ЦАРЬ ОСТРОВОВ. Столица мира

Таверна "Спящая устрица"



Безликий вдруг заходится кашлем, хриплым, надсадным. Я еще раз оглядываю зал, но до нас, кажется, никому нет дела.
- Событий сейчас в столице, конечно, много, - соглашаюсь я. – Да только ты же не парад приехал смотреть и не на балах плясать, верно? Ты хочешь узнать, чем закончится совет десяти, и узнать в числе первых. Знаешь ли ты, друг мой, что терпение есть добродетель? Ты мог бы дождаться вестей сидя дома, а не подвергая свою жизнь опасности.
В большей степени он подвергал опасности мою жизнь, но об этом я решил умолчать.
Эззелин сипло втягивает в себя воздух и его снова бьет кашель.
Не приведи боги, еще надумает помереть от лихорадки. Как мне потом объяснить клану Сенза-Вольто, что я тут не при чем?
- Тебе нужен лекарь, я могу найти его для тебя. Где ты остановился в столице?
_________________

 » Зал Шепота. Совет десяти.

Зал Шепота. 
У старика Фапса, секретаря совета десяти, уже на протяжении многих-многих-многих лет, был удивительно неразборчивый почерк.
Буквы тесно лежали друг другу Прижимались к низу, словно склоняясь перед величием членов совета.
Хотя те кто перечитывал записи совета, склонны были думать что так Фапс шифрует записи. Чтобы те попав в чужие руки не поведали все секреты совета.
А с годами шифр становился все изощренней и закодированней.
Толи секреты стали куда опасней.... то ли Фапс стал больше налегать на спиртное.
Но не смотря на свою тайную и пагубную страсть и притыренную фляжку с портвейном, Фапс был безмерно щепетилен к своей работе. Тот заготовил десяток заточенных перьев и бадью чернил. Кипу самой дорогой бумаги с золотыми вензелями. И в нетерпении дышал на пенсне.
Фапсу было безмерно нужно узнать все из первых рук и потом важно расхаживать по своей гостиной, перед гостями, которых скорей всего уже, позвала его прекрасная супруга.
Конечно Фапс не мог растрепать все секреты совета. Хотя и очень хотел. Но этот факт делал его еще боле важным. Как и фраза...: "Я не могу это рассказывать - это государственная тайна".
После этой фразы уважение в глазах его родни, друзей и соседей становилось еще боле читаемым. А нос Фапса задирался еще выше.
Фапс почесал пером себе кончик носа. Принял важную позу в которой привык работать ( прижался к стопке бумаге, почти лег на нее) и вписал первую строчку...

Имена тех кто присутствуют на совете:
Правитель Дарий Аэрас.
Дом Элефтари: Аг Бессердечный *зачеркнуто* Эган Элефтари, Роф Элефтари.
Дом Никанорас: Максимилиан Честный.
Дом Эйвиос: Леций Бессмертный.
Стенной: Каир Мудрый
Магистр Мелос с Учеником.

»» 01.12.15 17:18 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Кашель накатывает снова, теперь это на долго и я прекрасно это осознаю, так же понимая, что вскоре к этому добавится и головная боль, а затем возможно кровь тонкой струйкой засочится из уха или носа, к тому времени желательно, чтобы меня никто уже не видел, потому как сдерживать иллюзии будет неимоверно сложно.

- Какая трогательная забота. – приподняв одну бровь, криво улыбаюсь встревожившемуся мужчине. - Не переживай так, в случае моей гибели винить тебя никто не станет, будь уверен.
Забавно и трогательно заботится о жизни другого, тут же примеряя все риски на себя, так делал любой, кто имел дела с нашей семьей, и совершенно правильно делал. Суд незримых честен и неподкупен, но лишь тогда когда дело не касается сынов и дочерей.

- Ты поешь песни о терпении, считая его добродетельным, давай тогда вспомним и другие, например о том что ценность информации в ее свежести… Если бы мы каждый раз просто сидели и ждали вестей, существование наше было бы куда более скудным, примерно где-то в районе Дома порченых.
Борясь с очередным приступом, отпиваю из стакана вино, в надежде, что оно приглушит боль.
- Понимаешь, я должен узнать все первым, на то есть многие причины, и одна из них, немного личная, я хочу успокоить свою совесть. И не нужно смеяться будто это понятие, мне не знакомо, – отпив еще глоток справляюсь с приступом, тут я не безликий, тут я на его земле и по моим правилам игра долго идти не будет, - почему ты сменил планы? Ведь ставка делалась на девчонку Никанорас?
Неожиданно тихо и спокойно, даже для себя самого, задаю вопрос, вспоминая о давнем разговоре на вилле дома Понирос, об отношениях, о браке и о причинах снова в него вступить…
_________________

Пристань – дворец Правителя – Зал Совета
 
Жизнь ничего не дает бесплатно, и всему, что преподносится судьбой, тайно определена своя цена.
Стефан Цвейг
 
Лорд Леций прожил долгую жизнь и много повидал на своем веку, но то, что происходило сейчас перед его глазами на палубе корабля – не укладывалось ни в какие рамки. Эти двое словно с цепи сорвались – и никто не хочет уступить. Так и хотелось подойти и встать между ними и прекратить этот спектакль, но лорд молчал. Только смотрел то на одного, то на другую.
 
