тот самый, который иранец. Я тут недавно думала о встрече с пятисотлетним измененным, а этому – сколько там? Я напрягла свою хилую память, чтобы не начать истерически смеяться или блеять, как овца, которую вот-вот зарежут. Сасанидский Иран, так? Ну, тысяча семьсот-тысяча шестьсот, мы о конкретике не говорили. Хорошо, что я успела сходить в туалет.
Некоторые авторы – да, и я на эту тему успела просветиться – утверждают, что барышни при виде вам… ну, измененных, без разницы, писают кипятком и ловят бабочек в животе. Ага, как же. От этого парня мороз шел по коже, во всех, простите за подробности, самых интимных местах. Лично я чуть не наложила в штаны, которых на мне, кстати сказать, сейчас не было. Я не превратилась в слюнявое сюсюкающее существо только потому, что прошла суровую теоретическую подготовку, курс молодого бойца от Дэи. Никогда не знаешь, что и когда тебе пригодится.
В голове моей проносились самые разные мысли, от: «Куда бежать?» – «Дэя, помоги», – «Мне конец», – и до: «Я так толком и не извинилась перед мамой».
Потом на меня снизошло очередное гениальное озарение. Он явно пришел к Дэе, значит, надо изобразить её и по-быстрому спровадить, пока он ни о чем не догадался. Знать бы ещё, зачем он пришел…
– Проходи, – я постаралась, чтобы это прозвучало как можно более безразлично и посторонилась, искренне надеясь на то, что пауза не была слишком большой.
Хасан казавшийся рядом с Дэей высоким, оказался одного роста со мной. В темном деловом костюме и светлой рубашке он выглядел иначе, чем в воспоминаниях, но пронизывающий взгляд почти черных глаз остался прежним. Коротко стриженные волосы и стильная бородка дополняли образ.
Как выяснилось, Хасан тоже меня оценивал: прогулявшись взглядом от макушки до босых пальцев моих ног, он довольно улыбнулся, заходя в квартиру. В руках он держал небольшой запечатанный пакет.
– Ты себе не изменяешь, Дэя, – в уверенном голосе с едва уловимым акцентом слышался сарказм. – Всегда выбираешь тех, на ком другие поставили крест.
От злости прошел и остолбенеж, и страх.
– Самокритично, – хмыкнула я, поворачиваясь к нему спиной и, не дожидаясь его, прошла в комнату.
От борзой улыбочки у меня свело зубы и захотелось пнуть его по яйцам. Крест, говоришь? Ну-ну, упырь. Тебе вообще положено смирным прахом лежать в урне уже энное количество лет, ан нет, ходишь и отсвечиваешь.
Не подумайте, что я злая. Просто в последнее время люди и прочие существа, пытающиеся ткнуть меня носом в собственную несостоятельность, вызывают стойкую аллергию.
Я устроилась на диване, откинувшись на спинку и стараясь придать своему взгляду этакую отрешенную беззаботность. Ярость понемногу проходила, и теперь я снова вернулась к тому, что стоило бы назвать вопросом выживания.
Дэя вела себя, как королева, да что там, она и была королевой. И уж вряд ли опустилась бы до такого выпада, как я. Мысленно скрежетнув зубами, я сначала скрестила руки на груди, потом закинула за голову, не зная, куда их вообще деть.
– Не скажу, что я расстроен твоим вкусом, – тихо рассмеялся Хасан, присаживаясь рядом со мной. Он положил пакет себе на колени и закинул руку на спинку дивана, практически касаясь пальцами моего плеча.
«У него приятный смех», – подумалось мне, но я тут же оборвала эту мысль и с трудом подавила желание отползти подальше, чтобы избежать даже случайного прикосновения. Мысли метались, как крысы в клетке. Дэя бы так точно не сделала. А что бы она сделала?! Похоже, пока он все-таки считает, что я – это она. Возможно, решил, что Древняя не в духе или хочет поиграть.
Он был слишком близко, и это мешало думать. Я избегала смотреть ему в глаза, памятуя о возможностях измененных. Мой взгляд блуждал по комнате, рикошетом отскакивая от стен в стереосистему, на потолок, в телевизор.
