Маска первой ночи (историко-приключенческий ЛР)

Ляля, спасибо вам!

спасибо, а то я все время переживаю, что слишком долго тянется у меня все...

Да, она довольно решительная девушка и привыкла платить добром за добро.

это радует.

Лена, с одной стороны верно, но у таких авторов, как Бенцони и Вилар, я штампов не видела никогда, их любовные сцены - это просто шедевры. Но, конечно, такое мастерство - это огромная редкость, что тут скажешь.

Лена

спасибо, так приятно! Но посмотрим, что будет дальше ))

Все верно, мне даже прибавить нечего.

Нина, спасибо вам, очень рада, что вы читаете!
Увы))
Выкручиваться здесь трудно будет, возможно, Катя изберет другой путь))
А продолжение завтра или послезавтра смогу выложить.

И большое спасибо всем, кто читает и ждет продолжения.

не долго, а последовательно

очень хорошее качество

ну с одной стороны, это действительно мастера. Бенцони я тоже обожаю. Кроме того, у нее хорошие, классические переводы (от этого тоже многое зависит - в основном штампы встречаются как раз в зарубежных романах, которые сейчас в огромном количестве и потому переводят их наспех. Поэтому отдельные фразы и выражения можно отыскать везде)

Молодец Катерина!!!!! Помогла цыгану! А он... Нет слов!!!!!
Хочу почитать скорее продолжение!!!!!!
_________________

Ляля, спасибо, это радует.
Лена,


Туся, спасибо, я очень рада, что понравилось.

Лена,
Сегодня оно как раз будет.