Дети-дети. (А они оба были для него как дети) Что ж вы творите такое? Что ж вы себя на куски режете? Зачем? Почему никто не хочет остановиться и прекратить?
Ян, – хотелось крикнуть, – остановись, ты старше, а значит, – опытнее, умнее, замолчи…
Консти, ты женщина, а значит, – мудрее и мягче, прекрати…
 
Но они продолжали перепалку. Старый лорд много видел и понимал, может даже больше, чем следовало, и уж точно, больше, чем дети собирались ему сказать. Он видел и чувства сына, и ревность королевы, и его пыл, и ее обиды, и понимал их обоих, и очень хотел, чтобы они были счастливы, просто счастливы, но что он мог? Ничего, только смотреть и молчать, и он молчал.
И ничего не сказал Констанц, когда она попросту сбежала – он не имел права брать в этом споре чью-то сторону, это было бы нечестно. Мог лишь надеяться, что у них хватит ума и такта не поссориться, мог лишь тихо сказать сыну: – Береги ее, а потом молча сесть в карету и проследовать в замок Правителя.

Выйдя из экипажа, старый лорд уже почти поднялся по ступенькам, потом неожиданно обернулся и позвал сына:
– Ян, прошу, найди ее, мне это очень важно, сердце болит, – Леций обнял сын за плечи, и так они стояли несколько секунд – старый и молодой Лорды Запада. Словно прощаясь или набираясь сил перед грядущими испытаниями – на сердце было неспокойно у обоих. – Найди Себастьяна и не выпускай его из виду – слишком молод и горяч, как бы не вляпался во что. Ступай мой мальчик, увидимся после Совета. – Леций стал подниматься по ступеням.
– Отец, – негромко позвал Ян, – я собирался присутствовать на Совете.
– Нет, не стоит, раз я приехал, твое присутствие будет воспринято превратно, ты знаешь, что делать, этим и займись, – Леций ободряюще похлопал сына по плечу и скрылся за дверьми замка Правителя.
 
В своих покоях старый лорд принял ванну, пообедал, оделся со всей тщательностью и в положенное время направился на Совет.
Перед самым выходом принесли записку от вдовствующей королевы, прочтя которую, лорд вздохнул с облегчением и сжег послание в камине.

Войдя в двери Зала шепота, Лорд Леций Бессмертный, глава дома Эйвиос поклонился присутствующим и сел на свое место.
_________________

Дворец- где-то в узких пыльных потайных ходах.

- Милорд. Вас ждет моя госпожа.
Оборачиваюсь на тихий голос. Я не узнаю эту служанку. Но я догадываюсь, кому она принадлежит. Прошу прощения у своего собеседника и следую за девушкой.
Ее маленькие быстрые семенящие шаги, почти не слышны тут с пустынных коридорах, куда не добрались гости. Лишь мои. Твердые, торопящиеся.
Я старался идти медленно, быть спокойным. Но ноги все равно спешили, иногда обгоняя девушку. Одергиваю себя. Шаг. Вдох. Снова шаг. Медленнее... и снова настигать служанку.
- Сюда. – девушка притворила одну из многочисленных дверей.
Прохожу внутрь небольшой гостиной или просто гостевой комнаты. Дверь за мной закрывается. Теперь возврата нет. Ты сам этого хотел Себ.
- Здравствуй, Себ. Я держу свое слово. Надеюсь, ты ценишь это.
Поворачиваюсь к Конти. Она в белом дневном платье, в руках какие-то вещи. Меня грызет сомнение. Я прекрасно помню, что было на маскараде. Теперь меня будут переодевать?
- Здравствуй, Конти. Раздеваться снова я не буду. – бурчу, с подозрением смотря на одежду в ее руках.
Она хохочет. Громко, заливисто.
- А ты, оказывается злопамятен, Себ. Не замечала в тебе этого. Не беспокойся, это не для тебя. Хотела сама переодется, тайные ходы не всегда отличаются чистотой. Там редко убирают, знаешь ли.
- Так сегодня я буду лицезреть твое раздевание. Учти. Я глаза отводить не буду.
Она все еще смеется.
- Не повезло тебе. Не успеваем. Дела задержали. Если не хочешь пропустить Совет. Идем сейчас.
Конти скинула вещи на стул и подошла к шкафу с книгами. Сдвинула одну из книг.
И ничего. Чуда не произошло.
Королева хмуриться и снова двигает вторую на третьей полке книгу. Волшебная дверь не открывается.
- Может, книгу не ту двигаешь? Память то девичья. – усмехаюсь я.
- Отстань. Все верно. Просто заржавел механизм. Давно этим ходом никто не пользовался. – она пытается толкнуть сам шкаф.
- Отойди. Не твоим ручкам мебель двигать.
Немного усилий и долгожданный скрип. Шкаф сам отъезжает в сторону.
- Всего-то делов. Прошу. Дамы вперед. – шутя делаю поклон.
- Позер.- фыркнула Конти и прошелестела платьем мимо меня.
Как только я прохожу внутрь, потайная дверь за нами закрывается, оставляя нас в плену абсолютной темноты. Густой обволакивающей темноты.
- Ой. – где-то на уровне моей груди.
- Ясно. Про свет то мы забыли, да Ваше величество? Что теперь, обратно?
- Следуй за мной. Я эти ходы знаю. Так обойдемся.
Обойдемся. Да, это именно так и было. В кромешной тьме, словно двое слепых котят. То натыкаясь на шершавые стены, то натыкаясь друг на друга. Тихо ругаясь. Нет, бы предупредить, что своды будут снижаться. Конти сказала об этом, когда я звонко приложился лбом об потолок. Когда ход стал на столько низок, что нам пришлось опуститься на четвереньки, Конти почти в голос заголосила:
- Ты чего щупаешь там? Убери руку сейчас же!
Я бы и не догадался, если бы не реакция девушки. На сколько дезориентирует темнота. Прежде чем убрать руку, прощупал, проверяя верна ли моя догадка. Гладкая, теплая поверхность очень напоминала кожу. Кожу с какой части тела, было легко догадаться. Хорошо, что темно. Даже я покраснел. Королевские попы мне еще не доводилось трогать.
- Кооо. – не убирая руки. Во рту резко пересохло – А где платье?
- Убери руку, я сказала! – уже в полный голос. Когда я последовал приказу дамы, продолжила. – Ты пробовал ползти на четвереньках в платье? Мешает.
Сняла что ли она его? Когда? Почему я не заметил? В чем она тогда? А что если…Заманчивые предположения затопили голову.
- Даже не надейся, - словно читая мои мысли. – Задрала я его.
Не менее возбуждающий факт.
Наконец, узкий лаз закончился и мы снова шли по проходу, почти в полный мой рост.
-ААААААА – заверещала вдруг впереди Конти.
Мы, кажется, тайно пробираемся на Совет. Или я что-то путаю? Тянусь вперед, закрывая ее рот ладонью.
- Чего еще случилось? – шепчу ей в ухо. – Только не кричи.
- Фу, тут что-то липкое и противное.
Так и вертится на языке сказать: Женщина. Что с нее возьмешь.
Я горд собой. Я промолчал.
- Пропусти. Буду идти первым.
Аккуратно перемещаюсь мимо нее. В какой-то момент застреваем в узком лазу, ни туда, ни обратно. Чувствую, как ее грудь прижимается ко мне. Почему-то вспоминается маскарад и ее полуприкрытая полная грудь. То, как ее грудь вздымается при каждом вздохе. Тепло кожи, что я ощутил под рукой, когда мы ползли на четвереньках. Сердце начинает биться быстрее, разгоняя кровь. Запах сырости и ее едва уловимый аромат отчего-то возбуждают.
Черт! Только не сейчас. Пытаюсь быстрее протиснуться вперед, пока она не заметила.
- Болван! Ты мне на ногу наступил.
- Прости. – хрипло. Твою ж…! Все прелести молодости во всей красе. Спасибо всем богам, что хоть в темноте. Прикрываться не надо. Все равно не увидит. Откашливаюсь. – Не хотел. Веди дальше.
_________________