– Скучала по мне? – вопрос выдернул меня из состояния оцепенения. Надо было отвечать.
– Не то слово, – я покосилась на коробку, лежащую на его коленях, и протянула руку. Что-то мне подсказывало, что я не захочу знать, что в ней, но пришло время заканчивать с балаганом и выпроваживать шута, пока он не догадался, что директор цирка в отлучке.
Измененный перехватил мое запястье и раньше, чем я успела опомниться, пакет оказался на диване, а я – у него на коленях. Ничего себе рокировка!
– Не заметил, – отозвался Хасан, и прежде чем я успела вякнуть, поцеловал меня: властно, будто пытаясь подчинить. Я помнила их с Дэей борьбу за место верхнего, но если тогда он был, как котенок, а она – тигрица, сейчас расстановка сил явно поменялась. От такого напора у меня закружилась голова, в прямом и переносном смысле, сердце совершило невероятный кульбит и заколотилось, как сбившийся с ритма маятник. Я непроизвольно рванулась назад, и чуть не кувыркнулась с его колен, но измененный успел меня подхватить.
– Мне стоило огромного труда отыскать то, что тебе нужно.
– Нашел же, – я начала нервничать и делала ошибку за ошибкой. Мне стоило большого труда сохранять спокойствие и рассуждать на тему «Поведенческие особенности Дэи в экстренных и бытовых ситуациях», сидя у него на коленях. Главное, чтобы не завел разговор на тему того, что он нашел! Я ведь понятия не имею, о чем идет речь.
– Да. И жажду получить приз, – прошептал он, почти касаясь губами уха, и стал целовать шею, зарываясь руками в волосы. А я закрыла глаза и представила Сэта. Так горячо и жарко у меня могло бы выйти с ним.
Хасан явно отличался от тех парней, с которыми Дэя трахалась в последнее время. От него перехватывало дыхание и вело, кожа горела под настойчивыми, откровенными ласками. Я практически утратила ощущение реальность, чувствуя, как бешено колотится сердце, каждое прикосновение заводило невероятно.
«Хорош мечтать, – подсказало сознание, – Сэта тут нет, а ты собираешься заняться межвидовым скрещиванием».
Мысль отрезвила за несколько секунд до того, как упырь впился мне зубами в плечо. Это было больно! Действительно больно!
Я от души влепила ему пощечину и пулей слетела с колен, наткнулась на журнальный столик и чудом удержалась на ногах. Халат сполз, обнажая грудь и плечи. Я поспешно потянула шелк наверх, закуталась в него, по-прежнему чувствуя себя голой.
– Ты что творишь?! – прошипела я, уже не заботясь о том, что Дэя сказала бы или сделала в такой ситуации. Уж не знаю, к чему это в большей степени относилось: к укусу, от которого в плече до сих пор пульсировала боль, или к откровенному лапанью, от которого пульсировало немного в другом месте.
Хасан тоже оказался на ногах и лыбился, как довольный мартовский кот. Похоже, ему было весело: он чувствовал мое состояние.
– В чем дело, Дэя? – поинтересовался измененный, делая быстрый шаг вперед и одним движением притягивая к себе. – Я знаю, что человеческое тело хрупкое и уязвимое. Но в этом есть свои преимущества.
Щеки и уши полыхали – не столько от возбуждения, сколько от осознания того, насколько я завелась. А потом произошло нечто в принципе невероятное. Пол под ногами качнулся, меня накрыло волной безудержного, бесконтрольного влечения. Хасан меня подхватил, и только благодаря этому я не съехала на пол. В ушах звенело, это по-прежнему был он – Древний, от которого не так давно мурашки шли по коже. Они и сейчас никуда не делись, вот только уже по другой причине. Я смотрела на него и видела самого желанного мужчину во Вселенной, единственного, кого всегда безумно хотела.