 » Глава 3. Перстень

- Зачем вы рылись в наших вещах? – негромко и спокойно спросила Оршола Есенская.
- Тише! – Катя с ужасом оглянулась на шевелящийся полог и повторила, с мольбой глядя на девушку: - Тише, прошу вас…
Из-за полога, позевывая, выбрался смотритель и, шаркая ногами, направился к сеням. Заметив силуэты девушек, подтянул кальсоны и полюбопытствовал:
- Вам что-то угодно, барышни?
Катя молчала, Оршола тоже. Старик ждал ответа, с недоумением приглядываясь к девушкам. Если он сейчас подойдет к конторке и заметит отсутствие ключей, холодея, подумала Катя, это будет конец.
- Мы… по надобности выходили, - с трудом выговорила она.
- А, ну и я туда же, - закивал смотритель и, видимо сочтя, что их долгое молчание было вызвано стыдливостью, с успокоенной душой направился на двор.
Когда он скрылся в сенях, Катя молнией метнулась к конторке, повесила на место ключи, поставила подсвечник и отворила дверь, ведущую в спальню.
Венгерская мадемуазель вошла следом, захлопнула дверь и остановилась рядом. При лунном свете Катя не слишком отчетливо различала ее лицо, но презрение в голосе не заметить было невозможно:
- Стало быть, это все обман? Для каких же целей вы воспользовались нами? И что еще, кроме побега для вашего сообщника, собираетесь устроить?
Несколько мгновений Катя, не отрываясь, смотрела на эту притворщицу, которая давеча так искусно усыпила ее бдительность.
- Почему же вы сразу не остановили меня, если не спали? И зачем подыграли мне, когда я… упала в обморок?
- Я хотела знать, что вы задумали. И заметьте, если я не устраиваю сейчас скандал, то только потому, что это неизбежно бросит тень на мою мать. Но это не значит, что я хоть сколько-нибудь сочувствую вам и вашему любовнику. Не выношу лжецов и обманщиков!
- Он не любовник мне, а я не взяла из вашего саквояжа ничего существенного! – взорвалась Катя, взбешенная этими обвинениями. – А то, что взяла, собиралась вернуть назад!
Вытащив из кармана флакон с розовым маслом, она с пристуком поставила его на стол.
- Что еще? – выпалила она, вперив убийственный взгляд в безмолвную Оршолу. – Может быть, мне вывернуть карманы? Или раздеться догола?
- Перестаньте паясничать, - прошипела венгерка, оглядываясь на безмятежно спящую баронессу. – Имейте в виду, вам придется рассказать мне все.
Катя устало вздохнула.
- Что вы хотите услышать, мадемуазель Оршола?
- Не смейте называть меня по имени, вы, бессовестная лгунья! – вскипела барышня. – Всё - это значит всё! Если у вас не было тайных намерений, зачем надо было обманывать нас, выдавая себя за княжну? Неужели бы мы не помогли вам, окажись вы простой девушкой, попавшей в беду?
- Да как же доказать вам, что я вас не обманывала, - с тоской сказала Катя. – Вы же меня даже слышать не хотите.
- Потому что больше доверяю поступкам, нежели словам! Если вы не сообщница этого цыгана, зачем вам понадобилось освобождать его? Имейте в виду, я слышала почти все, о чем вы говорили! И делали, - прибавила она после паузы.
- А если бы вы слышали не почти все, а все, - со злостью сказала Катя, - то поняли бы, что мы совсем чужие друг другу люди и ничего общего между нами нет.
Оршола немного смутилась.
- Ну, может быть, - не слишком уверенно отозвалась она. – Но это ничего не меняет. Зачем вы освободили его? Даже больной притворились, чтобы остаться здесь на ночь. Зачем?
Катины щеки невольно вспыхнули, но в ответ на вопрос Оршолы она с вызовом взглянула ей в лицо:
- А вы когда-нибудь чувствовали себя в долгу перед человеком, который спас вам жизнь? Или вы можете только рассуждать о несправедливости наказания, пальцем о палец не ударив для того, чтобы хоть что-то изменить?
Покачав головой, Оршола негромко рассмеялась и даже слегка поаплодировала:
- Браво, мадемуазель-Как-вас-там. Вы не только авантюристка и самозванка, вы еще прирожденный демагог! Примите мои комплименты!
Катя шагнула к ней, чувствуя, как ударяет в голову наследственное холодное бешенство.
- Я не авантюристка, - тихо и со зловещим спокойствием отчеканила она, - не самозванка, не мадемуазель-Как-вас-там, и не демагог! Я – природная княжна Шехонская, и мой род ведет начало от Владимира Мономаха! Вы не смеете так разговаривать со мной! Сами-то вы кто такая? Худородная словацко-венгерская выскочка из рабской страны, которой управляют австрияки!
Последнее слово едва замерло на ее губах, когда щеку обожгла хлесткая пощечина. Катя на мгновение опешила, но в следующую секунду бросилась на Оршолу и вцепилась ей в волосы.
Она ожидала, что та завизжит, начнет звать мать, но девушка молча отбивалась от нее, пытаясь высвободить свои рыжие кудри. Она была гораздо выше и крупнее Кати, но княжной овладела такая сокрушительная ярость, что совладать с ней оказалось нелегко.