Орвик не пришел. Вернее, не пришел во столько, во сколько я планировала. Парад уже должен был закончиться. Лежа в кровати, я отчетливо слышала звук торопливых ног по коридору- то слуги готовили покои для возвратившихся с пристани участников. Потом был гул голосов - гости обсуждали увиденное, потому что, когда они проходили мимо моей двери, я отчетливо слышала слова "паруса", "корабль Правителя", "шли ровно".
Мне очень хотелось узнать подробности, расспросить про Астора, поинтересоваться: удачным ли был парад для Дома Понирос? Да, я переживала. И все ждала: вот сейчас дверь откроется, вот еще подождать десять минут... Шаги... Наверняка, его...
Но нет. Правда, вместе с обедом мне передали записку: "Мама, жаль, что тебя не было на параде. Это было здорово! Когда я вырасту, то хочу стать таким же, как дядя Варрава. Возвращайся скорей."
Значит, с сыном все хорошо, и он наверняка дома. Одним переживанием меньше. Может, Орвик просто заглянул в особняк и задержался там, а я зря нервничаю?
С этим Советом столько подводных камней, что начинаешь каждой мелочи придавать особое значение. Ну задержался Орвик, ну и что?
Но сердце все равно билось тревожно. Да еще эта встреча в библиотеке с братом Янни.
Я прекрасно отдавала себе отчет в том, что что-то не до конца понимаю про оборотней. Бывают разные существа на свете, но почему эти преследуются? И почему именно здесь? Ведь на Грехе... Они же тоже могут быть? Но там я не видела никаких клеток. А здесь о перевертышах все говорили шепотом.
Мне нужно все же поговорить с Орвиком, узнать, почему такое отношение к тем, кого боги одарили двумя сущностями?
И я ждала. А он все не приходил. Замкнутое пространство комнаты стало душить, захотелось на улицу. Ничего страшного не произойдет, если я немного погуляю в саду, посижу на скамейке, почитаю, подышу свежим воздухом, а потом придет Орвик.
Еще одна ночь во дворце Правителя и домой.
Поправив перед зеркалом прическу, расправив ленты на платье, я взяла книгу и вышла в коридор.
В комнате идея с прогулкой выглядела замечательной, на деле все оказалась не так. Коридор оказался пустынен, не встретилось ни одного человека, спросить путь было не у кого. Я заблудилась. И вместо того, что бы, пройдя пару галерей, оказаться в уединенном благоухающем саду, я оказалась в уединенном... заброшенном крыле.

От него пахнет детством. Моим временем и его временем. Безграничной свободой и радостью. Задыхаюсь без него.

Азазелло просил не беспокоиться, уверял, что он видел не только голых женщин, но даже женщин с начисто содранной кожей.

"Мастер и Маргарита"


Дворец- где-то в узких пыльных потайных ходах.