– Я сделаю все, что захочешь, – вкрадчиво пообещал он, но не позволил мне и рта раскрыть. Поцелуй был страстным и жарким, я подалась вперед, прижимаясь к Хасану всем телом. Он провел ладонями по моим плечам, сдернув с меня халат и отшвырнул его в сторону. Я и сама не поняла, как оказалась на диване, глядя на него расширенным, плывущим от желания взглядом.
Он стянул с себя пиджак и ослабил галстук, избавлялся от одежды издевательски-медленно, а я смотрела и сходила с ума от желания. У него охренительное, ухоженное, красивое тело. Подтянутый, с идеальными пропорциями и смуглой, идеально чистой кожей, Хасан напоминал скорее какого-то древнего бога. Или демона.
Будто прочитав мои мысли, он подался ко мне, перехватывая запястья и сжимая их.
– Так чего ты хочешь?
Он целовал мою шею и грудь, обманчиво-нежно, а я выгибалась, бессильно цепляясь пальцами за его плечи. При всем желании я сейчас не смогла бы выдать нечто членораздельное, но мои стоны и всхлипы говорили сами за себя. Я вскрикнула, когда он прокусил чувствительную кожу соска, на мгновение вынырнула из сладкого дурмана, но уже в следующее мгновение желание захлестнуло с новой силой.
Железный захват его пальцев на запястьях сменил галстук, которым он стянул мои руки над головой: так, что я с трудом могла ими пошевелить. Синяки мне были гарантированы, но сейчас я не могла думать ни о чем, кроме продолжения. Я чувствовала себя абсолютно беззащитной перед ним, но меня это возбуждало не меньше, чем предыдущие ласки. Внутри все сводило от желания, а между ног было влажно.
Хасан чередовал нежные ласки с болезненными укусами, слизывал мою кровь, и временами я ловила искры безумия в его взгляде, а сама будто качалась на волнах. От мучительного, растянутого во времени наслаждения – к ярким вспышкам боли. Под его укусами на груди, животе и бедрах запекалась кровь, под кожей расплывались синяки, но даже это не отрезвляло. Измененный тоже завелся не на шутку. Преимущественно – от моей беспомощности и покорности.
Он словно знал меня давно: все мои привычки и чувствительные места, как заставить меня кричать и выгибаться от болезненно-нереализованного желания. Хасан подводил к самому краю, но не позволял раствориться в удовольствии полностью. Временами мне казалось, что я потеряю сознание раньше, чем он позволит мне кончить. Представляя, как я выгляжу: раскрасневшаяся, готовая на все под его умелыми и жестокими ласками, я потерялась окончательно. Мелани Вэйр не стало в тот момент, когда я прошептала:
– Хочу тебя, пожалуйста… – умоляюще, глотая воздух, как рыба, выброшенная из воды. Я успела увидеть торжество в его взгляде, когда он подхватил меня под бедра, толкнулся вперед, входя на всю длину. Вот тут впору было радоваться, что до этого я текла под ним, как шлюха. Мой крик он оборвал поцелуем, а дальше реальность потерялась в череде резких, рваных движений. Я выгибалась, пытаясь уйти от боли, дергалась, пытаясь освободить руки, но тщетно.
Наверное, мне настал бы конец, если бы Хасан не решил немного сбавить темп. Вернулось даже ноющее внизу живота желание, и я уже не пыталась свести бедра, наоборот – раскрывалась и подавалась ему навстречу. Болезненно-яркий оргазм отключил сознание, я сжималась на нем, царапая его плечи и стонала в голос. Должно быть, я все-таки вырубилась, потому что в себя пришла уже на кровати.
Лежа рядом, он поглаживал мои волосы с победным выражением лица, а я не знала, куда мне деться. Помешательство схлынуло, и сейчас мне, полностью обнаженной, было донельзя жутко осознавать, кто рядом со мной. И ещё более страшно вспоминать случившееся. Я будто проснулась после эротического кошмара, вот только все это произошло в реальности.