- И вы еще говорите, что вы княжна? – задыхаясь, сказала Оршола, когда ей все-таки удалось скрутить противницу, вывернув ей руки, но и тогда Катя упорно пыталась вырваться, не обращая внимания на боль в суставах. – Вы же ведете себя хуже базарной торговки!
- А об этом не вам судить! – прошипела Катя. – В чем, по-вашему, заключается дворянская честь? В том, чтобы молчать в тряпочку, позволяя безнаказанно оскорблять себя?
Оршола оттолкнула ее:
- Я думаю, нужно вести себя так, чтобы никому не пришлось усомниться в наличии этой чести!
За их спинами заворочалась на тюфяке баронесса Габриэла, и вздрогнувшие девушки услышали ее сонный голос:
- Девочки, ну что это такое? Вы же совершенно не даете мне спать! Все время какие-то шушукания, скрип, хождения туда-сюда! Почему нельзя отложить все это до утра?
Катя тревожно застыла. Оршола резко обернулась к матери:
- Габриэла, я не думаю, что это стоит откладывать до утра. Потому что утром нам скорее всего придется объясняться с исправником. Из-за того, что мы с тобой, - как это русские называют? – пригрели змею на груди.
- Что-что? – мадам Канижай села на постели. – Оршика, запали свечу и повтори мне все, что ты сказала.
Девушка молча выполнила просьбу матери. Когда пламя свечи озарило комнату, Габриэла бросила задумчивый взгляд на выглядевшую вполне бодро Катю и повторила:
- Ну же, Оршика. Рассказывай.
- Она, - Оршола мотнула головой в сторону Кати, избегая называть ее по имени, - выпустила цыгана.
- О нет! – Габриэла схватилась за голову, и с ее губ сорвалось несколько венгерских слов, заставивших Оршолу покраснеть.
С упреком взглянув на Катю, Габриэла сокрушенно покачала головой:
- Ах, мадемуазель Катерина, как это все не ко времени. Стало быть, ваша болезнь - притворство? Вам просто нужно было остаться здесь?
Катя невольно потупилась.
- Да, мадам, простите.
Оршола метнула удивленный взгляд на мать:
- Ты называешь ее… ты что, все еще веришь, что она княжна?
- А почему бы и нет? Мало ли на свете глупых девчонок, готовых прошибить лбом стену ради смазливого парня, кем бы он ни был?
- В таком случае, что ты скажешь, если я сообщу тебе, что она копалась в твоем саквояже?
- Зачем? Я не держу там ни денег, ни ценностей, ты же знаешь, они в другом месте.
- Я-то знаю, - усмехнулась Оршола. – Но ей откуда об этом знать?
- И что же она украла?
Оршола не успела ответить, Катя ее перебила:
- Я ничего не крала, мадам. Просто взяла на время розовое масло, чтобы смазать замок.
- Смазать замок? – ахнула Габриэла. – Да вы знаете, дитя мое, сколько оно стоит?
- Габриэла!! – Оршола драматически покачала головой, выражая изумление словам матери. – Ну при чем здесь это!
- Дева Мария! – резко поднявшись, мадам Канижай запахнула пеньюар. - Вы сведете меня с ума обе.
- А чем виновата я? Может быть, ты наконец проснешься и поймешь, что у нас неприятности? Утром здесь будет исправник. И если нам не удастся уехать до того, как обнаружится побег, то придется объяснять, почему мы возим с собой эту преступницу.
«А ведь у Драгомира даже мысли не возникло о том, что мне придется отвечать за последствия, - угрюмо подумала Катя. – Ни единой мысли».
И произнесла вслух:
- Я не преступница.
- Помолчите, барышня! – отмахнулась от нее баронесса. – Вы уже натворили столько, что лучше не вмешивайтесь, пока вас не спросят. Я начинаю жалеть, что взяла вас с собой.
Этого гордость Кати перенести не могла.
- Я бы ушла сию минуту, чтобы не обременять вас своим присутствием. Но я останусь для того, чтобы объяснить исправнику, что вина полностью на мне, а вы ни в чем не замешаны.
- Я не думаю, чтобы исправник осмелился обвинить меня в чем-либо, - отозвалась баронесса. – А что касается вас, вы никуда не уйдете. Раз я дала обещание отвезти вас в Москву, я его выполню.
- Габриэла, - не выдержала Оршола, - и ты говоришь это после всего того, что я тебе рассказала?
Габриэла пожала плечами:
- Я, собственно, не вижу здесь состава преступления, Оршика. Мне чутье с самого начала подсказывало, что наша гостья не оставит на произвол судьбы своего друга-цыгана. Если на то пошло, я даже могу ее понять. А когда мы наконец приедем в Москву, я отвезу ее в дом Шехонских, и там выяснится, - та ли она, за кого себя выдает.
- Если она не сбежит по дороге с нашими вещами, - буркнула Оршола.
Катя вспыхнула, но вместо нее ответила Габриэла:
- Вот и следи за ней вместо того, чтобы утыкаться в книгу. А теперь – спать. Не о чем говорить больше.
Но Катя привыкла к тому, чтобы последнее слово всегда оставалось за ней.
- Дамы, - с холодным достоинством произнесла она. - Утром, когда все выяснится, мы расстанемся, и каждый пойдет своей дорогой. Не стану спорить, я причинила вам много ненужных хлопот, за что прошу прощения. Но терпеть незаслуженные оскорбления, которым вы меня подвергаете, я не собираюсь ни в каком случае.