Киваю в темноте, забывая, что он меня не видит. Слишком сильно в груди бьется сердце. Зал Шепота уже не так далеко. И присутствующий на Совете завсегдатай Магистр Мэлос. Не хочу потерять единственное живое, настоящее тепло среди этой вековой пыли, сырости и темноты, поэтому держусь за Себастьяна.
- Басти, - шепчу ему, чтобы остановился, но все равно не рассчитываю, когда это происходит. Тыкаюсь в него, тяну руку вниз, нащупываю ладошками лицо и тихо-тихо, потянувшись к его уху, едва различимо шепчу:
- Мы скоро будем на месте. Там нельзя говорить, понял? Ни звука. Иначе мы оба погибли, - пусть назовет меня занудой, но я лучше напомню ему еще раз. В конце-концов именно я отвечаю за него, потому что привела сюда.
- Я нем как могила, - а голос дрожит. Испугался? Волнуется?
Делать уже нечего, отступать поздно. Глажу его рукой по спине, хочу поддержать. Большой мальчишка. Ребенок совсем, а все туда же - на Совет.
- Даже чихнуть не думай!
- Ни в жизнь, Ваше Величество!
Хихикаю. Странное, приятное ощущение детства, когда мы точно также ползали с Басти по замку дома Эйвиос, убегая от Хенрика и прячась от слуг. Крались в запретную для детей библиотеку его отца, а потом на кухню, где поедали наперегонки неземные по вкусу кексы с черникой. Себастьян всегда был большим любителем десерта и потому успевал съедать большую половину. Еще малышкой я была уверена, что из него вырастет пухленький и кругленький кексик, каким он казался мне в детстве. Такая же жадина и вредина. Едва сдерживаюсь, чтобы не смеяться, вспоминая это его старое, детское прозвище, которое его всегда так раздражало. И только я одна могла так обзывать его без кровавых последствий и драк. Но, возможно, поэтому он потом в отместку и отказывался играть роль моего принца. Вредный был, вредный и остался.
- Кексик, - не выдерживаю.
- Что? - возмущенный, но тихий оклик.
Вместо ответа, ухватившись за его талию, тихонько сжимаю пальцами. Теперь фыркает он. Слышу его дыхание. Свое. И то как шуршит платье.
- Скоро уже. Идем.
Сопит как механическая повозка. А чего сопит? Устал что-ли? Выдохся? Точно кексик.
Единственное маленькое пятнышко света в стене указывает нам путь. На ощупь, по стеночке, просачиваюсь мимо Бастиана и подкрадываюсь к небольшой щелке в стене. По спине пробегают мурашки, но к ней тут же прижимается Басти. Он тоже желает быть ближе к единственному источнику информации. Впрочем, его дыхание на ухо заглушает для меня половину слов. Замираю, расплющенная младшим Эйвиос по стене. Взбрыкиваю попой, чтобы не вздумал меня придушить ненароком, но он сам едва втиснулся и слушает вместе со мной, поглаживая по плечу. Тише-тише. Чувствую бедром гарду кинжала на его поясе, вздыхаю, но радуюсь, что Бастиан не догадался притащить с собой меч или даже два. Ох уж эти мальчишки! С них станется.
О, великие боги, как же тесно! Пыль щекочет мне нос. Я с ужасом понимаю, что сейчас чихну. Судорожно хватаюсь руками за Басти, но повернуться полностью не получается. Изворачиваюсь, и в полуобороте утыкаюсь ему в плечо, позволяя его рукам обнять меня, чтобы не случилось никакой беды. Так мне легче до него дотянуться. Пережидаю приступ щекотки в носу. Слышу голос секретаря. С облегчением вздыхаю. Поглаживаю в полутьме его руку, как бы желая сказать, что все в порядке. Он выпускает меня, а я хочу поправить волосы, упавшие на лицо, но такому трюку меня еще не учили. Так вывернуть руку - значит локтем дать Басти под ребра. Терплю и слушаю.
Слышишь ли ты, Басти? Чуть громче, чем его сердце, вжатое в мою спину, доносятся голоса из-за стены. Теплое дыхание у меня на шее почему-то напоминает мне о Яне. Это воспоминание смущает и греет. Эта вынужденная близость почему-то перестает быть похожа на детскую, по крайней в моей голове. Или это все происходит только в моей голове? Краснею и радуюсь тому, что Басти вряд ли видит мое лицо. Как не стыдно, Ко-ко! Этот мальчик твой друг! Лорд Ян совсем испортил тебя своими поцелуями. И вот про поцелуи его я вспомнила очень не вовремя. Закусила губу, едва сдержавшись, чтобы не нырнуть в воспоминания с головой. Слишком уж новы, слишком сладки они и запретны. И именно здесь, именно сейчас в этом застенке я испытываю странное, до селе незнакомое мне томление. Что это? Что со мной?
Изменить в этой неловкой ситуации ничего не в силах, поэтому надеюсь только на то, что Бастиан не умеет читать мысли. А вот противный кинжал все сильнее врезается в бедро и тонкие складки легкого платья не могут служить для него серьезной преградой. Оставит синяк, не иначе. И ведь не скажешь ничего, не шикнешь на него, только с силой отвожу бедра назад, лягаясь, как будто бы хочу сказать, что мне неудобно, подвинься, но этот чурбан, кажется, полностью поглощен происходящим на Совете. И совершенно точно осознаю, что долго я так не выдержу. Начинаю ерзать сильнее, толкать его локотками, но он стискивает меня руками, сильно-сильно, одной сверху, касаясь груди, другой снизу за бедра. Будто желает остановить меня, хочет сказать, что мое излишнее шебуршание юбками создает много шума. И он прав. Я веду себя как неразумная девчонка Ко-ко, обиженная на Кексика. Поэтому я тут же стихаю. Это не прятки в замке Лорда Леция. Эта игра посерьезней. Меня смущает сила некогда хилого Басти, с которой будучи девушкой и не особенно то уже и поспоришь. Казалось бы, его прикосновение - невинный жест, но грудь наливается кипятком. Это странное чувство, и я совершенно не знаю как на него реагировать. Дала бы Басти по носу от досады и растерянности, но не время и место, чтобы чинить разборки. Надо как-то сказать ему, что мне пора уже уходить. Лорд Леций потом обязательно введет меня в курс дела о происходящем на Совете. Мне не нужно задерживаться. Еще бы успеть переодеться к турниру. Но сердце в груди грохочет, пульс отдает в висках. Мне кажется все это странным. Я слышу голоса на Совете и нахожу в темноте слегка вспотевшую, теплую руку Бастиана. Сильно ее сжимаю, как будто хочу сказать «пора», наверное, слишком сильно, потому что хочу наказать его за то, что он невольно, сам наверняка о том не подозревая, заставил меня почувствовать.