Мои руки были свободны, но затекли и ныли, запястья саднили – я умудрилась растереть их друг о друга, когда вырывалась. Внутри были такие ощущения, будто меня отымели кактусом, но самое паршивое – я отлично помнила, что все это произошло по моему искреннему сокровенному желанию.
Как и почему?! Как я могла?!
Я отлично помнила первые ощущения от Хасана, но потом постелилась под него, как сопливая вампиропоклонница, только и жаждущая, чтобы быть насаженной на… кхм, осиновый кол.
– Не думал, что тебе понравится играть в человека.
До меня ещё не успело дойти, что Хасан так и не раскусил мой дешевый спектакль и все это время трахал Дэю, как следом обрушился очередной удар:
– Не думала, что тебе понравится трахать девятнадцатилетнюю девчонку.
Сарказм в её голосе не шел ни в какое сравнение с тем, с каким безразличием она рассматривала мои покрасневшие, со ссадинами запястья. Значит, все это время Дэя была рядом?! Была и ничего не сделала?
Ауч.
Вот теперь в меня точно вонзили осиновый кол. Вонзили и провернули где-то в районе сердца. Я поняла, что не могу дышать: так больно было в тот момент.
Недоумение во взгляде быстро сменилось яростью. Хасан резко прижал нас к кровати и подозрительно спокойно поинтересовался:
– Только не говори, что ты проспала все самое интересное.
Он бесился от того, что не смог по-настоящему сломить, нагнуть Дэю, а она смеялась над ним.
Простите, я снова облажалась, когда решила, что она все это время была рядом. Нет, она появилась уже после представления, но ведь Дэя не могла не знать, что он захочет провернуть нечто подобное. Ей проще было кинуть ему меня, как кость собаке, чем выставить за дверь с высоты своего положения. Поклясться могу, против её воли Хасан бы не пошел ни за что.
– Не скажу, мой мальчик… – улыбнулась она. – Потому что все самое интересное начинается сейчас.
«Придуши её», – подумала я и испугалась собственной мысли, явно отразившейся в моих глазах. Я никогда в жизни никому не желала смерти (максимум – хотела, чтобы Патрисия расквасила свой задиристый нос), и мне не хотелось думать, что на тему Дэи это было всерьез.
– Что ж, такого со мной не случалось давно, – несмотря на ответную улыбку, взгляд Хасана остался жестким. Он отпустил нас и сел на кровати. – Я не против повторить, но вряд ли тело девчонки выдержит. Тебе придется искать замену.
Дэя улыбнулась, приподнявшись на локтях. Как она умудрилась это сделать, после всего, что он с нами провернул, не представляю. Тем не менее, Древняя даже не поморщилась. Она коснулась рукой его щеки.
– Тебе же понравилось. Она у меня горячая, правда?
Они говорили обо мне, как о мясе или как о зверушке.
«Смотри, какой у меня милый кролик, дорогой!» – «Ох, и правда! Сейчас я оторву ему уши и вставлю в зад морковку!»
– Да, – поддержал ее игру Хасан, но повторять, к моему счастью, не собирался. Кажется, у него пропало все настроение. – Я достал его. И недостающую часть. Может расскажешь для чего тебе это нужно?
Он говорил о свертке, который остался на диване.
– Нет, – отрезала она и поднялась, направляясь в душ.
Да уж, дорогой, вытащить из Дэи её секреты проблематично. Разве что тебе пришло бы в голову её пытать.
Думалось обо всем равнодушно и безэмоционально. Я напоминала себе выпотрошенную мягкую игрушку. Во всех смыслах.
Дэя рулила моим телом, которое болело во всех возможных местах, а я наплевательски созерцала происходящее, замерев где-то на глубине сознания. Она принимала душ, а я прокручивала в памяти случившееся со мной за последний час. Вспомнила, что в домофон звонили, потом надрывался телефон – мой заказ все-таки доставили. Не держи меня сейчас Дэя, я бы истерически расхохоталась, но нет. Древняя невозмутимо смывала кровь с тела, снова намочила едва успевшие подсохнуть волосы.