Габриэла бросила на девушку иронический взгляд:
- Голой будете ковылять по дороге?
Катя надменно откинула голову:
- Это мое дело.
Не слушая ее, баронесса задула свечу и вновь вытянулась на тюфяке.
- Все, довольно, не хочу больше ничего слушать. Ложитесь спать.
Оршола молча легла на свою лавку и, закутавшись в одеяло, отвернулась к стене. Помедлив немного, и Катя вернулась в свою постель.
Но сон не шел. Судя по тому, как ворочались и вздыхали ее спутницы, не спалось и им. Должно быть, боятся, что она обчистит их, пока спят, зло подумала Катя. Вся во власти оскорбленной гордыни, она не чувствовала ни малейших угрызений совести из-за того, что втравила баронессу и ее дочь в неприятную историю. Обвинения в воровстве и самозванстве погребли под собой воспоминание о доброте мадам Канижай. Увы, Катя еще не знала тогда, что Габриэла и ее дочь – отнюдь не единственные люди, которым ей придется доказывать, что она и вправду княжна Шехонская…
И что же теперь? Если побег Драгомира обнаружится до их отъезда, - а скорее всего, так и будет, - мадам Канижай, возможно, уже не станет возражать против того, чтобы передать ее в руки правосудия. В глубине души Катя понимала, что баронесса до этого не опустится, ведь она обещала отвезти ее в Москву, но кто знает, как сложатся утром обстоятельства? Быть может, чем покорно ждать почти неминуемого ареста, разумней улизнуть сейчас, пока есть возможность?..
При этой мысли спина Кати вновь покрылась холодным потом. Одна, ночью, на безлюдной дороге? И куда ей идти? До Москвы теперь ближе, чем до Новгорода, но надеяться добраться туда пешком и в одиночку, было немыслимо, Катя это понимала.
Но сейчас или утром, ей все равно придется уйти, как она гордо пообещала. А что дальше? Снова искать попутчиков, терпеть унижения и необоснованные подозрения? Если даже мадам Канижай, при всем ее великодушии (а то, что она ведет себя на редкость великодушно, Катя вынуждена была признать) отнеслась к ней с недоверием, то что говорить о других? Да и найдутся ли эти другие?
Впрочем, можно было обратиться за помощью в один из монастырей или церковь, вряд ли ей откажут там в помощи. Ссудят какую-нибудь одежду и найдут провожатого, хотя бы на крестьянской телеге. Но при мысли о том, что любой, к кому она обратится, неизменно примет ее за нищенку или воровку, Катю затрясло. После всех пережитых за последний день унижений, ее и без того уязвленная гордость возмутилась одному предположению, что ей придется ПРОСИТЬ О ПОМОЩИ.
Да лучше она пойдет по дороге босой и в лохмотьях, умирая от голода и усталости, но НИКОГДА не станет ни перед кем ломать шапку. «И те, кто однажды найдут на обочине дороги истощенный и истерзанный бродячими псами трупик, никогда не узнают, что хоронят в общей яме для бродяг княжну из рода Мономаха», - с мрачным юмором подумала Катя. А родители до конца своих дней останутся в неведении, какая судьба постигла их бесследно сгинувшую дочь…
Ну почему, почему Драгомир не позвал ее с собой? Насколько все оказалось бы проще! Она понимала, что с самого начала была обузой для парня, но в эту минуту упущенный выход из положения представлялся ей единственным не унижающим достоинства. И сердце сжалось от тоски, когда она вновь вспомнила о цыгане. В эту минуту он был так отчаянно близок и необходим ей, что на глазах едва не выступили слезы. И в мыслях был не поцелуй и крепкие объятия, а стойкое ощущение, что их свело друг с другом некое родство душ, что если когда-нибудь еще им суждено будет встретиться, он станет для нее близким другом и никогда, никогда не предаст ее…
Катя тихонько шмыгнула носом, прислушиваясь к ровному дыханию заснувших попутчиц. А ведь Драгомир даже спасибо ей не сказал, подумалось вдруг. Она знала, что ждать благодарности от цыган, - так же бессмысленно, как снега посреди лета, но все равно обида чувствительно царапнула сердце. Можно было сказать, что они квиты, но что могло сравниться с риском, которому подвергалась она, выручая его?
«Да ведь он попал в беду, пытаясь помочь тебе!» - возразил внутренний голос. Да, с этим не поспоришь. Ну что ж, значит, все-таки, квиты…
И это была ее последняя мысль перед тем, как погрузиться в сон.
Но и в сновидениях тревоги и страх не оставляли Катю. Она увидела Драгомира ясно, словно наяву. Цыган держал ее за руку и смотрел на ладонь, печально качая головой. «Что?» - спросила она. – Что ты видишь?» «Ничего не вижу, - ответил Драгомир, отпуская ладонь. – Ничего, что могло бы спасти тебя и тех, кого ты любишь…» Его фигура начала таять в воздухе, еще мгновение, и он исчезнет. Катя пыталась окликнуть его, но не могла издать ни звука. Но когда его силуэт развеялся и не осталось ничего вокруг, кроме давящей, беспросветной тьмы, она снова услышала его далекий, словно принесенный эхом голос: «Берегись мертвой невесты…»