»» 02.12.15 08:43 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Капитану. От дяди Зигмунда. С трепетным приветом.
Ей жить бы хотелось иначе,
Носить подвенечный драгоценный наряд...
Но кони - всё скачут и скачут.
А избы - горят и горят.

Там, где мне безнадежно, бесконечно жарко, кровавым дождем выпадает милость. И я вздрагиваю. Я и не знала, что лед умеет дрожать. Не от Песни песен, не от судорог вмерзшей в оковы земли, не от удара Mallеus Maleficаrum. Лед дрожит от обжигающего потока, расцеловавшего плечи. Мне вспоминается янтарь из недр Ледяных гор. Внезапно. Ярким, слепящим воспоминанием. Мутно-опаловый, полуживой, дребезжащий запертой в нем жизнью. С причудливым узором, сотканным не из мороза. Забранным оттуда, где жарко билось сердце. В карминовых ручьях, стекающих по щекам, отголосок. Мои тонкие пальцы сжимали найденное сокровище, нанизывали горный хрусталь на нить судьбы, змеились локоны на нем, затемняли молочное. Горы, неравнодушные ко всему прекрасному, что попадает в нерастопленную кузню к самому талантливому кузнецу во всех мирах, подарили ледяной цветок с отколовшимся лепестком застывшему в Вечности профилю.

Попробовать бы на зуб. Раскусить. Расколоть челюсть о неприступность просмоленного безжизния, да так и не добраться до сердца, сотканного из обломка крылышка стрекозы, легкомысленно присевшей на точеный профиль. Растираю узорные разводы, скользят между пальцев, кровавой изморозью выпадают на снег. Человек. Простой человек. Не поет кровь, не пьянит, не туманит маревом алым, трепещущим, накрывающим черные щупальца, зло кусающим, не дающимся. Мы говорим на разных языках, когда и вовсе говорить не следует. Ты – мой единственный. Взглядом алчущим провожаю щедрость твою, в шкатулку инеевых грез собираю слова – доведется, узнаю, как попрощался. А нет… Так знай. Жаль ведьме с метелью в остывшем сердце, что не ты мне гроб сковал из хрусталя, слезами по ледяным уступам скатившегося. По губам провожу тыльной стороной ладони, в рассвет выкрашивая. Звонко-алый. Так и застыла бы с голубыми прожилками век и горящими губами.

Я не думаю. Точно не думаю, когда по клиньям серебристым дымящимися ладонями перебираю, шатко встаю на ноги, первый шаг делая.

Подойди ко мне, Герда, в шуршаньи шелка.
В этом мире мы вместе - а много ль толка?
Здесь мы муж и жена, но, по сути дела,
Мы чужие, моя ледяная дева.

Напевал мне Сияющий чертог, поземкой обнимая. Я беззвучно каждый шаг свой толкаю с резью, битый хрусталь усыпает мое поднебесье. Мне и не чудилось, что заберусь так высоко. Перебираю вероятности прутьев – ни в одной из них не встает перед глазами ледяная дева с открытым взором. Припорошена снегом легким, пушистым. Но лежать не буду. Не буду. Знаю, что приготовил мне изъеденный гнилью мертвец и все равно упрямо иду вперед. Каждый миг – Вечность. Я живу бесконечность и дальше за край. Многим ли суждено? Я отмерила жизнь семь раз и споткнулась. Голова бессильно поникла, пальцы сжали прут обжигающий. Кровь остывшая не спасает уже, лишь на кончиках волос бисеринками позванивает.

Близко-близко. Мне бы руку твою, чтобы подхватил. Только след твой почти не вижу. Остыл. Выпрямился иней, спутал дороги. Кончиками пальцев неверяще ощупываю дверной проем – быть не может, чтобы не преградило путь завороженное стекло. Мне последний шаг и глаза закрою уже свободной. Свободной. Запирает вскрик тонкий обруч узорный, шею обвивший. Не удивляюсь. Нет. Я знала, паук. Навзничь опрокинулось тело тонкое, побежали трещинки по тропинкам, кровью протоптанным. Мне до крови его не дотянуться. Снег вобрал в себя прощальный подарок, устилая мне ложе кипельным. Белому суждено оставаться белым. Каждому идти своим путем.
_________________

Улицы города – ристалище
 
Сидят в одном подземелье Рыцарь, Принцесса и Дракон.
– Тебя, Рыцарь, за что сюда посадили?
– За оскорбление Величества. А тебя, Принцесса?
– За своеволие и рукоприкладство. А тебя, Дракон, за что?
– Что значит «за что»? Это, вообще-то, мое подземелье!
 