Чем дальше, тем больше отступал шок, и накатывало чувство отчаянной безысходности. Если бы я могла, я бы выла во всю глотку, но мои пальцы спокойно взбивали шампунь в пену. Чтобы не рехнуться, я подумала о Сэте, но стало ещё больнее. Я любила его. Я действительно его любила, но только что устроила сеанс садомазохистских удовольствий с мальчиком Дэи.
Дыхание перехватило, и я от души врезала кулаком в стену душевой кабины. Снова, снова и снова била в одно и то же место, не чувствуя боли. Она молчала – даже тогда, когда по стене потекла кровь, и я сползла вниз, прижимая колени к груди. Вода была горячей, но меня колотило, как в ознобе. Даже зубы клацали.
– Что это было? – спросила я, когда обрела способность мыслить здраво. – Что он со мной сделал?
Если она попробует издеваться, я просто перережу вены. Я снова могу управлять собой. Плевать, что будет дальше. Мне терять нечего.
Как ни странно, Дэя ответила.
– Измененные обладают не только даром внушения. Их сила способна оказывать на человека специфическое воздействие. Особенно сила их желания.
Да уж. Весьма специфическое.
– Почему я на него сразу не запрыгнула?
– Потому что Хасан не сразу раскрылся, и показал тебе лишь крупицу своей силы, иначе тебе был бы обеспечен не оргазм, а инсульт.
Я помнила. Только что я шарахалась от Хасана, думая, как бы побыстрее от него избавиться, и вот будто под действием сильнейшего афродизиака схожу по нему с ума. Интересно, оно на всех так действует?
– В первый раз да. Привыкнуть к силе можно, но для этого нужно впитывать её постепенно. Снова и снова. Тогда возникает нечто наподобие иммунитета. Она больше не дурманит.
– Почему ты позволила ему…
– Давай без драм, Мелани. Мне было интересно посмотреть, что у вас получится. Признаю, ты была хороша, и попытки изобразить меня пришлись весьма кстати. Он решил, что я с ним играю… так по-идиотски.
Я сдавила виски руками, пытаясь унять головную боль. Ну вот, опять. Неужели мало моей крови сегодня выпустили? Миновали и шок равнодушия, и яростная бессильная злоба. Я поняла, что у меня нет ни малейшего желания ни проклинать Дэю, ни ругать последними словами. Только дошедший до ручки может превратиться в то, что сам люто ненавидел.
Сознание не спешило меня покидать, но я сама отступила и позволила вести ей. Пусть заканчивает то, что собиралась. Пусть беседует со своим кавалером, трахается с ним, пусть хоть на голове стоит, если сможет. Внутри все по-прежнему саднило, от кровопускания немного кружилась голова, поэтому из ванной она выбиралась по стенке.
Спустя полчаса мы сидели на том самом диване, где все произошло, а я не чувствовала ровным счетом ничего. Думаю, что-то во мне умерло в эту ночь. Дэя говорила про инсульт, а я подумала про инфаркт. Инфаркт всей Мелани. Некроз части существа, которое уже никогда не будет цельным.
Хасан выглядел свежим и бодрым, разве что немного помятым внутренне – даже дорогая одежда и идеальный фасад отстраненной безупречности не могли этого скрыть.
«Эге, – подумалось мне, – да нас с тобой на пару поимели, милый».
Не думаю, что для него подлый Дэин обман значил чересчур много – скорее всего, он выйдет за дверь и забудет обо всем до тех времен, когда сможет припомнить ей все свои унижения. В том, что он ведет им счет, я не сомневалась. Такие мужчины ничего не прощают.
Пакет лежал на журнальном столике, и она раскрыла его, не отвлекаясь ни на мои внутренние рассуждения, ни на его присутствие. Внутри оказался древний свиток с письменами, запечатанный в подобие стеклянных саркофагов, что я видела в сейфе, и продолговатый футляр, обитый пунцовым бархатом. Дэя щелкнула застежкой, и моему взгляду представился серебряный стилет, с изящной резной рукоятью и лезвием острым, как жало.
_________________