Марина, спасибо большое за продолжение!
А баронесса нравится мне с каждой новой главкой все больше и больше! Мудрая женщина, с легкой склонностью к авантюрам, конечно, но очень обаятельная. Очень надеюсь, она и дальше меня не разочарует

Вот это меня тоже неприятно поразило. Действительно, ведь, не подумал!
С нетерпением жду развития событий, все становится более интересным!
_________________

Марина, спасибо за продолжение! Все у тебя замечательно - глава получилась напряженной , все выдержано в едином стиле- события развиваются стремительно, сцена между Катей и Оршолой - если можно так выразиться, взрывоопасная, обстановка накалилась до предела.
Не ожидала такой подозрительности и непонимания от Оршолы.
Катя вызывает искреннее сочувствие, я и впрямь почувствовала ее состояние. Действительно, как должно быть обидно и больно, что человек, из-за которого обвиняют в воровстве и пособничестве, даже спасибо не сказал, бросив на произвол судьбы. Страшно, что с ней будет дальше.
А еще эти загадочные слова , произнесенные им во сне: мне кажется, они окажутся вещими и пророческими.

Еще раз спасибо!

Марина, я так много пропустила!!!!
Но я все наверстаю!!!!

Как прочитаю, отпишусь!!!!!!!!!

Марина, спасибо тебе! Кстати, ты очень точно описала баронессу, это особенно приятно!

Увы... извиняет его, наверное, только то, что он был уверен - Катя с ним не пойдет.

Спасибо, я очень рада, что не разочаровала!

Лена, спасибо! для меня так важно все, что ты отметила.
А Оршола еще может реабилитироваться. В принципе, ее ведь тоже можно понять...


Катюш, у тебя еще масса времени, не переживай!

да, я конечно понимаю, скорее всего мы просто не знаем всей подоплеки ее поведения. Это я просто как факт пока отметила.

вот в это все мужчины - все-то они за нас знают и понимают больше, чем мы сами.

Марина, спасибо за продолжение!!!

Ой что-то будет. Что, даже предположить не могу. Заинтриговала!!!

С нетерпением жду продолжение!!!
___________________________________

Вся книга - одна большая интрига (о, я даже стихами заговорила ). Мне очень понравилось!!!! Жду еще
_________________