Командор рвется в галоп, а я, как могу, сдерживаю его, чтобы держаться рядом с экипажем, который ползет почему-то как улитка. Словно отец медлит намеренно, словно хочет успеть еще о чем-то подумать перед Советом.
Совет! У меня сердце не на месте от какого-то предчувствия. Кажется, что после него изменится если не все, то многое. Мне не страшно, но почему-то немного неуютно.
Наконец, карета останавливается, отец выходит, опираясь на руку форейтера, кивает мне и поднимается по ступеням дворца. Спешиваюсь и словно чего-то жду – слова, взгляда. Никогда раньше не было такого ощущения, что вот он уходит куда-то, а я остаюсь тут.
Оборачивается, зовет.
Короткий разговор – и снова о младший, о ней и о Себастьяне.
А потом вдруг обнимает так, что все в душе переворачивается.
Он обнимал меня так всего один раз – когда отправлял на обучение к рыцарю Перигрину Домье. Мне было одиннадцать, и отец решил, что все – вырос, надо обучаться всякой рыцарской премудрости. Я был горд, хвастался перед мальчишками, с которыми играл. Оруженосец, это была привилегия, я становился взрослым. Только не знал тогда, что рыцарскую науку вколачивают с потом и кровью, через боль и страдание, через унижение и раны, и не все выживают, а те кто выживают – закаляются. Отец знал все это и потому так крепки были его объятья, он словно давал мне свою силу, смелость, опыт и знания. Напутствуя и охраняя, благословляя и успокаивая. Он будто предвидел все испытания, которые мне предстоят, и память об этом его объятии, о нем, о том, что я не должен посрамить чести нашего имени, она помогла мне выжить, закалиться и стать рыцарем.
 
Отец уходит, смотрю ему вслед, а как только дверь закрывается, вскакиваю на Командора и скачу прочь. Как жаль, что здесь нет наших полей, сейчас бы скакать до изнеможения, куда глаза глядят, а потом броситься в траву и лежать, глядя в небо, или искупаться в озере, или… Но при последнем или в моей голове всплывает совершенно определенный образ девушки со сладкими губами и ледяным панцирем, в который она себя заковала. Невольно думаю о том, что не попросил у леди Констанц платка, но с другой стороны, повяжи я ее платок на шлем или копье, пойдут те самые слухи сплетни. Которых я стремился избежать в отношении собственной сестры, и которых не хотел совсем в адрес королевы.
Что-то ты Ян совсем голову потерял, – посмеялся кто-то умный внутри, а я тронул поводья коня, медленно поворачивая в сторону дома.
Надо было собираться на турнир.
 
На поле для турнира были раскинуты шатры, в которых рыцари могли готовиться к бою, сменить поврежденные доспехи, отдохнуть между поединками.
Взяв с собой двоих оруженосцев, я переоделся в шатре, чтобы быть готовым к поединку. Сначала должны были сражаться меж собой группы рыцарей, потом – одиночные поединки.
И вот – турнир начался.
 
Блестящее оружие и доспехи рыцарей ослепительно сверкали на солнце; бойцы толпились по обоим концам ристалища и с жаром обсуждали расположение своих сил.
Герольды призвали к молчанию на время чтения правил турнира. Правила эти были введены для того, чтобы, по возможности, уменьшить опасность состязания, во время которого рыцари должны были сражаться отточенными мечами и заостренными копьями.
Каждый рыцарь, нарушивший правила турнира или как-нибудь иначе погрешивший против законов рыцарства, подвергался лишению доспехов; вслед за тем ему на руку надевали щит, перевернутый нижним концом вверх, и сажали верхом на ограду на общее посмеяние.
Возвестив громким голосом правила, герольды стали на свои места. Рыцари двинулись длинными вереницами с обоих концов арены и выстроились друг против друга двойными рядами. Предводитель каждой партии занимал место в центре переднего ряда.
Красивое и вместе устрашающее зрелище представляли эти рыцари верхом на рьяных конях, в богатых доспехах, готовые устремиться в ужасный бой.
– Пусть едут!
Трубы зазвучали. Копья разом склонились на упоры, шпоры вонзились в бока коней, передние ряды обеих партий полным галопом понеслись друг на друга и сшиблись посреди арены с такой силой, что гул был слышен за целую милю.
Битва продолжалась с переменным успехом. Лязг оружия, возгласы сражающихся и звуки труб сливались в ужасающий шум, заглушая стоны раненых, беспомощно распростертых на арене. Великолепные доспехи рыцарей, давая трещины при каждом ударе меча или секиры, покрывались пылью и кровью. Пышные перья, сорванные с шлемов, падали, как снежные хлопья. Вид рыцарского войска утратил всякую привлекательность и мог внушать только ужас или сострадание.
В минуты затишья слышались громкие восклицания герольдов:
– Сражайтесь, храбрые рыцари! Человек умирает, а слава живет! Сражайтесь! Смерть лучше поражения! Сражайтесь, храбрые рыцари, ибо прекрасные очи взирают на ваши подвиги.
 
Когда сражение закончилось, оруженосцы подобрали раненых и очистили арену для одиночных поединков.
 
Сразившись с двумя рыцарями, в одном поединке я вышел победителем, другой закончил ничьей по обоюдному согласию и снимал уже в шатре доспехи, чтобы осмотреть раны и ссадины и привести себя в приличный вид, прежде чем отправиться домой.

»» 02.12.15 02:20 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Кольчуга из эллиниума под камзолом. Нож в сапоге. Свиток из венелевой бумаги в руках. Я иду на Совет Десяти. Ревет внизу толпа, приветствуя членов Совета. Скандирует имена Великих Домов. Восхищенно воет при виде Стенных. И затихает на черных фигурах магов.
С грохотом затворяется тяжелая дверь. Единомоментно мигает пламя факелов. Киваю писцу, почти легшему на стол и приготовившемуся писать протокол. Прохожу к своему месту.
Да начнется Совет Десяти.