Девочки, привет! Спасибо за продку - увидела и бегом читать! Дааа, страсти то накаляются! Главка насыщенная получилась) Разговор Мелани с матерью меня разозлил - как мать может так вести себя по отношению к своей кровиночке! А встреча с Хасаном...мммм...очень горячо! С нетерпением жду продку!

___________________________________

Привет, Марина, Ксеня!
Ну вот, чтд - Мел привыкла к Дэе, сочувствует ей и скучает по ней. Она разделила ее прошлое, как разделила свое тело. Разделила ее боль.
Очень трогателен показался звонок матери - и такой холодный прием в ответ со стороны семьи. Хотя и их можно понять, все уже было сказано самой мамкой. Действительно, есть причины для холодности.
Интересным показался разговор про Сэта, его характеристика со стороны Дэи и Мел. Мел отмечает его чувственные и эмоциональные стороны. Дэя рассуждает с точки зрения ума и полезности.
Очень порадовали рассуждения о встречи смертных с вампирами) Я бы тоже не стала писать капитком,а убежала бы в горы, это точно)))
Мда.. глава реально горячая)) Умеете же описать секас и все этому прилагающееся)) Описания отличные!
Особенно интересна разница восприятия Мелани и Дэи всего происходящего. И как Мел реагировала на появление Хасана и его.. хмм.. любовь)
Признаюсь честно - если б я повела себя так, как Мелани, со всеми такими реакциями, я бы потом удавилась со стыда. Так что лучше бы мне никогда-никогда-никогда не встречаться с вашими героям) простите, девочки...
Концовка весьма интригует! Стилет! Как мило))) Надеюсь, Дэя не состряпает дело так, что убийство совершит Мел в трезвом уме и твердой памяти своими руками?
Спасибо за горячую главу!
___________________________________

Люда, привет!
Страсти действительно накаляются
Мама может и не права. Но она впервые столкнулась с таким поведением дочери. И ее можно понять. С другой стороны мама не подозревает как Мелани сейчас сложно(

Да, у Хасана было много сотен лет, чтобы натренироваться
Спасибо за отзыв! И за кису)


Лена,
Мелани слишком привязалась к Дэи. Он добрая. И поэтому поступки Дэи тяжело воспринимает.
Мама любит Мелани, но как любой родитель не понимает, когда ребенок бунтует. И ругает вместо того, чтобы узнать, что ее тревожит. Но на самом деле волнуется и не значит, что не любит
Характеристика Сэта - моя любимая тема))) Ни Мел, ни Дэя не знают его достаточно хорошо, чтобы говорить правду. Мел воспринимает его как объект любви и восхищения, Дэя - как необходимую единицу, гения и просто "одного из человечков".

Реальная встреча так бы и выглядела. Хасан по крайней мере пришел с миром, а в другой ситуации бы не церемонился.

О! Спасибо!

Для Дэи в этом нет ничего необычного, они с Хасаном ни раз оказывались в подобной ситуации Для Мел все в новинку... Она девушка скромная!

Для Мелани сложность состоит еще и в том, что она любит Сэта. И в этом случае добровольно изменила ему. То есть Дэя в ее теле и раньше с мужчинами спала и Мел не привыкать. А тут инициатива полностью ее. Хотя у нее есть оправдание - ее "одурманили" силой. Против очарования измененных не попрешь. Все действительно печально и Мелани чувствует себя просто ужасно, но она по прежнему не одна в собственном теле и вряд ли Дэя легко позволит удавиться. Я тебя прекрасно поняла. Не знаю, как бы сама вела себя на месте Мел...

Мелани никого убивать не придется Дело в другом))
Спасибо за искренние эмоции!