»» 02.12.15 07:45 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

В заброшенном крыле дворца.

Есть, есть в жизни вопросы, своевременность ответов на которые могут эту самую жизнь существенно продлить. И не все из них задаются в мрачных застенках, там где дышат в лицо раскаленные угли и связки весело трещат, разрываясь под гнетом дыбы, сторонним лицом. Порой жизнь зависит от четко сформулированного вопроса самому себе. К примеру, "На чьей я стороне?" '"Что такое присяга и стоит ли быть догматичным?", "А мне не хватит?", "Точно умею делать это?", "Ну и где я?"..
Вот именно, где?
В месте, где повороты не отмечаются указателями, а вензельки дверных ручек ничем друг от друга не отличаются по причине отсутствия не только ручек, но и самих дверей, кстати, как и окон, где держатели факелов столь первобытно лаконичны, что их едва можно различить от трещин в стенной кладке, а те в свою очередь от узких переходов на лестничные пролеты, где пыль веков под ногами так методично заносилась грязью веков, что под ней можно встретить не только мумифицированные мышиные трупы, но, похоже, и человеческие останки - но только не чьи-нибудь свежие следы, сложно с ходу сориентироваться. Во всех остальных отношениях - совершенно чудное место для длительных, восстанавливающих душевное равновесие, прогулок.
К слову, я так надежно восстановился, что к моменту смены интерьеров, практически совершенно оттаял. И стал смотреть на бытие крайне философски:
" Хорошо, что мне так никто не встретился. Я больше никого не убил."
" Хорошо, что не пошел самой широкой из всех грязных троп. Кажется, в той стороне каркал ворон."
"Хорошо, что на восьмом переходе третьего уровня, свернул на лево и через половину морской мили втиснулся в тот шкуродральник. Еще миля и стали попадаться деревянные перегородки".
"Хорошо, что я так замерз. Буквально до "Инь-Инь-Инь".
"Хорошо, что в ледяном болоте сапога сбилась стелька. Пришлось остановиться и опереться."
"Хорошо, что не вывалился вместе с кладкой. Вряд ли получилось бы подняться."
"Хорошо, что не зашиб симпатичную женщину штукатуркой.."
Ан нет, не хорошо. Мысль первая: придется убить.
За шиворот текло с волос, зубы лязгали, временами до крови прокусывая губы, в сапогах хлюпало и иногда хрустело льдом. Рука начинала кровоточить.
- Скажите, - самым светским из всех своих голосов поинтересовался я, когда все прочихались, - Мы уже там или все еще здесь?
_________________

В заброшенном крыле дворца.

Я узнала его сразу. Не в том смысле, что мы были знакомы. Вовсе нет. Мы были совсем незнакомы. И все же я его узнала.
На меня смотрело мое прошлое. Я стояла перед мужчиной в красивом платье с шелковыми лентами, волосы украшены сеточкой и золотым ободом, на пальце – обручальное кольцо с дорогим изумрудом, руки белые, ухоженные, держат роман в кожаном переплете. Настоящая леди – ни дать, не взять.
Стою, мило улыбаюсь.
Своего узнаешь сразу, из любой толпы, по костюму (пусть сейчас это здорово потрепанное одеяние лишь смутно напоминало костюм), по взгляду (мгновенно оценивающему обстановку), по спрятанному кинжалу (ведь он где-то в сапоге, верно?). Я даже была уверена, что у него имелась шляпа, точь-в-точь такая же, как у меня, просто потерял по дороге. Судя по виду мужчины, его дорога оказалась с преградами.

За твоими плечами тысячи дорог, верно?
Сотни постоялых дворов.
Десятки заказов.
Много поединков и незапланированных драк.

- Скажите, - начинает он разговор, - Мы уже там или все еще здесь?

Что-то настораживает. Смотрю прямо в глаза и чувствую, что ведет, крепче сжимаю книгу.

Не очень добр твой взгляд, искатель приключений.

- Все зависит от того, куда вы держите путь. Вы, возможно, уже и там, а я все еще здесь. Хотя не очень-то здесь и уютно, не находите? А еще дворец Правителя.

И как ты здесь оказался? Разве сюда пропускают? Мне казалось, сквозь охрану не пробраться, особенно в эти дни.

- Всегда думала, что уж в высочайшем жилище пыли быть не должно. Жестоко обманулась.

Зал Шепота. 

Фапс думал. Думал о том, что у него уже закончился запас портвейна, а эти сволочи уважаемые члены... совета только собрались.
Поклоны. Фапс с трудом встает со своего места и ели удержавшись ... икает.
Бормочет, что-то про паленое пойло. Садиться на место, чтобы записать речь Правителя.
Тот не многословен все по делу. Фапс радуется, что тот не так болтлив как его папочка - на того уходило два литру чернил в хорошие времена.... и две фляжки портвейну. Или наоборот?
Маги следуют за Правителем. За магами Стенные.
Скрипит трудяга-перо. Пачкаются пальцы в чернилах.
Фапсу приходится прислуживаться ко всему, что шепчут уважаемые. Записывать быстро каждое слово.
И он пишет:
Пишет о том, что порченные совсем обнаглели. Что гильдия в место того, чтобы защищать приделы острова чаще всего грабят деревни.
Новоявленный лорд Элефтари лупит глаза и дергает ушами. И где они только нашли такого тощего -  думает Фапс.
Чуть высунув язык пишет, что пираты - зло. И нужно срочно заняться этим вопросом. Торговля идет ужасно, ибо половина товара пропадает где-то наполовину пути. Как и корабли.
Члены совета вызывают с докладом ответственно за это дело. Адмирала Флота. Тот  четко и поделу обвиняет всех и вся, но только не себя.
Следом идет Главный механик. У того падают чертежи новых изобретений. Тот поправляет пенсне. Почти такое же как у Фапса... и вещает
На десять с половиной листов. О возможностей защиты кораблей.
Механикам заказали две сотни кораблей в утиль отправить, на дюхину больше произвести новых
Все храпят. Фапс тоже. Просыпаются только, когда в зал заносят вино чтобы, уважаемые хоть как-то ободрились.
Затишье пред бурей проходит быстро.
Экономика острова самая сложная часть обсуждения. На ней Фапс больше всего переживает, что у него нет с собой второй флажки портвейна.
Споры. Как только вопросы касаются денег тут уже не до Шепота.
Тут не доплатили. Здесь обманули. И вообще, почему такие большие налоги?
Повысить налоги на перевозку вина из области Вечнозеленых Лугов. Сволочи
Фапс, смотрит на Правителя.. и думает, что тот зря не пьет портвейн и даже не прихлебнул вина.
Вассалу дома Элефтари, дому Григора - приказать в кратчайшие сроки сократить количество порченых на их землях, или передать свои земли полностью под владение главного Дома
Фапс, уже записывает второй том, когда Правитель задает последний вопрос...
Остров Греха. А точней Дом Претендент Понирос, что метит место в совете.
Берите! - думает Фапс... - Цена на портвейн сразу упадет.
Но эти Сво... уважаемые члены совета не хотят прислушиваться к голову разума.
Через час обсуждения и пяти листов исписанной бумаги. Совет решает... Отказать Дому Претенденту.
Дураки... - пишет Фапс.. но старательно зачеркивает чертиками...
Фапс уже готов положить в папочку все исписанные листы. Как понимает. Что, что-то здесь не так. Что-то точно не так.
_________________

 » Эпизод. Взрыв в Зале Шепота.

Вороны хлопают крыльями...
Магистр Мелос закрывает веки. Желает прислушаться, что несут на крыльях своих вороны.
Не слышит монотонный разговор Совета.
Не слышит, как старинный зал впитывает в себя каждое слово многоголосым эхом.
Не смотрит на их лица.
Лишь вороны. Лишь вороны.
Магистр Мелос давно привык верить воронам. Давно привык знать доподлинно, что оставлять липкое чувство опасности, что проследует его от входа в Зал Шепота, нельзя.
Он дотронется до каждого камня. Коснется фресок и окон. Дотянется руками до потолка.
Его удушит запах смерти. Паленой. Огненной. Жгучей.
Смерть... смерть. Смерть! Вот что несут вороны на своих крыльях...

Магистр Мелос откроет свои глаза, коснется взглядом каждого из членов Совета и поставит отметину на тех, кто отмечен печатью смерти.
Втянет в себя аромат гари.
Посмотрит на купол зала.
Утонет в огненной лаве.
Кинет взгляд на Правителя.
Губы его разомкнуться в немом шипении.
Пальцы ученика сомкнутся на плече, забирая голос.
Надо бежать... Всех не спасти...
- Беги мой мальчик... Дарий... беги! - отправит немой посыл к тому, кого готовил столько лет. Тому, кого пока не намерен терять...
Голос жрет скрип балок, перекрытий. Вопль огня.
Вороны несут на своих крыльях смерть.
- Мой мальчик... ты успел убежать?


Уважаемые игроки. Те кто не поняли иносказательного поста Магистра. В зале Шепота случился взрыв. Балки и стекло и прочее полетели вниз.
Прямо на наши буйные головушки. Каждый спасается сам. Травмы и прочее описывать исходя из своих собственных пожеланий.
Смерть застигла Максимиллиана Честного ( дом Никанорас), Леция Бессметного ( дом Эйвиос). Кайла Мудрого ( стенной)
Взрыв произошел зале Шепота. Магистр смог удержать основной урон на все остальные участки замка. В других точках в замке гости могут почувствовать толчок.
_________________

 » Эпизод. Взрыв в городе.

Столица жила, смеялась и дышала наслаждаясь празднованиями, выманивая из домов горожан и гостей, кружа их в водовороте ярко украшенных витрин магазинов, уюта кондитерских и изысков еды в ресторанах.
Столица пела вместе с уличным оркестром, который в миг умолк, когда по паутине улиц прокатилось эхо взрывов.
Первый Акорд. Замок правителя. Башня зала шепота. 
На мгновение воцарилась гнетущая тишина, напряженная как струны скрипки. Все замерло, чтобы секунды спустя зайтись в страхе при виде того, как в самом сердце города, пробивая собой прочные камни, обвивая языками пламени башню-переправу для летучих кабинок, вырос огненный сорняк. Взвился в небо черный столб дыма, внося небывалую тревогу, пробуждая в привыкших лелеять мысль о защищенности людях множество страхов.
Под звуки сирены, заглушающей собой всеобщую панику, потянулись к месту взрыва пожарные, пробиваясь через горящие конструкции и между рухнувших на землю покореженных пестрых кабинок-рыбок. Соскользнув с разорванной линии, словно бусины с лески, они вместе с пассажирами попадали вниз на людей, предававшихся веселью.
Сорняк, укрепившись на башне, потянул смертоносные щупальца к другим строениям, облизывая горячим языком стены и крыши домов, с ветром переносясь от одного к другому. Он не желал поддаваться воде и таять, оставляя после себя лишь разрушения, но силы оказались неравны.

Эпиод III Столица мира. Да вспыхнет пламя.

»» 02.12.15 13:38 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________